Текст книги "Любовница по контракту"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Превосходство Паскуале было очевидным, и, глядя в его отливавшие стальным блеском глаза, она поняла, что у нее нет выбора.

– Если я приму твое странное предложение работать на твою компанию…

– У тебя нет другого выхода, – мягко прервал он ее, – не так ли?

Нет. Ничего другого не остается.

Он был прав. Снова прав. Было от чего прийти в бешенство. Она и впрямь не могла больше давать Пьеру наличные, чтобы он их проматывал. Не говоря уже о том, что долги Пьера намного превышали ее состояние.

Если она откажется стать «лицом» «Формидабль», не только «Франклин моторз» разорится. Паскуале может подать на нее в суд за невыполнение контракта. Он может ее разорить. Он может навесить на нее ярлык ненадежности, сделать так, что она никогда больше не найдет работы. Приходилось признать, что он взял над нею верх: она была в ловушке.

– Мне хотелось бы прояснить одно обстоятельство, – устало сказала она.

– Я слушаю.

– В контракте записано, что я работаю на тебя, – только это?

– Как я уже сказал, – с изяществом пожав плечами, ответил он, – ничего более того, что ты захочешь сделать.

– И каковы условия работы?

– Условия те же, что записаны в контракте, который ты подписала, – сказал он, с неодобрительной полуулыбкой глядя на клочки контракта, разбросанные на ковре. – И у тебя не было в этом смысле проблем до того, как ты узнала, что это моя компания, не так ли?

– Не было, – нехотя призналась она. – Когда я должна начать?

Она отчетливо сознавала, что окончательно решает свою судьбу. Судя по его ласковой улыбке, этот факт не ускользнул и от его внимания.

– Завтра вечером в отеле «Гранчестер» состоится банкет, на котором ты будешь представлена международной прессе. В восемь часов за тобой приедет машина.

Зуки встала и разгладила короткую юбку.

– И в каком же образе я должна предстать?

Он улыбнулся. На этот раз улыбка была волнующей. Хищной. Она заставила ее содрогнуться. Но и затрепетать от восторга. Ей захотелось вцепиться ногтями в это восхитительное лицо. Ей захотелось поцеловать его.

– Конечно же, не в образе невинной девушки, – безжалостно сказал он. – Ты должна быть воплощением очарования, bella mia. И сексапильной, – добавил он, медленным взглядом блуждая по ее телу.

Зуки подавила в себе дрожь. Когда он так на нее смотрит, должна ли она чувствовать себя оскорбленной? Уж во всяком случае, не должна испытывать такого возбуждения!

– К семи часам к тебе приедет стилист компании и привезет все необходимое. Мы работаем с фирмой «Ломас и Ломас», – сказал он и совершенно неожиданно взял ее руку и медленно поднес к губам, не сводя с Зуки глаз. – Я счастлив, что у тебя хватило благоразумия принять мое предложение.

Ощутив теплое дыхание на своей коже и мягкое прикосновение его губ к ладони, Зуки с ужасом поняла, что попала в ловушку, из которой не сможет безболезненно выбраться.

Она поспешно выдернула руку и заявила ледяным тоном:

– Ты дал мне ясно понять, чего ты от меня ждешь, Паскуале, но предупреждаю тебя: ты этого не получишь.

– Да неужели? – насмешливо сказал он.

– Тебе лучше в это поверить!

И с гордо поднятой головой она промчалась мимо него, мимо Карли и седого юриста, все еще пребывавшего в состояния шока.

– Зуки, – бросилась к ней Карли, – ради Бога!..

Зуки не оглянулась, но услышала за спиной голос Паскуале:

– Извините, что заставил вас ждать. Вернемся в офис и детально обсудим контракт. Мисс Франклин пересмотрела свое решение и с удовольствием согласилась с его условиями.

С удовольствием! Если бы только они знали! Зуки постаралась держать себя в руках, пока не вышла из здания компании и не остановила такси.

Только рухнув на заднее сиденье, она дала волю чувству бессилия и злости, волной поднимавшимся в ней, бешено колотя свою замшевую сумочку, как будто это была грудь Паскуале.

Было без десяти восемь, когда уехала стилист компании. В ожидании машины, которая должна была отвезти ее на встречу с прессой, Зуки стала рассматривать себя в зеркале. Даже она сама не могла предположить, что платье, присланное ей для дебюта, может производить такое впечатление.

Как почти всех манекенщиц, ее постоянно одолевали сомнения относительно своей внешности: однажды кто-нибудь скажет, что все это шутка, на самом деле она вовсе не красивая. Смотрясь в зеркало, она обычно замечала лишь недостатки: очень, даже слишком высокий рост, слишком длинные ноги и довольно узкие бедра, которые подчеркивали удивительно пышную грудь. Но сегодня она не смогла обнаружить какие-либо недостатки в своей внешности.

Волосы ниспадали каскадом каштановых локонов, а несколько тяжелые веки были умело подкрашены серебристыми тенями. Платье было восхитительным, оно прилегало в нужных местах, почти до неприличия подчеркивая высокую грудь и мягко облегая бедра. В таком платье был бы заметен даже один килограмм лишнего веса, подумала она, радуясь, что у нее такой упругий и плоский живот.

Резкий звонок в дверь вывел ее из задумчивости. В глазок Зуки увидела шофера в униформе.

Она открыла. Шофер показал ей удостоверение.

– Мисс Франклин?

– Это я, – ответила она, широко улыбаясь.

В конце концов, шофер не виноват, что она вынуждена ехать на эту злосчастную презентацию.

– Машина внизу.

– Спасибо. Я сейчас спущусь.

Чувствуя неожиданное родство с христианами, которых римляне скармливали на арене львам, она накинула на голые плечи серебристую шаль и сошла вниз, в темноту летнего вечера, где ее ждал сверкающий «даймлер».

Шофер открыл заднюю дверцу, и она села в машину, не успев заметить, что в ней кто-то уже есть. В салоне было полутемно из-за затемненных стекол, но Зуки сразу поняла, кто именно находится в машине и, откинувшись на мягкое кожаное сиденье, наблюдает за ней пристальным взглядом.

Она забилась в угол, как можно дальше, и обдала пассажира ледяным взглядом.

– Добрый вечер, Зуки, – едва слышно произнес Паскуале, когда машина тронулась с места.

– Какой сюрприз! – сказала она холодно, хотя кровь застучала у нее в висках. – И к тому же – пренеприятный. Скажи, Паскуале, ты намерен сопровождать меня на все официальные приемы?

– Может быть, – невозмутимо ответил он с улыбкой. – А если ты будешь так потрясающе выглядеть, как в этом платье, то непременно.

От такого комплимента и от сопровождавшего его оценивающего взгляда ее ударило как током. Казалось, не имело значения, что Паскуале Калиандро был ее врагом, что он ей активно не нравился и что у него на ее счет были гнусные планы. При виде этого человека все ее тело оживало, она смотрела на него с восторгом, заставлявшим кровь быстрее бежать по жилам.

Ей стоило большого труда держаться с ним так, как с обычным деловым партнером. Дружески, но на расстоянии.

– Да, платье замечательное, – согласилась она. – У тебя талантливый стилист.

Он улыбнулся ее вежливому и сдержанному тону.

– Да. Она показала несколько платьев, но как только я увидел это…

В том, как он это произнес, угадывалось что-то такое, от чего у Зуки защемило в груди.

– Ты хочешь сказать, что ты… ты выбрал это платье? – Она не поверила своим ушам.

– Конечно.

Сама мысль о том, что платье, так плотно облегающее ее тело, было выбрано им, заставила ее покраснеть от волнения и одновременно устыдиться. Хорошо хоть в машине было довольно темно! Выждав немного, пока волнение уляжется, Зуки спросила:

– Это что, обычная для тебя практика? Решать, что надеть твоим моделям?

– А как ты думаешь? – посмотрел он на нее искоса.

Ей не то, что думать – дышать было трудно.

– Не имею ни малейшего представления. Потому и спрашиваю.

Она увидела, как циничное выражение сбежало с его лица, сменившись нежностью, как невероятно потемнели его глаза, и поняла, что в данный момент его желание было таким же сильным, как и ее.

– Нет, как правило, выбираю не я. Но лишь только я увидел это… мне захотелось посмотреть, как ты будешь в нем выглядеть. Я представил себе контраст между серебром платья и золотом блеска твоих так много обещающих глаз. Мне хотелось увидеть, как шелк ласкает твою нежную кожу. Я знал, что ты будешь в нем неотразима, совершенно неотразима, – пробормотал он. – И оказался прав, прав…

Как модель, Зуки привыкла, что ей льстили и делали комплименты мужчины, но ее сердце еще никогда так не билось, как сейчас – от откровенно чувственного признания Паскуале. Как больно было сознавать, что ему нужно было только ее тело, которое он жаждал заполучить.

Ее сердце сжалось от невыносимой мысли, что Паскуале думает о ней так, и только так. И она попыталась поставить его на место.

– Должна тебя предупредить, что, если я по твоей милости потеряю самообладание, вряд ли получатся хорошие фотографии «лица» твоей компании. Так что, если ты намерен давать мне почувствовать себя купленным тобою предметом каждый раз, когда я буду иметь несчастье тебя видеть, я бы посоветовала тебе этого не делать.

– Вовсе нет. Я намерен заставить тебя признаться, что ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, – отпарировал он тихо, и она непроизвольно посмотрела на его губы. – Что, если это произойдет прямо сейчас, Зуки?

Его голова была достаточно близко, так что стоило ему лишь немного наклониться, как их губы соприкоснулись бы в нежном, чувственном поцелуе. Зуки увидела, как заблестели его темные глаза, и почувствовала, как раскрываются ее губы, будто раздвигаемые невидимой силой.

Инстинктивно она отпрянула от него. Если он посмеет… пусть только посмеет… Она сжала руку в кулачок, приготовившись…

– Но мы не хотим смазать губную помаду, не правда ли? Так что отложим это приятное развлечение на потом. Зато будет к чему стремиться.

– Адское испытание! – зашипела она, как кошка при виде воды.

– Скорее, райское, – заметил он, придав чувственности своему голосу.

Зуки отчаянно пыталась найти подходящие слова для отповеди, но Паскуале внезапно нахмурился и поменял тему разговора:

– Сегодня днем я встречался с твоим братом.

Видимо, ничего хорошего, мрачно подумала Зуки.

– О! – воодушевилась она. – И как он?

– От него несло спиртным. А день только начинался, – возмутился он, все еще хмурясь.

– Разве я сторож своему брату? – сказала она и, желая отвлечь его от неприятной темы, поинтересовалась: – Вы поладили?

– Откровенно говоря, я удивлен, как ему удалось продержаться в бизнесе целых восемь лет! – Паскуале покачал головой, как раздосадованный учитель. – Он совершенно безответственный человек!

– Разве обязательно так оскорблять? – Зуки попыталась защитить брата, хотя в глубине души была согласна с каждым словом Паскуале. – Ведь бизнес – занятие трудное.

– Да уж, но не труднее, чем иметь дело с твоим братом, – кисло усмехнулся Паскуале.

– А тебе бы только щеголять своим знанием английского, – съязвила Зуки. В ярких огнях магазина Хэрродз, мимо которого они проезжали, она заметила, что ее замечание вызвало у него улыбку.

– Больше всего беспокоит то, что ему просто незнакомы основополагающие понятия бизнеса. Он тупо смотрел на меня, когда я говорил ему о поставках, спросе и движении капитала.

– Это потому, что ему не повезло, как некоторым, пройти курс менеджмента в Гарварде! Да будет тебе известно, что Пьер унаследовал компанию после смерти отца, когда ему было всего двадцать.

– Мне это известно, – мягко возразил он. – И он сказал мне, что ваша мать умерла в прошлом году. Я очень сожалею, Зуки, поверь мне.

Зуки повернулась к нему. Все что угодно, подумала она, но только не этот почти нежный голос, в котором ей послышались нормальные, человеческие нотки, а не его обычная при разговоре с ней чувственность. Она поспешно отвернулась и стала смотреть в окно, чтобы он не увидел навернувшиеся на глаза слезы. Ей удалось успокоиться до того, как Паскуале постучал в затемненное стекло, отделявшее салон от шофера.

– Пожалуйста, остановитесь здесь, – попросил Паскуале. – Я хочу проводить мисс Франклин через боковой вход. Ты в порядке? – взглянул он на Зуки.

Она кивнула, удивившись его заботливому тону.

– Разве ты не хочешь, чтобы мы торжественно появились у главного входа? – с любопытством спросила она, но Паскуале покачал головой.

– У главного входа обычно толпятся фоторепортеры. Ты же знаешь, ситуация иногда выходит из-под контроля, и тебе совсем не обязательно продираться через всю эту толпу. – Вновь ее странно тронула его заботливость, хотя он все тут же испортил, пробормотав: – К тому же момент неожиданности всегда более выигрышен, не так ли?

Однако у нее не было времени ответить, потому что машина остановилась. Паскуале помог ей выйти и, взяв за руку, провел ее в здание через незаметную боковую дверь. Несколько мгновений их ладони соприкасались, и он крепко держал ее за пальцы. Она с трудом удержалась, чтобы не пожать их.

Только когда они поднимались наверх в лифте, она заметила, что Паскуале улыбается.

Что это была за улыбка!

– Тебе все это жутко нравится! – скептически бросила она.

Наступило молчание. Лицо его стало серьезным.

– Больше, чем я думал, крошка. Глупо было рассчитывать на то, что ты сдашься сразу, но во Франции были такие многообещающие моменты…

Она подумала, что ослышалась.

– Многообещающие моменты? – Неужели? – подумала она. Значит, он решил, что она тут же сдастся? – Я еще никогда не встречала подобной самоуверенности и наглости…

– Мне и в голову не приходило, – прервал он ее, глядя бесстыжими глазами на ее губы, – что ты будешь все время сопротивляться, а я – получать удовольствие от борьбы и от предвкушения победы.

Она могла бы протестовать. Она могла бы пролепетать что-нибудь о чести, порядочности и бесстыдных притязаниях таких скотов, как он.

Могла бы.

А он, без сомнения, – самоуверенное животное – стал бы снисходительно улыбаться и кивать, выслушивая ее возражения.

Но после того как зацелует ее до смерти. Зуки содрогнулась. Как это там говорится: не по словам судят, а по делам. Если Паскуале предпримет попытку снова ее обнять, она будет холодна как лед. Она крепко сжала губы на случай, если он попытается ее поцеловать.

Его темные глаза насмешливо улыбались. Когда двери лифта открылись, Зуки увидела, что коридор полон ожидающих ее фоторепортеров. Паскуале взглянул на нее. – Готова?

– Ко всему, – ответила она. Взгляды их схлестнулись, и сердце Зуки сжалось, потому что она услышала звучный женский голос, окликавший Паскуале по имени.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Паскуале, дорогой! Вот ты где! – накинулась на них надменного вида женщина лет тридцати с иссиня-черными гладкими волосами. На ней было шикарное ярко-красное закрытое, как военный френч, платье, так что Зуки в своем облегающем серебристом наряде почувствовала себя, чуть ли не голой.

Зуки редко встречала женщин, если только они не являлись моделями, которые были бы с ней одного роста. Эта женщина оказалась такой же высокой, и было очевидно, что она очень хорошо знает Паскуале, так как поочередно подставила ему для поцелуев обе бледные щечки.

– Откуда ты, черт возьми, появился? – спросила женщина, добавив низким грудным голосом несколько слов по-итальянски.

– Мы поднялись на служебном лифте… Говори, пожалуйста, по-английски, – вкрадчиво попросил он. – Зуки не говорит по-итальянски.

Женщина подняла вверх изящные наманикюренные руки.

– Ну конечно! Как это глупо с моей стороны!

Зуки была возмущена, но промолчала.

– Вы когда-нибудь встречались? – улыбнулся Паскуале.

– Нет, – сказала женщина, холодно оглядев Зуки с ног до головы, – не думаю.

– Зуки, это Стейси Ломас. Глава «Ломас и Ломас», рекламного агентства, с которым я сотрудничаю…

– С незапамятных времен! – восторженно воскликнула Стейси, отчаянно моргая.

Ладно, значит, ты хорошо с ним знакома, подумала Зуки, пряча непонятное разочарование за широкой улыбкой.

– Стейси, разреши представить тебе новое «лицо» компании «Формидабль». Ты, конечно, узнала Зуки, ты ведь видела альбом с ее фотографиями?

– Разумеется, – откликнулась Стейси, чуть приподняв брови, как бы удивляясь, что стоящая перед ней Зуки совсем не похожа на свои фотографии.

– Здравствуйте, – улыбнулась Зуки.

Не надо быть дипломированным специалистом в области человеческих отношений, чтобы понять, что элегантная миссис Ломас без ума от синьора Калиандро. Просто без ума. Об этом можно было судить по восторженным взглядам, которые она на него все время бросала, и по чуть заметной улыбке, игравшей на ее довольно чувственных ярко-красных губах.

– Привет, Зуки, – наконец ответила Стейси очень сухо. – Ну что ж, пора начинать. Думаю, надо представить тебя джентльменам пресс-корпуса.

– Джентльменам? – пошутила Зуки. – Из пресс-корпуса? Жажду их увидеть!

Она заметила, как улыбнулся Паскуале, но двинулась вперед, горя желанием делать то, для чего ее наняли: продавать продукцию. Это означало выполнять свою работу с профессионализмом, которым она славилась, а не размышлять о том, насколько близкими были отношения между Стейси и Паскуале. Если он настолько аморален, чтобы иметь двух любовниц сразу…

В отеле «Гранчестер» был специальный зал для приемов, и в тот вечер он был декорирован в золотистых и синих тонах, по которым все узнавали упаковку продукции компании.

И они здорово постарались, с восхищением отметила Зуки, оглядываясь, может, даже слишком…

Зал был украшен золотистыми и синими лентами и вымпелами, сине-золотистыми металлическими шарами с надписью на каждом: «Это Формидабль». Всевозможные голубые цветы – дельфиниумы, васильки, ирисы, гиацинты – в причудливых золоченых вазах были расставлены группами по всему залу.

Около стенда, представлявшего все разнообразие продукции компании – духи, наборы косметики и гигиенические наборы для ухода за кожей и волосами, – стоял стол с шампанским в бокалах синего стекла. Репортеры осушали бокалы с такой скоростью, как будто годами жили при сухом законе.

– Хочешь шампанского? – спросил Паскуале.

– Нет, я не пью на работе, – отрезала Зуки.

– Можно попросить тебя встать здесь? – поспешно вмешалась Стейси. – Начнем работать.

Прямо стервятник, подумала Зуки раздраженно, но последовала за рекламным начальством, все так же широко улыбаясь. Ей не понравился намек Стейси на то, что она считает ее пустышкой, хотя обычно предвзятое мнение людей о моделях ее не трогало. В конце концов, она не пыталась произвести впечатление. Она прилично зарабатывала и платила налоги. Люди или любили ее, или нет, и их мнение ее не волновало.

Так почему ей так не нравится Стейси Ломас?

Из-за ее явно близких отношений с Паскуале?

Ну и черт с ними! Поддавшись порыву, Зуки встряхнула каштановыми волосами, и в то же мгновение полсотни фотовспышек озарили зал бело-голубым искусственным светом.

Она чувствовала присутствие в зале Паскуале, и это отражалось на ее работе. Она старалась как никогда. Он хочет, чтобы она рекламировала его товар, и она сделает это хорошо, черт бы его побрал!

Тебе хотелось очарования и сексапильности? Так получай!

Она надувала губки. Соблазнительно улыбалась. Игриво закрывала лицо завесой каштановых волос. Многообещающе прищуривала блестящие глаза цвета янтаря. Репортеры словно с ума посходили – они одобрительно свистели и щелкали фотоаппаратами.

После того как были сделаны все возможные снимки – и сверх того еще несколько, – был объявлен перерыв. Спустившись с небольшого помоста, Зуки оказалась рядом с Паскуале. Встретившись с ним взглядом, она растерялась, увидев его искаженное гневом лицо.

Что это с ним? А… какое мне дело? – подумала она с вызовом, поправляя сползшую с плеча бретельку.

Стейси улыбалась с видом человека, только что выигравшего в лотерею.

– Паскуале, дорогой, – проворковала она, – я умираю с голоду. Ты уже ел?

– Нет, – отрезал он.

Лицо его было напряженным, и он метал на Зуки грозные взгляды.

– Тогда давай поедем в тайский ресторан в Сохо? Я слышала, там отличная кухня.

– Да, я тоже об этом слышал, но, боюсь, нам придется отложить визит до следующего раза, – ответил он вкрадчиво, взгляд его оставался злым.

– О? – надула губы Стейси.

Она выглядит скорее обиженной, чем соблазнительной, неожиданно для себя отметила Зуки, ликуя.

– Извини. – Паскуале пожал широкими плечами. – Я улетаю завтра первым рейсом в Нью-Йорк, и мне надо отоспаться.

Интересно, почему это ему надо отсыпаться? – подумала Зуки, но тут же постаралась выкинуть эти мысли из головы. Ей-то какое дело до ночных привычек Паскуале?

– Машина все еще ждет? – ровным голосом спросила она. – Я хочу поехать домой.

– Я провожу тебя вниз, – сказал он.

– В этом нет никакой необходимости, – покачала головой Зуки, бросая ему вызов.

Он его принял.

– Я настаиваю, – тихо сказал он, и в его голосе явственно послышались угрожающие нотки.

Не желая устраивать скандал, которым, конечно, с удовольствием воспользуются допивающие остатки шампанского репортеры, она решила уступить. И почувствовала некоторое удовлетворение от яростного взгляда Стейси.

На сей раз, они спускались в переполненном главном лифте и поэтому не разговаривали. Однако она видела, что Паскуале напряжен и явно рассержен.

– Если ты покажешь мне, где машина… – обернулась к нему Зуки, когда они уже были в вестибюле.

Но Паскуале молча взял ее за руку и повел к вертящейся стеклянной двери.

– Что ты, черт побери, делаешь? – настороженно спросила она.

– Везу тебя домой.

– Я не хочу ехать с тобой!

– Круто! – последовал не допускающий возражений ответ.

Господи, иногда он выражался как американский гангстер!

Но дальше было еще хуже.

Сверкающего лимузина, на котором они приехали, у подъезда не было. Вместо него швейцар отеля подогнал стального цвета спортивный автомобиль.

– Ваша машина, сэр, – сказал он, почтительно улыбаясь и передавая Паскуале ключи. – Не мотор, а мечта!

– Правда? Огромное спасибо. – На мгновение Паскуале изобразил верх вежливости.

Он улыбнулся и сунул швейцару огромные чаевые. Открыв дверцу, он приказал:

– Садись.

Зуки хотела было возразить, но, увидев решительное выражение и плотно сжатые губы, промолчала. К тому же она была довольна тем, что он рассержен. Она не знала причину, но он был не похож на обычно выдержанного и держащего все под контролем Паскуале!

Машина с ревом рванула с места, и Зуки украдкой взглянула на застывший профиль Паскуале.

– Может, объяснишь?..

– Замолчи.

– Но…

– Не сейчас, Зуки! Мне надо следить за этой чертовой дорогой!

– Тебе не кажется, что ты доламываешь мотор? – спросила она медоточивым голосом и увидела, как побелели костяшки его пальцев.

– Не говори больше ни слова, – раздраженно прохрипел он.

– А почему?

– А потому, что я сейчас взорвусь! – предупредил он.

– Я что, должна испугаться? – вызывающе заметила она.

– Да, – процедил он сквозь зубы. – Если ты разумная девушка.

Со страшным скрежетом тормозов он остановил машину около ее дома.

– Большое спасибо за приятную беседу, – насмешливо бросила Зуки, отстегивая ремень. – Что дальше?

Паскуале вышел из машины и открыл ей дверцу.

– По-моему, все очевидно. Я поднимусь к тебе.

– Нет, не поднимешься, – ответила она с бьющимся сердцем.

– Попробуй меня остановить.

Ну, не странно ли: она совсем не была напутана! Даже наоборот. Она была достаточно честна с собой, чтобы понять, отчего у нее так бьется сердце.

От возбуждения.

– Думаешь, я не посмею, – не отрывая от него взгляда, бросила она ему вызов.

– Не знаю. Любопытно было бы посмотреть, как ты это сделаешь, – ответил он с решимостью, от которой она почти задохнулась.

Не дожидаясь, когда закроется входная дверь, он схватил ее в объятия и пинком ноги захлопнул за собой дверь.

– Насмотрелся ковбойских фильмов? – поддела она его, не желая ни пугаться его «галантного» поведения, ни поддаваться сильным объятиям.

Он смотрел на нее горящими глазами.

– Как, черт возьми, тебе это удалось? – потребовал он хрипло.

– Что именно? – удивилась она.

– Так себя вести.

– Как?

– Не разыгрывай невинность! – театрально воскликнул он, и сразу стал заметен его итальянский акцент. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– О чем же?

– Бог мой! – простонал он. – О том, какой ты была сегодня, как выглядела. Твои губы, твои глаза, твое тело в этом платье…

– Которое выбрал ты! – в недоумении возразила она.

– Да, я сам выбрал и, о Мадонна, как же я ошибся! У тебя был такой вид, будто ты занимаешься любовью со всеми мужчинами в зале! Ты это нарочно?

– Ради Бога! – Зуки вырвалась из его объятий. – А ты чего ждал? Ты нанял меня, чтобы я помогла тебе продавать продукцию твоей компании, не так ли? Ты хотел, чтобы я была очаровательна и сексапильна. Это твои слова, если помнишь. Да, я флиртовала, я провоцировала – ведь именно этого ты хотел, Паскуале. Так работают все модели, и не притворяйся, что ты настолько наивен, что не знаешь этого. Все совершенно безобидно.

– Ты так считаешь?

– Разумеется.

– А если бы меня там не было, не думаешь ли ты, что один из этих фоторепортеров – из тех, кто особенно напился, – не увязался бы за тобою, чтобы проводить домой? Ты бы с любым пошла, Зуки?

Она так разозлилась, что влепила ему пощечину. Однако Паскуале даже не дрогнул, он вообще никак не отреагировал, лишь сверкнул глазами и стиснул зубы.

– Как ты смеешь! – Она была так потрясена, что голос ее дрожал, а речь звучала сбивчиво. – Не говоря уже о том, что я абсолютно в состоянии сказать «нет», все эти мужчины в большинстве своем женаты и имеют детей, а остальные отлично понимают, что это всего лишь работа. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них повел бы себя так примитивно, как с удовольствием это делаешь ты. Нормальному человеку не пришло бы в голову силой увозить меня, как будто мы живем в каменном веке!

– Тебе кажется, что я всегда веду себя так ненормально?

– Откуда мне знать, что ты считаешь нормальным? Мы по-разному понимаем это слово. Для тебя нормально прибрать к рукам дело моего брата, чтобы заставить меня работать на тебя. Или, если я буду упрямиться, грозить судом за нарушение контракта…

– Забудь об этом.

– Забыть о чем? – подозрительно прищурилась она.

– Я не буду подавать иск о нарушении контракта. Ты приняла мое предложение под давлением. Раз ты не хочешь на меня работать – не надо. Я отказываюсь от твоих услуг.

– Но ты же в таком случае потерпишь огромные финансовые убытки: ты ведь только что представил меня прессе! – удивилась она.

– Мое финансовое положение не пострадает от случайной ошибки, – философски заметил он.

– А как же Пьер и «Франклин моторз»? – недоверчиво спросила она, удивившись такому повороту.

– Не беспокойся, я не отказываюсь от своего слова вложить деньги в предприятие твоего брата. Я его сдержу.

Когда до нее дошел смысл его слов, она поняла, что у нее появилась возможность освободиться от него. Но реакция ее была совершенно неожиданной, даже для нее самой.

– Ты ничего подобного не сделаешь, – холодно заявила она.

– Как это? – не понял он, решив, что ослышался.

– Тебе незачем отказываться от моей работы в компании, потому что она мне понравилась. А если ты меня уволишь, то я подам на тебя в суд за нарушение контракта. Это ты понял, Паскуале?

Наступило напряженное молчание, а потом он сделал нечто неожиданное. Он рассмеялся.

Услышав этот смех, Зуки растаяла.

– Ах, Зуки, – пробормотал он. – Вижу, я нашел в тебе достойного противника! – Он пытливо посмотрел на нее. – Ты это умышленно? Ты понимаешь, что делаешь?

– О чем ты? Не говори загадками! – растерялась она.

– Да о том, что чем больше ты воюешь и сопротивляешься, тем становишься желаннее?

– Это я знаю, – съязвила она. – Тем сильнее твое желание сделать меня своей любовницей! Гнусное слово!

Она удивилась, увидев, что лицо его стало серьезным.

– Согласен, дорогая. И я был не прав.

– Не прав? – Зуки не поверила своим ушам.

Паскуале признает свою вину!

– Ммм, любовница – это женщина, которую можно купить, подчинить себе, но для такой непредсказуемой, как ты, это слово не подходит. Я не представляю себе мужчину, который смог бы тебя подчинить, даже если бы он держал тебя в цепях. Тебя же я описал бы совсем другими словами.

Зуки каким-то образом удалось сохранить безразличное выражение лица, но сердце ее при этом билось неистово.

– Неужели? Горю желанием услышать.

– Любимая женщина, – прошептал он бархатным голосом. – Ты согласна быть моей любимой женщиной?

Он произнес эти слова с нежностью и снова привлек ее к себе.

Разочарование охватило ее. Ей придется навсегда расстаться со своей романтической мечтой! Совсем не это слово она хотела от него услышать. Во всяком случае, не такое расхожее.

– Не согласна, – гордо ответила она и, огромным усилием воли высвободившись из его объятий, отошла к окну.

– Позволь не поверить, – просто сказал он. – Почему ты отрицаешь, что мы оба чувствуем одно и то же? Ты изо всех сил сопротивляешься, хотя мы оба знаем, что больше всего на свете ты хочешь отдаться своему чувству.

Зуки отвернулась, не желая показывать, что его слова вывели ее из равновесия, боясь, что по ее глазам он прочтет, как она уязвлена. Он был прав. Она хотела его, никогда раньше она не испытывала такого сильного влечения.

Но того, что он предлагал, было недостаточно – не могло быть достаточно: любимой женщиной на время, до тех пор, пока он ею не пресытится.

– Нет, Паскуале.

– И все же, зная, что мы будем все время пересекаться, ты согласна остаться в компании. А ты спросила себя, почему? Ты не думаешь, что наша постоянная близость сломит твое и без того слабое сопротивление?

– Это вызов? – холодно взглянула она на него.

– Я не совсем уверен. А ты его примешь?

– Я так устала от всех этих игр!

Тут она заметила небольшую царапину у него на щеке и побледнела.

– У тебя царапина, – сказала она, закусив губу. – Прости, Паскуале. За то, что ударила тебя.

– Я это заслужил. Моя критика была несправедливой. Ты всего-навсего работала. – Его глаза вспыхнули. – А я приревновал.

Эти слова ничего не значат, уверила себя Зуки.

– Но ты, если хочешь, можешь заслужить прощение, – мягко сказал он.

– Представляю себе, каким образом, – язвительно ответила она.

– Свари мне кофе. Жизнь готов отдать за чашку кофе.

Он устроился поудобнее на одном из ее диванов и одарил ее обольстительной улыбкой.

Она уставилась на него, пытаясь понять секрет такой непринужденной самоуверенности, которая была для него как вторая кожа. И рассмеялась, несмотря на свои опасения.

– После всего, что случилось, – ты просишь чашку кофе! Ты невозможный человек – тебе это известно?

– Вообще-то говорят, – признался он.

Его глаза смеялись, и в его арсенале это оказалось гораздо более сильным оружием, чем сексуальность. Потому что взаимная ирония тоже может быть невероятно интимной…

– Какой ты любишь кофе?

– Любой, – улыбнулся он. – Спасибо.

– Только не вздумай снова меня обольщать, – шутливо пригрозила Зуки.

Выскочив из комнаты, она услышала его тихий довольный смех.