Текст книги "Навсегда с ним"
Автор книги: Шелли Такер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Да, – еле слышно проговорила Селина. Она многое теперь поняла. В ней поднялась волна глубокой ненависти к человеку, которого она никогда не видела, – к могущественному герцогу, вору, убийце, насильнику, сражавшемуся с людьми, которые не могли ему противостоять.
Ей стала понятна сила ненависти, которую Гастон питал к Турелю.
Стало понятно, почему он ненавидел ее.
С отчаянием Селина осознала, что никогда Гастон не будет ей доверять. Никогда не поверит, что она появилась здесь из далекого будущего. Никакие слова не убедят его. Ее рассказы останутся для него небылицами, выдуманными, чтобы скрыть ее участие в заговоре.
Однако к огорчению и разочарованию примешивалось еще одно чувство – удивление. Никак она не предполагала в Гастоне широту души, подлинное благородство. Ее потрясла его забота о людях – богатых и бедняках. Ни разу в своей жизни не заботил ее вопрос, где добыть пищу… Но здесь зима представлялась настоящей угрозой для людей. Их жизнь целиком зависела от собранного осенью урожая. Тем более весомой была жертва Гастона, отдавшего свои запасы тем, кому так не повезло. Похоже, идеи равенства, которые исповедовал Гастон, в его время еще не приобрели всеобщей популярности.
– Благодарю тебя, Этьен, – сказала она наконец. – Ты все… хорошо мне объяснил.
– И теперь вы, – вспыхнул от радости юноша, – отправитесь к королю и расскажете ему правду?
– Этьен, – горько покачала головой Селина. – Поверь мне, если бы в моих силах было наказать герцога за все его злодеяния, я бы, ни секунды не раздумывая, сделала это. Но… – ей было невыносимо тяжело разговаривать с пареньком, все время находиться под подозрением, – это невозможно. Я обещаю тебе, Этьен, я клянусь всем, что мне дорого: я никак не связана с Турелем и не принесу зла ни Гастону, ни кому-нибудь другому здесь. Даже если я не смогу ничего сообщить королю, я сделаю все, чтобы помочь вам. И я покину вас, как только смогу, и ваш господин сможет жениться на миледи Розалинде. Ты мне веришь?
– Я буду молиться за вас, миледи! – В голосе Этьена звучала надежда.
Их разговор прервал тяжелый стук копыт. Гастон и полдюжины его людей проскакали через двор к воротам замка. Все были вооружены длинными пиками, луками, а на спинах несли колчаны, полные стрел. Гастон бросил взгляд в сторону Селины и натянул поводья, остановив своего крупного жеребца в нескольких футах от нее.
– Еще не передумали, дорогая супруга? – спросил он, сидя на гарцующей лошади.
Селина молчала, потрясенная его видом верхом на вороном коне. Он казался ожившей картиной – могучий воин, готовый к смертельной схватке. Первые лучи утреннего солнца освещали его широкоплечую фигуру, сверкали металлические части снаряжения, блестели вышивка на груди и серебряный мех, которым был опушен плащ. Он с легкостью управлял своим бешеным жеребцом, его руки в перчатках держали поводья скорее нежно, чем крепко.
Воспоминания об этих руках, которые так недолго ласкали ее утром, бросило Селину из холода в жар. Она облизала губы.
– Нет, месье, я не могу выполнить вашу просьбу.
– Ну что ж, надеюсь, к моему возвращению вы одумаетесь. – И со злой улыбкой он пришпорил коня и галопом поскакал за своими спутниками.
Прогрохотав по подъемному мосту, он скрылся в черневшем неподалеку лесу.
– К-куда они поскакали? – Она продолжала глядеть ему вслед.
– На охоту, миледи. В замке не хватает еды. Их не будет несколько дней.
Несколько дней… Селине бы радоваться его отсутствию, но она… расстроилась.
Глава 6
– Последнее дело на сегодняшний день ожидает вас наверху, в вашей спальне, миледи.
Слова Иоланды с трудом проникли в сознание Селины. Она не знала, который наступил час, но уже после наступления темноты все еще чистила куриные насесты, голубятни и соколиные клетки. Несмотря на трещавший в очаге главного зала огонь, она никак не могла согреться.
Каждая минута тяжелой работы тупой болью отдавалась в спине, в замерзших руках и ногах. Вид птичьих перьев стал ей ненавистен. Как только вернется домой, она тут же выбросит все подушки и перины и вместо них приобретет практичные изделия из полиэфира.
Чтобы удержаться на ногах, она облокотилась на массивный стол и, моргая, смотрела на Иоланду. Глаза слипались, и ей приходилось прилагать большие усилия, чтобы держать их открытыми.
– В моей… спальне? – переспросила она.
– Да, миледи. Сэр Гастон дал нам специальные указания. – На круглом лице Иоланды не отражалось ровным счетом ничего. Она выполняла свои обязанности с невозмутимостью сержанта на учебном плацу.
Служанка повернулась и пошла наверх. Селина молча последовала за ней. Главное сейчас – не отставать от своей проводницы. Хорошо бы, конечно, сказать в ответ несколько язвительных слов, но от усталости ничего не приходило на ум.
Ее тело промерзло и задубело, как плащ, который она так и не сняла. Какие еще новые задания придумал ее мучитель, чтобы подчинить своей воле? Заново набить матрацы, укладывая соломинку за соломинкой? Вычистить до блеска закопченный очаг в ее комнате? Вылезти на веревке за окно и счищать снег с наружных стен?
«Ты победил». Эти слова рвались наружу, пока она шла по темным каменным коридорам, и с каждым шагом боль во всем теле становилась все сильнее и сильнее. «Ты победил, победил, победил!» Но она не могла произнести этого вслух. Он требует невозможного. Она ничего не может доказать и вынуждена терпеть его презрение. Их противоборство будет продолжаться до той минуты, пока она не сбежит обратно в свое время.
Если она сбежит, если доживет до этого момента. Только ли из-за невыносимо тяжелой работы болит спина? Или из-за того, о чем она боится подумать? Грозно и неумолимо уходят драгоценные минуты, часы, дни. «Тик-так, тик-так» – как часовой механизм в бомбе. И она понятия не имеет, на какой срок поставлен завод.
У нее не было и двух свободных минут, чтобы выяснить, как лунное затмение повлияло на ее магическое путешествие во времени и как ей возвратиться обратно. И не похоже, что вскоре появится возможность подумать над этим.
Когда они наконец добрались до дверей ее комнаты, Селина готова была упасть на колени и молить о крошечной передышке. Хотя бы час сна! Всего лишь час… Иоланда открыла дверь и вошла, а Селина осталась стоять в дверях, тупо глядя на кровать.
– Спасибо, Габриэль, – услышала Селина голос Иоланды. – Я вижу, у тебя почти все готово.
Селина взглянула влево и увидела девочку-служанку, которая носила ведра к… К огромной деревянной лохани, наполненной такой горячей водой, что пар поднимался над ней!
Покрасневшие от холода ноздри Селины только сейчас уловили запах душистых трав и высушенных цветов, поднимавшийся вместе с паром: лаванда, тимьян, роза.
– Что… что это значит? – Девушка не решалась сделать шаг к ароматному, теплому и мокрому раю. Это мираж. Иллюзия. Гастон специально решил извести ее. – Для кого эта ванна? – спросила она дрожащим голосом. – Видимо, я должна тереть спины челяди этого замка?
– Нет, это ванна только для вас, миледи. По приказу сэра Гастона. – В руках Иоланды появился кусочек мыла. Девочка закончила носить ведра и теперь развешивала перед горящим очагом большой кусок льняного полотна.
Глаза Селины наполнились слезами. Это слишком прекрасно, чтобы оказаться правдой! Она продолжала стоять, охваченная сомнением.
– Почему он решил доставить мне радость после всех мучений, на которые сам же меня обрек?
– Для меня это тоже загадка, но не мое дело выспрашивать. – Иоланда нахмурилась, отчего ее лицо, и так суровое, стало выглядеть почти зловещим. – Наверное, он боится, как бы король не наказал его за дурное обращение с вами. – Она пожала плечами и протянула Селине мыло. – Поспешите, миледи, а то вода остынет.
Селина терялась в догадках. Только сегодня утром Гастон искушал ее горячей ванной, а теперь мечта стала явью. Он хочет вывести ее из душевного равновесия своими непредсказуемыми поступками? А может быть, жалеет, что был с ней жесток? Неужели он действительно благороден, как говорил Этьен?
Впрочем, какая разница! Она бросилась к лохани, как покупатели бросаются к стойкам с товарами во время распродаж в магазинах «Нейман-Маркус». На поверхности воды плавали лепестки роз, и казалось, будто находишься в саду. Она наклонилась, глубоко вдыхая ароматный пар и со сладким предвкушением глядя на греющееся у огня полотенце.
Откуда он во всех подробностях знал, чего желала ее душа? В другое время она бы занервничала – ведь этот человек без труда читает все ее мысли! Но сейчас усталость взяла свое, и Селина чувствовала, как в начавших отходить от холода мышцах появилась ноющая боль.
– О Иоланда! – Она встала на колени перед ванной, опершись головой о положенные на бортик руки. – Скажите, что это не сон. Что вы не выльете воду в самый последний момент.
– Хм-м… – фыркнула Иоланда, снимая с нее задубевший от мороза плащ. – Это не сон, миледи. Вы заслужили это своей работой.
Маленькая служанка тоже подошла помочь расстегнуть пряжку плаща и расшнуровать платье. Селина с удовольствием выбралась из запачканной одежды, бросила ее на стул и с размаху плюхнулась в лохань, начисто забыв о приличиях. Горячая вода обожгла кожу, но Селина с наслаждением целиком погрузилась в воду, на губах ее появилась довольная улыбка. Даже на своем любимом курорте в Палм-Спрингс, который ей обходился в десять тысяч долларов в неделю, она не ощущала такого блаженства.
Она закрыла глаза и предалась неге, пока не ощутила в руках кусок мыла. Не мешкая она начала скоблить кожу, сдирая прилипший слой перьев, глины и птичьего помета.
– Вам нравится мыло, миледи? – спросила Иоланда. – Его сварили из древесной золы и розмаринового масла. Я купила его на ярмарке в Михайлов день.
– Да, оно чудное! Спасибо, – улыбнулась Селина и понюхала маленький обмылок. Как добра Иоланда, что отдала ей свое собственное мыло!
Только теперь Селина обратила внимание, как изменилось настроение женщины. Враждебность и настороженность исчезли как по волшебству.
То же случилось и со второй служанкой, Габриэль, которая мыла Селине волосы.
– Вам тепло, миледи? – спросила девочка, выливая на спину Селины полведра воды, чтобы смыть пену. – Если хотите, я могу сходить на кухню и согреть еще.
– Не надо, все прекрасно. – Селина, как могла, вытерла глаза и посмотрела на обеих. – Что мне теперь делать? – озабоченно спросила она. Она не понимала, почему люди Гастона, которые до этого смотрели на нее, как участники светского раута на бездомную нищенку, непонятно как очутившуюся в их обществе, резко изменили отношение к ней.
– Ложиться спать, конечно, – спокойно посоветовала Иоланда. – Сэр Гастон велел дать вам помыться и за вашей работой поручил присматривать мне. Вплоть до его возвращения.
– Понятно. Ну и как же вы намерены меня использовать?
– Ну… – Женщина поджала губы. – Всем очень понравилась ваша стряпня, миледи, хотя я сама не пробовала. Я была очень недовольна, когда узнала, что повара оставили вас на кухне без пригляда. Вы спокойно могли всех нас отравить.
– Иоланда, почему все принимают меня за злодейку? – Лицо Селины искривилось от боли и обиды. – Я здесь вовсе не с коварными целями и не собираюсь кому-нибудь вредить.
– Ладно уж… – Похоже, служанка не могла так быстро переменить свое мнение. – Как бы там ни было, никто не послушался меня, и все подобрали до кусочка. Пироги с мясом, булочки и странный плоский хлебец с сыром и луком…
– Пицца, – догадалась Селина. – Если бы у меня еще были помидоры, я бы показала, какой у нее на самом деле должен быть вкус.
– И еще те маленькие сладкие пирожки, – вмешалась Габриэль. – Как вы их назвали?
– Печенье. Имбирное печенье.
– Печенье… – благоговейно повторила Габриэль. – Даже Иоланда попробовала несколько штук.
Селина с любопытством взглянула на Иоланду:
– Мне казалось, вы не прикасались к моей стряпне. Я же представляю опасность. Яд и все такое.
– Ну уж… Я подождала несколько часов. – Иоланда откашлялась. – Когда никто не умер… – Она снова откашлялась и неохотно улыбнулась. – Габриэль сказала, что они такие вкусные, и чуть ли не силой впихнула одно мне в рот.
– Но потом ты съела целую горсть – когда думала, что тебя никто не видит, – хитро прищурилась девочка.
Селина переводила взгляд с пожилой служанки на молоденькую, качая от удовольствия головой.
– Как я рада, что вам понравилось! – улыбнулась она. – Я знаю, этой зимой всем очень трудно, и хочу хоть чем-нибудь помочь вам. Поверьте мне, пожалуйста!
– Я верю вам! – с энтузиазмом заявила маленькая Габриэль. – Вы, наверное, ужасно устали вчера. Всю ночь готовили, и так вкусно! И это после того, как мы плохо с вами обращались. – Она в недоумении помотала головой. – Как только вам удалось приготовить столь вкусные блюда из таких скромных запасов?
– Главное не в том, что у вас есть, а в том, чтобы из этого сделать что-нибудь путное. Я училась у поваров лучших ресторанов Франции… – беззаботно начала Селина и вдруг замолчала, сообразив, что сейчас она себя выдаст. – Я… э-э… училась готовить в Арагонском монастыре. Среди странников из дальних краев были искусные кулинары, и я многое у них переняла.
Блестяще! Это выглядело так же правдоподобно, как рассказ об Элвисе Пресли, обедающем в «Макдоналдсе» в Каламазу, штат Мичиган.
К счастью, женщины не задавали вопросов. По-видимому, вспоминали вкус печенья.
– Я полагаю, – продолжила Иоланда, – раз уж сэр Гастон поручил вас мне, мы сумеем использовать ваши таланты.
– Конечно, сумеем, – поддакнула Габриэль, кивая.
– Мне кажется, – медленно проговорила Селина, радуясь, что нащупала наконец путь к сердцам этих людей, – мы можем договориться: я буду потчевать вас различными блюдами – такими, что вы… языки проглотите, а вы взамен…
– Что вы хотите взамен? – с подозрением спросила Иоланда.
– Немного свободного времени и… – Она подумала мгновение и добавила: – И ванну, как сегодня. Каждый день.
– Но вы заболеете, если будете купаться каждый день, – запротестовала Габриэль.
– Со мной будет все в порядке, – успокоила девочку Селина. – Там, откуда я приехала, все так делают. Кроме отдыха и ванны, мне больше ничего не надо. Ну, разве еще другое платье? Согласны?
Иоланда помолчала несколько секунд, обдумывая предложение.
– Почему бы и нет? Мы принимаем ваши условия, миледи. – Повернувшись, она подтолкнула Габриэль к дверям: – Пойдем. Пусть леди Кристиана заканчивает ванну и ложится спать. Ей нужно отдохнуть. Завтра придется много трудиться на кухне. Спокойной ночи, миледи.
– Спокойной ночи. – Селина опять погрузилась в горячую мыльную воду. Она улыбалась, чувствуя себя такой счастливой, какой ни разу не была с момента появления здесь. Похоже, ее существование будет вполне сносным. Свободное время, чтобы обдумать возвращение, и горячая ванна перед сном. Нормальная пища и приличная одежда… Если удастся им угодить, может быть, она даже выпросит себе шляпку. С помощью суфле она поменяет весь свой гардероб!
Не легкомысленно ли с ее стороны знакомить обитателей замка с современными блюдами? Впрочем, она быстро успокоила себя, решив, что пицца и печенье не окажут заметного влияния на ход мировой истории.
Кроме того, скоро приедет настоящая Кристиана и все выяснится. Окружающим придется поверить, что она действительно появилась из 1993 года. И, поверив, они, наверное, сделают все, что в их силах, чтобы помочь ей вернуться к себе домой. Набрав в легкие воздуха, она с головой погрузилась в воду.
Где же, черт возьми, настоящая Кристиана?
Четыре дня спустя Селина перебегала двор замка. На ней были новые кожаные башмаки, зеленый мужской камзол, мужское трико в обтяжку и длинный, до щиколоток, плащ на мягком куньем меху. Довершала ансамбль шляпа, чем-то напоминавшая головной убор моряков, с широкими лентами, которые завязывались под подбородком и грели щеки. Габриэль называла эту шляпу барбеттой. Селина надеялась прихватить свою барбетту домой – это был бы прекрасный экспонат для ее коллекции, да и в качестве сувенира из прошлого лучшего подарка трудно найти…
Приключение? Катастрофа? Как назвать случившееся с ней? Но как ни называй, главное – вернуться обратно. Селина надеялась, что это случится скоро, а сегодня надежда была почему-то сильна как никогда.
За четыре дня отсутствия Гастона она провела на кухне полезные преобразования. Она начала с кухонных ложек – непонятно, почему они до сих пор не были изобретены? С помощью плотника и кузнеца-оружейника она также «придумала» другие предметы утвари, знакомые ей по буфету в бабушкином особняке. Хотя и сделанные кустарно, они значительно облегчали работу.
Повара буквально ей в рот смотрели, когда она учила их кулинарным премудростям. Она убеждала их, что для готовки и питья надо пользоваться кипяченой водой, а перед началом работы мыть руки. Повара считали эти затеи бессмысленными, но вынуждены были подчиниться – она жена хозяина.
Оценив ее успехи, Иоланда не препятствовала Селине в желании помочь в замке. Прачки поняли, что гораздо проще работать с помощью стиральных досок, а для сушки пользоваться деревянными прищепками. Теперь они могли развешивать белье на веревках внутри замка, а не забрасывать его на ветви деревьев во дворе.
На портниху произвели большое впечатление портняжный нож, ножницы с острыми концами и круглый резак. Вместе с кузнецом она изучала сделанные Селиной эскизы примитивной швейной машинки с ножным приводом.
Больше всех радовались караульные – однажды Селина показала им, как переделать мехи для вина в грелки с горячей водой. Заполнив их кипятком, они носили их под верхней одеждой в течение всего срока дежурства на крепостных стенах.
Селине, конечно, очень мешало отсутствие электричества, но связанные с этим трудности все же были преодолимы. Она уже подумывала о газовом освещении замка, центральном отоплении и водопроводе – хватило бы времени. Объяснить, откуда ей известны «изобретения», было несложно – сработал тот же метод, что в свое время с Иоландой и Габриэль: якобы все это было обычным для жизни монастыря в Арагоне. На том же основании она добилась возможности ходить в камзоле и трико вместо тяжелого и неудобного платья.
Большинство людей в замке были так довольны новшествами, что им и в голову не приходило задавать какие-то вопросы. Они явно переменили свое отношение к «заговорщице», хотя некоторая часть подданных Гастона продолжала питать к Селине неприязнь.
Оказавшись полезной, Селина испытала совершенно новые для себя ощущения. Теперь люди уважали ее не за красоту, богатство или происхождение – нет, она заслужила их теплые чувства своими знаниями и умением. В своей семье, славившейся удачливостью и целеустремленностью, она всегда была гадким утенком, признанной недотепой.
Для обитателей замка она стала светом в окошке, изменила их жизнь, сделала ее лучше, проще. Как восхитительно чувствовать свою необходимость! Чем больше она помогала окружающим, тем больше ей хотелось еще что-то сделать для них.
Пожалуй, она даже слишком увлеклась и совсем забыла о своей проблеме. Но сегодня какое-то предчувствие владело ею. Она встретит нечто, что поможет ей…
С неба падал снег. Ложась на землю, он сверкал, как кристаллики сахара, которым она посыпала пирог для вчерашнего ужина. Иоланда освободила ее на сегодня от работы, а Этьен – ее Вечная тень, как она стала называть юношу, – после настойчивых просьб и обещаний не приближаться к воротам позволил ей погулять в одиночестве.
Селина быстро шла к задней части замка, где находились жилища слуг. С помощью осторожных вопросов она уже несколько дней пыталась выяснить, нет ли в замке человека, хоть что-то понимающего в астрономии и лунных затмениях. Ответ всегда был один и тот же: Фиара.
Имя всегда произносилось шепотом и с оглядкой, как будто за ним скрывалась какая-то опасность. Загадочная Фиара обладала волшебной силой. Селине не удалось выяснить, кому принадлежит имя – мужчине или женщине, зато она наверняка узнала, что Фиара живет вместе со слугами. Именно туда Селина и держала путь.
Внезапно ее внимание привлек шум, доносившийся со стороны ветхих построек. Группа, галдящих ребятишек окружила девочку лет десяти с заплаканными глазами и осыпала ее насмешками.
– Тупица! Язычница! Колдунья! – неслось со всех сторон.
– Эй, прекратите! – велела Селина, перекрикивая детский гвалт.
Ватага мгновенно умолкла, когда она приблизилась и оглядела всех с высоты своего роста.
– Разве вам понравится, если кто-то будет дразнить вас такими словами? – обратилась Селина к детям. Такая логика всегда срабатывала при разговоре с ее племянником Николасом. Конечно, сейчас не то время, но она полагала, что дети всегда дети.
– Но ведь она язычница, – объяснил маленький мальчик.
– Мы не хотим, чтобы она оставалась здесь! – вмешался другой.
– Раз уж она все равно здесь, не лучше ли жить дружно и не обращать внимания на ее веру? – Селина скрестила руки на груди. – Я хотела бы научить вас новым играм, но для этого нужно быть хорошими мальчиками и девочками и не ссориться друг с другом.
Слова произвели на детей должное впечатление. На личиках отразилось беспокойство. За это время они полюбили кататься с ледяных горок и лазать по канату. Очень понравился ребятишкам и пинг-понг. Сейчас Селина думала над комнатным вариантом гольфа.
– Я покажу вам новую игру: кегли. – Она пожала плечами. – Но только в одном случае: если вы не будете злыми.
На маленькую парию тут же обрушился град извинений. Ребята обещали вести себя хорошо и просили придумать для них еще игры, в которые можно играть после ужина.
Получив по легкому шлепку пониже спины, дети убегали в уверенности, что они прощены. Селина не могла отказать себе в удовольствии взъерошить некоторым волосы. Оставшись вдвоем с девочкой, Селина присела перед ней на корточки. Девчушка все еще не поднимала головы, глядя под ноги. На красных щеках остались мокрые полосы от слез, белокурые волосы заплетены в длинную косу, платье и накидка во многих местах залатаны. У Селины от жалости дрогнуло сердце.
– Они не будут больше тебя обижать, – как можно мягче сказала она.
Девочка всхлипнула, ее нижняя губа задрожала.
– Ты здесь новенькая? – спросила Селина. – И я тоже.
– Я знаю, – ответила девочка.
Селина улыбнулась. Слава Богу, хоть как-то удалось разговорить малышку!
– Меня тоже здесь не любили, когда я появилась. – Она осторожно протянула руку и вытерла девочке щеки. – Но теперь они немного смягчились. На это просто нужно время.
– Меня никогда не полюбят, – замотала головой девочка. – Я не такая, как они.
У Селины перехватило дыхание. Сколько раз она сама повторяла про себя те же слова! Она никогда не была такой же, как другие. Была самой высокой в классе. И самой худой. И успевала в школе хуже брата и сестры. Надежды, которые возлагали на нее родители, ей никак не удавалось оправдать.
– Меня в детстве тоже дразнили. Я была длинной и тощей, и меня звали Былинкой.
Девочка наконец осмелилась взглянуть на нее из-под пушистых темных ресниц. Несколько мгновений она изучала Селину огромными голубыми глазами.
– Да, вы довольно высокая, – серьезно сказала она.
– Ничего не поделаешь! – засмеялась Селина. – Ну, давай познакомимся. Меня зовут… миледи Кристиана. А тебя?
– Фиара.
– Фиара? – От неожиданности Селина задохнулась и повторила: – Тебя зовут Фиара?
– Да, и я знаю, кто вы такая. Вы не миледи Кристиана, а Селина. Вы лунная миледи.
Заявление повергло Селину в шок. Она молча уставилась на девочку. По спине побежали мурашки.
– Что? Кто назвал тебе мое имя?
– Никто. Вы миледи, которую принес сюда лунный свет. В ночь на Новый год.
– Откуда ты знаешь? – Сердце Селины колотилось как бешеное.
– Я знаю много вещей. – Девочка прикусила губу и снова опустила глаза. – Поэтому меня никто не любит. А теперь мне пора идти. – Она повернулась.
– Подожди. – Селина осторожно схватила ее за руку. – Пожалуйста. Если ты… если ты знаешь, что меня принес лунный свет, может быть, ты знаешь, как он перенесет меня обратно? Как… мне попасть к себе домой?
Девочка помолчала в раздумье, а потом покачала головой:
– Я не знаю. Моя мама знает больше меня, но мне не разрешают говорить с ней.
– А я могу поговорить с твоей мамой?
– Ее здесь нет. Она живет в деревне, далеко отсюда. Она послала меня пожить здесь с тетей… потому… потому… – Она оборвала фразу, решив не говорить все до конца.
– Мне даже не обязательно знать, где она живет. Скажи только: я могу передать ей записку?
– Я редко вижусь с ней. А теперь мне надо идти.
Селина отпустила ее руку, но в отчаянии пошла за ней следом.
– Пожалуйста, мне очень нужно поговорить с твоей мамой. Это очень важно.
– Вы очень добрая, лунная миледи, – произнесла девочка на ходу. – Я попробую. Хотите котенка?
– Ч-что? – опешила Селина.
– Котенка. У моей кошки родились котята. – Девочка остановилась посреди двора и с улыбкой посмотрела на Селину. – Я позову одного из них. Пожалуй, черно-белого.
Фиара не пошевелилась, не сказала ни слова, не издала ни звука. Она просто стояла с застенчивой улыбкой на губах.
Вдруг откуда ни возьмись из снега выскочил черно-белый котенок и оказался у ног Фиары.
Она схватила пушистый комочек, прижала к щеке и стала что-то ласково приговаривать. Потом осторожно протянула его Селине.
– Теперь он останется у вас, – сказала девочка. Ошеломленная, Селина не знала, что ответить. Она взяла котенка в руки, стараясь скрыть свое изумление. «Обладает волшебной силой», – вспомнились ей слова, сказанные о Фиаре.
– Спасибо тебе, – наконец выдавила она из себя.
– Я приду к вам, если придумаю, как отправить записку маме, – пообещала девочка.
Через секунду она уже скрылась за углом, оставив Селину одну с неожиданным подарком.
Котенок, цепляясь крошечными коготками за ее руку, пытался пробраться в тепло под ее плащ и мурлыкал с такой силой, что его хрупкое тельце дрожало.
Над одним глазом у котенка было черное пятнышко, как будто он в удивлении поднял бровь. И под носом было черно.
Селина не смогла удержаться от улыбки.
– Тебе подходит только одно имя, – сказала она. – Будешь Грушо (Персонаж популярного детского мультсериала).
Пушистый клубок мяукнул в ответ и устроился у нее на сгибе локтя. Она повернулась и пошла к башне замка. Наконец-то у нее появилась надежда! Впервые за все время, что она провела здесь. Наконец-то ей поверили! Нашелся человек, который знал, что она попала сюда благодаря лунному затмению. Пусть это пока только маленькая девочка, но начало положено.
Если бы теперь избавиться от Вечной тени и встретиться с матерью девочки…
– Леди Кристиана!
Селина оторвала глаза от Грушо и увидела, что от замка к ней спешит объект ее нынешних дум.
– Иду, Этьен.
– Миледи! – подбежав к ней, крикнул запыхавшийся оруженосец. – Немедленно возвращайтесь в башню!
– Что случилось, Этьен?
– Возвратился сэр Гастон со всем своим отрядом. Ему рассказали о том, что вы здесь сделали, и хозяин ужасно рассердился. Кроме того, он ранен, а это отнюдь не улучшает настроение. – Он взял Селину за руку. – Идемте, нельзя заставлять его ждать.
