сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Пока вы не начали представлять что-то ужасающее, уточню, что наказание в Вест-Пойнте, по сути, одно: бесконечное, утомительное, тупое хождение. В парадной форме и с ружьем. Без остановки, почти весь выходной. Просто ходишь и ходишь туда-сюда. Тебя испепеляет солнце (хотя перед первой «Карательной Прогулкой» заботливо предупреждают, что надлежит воспользоваться кремом от загара), поливает дождь или засыпает снег, а ты бродишь, как зомби, уже не чувствуя ног. Можно только перебрасывать ружье с одного плеча на другое, так что в результате — ура! — у тебя не одна мозоль, а две! Ну, ладно, не мозоль, но ощущения отвратительные. В это время есть только одно развлечение: ходить в шеренгу с одним или несколькими другими кадетами, тогда, возможно, даже удастся поговорить. Конечно, самый популярный вопрос: «Ты здесь за что?» Поразительное количество людей оказались пойманы за вылазки после отбоя. Их так много, что совершенно непонятно, как мы друг на друга не натыкаемся, совершая преступление выхода из казармы за полночь. Но подробнее об этом в разделе «Ночь». В «Карательных Прогулках» я достиг небывалых высот, получив звание «Сотника», которое достается только тем счастливчикам, которые отходили не менее сотни часов. Семьдесят пять из них я заработал в первый год, двадцать пять — во второй, в третий были какие-то жалкие одиннадцать; можно даже подумать, что Вест-Пойнт меня сломил и склонил к порядку, но на самом деле с каждым годом мне просто все реже срочно нужно было нарушать периметр казармы.
Предполагалось, что в этой части я буду писать только про дневное время, но как-то это сложно, потому что зачастую ты занят всегда, вечер — это тоже далеко не время отдыха и развлечений. Но, ладно, попробую. Весь день мы учимся, как я уже сказал, ничего особенного, только все сидят в форме, профессор — тоже в форме, называть его надо «сэр», а ее — «мэм», третьего пока не дано. Ну и, конечно, с дисциплиной у нас намного лучше, мы все еще, как и в старые добрые времена, встаем в начале и в конце занятия, хором здороваемся и прощаемся. О, кстати, мы столько всего делали хором!
Например, в первый год у плебеев, ясное дело, гораздо больше всяких дурацких обязанностей, чем у других. Одна из них — это… не представляю, как это называлось бы по-русски (по-английски это просто Minutes), пусть будет Оповещение. Это когда уже одетые на построение первогодки на равном расстоянии выстраиваются в коридоре и заунывными голосами объявляют, какой сейчас будет прием пищи, сколько до него остается минут и как надо одеваться на это построение. Почему это заунывно? Потому что текст относительно длинный, но не один и тот же каждый раз, поэтому ты немного тянешь слова, чтобы не сбиться и прозвучать хором с остальными. Иногда чувствуешь себя виноватым, если всем становится жарко, хотя это же не твоя вина, что температура буквально на градус не дотянула до более легкой одежды, а пока вы строились, начало припекать. И какой-нибудь кадет второго класса, проживающий на одном этаже с тобой, обязательно выскажет свои претензии. А ответить ему нельзя, потому что: а) это не ситуация, в которой вы должны взаимодействовать; б) он это сказал уже на выходе, а снаружи тебе открывать рот нельзя, кроме ситуаций, прописанных в правилах. То есть, буквально, ты не можешь ни с кем разговаривать нигде, кроме своей комнаты, учебных занятий, частично — столовой и коридоров. Кажется, что в этом нет ничего трудного, но попробуйте провести так год.
Нам еще неустанно говорили о том, как же нам повезло не родиться лет на двадцать раньше, а то бы мы узнали, каково четвертому классу приходилось тогда, и перестали бы ныть. Во-первых, это не так работает: с чего это мне должно стать лучше от того, что кому-то хуже. Во-вторых, никто вслух и не ныл, насколько я помню. И в-третьих, что было тогда — ненормально, и не все из того, что происходит сейчас, до нормальности полностью дотянуло.
Например, что это за ерунда с правилом «всегда полная форма» для первогодок? Ну, то есть вы поняли, ВООБЩЕ всегда. Как это портит жизнь на практике? Понятно, что ты и носа не можешь показать из своей комнаты, полностью не одевшись. И вот, скажем, это уже послеурочное время, то есть надо переодеваться в ACU (армейская боевая форма, это то, что вы чаще всего видите на военных), потому что предстоит что-то подобающее случаю, а потом ты так в ней и остаешься до отбоя, так как что-то постоянно не дает тебе посидеть на одном месте. Старшие кадеты могут себе при этом позволить всякие вольности, типа в футболке ходить, а плебеи — нет! И вот так, бывало, проснешься в четыре утра от осознания, что забыл зарядник в штабе, и надо все это на себя напяливать, включая головной убор, да еще и ботинки полностью зашнуровывать. Я бы не рекомендовал предпринимать попытки проверить «а вдруг никто не увидит», ВСЕГДА есть бодрствующие люди, и никогда нет гарантии, что встретившийся тебе человек на тебя не донесет «для твоего же блага».
Кстати, да, правил по форме одежды было гораздо, просто в разы больше, чем даже по технике безопасности (хотя иногда они пересекались), или по борьбе с харассментом — так и хочется добавить, что это тоже все связано, потому что есть же у некоторых людей идиотское «мнение», что приставания происходят из-за того, как человек одет. Ага, значит, поэтому шорты кадетов стали значительно длиннее и шире в 90-е? Нет, правда, я когда увидел старую спортивную форму в нашем музее, глазам своим не поверил! Это что вообще было? Как у вас стыковались с одной стороны требования по длине носков, чтобы никто, не дай бог, не увидел голые щиколотки между ботинками и брюками, а с другой — шорты, которые заставили МЕНЯ покраснеть? Я бы такое не пережил — по целому ряду причин.
Вообще, как только вы попадаете на День зачисления, на вас тут же сваливается довольно обширный новенький гардероб. Никто не говорит: «Ты за это еще заплатишь!», но это и так становится понятно после вычетов из первой же стипендии. Вещей этих так много, что целый вечер уходит на развешивание их в шкаф и раскладывание по ящикам. Дело в том, что ты больше не имеешь права носить свою гражданскую одежду — ну, ты можешь взять ее с собой и переодеваться, когда на увольнении выезжаешь в город, но только «по достижении пункта назначения». Некоторые старшие кадеты бунтарски сидят в комнатах в гражданском или даже ходят так к реке, но четвертому классу такое с рук не сойдет.
Опять же, это не какая-то гигантская проблема, но это все равно что-то делает с твоим мозгом, потому что ты буквально в основном окружен серым цветом: большинство зданий — три оттенка серого, черный и редкое вкрапление желтоватого песчаника, что, безусловно, — восторг для глаз; в форме — серый, серый, опять серый, черный, защитно-зеленый, немного белого, у первого класса есть парадная форма с красным поясом — надо же, какая роскошь и буйство красок! Зато, типа, все ручная работа и индивидуальный пошив. Сомнительный бриллиант кадетского гардероба — это ДП (длинное пальто, a.k.a Long-O, a.k.a long overcoat), винтажная хрень спорной практичности, но отличного качества. И да, у меня ни до, ни после не было ни одного предмета одежды дороже ДП.
Мне кажется, я недостаточно вас утомил гардеробными историями, вот вам еще парочка. Как-то раз прихожу я на вечеринку, а там еще двести чуваков, одетых абсолютно так же, как я… Ладно, не смешно. Давайте лучше дорасскажу про штаны и колючую проволоку. Нет, я не могу это держать в себе — они стоили сорок долларов — которых у меня не было! И сильно не расстраивайтесь, там наконец-то появляется любовная линия.
В общем, на Базовом кадетском тренинге, к счастью, ближе к его концу, я порвал о проволоку немного куртку и себя, и сильно — штаны. Я вытащил из laundry bag вторую пару и как-то дожил в них до окончания БКТ. Но в Академии с одной паров штанов долго не протянешь. Я пробовал их зашивать — результат был так себе. И вот настал тот ужасный день, когда я осознал, что сегодня день стирки, а значит, завтра мне нечего надеть. У меня не было денег. У меня не было кредитной карты. Вокруг меня были люди примерно в таком же финансовом положении. Но даже если бы мне каким-то чудом удалось достать наличные (скажем, прося милостыню), у меня все равно были нулевые шансы попасть в магазин обмундирования: четвертый класс не мог ходить туда без сопровождения, а где бы я нашел старшего кадета, который бы вот так, без предварительной договоренности, согласился со мной пойти? Хотя, постойте-ка, как я мог забыть, что у меня вообще-то есть мужик при деньгах, который, по счастливому совпадению, еще и кадет второго класса? Да ничего я не забыл, просто это был последний вариант, к которому я бы хотел прибегнуть, потому что это могло бы сильно пошатнуть мою репутацию сильного и независимого кадета.
Но ничего не поделаешь, пришлось звонить Дэйву. Он, конечно, поинтересовался, где я был две недели, если уже и раны мои успели затянуться, а такая простейшая проблема не решена. Очень быстро он начал подозревать, что это — не единственный мой недочет (говорю же, я так и знал, что этим все закончится!), и стал выяснять, не ношу ли я часом только те носки и белье, которые мне выдали, а узнав, что это на 90% так, спросил, каким образом я все еще не потерял веру в себя и желание жить. Ответственно вам заявляю, этот драматизм не оправдан. Ну, блин, да, нам не выдают что-то потрясающее своим дизайном или даже удобством, но, когда прекращаются бесконечные кроссы БКТ, расход пластыря, детской присыпки и носков резко снижается, так что жить можно. Но так как вслух я не спорил, долго говорить со мной было не интересно, и Дэйв сказал ждать дальнейших указаний.
Сопровождать ему меня было нельзя, так как он был из другой роты, так что ему пришлось идти одному. И представьте, он даже больше не комментировал это, просто пожертвовал своим временем (а это самое ценное, что есть у кадета, это — твой самый дефицитный ресурс, ничего нет важнее времени) на это довольно скучное и не очень дешевое дело и даже успел принести мне все до половины десятого, что очень важно, так как потом вещи забирают в стирку, и мне не в чем было бы даже выйти. Жаль только, что увидеться не получилось дольше, чем на пять секунд, но я попытался вложить в свой взгляд всю глубину моей признательности — я даже «привет» и «спасибо» не мог сказать, только честь отдать, потому что был на полметра за пределами казармы. Боже, какой бред.
Долг я возвращать не стал, так как никто мне на это даже не намекал, хотя снабдил он меня не только тем, о чем я просил, но и разными бонусами, после чего я тоже смог свысока смотреть на армейские носки и трусы.
А со следующей стипендии я уже научился быть сильным и независимым кадетом.
========== 3. Вечер / PM ==========
Вечером, вдруг откуда ни возьмись, появляется энергия. Что очень кстати, потому что она понадобится. Сначала, как всегда, нужно объявить всем, что вот-вот будет ужин, и призвать на построение. За ужином все чуть более расслаблены, возможно, на еду удастся заполучить целых двадцать минут или, наоборот, старшие кадеты решат, что теперь самое время обучить вас хорошим манерам, и тогда у вас будет пять минут, и то, если повезет. Утонченные манеры — это, конечно, хорошо, так как за время учебы вы неоднократно будете участвовать в балах и приемах, но преподаются они… своеобразно.
Сначала вам кажется, что с вами разговаривает робот, потому что вам довольно механическим голосом пересказывают правила поведения за столом. Если прислушаться, вы поймете, что соседняя группа слышит идентичный текст. Причем забавно то, что это происходит в столовой, следовательно, обучающему приходится перекрикивать царящий гул, в результате начинает казаться, что нас всех за что-то отчитывают, просто очень странным тестом: «На вилку вы должны помещать столько еды, сколько можете съесть за два или три жевка! Запрещается брать пищу из середины тарелки, вы должны двигаться от края! Начали!» Да, мы практикуемся, а за нами наблюдают и критикуют то, как мы жуем или отламываем хлеб (потому что только варвары ОТКУСЫВАЮТ от целого куска хлеба, офицера за такое разжалуют в рядовые!).
Самой смешной мне казалась сцена оповещения стола о том, какой напиток на нем присутствует, и предложения налить его присутствующим. Кадет, который это делал (на первых порах обливаясь холодным потом от ужаса и старания), походил на древнеегипетскую фреску, так как он должен взять в руки бутылку или графин (нам полагались пока только графины с соком или водой), повернувшись в профиль, поднять его — локоть параллельно поверхности стола, — и объявить что-то вроде: «На ужин весьма хорошо выпить виноградного сока. Кто-нибудь желает?» — несложный текст, но, когда тебя буравят взглядом, ты обязательно собьешься. Да еще это «весьма» и понимание, что все остальные из последних сил не впадают в истерику от смеха. Напоследок вам скажут, что отныне вы под постоянным наблюдением, и этот или любой другой кадет может внезапно появиться — в любой день, в любой прием пищи, — и проверить, не скатились ли вы обратно в простолюдины. Но потом неделю никто не подходит, и мы опять начинаем есть с локтями на столе. Да и вообще, они сами локти на стол кладут, я видел!
Практически сразу после ужина начинается Вечернее время учебы (ESP — Evening Study Period), которое официально длится всего два часа, чего, занимательный факт, совершенно недостаточно, чтобы унять нашу тягу к знаниям! Тягу, да… Видите ли, по довольно строгим, но совершенно разумным и отвечающим реальности рекомендациям, на самостоятельную учебу в день должно уходить не менее восьми часов, вот и подумайте, как это стыкуется со всего лишь четвертой частью рекомендуемого времени, обозначенной в ESP. После половины десятого, в любом случае, придется делать перерыв, так как велики шансы, что наступили ваши вечерние работы. И тут первогодки опять бросают учебники, проверяют застегнутость своей одежды и идут на мусорное и прачечное дежурство.
Как так получается, что ко второму году все резко разучиваются выкидывать свой мусор и стирать свои вещи? Так что кто-то из плебеев тащит мусорные мешки, а кто-то катит тележку в прачечную, где все не всегда проходит гладко, так что вас еще до начала учебы предупреждают о возможности возникновения ситуации laundry emergency{?}[(англ.) бельевое ЧП или ЧП со стиркой], на случай которой нужно иметь запасы одежды.
После этого остается буквально последняя грязная работа: уборка коридоров, к которой, конечно же, никогда не привлекается никто, кроме кадетов четвертого класса. Зато так необычно: пока моешь пол, можно ходить по середине коридора, а не прижавшись к стене! Сильно увлекаться этой свободой передвижения и мечтами о следующем годе нельзя: надо до полуночи вернуться в комнату для вечерней поверки, после которой будет целых семь часов, когда тебя никто не будет проверять! Так что можно безотрывно учиться… ну, или что там у вас получится делать.
К счастью, редко, но все-таки бывают дни, когда никакого дежурства нет. Но не спешите сходить с ума от радости и не предвкушайте, что будете отдыхать. Я уже один раз совершил такую ошибку. Ну, может, не один, а два или три. Но первый раз это было очень показательно. Меня потом наказали за создание возможных препятствий для пожарной эвакуации, потому что я лежал на полу и теоретически перекрывал Гейтсу путь к двери. Как же так получилось?
У кадетов практически гарантировано поголовное недосыпание. А как может быть иначе, если даже по официальному распорядку дня у вас есть только шесть часов от отбоя до побудки, и это если нет утренней тренировки. И кто эти счастливчики, которые спят шесть часов постоянно? Я ни одного такого не видел. И если в начале года ты довольно легко держишься и, если начинаешь засыпать, тут же вскакиваешь и делаешь что-то дурацкое, чтобы взбодриться: отжимаешься, например, то чем дальше, тем меньше желания вставать, и все больше дум о кофейнике, который у вас обязательно появится, как бы прижимисты вы ни были (а за ним вы обзаведетесь рисоваркой, I promise). Но есть недолгий период между напористостью и упадком, когда вы пропускаете момент засыпания. Один раз я отрубился за столом и проехался маркером по чертежу, который был уже почти закончен. Так что в следующий раз, чувствуя, что выдыхаюсь, я просто сполз со стула и уснул на полу. Почему не дошел до кровати? Я тогда верил, что на вечерней поверке тоже проверяют, как кровать заправлена, и не хотел потревожить ее поверхность. Ну и вот, меня записали в пожарную опасность, как какой-то мусор, который перекрывает доступ к запасному выходу.
Почему меня Гейтс не разбудил? Он не вмешивался в мои дела, справедливо полагая, что я разберусь со всем, что со мной происходит. Я и так ему всю жизнь буду обязан за то, что он прикрыл меня в первое же утро после возвращения с КБТ, когда я вообще не появился к подъему. А возможно, мое валяние на полу просто не попало в поле его зрения, так как он занят был. Или он подумал, что это — мое нормальное поведение — лежать на голом полу, это же было самое начало первого семестра, и многие еще не научились скрывать свои странности.
А если вдруг вы смогли акклиматизироваться к учебному плану и почувствовали тягу к неизведанному, можно попробовать разнообразить свою деятельность. Но, предупреждаю, это будет непросто и несколько рискованно. И всегда, всегда помните несколько вещей:
— вы — четвертый класс, ниже вас по статусу нет никого, поэтому никто вам ничем не обязан, а вы обязаны всем;
— если кто-то делает вам одолжение, пусть даже пустяковое, никогда не принимайте это как должное;
