Текст книги "Жажда крови"

Автор книги: Шарлотта Буше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Катрин резко отвернулась и тихо произнесла:

– Какое мне до этого дело?

– А Бернд? Твой муж тебя тоже не касается?

– Что?

– Я не хочу причинять тебе боль, Катрин, но хочу всеми способами уговорить тебя помочь мне. Бернд все еще остается слугой демона, он…

– Замолчи, я не хочу это слышать!

Герхард крепко взял ее за руку и серьезно продолжил:

– Твой муж стал призраком, покорным слугой этого монстра, наверняка уже давно выпившего его кровь.

Катрин задрожала от леденящего душу страха. Герхард обнял ее и отпустил лишь тогда, когда она немного успокоилась.

– Думаю, нам нужно все-таки пару часов поспать. Уже светает. Продолжим разговор позже.

– Герхард! – окликнула Катрин мужчину, когда он уже выходил из кухни. – Я рада, что ты здесь.

* * *

На следующий день Вероника вернулась из редакции не с пустыми руками:

– Я сегодня покопалась в архиве. Я была уверена, что уже читала об этой странной секте. Вот. Целая куча материала. Один мой коллега как раз писал на эту тему подробный репортаж. Год или два назад. Тогда он наделал много шума, а сегодня до этого никому нет дела.

Герхард внимательно изучал копии, а Катрин тихо вздыхала. Было заметно, что минувшей ночью она так и не уснула. Под глазами появились темные круги, а взгляд был печальный и озабоченный.

Вероника села рядом с подругой и погладила ее по руке:

– Вчера вечером я подумала, что вы оба спятили, и полночи размышляла над историей Герхарда. Это все звучит так фантастически, так неправдоподобно! – она помедлила и продолжила. – Когда я прочитала этот репортаж, то история стала вырисовываться. Кое-что даже похоже на правду.

– Так ты… нам веришь? – осторожно спросила Катрин.

Вероника улыбнулась:

– Ну, верю – это громко сказано. Но мне кажется, что это возможно.

Герхард тем временем просмотрел несколько статей и задумчиво сказал:

– Кажется, эта секта довольно могущественна. Она «прописана» в замке одного рыцарского ордена в Рейнгау. На первый взгляд, это место встречи эзотериков и поклонников аутентичной истории. Там даже проводятся семинары.

– Я поговорила с коллегой, который делал этот репортаж. Он полагает, что все это выглядит слишком постановочно. У него было чувство, что люди что-то скрывают. Конечно, он не знал, что именно.

– Винтер. Вот кто еще в этом замешан, как я и думал.

Герхард протянул Катрин лист бумаги, на которой была напечатана фотография Элиаса Винтера. Под ней стояла подпись: «Доктор Элиас Винтер руководит семинаром по медитации и духовной рециркуляции в замке рыцарского ордена».

Катрин быстро отложила фотографию в сторону. Она стала еще бледнее. Фотография отчетливо дала ей понять, что история еще далека от завершения. Она так на это надеялась! Но ее бегство лишь отсрочило финал. И теперь оставалась только одна возможность решить эту проблему: вернуться к тому, что почти лишило ее рассудка.

– Ты после этого общалась со своей тетей? – спросил ее Герхард после затянувшейся паузы.

– Да, конечно, я ей звонила несколько раз. Даже ездила к ней. Она остается непреклонной и полагает, что Монзинген должен быть уничтожен. Деревенские жители были не очень-то дружелюбны с моей семьей. После войны наша семья должна была поселиться в Монзингене. Но местные жители были против этого. А моя тетка Эльза Грунд – женщина очень гордая. Она не смогла забыть это и помогла вызвать Носферату.

Вероника ничего не сказала. Все, что она до сих пор слышала, казалось ей слишком неправдоподобным, чтобы быть правдой. Тем не менее, чем больше подробностей она узнавала, тем сильнее в ней крепло чувство, что в этой истории что-то есть…

– Я иду на кладбище, – сказала Катрин и поднялась.

– Мне пойти с тобой? – спросила Вероника.

– Нет. Герхард, проводишь меня?

Молодой врач посмотрел на Катрин и кивнул:

– Да, разумеется.

С тех пор как Катрин вернулась в Берлин, она всего пару раз посещала могилу своего сына. Новый визит дался ей гораздо тяжелее, чем прежде. Возможно, дело было в том, что она с трудом вспоминала подробности несчастного случая на озере, случившегося всего год назад. События в Монзингене почти стерли воспоминания.

Пока молодая женщина стояла перед могилой сына и безмолвно смотрела на белый камень с позолоченной надписью, Герхард тихо стоял рядом. Он решил дать ей время. Он чувствовал, что Катрин вот-вот согласится поехать с ним. И когда она начала говорить, он лишь молча слушал.

– Мы были на Ванзее, Бернд и Марк взяли напрокат водный велосипед. Я загорала на берегу, когда это произошло. Спортивная лодка неожиданно приблизилась к их велосипеду и сделала резкий поворот, вызвав высокую волну. Я точно не знаю, как это случилось. Затем они вытащили Марка из воды. Я… не понимаю, почему Бернд его не спас, ведь он был хорошим пловцом. Этот вопрос всегда меня мучил, даже когда я смирилась с произошедшим. И это разрушило наш брак, потому что Бернд наверняка чувствовал, как я теперь к нему отношусь.

Когда Катрин замолчала, Герхард взял ее за руку. Она посмотрела на него взглядом, полным отчаяния и страха. Но вместе с тем в нем появилась решимость, и Герхард с радостью отметил это.

– Что мы должны делать? То есть что нам еще остается сделать?

Она еще раз взглянула на могилу, отвернулась и медленно пошла к выходу по посыпанной гравием дорожке.

– Как я уже говорил, пастор Фукс прочитал, что только кровный родственник заклинателя может остановить демона. Конечно, это не означает, что тебе в одиночку придется бороться с Носферату. Но мы вдвоем могли бы ему сильно навредить и даже уничтожить его.

– Возможно. Но как это будет выглядеть на практике?

– Мы вернемся в Монзинген и поселимся на старой вилле, – сказал Герхард и, заметив взгляд Катрин, с улыбкой добавил, – дом пуст, там нам ничего не угрожает. Фукс его освятил, везде поставил иконы, так что теперь он похож на церковь.

– Но ведь нас всего двое! Как мы должны бороться против всех? Разве это не безнадежно?

– Ты забываешь о пасторе. Кроме того, насколько я могу судить, твоя подруга тоже заинтересовалась этой историей и хочет посодействовать. Так что мы найдем демона и уничтожим его.

– На словах все это звучит легко. Но я всегда вспоминаю ту ночь в подвале, когда он нас почти…

– Тогда мы вели себя неосторожно и мало знали. Сегодня все по-другому.

Катрин медленно кивнула и неуверенно спросила:

– А если мы встретим Бернда? Как… я хочу сказать, что мне тогда делать? Я не думаю, что смогу его убить.

– Этого никто и не требует. Но, Катрин, об одном ты должна всегда помнить: Носферату – это создание ада. Он не живой. И люди, которых он укусил и чью кровь выпил, лишь только выглядят, как люди. Они бессмертны, это ужасное состояние, из которого их нужно освободить. Пути назад в жизнь для них уже нет.

Молодая женщина посмотрела на него и взяла его за руку. Молча они покинули кладбище, каждый погруженный в свои мысли.

* * *

Судя по всему, Герхард не ошибся в Веронике. Ее дорожная сумка была уже собрана, когда они вернулись с кладбища.

– Я взяла отпуск. Посмотрим, что вы мне предложите!

Когда они выезжали из города, над Берлином сияло утреннее солнце. Большую часть поездки спутники молчали. Когда они добрались до Рыночной площади в Каллене, маленьком городке в пяти километрах от Монзингена, Герхард предложил передохнуть.

Какое-то время они бесцельно гуляли по городу. Катрин вспоминала тот день, когда она получила ключи от дома тети Эльзы. Она до сих пор помнила холод металла в своей руке.

Да, они хотели с Берндом начать все сначала. С другой стороны, было непонятно, возможно ли это в принципе, даже чисто теоретически. А еще и этот дом. Это мрачное здание, от одного вида которого по спине ползли мурашки. Она ни за что не хотела в нем жить, и все-таки пошла на это. Потому что Бернд был от дома в восторге. Она даже предположить не могла, что ждет его в подвале…

– Катрин, что с тобой? Ты такая молчаливая, – Вероника тревожно посмотрела на подругу. – Здесь очень мило.

Она огляделась. На Рыночной площади стоял цветочный киоск с ярко-красной геранью, посередине площади журчал фонтан. Вечерело.

Неожиданно Катрин стало интересно, добралась ли эпидемия до этих мест. Есть ли здесь те, кто, сидя в темных укрытиях, ждет ночи, чтобы беспрепятственно распространять зло.

Она остановилась как вкопанная и сказала Герхарду:

– Я не могу. Я хочу отсюда уехать, сегодня же вечером.

Ее просьба не сильно его удивила.

– Но, Катрин, ты не можешь сейчас сбежать, – Вероника не могла скрыть раздражение. – Тем более что у нас набирается материал для приличного романа-ужастика.

Катрин непонимающе покачала головой и затем резко повернулась к подруге:

– Ты понятия не имеешь, о чем идет речь! Никакого романа не будет – мы все умрем!

Она отвернулась и побежала в сторону парковки. Несколько пожилых прохожих обернулись и с любопытством посмотрели ей вслед.

– Боюсь, что я вообще не понимаю Катрин, – вздохнула Вероника и растерянно развела руками.

– К сожалению, она права. Если мы не будем осторожны, то эта экскурсия может стоить нам жизни. Подумайте еще раз, действительно ли вы хотите в этом участвовать, Вероника, – ответил Герхард серьезно.

Катрин стояла у машины, крепко сжимая в руке золотое распятие. Страх завладел всеми ее мыслями.

Герхард сказал:

– Мы переночуем здесь, в небольшом отеле на Рыночной площади, и еще раз обо всем поговорим. Согласна?

Катрин нехотя согласилась. Возможно, потому, что чувствовала себя обязанной Герхарду. И потому, что не хотела его еще раз потерять.

Они сняли три одноместных номера в ближайшем отеле и полночи просидели в номере Катрин, обсуждая ситуацию.

Герхард рассказал Веронике все, что знал о живых мертвецах. Он дал ей крестик, который пастор окропил святой водой. И сказал, что нужно заготовить осиновые колья, чтобы справиться с людьми, превратившимися в вампиров.

Глубоко за полночь Вероника отправилась в свой номер – у нее уже слипались глаза.

Катрин в этот вечер большей частью молчала. Она просто стояла у окна и смотрела на улицу. Кое-где в окнах домов горел свет, а на небе мерцала всего пара звезд. Это была теплая ночь.

– Такое ощущение, что на этот город кто-то накинул саван, – наконец она подобрала слова к своим ощущениям.

Герхард подошел вплотную к Катрин:

– Я хотел тебе кое-что сказать. Если честно, мне нужно было с этого начать. Просто, я не знаю…

Катрин прикоснулась к его губам пальцами, не дав договорить, и покачала головой:

– Не говори ничего. Просто обними меня покрепче, мне ужасно страшно.

Герхард обнял девушку, бережно прижал к груди и нежно поцеловал. Его сердце учащенно забилось. В этот короткий момент близости они искали друг в друге хоть какую-то опору. И оба чувствовали, что смогут до конца выразить свои чувства, лишь когда кошмар останется позади…

Рано утром, с восходом солнца, Герхард, Катрин и Вероника отправились в путь. Они выехали из Каллена и двигались в сторону Монзингена по совершенно пустой в это время дня дороге. Слева тянулась старая каменоломня, а справа, между дорогой и зелеными холмами, не спеша текла небольшая речушка Нете. Какой спокойный, даже пасторальный пейзаж!

Когда перед ними возник элеватор, Катрин сначала судорожно вцепилась в сиденье, а затем лихорадочно стала нащупывать висевшее на груди распятие.

Герхард свернул с шоссе и вскоре остановился у старинной виллы. Компания вылезла из машины. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Тишину нарушал лишь время от времени проезжавший мимо автомобиль.

Катрин чувствовала, как невидимая ледяная рука сжимает ей сердце. Дыхание зла, аура чего-то потустороннего окружили деревню.

Дом выглядел мрачно, несмотря на свежий ремонт. Фасад был недавно отремонтирован, а сгнившие деревянные части балок заменены новыми. Даже орнамент, украшавший эркер, был очищен от грязи. И хотя ласково светило солнце, дом производил жуткое впечатление. Он как будто излучал негативную энергию.

Катрин попыталась собраться с мыслями. В этот момент она увидела, что Вероника уже поднимается на крыльцо. Дежавю – несколько месяцев назад Бернд входил в эту самую дверь. Навстречу погибели.

– Нам лучше держаться вместе, – сказал Герхард. – Дом может оказаться обитаемым, и я вовсе не имею в виду людей.

Журналистка осталась стоять на месте, скорчила гримасу и пропустила молодого врача вперед.

– Я позвоню пастору Фуксу, он должен нам рассказать, что здесь произошло за последние дни. Но для начала мы должны осмотреться.

* * *

Ночь черным непроницаемым покрывалом укрыла землю. Вечером с запада потянулись тяжелые облака, накрыв мутной пеленой рыцарский замок, возвышавшийся над деревней. Синоптики обещали грозу, но ее все не было.

В маленькой деревне никто не открывал окон. Жители попрятались по домам. Страхи, смутные предчувствия и темные истории из прошлого, связанные с замком и демонами, не давали людям покоя. Они знали, что исчезнувшие женщины никогда не вернутся, и что усилия специальной поисковой команды напрасны. И многие где-то в глубине души догадывались, что для всех будет лучше, если их так никогда и не найдут.

Этот давящий страх продолжал распространяться по маленькой деревне. Однако люди не знали о том, что виновник этих страхов собирается покинуть замок.

Во время Тридцатилетней войны в замке поселилась секта, члены которой считали себя истинными последователями Темных братьев. В семнадцатом веке здесь поселилась небольшая группа масонов, поклонявшихся дьяволу. Их черные мессы, заклинания демонов и языческие обряды с человеческими жертвоприношениями пропитали толстые стены замка злобой и ужасом. Только люди или существа, которые имели одну природу со злом, чувствовали себя там комфортно.

Внешнее прикрытие – семинары и конференции – едва ли могло скрыть истинную суть обители зла. Когда наступала ночь и пробуждались силы преисподней, замок проявлял свой истинный характер.

В таком месте Носферату чувствовал себя прекрасно. Долгое время он провел в небытии, в бесконечной пустоте, в виде тени, состоящей из абсолютного зла. А затем он услышал приглушенные голоса. Они пробились к нему сквозь века одиночества и полной изоляции. Он был рад, что до сих пор остались люди, верящие в силу зла. Они протянули ему руку и открыли дверь в мир смертных. Через невинную душу ребенка он снова проник в человеческий мир, решив поработить его и подчинить своему темному, кровавому господству.

Но эти люди были малочисленны. Да, Темные братья были близки ему по духу, но все же они не являлись созданиями тьмы, ожившими мертвецами. Они были нормальными людьми и должны были такими и оставаться, чтобы обеспечивать связь между этим миром и миром демонов.

Однако Носферату этого было мало. Он хотел стать единоличным властителем Империи тьмы. Таков был его великий план. Однажды ему уже помешали его осуществить – человек с осиновым колом смог отправить его обратно в ад.

Это не должно повториться! В царстве демонов были свои законы. Новая ошибка означала окончательное изгнание за пределы всего сущего. На милость в царстве зла можно было не рассчитывать, такого слова там просто не существовало. Поэтому Носферату действовал искусно и продуманно.

Когда Носферату воскрес, он был слаб, чувствовал усталость и бессилие. Но с тех пор мог каждую ночь утолять жажду крови. Это наполняло его жизненной силой – той, что он забирал у своих жертв. Он окреп и был готов возвестить о своем возвращении, окрасив кровью ночное небо.

В ту ночь он стоял у окна своей комнаты в замке и смотрел во тьму. В его голове зрел дьявольский план. В дверь тихо постучали.

– Войдите!

Вошедший в комнату человек приближался к Неосферату с таким почтением, словно перед ним была коронованная особа. В каком-то смысле Носферату и был королем для Бернда Бауэра. Молодой человек, который когда-то был многообещающим композитором, всей душой служил демону. Влияние Носферату проникло в него и принудило к тому, чтобы оставить прежнюю жизнь. Бернд был готов принести в жертву свою жену Катрин, только чтобы завоевать благосклонность демона. И когда Носферату испил кровь Бернда, то навсегда сделал его своим рабом.

Впрочем, ничто больше не напоминало о прежнем Бернде Бауэре. Он был похож на свою собственную тень.

– Хорошо, что ты пришел, – сказал демон. – У меня есть план. Что ты скажешь, если мы вскоре покинем замок и снова вернемся в Монзинген?

Бесцветный взгляд Бернда на мгновение оживился:

– Как прикажешь, Повелитель!

– Ах, – Носферату в раздражении махнул тонкой рукой, которую украшал драгоценный перстень с печаткой. – Я хочу знать твое мнение, мой дорогой Бернд.

Он подошел к молодому человеку поближе, погладил его по голове, словно преданную болонку, и сказал:

– Я знаю, тебя мучает жажда. Ты уже давно не пил крови, жертвовал всем ради меня. За твою преданность я вознагражу тебя.

– Благодарю тебя, Повелитель!

– Послушай, мы возвращаемся в Монзинген, уже очень скоро. И мы устроим кровавый праздник. Это будет мой величайший триумф!

Его кулак с треском опустился на стоявший рядом массивный письменный стол.

– А теперь я расскажу тебе о своем плане, чтобы ты сразу мог начать подготовку. Винтер поможет тебе в этом.

Лицо Бернда исказила гримаса отвращения:

– Я могу все сделать сам, – запротестовал он. – Или ты мне не доверяешь?

– Доверяю! Но Винтер – человек, и может уйти из замка днем, в отличие от тебя. Так что слушай внимательно…

* * *

Обстановка дома осталась нетронутой. Катрин испытывала странные ощущения, когда ходила по комнатам. В эркере, где она устроила себе рабочий уголок, до сих пор лежали какие-то бумаги, раскрытый словарь, карандаш. Ничего не изменилось.

– Немного напоминает дурной сон, верно? – спросила стоявшая рядом Вероника.

Катрин попыталась улыбнуться, но ей это не удалось:

– Не думала, что я когда-нибудь еще раз это увижу. И не могу утверждать, что я здесь как-то особенно хорошо себя чувствую.

Разбитую стеклянную дверь в кухню кое-как отремонтировали. Именно сюда той судьбоносной ночью вломился пастор Фукс, чтобы освободить связанного Герхарда. Об этом Катрин узнала лишь от самого врача. Сама она в тот момент находилась во власти своего мужа.

– Думаю, нам нужно сходить за покупками, – констатировала Вероника, изучив содержимое холодильника и кухонных шкафов.

– Мы не можем сейчас думать о еде, по крайней мере, не в первую очередь, – сказал Герхард. – Я не могу дозвониться до Фукса. Оставил ему сообщение на автоответчике, надеюсь, он скоро придет.

Катрин вопросительно посмотрела на него:

– Это плохой знак?

– Нет, не думаю. Фукс знает, как себя защитить. Наверняка он уже в пути.

– Тогда я поеду в Каллен, что-нибудь куплю поесть, – предложила Катрин. Она задыхалась в старом доме. Ей просто хотелось уехать подальше от этого зловещего места.

– Хорошо, тогда я займусь уборкой, – сказала Вероника и высоко закатала рукава своей блузки.

Когда молодая женщина пошла к машине, Герхард вызвался проводить ее. Он выглядел задумчивым. Катрин чувствовала, что его что-то тяготит.

– Пожалуйста, возвращайся побыстрее, – сказал он ей серьезно. – Что-то мне подсказывает, что за последние дни ситуация здесь существенно изменилась. И пока мы не знаем, что происходит, нам лучше держаться вместе.

– Да, конечно. Я постараюсь не задерживаться.

Они поцеловались, Катрин села в машину и уехала.

Катрин ехала вдоль территории заброшенного машиностроительного завода. Она не заметила темного автомобиля, припаркованного за углом одного из зданий. И мужчину, который долго провожал ее взглядом. Он был высокого роста, носил строгий костюм и белую гвоздику в петлице. Его гладко выбритая голова походила на бильярдный шар. На тонких губах играла гримаса ненависти…

Пока Вероника наводила порядок в доме, Герхард решил еще раз осмотреть подвал. Вероника мыла запылившуюся посуду, когда в дверь позвонили. Она подумала, что это вернулась Катрин. Герхард тоже куда-то запропастился, так что ей пришлось вытереть руки и выйти в прихожую.

Журналистка открыла дверь и увидела перед собой незнакомого мужчину. По крайней мере лично она его не знала. Судя по описанию Герхарда, это мог быть только пастор. Это был невысокий полный человек, его полысевший череп окаймлял венок серых волос. Шею мужчины скрывал плотный длинный шарф.

– Добрый вечер, мне нужен доктор Вайс, – сказал пастор. – Он дома?

Вероника доверчиво распахнула дверь.

– Да, входите. Меня зовут Вероника Бланк. Мы уже начали беспокоиться, думали, что вас что-то задержало. Вам нехорошо?

Она почувствовала странный запах, когда он проходил мимо нее. Странный и слабый, так что она не смогла его определить.

– Кажется, у меня начинается простуда, – объяснил он приветливым голосом. – Эти вещи всегда даются нелегко таким старым людям, как я.

– Проходите на кухню, я как раз сварила свежий кофе, – предложила Вероника. – Я пока пойду и скажу Герхарду, что…

Договорить она не успела. В одно мгновение реальность превратилась в кошмар. Когда девушка взялась за ручку двери, ведущей в подвал, пастор резко обернулся и уставился на нее злобным взглядом.

В этот момент Вероника поняла, что допустила непростительную ошибку. Ошибку, о которой ее предупреждал Герхард. «Не доверяй никому, даже самому себе!»

Пастор схватил ее за руку. Его кожа была холодной и казалась какой-то маслянистой. Вероника снова ощутила этот неприятный запах. Теперь она поняла, что это. Это был запах гнили и разложения.

Фукс схватил своими ледяными пальцами девушку за запястье и стал медленно тянуть к себе. Девушка хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Ее мозг отказывался верить в то, что сейчас происходило. Страх и ужас делали свое дело.

Пастор тихо засмеялся. В его смехе не было ничего человеческого. Вероника открыла рот, чтобы закричать, и свободной рукой схватилась за распятие, висевшее у нее на шее. Но Фукс опередил ее. Он рывком притянул девушку к себе и с силой зажал ей рот.

Извернувшись, Вероника ударила Фукса ногой, но он только рассмеялся. Казалось, ее усилия его только забавляют. И хотя он сильно прижимал Веронику к себе, его голос звучал спокойно и ровно.

– Это не так плохо, как ты думаешь. Это даже приятно. Не понимаю, почему я сам так долго сопротивлялся.

Журналистке казалось, что от страха она лишится рассудка. В этот жуткий момент она проклинала свое любопытство. Теперь она поверила, что все происходящее не запутанная сказка, а ужасная правда. И сейчас она находится на волосок от гибели. Еще мгновение, и она станет кошмарным монстром, который по ночам нападает на людей…

Когда Фукс снова рванул Веронику к себе, она постаралась собрать все силы и ударила его. Но тот увернулся, и ее рука встретила только дверь в подвал. Раздался глухой стук.

Фуксу явно надоело ее сопротивление. Он схватил молодую женщину и без какого-либо напряжения швырнул ее о стену. Вероника не удержалась на ногах, рухнула на пол и осталась неподвижно лежать.

В голове у нее помутилось, а перед глазами поплыли круги. Сквозь серую пелену она видела, как Фукс медленно приближается к ней. Он рывком поднял девушку и открыл рот. Когда она увидела его острые клыки, то рассмеялась как безумная. Так ее разум пытался доказать абсурдность происходящего.

– Помогите… – произнесла она едва слышно.

Вероника почувствовала холодные губы пастора на своей шее и укол клыков. А потом услышала непередаваемый звук, с которым Фукс стал всасывать ее кровь.

Она потеряла сознание и не видела, как открылась дверь подвала, и оттуда на вампира бросился Герхард. Не видела и крест, который он воткнул Фуксу между лопаток.

Перепачканный кровью вампир издал жуткий вопль. В его глотке заклокотало. Да, он уже не был человеком и не мог чувствовать боль, но прикосновение к кресту ослабило его и сделало восприимчивым к боли.

Когда Герхард понял, кто перед ним, ему показалось на долю секунды, что рухнула последняя надежда на спасение. Вампир использовал свой шанс. Он уже не испытывал никаких чувств к человеку, с которым несколько недель назад боролся со злом. Герхард Вайс был теперь его врагом. Опасным врагом с мощным оружием.

Раньше Фукс любил распятие, оно было для него символом возрождения. А сейчас он боялся его больше всего на свете. Пастор резко бросился к входной двери и исчез в вечерних сумерках.

* * *

Катрин нервничала, потому что в супермаркете, как назло, случился наплыв покупателей. Очередь тянулась нескончаемо. Наконец, она подошла к кассе, быстро оплатила покупки и поспешила на парковку. Ею овладело неописуемое и невыносимое беспокойство. Что-то случилось, и молодая женщина отчетливо это чувствовала. Она со страхом поглядывала на небо, понимая, что солнце уже зашло. Наступил вечер, а вместе с ним пришла и тьма.

Девушка захлопнула крышку багажника, села в машину и завела мотор. Ей срочно нужно возвращаться в Монзинген. Слова Гектора продолжали звучать в ее голове: «Мы должны оставаться вместе, пока не выясним, что происходит!»

Катрин давила на газ, что никак не походило на ее обычную манеру вождения. И хотя в Каллене помимо узких извилистых улочек имелось несколько широких объездных дорог, ей казалось, что она никогда отсюда не выберется. Километры до Монзингена тянулись мучительно.

Когда она наконец увидела здание элеватора, возвышающегося в облачном вечернем небе, неприятные предчувствия переросли в настоящий страх. Она представляла Герхарда и Веронику, которые не справились с нашествием вампиров и сами превратились в монстров.

Кто-то нетерпеливо посигналил ей сзади. На светофоре, стоявшем на въезде в Монзинген, уже горел зеленый свет. Катрин включила указатель поворота и повернула налево. Во многих комнатах старой виллы горел свет. Впрочем, это было слабым утешением.

«А что, если это ловушка? Что, если Герхард и Вероника… уже стали другими? – со страхом подумала она, продолжая сидеть за рулем. – Уехать? Сбежать, как в прошлый раз?»

В доме что-то произошло. Дверь была открыта, из нее вышел Герхард. Внутри у Катрин сжалось от ужаса, когда она увидела при свете фар брызги чего-то красного на его рубашке. Это было похоже на кровь…

– Катрин, ну, наконец-то, – он резко открыл дверь машины. – Пойдем быстрее, кое-что случилось. Фукс теперь заодно с ними.

– Что…

– Пойдем, Веронику нужно срочно отвезти в больницу, ей потребуется переливание крови.

Не раздумывая, она поспешила за ним в дом. Ее словно оглушили. Фукс? Вероника? Она уже ничего не понимала.

Герхард продезинфицировал и забинтовал раны Вероники, сделал ей обезболивающий укол и перенес на диван в гостиную.

Когда Катрин увидела подругу, она разрыдалась. Вероника, храбрая, сильная, которую ничем нельзя было испугать, теперь лежала перед ней побледневшая и постаревшая. Катрин села на край дивана, взяла холодную руку Вероники в свои ладони и зашептала ее имя.

– Нам нужно в Каллен! Нельзя терять ни минуты, – произнес Герхард. – Я уже позвонил в клинику, нас там ждут.

Катрин резко поднялась и с гневом посмотрела на него полными слез глазами:

– Это ты во всем виноват, черт тебя дери!

Она хотела броситься на Герхарда, но он схватил ее за руки, крепко прижал к себе и держал, пока она не успокоилась. Наконец, девушка тихо произнесла:

– Что же нам теперь делать? Она умрет и… вернется? Ведь нам никто не поверит. Нас упекут в психушку.

– Один мой университетский товарищ работает в клинике в Каллене. Он нам поможет. Пойдем.

Она робко посмотрела на него.

– Прости, я не хотела…

Герхард ободряюще улыбнулся:

– Все в порядке. А сейчас нам нужно ехать.

И действительно, когда их машина подъехала к приемному покою клиники в Каллене, их уже ждал врач, такого же возраста, что и Герхард. Он обменялся с ним рукопожатием, коротко кивнул Катрин и подозвал двух санитаров, которые переложили Веронику на носилки и занесли в здание.

– Доктор Армин Бекманн, – представился врач. – Герхард сказал, что речь идет о не совсем обычном случае. У пациентки плохая свертываемость крови?

Катрин неуверенно посмотрела на Герхарда. Тот ответил неопределенно:

– Что-то в этом роде. Необходим срочный и полный диализ. Почки Вероники Бланк функционируют, но…

– Проведение полного переливания крови здоровой женщине связано с определенным риском, Герхард. Да ты и сам это знаешь не хуже меня.

– Риск будет минимальным, – ответил он серьезно.

Доктор Бекманн отправился с Вероникой в отделение и сам подключил ее к аппарату очищения крови. Осложнений не возникло, и он оставил рядом с Вероникой ассистента, попросив его сразу сообщить, если состояние пациентки вдруг изменится. Затем он отвел Герхарда и Катрин в свой кабинет и объяснил:

– Когда закончится диализ, мы перельем ей свежую кровь. Анализ крови проводится уже сейчас. Думаю, это все, что я могу сделать в данный момент без точного диагноза.

– Благодарю тебя, Армин. Поверь, я очень ценю твою помощь.

Молодой врач, вероятно, ждал какой-то дополнительной информации, но выражение лица его университетского товарища подсказало ему, что никаких подробностей не будет. И он не стал задавать никаких вопросов.

Через несколько часов, уже за полночь, Веронику перевезли в отдельную палату и начали переливать свежую кровь. Катрин увидела подругу мельком, но ей показалось, что ее цвет лица изменился и посвежел. Ее щеки уже не казались такими впалыми и порозовели.

Доктор Бекманн был весьма серьезен, когда снова пригласил обоих к себе в кабинет. В руках он держал результаты анализа крови:

– Мы с тобой старые друзья, Герхард, – начал он осторожно. – И если ты меня заверишь, что речь не идет о каком-то преступлении, то я продолжу лечить пациентку безо всяких вопросов. Но, как врач, я не понимаю, что это может означать.

Он помахал листком с результатами анализа крови Вероники:

– У этой женщины слишком низкое количество красных кровяных телец. Такая сильная анемия вызывает у меня опасения. Даже у больных лейкемией в прогрессивной стадии не всегда бывает такой уровень.

– Я бы не хотел тебя впутывать в это, Армин, – ответил Герхард медленно. – На Веронику напали и тяжело ранили. Когда я ее нашел, она потеряла много крови, пожалуй, очень много.

– Напал кто? Зверь?

– Доктор Бекманн, сейчас нет никакого смысла задавать вопросы, – вдруг сказала Катрин. Она была раздражена и сильно нервничала, но в то же время, испытывала облегчение от того, что подругу удалось спасти. – Позвольте нам побыть сегодня ночью рядом с Вероникой. Нам бы это очень помогло.

Врач несколько секунд внимательно смотрел на девушку, после чего согласился. Герхард с благодарностью пожал ему руку.

Перед тем как Бекманн покинул палату, Герхард сказал:

– Возможно, я тебе когда-нибудь все расскажу. За бутылочкой красного вина. Когда все закончится.

– Договорились.