Текст книги "Легенда (СИ)"

Автор книги: Шерон Тихнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Через пару мгновений я уже оказалась на земле. Листва приятно шуршала под спиной, когда я растворялась в страстных объятьях Габриеля.

Спустя полтора часа неземного блаженства мне не во что было одеться. Габриель же лишь посмеивался.

– Вот теперь я могу поохотиться! – проговорил он с улыбкой, оглядывая меня новь с ног до головы. Его хищный взгляд пробежал по моей коже, вновь пробуждая желание. Неужели, такое возможно? В этот момент я чувствовала себя ненасытной девицей, домогающейся до невинного парня, хотя на самом деле это было совершенно не так! Где-то далеко вдруг проснулось сознание, запрещающее все это повторять. Нас ведь и начать искать могут!!! Вот сюрприз будет!

– Даже и не думай! Иди на охоту, а то на меня и сил-то не останется! – проговорила я, а Габриель лишь шире улыбнулся.

– На тебя у меня всегда найдутся силы, – мурлыкал он. От его голоса у меня вновь перехватило дыханье.

– Может быть, ты все-таки решил попробовать мой способ охоты? – съерничала я, не желая продолжать эту всепоглощающе приятную тему.

– Ни в коем случае! – тут же возмутился Габриель, на что я, собственно говоря, и рассчитывала. Но для полноты картины я стала закрывать глаза, имитируя концентрацию на силе.

– Нет! – взревел Габриель, хватая меня за плечи. Я мгновенно открыла глаза, не понимая его паники.

– Ладно! Я все поняла! Жду! – проговорила я, и он тут же скрылся среди деревьев. Я села на листву и замерла. Мне вдруг захотелось насладиться этим безумно приятным чувством любви и удовлетворенной страсти. Но в голове витал один не высказанный вопрос, который я задала при первой же возможности. Уже через несколько минут он вернулся сытый и вполне довольный.

– Почему ты так негативно относишься к моей охоте? – спросила я его сразу, как только он оказался от меня в паре сотен метров.

– А разве так не понятно? – удивился Габриель. Я нахмурилась. Неужели, я спрашивала, если б и без этого все понимала?

– Пойми, способности это хорошо. Иногда, даже отлично! Особенно в твоем случае! – говорил он, не смотря на меня. А вот мне никогда не нравились такого рода разговоры. Всегда создавалось впечатление, что от тебя либо что-то скрывают, либо оберегают от чего-то, чего ты пока не знаешь, но видимо желаешь узнать, либо для самого собеседника этот разговор слишком тяжелый.

– Габриель, – начала я, но он прервал меня, резко развернувшись ко мне лицом. Он заглядывал далеко вглубь моих глаз, а у меня сбивалось дыхание. В такие моменты я никогда не могла понять, чего он от меня добивается. Создавалось впечатление тихой пытки. Ты смотришь в его глаза и не можешь ни обмануть, ни увильнуть, ты вся в его власти.

– Как ты не понимаешь, способности это огромная ответственность. Ты не имеешь права потерять над собой контроль ни на минуту, даже на секунду или мгновенье. Ты всегда должна быть на чеку, и контролировать свои эмоции и слова. Тем более, когда твои способности боевые, когда ты можешь воздействовать на кого-то другого, будь то косвенно или непосредственно, – его взгляд вновь скользнул с моего лица и я вздохнула. Теперь он шел просто сел на землю, усыпанную листвой. Я никогда ранее не вдавалась в такие подробности. Я присела ярдом с ним, положив руку ему на плечо, при этом оставаясь напротив него.

– А еще они вызывают привычку или наоборот отвращение, – продолжал Габриель. Я не стала его прерывать, – Джанет, например, терпеть не может свою способность. Чтобы тогда уговорить ее воспользоваться ей, – он поднял на меня глаза. Все время до этого он смотрел на листву, – Ну, тогда, когда она пыталась стереть твои воспоминания, – видимо, он решил уточнить. Я лишь кивнула, чуть прикрыв глаза, в знак того, что прекрасно понимаю, о чем идет речь. Ох, как же у меня тогда болела голова! – Так вот Джанет никогда не использует ее без очень сильных аргументов и причин. Она считает, что залазить в чужие головы мерзко и неприлично как минимум. А как максимум жестоко. Ведь у нее очень сильная способность. Джанет может сделать из человека свою личную марионетку, причем объект ее пристального внимания и не поймет толком, что с ним происходит.

– Ну, я бы не сказала, что Джанет такая уж сильная, – позволила я себе усомниться, – насколько мне помниться, стереть мои воспоминания она так и не смогла.

– Она не смогла стереть нужные воспоминания, зато забрала часть твоих текущих воспоминаний. К тому же ее способность заключается не в стирании памяти, а в подавлении, – отвечал Габриель.

– То есть? – не совсем поняла я.

– То есть, Джанет не может стереть твои воспоминания, она может их лишь заблокировать, – объяснял он, а я по-прежнему хмурилась, – Ты не будешь о них вспоминать, обдумывать и все подобное. Они будут в твоей голове, но ты сама не будешь к ним обращаться.

– Нечитаемый формат файла, – тихо и задумчиво произнесла я. Габриель лишь усмехнулся.

– Да, что-то подобное! – ответил Габриель, мотая головой. Я же вновь нахмурилась.

– Что опять не так? Я не правильно поняла? – немного возмущенно спросила я. Габриель поднял на меня свои прекрасные глаза.

– Нет, ты все правильно поняла, просто я не ожидал, что ты переведешь мои слова подобным образом. Никогда не замечал, что ты любишь компьютеры, – улыбался он.

– Я и не люблю компьютеры. Просто слишком уж часто мне приходилось сталкиваться с нечитаемыми файлами. Вроде бы все сделала правильно, скачала, сохранила, а он не открывается зараза!

Габриель широко улыбнулся и, немного придвинувшись, обнял меня за плечи, крепко прижимая к себе. Я же воспользовалась моментом и положила свою голову ему на грудь. Так было странно не слышать биение сердца во вздымающейся груди. Я сглотнула от досады и тут же почувствовала нежную руку, плывущую по моим волосам. От прикосновений Габриеля у меня шли мурашки по коже. Я даже от удовольствия глаза закрыла.

– Но ты же сказал, что Джанет может сделать из человека марионетку. Но если я не ошибаюсь простой блокировкой воспоминаний этого добиться нельзя! Значит, она может что-то еще? – озвучила я вдруг возникший у меня вопрос.

– Верно. Она может не только это. Джанет может вложить человеку свои мысли, в том числе и приказы. Она не подавляет его волю, а просто заменяет его желания своими. И получается, что человек считает ее указания своими истинными желаниями.

– То есть, Джанет может заставить человека сделать то, что он сам никогда бы не сделал? – решила уточнить я. Мне же нужно убедиться, что я все правильно поняла.

– Да! Но она ужасно не любит вмешиваться в чужую жизнь, нести ответственность за действия этого человека, – со вздохом отвечал мне Габриель. А я по-прежнему не могла понять его причин не любить способности. У него-то они совершенно безобидные!

– Прости меня конечно, Габриель, но я не понимаю твоих негативных эмоций по этому поводу. То, что Джанет не нравятся ее способности, и она отказывается ими пользоваться это еще не повод не любить все способности подряд.

– Каждая способность вызывает определенные эмоции. Таких как Джанет очень мало. В основном все пользуются своими способностями, не замечая, как начинают от них зависеть, болеть без них или их последствий.

– Прости, но я все равно ничего не понимаю. Ты ни кем не управляешь, не вредишь. Ты пишешь прекрасные картины и это твоя способность. Ты просто не способен кому-либо навредить этим. В чем проблема? – я поднялась и заглянула ему  глаза. Его же взгляд был обращен не на меня, а скорее куда-то в бесконечность. Он смотрел не на конкретный предмет, находящийся перед ним, а куда-то внутрь себя, своих страхов, своей жизни.

– Эта старая история, – грустно проговорил Габриель. У меня от его тона даже сердце защемило. В его голосе была не просто грусть, а скорее скорбь, будто он похоронил кого-то и винит себя в этом.

– У меня теперь уйма времени, – напомнила я ему, не тонко намекая, что хочу знать эту историю, которая так терзает моего любимого.

– Я не знаю, поймешь ли ты меня, – начал он.

– Уверена, что ничего страшного ты не сделал, – произнесла я, чтобы хоть как-то приободрить его.

– Ты права, я никому не навредил кроме себя самого. Понимаешь, когда я обнаружил свои способности, меня охватил азарт. Мне было безумно интересно развивать свои способности. Я путешествовал и рисовал буквально все, что мог увидеть по пути. Я рисовал пейзажи, портреты. Но главной моей ошибкой было выставление своих картин на показ. Я считал, что любое творчество достойно внимания и оценки. Конечно же, мои картины стали очень популярны. Я практически купался во славе, но ничто не вечно. Питер сначала разрешил мне делать с картинами все, что захочется, а потом сильно об этом пожалел, потому, как я не желал расставаться со своими поклонниками, работами. Долгое время я не понимал своей ошибки. Тогда Питер был вынужден насильно прекратить все это! – Габриель тяжело вздохнул, сделав небольшой перерыв.

Когда Габриель говорил о своих картинах и поклонниках, в его глазах было что-то, чего я раньше никогда не видела. Это был не просто азарт. Это было что-то типа блаженства, которое отражалось в легкой улыбке. Но даже здесь присутствовала грусть.

– Но почему? Что сделал Питер? – спрашивала я. Габриель вновь поднял на меня глаза и заглянул вглубь моих.

– Я вампир, также как и ты теперь. Мы не должны выставляться напоказ никаким образом. Нам нельзя быть публичными людьми, как бы мы этого не хотели. Питер, например, мог бы стать замечательным политиком, умным и рассудительным, но главное – он смог бы управлять толпой. Его способность в этом и состоит, чтобы настраивать человека к себе или если будет ему так угодно, то против себя. У него не было бы противников. А сейчас ему и способности его не понадобились бы. У него такой колоссальный опыт и знание истории, что… – усмехнулся Габриель, так и не договорив. Но мне и не нужно было продолжение. Я и так прекрасно понимаю, что у Питера столько мудрости, что любое его решение ценнее не куда.

– Да с этим никто и не спорит. Но такие вещи приходят с опытом и временем, которого у людей просто нет, – спокойно говорила я.

– Вот именно! Но, тем не менее, Питер не становится политиком или даже президентом. А почему? – с лукавой улыбкой спрашивал Габриель. И когда это мы успели перейти от Габриеля к Питеру?

– Откуда мне знать? Может быть, он не ищет славы! – проговорила я, а Габриель лишь тяжело вздохнул, мотая головой.

– Эх, Вира, Вира! Я же сказал, что мы вампиры и нам нельзя светиться! Мы же не стареем, не изменяемся, – говорил он, а чувствовала себя идиоткой. Как я раньше не догадалась?

– Ой! Я все поняла. Публичному человеку будет очень трудно скрыться, практически невозможно, – говорила я.

– Дошло! – усмехался Габриель.

– Ну, бывает! Тормозить не запрещено! – смеялась я в ответ. Пару минут так и продолжалось, пока у меня не возник новый глупый вопрос.

– Но к тебе-то это как относится? Ты же не собирался становиться политиком? А картины писать можно под псевдонимом, этого никогда не запрещалось! – озвучила я его.

– Не запрещалось! Но любой писатель, поэт или художник, как и все люди должен умереть. Это, во-первых. Во-вторых, я не хотел писать скрыто, я хотел наслаждаться лесными высказываниями в мой адрес, открыто. Я сам хотел принимать поздравления и похвалу, что в принципе какое-то время и осуществлял. Но пришло время, когда люди начали замечать странности моей внешности, отсутствие старения. Сначала я просто хотел воспользоваться другим именем но, тем не менее, продолжать творить. А уж похвалы можно получать и через сарафанное радио. Но и здесь не все так просто, – тяжело вздыхал Габриель.

– Сильно узнаваемые картины? – предположила я. В моей памяти всплыли изумительные, практически живые образы всех членов семьи Турненов. Особенно живые глаза, которые смотрят прямо тебе в душу. Наверное, именно к глазам Габриель приложил наибольшие усилия, поскольку ни у одного из них не осталось и следа от человеческих цветных глаз.

– Да, именно! А изменить способ написание, как ты понимаешь очень и очень сложно, практически невозможно. Вот Питеру и пришлось насильно убирать меня со сцены, – отвечал Габриель.

– Звездная болезнь? – пришел мой черед посмеиваться.

– О, да! Причем во всей красе. Сколько же проблем я доставил тогда Питеру. Ему пришлось пускать слух, что я тяжело заболел, а потом, когда ко мне стали ломиться из благих побуждений, вообще уехать не только из страны, но и с континента. Около сорока лет мы жили на Аляске. Я даже со временем привык к ней. Там хорошо! – проговорил он с каким-то добрым сожалением.

– Хорошо? Да там ледник собачий! – воскликнула я. что-то наш разговор постоянно уходит в стороны.

– Ты просто еще не поняла некоторых особенностей нового организма. Вампирское тело и в пятидесяти градусную жару и в шестидесяти градусный мороз чувствует себя абсолютно одинаково. Перепады температур, давления, влажности и всего прочего нам не только не страшны, а вообще не заметны. Единственное природное ограничение для нас это прямые солнечные лучи, – объяснял Габриель.

– Я это прекрасно знаю… и помню, – сгримасничала я, вспомнив Габриеля, стоящего на поляне перед домом, освещенного солнцем. Помнится, мне тогда чуть не вывернуло!

– Ну, да! – согласился Габриель.

Все время разговора мы не спеша бежали по направлению к дому. И вдруг в мой нос попал до боли знакомый запах.

– Габриель, – резко остановившись, проговорила я.

– Что случилось? – спросил он, хотя я была на сто процентов уверенна, что он тоже почувствовал запах Эшли и Роберта.

– А никто не следовал по следу Эшли? Что-то долго их нет, тебе не кажется? – спрашивала я, параллельно очень аккуратно нащупывая их в лесу. Но в радиусе действия моей силы их, к сожалению не было. Нужно было непосредственно идти по следу, если бы мы захотели их вернуть. Но тут мне вспомнились последние слова Эшли, и желание искать ее мгновенно пропало!

– Следовали, конечно! Еще в тот же день Питер и Джанет пытались найти их. Но след обрывается на берегу пролива. К сожалению, по воде следовать невозможно! – проговорил Габриель.

– Значит, остается только ждать их самих? – спрашивала я, хотя звучало это больше как утверждение.

– Да! Но Эшли умеет обижаться и злиться достаточно долго! Бедная Джанет, – проговорил Габриель, а я вспомнила про Джо.

– Джо! – произнесла я вслух. Габриель нахмурился.

– Что с ним?

Я рассказала ему о нашей с Питером затее, что сильно насмешило Габриеля.

– Ну, тогда я ему не завидую!

– Почему? Джанет настолько может перестараться? – испугалась я.

– Нет, Джанет знает меру, хотя в этой ситуации все возможно! Просто Эшли уже не первый раз уходит из дома. И поверь мне, одним днем это никогда не заканчивалось. Во-первых, она пропадала на пару месяцев, а во-вторых, даже когда возвращалась и не думала извиняться. Для нее очень проблематично признать свою не правоту. Даже после возвращения она будет еще минимум неделю мозг выносить! Не меньше! Так что времени у Джо просто вагон! – с грустной улыбкой говорил Габриель. Мне тоже не особо весело стало. Я ведь обещала умерить пыл Джанет, а вот о сроках мы не договаривались! Да и снова ругаться, пытаться ее переубедить и все подобное мне совершенно не хотелось.

– И что же нам теперь делать? А если Эшли вообще не пожелает вернуться? – испугалась я.

– Она вернется, это просто вопрос времени! А искать их бесполезное и неблагодарное занятие. Только хуже будет. Она сама должна перебеситься, – не дружелюбно ответил Габриель. Я не стала спрашивать его о настроении в отношении нее. Все и так было понятно. А вот Джо мне было искренне жаль!

Глава 3.

Объединение(от Виргинии) .

Домой мы прибыли только через несколько часов. На моей голове творилось такое, что просто назвать это бардаком язык не поворачивался. Максимально быстро и эффективно я привела себя в порядок. Габриель в порыве страсти лишился большей части пуговиц на рубашке, а он осуществил свою затею с юбкой. Так мне и пришлось возвращаться в лохмотьях!

– Ну, и как мне теперь войти в дом? – возмутилась я. Мы уже подбежали к дому в пределах досягаемости. В паре сотен метров от нас стоял дом. Появляться в подобном виде мне ужасно не хотелось!

– Через окно сразу в нашу комнату! – спокойно ответил Габриель, ничуть не смутившись. А затем еще и добавил, – Они поймут!

– Ну, конечно! А краснеть мне! – продолжала возмущаться я.

– Ты не можешь больше краснеть, да и не делала этого, когда была человеком! – усмехнулся он. А что я могла возразить на это? Мне оставалось только последовать его совету. Хотя как я не догадалась до такого простого решения?

Быстро и непринужденно я скользнула между деревьев, сидящих вокруг всего дома, кроме поляны с фасадной части. Менее чем секунду спустя я оказалась с противоположной стороны дома, где, собственно говоря, и находилось окно комнаты Габриеля. Одним легким движением я перемахнула через дерево, стоящее под ним, и оказалась на подоконнике. Уже через мгновенье я приводила себя в порядок.

Через несколько минут я спокойно спускалась по лестнице. На меня были обращены все глаза, кроме Джо и Джанет. Но судя по звукам, исходившим из столовой, Джо меня либо будет сильно благодарить, либо попытается прибить. В глазах присутствующих же читалось небольшое смятение. В этот момент и я почувствовала себя неловко.

– Прекрасно, что все в сборе! – начал Питер.

Я всмотрелась в лица. Что такого особенного он решил сообщить, если начал настолько официально? Мне вдруг стало даже немного не комфортно. Но не успела я подойти к нижним двум ступеням, как Габриель протянул мне руку и нежно улыбнулся. От его улыбки можно забыть все на свете, даже маму…

Резкая боль пронзила мое сердце, а в голове всплыла страшная картина. Вид мамы в инвалидном кресле врезался в мою голову, волнами распространяя тупую боль по телу. Как я могла? Как я могла забыть про маму? Про ее беду?

В этот момент было огромное желание расплакаться от обиды и досады на саму себя. Но, к сожалению, это было для меня теперь невозможно! Мозг начал работать с такой скоростью, что я и сама ели могла уследить за мыслями. Взгляд самопроизвольно скользнул под ноги. Теперь я не видела и не слышала никого вокруг. Я пыталась найти в своей голове хоть одну идею, как помочь маме. Но ничего не приходило. Вдруг до меня донесся голос Питера и Габриеля одновременно.

– Вира! Ты где витаешь? – спрашивал с улыбкой Питер.

– Что-то случилось? – с противоположным настроением спрашивал Габриель. Он всегда лучше чувствовал мое настроение.

– Нет, все нормально. Просто задумалась. И честно говоря, прослушала все, что Вы говорили! – ответила я, вернувшись в реальность. И хотя где-то далеко внутри я не забросила свои попытки, теперь вслушивалась в разговор.

– Я говорил о том, что нам удалось убедить старейшин вновь созвать совет. Но этого не достаточно! Мы все считаем, что ты Вира являешься одной из «Великих Дев», но совету это придется доказать, – повторял для меня Питер. Смысл его слов не совсем до меня доходил.

– Зачем мне нужно им что-то доказывать? – с откровенным возмущением спросила я. Мои мысли сейчас были не об общем благе, а только о маме и о том, какая я неблагодарная дочь.

– Вира, ты действительно не понимаешь? – удивленно спросил Габриель. Он по-прежнему держал меня за руку, но я почему-то не замечала этого заботливого прикосновения. Я лишь опустила взгляд на свою руку, которую Габриель очень нежно сжимал в своих ладонях.

– Вира, мы ждали этого многие долгие годы. Мы набрали сторонников для борьбы с Носферату. Мы сделали все, чтобы большая часть оборотней перешла на нашу сторону, – на этих словах Питер посмотрел на Джо, который согласно кивнул и на Мелу, но она никак не отреагировала. Мне даже показалось, что она тоже не слышит разговора, находясь где-то глубоко внутри себя. Но сейчас для меня это было не столь важно. Главное, что до меня не доходил смысл этих слов Питера.

– Я все это прекрасно знаю, но… – я даже не смогла найти слов, чтобы объяснить свою тугодумность.

– Для того чтобы руководить всем этим количеством, – продолжал Питер, но запнулся. Неужели, он до сих пор не может называть вещи своими именами? Мда! Хотя кто знает, может быть, и мне со временем будет неприятно называться вампиром.

– Людей, – договорила я за него, не уточняя их подлинные названия.

– Да! – кивнул он мне благодарно, – мы создали совет старейшин. Так вот только они могут объявить Носферату открытую войну. Причем ни кто-то один и даже не два, – Питер вновь посмотрел на собравшихся, но взгляд его немного задержался на Жозене. Он делал акцент на двух присутствующих в комнате старейшинах. Я кивнула в знак понимания, но ничего не произнесла.

– Только общее решение совета может быть принято как начало каких-либо действий. Но совет нужно убедить в этом. Им понадобится доказательство, что время пришло! – пламенная речь Питера была окончена. Твердый взгляд Питера был направлен прямо на меня. Он смотрел мне прямо в глаза, ища в них что-то. Он искал понимания. Остальные тоже стали смотреть на меня. Лишь Мела смотрела себе под ноги.

– И? Что вы от меня хотите? – мне было ужасно стыдно, но я никак не могла понять, чего они от меня ждут.

– Дорогая, – начал Габриель, – Мы хотим, чтобы ты присутствовала на совете вместе с Питером и Жозеном. Остальным, к сожалению, там быть нельзя. Совет всегда проходит закрыто.

– Не вижу в этом проблемы. Если меня туда пропустят, я пойду, конечно. Только что я им скажу? Вы вообще как себе это представляете? Приходит на ЗАКРЫТЫЙ совет старейшин, – я специально выделила это слово, – никому не известная новообращенная вампирша, которой и года нет, и заявит, что она одна из «Великих»? Да, меня оттуда пинками выкинут, и слушать даже не станут!

– Ну, ты нам известна, это, во-первых. А во-вторых, ты пройдешь на совет вместе с нами, и остальные будут вынуждены выслушать тебя. Правда, сомнений, недовольства и что скрывать, недоверия и агрессивности будет вылито в твою сторону предостаточно! Но мы тебя не дадим в обиду! – взял слово Жозен.

– Ну, на дружелюбный прием я и не надеялась, зато в исходе такого совета очень сомневаюсь. Если я не ошибаюсь, то мы стали пытаться созвать совет совершенно по другому поводу. А соответственно старейшины будут ждать абсолютно противоположных обсуждений. А тут заявлюсь я, объявляя, что одна из двух «Великих», которых все так долго ждали! Да я и сама не уверенна в этом до конца, – проговорила я с сомнением. Мне так не хотелось снова быть белой вороной, что эта легкая надежда так и тлела у меня внутри, хотя все говорило об обратном.

– Стоп! Ты сама не веришь, что одна из «Великих»? – как-то испуганно спросил Питер. А что собственно его так смутило? Неужели, все так и рвутся стать «Великими». Это же настоящие козлы отпущения! Они собираются начать войну с Носферату сразу, как только появятся обе девушки. Интересно, а они думали о том, что может быть, если эти девушки не захотят войны, или просто не оправдают их надежд?

– А что Вас так удивляет? Мне не особо хочется быть ей, – вдруг честно призналась я. У всех теперь не только глаза округлились, но и челюсти отвисли. Это выглядело бы очень прикольно, если бы не было так грустно. Только Мела как-то грустно вздохнула и слегка улыбнулась. У нее был такой вид, будто она меня понимает, будто что-то тяжелое лежит у нее на сердце. Но, тем не менее, она по-прежнему не смотрела на меня. Ее глаза блуждали где-то в пространстве. А может быть она и вовсе не слышит нашего разговора? Может быть, она улыбается чему-то своему? Тут заговорил Габриель, и я была вынуждена выкинуть размышления о поведении Мелы. Да и какая мне сейчас разница? Меня хотят отдать на растерзание совету старейшин, а я думаю о чем-то совершенно другом!

– Вира, это не вопрос выбора быть «Великой» или не быть. Ты не можешь отказаться от своего предназначения! – проговорил Габриель, – Я тоже не особо рад, что ей оказалась именно ты. Но так уж случилось! Этого не изменить! С этим нужно просто смириться и принять!

Габриель заглядывал мне в глаза, видимо, пытаясь найти в них понимание и одобрение. У меня же внутри были немного иные чувства.

– Смириться говоришь! – пробормотала я, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свои чувства и эмоции.

– Возможно, мы поспешили! – вдруг сказал Питер. Теперь все посмотрели на него удивленными глазами, – Я понимаю Виру! Она не так давно стала вампиром, она наконец-то со своей семьей и я больше чем уверен, что ей хочется простого семейного счастья рядом с Габриелем и Ловеной. Но Вира, Габриель прав, ты не сможешь этого изменить. Я думаю, мы дадим тебе время, чтобы все хорошенько обдумать и принять решение. Ты умная девушка и примешь единственно верное решение.

– Но Питер, у нас нет много времени! – проговорил Жозен.

– Я думаю, что Вира это понимает. Но она сама должна принять себя такой, какая она есть. Мы слишком сильно стали на нее давить. Рано обрадовались!

– Я скажу, когда буду готова появиться перед советом, и сделаю ли это вообще! А пока Вам есть чем заняться! – проговорила я, намереваясь уйти. Прямо за моей спиной на руках у сидящей в кресле Франчески играла моя дочь, моя Ловена. Она и только она была для меня всем, ну и, конечно же, ее отец!

– Есть чем заняться? И чем же? – вдруг спросил Джо, который все это время не проронил ни слова. Мне пришлось вновь обернуться.

– Ну, если мне не изменяет память, то для объявления войны нужны обе «Великие». Причем обе они должны принять одну сторону. И пока вторая не найдена у Носферату будет надежда, да и наши шансы будут не настолько велики, как хотелось бы!

Никто мне ничего не ответил. Только Мела подняла глаза. На пару мгновений наши взгляды пересеклись. Не первый день уже мне кажется, что Мела чем-то озабочена. Утром она спускается вся светящаяся, но стоит только завести разговор о способностях, охоте или тем более о «Великих» она грустнеет и уходит куда-то очень глубоко в себя. Невольно я стала к ней присматриваться.

Меня сильно тревожила ее реакция на все эти разговоры. И как следствие, закралось сомнение, что она либо знает вторую «Великую» либо сама ею является, но не признается. У себя в комнате я начала перебирать все до мельчайших подробностей. Я спокойно наблюдала, как играет моя Ловена, а сама все больше приходила к выводу, что Мела и есть вторая! От такого вывода мурашки пробежали по коже. Мне совершенно не хотелось вступать в войну, которая уже длиться не одно столетие. Так и захотелось закричать: ну почему я?

Одно было понятно для меня – нам нужно поговорить. Причем сделать это надо, только нам двоим. Я уж не знаю, догадываются ли остальные, но мне нужна была правда!

Я вновь спустилась в гостиную. Все мужчины, за исключением Джо, были в кабинете, и не спеша, что-то обсуждали. Мне не хотелось подслушивать, тем более что и так было понятно, о чем идет речь. Сейчас все разговоры только об одном – «Великие» и совет! Я направилась в кухню, где были все остальные. Я шла достаточно медленно, чтобы не пугать Ловену, сидящую у меня на руках, и ласково перебирающую мои волосы. Я все чаще стала передвигаться в замедленном режиме, точнее с человеческой скоростью.

Спокойно я вошла в кухню. Джанет и Франческа стояли у плиты, зачарованно поджаривая мясо. Мела и Джо сидели за столом. Причем у каждого из них были очень странные лица. Ну, с Джо все и так понятно – в него уже не лезет, а надо! А вот Мела смотрела на этот кусок мяса так будто ей и хочется и не хочется его одновременно. Мне это показалось странным.

Как только я появилась на пороге, все внимание Джанет и Франчески переключилось на Ловену, которую у меня тут же забрали. А я все думала как же незаметно для остальных, не вызывая подозрения, вытащить Мелу на разговор. А пока я просто присела рядом. Через некоторое время в кухню пришли и мужчины.

– Хорошо, что ты здесь, Вира! – проговорил Питер. Ну, только не опять.

– Вы надумали что-то новенькое и все по-прежнему? – не скрывала я своего недовольства. У меня и так было много всего, а тут еще и этот совет! Сердце болело за маму, разрываясь от обиды и безысходности. Из головы не выходило странное поведение Мелы и ужасающий собственный вывод. Только наличие Габриеля и Ловены сглаживало мои терзания, хотя в какие-то моменты лишь усиливало. Было очень обидно смотреть на собственную дочь и понимать, что ты пропустила самые удивительные и запоминающиеся моменты в ее жизни. Очень обидно, когда Джанет рассказывает тебе, как твоя дочь пошла, как она научилась держать ложку, как уморительно она ест мясо, резво пережевывая его своими маленькими зубками. И тут еще это!

– Да, мы все о том же. Но прошу тебя выслушать меня до конца! – проговорил Питер, садясь на стул напротив. Казалось, что никто больше не двигается. Я ждала, смотря на него прямо и твердо.

– Вижу, что ты согласна меня выслушать. Так вот о совете, – начал он, – Мы пока отложили его не неопределенный срок. Но рано или поздно тебе придется выступить перед ними. Но самое главное, что старейшинам понадобятся доказательства. И я не говорю о том, чтобы вести туда Ловену. Думаю, что слова Габриеля и ваша общая фотография будет достаточным доказательством твоего материнства. Сложнее будет со способностями. Их нужно будет продемонстрировать! А значит, тебе нужно их развивать. Что ты об этом скажешь?

– Хорошая мысль, – ответила я, кивая головой, – Я уже и сама пришла к выводу, что пора бы уже начать работать над собой. Но ведь не все так просто. При жизни я обладала двумя способностями. И надеюсь, что телекинез сохранился, а вот на счет другой очень сомневаюсь.

– Телекинез? – удивилась Мела. Это была первая ее реакция в мою сторону за эти несколько дней.

– Да, – спокойно ответила я, – и он точно сохранился. Я им уже пользовалась и думаю, что вполне смогу его продемонстрировать.

– Покажи! – подскочил на стуле Джо. Вот так ажиотаж!

– Ну, я не знаю, – засомневалась я. Питер же просто кивнул. Что же можно сделать, чтобы это заметили все?

Я сконцентрировалась и уже секунду спустя стол, вокруг которого стояли или сидели абсолютно все присутствующие, был мною захвачен. В следующее мгновенье стол висел над головами, озорно покачиваясь из стороны в сторону, а мне казалось это забавным. Я сама его раскачивала, а остальные не только восхитились, но и напряглись. Хотя чего им так реагировать? Если даже этот стол рухнет, ни на одном из присутствующих, кроме Ловены и царапины не останется.

– Ой! – послышался тоненький голосок Ловены. Дочка испугалась. Я мгновенно перестала раскачивать стол и очень аккуратно поставила его на место.