Текст книги "Захватывающее желание (ЛП)"
Автор книги: Шелли Брэдли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Теперь каждый кусочек его когда-то свободного сердца принадлежал этой девушке. Джон Бочелли был на сто процентов влюблен в Лючию ДиСтефано, и то, что она находилась под ним, кончала для него... это было слишком.
Удовольствие распространялось по венам, пульсируя в каждой мышце, пока он толкался в нее снова и снова, а затем взорвалось, расщепляя и расплавляя в наслаждении его тело и мозг, меняя мужчину целиком, пока он с криком и содроганием освобождался внутри нежного лона девушки.
Не смотря на то, что Бочелли довольно жестко использовал ее, Лючия приняла всё, что он дал. Более того, девушка обвила его руками, когда Джон рухнул на нее, прижимаясь к нему, пока он тяжело дышал напротив ее ароматной кожи. Лючия оставляла легкие поцелуи на его шее и плечах.
– Спасибо тебе, – прошептала она. – Это было идеально.
– Нет, это ты идеальна.
Ее сонная улыбка проникла прямо в его сердце. Затем Лючия закрыла глаза и, прижавшись к нему, задремала. Джон прижал ее себе.
Он пропал. Нет шансов, что он снова позволит этой женщине уйти. Как только они разгадают загадку ее отца, он выложит все карты на стол и будет молиться, чтобы она чувствовала то же самое.
Глава 5
На следующее утро Лючия в своем маленьком черном платье вышла из вестибюля отеля. Джон шел рядом, шифр и ключ, оставленные ее отцом, лежали у него в кармане. Мужчина ничем не напоминал того нежного любовника, которым он был прошлой ночью. И несколько часов спустя. И снова этим утром, когда девушка вышла из душа. Каждый ее шаг был напоминанием о том, насколько чувствительно ее лоно и каким требовательным любовником был Бочелли. Но она не променяла бы их совместное время ни на что в мире.
Около одиннадцати утра, когда они оказались на улице, ведущей к ресторану «У Селесты», счастливый кокон, в котором пребывала Лючия, растворился. Нервы разрушали самообладание, заставляя сжиматься внутренности в животе. Отец пытался ей что-то сказать из могилы, и она не хотела его повести. К тому же, Джон ясно дал понять, что всё это может быть опасно. Он заставил ее пообещать точно и без промедления следовать его указаниям, если что-то произойдет.
Когда они дошли до старого кирпичного здания с маленькой белой табличкой «У Селесты: семейное предприятие с 1967 года», женщина с седыми волосами, живыми темными глазами и приятным круглым лицом открыла дверь и впустила их.
Ее глаза, взирающие на Джона, тронула улыбка:
– Я помню тебя. Ты давненько не приходил к Селесте, да? Такой красавчик. – Женщина похлопала Бочелли по лицу.
Лючия могла поклясться, что заметила, как Джон покраснел.
– Спасибо, Селеста.
– Моя дочь, она всё еще одинока... – женщина сверкнула очередной улыбкой, затем перевела глаза на Лючию. – Ах, но я вижу, что опоздала. И che bella donna[11]11
с итал. – «какая красавица»
[Закрыть] ! – она подмигнула.
Как мило со стороны Селесты назвать ее красивой. Заговорщицки посмотрев на Джона, Лючия протянула женщине руку:
– Я Лючия ДиСтефано. Я думаю, вы знали моего отца?
– Ах. Конечно.
Селеста крепко обняла девушку, словно приветствуя давно потерянного родственника, затем отступила на шаг с затуманенным взором и перекрестилась:
– Светлая ему память. Он всегда был добр ко мне и моей семье. Он говорил о тебе с гордостью.
Это согрело душу Лючию. Николас ДиСтефано не выставлял свои чувства напоказ. Он никогда открыто не говорил дочери, что гордился ею. Но она не сомневалась, что Селеста сказала правду, и Лючию было приятно, что отец замечал ее успехи.
– Спасибо вам. Я скучаю по нему. – Она сглотнула ком в горле.
Джон взял Лючию за руку, поглаживая запястье большим пальцем, выражая молчаливую поддержку. Девушка набралась смелости и спросила у Селесты:
– Возможно, он оставил здесь что-то для меня? Какой-нибудь клочок бумаги?
Селеста отпрянула, затем ударила себя ладонью по лбу:
– Mamma Mia! [12]12
«моя мама» – в англ. языке является устойчивым выражением, означающим крайнее удивление
[Закрыть] Ну конечно. Следуйте за мной...
Испытывая волнение, Лючия следовала за Селестой через скромный обеденный зал с клетчатыми скатертями и белыми салфетками на кухню. Запах чеснока, базилика и орегано, обжаренного на медленном огне с сочными спелыми томатами, смешивался с божественным запахом свежеиспеченного хлеба. Желудок заурчал, и Лючия смущенно подумала о том, что еда из обслуживания номеров успела остыть, пока Джон прижимал ее к постели и учил множеству способов, способных заставить ее тело пылать.
Хозяйка привела их в маленький офис в задней части ресторана, села за потрепанный письменный стол и залезла в ящик для бумаг.
– Да благословит Господь твоего отца. Он ел здесь почти каждую неделю на протяжении тридцати лет. И был как семья.
Лючия нахмурила брови. Но он ни разу не приводил ее сюда. Она никогда даже не слышала об этом заведении. Отец был скрытным человеком и, как хотелось верить девушке, всё это не означало, что он любил ее меньше.
Селеста продолжала обыскивать ящик:
– Он всегда приводил своих товарищей. Они пили и смеялись. И оставляли хорошие чаевые,– женщина засмеялась, а затем ее улыбка померкла. – Твой отец, он помог моему сыну отвадить местных бандитов, которые требовали у нас деньги за защиту. Он каждый раз благодарил меня за вкусную еду. И пришел на похороны моего мужа пять лет назад – он крепко обнял меня и сказал: «Если тебе или твоим детям что-нибудь понадобится, позвони мне».
Серьезно? Ее отец всегда был загадкой, он держал между ними дистанцию, и Лючия не понимала почему. Повзрослев, она догадалась, это был его способ защитить дочь, удерживая как можно дальше от своих партнеров-мафиози. С одной стороны, девушка завидовала тому, что эта женщина и ее семья знала Николаса ДиСтефано настолько хорошо, чтобы называть другом. С другой стороны, отбросив зависть, она испытывала радость от того, что была права, полагая, что ее отец на самом деле имел доброе сердце. Нет, она понимала, что он не был ангелом, но он был ее папой. И Лючия любила его, как видимо и Селеста.
– Ах, я нашла. Вот. – Пожилая женщина протянула девушке конверт.
Лючия осторожно взяла его, с колотящимся сердцем сжав пальцы вокруг слегка пожелтевшей бумаги:
– Спасибо вам. Вы не помните, когда отец дал вам это?
– Незадолго до его смерти. Я слышала, как он говорил какому-то человеку, что не доверяет никому в своем окружении...
И был прав. Лючия мечтала, чтобы он смог предотвратить собственное убийство. Проклятье, она жалела о том, что он рассказал ей о своих подозрениях, хотя умом понимала, что ничем не смогла бы ему помочь.
– Я ценю, что вы сохранили и отдали мне это.
Селеста кивнула и подошла к двери офиса:
– Я оставлю вас, чтобы вы смогли прочитать письмо, хорошо? У меня соус на плите и я приготовлю для вас что-нибудь. Вы выглядите голодными.
Джон кивнул, с благодарностью глядя на женщину:
– Мне всегда нравилась ваша лазанья.
– Я сделаю ее для тебя, – улыбнулась Селеста. – Лючия?
Она была голодна... но держа в руках письмо, которое ее отец написал прямо перед смертью, не была уверена в том, что сможет проглотить хоть кусочек. Но и обижать подругу своего отца не хотела.
– Лазанья это прекрасно. Спасибо.
В тот момент, когда Селеста закрыла за собой дверь, Джон пристально уставился на Лючию:
– Поговори со мной. Твой голос дрожит. Напугана? Нервничаешь?
Боже, этот мужчина удивительным образом чувствовал ее настроение.
– Нервничаю. Это очень важный момент. Словно в процессе прочтения мне придется снова с ним попрощаться.
Джон обхватил девушку за талию и с легкостью усадил их обоих в офисное кресло Селены, притянув Лючию к себе на колени. Кресло заскрипело под ними, но выдержало, а мужчина прижал девушку ближе к своей груди.
– Я знаю, Док. Всё это трудно, и местами несправедливо. Но по какой-то причине он хотел, чтобы ты это сделала.
Лючия кивнула:
– Мне нужно исполнить его волю, даже если я не понимаю его мотивов.
Девушка дрожащими пальцами открыла конверт и вытащила плотный лист белой бумаги. В строчках, написанных черными чернилами, она сразу узнала косой почерк отца. Лючию окатило волной тоски. Она хотела бы лучше понимать отца, быть ближе. Надеялась, что у них еще много времени впереди.
Но этого не произошло, и теперь она должна подавить сожаления и двигаться дальше – ради него.
«My dearest Lucia.
A thousand words cannot express my regret for leaving you so soon. I leave you this task, my clever little bambina, because you alone will understand my message and do right with it. Think of all I taught you. I am counting on you and am so proud.
Love, Papa».
«Моя дорогая Лючия.
Тысяча слов не сможет передать моих сожалений, что покидаю вас так рано. Я оставляю тебе эту загадку, моя маленькая умная девочка, потому что только ты поймешь мое сообщение и поступишь правильно. Вспомни всё, чему я тебя учил. Я рассчитываю на тебя и так тобой горжусь.
С любовью, папа».
Ее глаза наполнились слезами. Лючия моргнула, чтобы прояснить зрение, но они продолжали наворачиваться на глаза. Джон был рядом, мгновенно стирая их.
– Не плачь, Док. Он любил тебя.
– Я скучаю по нему.
– Конечно. И всегда будешь. Он помог тебе появиться на свет и олицетворял для тебя безопасность. Он защищал тебя и по-своему любил.
Девушка судорожно выдохнула. Джон прав.
– Довольно адская криптопеременная для нашего шифра. Но я должна исполнить его последнюю волю.
Джон задумался, а затем кивнул:
– Я рядом и присмотрю за тобой.
Защищать на случай опасности. Лючия понимала, что он имел в виду. И не могла любить его за это сильнее.
– Как это работает? – спросил мужчина. – В чем суть системы?
– Всё просто, – Лючия взяла записку, оставленную в фоторамке, и указала на первую часть шифра. – Видишь эти три цифры вместе?
– Двадцать четыре, сто двадцать один, семьдесят два, – Бочелли нахмурился. – Они не соответствуют буквам алфавита.
– Нет.
Девушка положила рядом письмо и записку и начала подсчитывать. Через несколько секунд, она поняла, что на верном пути.
– Это не двадцать четыре. На самом деле он имеет в виду второе слово, четвертая буква. Он никогда не учитывал приветствие и подпись, только сам текст письма. Так что второе слово, четвертая буква это...
– U, – сказал Джон, хватая листок бумаги и ручку со стола Селесты. – Что дальше?
– Сто двадцать один немного хитрее. Но поскольку первое слово не состоит из двадцати одной буквы, мы можем предположить, что это двенадцатое слово, первая буква.
– S.
– Именно. Дальше семьдесят два.
– E, – Джон нахмурился. – Use [13]13
с англ. – используй
[Закрыть] ? Он хочет, чтобы ты что-то использовала?
– Это часть – одно слово. Видишь, как он закончил линию и продолжил шифр ниже. Это означает новое слово.
– Давай продолжать.
Спустя полчаса и две тарелки горячей лазаньи они откинулись на спинку кресла, уставившись на записи Джона в блокноте. Бочелли прочитал их снова, чтобы убедиться, что не ошибся. «Используй ключ, чтобы открыть двадцать восьмую ячейку в камере хранения Ньюарка. Отдай это ФБР».
Мужчина вытащил ключ из кармана:
– Он должен открыть замок в ячейке.
Лючия кивнула:
– Согласна. Но кто еще знает об этом хранилище и поджидает человека с ключом, открывающим его?
Хороший вопрос.
– Скорее всего, тот, кто больше всех теряет. Человек, который убил твоего отца
– Пьетро. Мы не можем этого доказать...
– Пока. Надеюсь, благодаря этому – Лючия взяла ключ, – у нас получится. Мне интересно, что мы найдем.
Джон вытер немного соуса с уголка ее рта, а затем поцеловал девушку:
– Давай выясним.
***
Поездка на такси до камеры хранения Ньюарка заняла буквально три минуты, но этого было достаточно, чтобы Джон успел написать сообщение своему боссу в ФБР и коллеге-агенту, работающему в этом регионе, чтобы они обеспечили подкрепление – просто на всякий случай.
Солнце ярко сияло на безоблачном небе. Это был идеальный день... и всё же, когда водитель остановился в нужном месте, Джона что-то тревожило. Волосы у него на затылке встали дыбом. Мужчина внимательно осмотрел всё вокруг, но не увидел никого, кто мог бы следить за ними. Правда, это не означало, что засады не было.
– Пожалуйста, позволь мне посадить тебя обратно в такси, Док. Дальше я займусь этим сам.
Лючия решительно покачала головой:
– Мой отец хотел, чтобы я это сделала. Там может быть еще одна головоломка. Это в его стиле.
Сдержав проклятье, Джон отступил. Возразить было нечего. Да, он мог привлечь Бюро, но тогда куча процедур и волокита неизбежны, а у него не было на это времени. Махнув рукой, он отпустил такси.
Пока Лючия разговаривала с владельцем хранилища, открывшим для них ворота, Джон в защитном жесте обнимал девушку рукой за талию, а затем вместе с ней направился по узким коридорам мимо рифленых оранжевых дверей, вглядываясь в черные номера над ними. Ради нее он надеялся, что это будет завершением пути и обеспечит ей искомый покой. А если еще и в деле Стефа поможет, то будет огромным бонусом. Время играло против его брата, если эта зацепка ничего не даст, ему придется начать всё сначала. Но сдаваться Бочелли не собирался.
И был не готов отпустить Лючию. Он понятия не имел, было ли их совместное занятие лишь приятным перерывом для нее, способом воплотить фантазии. Собиралась ли она просто вернуться осенью в свою модную частную школу и продолжить жизнь без него? Они оба старательно избегали разговоров о будущем, фокусируясь на решении загадки, оставленной ее отцом. Но теперь, когда конец пути уже виден, Джон не мог перестать думать о завтрашнем дне. Картинка его жизни без Лючии на ней была не очень привлекательной. Но сможет ли она жить с его работой, опасностью, разлукой, адреналином?
– Вот оно, – ее голос дрогнул, и девушка глубоко вздохнула.
– Я открою.
– Нет. Папа хотел, чтобы это сделала я, и не подведу его.
Джон прекрасно понимал, почему Николас ДиСтефано гордился своей дочерью. Умная, да. Этого не отнять. Но его также впечатлял ее характер. Она могла бы спрятать голову в песок и решить, чтобы не хотел раскрыть ее отец, безопасней будет похоронить это навсегда. Но нет. Она настаивала, что должна быть той, кто это сделает. Без истерик, без заламывания рук. Она, конечно, боялась, но встречала действительность лицом к лицу. И Бочелли восхищался этим.
Лючия медленно выдохнула и попыталась расслабить руки, пока вставляла ключ в замок на двери под номером двадцать восемь. Он щелкнул, и девушка вытащила замок из петли. Джон наклонился, чтобы открыть дверь. Солнечный свет пробивался в щель, которая становилась всё больше по мере открывания металлической двери.
Бетон. Пустота. Только эхо их шагов в пространстве десять на десять, в котором не было ничего, кроме маленькой коробочки в углу.
Лючия уставилась на нее как на змею, замерев от испуга. Джон понимал. Это означало потенциальную опасность. Чтобы бы ни было в этом ящике, ее отец, скорее всего, умер за этот секрет. А еще это означает, что она должна столкнуться в очередной раз с его смертью и снова прощаться.
Она не колебалась, просто подошла к металлической коробке и наклонилась:
– Здесь кодовый замок.
А у них нет «ключа». Проклятье.
– Есть идеи? Может, твой день рождения?
Лючия покачала головой:
– Ему не нравилось быть таким очевидным. Он не выбрал бы дату или адрес...
– Можно я? – Бочелли протянул руку к коробке.
Девушка передала ее ему без слов. Он осмотрел коробку сверху, сдув толстый слой пыли, бросил взгляд по бокам. Когда Джон провел кончиками пальцев по дну, неровности на гладкой поверхности заставили его нахмуриться. Он приподнял коробку и осмотрел дно, прислушиваясь к какому-то шороху внутри.
Как агент ФБР он знал, что может вызвать команду и просто разрезать эту хрень. Но технически он был не на службе, и Лючия хотела сделать всё сама – до тех пор, пока он не узнает чего-то, заслуживающего звонка боссу и всей команде. Судя по всему, в коробке находились семейные ценности или она уже была пуста. Казалось, что всё в порядке... но пока они не узнают, что та не взломана, он позволит девушке эту «самостоятельность».
Вырезанная на серой металлической поверхности дна надпись из трех букв заставила его нахмуриться.
– L.R.D.
– Мои инициалы. Он использовал их, когда я была маленькой. Это «шифр Цезаря». Он также называется сдвигом Цезаря. Позволяет расшифровать текст, сдвигая каждую букву на определенное число «шагов» по алфавиту. Поскольку он не уточнял длину шага, я предполагаю, что он использовал единицу. Значит «А» становится «Б», «Б» становится «В» и так далее.
Джон слышал об этом шифре.
– Значит «L» становится «М», «R» становится «S» и «D» становится «E». Но замок числовой.
– Буквы, скорее всего, представляют свой порядковый номер в алфавите. «М» – тринадцатая буква.
– Значит: тринадцать, девятнадцать, пять?
Лючия сомневалась:
– Это мое лучшее предположение. Исходя из того, что я знала о своем отце.
Бочелли протянул девушке коробку:
– Окажешь мне честь?
Лицо Лючии было задумчивым, выражало ее нежелание, но она кивнула и потянулась к металлическому кубу:
– Хорошо.
Мгновение спустя, она набирала комбинацию на кодовом замке. К удивлению девушки, он открылся с первой попытки.
– О, мой Бог, – выдохнула Лючия. – Сработало.
Джон притянул девушку к своей груди:
– Ты знала своего отца лучше, чем думаешь. Он бы сегодня действительно тобой гордился.
Лючия улыбнулась ему, и это был самый прелестный вид, который Бочелли когда-либо видел: в шоколадных глазах стояли горькие от гордости слезы, а ее сладкие губы были всё еще припухшими от его поцелуев.
– Открывай, – сказал Джон. – Ты это заслужила.
Вытащив и отдав ему маленький замок, девушка подняла крышку – и ахнула. Джон заглянул внутрь. Там лежало ажурное обручальное кольцо из платины, старинное с круглым бриллиантом в полтора карата. Рядом с ним лежал золотой медальон, инкрустированный двумя изумрудами, увенчанными маленьким бриллиантом, и с гравировкой в виде цветов. Короткая цепочка, на которой висел медальон, была украшена блестящими кристаллами и бусинами из оникса.
– Я искала бабушкино обручальное кольцо и прабабушкин медальон с самой папиной смерти.
Рядом этими предметами в коробке лежал iPod. Вытащив его, Лючия нажала на кнопку включения. Ничего. Что-то подобное Джон ожидал. Мужчина порылся в кармане:
– Он пролежал здесь несколько лет. Батарея разрядилась.
– Ага, – девушка кивнула, явно нервничая. – Я должна была это понять. Просто...
– Много чего происходит. Держи. – Бочелли протянул ей маленькое портативное зарядное устройство, которое носил для своего iPhone.
Ее глаза загорелись, а на лице отразилось облегчение. Лючия вставила зарядник в устройство. Джон был рад тому, что заставил девушку улыбнуться, но...
– Нам не следует изучать iPod здесь. Давай вернемся в наш номер.
Вообще-то, Джон был уверен, что его босс очень заинтересуется этой находкой. Но Бочелли хотел взглянуть на содержимое в безопасном месте.
– Я ждала несколько лет. Разгадала загадки, которые он для меня оставил. Я должна услышать то, что, по его мнению, мне нужно знать.
Джон колебался. Ее мольба была страстной и эмоциональной. Но чувство надвигающейся опасности не отпускало. Чтобы ни было в этом iPod, это могло быть причиной убийства Николаса. ДиСтефано не случайно спрятал эту вещь. И велел отдать ФБР. Кроме того, сейчас они были на виду, а значит уязвимы. Помимо ворот, предназначенных удерживать снаружи машины, для людей не было никаких преград.
– Лючия, мы здесь словно под прицелом. Давай уйдем в безопасное...
– Две минуты. Пожалуйста. Если мы до тех пор не обнаружим ничего интересного, я его выключу. Мы будем в порядке. Если бы Пьетро знал, где мой отец спрятал эту вещь, он давно забрал бы ее. И вряд ли за нами следили.
– Мы не знаем этого наверняка, Лючия.
– Ты становишься параноиком.
Бочелли выгнул бровь:
– Лучше быть параноиком, чем мертвецом.
Лючия стояла, глядя на Джона, взвешивая его слова. Выражение на ее лица говорило ему, что она намеревается спорить.
С него хватит. Он поддался и позволил ей прийти сюда. Но теперь они были на его территории. Как бы мужчине не хотелось удовлетворить желание девушки, он не может позволить себе быть мягким с ней, когда дело касается безопасности.
– Чтобы не крутилось в твоей милой головке, Док, не говори этого. Однажды я уже поднял тебя и унес. Ты можешь быть чертовски уверена, что у меня нет проблем с тем, чтобы повторить это снова.
Лючия сжала iPod в руке. Она не сомневалась, что Джон именно это имеет в виду. Девушка не сомневалась, что всё это может быть опасно. Но ожидание тоже опасно. Пока они не узнают, что хотел сказать отец, истина будет оставаться в тени.
– Две минуты, – настояла она, а затем нажала несколько кнопок.
Джон открыл рот, чтобы возразить, но закрыл его, когда увидел лицо Николаса ДиСтефана на маленьком экране. Лючия прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать крик. Это была запись с камеры видеонаблюдения в его офисе, в задней части одной из химчисток, датированная примерно за месяц до его смерти. Девушка задержала дыхание, печаль обрушилась на нее, пока она смотрела, как на видеозаписи отец перекладывает какие-то бумаги. Затем в кадре появился Пьетро и закрыл за собой дверь.
– Мы должны поговорить о Касале.
Ее отец не поднял голову и ничего не ответил.
– Ты слышишь меня? – спросил Пьетро.
– Слышу.
– Черт побери, сделай что-нибудь! – Пьетро ударил кулаком по столу. – Ублюдок выходит из-под контроля, становится всё более требовательным. Он не отклонил ордер и прослушку, за которые мы ему заплатили.
– Он не может привлекать к себе внимание. Он сделал всё возможное, чтобы свести к минимуму это дерьмо. Мы уже обсуждали это. Тема закрыта.
– Черт побери! Ты размяк. Вся эта гребанная организация рухнет на наши головы, а ты всё еще будешь говорить мне оставаться терпеливым.
Николас наконец-то поднял голову, бросив на младшего брата взгляд, обещающий адское пламя.
– Она не рухнет на наши головы. Я точно знаю, что делаю. Ты уберешь Касаля, и прикрыть наши задницы на федеральном уровне будет некому. Все эти продажные копы, которых ты скопил по всему Джерси, не сильно тебе помогут. Оставь судью в покое. – Мужчина поднялся на ноги. – У меня встреча, так что убирайся отсюда к чертям.
– Да? С кем?
– Не твое дело. – Ее отец провел рукой по черным волосам, слегка «присыпанным» сединой. – Закрой дверь, когда будешь уходить.
Николас вышел из комнаты, дверь за ним захлопнулась. Пьетро выругался, а затем начал расхаживать от одной стены офиса до другой. Наконец, он вытащил из кармана телефон и набрал номер.
– Да, это я. Мы должны действовать. Касаль должен исчезнуть. – Пауза. – Нет. У меня есть план. В первый день каждого месяца Стефан Бочелли навещает дом судьи, чтобы заплатить ему. В следующий раз мы будем его ждать. Как только Бочелли уйдет, прикончи судью. Позже мы подбросим ствол шавке Никосала. Дважды выстрели в голову, как сделал бы Бочелли. Его отпечатки, скорее всего, есть по всему дому. Позвони анонимно в полицию, скажи что сосед. – Пьетро засмеялся. – Бинго. Стефана не жалко пустить в расход.
Лючия оглянулась и посмотрела на Джона. Она читала статьи об убийстве судьи Касаля, достаточно, чтобы знать, что это было наскоро состряпанное против его брата дело, основанное исключительно на косвенных доказательствах.
– Этого должно хватить, чтобы освободить твоего брата.
Он моргнул один раз, второй, сжав ладони в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели:
– Возможно. Я надеюсь на это.
– Что? – рявкнул Пьетро на видео. – Да. Самое время, чтобы убрать старшего брата с дороги, и я точно знаю как. Этой организации нужно двигаться к чертовым переменам. Я позабочусь об этом. Помалкивай, черт побери. Позже.
Пьетро захлопнул телефон, а экран iPod потемнел, прежде чем высветить меню. Лючия пыталась переварить полученную информацию, в тяжелом молчании прокручивая в голове то, что узнала, снова и снова.
– Я знаю, он приложил руку к убийству моего отца. Полиция никогда особо не пыталась раскрыть его. Они видели в нем лишь профессионального преступника, не заслуживающего их усилий.
Джон обнял Лючию и притянул к живительному теплу своей твердой груди:
– Это не конец, но, возможно, этого будет достаточно, чтобы заново открыть его дело и дело моего брата. – Он поднял голову и осмотрел пространство вокруг. – Мы сделаем пару звонков, как только вернемся в отель. Пойдем.
Джон быстро отправил короткое сообщение, прежде чем взять iPod и положить устройство в карман. Он был прав – они должны связаться с людьми, которые могут помочь его брату и посадить Пьетро.
– Ты запрашиваешь подмогу или что-то в этом роде? – спросила Лючия.
– Да. Я предупредил их, когда мы приехали. Сейчас попросил приехать к нам.
Девушка задумчиво взглянула на драгоценности, оставленные для нее отцом в металлической коробке:
– А это?
Бочелли поднял фамильные драгоценности и вложил ей в руку:
– Это против правил, но они не имеют отношения к делу. Возьми их. Это наш секрет.
Даже после того, как они обнаружили видео, способноевызвать эффект разорвавшейся бомбы, Джон сумел заставить Лючию улыбнуться. Надев украшения, девушка показала на коробку:
– Должна ли я оставить это здесь?
Спустя долгое мгновение мужчина кивнул:
– Лучше быть налегке, если придется убегать.
По правде говоря, она смутно представляла, как опасность может их настигнуть, но предполагала, что всё возможно. Девушка опустила коробку на пол:
– Ты точно похитил меня в неподходящих для этого туфлях.
Джон посмотрел на ее каблуки и усмехнулся:
– Но они чертовски сексуальные.
– Спасибо.
Она имела в виду не только его комплимент, но и всю его нежность, помощь и доброту.
– В словах нет необходимости, – прошептал он, а затем быстро поцеловал девушку в губы.
Всё закончилось слишком быстро, и пока они покидали хранилище, Лючия раздумывала о том, что будет дальше с ней и Джоном. Она любила его, но он вряд ли готов это услышать. В конце концов, однажды он уже покинул ее. Так куда это их приведет?
Они вышли из комнатки. Джон закрыл металлическую дверь, и Лючия заперла ее за ними.
Бок о бок они, молча, шли к главным воротам хранилища, Лючия помахала владельцу, когда он выпустил их нажатием кнопки. Как вышли на улицу и остановились, чтобы дождаться такси, девушка услышала шум за спиной.
Лючия развернулась, но Пьетро схватил ее за руку и притянул спиной к своей груди, приставив к виску пистолет. Девушка ахнула и посмотрела на Джона большими глазами, ее сердце бешено колотилось в груди. Бочелли вытащил пистолет и направил его на Пьетро, но ее дядя был невысокого роста, поэтому Джону было практически невозможно выстрелить, не попав в Люию. Все это понимали.
– Ты думала, я не знаю, девчонка? – Пьетро засмеялся у нее над ухом. – Ты умная девочка, когда дело касается книг, но не мужчин.
– Ты имеешь в виду преступников, – прорычала она в ответ.
– Лючия... – Джон попытался предупредить девушку, его тон говорил не провоцировать Пьетро.
– Нет!
Она не была слишком храброй, просто в ярости. Конечно, девушка понимала, что дядя может ее убить. Но ни в коем случае она не собиралась сдаваться без боя, надеясь отвлечь его, а если получится освободиться, еще лучше.
– Я знаю, что ты убил моего отца. – Она была так зла, что ее голос дрожал.
– Ты нашла спрятанную Ником запись. Если бы я знал, что у него камера в офисе... – прорычал Пьетро. – С тех пор, как я прикончил его, организация стала процветать. Семья Джамалини нуждалась в новом лице. Ник стал мягким, и все его подчиненные от мелких сошек до заместителя, – он указал на себя, – знали это.
– И ты также обвинил моего брата в убийстве судьи Касаля, – сказал Джон.
Пьетро пожал плечами:
– Ох, вот и предатель. Ты гребанный федерал. Да, сначала я убрал Стефана с пути. Если бы я этого не сделал, он убил бы меня. Все знали, насколько он верен Нику. И всё сделал бы для защиты моего брата. Это было довольно просто. А теперь... – сказал он Джону, – хватит болтать. Опусти ствол, – Пьетро прижал пистолет к виску Лючии. – Брось на землю.
Сердце Лючии колотилось, кровь заледенела от страха, она молилась, чтобы Джон не послушался. В ту секунду, когда Джон подчинится, Пьетро убьет их обоих. Но Бочелли не справиться в одиночку – она собиралась ему помочь. Слава Господу, Марк большой сторонник самозащиты. Он научил их с сестрой как защитить себя от более сильного противника. И освежил ее знания, когда она объявила о намерении ехать к круиз.
Крепко сжимая ключ от хранилища в ладони, Лючия передвинула его и расположила между пальцами. Она глубоко вдохнула, понимая, что время убегает. Это может привести к ее смерти, но она не собиралась сдаваться без боя.
Пока Джон изучал уязвимые места Пьетро, Лючия использовала свободную руку, чтобы со всей силы ударить дядю локтем в живот. Мужчина хрюкнул и, втянув воздух, схватился за живот, пистолет в руке дрогнул. Девушка использовала эту возможность и всадила ключ, зажатый в кулаке, в бедро Пьетро.
– Ах ты, сука! – зарычал мужчина, сжимая бедро одной рукой, другой хватая Лючию за запястье, прежде чем она смогла убежать.
Девушка вывернулась и пнула по руке, держащей пистолет. Она услышала хруст кости. Пистолет упал на землю, и Пьетро, закричав, схватился за руку:
– Ты сломала мне палец!
И всё же нагнулся за пистолетом. Но Лючия была быстрее и схватила оружие. Быстро проверив снят ли предохранитель, она направила пистолет на дядю.
Джон встал рядом с ней, направив свое оружие на Пьетро. Девушка бросила на него взгляд, и он кивнул, приподняв бровь и улыбнувшись:
– Впечатляюще.
– Спасибо, – сказала она сухо.
Она боялась отвести глаза от дяди. Вместо этого, девушка придвинулась ближе и заговорила с ним:
– Ты не думал, что я могу дать тебе отпор, не так ли? Считал, что я книжный червь без здравого смысла, и что ты легко получишь меня и заставишь Джона подчиниться, пообещав, что не причинишь мне вреда. Простофиля!
– Твой отец в гробу бы перевернулся, если бы увидел тебя сейчас. Ты ведешь себя как мужчина. И знаешь, как сильно ему нравилось, чтобы дамы были милыми и женственными.
– Ты действительно хочешь попробовать эту тактику? Ты убил его. Я бы сказала, ты дал ему чертовски больше причин перевернуться в гробу, чем я.
Пьетро зарычал, обнажив неровные белые зубы, выделяющиеся на темном лице:
– Я сделал это сам, спустил курок. Ничего не было лучше, чем прикончить старшего братца, который всегда держал меня в тени, всегда думал, что он лучше меня. Я наслаждался этим. Я стоял на его похоронах, обнимая его девочек, и смеялся над вашими слезами.
– Я ненавижу тебя. – Лючия сжала свободную руку в кулак. Джон схватил ее за локоть, удерживая на месте. – Ненавижу так сильно, что даже не знала, что способна чувствовать подобное. Но я собираюсь немного отплатить тебе.
Сжав зубы, она прицельно пнула Пьетро прямо по яйцам. Ее дядя упал на колени, обхватив гениталии.
