Текст книги "Пешком до Луны (СИ)"

Автор книги: Шоу Адалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Когда я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки, а глаза прищуриваются как у китайца, но знаете, почему-то это даже мило. И вот, растянув свои розовые пухлые губы в жизнерадостной улыбке, я вышла из клуба с Джо и Чарльзом Освальдом. За последние пару часов он стал для меня Чарли. Его изысканные манеры никуда не делись даже после третьего стакана мартини, но мне это даже нравилось. В этом была его фишка. Особенность, позволяющая сказать: да, его не спутаешь с кем-то другим.

"Хм... А в чем же моя особенность?"

– Мишель, – пытаясь подавить порыв смеха, говорил Джо. Не помню, над чем мы смеялись, но нам было явно очень и очень весело. – Ну где там твой друг?

– Не знаю, Джо... Телефон вне зоны доступа. Он обещал быть к пяти. Может, подождем?

– Милая леди, – пародируя то ли английскую королеву, то ли самого себя, начал Освальд, – милая моя Мишель, простите, но я должен покинуть вас. В клубе остались несколько ребят, с которыми мы кажется не договорили три часа назад. Пожалуй, я пойду. Только прошу, не злитесь на меня, принцесса, – с улыбкой твердил он.

– Чарли, ну разве можно на тебя злиться. Иди в клуб, а мы с Джо посидим здесь. Надеюсь, ещё увидимся?

– Всенепременно! Заходи ко мне в театр! Адрес ты уже знаешь.

Чарльз раскланялся и исчез за дверью.

Мы с Джо просидели на лавочке у клуба полчаса. Но Алекс так и не появился. Телефон его был отключен, а синего "опеля" не было видно на горизонте.

– Не расстраивайся, Мишель. Может, у него возникла внештатная ситуация.

– Ага, или он просто забыл.

– Ну, или так... Домой? – Джо встал и подал мне руку.

– Домой, – обреченно выдохнув, я подала ему ладонь и поднялась со скамейки.

Полтора часа пути мы с Джо разговаривали. Точнее, говорил, в основном, он. Я слишком устала и была не в настроении из-за того, что Алекс отключил телефон и не приехал.

Джо рассказывал интересные случаи из своей хирургической практики. Рассказывал, как учился в медицинском и как его одногруппница упала в обморок, когда впервые попала в морг. Джо не говорил о трагичных случаях – он не хотел расстраивать меня ещё больше. Я слушала, но мыслями была уже где-то далеко. Это объяснимо: мне семнадцать и всё, что я видела в жизни до "Форджес", – только школа. Но вот для Джо вечеринки – были частью его второй, ночной жизни. Даже после бессонной ночи он легкой поступью шёл по пустым бульварам, освещаемым тусклыми фонарями. Но Джо никогда не ходил на смену в больницу после вечеринок – так он мне сказал. Негласное правило: не совмещать удовольствие и спасение жизней. Перед больницей только вода и никаких сигарет. Джо мне нравился. Он был ответственным врачом: ежегодно проходил курсы повышения квалификации и делал всё, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно. Про свою "вторую работу" он говорил:

– Я не продаю наркотики тем, кто от них зависит. Я продаю их тем, кто однажды хочет расслабиться и забыться. Я не торгую героином. Я не убиваю людей. И я ни в коем случае не спонсирую марихуану или кокс и не принимаю их сам. Я лишь проводник. И только людям решать: а стоит ли? Некоторые покупают наркотики, потому что у них большое горе. Так они хотят его забыть. Других уволили. Третьих бросила жена. Но всем им я даю альтернативу. Разговор или таблетка. Те, что посильнее духом, обычно выбирают первое. Другие платят, берут таблетку и уходят. Я не имею права быть для людей богом. Они сами делают свой выбор. Да, я доктор, и ты скажешь, я должен отговаривать их. Но знаешь, Мишель, иногда лучшее решение – дать человеку то, что он хочет. В больнице я спасаю жизни, а здесь я даю людям шанс спасти свою жизнь самостоятельно.

– Почему ты делаешь это, Джо?

– Не знаю, Мишель... Наверное, я хочу, чтобы люди вокруг видели надежду. И видели её не в таблетках, а в людях. Я хочу давать им эту надежду. Каждому человеку, который выбирает наркотик, я даю свой номер. Многие звонили спустя неделю, месяц или два после нашей встречи. Они хотели поговорить. И они уже никогда больше не выбирали таблетку.

Я так сильно натерла ноги, что вторую часть пути пришлось идти босиком, держа туфли в руках. К семи я вернулась домой, оправдалась перед родителями: мол, сломалась машина, и домой пришлось идти на своих двоих. Мама и папа, конечно, возмутились, но благо, было раннее утро, они только-только проснулись и забыли о том, что за такой проступок меня можно снова наказать. На этот раз мне повезло.

Я вползла в комнату и рухнула на кровать. Вечеринка подняла мой боевой дух, но к утру он будто бы испарился. Я снова начала думать о Ричи, о том, что мне надоело врать родителям. Кроме того, я ужасно устала и была обижена и зла на Алекса – он меня подвел.

"Всё к чертям катится".

В школу меня сегодня подвёз папа. От Алекса до сих пор не было ни одной весточки. Я вышла из машины и пошла к входу.

– Мишель... – ко мне подошел Алекс. – Слушай... Ты прости, что с утра не забрал. Просто такая ситуация получилась...

– Привет, Брэй, – к нам подлетела Эшли. – Алекс, – обратилась она к моему лучшему другу, – ну ты скоро?

– В смысле? – я удивленно посмотрела на него.

– Так вот, Мишель, вчера...

– Ты меня поцеловал, – прикусывая губу, перебила его Эшли.

"Что, простите, он сделал? Поцеловал Эшли Мориссон? Эшли Мориссон?!"

– Ой, – увидев мой изумленный взгляд, сказала Эшли. – Ты же ещё не в курсе. Ну, я, наверное, там тебя подожду, – она указала пальцем на вход в школу, поцеловала Алекса в щёку и ушла.

"Поцеловала в щёку? Эшли Мориссон?!"

– Эшли?! – спросила я.

Алекс стоял молча, приподняв брови и стиснув зубы.

– Мишель, прости... Просто она... А потом я... И как-то так вышло, что...

– Знаешь, не надо мне объяснять. Эшли уже заждалась, – жестко сказала я, развернулась и пошла прочь со стоянки. Слезы покатились по моему лицу.

Мой лучший друг теперь встречается с главной стервой школы. Ещё вчера мы вместе обсуждали её, а сегодня она чмокнула его в щёку.

"Ну почему всё дерьмо в жизни выливается разом?!"

Я решила не идти в школу. Не хотела видеть Алекса или кого-либо ещё. Посидев час на скамейке в небольшом местном парке, я вернулась домой. Родителям сказала, что заболела голова, и ушла в свою комнату. Как только я нацепила наушники и включила любимую песню, дверь распахнулась.

– Мишель, слушай... – Сэм посмотрела на меня. Её взгляд стал немного удивленным. – А чё это ты в моих наушниках?

– Вообще-то, они мои, – раздражённо ответила я, снимая один наушник.

– Нормально. Вот это новость.

– Так, тебе что надо?

– Да так, зашла вещи краденные забрать, – огрызнулась Сэм.

Я резко встала с кровати и подошла к сестре.

– Лучше тебе свалить отсюда.

– А если не свалю? – она скрестила руки и посмотрела на меня.

– Сэм, что здесь происходит? – к нам подошла мама.

– Мишель украла мои наушники и не хочет отдавать.

– Ничего я не крала.

– Сэм, это же твоя сестра. Вряд ли бы она стала что-то у тебя воровать...

– Ну мам, ты то куда...

– Саманта, не устраивай скандал.

– Серьёзно?

– Сэм!

– Вот-вот! Вали в свою комнату! – сказала я и закрыла дверь, чтобы не участвовать больше в этой перепалке.

– Ну и пожалуйста! Я тебя ненавижу, я всех вас ненавижу! – выкрикнула Сэм и убежала в свою комнату. Громко и резко захлопнулась дверь – это было последнее, что я услышала. Потом я надела наушники и упала на кровать.

Глава 18

После того, как я поругалась с Мишель, я решила, что навсегда уйду из этого чертового дома. Больше причин оставаться здесь не было! Я смела половину своих шмоток в рюкзак, Мишель бы отругала меня за то, что я помяла все вещи. Но не в этот раз. Под мою руку попались сигареты. А точнее, пустая коробка. Салли подарила их мне еще давно. Я выглянула из комнаты: родители как всегда были заняты делами. Мама готовила на кухне, а отец сгорбился над недавно пришедшими счетам. Им будто бы плевать на моё существование. Взяв немного денег, я выбежала из дома, с грохотом захлопнув дверь, и побежала подальше отсюда. Я слышала крики родни вдалеке, но в этот момент мне было все равно. Может, малая часть меня и хотела вернуться, но... Они причинили мне слишком много боли. И я не буду это больше терпеть.

Так писала малышка Сэм. Или уже не малышка? Она сбежала и доверила свои мысли лишь желтым страницам старого, наполовину разорванного дневника.

Куда пойти? Выбора особо не было. К школьным друзьям? Ага, конечно. Их непутевые идиоты-родители тут же позвонят маме и расскажут все, а затем вышибут меня из дома и запретят своему чаду общаться с «непутевой Брэй». Я позвонила Салли.

– Наконец, сбежала от них? Подруга, горжусь тобой! Прикатывай к нам! Записывай адрес...

Через полчаса я вышла из метро. Это был не самый хороший квартал, но меня это вряд ли волновало. Где-то у потертой кирпичной стены люди в оборванной одежде жгли картонные коробки, таким образом, создавая небольшой костер. У многих были красные, страшные красные глаза. Наверное, они наркоманы. Я накинула капюшон и ускорила шаг. Хотелось быть такой же крутой, как Салли, но получалось быть лишь трусишкой Сэм.

– Да где этот чертов дом? – Я заглянула в телефон, чтобы посмотреть карту, но в эту же секунду кто-то сильно толкнул меня и выхватил его. – Эй! – крикнула я убегающему вору. Я уж хотела было побежать за ним, но увидела Салли на другой стороне улицы и закричала: – Этот урод спёр мой телефон!

Миловидная, худая блондинка с ярко-накрашенными глазами, увидев меня, вытащила изо рта сигарету и закричала в ответ:

– Забей. Ты уже его не вернешь. Да он тебе и не нужен. Пойдём, у нас есть выпивка.

"Здорово. Я всего полчаса живу самостоятельно, у меня уже нет телефона, и нахожусь черт знает где" – думала я, перебегая дорогу.

– Салли, что это за место?

– Место, где ты еще не была.

– Как я буду ходить в школу?

– Сэм, – засмеялась моя собеседница, сделала ещё одну затяжку и выбросила сигарету, – ты серьезно? Какая школа? С нами ты забудешь про учебу.

С Салли я познакомилась в продуктовом магазине. Странно? Немного. Я тогда решила украсть шоколадку, но охранник заметил это и хотел меня затащить в дурацкую комнату для допросов. Салли отвлекла его и помогла мне сбежать безнаказанно.

– Что тут у тебя? – спросила она, когда мы выбежали из магазина. – И из-за какой-то шоколадки мы так рисковали собой? Вот, что надо брать, – и она достала из рюкзака бутылку виски. К этому моменту мы уже сидели на скамейке далеко от магазина. – Я Салли. Вечно молодая, вечно пьяная и теперь твоя подруга.

– Саманта, – улыбнулась я. – Точнее, Сэм. Просто Сэм.

Салли – красивая блондинка. Ей восемнадцать лет, но меня это нисколько не смущает. Она умная, смешная, дерзкая, любит яркую одежду и черные кожаные юбки, красную помаду и кеды. Всё в ней протест. Она сама ходячий протест.

Мы зашли с ней в какой-то серый дом. Поднялись на второй этаж. Салли распахнула дверь. В комнате было шумно: двое парней играли в приставку и громко комментировали всё происходящее на экране. Звучала музыка, половина комнаты была завалена пустыми бутылками и задымлена.

– Сэм, это ребята. Ребята, это Сэм.

Я не запомнила их имена. Просто двое парней. Друзья Салли. Моей подруги.

– Хэй, малявка, – прокричал тот, что сидел слева. Накачанный самовлюбленный идиот – сразу же сделала выводы я.

– Привет, – сухо поздоровался второй. Низкий брюнет, весь в татуировках.

– Располагайся и чувствуй себя как дома, – сказала Салли.

– И тут вы живете? ╛– не без отвращения спросила я.

– Ну да. Что-то не нравится? – спросила Салли таким тоном, будто бы готова была прямо сейчас вышвырнуть меня на улицу.

– Да нет! Что ты. Здесь... Мило.

– Скидывай вещи в свободный угол. Я налью тебе...

– Но я не пью, – перебила её я.

Она ухмыльнулась.

– Детка. В этом доме все пьют. И ты не исключение, – сказав это, она обратилась к парням: – Мальчики, вырубайте приставку. Сегодня у нас пиво и чипсы.

Высыпав чипсы в огромную чашку, она подмигнула мне и повелительно отправила на диван.

Всё было странно. Даже слишком. Но зато здесь не было никого, кто мог запрещать мне делать то, что я хочу. Ни мамы, ни папы, ни этой заразы Мишель. Да, дом выглядел жутковато, но спустя пару часов я уже привыкла к разбросанным бутылкам и не уходящему дыму сигарет и кальяна. Я даже привыкла к перекаченному идиоту и его необщительному другу в татуировках.

Вечером мы сидели с пиццей, которую заказала Салли (и где она берет деньги?) и запивали всё это противным, горьким пивом. По крайней мере, мне так казалось. Но я всё равно пила его, и с каждым глотком сознание мутилось всё больше. Зачем я это делала? Не хотела показаться скучной тринадцатилетней школьницей. Думала, таким способом забыть всё, что случилось сегодня дома. А, может, и вовсе, забыть дом.

Парни оказались очень веселыми. Салли делала вид, что танцует стриптиз, а они свистели и громко ей аплодировали. Музыка била по ушам. Все смеялись, кричали и хлопали. Смеялась и я. Мне было хорошо, и я уже не вспоминала о доме.

Следующую неделю я развлекалась как могла. В школу не ходила. Зато целыми сутками мы с ребятами катались по пляжам, проникали на чужие участки, чтобы искупаться в бассейне, и с визгом убегали от злых хозяев, обворовывали магазинчики, а по вечерам праздновали свои успехи. Было очень весело. Беззаботно. Алкогольно. Утром иногда было плохо. Но Салли говорила, что так и должно быть. И я ей верила. К вечеру все равно становилось лучше. И будто бы не было никогда другой жизни.

Ни Салли, ни парни нигде, кажется, и не работали.

"Вот бы мне так жить" – мечтала я.

Не смущали глупые бутылки, раскиданные повсюду, не заправленные постели, разбросанные вещи и облезлые стены. Не пугали люди с красными глазами и толпы бомжей. У меня, наконец, появились друзья, которые меня понимали. Да, они были старше, и это мне в них нравилось. Казалось, была в их головах какая-то неведомая мудрость. И не та, которой якобы владеют наши предки, а та, смысл которой в том, чтобы веселиться всегда и не заморачиваться.

Всё было круто. Только вот в конце недели пришел он. И всё изменилось.

Глава 19

Сэм пропала неделю назад. Записки она не оставила. Телефон с собой не взяла. Сбежала и отрезала все пути, которые хоть как-то могли привести к ней.

Все эти семь дней мы жили как в аду. Круглосуточные поиски, постоянные визиты соседей и друзей, невкусные пироги и пустые слова поддержки. В школе некоторые косились на меня при случайных встречах в коридоре. С Алексом мы даже не здоровались, Джей постоянно пропадала со своими новыми парнями. Я в один миг почувствовала себя одинокой.

В первый вечер мы ещё думали, что Сэм вернется, бросит рюкзак на пол, схватит тарелку с сэндвичами и запрется в комнате. В конце концов, куда ей идти? Всех её друзей мы обзвонили. Никто её не видел. Но она так и не вернулась.

Ощущение нового года в доме испарилось. Мы жили только ожиданием, страхом, бессонницей и сутками напролёт играли в молчанку.

Папа поднял все патрули, но поиски не давали совершенно никаких результатов. Мама каждый день сидела в комнате, иногда читала книгу. Она почти не готовила – в основном мы ели ужины, приготовленные в микроволновке.

В "Форджес" я никому не рассказывала о случившемся. Наверное, это было слишком личным, и я не хотела выглядеть в глазах Деб непрофессионалом, которого легко сбить с намеченного курса. Конечно, это глупо. Ужасно глупо. Всё-таки речь о моей сестре! Мы часто ругались из-за глупостей, но я люблю её и просто с ума схожу от того, что не знаю, где она. Но нет же: никаких выходных, а главное – сдерживать эмоции и держать страх внутри.

Родители всё ещё были уверены, что я посещаю театральный кружок, а в связи с последними событиями не очень-то возмущались, если я приходила домой позже обычного. Они были заняты совсем другими делами. Каждый их день проходил по одному и тому сценарию: папа с утра до ночи работал, пытаясь выкроить время для того, чтобы лично отправиться на поиски Сэм, мама лежала, изредка отвечая на телефон и открывая дверь надоедливым соседям.

Сегодня, собираясь в школу, я вспомнила, что у Сэм было несколько скоросшивателей. Мне как раз нужна была пара штук для документов. Я зашла к сестре в комнату.

"Так непривычно. Тихо и спокойно. Не играет громкая музыка, никто не выгоняет. Не хватает чего-то очень важного, что наполняло этот дом жизнью. Где же ты, Сэм?"

Я заглянула в шкаф. В нижнем ящике я нашла, что искала. Достав несколько папок, увидела среди них снимок. На нём была Сэм и какая-та девушка в черном топе с ярко-красной помадой и растрепанными светлыми волосами. На вид ей было лет восемнадцать. Выглядела она не лучшим образом. Кто она такая и откуда знакома с моей сестрой?

"Во что же ты влипла, Сэмми?"

Мысль о таинственной незнакомке не отпускала меня весь день. В школе я решила поговорить с Джей. Вряд ли она чем-то могла мне помочь, но мне нужен был совет. Тем более, я до сих пор не осознавала, что происходит между мной и Алексом, и чем это закончится. Сейчас я как никогда нуждалась в дружеской поддержке.

– Может, это всё-таки одна из её новых подруг?

– Джей, ей же лет восемнадцать. Родители её не знают, я тоже. Да и где они могли познакомиться? Сэм, конечно, странная, но эта незнакомка явно не учится с ней в школе и не зависает в её компании.

– Не знаю, Мишель, чего ты так кипишуешь, – недовольно отозвалась Джей. – Пропала сестренка и дело с концом.

– Ты что такое несешь?

– А то, что последнее время мы только и говорим, что о твоей несчастной сестричке. Может, пора забить? Могу поспорить, ты всегда мечтала от неё избавиться, – захихикала Джей.

– Джей, ты что, больная? – вникая в смысл её слов, говорила я. – Она, черт подери, моя сестра. Джей, ты явно не в себе, раз несешь такой бред.

– Это я несу бред? – она вскочила со стула. – Ты себя послушай. То, что твоя тупая сестричка сбежала, далеко не самая страшная проблема. Она всегда была помешанной, как впрочем и её сестра.

Наш скандал привлек к себе внимание сидящих за соседними столиками.

– Ты просто сумасшедшая! – я встала и выплеснула яблочный сок Джей в лицо. – Никогда не смей говорить что-то подобное о моей сестре, – я развернулась и пошла прочь из столовой. – Ах да, вот ещё что, – я остановилась и посмотрела на Джей, вытирающую сок с лица, искаженного в злостной гримассе. – Ты всегда была хреновой подругой.

– Ну и вали! Плевать я хотела на такую дружбу!

Так я потеряла подругу. Но мне была противна даже мысль о том, чтобы снова заговорить с ней. По-видимому, это чувство было взаимным, потому что каждая наша встреча заканчивалась тем, что она окидывала меня презрительным взглядом и с деловитым видом уходила прочь.

Я осталась одна. Совсем одна. Наедине с собой, своими мыслями и переживаниями. Меня мучила бессонница, а днем я засыпала на уроках. Не было рядом теперь ни Алекса, ни Джей, ни Сэм, ни Ричи. А ведь ещё несколько недель назад всё было замечательно: у меня был парень, сестра и двое замечательных друзей.

"Что?! Что, черт возьми, я такого сделала?! За что ты меня наказываешь?!"

На следующий день я как обычно отправилась в школу. После химии, истории и геометрии я пошла в актовый зал к мисс Уоррен – хотелось ещё немного побыть семнадцатилетней школьницей Мишель с грузом проблем, а не той Мишель, которую ежечасно закидывают контрактами и всевозможными поручениями.

Я присела на бордовое кресло и пустым взглядом уставилась на сцену. Там что-то происходило, но я не понимала. Я смотрела, но не видела.

– Мишель, здравствуй, – мисс Уоррен подсела ко мне и положила руку на плечо.

Я подняла голову, посмотрела на неё и на сцену. Моему вниманию предстали человек двенадцать в разноцветных одеждах с микрофонами в руках. Шла репетиция очередного мюзикла. С этой суетой после побега Сэм я редко заходила в театр и была совершенно не в курсе последних событий.

– Здравствуйте, – протяжно сказала я.

– Ребята, можете отдохнуть пять минут, – сказала Уоррен актерам. Все разошлись за кулисы. В зале повисла тишина.

– Как ты, дорогая?

– Всё в порядке.

– Мишель, – она пристально посмотрела мне в глаза.

– Мисс Уоррен... Я себе места не нахожу. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как мне помочь родителям. У меня нет ни единого представления о том, куда Сэм могла подеваться. Но страшнее всего мысль о том, что может быть... – мой голос сорвался. – Может быть, её уже нет...

– Мишель, не говори так. Всё будет отлично. Вот увидишь, – успокаивала меня мисс Уоррен. – С Сэм всё будет хорошо, – она обнимала меня за плечи. – Она обязательно найдется.

– Надеюсь на это...

– Я понимаю, тебе страшно.

– Очень страшно.

– Да, очень страшно. Но будь сильной. Ты же Мишель Брэй. Ты та, кто написала сценарий самого удачного нашего спектакля, и та, кто пожертвовала школьному театральному кружку невероятную сумму денег.

Я отерла слезу и в недоумении посмотрела на учительницу.

– Вы знаете?

– Конечно, я знаю, девочка моя, – ласково сказала она.

– Но откуда?

Она улыбнулась.

– К моему счастью, Алан совершенно не умеет держать язык за зубами.

Я засмеялась.

– Спасибо, Мишель. Спасибо тебе огромное, – тихо добавила она.

Она обняла меня крепче. Так мы и просидели следующие пять минут.

Когда я вышла из актового зала и уже собиралась отправиться в "Форджес", я случайно уронила телефон на пол в коридоре. Я опустилась, чтобы поднять его, но меня опередил тот, кто только что подошел ко мне из-за угла.

– Я же говорил. Мы ещё обязательно встретимся, – сказал парень.

– Ник?

– Не ожидала меня встретить? – и он ухмыльнулся известной ухмылкой семейства Нэшэй.

– Ник, мне нужно идти, – я сделала шаг вперед, но он перекрыл мне дорогу своим большим мускулистым торсом. Идти напролом было бесполезно. Я оглянулась. В коридоре никого не было – шли уроки.

– Ник, что тебе нужно?

– Глупый вопрос, Шел. Мне нужна ты, – дерзко сказал он.

– У меня нет времени на этот бред. Выпусти, я опаздываю, – попытавшись выбраться из ловушки, сказала я.

– Ну куда же ты, – он задержал меня своими сильными руками и прижал к стене. – Не торопись, мы ещё не всё решили.

– Ник...

– Шел, не советую вырываться. Будь хорошей девочкой, и я не сделаю тебе больно.

Я была в школе. В школе! В том месте, где, казалось, я защищена от всего на свете. Но, как видите, я не была защищена от одного – семейки Нэшэй, которая не успокоится, пока не испортит мне всю жизнь.

– А знаешь, что? Я была не права в одном. Твой брат такой же ублюдок, как и ты. – Я решила действовать против Ника его же оружием – дерзостью. Не уверена, что из этого что-то получится, но вариантов у меня не много.

Он прижал меня крепче и сквозь зубы процедил:

– А ты мне нравилась, Шел... Жаль, что придется с тобой так плохо поступить. Но ты же никому не расскажешь? Особенно своему папочке-полицейскому? – он ухмыльнулся.

Я попыталась вырваться и ударила Ника по лицу. Он провел рукой по покрасневшей щеке.

– Маленькая стерва. Иди-ка сюда, – он схватил меня за руку и потащил в туалет.

– Ник, пусти меня!

– Эй, ты! – с конца коридора выкрикнул Алекс. – Отпусти её. Я уже вызвал полицию, так что тебе лучше свалить отсюда как можно скорее и больше никогда не появляться, – он демонстративно махал сотовым телефоном.

– Кажется, какая-то маленькая девочка хочет тебя больше, чем я, – он отпустил мою руку. – Ну что же, тебе повезло, Мишель. Прощай! – и он быстрым шагом пошел к выходу.

Алекс подбежал ко мне.

– Мишель, всё в порядке?

– Ничего, ничего... – я держалась рукой за голову. – Ничего не в порядке, Алекс, – я обняла его дрожащими руками.

– Тихо-тихо. Этот придурок больше не подойдёт к тебе. Всё хорошо. Я рядом.

– Алекс, давай больше никогда не будем ругаться? Я не могу без тебя, а тут ещё и Сэм...

– Конечно, не будем. Я уже давно хотел подойти, но боялся, что ты не захочешь меня видеть.

– Алекс, спасибо тебе, ты просто спас меня. Спасибо!

– Ну это же моя работа, – улыбнулся он.

– Я боялась, что Эшли заменит тебе меня.

– Мишель, не неси ерунду! Эшли никогда не станет тобой. Никогда! Вспомни, я же твой лучший друг. А ты мой лучший друг.

Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза.

– Так что? Дружба навеки? – он с улыбкой протянул мне мизинец.

– Дружба навеки, – я протянула свой палец, и мы скрепили нашу дружбу по-детски наивно – на мизинчиках. Но для нас это значило гораздо больше, чем просто детсадовская глупость.

Наутро я проснулась с улыбкой. Давно такого не было. С тех пор, как пропала Сэм, я каждое свое утро начинала с ритуала ненависти ко всему белому свету, ленивого скидывания ног с постели и дурацкого завтрака из микроволновки. Сегодня я проснулась с мыслью, что во всем этом страшном, жестоком мире у меня теперь снова есть поддержка. Обе свои новые жизни: «Алекс – парень Эшли» и «Алекс – мой лучший друг» он старался разделить как только мог. Правда, в коридорах школы скрыться было почти негде. Поэтому даже сегодня утром, неспешно вышагивая по холлу, мы наткнулись на Мориссон. В глупой розовой кофте с рюшами и голубых джинсах, которые явно были ей малы размера на два, она подбежала к Алексу, обняла его шею руками и чмокнула своими мега-блестящими губами.

– Любимый, скажи, какой плакат будет лучше? – она указала рукой на две огромных растяжки. Разница была в цвете. – Не знаю, какой выбрать. Голубой или розовый. Голубой вроде символизирует зиму, но розовый мой любимый. Любимый, как ты.

"Господи, какая же она всё-таки идиотка..."

– Голубой будет лучше, – ответил Алекс, взял Эшли за руки и добавил: – Малыш, я сейчас общаюсь с Мишель. Мы можем поговорить позже?

– Ой, это Мишель, – она выглянула на меня. – Прости, совсем не увидела. – Как ты? Как твоя сестра? Ох, прости... Наверное, зря я спросила.

Я молча смотрела на неё, приподняв бровь. Она снова подошла к Алексу.

– Я у тебя такая дурочка. Но ты же меня и такой любишь, – она гладила отворот его рубашки и щенячьим взглядом смотрела на Алекса.

"Фу, какая мерзость".

– Эшли, давай потом... – убирая её руку, ответил он.

– Да, да, конечно. Иди-иди, любимый!

– Я не хочу тебя обидеть, но ты уверен, что она адекватная? – сказала я, когда мы отошли от этого "курятника".

– Я же говорил, она просто притворяется глупой. Говорит, не хочет портить репутацию. Хотя я и не понимаю этого. Она умная и находчивая, а притворяется полной дурой. Но что поделать? У каждого свои тараканы.

– Да уж... Ну и свалилась же она на твою голову.

Мы засмеялись.

– А почему этот придурок к тебе приставал? Мне казалось, что ты отвязалась от всей семейки Нэшэй уже давно...

– Не знаю, Алекс. Он отморозок какой-то. По сравнению с ним Рич просто ангел.

– Ты же не хочешь вернуть ваши отношения?

– Конечно, нет. Добром это явно не закончится. Он проявил свою плохую сторону, и если я дам понять, что простила его, будет делать это и дальше.

– Иногда я удивляюсь, как в такой маленькой блондинке умещается столько мудрости и жизненного опыта.

– А я удивляюсь, как такой хороший парень оказался в лапах Эшли.

– Ну прекрати уже, – Алекс усмехнулся и легко ударил меня кулаком в плечо. – Ты тоже совершала в своей жизни ни одну ошибку.

– Ага. Например, познакомилась с тобой.

– Эй, а что это со мной не так?

– Ты слишком идеален, Алекс. На фоне тебя я выгляжу не так великолепно, как должна, – я засмеялась.

– Дурочка ты, – он обнял меня за шею и взъерошил все волосы.

– Алекс, что ты творишь!

Мы смеялись, шли по заполненному людьми коридору и, на удивление, никуда не спешили. Я мельком смотрела на меняющиеся лица. Почти на всех сияла улыбка. Интересно, а они действительно счастливы или это очередная игра в маски?

Глава 20

Я бежала по улице, казалось, со скоростью света. В абсолютной темноте я была так же беззащитна, как маленькая мышка в клетке со змеями. Страшно.

"Очень страшно. Хочу домой".

Я всё бежала и бежала. Бежала от него. Но, начнем сначала.

В один из наших обычных вечеров, засыпанных тонной чипсов и залитым литрами гадкого пива, в маленькую квартирку с обшарканными стенами ввалился красивый парень в кожаной куртке с цепями и порванных голубых джинсах, с кольцом в левом ухе и растрепанными светлыми волосами. На вид ему было не больше двадцати. Внешне он мне очень понравился. Такой крутой, властный взгляд, хитрая ухмылка, будто бы говорящая: "Я сплошной хаос и в этом моя прелесть".

– Барри! – заголосили два придурка на диване.

– Дружище, сколько тебя не было?

– Где ты пропадал?

– Мы уж подумали, тебя загребли...

– Или спился, – сухо добавила стоящая в углу с сигаретой между пальцев Салли.

– И тебе привет, дорогуша, – Барри подошел к ней чуть ли не вплотную и сделал жест, чтобы обнять её, но Салли вырвалась и молча поспешила к холодильнику.

– Есть пиво. Будешь? – так же сухо спросила она.

– Ещё спрашиваешь, – улыбнувшись, ответил Барри.

Я наблюдала за всем происходящем, сидя на дурацком скрипучем кресле с чашкой чипсов с беконом.

– Барри, – заметив меня, протянул руку парень.

Я поспешно отерла ладонь о толстовку и пожала сильную руку с большим серебряным перстнем на среднем пальце.

– Красивый перстень, – сказала я. – Меня зовут Сэм.

– Сколько тебе лет?

– Тринадцать, – с вызовом ответила я.

– Воу, воу, воу, успокойся, пупс, – помахав руками, с улыбкой сказал Барри. – Я не считаю тебя малолеткой. Просто привык знать о людях немного больше, чем полагается, – он хитро ухмыльнулся.

– Твоё пиво, – Салли всунула ему в руку ледяную жестяную банку. – Сэм, нужно поговорить, – она схватила меня за запястье и утащила в ванную.

Ванная комната выглядела как обычно выглядят такие места в фильмах про убийства и наркотики. Только вот если многие из вас видят разбитый пожелтевший кафель, кровавые разводы, разбросанные волосы, прожженную шторку для душа и рассыпанный порошок неизвестного происхождения только в кино, то для меня такая обстановка уже неделю была привычной и, кажется, даже домашней.

– Сэмми, не связывайся с этим парнем. А лучше – вообще не разговаривай.

– Салли, что за фигня? Ты сама учила меня: парни и вечеринки – вот, ради чего нужно жить.

– А я от своих слов и не отказываюсь. Просто Барри – не парень, а ходячая катастрофа. У него очень темное прошлое. Да и настоящее не светлее. Не стоит тебе с ним контактировать.

– Да с чего бы, Салли? Мне всего тринадцать, а я уже сбежала из дома и неделю живу в наркопритоне. Разве может быть для меня что-то опаснее? – я собиралась выйти из ванной, как вдруг Сал схватила меня за руку.

– Дура, не ведись на его сладкие фразочки. Вот именно, что тебе всего тринадцать. Ты слишком легкая нажива для этого урода. Я всё это знаю не понаслышке. Барри – мой бывший парень. И во многом – из-за него я оказалась здесь. Как ты сказала, в наркопритоне.

– Пусти меня, – я вырвалась и вышла из ванной. – Я сама знаю, что делать. Не лезь в мою жизнь.