Текст книги "Сказки для самых храбрых"

Автор книги: Шарль Перро

Соавторы: Якоб и Вильгельм Гримм братья,Вильгельм Гауф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Что это значит, отчего у меня сегодня так легко, так весело на сердце?

– А мне что-то страшно, – откликнулась мачеха, – словно гроза большая надвигается.

А дочка сидела и все плакала да плакала. Тут как раз прилетела птичка и села на крышу.

– Ах, – воскликнул отец, – мне так весело, и солнце так прекрасно светит, и на душе у меня так хорошо, как будто мне предстоит увидеться со старым знакомцем.

– Нет, – сказала жена, – страшно мне, страшно так, что зуб на зуб не попадает, а в жилах у меня словно огонь.

Дочка же тем временем села в угол, стала плакать еще пуще и прикрывала глаза руками, и ладони рук ее были совсем мокрые.

Птичка между тем уселась на дерево посреди двора и стала петь:

 
Меня мачеха убила…
 

Мачеха, услышав это, заткнула уши и зажмурила глаза, не желая ничего ни видеть, ни слышать, но в ушах ее все же был шум, как от сильнейшей бури, а глаза жгло, и в них словно молния блистала. Птичка продолжала петь:

 
Мой отец меня же съел…
 

– Ах, матушка, – сказал отец, – там сидит такая славная птица и поет так прекрасно, да и солнышко так светит и греет, и вокруг все благоухает тмином.

Птичка продолжала:

 
Моя милая сестричка…
 

Сестричка, как услышала это, уткнула лицо в колени и стала плакать навзрыд, а отец, напротив того, сказал:

– Я выйду, посмотрю на птичку вблизи.

– Ах, не ходи, не ходи! – закричала жена. – Мне кажется, что весь дом наш в пламени.

Но муж ее не послушался, вышел из дома и взглянул на птичку, которая продолжала петь:

 
Мои косточки собрала,
Во платочек их связала
И под деревцем сложила.
Чивик, чивик! Что я за славная птичка!
 

И, закончив песенку, птичка сбросила сверху золотую цепь прямо на шею отцу, и цепь пришлась как раз ему впору.

Тогда он вернулся домой и сказал:

– Какая это чудесная птица: подарила мне прекрасную золотую цепь, да и сама-то на вид такая красивая.

А жена тем временем бегала в ужасе по всему дому и места не могла себе найти. Птица опять завела ту же песню:

 
Меня мачеха убила…
 

– Ах, если бы я хоть в самой преисподней теперь была! Лишь бы не слыхать мне эту песню! – проговорила мачеха в отчаянии.

 
Мой отец меня же съел…
 

Мачеха при этих словах в изнеможении упала на пол.

 
Моя милая сестричка…
 

– Ах, – сказала сестричка, – я тоже выйду и посмотрю, не подарит ли и мне чего-нибудь птичка.

И она вышла из дома.

 
Мои косточки собрала,
Во платочек их связала…
 

Тут сбросила она сестричке сверху красные башмачки.

 
И под деревцем сложила!
Чивик, чивик! Что я за славная птичка!
 

Тогда и у сестрички на сердце стало легко и весело. Она надела новые красные башмачки и стала в них плясать и прыгать.

– Ах, – сказала она, – я была так грустна, когда выходила из дому, а теперь мне так легко и хорошо! И что за славная птичка – ведь она подарила мне пару красных башмаков!

– Нет! – закричала ее мать и вскочила с места в ужасе, и волосы поднялись у нее дыбом на голове. – Мне кажется, что светопреставление наступило! Не могу вытерпеть: я тоже выйду из дома – быть может, и мне станет легче!

Но чуть только она вышла за двери – тррах! Птичка скинула ей мельничий жернов на голову и раздавила им мачеху насмерть.

Отец и сестричка услыхали этот шум и выскочили из дома: из того места, где жернов упал, повалил клубами дым, потом показался огонь, вспыхнуло пламя, а когда все это закончилось, они увидели перед собой маленького братца, который взял отца и сестричку за руки, и все трое были счастливы и довольны настолько, что вошли в дом, сели за стол и принялись кушать.

Смерть кума

У одного бедняка было двенадцать детей, и он должен был день и ночь работать, чтобы добыть им хлеб насущный. Когда родился у него тринадцатый ребенок, он уж и не знал, как ему быть, выбежал на большую дорогу и хотел позвать к себе в кумовья первого встречного.

Первый, встретившийся ему на дороге, был сам Господь Бог, и ему было уже известно, что у бедняка на сердце. Бог и сказал ему:

– Мне жаль тебя, бедного. Я приму твоего ребенка от купели, буду о нем заботиться и наделю его счастьем на земле.

Бедняк спросил его:

– А кто ты таков?

– Я – Господь Бог.

– Ну, так я тебя не хочу в кумовья брать, – сказал бедняк, – ты все только к богатым щедр, а бедного голодать заставляешь.

Он сказал так потому, что не знал, как премудро распределяет Бог богатство и бедность между людьми.

И отвернулся он от Господа, и пошел своим путем-дорогою.

Тут подошел к бедняку дьявол и спросил:

– Чего ты ищешь? Не хочешь ли меня взять в крестные к твоему ребенку? Я его тогда осыплю золотом с головы до ног и доставлю ему все радости мира.

Бедняк спросил:

– Да ты кто же?

– Я – дьявол.

– Ну, так я тебя в крестные не желаю, – сказал бедняк, – ты всех обманываешь и вводишь людей в соблазн.

И пошел дальше своим путем-дорогою, и видит: идет ему навстречу Смерть, ковыляя на своих костлявых ногах. Говорит Смерть:

– Возьми меня в кумовья.

Бедняк спросил:

– А ты кто?

– Я – Смерть, которая всех делает равными.

– Ну, так ты и есть мой настоящий кум! – сказал бедняк. – Ты безразлично уносишь и бедного, и богатого… Ты и будь моему ребенку крестной.

Смерть сказала:

– Я твоего ребенка обогащу и прославлю – тот, кто со мной дружит, во всем должен иметь удачу.

Бедняк сказал:

– Мы крестим в будущее воскресенье: смотри же, не опоздай.

Смерть явилась по обещанию и стояла у купели, как настоящая крестная.

Когда мальчик подрос, явилась однажды к нему крестная и приказала ему за собой следовать. Она вывела крестника в лес, указала ему на какую-то травку, которая росла в лесу, и сказала:

– Вот тебе от меня крестильный подарок. Я тебя сделаю знаменитым врачом. Когда тебя позовут к больному, я каждый раз буду тебе являться: если я буду стоять в головах у больного, ты можешь смело утверждать, что его вылечишь, и дашь ему эту травку. Но если увидишь меня в ногах у больного, то знай, что он – мой, и тогда ты должен сказать, что ни один врач в мире его спасти не может. Запомни: не давай больному траву против моей воли, а то тебе самому может быть плохо.

Немного времени спустя юноша сделался знаменитейшим врачом во всем свете. «Стоит ему только взглянуть на больного, так уж он знает, как обстоит дело, и говорит сразу: выздоровеет он или умрет» – такая всюду шла о нем молва, и отовсюду приходили к нему лечиться, приводили больных и давали ему за лечение столько золота, что он вскоре разбогател.

Вот и случилось однажды, что заболел сам король. Позвали к нему врача, чтобы тот сказал, возможно ли выздоровление. Врач подошел к постели больного и увидел, что Смерть стоит у него в ногах и никакой надежды на исцеление нет. «А что, если я попытаюсь хоть однажды перехитрить Смерть? – подумал врач. – Она, конечно, на меня прогневается, но я же ее крестник, и она на это, конечно, посмотрит сквозь пальцы… А ну-ка, попытаюсь».

И взял он больного на руки и переложил его на кровати так, что Смерть у него очутилась уже не в ногах, а в головах. Затем он дал ему свою травку, и король оправился и выздоровел.

Но Смерть явилась к врачу, насупившись и сурово сдвинув брови, погрозила ему пальцем и сказала:

– Ты вздумал меня провести?! Ладно, на этот раз я тебе спущу, потому что ты мой крестник. Но если ты еще раз осмелишься так сделать, тебе несдобровать и я унесу тебя самого.

Вскоре после этого заболела дочь короля. Она была у него единственным детищем, и бедный король плакал день и ночь над ней, почти ослеп от слез и объявил ко всеобщему сведению, что тот, кто ее спасет от смерти, получит ее в супруги и наследует корону.

Врач, явившись к постели больной, увидел Смерть у нее в ногах. Он должен был вспомнить о ее предостережении, но красота королевны и обещанное счастье в супружестве с ней так отуманили его, что он позабыл обо всем на свете.

Не посмотрел он и на то, что Смерть бросала на него гневные взгляды, что поднимала руку и грозила ему своим костлявым кулаком – он поднял больную на руки и переложил ее так, что голова ее очутилась в ногах, а ноги – на месте изголовья. Врач дал ей отведать своей травки – и тотчас зарделись ее щеки румянцем, и жизнь вновь возвратилась к ней.

Смерть, таким образом вторично обманутая врачом, который вырвал у нее из рук ее добычу, медленно приблизилась к врачу и сказала:

– Ну, теперь уж нет тебе пощады, очередь за тобой…

Своей холодной как лед рукой ухватила она его так крепко, что он не мог и думать о сопротивлении, и повела его в подземную пещеру.

Там увидел он нескончаемые ряды тысяч и тысяч свечей, горевших ярким пламенем: одни из них были большие, другие – средние, третьи – совсем маленькие. Ежеминутно одни гасли, другие загорались вновь, так что огоньки, постоянно меняясь, как бы переносились с места на место.

– Вот видишь, – сказала Смерть, – это все свечи жизни людей. Большие – это свечи детей, средние принадлежат людям во цвете лет и сил, маленькие – старикам. Но и у детей, и у молодых людей часто бывают очень маленькие свечи.

– Покажи мне свечу моей жизни, – попросил врач, надеясь, что она должна быть еще достаточно велика.

Смерть указала ему на маленький огарок свечи, который вот-вот готов был догореть, и сказала:

– Видишь, вот она.

– Ах, дорогая крестная! – испугался врач. – Зажгите мне новую свечу из любви ко мне, чтобы я мог насладиться жизнью, быть королем и супругом прекрасной королевны!

– Не могу этого сделать, – ответила Смерть. – Сначала должна погаснуть эта, а потом уж может быть зажжена новая на ее месте.

– Так поставьте хоть огарочек моей старой свечи на новую, которая бы тотчас могла загореться, когда огарочек догорит, – молил врач.

Смерть притворилась, как будто хочет исполнить его желание, и стала доставать новую большую свечу, но, желая отомстить врачу, намеренно вздрогнула – и огарочек старой свечи врача упал и погас.

В тот же миг врач упал на землю и умер.

Подземный человечек

Жил некогда на свете богатый-пребогатый король, и было у него три дочери, которые каждый день гуляли в саду королевского замка. И вот король, большой любитель всяких плодовых деревьев, сказал им:

– Того, кто осмелится сорвать хоть одно яблочко, я силой чар упрячу на сто сажен под землю.

Когда пришла осень, закраснели на одном дереве яблоки словно кровь.

Королевны ходили каждый день под то дерево и смотрели, не стряхнет ли ветром с него хоть яблочко, так как им еще ни разу не довелось ни одного яблочка скушать, а между тем на дереве яблок было такое множество, что оно ломилось под их тяжестью и ветви свисали до самой земли.

Вот и захотелось младшей королевне отведать хоть одно яблочко, и она сказала своим сестрам:

– Наш батюшка слишком нас любит, чтобы и над нами исполнить свое заклятие. Я думаю, что обещанное им наказание может относиться только к чужим людям.

Сказав это, она сорвала большое яблоко, подбежала к сестрам и сказала:

– Отведайте-ка, милые сестрички, я в жизнь свою еще не едала ничего вкуснее.

Тогда и две другие сестрицы откусили от того же яблока по кусочку – и тотчас все три провалились под землю так глубоко, что и петушиного кукареканья не стало им слышно.

Наступило время обеда, и король засобирался садиться за стол, но дочек его нигде не было видно. Король искал их и по замку, и по саду, однако же никак найти не мог. Он так этим опечалился, что велел объявить по всей стране: тот, кто отыщет его дочек, может взять себе любую из них в жены.

Вот и отправилось на поиски множество молодых людей, тем более что сестер все любили – они были и ласковы со всеми, и лицом очень красивы.

Среди прочих решили попытать счастья и три охотника. И вот, дней через восемь приехали они к большому замку; в том замке были красивые покои, и в одном из них был накрыт стол, а на нем поставлено много всяких блюд, которые были еще настолько горячие, что от них пар клубом валил, хотя во всем замке и не видно, и не слышно было ни души человеческой.

Вот прождали они полдня, не смея приняться за эти кушанья, а кушанья все не остывали – пар от них так и валил. Наконец голод взял свое: охотники сели за стол и поели, а потом порешили между собой, что останутся на житье в замке и по жребию один будет оставаться дома, а двое других – искать королевен. Бросили жребий – и выпало так, что должен старший остаться дома…

На другой день двое младших братьев отправились на поиски, а старший остался дома.

В самый полдень пришел к нему маленький-премаленький человечек и попросил у него кусочек хлеба. Старший взял хлеб, отрезал ему большой ломоть, но в то время когда он подавал ломоть человечку, тот уронил его и попросил юношу ему тот ломоть поднять. Юноша хотел оказать эту услугу, но когда стал нагибаться, человечек вдруг схватил палку и начал осыпать его ударами.

На другой день остался дома второй брат, и с тем случилось то же самое.

Когда другие два брата вернулись вечером в замок, старший спросил второго:

– Ну, что? Как поживаешь?

– Ох, хуже и не бывает, – ответил второй брат старшему.

Тут и стали они друг другу жаловаться на то, что с ними случилось, но младшему они ничего не рассказали, потому что они его терпеть не могли и называли глупым Гансом.

На третий день остался дома младший, и к нему тоже пришел тот же маленький человечек и попросил у него кусок хлеба; младший ему подал, а тот уронил кусок и попросил поднять.

Тогда юноша сказал маленькому человечку:

– Что-о?! Ты не можешь сам поднять этот кусок? Если ты ради своего хлеба насущного нагнуться не можешь, так тебя им и кормить не стоит.

Человечек обозлился, услышав это, и стал настаивать, чтобы юноша поднял ему кусок хлеба. Но юноша схватил его за шиворот и порядком поколотил.

Тогда человечек стал кричать:

– Не бей, не бей и отпусти меня, тогда я тебе открою, где находятся королевны.

Услышав это, юноша перестал его бить, и человечек рассказал ему, что он живет под землей, и пригласил его следовать за собой, пообещав показать, где находятся королевны.

И привел он его к глубокому колодцу, в котором, однако же, вовсе не было воды.

Тут сказал человечек юноше:

– Знаю я, что твои братья злое против тебя умышляют, а потому советую тебе: если хочешь освободить королевен, ступай на это дело один. Оба твои брата тоже охотно хотели бы королевен добыть из-под земли, но они не захотят подвергать себя опасности; а ты возьми большую корзину, садись в нее со своим охотничьим ножом и колокольчиком и вели опустить себя в колодец. Внизу увидишь три комнаты: в каждой из них сидит по королевне, и каждую королевну сторожит многоглавый дракон… Этим-то драконам ты и должен обрубить все головы.

Сказав все это, подземный человечек исчез.

Вечером вернулись старшие братья и спросили у младшего, как он поживает.

Он ответил:

– Пока ничего! – и простодушно рассказал им, как приходил к нему человечек и обо всем, что произошло, а затем передал им и то, что человечек указал ему, где следует искать королевен.

Братья на это прогневались и позеленели от злости.

На другое утро пошли они к колодцу и бросили жребий – кому первому садиться в корзину. И выпал жребий старшему.

Он сказал:

– Если я позвоню в колокольчик, вы должны меня поскорее наверх вытащить.

И чуть только они его немного опустили в колодец, он уже зазвонил, чтобы его подняли наверх.

Тогда на его место сел второй, но и тот поступил точно так же: едва его чуть-чуть опустили, он зазвонил.

Когда же пришел черед младшего, он дал себя опустить на самое дно колодца.

Выйдя из корзины, он взял свой охотничий нож, подошел к первой двери и стал прислушиваться. Он явственно расслышал, как храпит дракон за дверью.

Тихонько отворив дверь, младший брат увидал в комнате одну из королевен, а около нее девятиглавого дракона, который положил ей свою голову на колени.

Взял он свой нож и отсек дракону все девять голов. Королевна вскочила, бросилась обнимать и целовать избавителя, а потом сняла с себя ожерелье из чистого золота и надела ему на шею.

Затем пошел он за второй королевной, которую стерег семиглавый дракон, и тоже освободил ее. Наконец отправился смельчак за третьей, младшей, которую стерег четырехглавый дракон, – и того обезглавил.

И все королевны очень радовались своему освобождению, обнимали и целовали избавителя.

А тот позвонил громко в колокольчик, чтобы наверху его услыхали, посадил по очереди всех трех королевен в корзину, и их подняли наверх.

Когда же до него самого дошла очередь, пришли ему на память слова человечка о том, что его братья на него зло умышляют. Вот он и взял большой камень, положил его вместо себя в корзину, и когда корзина поднялась до половины глубины колодца, коварные братья обрезали веревку – и рухнула корзина с камнем на дно.

Вообразив себе, что младший брат их убился до смерти, старшие братья подхватили королевен и бежали с ними от колодца домой, взяв с них клятву, что они перед отцом назовут их обоих своими избавителями.

Затем, придя к королю, они потребовали себе королевен в жены. А между тем младший брат ходил, опечаленный, по трем подземным комнатам и думал, что ему уж тут и помереть придется. И вдруг бросилась ему в глаза флейта, висевшая на стене. «Зачем она тут висит? – подумал он. – Здесь ведь никому не до веселья!»

Посмотрел он и на головы драконов и подумал: «И вы тоже мне помочь не можете!»

И опять стал он ходить взад и вперед по комнатам, так что земляной пол весь гладко вылощил.

Потом, немного рассеяв свои мрачные думы, снял он флейту со стены и заиграл на ней – и вдруг набежало в комнату множество маленьких подземных человечков, и чем дольше он играл, тем больше их собиралось…

И наигрывал он на флейте до тех пор, пока их не набралась полнешенька комната.

И все спрашивали его, чего он желает, а он и сказал им, что желает подняться на землю, на Божий свет. Тогда они тотчас же его подхватили и вынесли через колодец на землю.

Очутившись на земле, младший брат тут же пошел в королевский замок, где как раз собрались играть свадьбу одной из королевен, и прошел прямо в ту комнату, где сидел король со своими тремя дочерьми. Королевны его увидали – и тут же попадали в обморок.

Король был так этим разгневан, что приказал было тотчас же посадить юношу в тюрьму, предположив, что он причинил какое-нибудь зло его дочерям.

Но королевны очнулись и стали просить короля, чтобы он не причинял зла юноше.

Король спросил их, почему они за него просят, и королевны ответили, что не смеют этого сказать. Тогда отец сказал им:

– Ну, не мне скажете, так скажете печке.

А сам сошел вниз да и подслушал то, что они в трубу говорили.

После этого приказал он обоих старших братьев повесить на одной виселице, а за младшего выдал младшую дочь…

Я на той свадьбе был и мед-пиво пил, да, плясавши, стеклянные башмаки – дзынь! – о камень разбил…

Король с Золотой Горы

У одного купца было двое детей: мальчик и девочка, оба еще маленькие, даже и ходить еще не умели. И случилось так, что два его корабля, на которых было все его достояние, разбились и утонули.

Так из богача купец стал бедняком, и не осталось у него ничего, кроме небольшого поля под городом. Чтобы немного развеять мрачные думы свои о постигшем его несчастье, вышел он как-то раз на свое поле и стал ходить по нему взад и вперед…

Вдруг увидел купец возле себя небольшого черного человечка, который спросил его, почему он так печален и что щемит его сердце.

Купец сказал ему:

– Кабы ты мог помочь мне, я бы сказал тебе, в чем мое горе.

– Кто знает, – ответил черный человечек, – может быть, я сумею тебе помочь, так что расскажи, в чем твое горе, а там посмотрим.

Тут и рассказал ему купец, что все его богатство погибло на море и ничего у него не осталось, кроме этого поля.

– Не тревожься, – сказал человечек. – Если ты пообещаешь мне сюда же привести через двенадцать лет то, что по приходе домой первым ткнется тебе под ноги, то в деньгах у тебя не будет недостатка.

Купец подумал: «Да что же это может быть, как не собака моя?», а о своих малых детках и не подумал. Согласился он на предложение черного человечка, выдал ему расписку и печатью ее скрепил, да и пошел домой.

Когда он пришел домой, его маленький сынишка так ему обрадовался, что кое-как приковылял к нему и крепко ухватил его за ноги. Тут-то отец и перепугался, сообразив, какие он дал обещание и письменное обязательство. Но, впрочем, не найдя нигде денег в своих сундуках и ящиках, он утешил себя мыслью, что черный человечек только подшутил над ним.

Месяц спустя пошел он как-то на чердак и вдруг увидел там большую груду денег.

Дела его благодаря этой находке опять поправились, он стал совершать большие закупки, повел свои торговые дела еще с большим размахом, чем прежде, а на Бога и рукой махнул.

А между тем мальчик подрастал и выказывал себя умным и способным.

И чем более приближался к концу двенадцатилетний срок, тем озабоченнее становился купец и даже не мог уже скрыть тревоги, выражавшейся на его лице.

Вот и спросил его однажды сын, чем он так озабочен. Сначала отец не хотел говорить ему, но сын продолжал у него допытываться до тех пор, пока тот не рассказал ему, что пообещал его отдать (сам не сознавая, что он обещает) какому-то черному человечку и получил за это груду денег.

– Обещание свое, – сказал отец, – я скрепил распиской и печатью и вот теперь, по истечении двенадцати лет, должен тебя отдать ему.

Сын ответил отцу:

– Батюшка, уж вы не беспокойтесь, все устроится к лучшему – черный человечек не может иметь надо мной никакой власти.

Сын испросил себе благословение у священника, и когда пришел час его выдачи, он вместе с отцом вышел в поле, очертил круг и стал внутрь его с отцом.

Черный человечек явился и спросил отца:

– Ну, привел ты с собой то, что мне обещал?

Отец промолчал, а сын спросил:

– Чего тебе здесь надо?

– Не с тобой я говорю, – сказал черный человечек, – а с твоим отцом.

Но сын продолжал:

– Ты моего отца обманул – выдай мне его расписку!

– Нет, – ответил черный человечек, – я от своего права не отступлю.

Так они еще долго между собой переговаривались, но наконец сговорились на том, что сын, который отныне принадлежал уже не отцу, а исконному врагу человеческого рода, должен сесть в суденышко, спущенное на текучую воду, а отец обязан ногой оттолкнуть его от берега и предоставить течению воды.

Таким образом, сын простился с отцом своим, сел в суденышко, и отец оттолкнул его от берега. Суденышко тотчас перевернулось вверх дном, и отец подумал, что сын его погиб. Возвратившись домой, он долго горевал о нем.

А суденышко-то не потонуло, а преспокойно поплыло вверх дном по течению и плыло долго, пока наконец не врезалось в какой-то неведомый берег.

Тут сын купца вышел на берег, увидел перед собой прекрасный замок и пошел к нему.

Когда же он в замок вступил, то убедился, что тот заколдован: прошел он через все комнаты замка, и все они были пусты; только в последней комнате он нашел змею, лежавшую на полу и извивавшуюся кольцами.

Эта змея была очарованная девица, которая очень обрадовалась юноше и сказала:

– Ты ли это пришел ко мне, мой избавитель? Тебя ожидаю я уже целых двенадцать лет! Все здешнее царство заколдовано, и ты должен его избавить от чар.

– А как же я могу это сделать? – спросил юноша.

– Сегодня ночью придут двенадцать закованных в цепи черных людей и будут тебя спрашивать, что ты здесь делаешь, а ты молчи и не отвечай и предоставь им делать с тобой все, что им вздумается. Станут они тебя мучить, бить и колоть – ты не мешай им, только молчи; в полночь все исчезнет. Во вторую ночь придут двенадцать других, а в третью ночь даже двадцать четыре, которые тебе и голову отрубят; но в полночь их власть минует, и если ты все это вытерпишь и ни словечка не вымолвишь, то я буду от чар избавлена. Тогда я приду к тебе и принесу в склянке живую воду, окроплю тебя ею – и ты опять станешь живой и здоровый, как прежде.

На это юноша сказал:

– Охотно готов тебя от чар избавить.

Все случилось так, как она сказала: черные люди не смогли у него ни слова вымучить, и на третью ночь змея обернулась красавицей королевной, которая пришла к нему с живой водой и оживила его. Тут бросилась она ему на шею и стала его целовать, и весь замок наполнился радостью и весельем.

А затем была отпразднована их свадьба, и юноша стал королем с Золотой Горы.

Так жили они в полном довольстве, и королева родила красивого мальчика.

Минуло восемь лет, и вдруг вспомнился королю его отец, и истосковалось по отцу его сердце, и пожелал он его навестить. Королева не хотела мужа отпускать и говорила: «Уж я знаю, что эта поездка принесет мне несчастье!», но он до тех пор упрашивал ее, пока она не согласилась. При прощании дала она ему волшебное кольцо и сказала:

– Возьми это кольцо: стоит только надеть его на палец – и ты тотчас окажешься там, где пожелаешь. Но только ты должен мне обещать, что не воспользуешься им, чтобы меня насильно вызвать к отцу твоему.

Он ей это пообещал, надел кольцо на палец и пожелал очутиться перед тем городом, где жил его отец.

В одно мгновение он там и оказался и хотел было войти в город, но стража у городских ворот не захотела его впускать, потому что одежда на нем была какая-то странная, хоть и богатая, и красивая.

Тогда он пошел на соседнюю гору, где пастух пас овец, обменялся с ним одеждой и, надев старое пастушье платье, беспрепятственно проник в город.

Он пришел к своему отцу и объявил ему, что он его сын, но тот не захотел этому верить и сказал, что у него в самом деле был сын, но уже давным-давно умер.

– Но так как я вижу, – добавил отец, – что ты – бедный пастух, то я могу тебя накормить.

Тогда мнимый пастух сказал родителям:

– Истинно говорю вам, что я ваш сын! Неужели вы не знаете никакого знака на моем теле, по которому вы могли бы меня узнать?

– Да, – сказала мать, – у нашего сына была крупная родинка под правой подмышкой.

Он засучил рукав рубашки – и они увидели у него под правой подмышкой родинку и уже не сомневались более в том, что он их сын. Затем он рассказал им, что он – король с Золотой Горы и что женат на королевне и сын у них есть. Отец сказал на это:

– Ну, этому уж я никак не поверю: хорош король, одетый в рваную пастушью одежду!

Тогда сын рассердился и, позабыв свое обещание, повернул волшебное кольцо вокруг пальца и пожелал, чтобы его жена и сын немедленно к нему явились.

В то же мгновение они явились перед ним, но королева плакала и жаловалась на то, что он свое слово нарушил и сделал ее несчастной. Он сказал ей, что поступил необдуманно, но без всякого злого намерения, и стал ее утешать.

Она сделала вид, что готова ему уступить, но между тем на уме у нее было недоброе.

Он повел ее за город на отцовское поле, показал ей то место на берегу, где отец оттолкнул его суденышко, и сказал:

– Я утомился, присядь здесь, я положу голову к тебе на колени и посплю маленько.

Он положил голову к ней на колени, и она стала у него перебирать пальцами в волосах, пока он не уснул.

Когда же он уснул, она сначала сняла у него кольцо с пальца, потом высвободила ногу из-под его головы и оставила там только туфлю; затем взяла своего ребенка на руки и пожелала тотчас же снова очутиться в своем королевстве.

Проснулся король с Золотой Горы и увидел себя покинутым на берегу: ни жены, ни ребенка при нем не было, исчезло вместе с ними и кольцо с пальца. Только одна туфелька еще напоминала о его жене. «В родительский дом я не пойду, – подумал он. – Там еще, пожалуй, сочтут меня за колдуна. Уж лучше я прямо отсюда пущусь в дорогу и буду идти до тех пор, пока не приду в свое королевство».

Вот и пошел он, и пришел наконец к горе, перед которой увидел трех великанов: они спорили, не зная, как им поделить между собой отцовское наследство.

Увидев, что он идет мимо, великаны его подозвали и сказали:

– У вас, маленьких людей, ума в голове много, – и попросили его поделить их наследство.

А наследство состояло, во-первых, из заветного меча, который стоило только взять в руки и сказать: «Все головы долой, кроме моей!» – и все головы летели с плеч.

Во-вторых, из плаща – кто тот плащ надевал, тот сразу же становился невидим.

В-третьих, из пары сапог – кто их надевал, тот мог сразу очутиться там, где пожелает.

Вот король и сказал великанам:

– Дайте-ка мне все три вещи, чтобы я мог их испробовать: годны ли они в дело?

Вот и дали они ему плащ, и чуть только он его надел, как стал невидим и обратился в муху. Затем он опять принял свой прежний вид и сказал:

– Плащ хорош, теперь дайте мне меч испробовать.

Великаны ответили:

– Нет! Меч мы тебе не дадим. Ведь стоит только тому, кто владеет мечом, сказать: «Все головы долой, кроме моей!», как полетят все головы, и только у одного владельца меча голова на плечах уцелеет.

Однако потом все же дали ему и меч, но с тем условием, чтобы он испытал его силу на стволе дерева. Так он и сделал, и меч рассек огромное толстое дерево легко, как соломинку.

Затем хотел он испробовать и сапоги, но великаны опять стали возражать:

– Нет, их не выпустим из рук! Если ты их наденешь да пожелаешь очутиться на вершине горы, нам придется здесь остаться с пустыми руками.

– Нет, – сказал король, – этого я не сделаю.

Дали они ему, наконец, и сапоги. Когда все три вещи очутились у него в руках, то он тотчас подумал о своей жене и ребенке и сказал про себя: «Ах, если бы я мог теперь оказаться у себя, на Золотой Горе!» И тотчас исчез он из глаз великанов, и таким образом было поделено их наследство. Приблизившись к своему замку, король услышал радостные восклицания, звуки скрипок и флейт. Встречные люди объяснили ему, что его супруга празднует свадьбу с другим. Тогда король разгневался и сказал:

– А, коварная! Она меня обманула и покинула в то время, как я заснул!

Тут он надел свой плащ и вступил в замок невидимкой.

Он вошел в залу и увидел большой стол, заставленный дорогими кушаньями; за столом сидело много гостей, которые ели и пили, смеялись и шутили.

А его супруга, разряженная, сидела среди гостей на королевском троне, увенчанная короной. Он стал позади ее, никому не видимый.

Когда ей клали на тарелку кусок мяса, он брал это мясо у нее с тарелки и съедал; а когда ей подносили стакан вина, он брал этот стакан и выпивал вино… Сколько ей ни давали, у нее ничего не оставалось. Это поразило королеву и пристыдило; она встала из-за стола, ушла в свою комнату и стала плакать, а король последовал за ней.

Вот и стала она говорить:

– Бес ли вновь овладел мной или мой избавитель никогда не приходил сюда?

Тогда он ударил ее и сказал:

– Как не приходил? Он здесь, обманщица! Этого ли я от тебя заслужил?

И он, скинув плащ, явился перед ней, затем вошел в залу и крикнул:

– Свадьбы никакой не будет! Настоящий король вернулся домой!

Короли, князья и советники королевские, собравшиеся за свадебным столом, стали издеваться над ним и осмеивать его; но он не стал на них тратить слова и воскликнул только: