Текст книги "Только ради любви"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 1
Лондон, апрель 1809 года
По количеству собравшейся здесь блистательной публики можно было подумать, что лорд и леди Деннинг решили провести у себя в доме обряд посвящения в рыцари всего высшего света.
Отыскав укромный уголок, откуда можно было наблюдать за всем происходящим, лорд Айвес Харрингтон с раздражением смотрел на ослепительное столпотворение.
Неужели это предел мечтаний большинства: набиться в душные залы, точно толпа новичков на борту корабля, направлявшегося в далекую Индию, только для того, чтобы показать себя и посмотреть на других, обсуждая полнейшую ерунду с едва знакомыми людьми? Харрингтон покачал головой. Сумасшествие! Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с лучшими кавалеристами Наполеона, чем вынести еще один такой вечер.
«Так ради чего я здесь? Ах да, чтобы подобрать себе эту проклятую жену!» – с раздражением вспомнил Айвес, глядя на сверкающую толпу женщин, одетых по последней моде.
Ему все еще трудно было привыкнуть к своему положению.
Всего полтора года назад он жил беззаботным холостяком и женитьба совсем не занимала его. Он был доволен своей должностью – майор в королевской кавалерии, у которого во время войны с Наполеоном появилась блистательная возможность быстрого продвижения по службе. Айвес был совершенно не готов к тому, что окажется наследником титула и имения своего любимого дяди. И столкнется с необходимостью произвести на свет наследника.
От резкой боли защемило сердце. Четырнадцать месяцев назад он был потрясен известием о том, что его отец, дядя и два кузена погибли на яхте, когда их настиг небывалый шторм.
И в мгновение ока Айвес оказался единственным мужчиной одной из ветвей гордого рода Харрингтонов. Он с отвращением подумал, что теперь ему необходимо жениться, так как его долг перед погибшими – родить двенадцатого наследника Харрингтонов.
Айвес вздохнул и снова безрадостно подумал, что действительно предпочел бы сражаться против Бонапарта.
Айвес обвел взглядом комнату. Интересно, как эти девушки отреагировали бы на его прямолинейное предложение: «Дай мне наследника, а я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем никогда не нуждалась. Ты станешь виконтессой, будешь жить в роскошном доме, А как только родишь мне сына, мы больше не будем досаждать друг другу. Ты сможешь делать со своей жизнью все, что захочешь. Главное, чтобы ты была осмотрительной и не порочила мое имя».
Он ухмыльнулся, когда подумал, что его предложение не слишком отличалось от большинства браков, заключенных в высшем свете. Но Айвес также с горечью признал, что не хочет такого брака, какой был у его отца: жена сбежала с другим мужчиной, оставив ему на попечение двоих сыновей.
Черт возьми, нет!
Тихий смех прервал неприятные мысли, и виконт заметил девушку не старше восемнадцати лет, которая уже несколько минут пыталась привлечь его внимание. Однако мрачное выражение на запоминающемся лице и злые мысли, отразившиеся в зеленых глазах Айвеса, заставили ее побледнеть и попятиться назад.
Он был Поражен такой реакцией, и обаятельная улыбка вдруг совершенно изменила его лицо. Это можно было сравнить с улыбкой разбойника, которая ничуть не уменьшала риск столкновения с ним. Айвес знал, что довольно красив, хотя и считал, что его нос несколько длинноват, а скулы слишком выступают. Но, как говорили женщины, в нем было нечто такое…
Девушка взглянула на Айвеса еще раз, замедлила шаги, улыбнулась и кокетливо опустила глаза. Айвес едва не расхохотался.
– Она очаровательна, эта Фелис Олден, хотя, пожалуй, слишком юна для такого опасного негодяя, – раздался рядом знакомый голос. – Я тебя умоляю, не обнадеживай бедняжку ради ее же блага.
Айвес был искренне рад.
– Персиваль! Что, черт возьми, ты делаешь здесь? Я-то думал, что такие скучные сборища не для тебя.
Персиваль Форрест, высокий щеголь, который был всего несколькими годами моложе Айвеса, сделал кислую физиономию.
– Сестра моего отца приехала в Лондон и настояла на том, чтобы я сопровождал ее сюда сегодня вечером. – Лукавая улыбка заиграла на немного резком, но приятном лице Персиваля. – Нет нужды спрашивать, почему ты здесь. Как продвигается охота за невестой?
Айвес в ответ только пожал плечами.
Они знали друг друга всю жизнь – поместье Форрестов находилось недалеко от фамильного дома Харрингтонов, и во время службы в кавалерии они тоже были закадычными друзьями. Айвес знал, что под фатоватой внешностью Персиваля скрываются бесстрашное сердце и тонкий ум. Поэтому после возвращения в Англию он первым делом нанес визит Персивалю. Совместное военное прошлое только укрепило их дружбу.
В отличие от Айвеса, который предпочел бы похоронить себя в деревенской глуши, Персиваль любил покрасоваться в высшем свете и чувствовал там себя как рыба в воде. Прибыв в Лондон месяц назад, Айвес все больше полагался на знание Персиваля обычаев высшего света и надеялся на друга в поисках жены.
Они несколько минут обсуждали лошадь, которая понравилась обоим на аукционе, потом разговор перешел к самой волнующей новости, которая достигла Лондона несколько дней назад, – о разгроме французского флота при Аяксе. А от этой победы разговор плавно перешел к обсуждению недавнего прибытия в Португалию сэра Артура Уэлсли.
Айвес был совершенно поглощен беседой с Персивалем, когда что-то привлекло его внимание. Возможно, мелодичный смех? Он поднял голову, словно тигр, почуявший добычу.
Толпа неожиданно расступилась, и он увидел.., ее.
Схватив друга за руку, лорд Харрингтон спросил:
– Кто она?
Форрест, застигнутый в момент рассуждения о сложном военном маневре, оказался в некотором замешательстве. Но, проследив за взглядом Айвеса, застонал.
– Ну почему из всех присутствующих здесь женщин именно она привлекла твое внимание? – Видя, что Айвес пристально следит за сверкающим созданием, окруженным воздыхателями, Персиваль неохотно ответил:
– Ну что ж, если ты хочешь знать, это Софи Марлоу, точнее – маркиза Марлоу.
Айвес был поражен охватившим его чувством страха.
– Она замужем?
Персиваль снова вздохнул.
– Нет. Вдова.
Лицо Айвеса просветлело. Она была похожа на мотылька, прекрасного золотистого мотылька, начиная от уложенных на голове золотисто-русых волос до выступавших из-под края светло-желтого платья позолоченных туфелек, а когда она засмеялась, Айвес ощутил странную дрожь. «Это самое восхитительное существо, которое я когда-либо встречал, – подумал Айвес. – Высокая, стройная и кажется такой легкой, что ее могло бы унести дуновением ветерка; но в ней также чувствуется и сила».
– Представь меня!
– Оставь эту затею, Айвес! Разве ты не слышал, что я сказал? Она вдова, и вдова с отвратительным прошлым, поверь мне. Разве тебе не известно, кто такой был Саймон Марлоу?
– Я его не знаю.
– Ты ничего не потерял. Он был отъявленным мерзавцем во всех отношениях. Совсем не джентльмен, несмотря на свой титул, и уж совсем не тот человек, за которого любая уважающая себя семья выдала бы замуж свою дочь.
Айвес нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что ее семью нельзя назвать уважаемой?
– Не совсем так. Семья отца леди Марлоу была образцовой. Вот только семья ее матери… – Зная по опыту, что его друг не успокоится, пока не получит ответы на все интересующие вопросы, Персиваль пробормотал:
– Черт возьми!
Я надеялся, что ваши пути никогда не пересекутся… – Он сделал глубокий вдох и выпалил:
– Ее матерью была Джейн Сковилль.
Айвес застыл от неожиданности, и его взгляд, обращенный на профиль леди Марлоу, стал еще более напряженным.
– Это та самая Джейн Сковилль, что окрутила моего брата? – хрипло переспросил он.
– Она, – признал Персиваль. – Теперь ты понимаешь, почему эта женщина не должна интересовать тебя? Но это еще не все. Ходят слухи, будто леди Марлоу убила своего мужа.
Установилась неловкая тишина. Айвес, похоже, не расслышал последние слова. Он думал о Джейн Сковилль, и его руки невольно сжались в кулаки.
Бессердечная, глупая потаскушка, которая окрутила Роберта до такой степени, что брат с ума сходил от любви к ней. Он был настолько одурманен, что не мог смириться с известием о ее помолвке с графом Грейсоном. И вдень свадьбы Джейн Роберт не вынес отчаяния и повесился в конюшне.
Айвесу тогда исполнилось десять лет, но случившееся было настолько живо в его памяти, будто произошло только вчера. Мальчик обожал своего брата, который был старше на двенадцать лет, и именно он обнаружил тело Роберта.
– А как сейчас поживает дорогая Джейн? – мрачно поинтересовался Айвес. – Я должен нанести ей визит.
– Она умерла несколько лет назад. – Персиваль выглядел удрученным. – Полагаю, ты можешь позлорадствовать на ее могиле, если считаешь, что от этого тебе станет легче.
– Нет, я не могу опуститься до такого. Но у меня появилось искушение отомстить ее дочери.
Персиваль укоризненно покачал головой.
– Разве ты не слышал, что я сказал? Она убила своего мужа, и я бы поостерегся общаться с ней.
– По-моему, ты сказал, что это слухи.
Персиваль был очень раздражен.
– Так ты все-таки слушал меня! Официальный вердикт был таков, что он умер в результате падения с лестницы, но я был там той ночью и думаю, что это жена убила его.
Когда Айвес недоумевающе приподнял бровь, Персиваль поспешно добавил:
– Я попал в компанию Марлоу ненадолго, когда вышел в отставку. Не хочу придумывать себе никаких оправданий, но я только вернулся домой после стольких лет военной муштры и сражений. Марлоу и его друзья оказались необузданными и шумными парнями, которые, как и я, приехали в Лондон в поисках приключений. Мне потребовалось некоторое время, пока я не понял, что существует огромная разница между необузданностью и порочностью. Марлоу оказался мерзким типом, да и его приятели не лучше. Я не могу гордиться своими поступками в первые год-два после возвращения в Англию… но это все уже позади.
– Если смерть маркиза официально признали несчастным случаем, почему ты считаешь, что его убила она?
– Марлоу здорово напился той ночью, но держался на ногах. За несколько минут до того, как он упал, между супругами произошла ужасная ссора. Мы знали, что жена не пускала его в свою постель. Он не раз жаловался всем на это, когда бывал навеселе. Всем было также известно, что жена презирала его самого и его приятелей.
– И на этом основании ты считаешь ее убийцей? – удивился Айвес.
– Конечно, это не все! – обиделся Персиваль. – Софи стреляла в него.
– И это случилось на твоих глазах?
– Нет! Но мы все слышали выстрел. А сэр Артур Беллинтем и барон Сковилль… – Увидев изумление Айвеса, Персиваль сконфузился и пояснил:
– Ну да, брат Джейн тоже входил в эту компанию. Они с Беллингемом, как самые близкие приятели Марлоу, пошли узнать, что случилось. Ведь перед этим Марлоу сказал им, что жена только что стреляла в него. Эдвард Сковилль вернулся и сообщил об этом остальным. Он очень гордился меткой стрельбой своей племянницы. А буквально через полчаса нашли тело Марлоу.
– Жена стреляла в маркиза? – переспросил Айвес, Скорее заинтригованный, чем возмущенный, – Да. Естественно, что лица, занимавшиеся расследованием обстоятельств его гибели, хотели знать, как это произошло, и леди Марлоу откровенно ответила на все вопросы: призналась, что стреляла в мужа, и даже не пыталась скрыть тот факт, что презирала его. Так что маркиза отнюдь не безутешная вдова.
– Если ее муж был таким негодяем, как ты описываешь, то, возможно, заслуживал того, чтобы в него стреляли.
– Так ты защищаешь эту леди? – возмутился Персиваль, в его голубых глазах застыло недоумение.
Айвес улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Я просто хочу сказать, что у нее могли быть веские причины, чтобы выстрелить, – Ну, может быть, – согласился Персиваль, слегка озадаченный реакцией друга. – Но ты должен понимать, почему тебе не следует знакомиться с этой женщиной.
В этот момент леди Марлоу словно почувствовала, что является предметом разговора, и посмотрела на них. Ее светлые лучистые глаза с любопытством остановились на Айвесе, которому показалось, что его ударила молния.
Она была восхитительна! Черты ее лица были вырезаны искусным мастером: слегка вздернутый нос, высоко поднятые брови, изящно очерченный рот, маленький решительный подбородок.
Прежние причины для пребывания лорда Харрингтона в Лондоне исчезли без следа. В нем пробудилось то чувство, которое так долго таилось, снедало его все это время. Несмотря на пролетевшие годы, желание отомстить за самоубийство брата не угасло. Джейн была уже недосягаема для него, а вот ее дочь Софи Марлоу…
И если прошлое маркизы действительно таково, как говорят, то она не относится к слабым, невинным созданиям, которые могли бы вызвать чувство вины за подобные намерения. Айвес беззастенчиво признался себе, что получит невероятное наслаждение, если отомстит уже имеющей дурную репутацию леди Марлоу.
– Познакомь нас, – повторил Айвес.
– О нет! – воскликнул Персиваль. – Я не желаю наблюдать за тем, как ты делаешь из себя посмешище.
Подыщи кого-нибудь другого для этого.
Айвес перевел взгляд на друга. От его улыбки Персивалю стало не по себе.
– Я не собираюсь делать леди Марлоу своей невестой.
Но у меня неожиданно возникло желание познакомиться с этой знаменитой дамой.., дочуркой Джейн.
– Уж не собираешься ли ты наказать ее за поступок Джейн? – Когда Айвес слегка наклонил голову в знак согласия, Персиваль продолжил:
– Это самая идиотская идея, которая могла возникнуть у тебя. Я не питаю никакого сочувствия к ней или ее матери, но Софи не виновата в том, что случилось с Робертом.
– Конечно, нет, – согласился Айвес. – Но в Библии есть интересное выражение о том, что грехи отцов падут на детей. В данном случае – грехи матери. Так ты познакомишь нас или мне подыскать кого-нибудь другого для этой цели?
– Черт меня побери! Я так и знал, что мне не следовало поддаваться на уговоры тетушки Маргарет и приходить сюда.
Ну пойдем, если ты настроен стать всеобщим посмешищем.
Только потом не обвиняй меня…
* * *
Софи была весьма довольна собой, и ей нравилась шумная суета этого сборища. Правда, она не хотела выезжать сегодня, но Маркус, охваченный первой любовью, упросил поехать вместе с ним. Маркиза улыбнулась. В свои девятнадцать Маркус превратился в очень красивого и благоразумного юношу. Титул и владения только добавляли ему привлекательности, и Софи была немного обеспокоена его любовным увлечением. Она хотела сама удостовериться в том, что юная особа питает чувства именно к Маркусу, а не интересуется его титулом и богатством.
Это было первое посещение Лондона с тех пор, как умер муж и она уехала жить в Гейтвуд, фамильное поместье Грейсонов в Корнуэлле. Все эти годы после смерти Марлоу они тихо жили в деревенской глуши. С одной стороны, это был их собственный выбор, а с другой – дядюшка продолжал запускать руки в фамильную копилку.
Несмотря на огромные размеры поместья Грейсонов, денежные средства поступали не так регулярно. К счастью, деньги Софи находились в ее полном распоряжении.
Сезон в Лондоне был мероприятием дорогостоящим, и ей не хотелось тратиться на какие-то развлечения, когда нужно было слишком многое сделать в Гейтвуде. Но в этом году удача улыбнулась лорду Сковиллю. Тронутый отчасти заботой Софи о вверенных ему детях, а также неожиданно проснувшейся совестью, барон Сковилль вручил приличную сумму денег на расходы в столице.
Маркусу не терпелось увидеть Лондон, он хотел приобрести городского лоска и встретиться с друзьями. Фиби, которой недавно исполнилось пятнадцать, также присоединилась к брату.
– Пожалуйста, Софи, – просила она, – давай поедем.
Мне так хочется посетить библиотеку Хукема и книжную лавку Хачарда. Аманда говорит, что там огромный выбор книг.
– Книги! – передразнил ее Маркус. – Фиби, у тебя на уме одни только книги. А вот я хочу купить что-нибудь модное из одежды, пострелять у Мантона. Посмотреть на лошадей и…
– Да, да, я все поняла, – перебила Софи, и в глазах ее сверкнули искорки. – Ты, Маркус, хочешь развлечься. А ты, Фиби, хочешь зарыться носом в книжки. Ну что ж, если вы оба хотите этого, мы поедем.
– А что ты, Софи, собираешься делать в Лондоне? – спросила Фиби.
– Я схожу в Британский музей и, наверное, в Вестминстерское аббатство.
Услышав это, Маркус и Фиби переглянулись с таким видом, что старшая сестра расхохоталась.
Они прибыли в Лондон и прекрасно устроились в городском доме Грейсонов на Беркли-сквер. Маркус сразу же нанес несколько визитов в самые модные лавки, чтобы обновить свой гардероб; Фиби привезла в дом много заинтересовавших ее книг; а Софи нашла Британский музей просто удивительным.
Несмотря на то что она отдавала предпочтение более тихим видам развлечений, Софи посетила несколько светских раутов и балов и с удивлением обнаружила, что получила от этого огромное наслаждение. Правда, там она иногда виделась с дядей Эдвардом. Неизбежны также были встречи с некоторыми из друзей покойного мужа, распространявших слухи о ее роли в смерти маркиза. Сплетни продолжали расползаться за спиной Софи как раньше, так и сейчас. Но в целом поездка в Лондон оказалась успешной, высший свет с готовностью принял их, и хотя некоторые удивленно поднимали брови при появлении маркизы Марлоу, большинство все же были очень приветливы.
Круг джентльменов, окружавших ее, состоял в основном из брата и его друзей. Двоих из них, Томаса Сатклифа и Уильяма Джаррета, Софи знала довольно хорошо, поскольку молодые люди жили по соседству с Гейтвудом и росли вместе с Маркусом.
Она перевела взгляд на нового знакомого брата, сэра Альфреда Колдуэлла, и легкое беспокойство охватило ее.
Софи не могла составить четкого мнения об этом человеке.
В свои годы он производил впечатление крайне легкомысленного мужчины, поэтому она беспокоилась, что причины, по которым тридцатипятилетний сэр Альфред тянулся к зеленой молодежи, не сулили ничего хорошего Маркусу.
Был еще один человек среди ее окружения, в своих чувствах к которому Софи не могла разобраться. Один из бывших знакомых Саймона, лорд Ричард Коулмен, нанес визит через несколько дней после их появления в Лондоне. Он казался невероятно вежливым и очень старался продемонстрировать свою полезность. Именно лорд Коулмен посоветовал Софи, где можно нанять дополнительную прислугу, и поехал вместе с Маркусом во время его первого визита на аукцион чистокровных лошадей «Таттерсоллз».
Именно лорд Коулмен чаще всего учтиво сопровождал Софи в поездках по городу. Но она никак не могла забыть того, что этот человек был частью свиты Саймона и находился в их доме той ночью, когда умер маркиз Марлоу.
Софи не знала наверняка, почему лорд Коулмен так внимателен к ней, но подозревала, что и его тоже занимает вопрос о наследнике – ведь ему уже было под сорок.
Циничная улыбка скривила ее губы: без сомнения, лорд считает, что, побывав замужем за одним негодяем, маркиза согласится выйти и за другого. Да она скорее умрет, чем снова выйдет замуж! И уж конечно, никогда не выйдет за человека вроде Коулмена или того, кто будет видеть в жене только племенную кобылу! А если она и решится заключить второй брак, в чем весьма сомневается, то это будет только по любви.
Неожиданно Софи почувствовала на себе чей-то взгляд.
Ей показалось, что она стала объектом изучения какого-то хищника. Высокий мужчина с суровым лицом стоял в небольшом алькове слева. Некое странное незнакомое ощущение пронзило Софи, когда их взгляды встретились. Страх?
Волнение? Предчувствие?..
Софи не могла отвести глаз от этого джентльмена и продолжала беспомощно стоять, не понимая, что происходит вокруг. Только когда незнакомец перевел взгляд на стоявшего рядом мужчину, она, потрясенная, изобразила улыбку и сделала вид, что этого странного мгновения просто не было.
– Надо же, – удивился стоявший рядом лорд Коулмен, – Персиваль Форрест тоже здесь. Вот уж не ожидал увидеть его на вечеринке такого рода.
– А что это за огромный мрачный тип рядом с ним? – спросил Колдуэлл. – Я не встречал его прежде.
– Леди Марлоу, как приятно снова видеть вас, – подошел и поклонился Форрест. – Позвольте представить вам моего друга, лорда Харрингтона. Для него это первый сезон в Лондоне. Так же, как и для вас.
Холодно поприветствовав лорда Харрингтона, Софи вдруг почувствовала, что сердце готово остановиться, когда она снова погрузилась в пучину его дьявольского зеленого взгляда. Он улыбнулся, и теперь ее сердце бешено заколотилось.
Глава 2
Он не слишком красив, критически заметила Софи, черты его лица казались немного резкими. Но было что-то необъяснимо привлекательное в его смуглом лице и сверкающих зеленых глазах. Похоже, этот человек был невероятно самонадеян. И смотрел так, будто она была соблазнительным лакомством, которое можно проглотить в любой момент. Черт возьми! Пусть только попробует!
Имя лорда Харрингтона Софи уже слышала. Его появление в Лондоне несколько недель назад вызвало огромное количество слухов о событиях, которые предшествовали неожиданному получению им высокого титула. Было известно, что он подыскивает себе жену и что добрая половина девиц из высшего общества стремится завлечь его.
«Если бы лорд посмотрел на одну из этих девиц таким взглядом, каким одарил меня, – размышляла Софи, – он бы живо добился цели. Но я-то совершенно равнодушна к нему, и ему не стоит расточать на меня свои чары». Неожиданно с каким-то необъяснимым гневом она призналась себе, что была бы очень рада с презрением отвергнуть этого самонадеянного красавца. Она незаметно наблюдала за лордом, стараясь понять, почему он вызывал такое неприятие. Да, как-то странно посмотрел, но это же не причина, чтобы испытывать подобные чувства.
Их взгляды встретились снова, и Софи почувствовала, как ее сердце буквально ушло в пятки. Она стоически выдержала его взгляд, не позволив победить себя даже в таком маленьком поединке. Его темная голова немного наклонилась: казалось, Айвес Харрингтон принял брошенный вызов.
Воинственный блеск мелькнул в глазах Софи, и ее щеки зарделись. Она вдруг ощутила необыкновенное возбуждение, и вечер, казавшийся таким скучным, стал неожиданно волнующим. Вскинув голову, леди Марлоу прошептала лорду Коулмену что-то, вызвавшее у него улыбку.
Делая вид, что ее совершенно не интересует Харрингтон, Софи тем не менее с более чем вежливым интересом прислушивалась к разговору джентльменов.
– Вы уже давно в Лондоне? – вежливо поинтересовался Ричард Коулмен.
– С середины марта, – ответил лорд Харрингтон. – И должен признать, что это довольно прелестный опыт.
– В самом деле? – вяло переспросил Альфред Колдуэлл, и на его лице появилось надменное выражение. – Мой дорогой друг, позвольте дать вам совет: никогда не следует признавать, что сезон в Лондоне доставляет вам удовольствие.
– А я и не говорил, что он доставляет мне удовольствие, – быстро парировал Айвес. – Просто, проведя всю свою юность в армии, а последние несколько лет в военных сражениях, я нашел его.., довольно забавным.
Сэр Альфред казался недовольным, но Томас Сатклиф с готовностью продолжил разговор:
– И вы сражались против самого Бонапарта?
– Против его армии, – с улыбкой уточнил Айвес. – Большая часть моей службы прошла в Индии и Египте. Поэтому я не могу утверждать, что скрестил шпаги с Маленьким Капралом.
Молодые люди были очарованы и забросали Айвеса вопросами о его воинских подвигах. Софи тоже было очень любопытно. И хотя для себя она уже решила, что лорд Харрингтон не тот человек, которого хотелось бы узнать получше, все же подумала, что Маркусу и его друзьям лучше подражать человеку такого склада, чем сэру Альфреду Колдуэллу или Ричарду Коулмену.
Однако знакомство Харринггона с Персивалем Форрестом заставило ее задуматься. Софи не забыла, что Форрест стал одним из новых приятелей Саймона незадолго до его смерти. Однако в данный момент она не видела никакого вреда в дружбе своего брата с виконтом.
Вскоре Форрест и Айвес попрощались, а через несколько минут Маркус, убедившись, что интересовавшей его молодой особы нет на вечере в доме Деннингов, заявил, что здесь ужасно скучно, и предложил поехать развлекаться в другое место.
Посещение бала в доме Деннингов было последним из всех мероприятий, что запланировала Софи на этот день. И она была совершенно счастлива, когда наконец села в экипаж.
Оказавшись дома, Софи улыбнулась поджидавшему дворецкому.
– О, Эмерсон, я так устала! Вот уж не представляла, что светская жизнь может так утомлять.
Софи наняла его вместе с женой, великолепной экономкой, по рекомендации лорда Коулмена. Она даже не знала, что убедило ее больше – добродушное выражение лица Эмерсона или шумная жизнерадостность его жены, но оба показали себя трудолюбивыми, исполнительными и приятными людьми.
Предупредив Эмерсона, что ему не следует дожидаться возвращения Маркуса, маркиза пожелала дворецкому спокойной ночи и поднялась наверх. Она была уверена, что мгновенно погрузится в сон, но вместо этого с досадой поняла, что ее не отпускают беспокойство и напряжение. Раздражение усилилось, когда перед ней всплыло смуглое лицо с насмешливыми зелеными глазами и чертовски обаятельной разбойничьей улыбкой.
«Проклятие! Он меня нисколько не интересует, и я надеюсь, что наши пути больше не пересекутся». Старательно убеждая себя в этом, Софи наконец избавилась от навязчивого образа Харрингтона в своем воображении и заснула.
Однако вызывающий взгляд и дерзкая улыбка лорда Айвеса преследовали ее и во сне.
* * *
Лорд Харринггон понял, что больше нет повода оставаться в ломе Деннингов, поскольку с самой очаровательной женщиной он уже познакомился, и мрачно признал, что этот вечер положил конец его поискам жены.
Хотя Софи Марлоу совершенно исключалась им как предполагаемая невеста, все же Айвес вынужден был признать, что на данный момент она затмила всех известных ему женщин, которые в сравнении с маркизой казались довольно жалкими.
«Но ведь это дочь Джейн Сковилль, – с отвращением думал он, направляясь с Персивалем в один из клубов. – Ну почему из всех присутствовавших этим вечером дам именно она завоевала мою симпатию?»
– Я просто в бешенстве! Это крайне несправедливо, что столь бессердечная шлюха, как Джейн Сковилль, произвела на свет такою маленького золотистого мотылька!
– Ты говоришь о Софи? Стоит ли напоминать, что ты сам хотел познакомиться с ней?
– Мы говорим не о том, хотел я знакомиться или нет.
Она представляет то осложнение, которое мне совсем не нужно. Моей единственной целью пребывания в Лондоне было стремление найти себе подходящую жену. Но неожиданная встреча с отродьем Джейн все изменила.
– Ты можешь просто забыть о ней, – предложил Персиваль. – Не стоит будить спящую собаку.
Айвес метнул на него сердитый взгляд.
– Ты думаешь, я могу забыть о том, что Джейн сделала с Робертом? Разве можно забыть, что она довела моего брата до самоубийства?
Персиваль пожал плечами. С возрастом, размышляя об этом самоубийстве, независимо от устоявшегося мнения Айвеса, он пришел к выводу, что Роберт оказался просто слабым и эгоистичным типом. Конечно, Персиваль никогда не скажет Айвесу ничего подобного! К тому же он был далеко не единственным я своей оценке личности Роберта. Даже его отец часто говорил, что хотел бы видеть сына совсем другим.
Может, так оно и было, но Айвес идеализировал Роберта, а с годами наделял своего умершего брата сверхъестественными достоинствами и добродетелями. Он был очень впечатлительным юнцом, когда случилось это трагическое, бессмысленное самоубийство, и, к несчастью, так и не принял реальности. Иначе смог бы увидеть своего брата таким, каким тот был на самом деле: испорченным и эгоистичным юношей.
Роберт сам сделал свой выбор. Персиваль понимал, что можно было таить злобу на Джейн, но винить ее одну в случившемся непозволительно для благоразумного человека, каковым он считал Айвеса.
Существовало не так много людей, которыми Персиваль искренне восхищался и уважал, и Айвес Харринггон был одним из них. Смелый, честный, справедливый и преданный. И только это слепое и упрямое обожествление брата он считал недостатком Айвеса.
Персиваль задумчиво разглядывал своего друга. Неожиданно у него появилась идея.
– Знаешь, есть превосходный способ насладиться местью, если она так занимает тебя… Ты можешь вызвать на дуэль молодого Грейсона и убить его.
Айвес вспыхнул от возмущения, и Персиваль отвернулся, стараясь скрыть улыбку. Сделав вид, что совершенно занят стряхиванием соринок с рукава своего камзола, он продолжил невозмутимо:
– В самом деле, это весьма разумная идея, как мне кажется. Ты убьешь молодого Маркуса, и Роберт будет отомщен. Джейн довела твоего брата до смерти, и вполне логично, что ты убьешь ее сына.
– Какую чепуху ты говоришь! – взорвался Айвес. – Если я сойдусь на дуэли с желторотым юнцом, то это будет хладнокровное убийство. Я окажусь совершенным негодяем! За кого ты меня принимаешь – за убийцу младенцев?
– Это же просто предположение. Я лишь хотел сказать, что мстить сыну Джейн равносильно тому же, что мстить и ее старшей дочери. Не так ли?
Айвес, прищурившись, посмотрел на друга и, сообразив, куда клонит Персиваль, нехотя рассмеялся.
– Черт тебя побери, Персиваль! Разве обязательно быть таким логичным? Неприятно признаваться в этом, но я вижу твою правоту. Однако ты игнорируешь тот факт, что не Маркус возбуждает мою.., враждебность. – Айвес хитро улыбнулся. – А поскольку ты полностью посвящен в мои планы, то давай считать пока, что мой интерес к молодой даме вызван не только мыслями о возмездии, ладно?
– Зачем тебе нужна леди Марлоу? – забеспокоился Персиваль. – Шутки с ней могут оказаться очень опасными. Ее муж мертв. И есть люди, которые уверены, что она убила его. Это тебя не настораживает?
– Нисколько, – самоуверенно заявил Айвес. – Мне всегда нравились сражения. Маркус не годится мне в противники, но вот маленький Мотылек… Полагаю, что прекрасные крылышки сделаны из остро отточенной стали. А что до ее репутации, то это только придает остроту ситуации и возбуждает мой аппетит. Думаю, мне доставит огромное удовольствие скрестить шлаги с грозной маркизой Марлоу.
– И я уверен, что ты окажешься в настоящем бедламе!
Айвес слегка приподнял бровь.
– Ладно, давай оставим эту тему и отправимся в клуб.
Сегодня вечером мне невероятно везет.
Эти слова оказались пророческими. Ему действительно везло, и, поднявшись в половине четвертого из-за карточного стола, он унес с собой хороший выигрыш.
Айвес заранее предупредил дворецкого не ждать его возвращения и сам отпер массивную парадную дверь. Он нахмурился, заметив Сандерсона, который спал в кресле возле двери. Холл был погружен в тень, пара свечей почти догорела.
