Текст книги "Свами Вивекананда. Вибрации высокой частоты"

Автор книги: Шанти Натхини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Странствующий монах: от дворца к дворцу

Уход из монастыря не был простым делом для Вивекананды, ибо его удерживало чувство ответственности за братьев: он уходил и возвращался, поначалу странствуя вместе с кем-нибудь из них, но внутри него созревала решимость обрести свой собственный путь. Постепенно он начал ощущать саму привязанность к братьям как цепи, хотя и золотые, но все же удерживающие его от богореализации. Наконец он понял, что для каждого из братьев пришло время покинуть монастырь и испробовать свои силы на собственном пути, поэтому сам стал побуждать их отправиться в странствия. Иногда он встречал их в пути, но скоро запретил кому бы то ни было следовать за ним и даже несколько раз менял свое монашеское имя, чтобы оставаться неузнаваемым. Впоследствии он тоже мало рассказывал о своих скитаниях и духовном опыте, поэтому долгий период в целых шесть лет его жизни (1887 – 1893) удается восстановить лишь по отрывочным воспоминаниям разных людей, с которыми сводила его судьба, и на карте его путешествий остается много белых пятен. Очевидно, пережитое им было настолько священно для него самого, что он не делился им даже со своими братьями, а в полном одиночестве, хотя и окруженный людьми, готовился к исполнению миссии.

Как сказано, «не может укрыться город, вверху горы стоя», – так и Вивекананда, при всех стараниях скрывать свое высокое положение и хорошее образование, неизменно оказывался центром внимания, куда бы он ни пришел в облике нищего бродяги. Всякий раз события разворачивались словно по заданной схеме: никому не известный монах являлся в город или деревню, где очень скоро при случайной встрече какое-нибудь высокопоставленное лицо – ученый или раджа – замечал его необычность и вскоре приглашал погостить в своем доме, что традиционно для Индии. При более близкой беседе обнаруживались незаурядный ум Вивекананды и его духовная одаренность, а через несколько дней он оказывался в окружении целой толпы людей, ищущих его наставлений. Некоторое время он гостил там же, беседуя с посетителями и занимаясь медитацией, изучением санскрита и другими делами. Наконец, несмотря на попытки удержать его и окружить удобствами, он покидал приютивший его скромный дом или роскошный дворец, взяв в руки свое единственное имущество – длинную палку и сосуд для воды, отказавшись от подарков и пожертвований. Снова лишившись всего, он отправлялся туда, где никто никогда о нем не слышал, однако история неизменно повторялась…

Но не только дворцы служили пристанищем Вивекананде в пути: случалось ему и проводить ночи в глухих джунглях, милостью божьей избегая верной гибели при встречах с голодными тиграми и разъяренными обезьянами, и падать на пустынной дороге без сознания после нескольких дней без пищи, и отражать нападки дурных людей. Однажды с ним произошел случай, который при всем бесстрашии заставил его впредь быть осторожнее даже в выборе гостеприимных хозяев.

Скитания привели его в небольшой город, где днем он по обыкновению просил милостыню, переходя от дома к дому, а на ночь решил остановиться в особом месте, где жили саддху («святые люди»). Жилище казалось уединенным, но обитатели радушно пригласили его на постой, а усталый и голодный после долгой дороги Вивекананда не заметил ничего необычного. Только через несколько дней он к своему ужасу обнаружил, что его новые братья принадлежат к тантрической секте «левой руки», совмещавшей богослужение с разнузданными сексуальными оргиями. В порыве немедленно покинуть дом он внезапно оказался заперт в комнате, снаружи которой была поставлена стража. Главарь секты объявил вскоре: «Духовный ореол твоей личности свидетельствует, что ты соблюдаешь полное безбрачие, но сегодня ты отдашь нам плоды своего воздержания. Мы заставим тебя нарушить обеты, чтобы провести особый ритуал, который доставит нам могучие психические силы».

На счастье Вивекананды, ему удалось через местного мальчика передать записку в полицию, которая предотвратила готовящееся преступление. Но именно после этого случая он начал принимать рекомендательные письма от покровителей, направляясь в следующий город.

Из множества кратких встреч в пути складывалась в сознании Вивекананды цельная картина родной Индии. Так, однажды он ответил отказом на приглашение раджи присутствовать на театральном представлении, и огорченная танцовщица запела высоким голосом, который донесся до его слуха: «О, Всевышний Господь! Не смотри на дурное во мне, ибо твоя сущность пребывает во всех людях, подобно железу, из которого выплавлены и храмовая статуя, и нож убийцы! Но когда их коснется сила познания, оба они обратятся в чистое золото…» Вивекананда был глубоко растроган песней, напомнившей ему о вездесущности Брахмана, и сразу поспешил на праздник, чтобы присоединиться к гостям.

В другой раз некий безвестный монах поведал ему историю своего обращения: в мирской жизни он был вором и как-то раз обокрал прославленного святого, после чего, по его признанию, в его сердце поселилось желание похитить самое бесценное сокровище – самого Господа! Пересказывая эту исповедь, Вивекананда всегда повторял, что грешники на земле – святые на небесах. А в святом городе Ришикеше он спас от верной смерти нищего старика, которого мальчишки забросали камнями, а тот, истекая кровью, только смеялся и повторял: «В какие забавные игры играет Бог!» Вивекананда омыл его раны и усвоил, как много людей в его стране скрывают под личиной жалких калек подлинную святость, желая остаться неузнанными и избежать суетной мирской славы.

Мыс Кумари: прозрение в судьбу Индии

Вивекананда обошел пешком всю Индию, начиная с родной Калькутты на востоке: совершил паломничество в Гималаи на севере, а затем, переходя из города в город, добрался до священных Дварки на западе и Рамешварама на юге. Для индуистского паломника священная география включает Пури на востоке и Бадринатх на севере, до которых он не дошел, но, нарушив монашескую традицию, он все же объял всю Индию духовно, слившись с ее прошлым и настоящим.

Наконец, он достиг в своих странствиях самой южной оконечности полуострова Индостан – мыса Кумари, где и завершился период его скитаний. Одинокая скала, отделенная от берега широким протоком, показалась ему подходящим местом для медитации, и он поплыл к ней, борясь с волнами трех морей, встречающихся в этой точке. Для индуистов скала священна, ибо, согласно древним Пуранам, на ней некогда божественная Мать совершала суровое подвижничество, чтобы удостоиться бракосочетания с богом Шивой. Там пробыл он три дня и три ночи, погрузившись в глубокие раздумья о судьбе Индии. Перед его мысленным взором представали не места его скитаний, а вся Индия, простиравшаяся в глубь веков в прошлое и будущее, распростершаяся на обширной поверхности Земли.

За три дня Вивекананда превратился из бездомного отшельника в «божественного архитектора», способного охватить мыслью единый план Индии в его развитии. Взору провидца открылось, что его родина пала с высот духовной славы в бездну духовной нищеты, хотя религия и продолжала оставаться кровью народа. Индия, как он ясно видел, способна возродиться только путем восстановления сознания духовных идеалов. Вивекананда прозревал как мощь страны, так и ее ослабление, главной причиной которого стала потеря самобытности культуры.

Единственная надежда для Индии оставалась в ее религии, которая веками держалась на идеалах самоотречения и служения, поэтому вся социальная жизнь должна быть построена именно на них, но не в лице отдельных представителей, а в самих массах народа. И здесь он вспомнил слова Рамакришны: «Пустой желудок – не лучший сосуд для религии!» – а значит, нищий народ сначала следует накормить! Но что мог сделать безвестный монах, владелец грошового посоха, давший обет впредь не прикасаться к деньгам? Для возрождения целой страны нужны огромные средства, на которые можно было бы обучить новое поколение санньясинов, чтобы они стали не только духовными, но и мирскими наставниками народа.

В отчаянии бросил Вивекананда взгляд на самый край простиравшегося перед ним океана, и внезапно молния озарила его разум: он должен отплыть на предстоящее открытие Парламента Религий в Америке как представитель индуизма – древней религии многомиллионного народа. Замысел разгорался в сердце Вивекананды давным-давно, но только теперь со всей отчетливостью перед ним предстала картина будущего возрождения Индии на средства, которые можно стяжать на «богатом» Западе простым путем распространения богатств индийской культуры.

Вивекананда не сомневался, что для индуизма настало время «взгляда со стороны», но ведь воплощение этой идеи тоже требовало денег, причем немалых… Однако для самого Вивекананды главный вопрос был в другом: берясь за решение такой грандиозной задачи, он должен быть уверен, что следует не личному устремлению, а выполняет волю Бога. Поэтому ранее он вынашивал свой замысел, но не предпринимал никаких шагов для его осуществления и даже отклонял предложения раджей о помощи. Так и сейчас, охваченный порывом спасения нации, он все же вознамерился ждать знака свыше, что именно в этом состоит его миссия.

Приняв решение, Вивекананда покинул мыс Кумари и направился в Мадрас, где начал давать публичные лекции, и скоро вокруг него образовалась сплоченная группа последователей, которые загорелись идеей собрать средства на плавание в Америку. В своих выступлениях Вивекананда провозглашал: «Настало время для распространения древней веры индийского народа. Современный индуизм должен стать динамичным, способным решать проблемы западного общества и отвечать на вопросы западного разума… Для того чтобы восстать ото сна, Индия должна быть могучей и единой, наполненной жизненными силами, источником которых всегда выступают народные массы. Не убеждения отдельных духовных личностей, а лишь религиозное вдохновение всего народа способно преобразить весь мир!»

Тем не менее, знака свыше все не было, и Вивекананда дважды велел раздать нищим уже собранные для поездки деньги… Казалось бы, полное безумие! Но не надо забывать, что он был не «официальным» представителем религии, а глубоко верующим монахом, ощущавшим самого себя как «средоточие духа народа». Вивекананда непрерывно медитировал, ожидая зова Матери, и молился своему учителю. Наконец Рамакришна явился ему в видении: он подошел к берегу океана, вступил в накатывающие волны и поманил рукой за собой. Придя в сознание, Вивекананда почувствовал овладевший им глубокий покой, в тишине которого ясно звучала прямая команда внутреннего голоса: «Поезжай!» Тогда он написал письмо Сараде Деви с просьбой о благословении, и как только получил ее милостивый ответ, воскликнул: «Теперь все верно – такова воля Матери! Значит, на Запад, на Запад… Я готов!»

Часть 2
Чудесное покорение «Дикого Запада»

Миссия есть исполнение божьей воли, и ее осуществление подобно чуду в глазах людских. Нежданным гостем явился Вивекананда в Америку, а вскоре всему миру стало известно его имя, и он буквально в одночасье превратился во влиятельную фигуру, направляющую духовное развитие человечества. Для самого Вивекананды это было и потерей, и приобретением: он навсегда потерял личную свободу жить «своей жизнью» и переживал эту утрату весьма болезненно, но в то же время он завоевал огромное пространство для утверждения всеобщей свободы, которая позволила бы всем людям жить «божественной жизнью».

Однако пока перед ним расстилалось необъятное поле деятельности, остававшееся духовно невозделанным даже при всех стараниях христианских проповедников, которые сразу восприняли его как «конкурента». Но для Вивекананды не существовало противоречий между религиями, он стремился объединить все религии в общем усилии богореализации во Вселенной, мечтая о всемирной духовной организации и свободном духовном общении между людьми на Земле.

Запад был действительно «диким», и боговдохновенный санньясин Вивекананда очутился в непроходимых джунглях мирской жизни, где известность принесла ему все издержки славы мира сего. Каких только мерзостей человеческих ни пришлось испытать ему в попытках привнести свет истины в сознание обывателей: прямо во время лекций ковбои стреляли по нему из ружей, дабы увериться в невозмутимости «йога», страстные и тщеславные поклонницы осаждали его подчас откровенными предложениями «жениться на деньгах», лекционное бюро обмануло его на тысячи долларов, необходимые для восстановления Индии, христианские священники и теософы пытались представить его шарлатаном и распространяли в газетах грязные сплетни о его привычках и намерениях, а порой его просто не пускали в транспорт, принимая за негра. Тем не менее посреди бушующей толпы на взволнованном его вторжением Западе находились немногие, готовые воспринять высокие идеалы и упрочить их влияние своим образом жизни. Вивекананда решил посвятить таких учеников в санньясу и передать в их руки продолжение дела, чтобы вернуться в Индию, самая пыль которой казалась ему теперь священной.

Конечно, для такой «универсальной личности» возвращение на родину не могло означать сужение сознания до проблем, решаемых в пределах одной страны. Пока Вивекананда находился на Западе, его сердце изболелось за индийский народ и его помыслы были сосредоточены на помощи Индии. Как только он убедился, что работа в Америке и Англии обрела реальные перспективы и может продолжаться без его присутствия, он поспешил вернуться домой. Но стоило ему заложить основание для выполнения миссии в Индии: упрочить матх как центр духовной деятельности и наметить планы, которые могли бы осуществить его сподвижники, как его снова потянуло на Запад – расширять влияние индуизма в мире, пронизывать духовными вибрациями новые территории.

Изначально Вивекананда не был озабочен лишь контактами с Америкой и Европой, но перед его взором предстоял мир в целом, включая все континенты: он посетил проездом страны Азии, его тянуло даже в Россию… По этой причине мы нарушим в изложении порядок странствий: прежде чем снова вернемся вместе с Вивеканандой в родную Индию, внимательно проследим его пути на Западе, очертив маршруты путешествий по миру и отметив этапы деятельности в каждой стране.

Глава 1
Aмерика: от «слова» к «делу»

Прежде всего нас ждет тот пункт, который стал отправным для Вивекананды в выполнении миссии, – Парламент Религий в Чикаго в 1893 году. Современного читателя, безусловно, поразит наивность самого Вивекананды и тех, кто помогал ему в подготовке к поездке. Когда Вивекананда ступил на берег Америки, он сразу узнал новости, которые повергли его в шоковое состояние. Во-первых, открытие Парламента ожидалось не ранее, чем через месяц, а у него не было столько денег на жизнь. Во-вторых, выступления в Парламенте были строго регламентированы, и каждый из представителей был приглашен оргкомитетом или послан религиозной организацией. Программа заседаний была заранее составлена, и даже попасть в Парламент просто в качестве слушателя было непросто. Безвестный монах, появись он в дверях, имел бы немного шансов даже переступить порог, а кто бы стал его слушать в столь блестящем собрании ученых теологов и высокопоставленных особ? Вивекананда был в полном отчаянии: с таким трудом пересечь океан – и все зря! Но дальнейшие события подтвердили, что его миссия была истинной, а не созданной в его воображении, и та же самая сила, которая направила его в Америку, продолжала направлять его и в самой Америке.

Преображение Парламента Религий

В оранжевом монашеском одеянии, с тюрбаном на голове, величественно восседал Вивекананда в поезде, направлявшемся в Чикаго, привлекая к себе любопытные взоры пассажиров. В том же купе возвращалась из поездки в Японию писатель и лектор мисс Кати Санборн, которая была потрясена не столько внешним видом попутчика, сколько его блестящим английским языком и обширными познаниями: он свободно цитировал Шекспира и Дарвина, Библию и Коран, а его лик излучал сияние мудрости. Встреча оказалась судьбоносной: мисс пригласила Вивекананду погостить в ее доме, обещая ввести в культурные круги Бостона, а столкнувшись с трудностями, тот не замедлил воспользоваться поддержкой.

И впрямь, он оказался в изысканном обществе ученых и политиков, а после частных бесед стал получать приглашения выступать с лекциями. Оставив уже всякую надежду на участие в Парламенте Религий, он встретил там же профессора Райта, который снабдил его рекомендательными письмами, что воистину было перстом божьим! Однако взлеты и падения сменялись с необыкновенной быстротой, словно испытывая веру Вивекананды: прибыв в Чикаго накануне открытия Парламента, он потерял адрес, и рано утром, по индийской традиции, вышел на улицы города просить милостыню от дома к дому, а также выспрашивая дорогу… Но он был не в Индии! Вместо пищи он получал насмешки, брань и побои, пока в дверях одного из богатых домов не появилась хозяйка, которая поняла его трудности и велела слугам приготовить для него комнату и обед. Оставив сомнения, что Господь с ним всегда и повсюду, Вивекананда был охвачен новым порывом вдохновения и, пронизывая будущее пророческим взором, с нетерпением ожидал развития событий.

Парламент Религий стал эпохальным событием, открывшим новую эру в истории религии, иногда его даже называли «парламентом человечности». Впервые на христианском Западе произошла встреча представителей всех религий, и проявился во всей очевидности принцип «единство в разделении». И вот, наконец, мы видим Вивекананду в президиуме Парламента Религий, ослепленного великолепием зала и собранием знаменитостей. Но и среди них его внушительная фигура в странном одеянии сразу привлекла внимание многотысячной аудитории, и председатель стал предлагать ему слово. Вивекананда несколько раз просил подождать, погруженный в молитву, пока не отзвучали все речи и к нему не обратились с вопросом, намерен ли он вообще выступать… Тогда он поднялся с ликом, озарившимся вдохновением, а все собрание как по волшебству затихло в ожидании.

В наступившей тишине Вивекананда с подлинным чувством недвойственности воззвал: «Сестры и братья американцы!» Волна восторга захлестнула зал, и шквал оваций надолго прервал речь Вивекананды: люди вскочили с мест, ликуя от внезапного осознания единства, и Парламент обезумел в религиозном экстазе. Когда всеобщее волнение улеглось, Вивекананда обратился к младенческой нации от лица древней духовной культуры, представив индуизм как «мать всех религий», способную научить мир терпимости и всеприятию. В своей краткой речи он привел простое сравнение духовных путей с реками, впадающими в океан божественного, но необыкновенная ясность идеи всеобщности озарила души, и ликование возобновилось с новой силой, превратив заседание в литургию, а Парламент – в Святилище.

Целых две недели Вивекананда каждый день раскрывал различные грани индуизма, а поскольку он с первой речи превратился в популярного лектора, ему позволяли говорить дольше, чем положенные полчаса, и обычно просили выступать в конце заседания, чтобы удержать аудиторию. Большинство людей просиживали с десяти утра до десяти вечера, вполуха слушая бесконечный поток сообщений, только чтобы дождаться выступления Вивекананды. Неизменным духом его речей было чувство единства: он объяснял философию веданты, которая позволяет согласовать все религиозные идеалы и формы богослужения, рассматривая их как различные временные пути реализации вечной истины. Вивекананда стремился внушить, что реализация Самости – превращение человека в Бога и пребывание в божественном – открывает прямое ви2дение проявлений Бога повсюду. Индуизм представал как пророчество о божественности человека! В заключительном слове на последнем заседании голос Вивекананды звучал особенно торжественно: «Христианину не нужно становиться индуистом, а буддисту – мусульманином… Но каждый должен вместить дух иных религий, не теряя уникальности своего пути и продвигаясь по нему согласно его неповторимым законам!»

Так безвестный монах стал прорицателем Всевышней Воли, а газеты на все лады склоняли его имя и речи. В день триумфа он получил приглашение от знатной особы поселиться в престижном районе города, да и все высшее общество готово было радушно принимать его. Сам же Вивекананда, оставшись наедине с собой, плакал как ребенок от мысли о том, что никогда уже не сможет вернуться к чистой и свободной жизни странствующего санньясина. Теперь для него не оставалось места, где он мог бы укрыться в покое духа, ибо его миссия требовала открытости для людей. Но совсем уж невыносимым казался резкий контраст между бедной Индией и богатой Америкой, и Вивекананда не мог заснуть всю ночь от сознания этой пропасти, словно мягкая постель была усеяна острыми шипами. Подушка не просыхала от слез, и под утро он в нетерпении вскочил, распахнул окно в темноту и, переполненный чувством безысходности, упал на пол в рыданиях, восклицая: «О Мать, что я должен сделать для своей родины? Кто поднимет индийский народ из нищеты, кто даст ему хлеба? Просвети мое сердце, Мать, как помочь им…»