Текст книги "Нечестивец"

Автор книги: Шеннон Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Камилла поймала себя на том, что засмотрелась на кобру в стеклянном ящике. Вокруг уже стояли школьники и трещали, перебивая друг друга.

– Ну и змеюка! Тощая – давно не ела! – сказал один.

– Вот сейчас вытащу ее и скручу шею! – заявил другой.

– Разве у нее есть шея? – поинтересовался третий.

Мальчик постучал по стеклу. Дремавшая змея сразу отпрянула и угрожающе подняла голову. Она сделала выпад в сторону мальчишек, но наткнулась на стекло. Те мгновенно отскочили от ящика.

– Пойдемте отсюда! – закричал тот, который интересовался шеей.

– Если не дразнить животное, оно не нападет – любуйтесь на здоровье, – сказала Камилла, проходя мимо них. – Вы же знаете, что, согласно легенде, Клеопатра приказала принести ей корзину со смоквами и с коброй, упрятанной внутри. Она вовсе не намеревалась банально покончить жизнь самоубийством. Кобра была божественным символом власти, и правительница полагала, что, если ее укусит эта змея, она обретет бессмертие.

– Это и вправду было так? – спросил один из мальчишек.

– Пожалуй, она и без того прожила легендарную жизнь, и можно сказать, что обессмертила себя в памяти потомков. Неизвестно, укусила ли ее змея, но я уверена, ее давно нет среди живых. – Она улыбнулась. – В музеях положено смотреть и учиться, а не дразнить или повреждать экспонаты, – сказала она. И, уже собираясь отходить от мальчиков, добавила: – Кстати, у змей есть шея.

– А где эта шея? – спросил любознательный мальчик.

– Позади головы, – ответила Камилла с улыбкой.

– Так у них все тело позади головы! – сердито заметил другой.

–  Сразупосле головы, – уточнила Камилла.

– А есть еще змеи в музее? – не отставал любознательный мальчик.

– Только эта, – уверила Камилла. – И когда экспозиция с Клеопатрой уедет, змея тоже покинет наш музей.

– Ого! Эта змеюка – ваш лучший экспонат! – сказал другой ее маленький собеседник.

– Ничуть. Всматривайтесь и читайте вдумчиво, откроете здесь немало интересного для себя! – посоветовала Камилла.

Мальчики насупились.

– А вы не проведете нас по музею? – попросил настырный мальчишка. – Пожалуйста, просим вас, – быстро поправился он.

– Не могу, мне надо возвращаться на рабочее место, – объяснила она.

– А чем вы занимаетесь? – спросил мальчик.

– Переводом.

– Вы можете читать надписи на гробницах? – заинтересованно спросил тот, кто только что считал змею лучшим экспонатом музея.

Она улыбнулась и кивнула:

– Вам самим надо пройтись и внимательно прочитать таблички у экспозиций. Будет интересно, ручаюсь, стоит только призвать на помощь воображение.

– Давайте посмотрим Розеттский камень, – предложил мальчик постарше.

Мальчики ушли, но один из группы задержался, чтобы поблагодарить ее, глядя с уважением. Камилла неловко улыбнулась ему и на прощание помахала рукой.

Камилла снова обернулась и посмотрела на змею. Кобры, как известно, погубили немало людей. Но она также знала, что они не нападают, если их не провоцировать. Камилла наблюдала за змеей и жалела ее – тварь пострадала, ударившись о стекло. Однако она представила себе, что могло случиться, если бы стекло отсутствовало, и поежилась.

Интересно, какие чувства испытывали лорд и леди Стерлинг. Они видели аспидов, которые принесли им мучительную смерть? Может, и в самом деле печальная случайность… Или убийство? Убийство – значит, предательство, хуже и быть не может.

Глава 6

Камилла была удивлена. Еще вчера вечером ей легко удалось уйти с работы без провожатых, но сегодня ее опекали. Хантер, который редко задерживался в музейных залах, шел рядом, бок о бок, Алекс был по другую руку. Сэр Джон шагал сзади, чуть поодаль.

Они вышли на улицу. Большая карета графа Карлайла уже дожидалась ее.

– Не садитесь! – с отчаянием прошептал ей Алекс.

– Камилла… – смущаясь, прошептал Хантер и добавил, склонившись к ее уху: – Я женюсь на вас, честное слово.

– Ей не следует так поступать! – громко обратился Алекс к сэру Джону. – Молодая женщина в компании с таким… животным! – неудачно выразился он.

– Будет вам! – приструнил их сэр Джон, покачав головой. – Речь идет о графе Карлайле, уважаемом герое войны! Мы все водили с ним дружбу! – напомнил он с негодованием.

– Но сейчас он озлоблен, как израненный тигр, – возразил Хантер. – Она не пойдет.

– Она обязана, – стоял на своем сэр Джон.

–  Онарешит сама, – твердо заверила Камилла.

Гигант Шелби ловко спрыгнул с кучерского сиденья, улыбаясь ей во весь рот, поклонился и открыл перед ней дверцу кареты, приглашая сесть.

Камиллу охватила паническая нерешительность. Только что Хантер Макдональд пообещал жениться на ней! Поймать его на слове, спровоцировать! – лихорадочно размышляла она. Он привлекателен, известен и явно обладал харизмой соблазнителя. Она и сама испытывала влечение к нему…

Но граф Карлайл удерживал у себя Тристана. Странно: этот человек откровенно использовал ее в своих целях, но и он сам, и его страстная целеустремленность манили ее. Он не делал никаких скидок ни на ее пол, ни на возраст или внешность. Даже гнев его, пусть и грубо выраженный, нес в себе внутреннюю убежденность в своей правоте – это тоже притягивало ее. Она была заинтригована, ей хотелось найти для него убедительные факты, подтверждающие или случайность постигшей его трагедии, или же… нечто более зловещее.

Она повернулась к сопровождающим.

– Благодарю вас всех. Граф Карлайл приютил моего опекуна, и я обязана уехать с ним.

Экипаж тронулся с места, и ей очень хотелось узнать, какие же мысли скрывались за словами коллег.

* * *

Эвелин застала Брайана в библиотеке: он снова углубился в чтение дневника, который его мать вела в той роковой египетской экспедиции.

– Брайан, так можно и с ума сойти, – ласково укорила она графа.

Он взглянул на нее, словно не придав значения тому, что его потревожили без позволения, к тому же вторглись в его мысли. Аякс, разумеется, басисто гавкнул и вильнул хвостом. Как водится, он дремал у ног любимого хозяина, неся дозор и общаясь с миром, пока хозяин с головой ушел в работу.

Брайан воззрился на Эвелин, как бы взвешивая ее слова. Он теперь постоянно носил маску, даже у себя в замке, поскольку приютил здесь «гостей».

Он покачал головой:

– Я почти догадался, Эвелин, чувствую это. Разгадка близка.

– Но вы уже тысячу раз перечитывали этот дневник, – тихо сказала она.

Он изогнул бровь, удивившись:

– Я полагал, вы будете довольны. Я показался в свете, отобедал с сэром Уимбли в клубе. И вам приятно будет узнать, что у меня есть виды на участие в благотворительном вечере на этой неделе.

– Неужели?

– Да-да, – быстро проговорил он. – Я беру с собой мисс Монтгомери. Хотя должен заметить, что эта женщина – загадка. Возможно, ее опекун и удостоился титула за воинские подвиги во славу нашей королевы, однако он заурядный воришка. Откуда же у нее отличные познания в египтологии?

– Я догадываюсь, как можно об этом разузнать, – тихо произнесла Эвелин.

– Да, я сейчас же поручу одному из моих людей покопаться в ее прошлом, – кивнул Брайан.

– Можно поступить еще проще.

– Неужели? Умоляю, поделитесь идеей.

– Спросить у нее.

Брайан недоверчиво улыбнулся:

– А она скажет мне правду?

– С этого и надо начинать, – подсказала Эвелин. – Шелби приедет с ней с минуты на минуту. Я накрою стол для вас двоих к восьми часам.

– Но я не имею права принудить ее остаться, – заметил он.

Эвелин улыбнулась:

– Но ведь ее опекуну все еще нездоровится.

– Полагаю, у него всего лишь синяки от ушибов.

– Я позаботилась о том, чтобы эти синяки болели.

– Боже праведный, Эвелин, вы не ранили этого мужчину?

Она рассмеялась:

– Нет, Брайан! Мы просто немного побеседовали – этого хватило.

Он посмотрел на нее, восхищенно качнув головой:

– Эвелин, какая же вы прелесть.

– Делаю все, что в моих силах. – Она расцвела улыбкой, затем посерьезнела. – Брайан, расспросите ее как следует. Возможно, она и скажет вам правду о себе. А если солжет, это выяснить нетрудно, я уверена.

– Возможно, но…

– Что вас смущает?

– Видите ли, когда мы впервые беседовали с ней, она упорно старалась скрыть правду – маскировалась усерднее, чем я.

– Нельзя всерьез предполагать, что мисс Монтгомери участвуют в тайном заговоре против вас, – заметила Эвелин.

– Насколько мне известно, Эвелин, все так или иначе участвует в заговорах и играют определенные роли. И у этой мисс Монтгомери, безусловно, есть свои тайны.

* * *

Открывая дверь, Камилла услышала слабый стон. Страх закрался в ее сердце.

– Тристан?

– Ками, лапушка, это ты?

Голос его был очень слаб. Камилла ринулась к кровати и присела рядом с Тристаном, тревожно глядя на него.

– Как ты, в порядке? – с волнением спросила она.

– В полном порядке, детка, когда вижу тебя! – Он морщился, словно от боли, пока говорил.

– Что тебя беспокоит, Тристан? Наверное, ты переломал себе кости. Нет, надо забрать тебя отсюда и отвезти в больницу! – забеспокоилась Камилла.

– Что ты, Камилла, не надо! – Он взял ее руку. Страдание читалось у него на лице, но хватка оставалась крепкой. – Нет, лапушка, мои кости целы. Точно тебе говорю – видишь, может еще старик шевелиться, мне просто больно.

Она слегка откинулась на стуле и пристально посмотрела на него, не зная, то ли ей сердиться, впадать в ярость, то ли тревожиться. Она положила ладонь на его лоб.

– Жара у тебя нет, – сказала она.

– Знаешь ли, я просто… ослаб. Все тело ноет. Но увидишь, со временем поправлюсь. – Он робко улыбнулся: – Моей жизни ничто не угрожает, моя дорогая, это точно.

– Смотри у меня! – предупредила она. – А не то придушу, как только мы отсюда выберемся!

– Так что теперь…

– Тристан, твои трюки могут стоить мне работы.

– Девушка не должна работать. – Его грусть была неподдельной.

Камилла вздохнула:

– Хорошо, я не придушу тебя, но при одном условии.

– Каком же, моя милая?

– Впредь ты никогда и ни за что не совершишь такой глупости! Тристан, этот человек – чудовище. Не знаю, сможет ли он отправить тебя на виселицу, но надолго упрятать в тюрьму ему вполне по силам, – заметила Камилла.

– Да у него… всего навалом!

– И тем не менее… Похоже, он не в себе.

Тристан внезапно встрепенулся, словно обрел второе дыхание, и, нахмурившись, резко поднялся в постели:

– Если он настолько не в себе, что посмеет коснуться тебя пальцем!..

– Тристан, ничего подобного! Просто… Да ладно, это не важно. Ты же знаешь, граф сотрудничает с музеем, ведь его родители увлекались египтологией. И он убежден – их убили.

Тристан помрачнел:

– Слышал, они погибли от укусов змей, Что-то в этом роде.

– Да, но он никак не может принять эту истину. Если, конечно, это истина.

– О чем это ты? – грозно спросил Тристан.

Камилла положила руки ему на плечи, обеспокоившись, что сказала лишнее.

– Не обращай внимания, Тристан. Я просто волнуюсь за твое здоровье и сержусь на тебя! Как же ты мог так неосмотрительно поступить!

– Камилла, мне очень жаль, что так вышло. Но я обязан тебя кормить. Печально, что тебе пришлось самой зарабатывать на жизнь!

– Тристан, мне нравится моя работа. Я люблюсвое дело. И в этом нет никакой печали. Ты заботился обо мне, пока я подрастала, и теперь должен позволить мне позаботиться о тебе. И не надо мне больше помогать, понятно? Это нехорошо с твоей стороны.

– И правда, – прошептал Тристан, – я всегда умел красть так, что комар носа не подточит.

– Тристан! Побожись сию же минуту, что никогда – никогда! – снова не пойдешь воровать!

– Ну вот что…

– Тристан!

Он откинулся на подушки и надулся, как ребенок:

– Положим, мы пробились в жизни только благодаря моим побрякушкам, – нам хватило их на много лет.

– Нет нужды заниматься этим впредь! Если ты будешь вести себя достойно, нам никогда не придется полагаться на твои «побрякушки». Поклянись мне, что никогда больше не выкинешь такой дурацкий фортель.

Тристан Что-то промямлил.

– Клянись! – потребовала Камилла.

Он взглянул на нее:

– Я клянусь, только ты не ругайся. Если тебе это в радость, я никогда больше не повторю такой дурацкой промашки.

Поразмыслив, она вскинула голову:

– Так не пойдет!

– Что еще?

– Ты сделаешь очередную глупость и заявишь, что это вовсе не дурацкая промашка. Но ты же прекрасно меня понимаешь. Я не желаю, чтобы ты снова искал, что бы такое украсть, не мошенничал и не совершал ничего противозаконного – отныне и вовеки!

– Камилла! – запротестовал он, негодуя.

– Клянись, сию же минуту!

И Тристан повторил за ней, слово в слово, откинувшись на подушки и скрестив руки на груди. Он как-то сразу обмяк и постарел.

– Тебе не следует ходить на работу, – сказал он со вздохом. – Тебе надо замуж за хорошего человека, который сможет обеспечить тебя на всю жизнь.

– Я не хочу, чтобы меня обеспечивали, – мягко возразила Камилла. – Тристан, я люблю тебя и Ральфа. И счастлива заботиться о вас…

Она зажмурилась, поняв, что сказала совсем не то. Тристан был очень горд – именно поэтому предпочитал зарабатывать на жизнь воровством – лишь бы она не работала, чтобы поддержать его.

– Камилла! – искренне вознегодовал он. – Девушке не пристало обеспечивать мужчину.

– Тристан, ты полагаешь, мы живем в Средние века? – стояла она на своем. – Ты взрастил во мне неуемную любовь к знаниям и…

Она прервала фразу на полуслове, поскольку послышался стук в дверь. Не дождавшись приглашения, Эвелин Прайор распахнула дверь.

– Мисс Монтгомери, вы вернулись, – любезно произнесла она.

Камилла выпрямилась и с вызовом произнесла:

– Да. Шелби оставил меня у дверей. Естественно, я сразу же пошла повидаться с Тристаном.

– Конечно, это вполне естественно, – согласилась миссис Прайор. – Однако вас ожидает граф в гостиной, туда будет подан обед.

Камилла слащаво улыбнулась:

– А я думала, мне позволят спокойно пообедать с Тристаном, чтобы не докучать гостеприимному графу.

– Но граф вас ждет.

– К тому же я уже перекусил, – вставил ей Тристан.

Камилла бросила на него хмурый взгляд.

– Мы очутились здесь в гостях из-за досадной случайности, сэр! – напомнила она.

– Мисс Монтгомери, окажите любезность… – настаивала миссис Прайор.

Камилла глубоко вздохнула, не отводя взгляда от Тристана.

Он усмехнулся:

– Тебе надо пойти. Граф Карлайл настаивает.

Камилла поднялась, принужденно улыбаясь.

– Ты уверен, что наберешься здесь сил? У тебя в самом деле ничего серьезного? Может, лучше отвезти тебя в больницу?

Она заметила, что Тристан, поежившись, искоса посмотрел в сторону миссис Прайор.

– Камилла, я уверен, что обойдусь без больницы. Просто требуется время, чтобы поправиться и набраться сил.

Камилла резко обернулась и пристально посмотрела на женщину. Похоже, та не подавала никаких намеков Тристану и не делала страшные глаза – она была спокойна и любезно ожидала Камиллу – ничего более.

– Как пожелаете, – прошептала Камилла, поцеловала Тристана в лоб и вышла из комнаты вслед за миссис Прайор.

– Ему неплохо здесь, судя по всему, – заметила миссис Прайор, словно и в самом деле остро переживала за него и ей было приятно, что он идет на поправку.

– Да, – тихо сказала Камилла. Этот ужасный день, казалось, никогда не закончится. Она вымоталась до предела, и ей вовсе не хотелось провести вечер в компании с тем, кто безжалостно использовал ее в своих целях.

Миссис Прайор, несомненно, заметила, что Камилла не была настроена вести светские беседы – она молча прошла с ней через коридоры в гостиную хозяина.

Брайан Стерлинг ожидал ее, стоя в той же позе: руки сомкнуты за спиной, а взгляд устремлен в темноту за окнами.

Аякс сидел у очага. Он дружелюбно поскулил Камилле, стуча хвостом по полу, однако не поднялся ей навстречу. И она знала – он не подойдет, пока хозяин не прикажет.

– Мисс Монтгомери, милорд, – тихо произнесла Эвелин.

Она собралась уйти, но граф быстро обернулся и окликнул:

– Эвелин!

Миссис Прайор застыла на месте, ожидая распоряжений.

Он повернулся к Камилле и, сверкнув бирюзой глаз, не спеша обвел ее оценивающим взглядом с макушки до пяток.

– Надо немного приодеть мисс Монтгомери, – произнес он наконец.

– Конечно, у нас найдется несколько платьев, этого вполне хватит, – сказала миссис Прайор. – Я сейчас же займусь этим делом.

Он сделал неопределенный жест рукой:

– У нас вполне достаточно нарядов для ее работы. Но если она намерена сопровождать меня на вечере, следует одеться поприличнее.

– Она худышка, – вслух прикидывала миссис Прайор.

Камилла почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Это была неприкрытая грубость, пусть даже перед ней граф или сам принц Уэльский.

– Извините, но оназдесь присутствует, – уведомила Камилла обоих. – И если вы позволите мне съездить домой, я найду там собственное, вполне соответствующееплатье.

– Я вполне понимаю, что всеми помыслами вы там, мисс Монтгомери. Покорно просим извинить нас, – медленно произнес он. Но он и не думал ничего просить, тем более покорно —это было ей понятно. – Боюсь, мы не сможем улучить минутку отпустить вас домой. Полагаю, даже в столь короткие сроки наши сестры смогут изобрести нечто удивительное ради мисс Монтгомери. Эвелин, пожалуйста, велите Шелби отвезти мисс Монтгомери в тот домик в рощице, а завтра вечером пусть привезет ее сюда.

– Шелби мог бы завернуть к моему дому, – возразила Камилла. – Пожалуйста, миссис Прайор, попросите его о такой любезности – остановиться по пути у моего дома.

– Боюсь, это будет особое торжество, мисс Монтгомери. Я был бы чрезвычайно рад видеть, что вы одеты с иголочки.

– Лорд Стерлинг…

– Как себя чувствует ваш опекун? Полагаю, вы улучили минутку, чтобы зайти к нему? – любезно осведомился граф.

Камилла стиснула зубы.

– Он поправляется, – холодно произнесла она.

– Пойду разыщу Шелби, – сказала миссис Прайор и вышла, закрыв дверь.

Камилла затихла, но внутри у нее все кипело, она невидящим взглядом смотрела на лорда Стерлинга.

– Проголодались? – любезно поинтересовался он.

– Вы и вправду чудовище, но только не из-за маски, – расхрабрилась она.

– Хотя бы и так, но обед подан. – И он указал на сервированный стол, покрытый белой скатертью. – Возможно, я и чудовище, но есть не запретишь. Умоляю, скажите мне, почему же вы считаете меня чудовищем? Неужели потому, что мне приятно видеть вас хорошо одетой?

– Я не принимаю подачек.

– Но ваш опекун вполне приемлет… чужие вещи.

– Вы в самом деле уличили его в краже? – осведомилась она. – У него Что-то было в руках?

– На самом деле – нет.

– Так как же вы можете утверждать, что он недаром свалился со стены? Может, он просто любопытствовал, хотел посмотреть на ваши владения.

– Прошу, давайте не будем оскорблять друг друга, мисс Монтгомери.

– Отчего же? Вы все время походя оскорбляете меня.

– Помилуйте, каким же образом? Это я пригласил вас на вечер. Платье не ради вас, а ради меня. Так что и речи нет о подачках.

Она вскрикнула от раздражения, но затем решила, что ничего не поделаешь – придется отобедать. И направилась к столу.

Ему удалось проявить чудеса ловкости и успеть выдвинуть для нее стул. Она опустилась на сиденье, а он прошел к стулу напротив.

Граф налил в ее бокал красного вина и поднял серебряную крышку с ее тарелки. Сегодня была подана нежная жареная баранина, с горошком и молодым картофелем. Аромат сразу вызвал у нее голодный спазм.

Он отложил крышки в сторону и поднял бокал:

– Прошу вас, за музей, мисс Монтгомери.

– Так вы и вправду снова заинтересовались музеем? – спросила она любезно, поднимая свой бокал и отпивая глоток.

– А я никогда и не терял интереса к музею. Никогда.

– Что ж, я думаю, вы все же обставили тех, кто мнит себя завзятым ценителем музея.

– Да, тех самых. – Он покачал свой бокал, любуясь искрящимся вином, и посмотрел Камилле в глаза. – Как они там сегодня? Их ропот и протесты были слышны на всю улицу.

– А чего вы ожидали? – спросила она.

– Ах! – Его глаза округлились. – Разумеется, что они ужаснутся. Вы их инженю, многие обожают и желают вас, но не многие защищают. Там вас загнали в угол, и дразнят, и подбивают клинья, надеясь, что вы станете такой же, как они. И в эту овчарню забрался волк – чудовище с титулом и при деньгах! Держу пари, я знаю, как они себя вели. Сэр Джон, хороший человек, желал, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Он увидел вас иными глазами, удивившись, что вы смогли привлечь мое внимание. Разумеется, он знает, что принял в свою тихую заводь красивую молодую женщину, однако… молодость и красота – расхожий товар. И если я восхитился этим – он польщен. С одной стороны, он пытается угадать, что за прелесть сокрыта в вас. С другой – не желает, чтобы дареному коню глубоко заглядывали в рот.

– От вашей лести голова идет кругом, – сказала она.

– Ничего обидного для вас. Просто рассказываю о том, что произошло после моего ухода. Лорд Уимбли никак не комментировал события, поскольку я дал ему знать, что сам привез вас. Видите ли, некоторые мои соратники убеждены, что мне следует подыскать себе жену, но из высшего общества. Они полагают, что мое богатство и титул оставляют мне надежду отыскать добродетельную опору – несмотря на маску. Затем Алекс – с комплексом насчет своего скромного происхождения, но претендующий на вашу руку. Не нахал и не краснобай, он глубоко огорчен. И последний из них – Хантер – никогда не считает себя крайним.

Держу пари – когда его известили о том, что вы моя гостья, он был ошеломлен, выбит из колеи и немедленно возжелал предложить свои услуги – смею надеяться, дошел до женитьбы? – лишь бы выхватить вас у меня из-под носа!

Камилла надеялась, что ничем не выдала своего удивления по поводу верности его суждений.

– Я никогда не желала выходить замуж за Хантера, – сказала она, стараясь не сморгнуть.

– Ага! Все же он сделал такое предложение.

– Я этого не говорила. Я сказала, что никогда не вышла бы замуж за него.

– Вот как! Отчего же нет? Жених видный и обаятельный. И, смею сказать, обладает определенной настойчивостью и мужской харизмой, этот искатель приключений просто обречен покорять сердца благовоспитанных девиц.

– Вы насмехаетесь над ним?

– Ничуть. Просто любопытствую, почему этот молодой человек не нашел никакого отклика в вашем сердце. Ведь вы не отрицаете, что он обаятелен. Но замуж за него выйти не желаете.

– На что вы намекаете?

– Не намекаю. Я пытаюсь заставить вас говорить то, что вы сами думаете, если уж вы так спешите поправить меня.

– Лорд Стерлинг, вы говорите намеками.

– Значит, вы рассчитывали завязать любовную интрижку с этим человеком? – спросил он безжалостно прямо.

Камиллу обуяло дикое желание выплеснуть превосходное вино прямо ему в лицо, но она сумела сдержаться.

– Честно говоря, – произнесла она ледяным тоном, – это не ваше дело.

– Приношу искренние извинения, Камилла. Но я полагаю, что сейчас каждый ваш поступок непосредственно касается дела моей жизни.

– Не думаю.

Она увидела его задумчивую улыбку из-под маски, и ее пробрала странная дрожь. Он был груб, однако, даже повергая ее в гнев, он каким-то образом будоражил ее сокровенные чувства – взглядом, мягкой улыбкой. Ей было интересно, каким человеком он был прежде, пока жизнь и смерть не озлобили его.

– Я – граф Карлайл, – напомнил он. – И сопровождаю вас на благотворительном вечере. Об этом станут болтать. Мне нельзя выставить себя дураком при таких обстоятельствах.

– Что ж, лорд Стерлинг, вам следовало подумать об этом до того, как вы объявили о своем намерении появиться на торжестве под руку со мной.

– Но мы же с вами договорились.

– У нас нет никакой договоренности. Вы то ли заманиваете меня, то ли запугиваете. Или делаете все сразу.

– Полагаю, все сразу. Я оказываю вам услугу. Вы, в свою очередь, делаете то же самое для меня.

–  Услуга– потому что вы не будете подавать иск? Сами подумайте, лорд Стерлинг. Ведь суд может и оправдать Тристана.

– Сомневаюсь. И вы тоже, – непринужденно заметил он.

Камилла откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и напустила на себя вид гордый и надменный.

– Вы сами сплели эту интригу.

– Однако ценю свою примадонну.

– Похоже, вы так же цените всех, кто попадается вам под руку, тех джентльменов в музее.

Граф спросил напористо:

– Ответьте мне, Камилла, только будьте правдивы. Где вы набрались познаний в истории и египтологии? Как научились читать иероглифы?

Вопрос удивил ее так, что она даже онемела на минуту. Затем вздохнула и сказала:

– От матери.

Граф нахмурился и откинулся на спинку стула.

– От вашей матери?

– Когда я была маленькой, мы ежедневно ходили в музей.

– Вы из-за этого и пришли туда работать? Она знала сэра Джона?

Камилла опустила ресницы:

– Мне надоел этот допрос с пристрастием, лорд Стерлинг.

– Так не заставляйте вытягивать из вас каждое слово. Говорите со мной откровенно.

– Вас беспокоят мои отношения с Хантером Макдональдом? Между нами ничего нет.

– Я уже уловил это, – терпеливо сказал граф.

Камилла резко встала с места. Он играл с ней. Внезапно она так рассердилась, что решила выложить ему все начистоту – пусть получит то, чего добивался.

– Насколько я понимаю, милорд, меньше всего вам надо беспокоиться о Хантере. Хотите знать всю правду обо мне? Пожалуйста. Моя мать была проституткой в портовом Лондоне. Но она не сама вышла на улицу! Ведь женщины, сэр, как правило, не рождаются проститутками. Она была седьмым ребенком в семье англиканского священника из Йорка и поэтому получила хорошее образование. Меня убеждали, что мой отец был человеком видным, а может, и знатным, но даже в наш просвещенный век на мне клеймо незаконнорожденной. Моя мать, зная, что ее выгонят из дома, поспешила в Лондон, надеясь найти здесь достойную работу – ведь она была образованна. Но никто не хотел принимать на такую работу женщину, ожидающую ребенка. Жизнь ее была печальной, тем не менее для меня она желала лучшей доли.

Камилла помолчала, подумав о том, до какой же степени отчаяния дошла ее мать, если решилась взяться за такую профессию. Интересно, смогла бы онапоступить так же ради своей семьи.

– Она изо всех сил старалась скрыть от меня всю неприглядность ее жизни. Днем она занималась моим обучением. Она читала, пела, водила меня в музеи. Мы часами бродили в Музее Виктории и Альберта, изучали там языки и… Древний Египет. Она читала надписи, и я жадно училась у нее. Я тянулась к знаниям и многому обучилась самостоятельно. Вы не желаете оказаться в дураках? Что ж, милорд, вдумайтесь как следует и поверьте мне: правда все равно выплывет наружу! Если у вас есть хоть немного мозгов под этой маской, вы немедленно оставите свою затею. И если в вас есть хоть капля жалости, вы сумеете ослабить свою хватку и оставить все как было, чтобы я могла и дальше спокойно работать!

Заканчивая свою тираду, Камилла положила ладони на стол и наклонилась к нему. Ее трясло, она едва не срывалась на крик. В ярости она не отдавала себе отчета в своих словах, но, высказавшись, сразу пожалела о том, что ее вынудили выговориться.

Но граф не отшатнулся в ужасе. Он наблюдал за ней. Она снова удивилась, увидев его слабую улыбку из-под маски – просветленную, нисколько не насмешливую, и заметила даже некоторое восхищение в его глазах.

Камилла убрала руки со стола и отступила на шаг.

– Скажите что-нибудь, – прошептала она.

– Вы самиобучились читать иероглифы? – требовательно спросил он.

– Вы слышали, что я сказала?! – выкрикнула она гневно.

– Превосходно. Я восхищен. Вы сами смогли выучить иероглифы?

– Вы ничего не поняли, тупица! – вскричала Камилла. – Моя мать была проституткой! Если Кто-то начнет копать, об этом станет известно.

– Должно быть, она была удивительной женщиной, – пробормотал он.

Камилла невольно открыла рот от удивления.

– Разве мало я сказала для того, чтобы вы прекратили этот идиотизм? – настаивала она.

Тогда он тоже поднялся с места – высокий, громадный и сильный. Ей трудно было сознаться, что он оказался выше ее, но она невольно сжала пальцы в кулак, так что ногти впились в ладони, и отступила еще на шаг.

– Буду признателен, если впредь вы не будете называть меня тупицей, – ровно сказал он. – Никогда! – Он жестом указал на стол. – Я покину вас, мисс Монтгомери, поскольку уверен, что вам надо подпитать свои силы, а мое присутствие – надо же, какое животное! – мешает вашему пиршеству.

Он повернулся и размашисто зашагал к двери.

– Остановитесь! – неожиданно для себя выкрикнула она.

Граф оглянулся, и она увидела его глаза, метавшие на нее синие молнии.

– Что еще, мисс Монтгомери?

– Дайте мне досказать, лорд Стерлинг, если уж вы так настаиваете! Трудно сказать, чего я не сделаю ради Тристана Монтгомери. Он спас меня, не ожидая ничего взамен. Многие годы отдавал мне лучшее из того, что у него было. Так что я поучаствую в вашей головоломной пьесе. Я сыграю свою роль как нельзя лучше, чтобы развлечь вас. Я буду вести себя так, как вы хотите, и пойду за вами, куда прикажете. Но я не желаю больше разделять с вами трапезу в этом доме, если вы продолжаете считать, что я сужу о людях по их внешности, как бы ужасна она ни была. Так вот, вы производите впечатление чудовища, но не лицом!

– Прелестная речь, – произнес он совершенно равнодушно – во всяком случае, Камилла не могла понять, что он чувствует.

– Ваша подозрительность и жестокое обращение с людьми делают вас невыносимым чудовищем. И если вы желаете, чтобы я сотрудничала с вами, то должны прекратить всякие инсинуации и отбросить подозрения относительно меня.

Он стремительно шагнул к ней, и она едва не отшатнулась. Похоже, он готов был выместить на ней всю накопившуюся злобу. Камилла поняла, что он постоянно подавлял в себе вспышки ярости, токами пробегавшей по его жилам.

Он обошел ее, скрестив руки на груди, и, завершив круг, произнес:

– Присядьте, Камилла, прошу вас.

Она повиновалась. Не потому, что он попросил ее, а потому, что боялась, как бы колени ее не подкосились.

Граф наклонился к ней, положив руки на подлокотники ее кресла. Она почувствовала аромат душистого мыла и одеколона, слабый запах кожаной одежды и хорошего табака. На нее хлынула глубокая синева его глаз, и ровное тепло его тела окутало ее.

– Что такое? – едва вымолвила она.

– У меня есть имя.

– Лорд Стерлинг, граф Карлайл.

– Брайан. Прошу, зовите меня так.

Она сглотнула слюну:

– С удовольствием, если…

– Если? Еще условия? Так кто же здесь угрожает и подкупает?

– Прекратите ваши чудовищные выходки!

Брайан чуть подался к ней, и Камилла, к своему ужасу, вспыхнула и разгорелась от сладкого волнения. Тогда он отошел от нее.

– Ваша еда остынет, – сказал он.

– Ваша тоже.

– Я оставляю вас с миром.

– Вы пригласили меня на обед, и оставлять меня в одиночестве – непозволительная грубость с вашей стороны.

Брайан громко рассмеялся, прошел к столу и уселся на свое место. Но вилку не взял, а продолжал смотреть на Камиллу.

– Ягненок подан, – сказал он.

– Я начну есть вместе с вами, – парировала она.