Текст книги "Очередная любовница олигарха"

Автор книги: Шантель Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 4

Месяцев восемнадцать назад рабочий гардероб Эллы составляли элегантные черные костюмы. Однако когда ее карьерой занялся Маркус Беннинг, он настоял на том, что для успеха и раскрутки дисков необходимо добавить сексуальности и женственности. С его подачи Элла купила откровенные платья известных дизайнеров. Из-за присущей застенчивости ей так и не удалось привыкнуть к навязанному Маркусом имиджу. Особенно ее раздражал тот факт, что она оказалась в центре мужского внимания.

Однако Элла была благодарна за полезные уроки, организованные для нее Маркусом, на которых ей раскрыли секреты успешного макияжа. Благодаря им, она за несколько минут смогла добиться того, чтобы с зеркала на нее смотрела уверенная в себе женщина, которая знает, как обращаться с надоедливыми мужчинами.

К сожалению, это было лишь иллюзией, и Элла тяжело вздохнула. Она чувствовала себя крайне неуютно в красном шелковом платье, которое слишком обтягивало фигуру и было почему-то короче, чем во время примерки в магазине. Поскольку времени у нее оставалось мало, а Вадим мог в любую минуту зайти, чтобы поторопить ее, Элла торопливо убрала волосы в пучок, подушилась и поспешила в гостиную.

Александров стоял около камина, изучая многочисленные фотографии матери Эллы, но обернулся к ней, как только она появилась в комнате. Огонь, загоревшийся в его глазах, и голодный взгляд, которым он оглядел ее с ног до головы, окончательно лишили Эллу уверенности в себе.

– Ты выглядишь превосходно, однако сдается мне, что своим видом ты что-то хочешь мне сказать, – язвительно сказал Вадим, подходя к ней ближе.

– Ты бы предпочел, чтобы я надела балахон? – огрызнулась Элла, покраснев, поскольку его предположение попало в цель.

– Ты будешь красивой в любом наряде. Ну, а еще лучше – без одежды. – Голос у него был вкрадчивым. – Однако я не могу не внести одно изменение в твой потрясающий вид. Вот так будет гораздо лучше.

Одним движением большого пальца он стер помаду с ее губ и довольно улыбнулся.

– Ты переходишь все границы дозволенного! – возмущенно воскликнула Элла. – Боюсь, тебе придется ужинать в одиночестве. У меня что-то пропал аппетит.

– Очень жаль. Я здорово проголодался. – Вадим сделал паузу и снова пробежался взглядом по ее телу. – К тому же я не люблю есть один. Это меня раздражает, а раздражение мало способствует хорошему усвоению пищи. Послушай, Элла. Ужинать и тебе пора. А я знаю, что в твоем холодильнике нет ничего, кроме йогурта, да и то просроченного. Я заглядывал на кухню, чтобы налить себе воды. Так что пошли. Только предупреждаю, я не выношу, когда женщина дуется. Расслабься.

Воспользовавшись гневным молчанием Эллы, он быстро поцеловал ее в губы, потом развернул к двери и слегка шлепнул, подталкивая к выходу.

– Ты самый высокомерный… невыносимый… Щеки у нее горели и были почти того же цвета, что и платье.

Элла подхватила свою накидку и сумочку и быстро проскользнула в открытую Вадимом дверь. В машине она вспомнила, что еще не поблагодарила его за цветы. Вежливость не позволяла ей промолчать, а потом аромат роз и их великолепный вид целый день радовали ее.

– Спасибо за букет, – сказала она. – Розы очень красивые.

– Рад, что доставил тебе удовольствие.

Неужели она уже в каждой его фразе ищет подтекст? Или Вадим привык флиртовать с женщинами и поэтому ждет от нее ответной реакции. Элла чувствовала, что не готова подыгрывать ему, и ее пугала перспектива ужина с ним.

Полдороги прошло в молчании, чему она была только рада. Это дало ей возможность хоть как-то взять себя в руки. Однако все старания Эллы оказались напрасными. Ее изумлению не было предела, когда в салоне автомобиля вдруг зазвучало начало концерта Мендельсона, записанного ею для последнего альбома.

– Впервые я услышал, как ты играешь, примерно год назад, – объяснил Вадим, поймав удивленный взгляд Эллы. – И был, откровенно скажу, потрясен твоим исполнением. Не сомневаюсь, что с таким талантом тебя ждет блестящая карьера.

Элла без всякого удовольствия слушала звучащую в салоне музыку, ей казалось, что она открывает свою душу перед Вадимом. В каждой ноте ей слышались потаенные эмоции, которые не предназначались для его ушей.

Элла с облегчением вздохнула, когда машина остановилась у ресторана «Симпсон-Броун», одного из лучших в Лондоне. Несмотря на значительное опоздание, их сразу же провели к уютному столику, а метрдотель радостно поприветствовал Александрова.

– Ты часто сюда заходишь? – спросила тихо Элла, когда они сели.

Она чувствовала себя как на первом свидании, и ее раздражало повышенное внимание к Вадиму. По пути к столику он поздоровался с несколькими посетителями, а большинство женщин провожали его до столика восхищенными взглядами.

– Я ужинаю здесь два-три раза в месяц. У меня еще нет своей резиденции в Лондоне, я пока останавливался в отеле в районе Блумсбери, когда приезжал сюда. – Вадим сделал многозначительную паузу, и взгляд у него сделался таинственным. – Однако скоро ситуация изменится.

– Ты планируешь вернуться в Париж? Я где-то читала, что у тебя там есть дом.

«А еще лучше обратно в Россию», – добавила Элла про себя, удивляясь, почему ее такая перспектива не радует.

– Верно, у меня есть квартира на Елисейских Полях, но я собираюсь на какое-то время перебраться в Лондон. У меня здесь… – последовала еще одна пауза, – возникли определенные интересы, требующие моего внимания.

«Вадим имеет в виду деловые интересы!» – нервно принялась уверять себя Элла. Однако сердце у нее все равно забилось, и она опустила глаза, чтобы избежать взгляда Вадима.

В конце концов, ей уже двадцать четыре года, на свидания она и раньше ходила! Почему же не получается справиться со своим волнением и перестать таять от улыбки Александрова?

Ситуацию разрядило появление официанта, который поинтересовался, не желают ли гости заказать коктейли в качестве аперитива.

– Мне мартини с водкой, – сказал Вадим и выжидательно посмотрел на Эллу. – С вином мы определимся, когда выберем основное блюдо. Закажи пока какой-нибудь безалкогольный коктейль. Антон может тебе порекомендовать несколько на выбор.

Его предположение, что она не умеет пить, рассердило Эллу.

– «Сингапур слинг»! – вырвалось у нее первое пришедшее в голову название коктейля, и она холодно ему улыбнулась. – Спасибо.

– Ты уверена? Сочетание джина с вишневым ликером не слишком ли опасно натощак? – спросил Вадим, изогнув бровь.

Еще немного – и он попросит принести для нее молочный коктейль!

– Я уверена, – кивнула она, отпуская официанта.

Когда тот ушел, Элла нервно обвела взглядом переполненный ресторан. Только ей предстояло больше часа общаться один на один с Александровым. Она тщетно пыталась найти какую-нибудь нейтральную тему для разговора, и нервы у нее были напряжены до предела. К ее облегчению, официант вернулся к их столику почти моментально – уже с готовыми коктейлями.

– За встречу… и новые открытия, – сказал Вадим, поднимая бокал.

Искорки заиграли в его глазах, когда Элла осторожно отпила свой коктейль и едва не поперхнулась. Конечно, она сразу же сделала вид, что на нее напал кашель, но от него не укрылось то, что всему виной был коктейль.

Вадим еще раз удивился тому, какой невинной и неопытной казалась Элла. Только по своему опыту он знал, что обычно все женщины устраивают перед мужчиной представление, а значит, без сомнений, она намеренно выбрала такой образ.

Откинувшись на спинку стула, Вадим принялся изучать меню, но взгляд его то и дело отрывался от букв, чтобы полюбоваться тонкими чертами лица Эллы и глубоким декольте ее красного платья. Она была чрезвычайно красива и притягательна!

– Поскольку я русский, то не могу не порекомендовать в качестве закуски черную икру, – ухмыльнулся Вадим. – А в качестве основного блюда – осетрину под соусом бешамель.

Элла решила не вчитываться в экзотическое меню, большая часть названий в котором была ей неведома. Ей не доводилось раньше есть икру, но она была не против вкусной и полезной рыбы.

– Звучит заманчиво, – кивнула Элла, соглашаясь.

– Я тогда возьму то же самое. – Вадим подозвал официанта и сделал заказ. – Еще принесите бутылочку «шабли». Благодарю.

Официант удалился, унося меню, и Элла поняла, что не знает, куда деть руки. Ей пришлось потянуться к своему бокалу и сделать еще один глоток пугающе красного напитка. На ее вкус, он был слишком приторным и напоминал леденцы от кашля. Во второй раз она только слегка поморщилась, и коктейль не показался ей таким уж крепким, поэтому, заметив, что Вадим наблюдает за ней, Элла сделала и третий глоток.

– В каком возрасте в тебе проснулся музыкальный талант? – поинтересовался Александров у Эллы.

– Моя мама начала учить меня играть на скрипке, когда мне было четыре года, но я стала барабанить какие-то мелодии на пианино с того момента, как смогла забираться на стул. С музыкой я конечно же познакомилась через мамину игру. Как я уже говорила, она была чрезвычайно одаренной пианисткой. Мне приятно, что я унаследовала частичку ее таланта.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет. – Элла немного помолчала. – Через некоторое время после моего рождения у мамы начались проблемы с сердцем, и врачи сказали, что беременность поставит ее жизнь под угрозу. Она больше не могла иметь детей. Но мы с ней были очень близки, в том числе и благодаря музыке тоже.

Вадим пристально посмотрел на нее:

– Кажется, ты говорила, что была еще подростком, когда она умерла? Наверное, тебе пришлось трудно. Как примириться с такой потерей в столь юном возрасте!

Хотя с момента смерти матери прошло десять лет, Элла не была уверена, что она когда-либо примирится с тем, что единственного по-настоящему близкого ей человека нет рядом. Однако, чувствуя, что разговор заходит на слишком личные для нее темы, Элла не захотела его поддерживать и углубляться в свои переживания.

– Прошло много времени. По крайней мере, мне удалось осуществить заветную мечту мамы, – отозвалась она, пожимая плечами, но голос у нее слегка дрогнул. – У нее не получилось стать пианисткой из-за того, что она вышла замуж. Мама надеялась, что хотя бы у меня будет успешная музыкальная судьба. Она составила свое завещание так, чтобы я унаследовала инструменты – скрипку и рояль, – и открыла отдельный счет, с которого можно было списывать деньги только на оплату моих уроков музыки. Благодаря ее заботе я училась у самых лучших преподавателей в мире.

– А тебе самой выступать нравится? Ты мечтала об этом?

Элла нахмурилась и бросила на Вадима вопросительный взгляд:

– Естественно, это было и моей мечтой… то есть это и есть моя мечта! Почему ты спрашиваешь? Музыка – моя жизнь. Я очень люблю играть.

– Я не об этом спросил, – усмехнулся Вадим. – Из твоих слов можно сделать вывод, что ты живешь той жизнью, которую за тебя выбрала твоя мать. Я хотел узнать, рассматривала ли ты какие-нибудь другие варианты? Или ты изначально поставила перед собой цель стать успешной скрипачкой.

– Моя мама ничего меня не заставляла делать! – Элле были неприятны предположения Вадима. – Она хотела дать мне шанс, который сама упустила. Я счастлива, что у меня все получается. Мама надеялась, что успешная карьера поможет мне стать финансово независимой и что мне не придется зависеть от мужчины, как ей от моего отца, – тихо добавила Элла. – Музыка действительно открыла передо мной новые возможности, и я считаю это главным наследством моей матери.

Вадим отметил про себя, что Элла в очередной раз с презрением и неохотой вспоминает о своем отце. Обычно его не интересовала личная жизнь и прошлое женщин, с которыми он встречался, но об Элле ему почему-то хотелось знать как можно больше.

– Раз твоя мама рано умерла, твоим воспитанием занимался отец? С ним у тебя тоже были теплые отношения?

Перед глазами Эллы возникло тонкое холодное лицо отца с брезгливым выражением. Он прекрасно знал, что дочь ненавидит его, и ему нравилось задирать ее и провоцировать на всплески эмоций.

Элла вдруг осознала, что молчит, а Вадим ждет ответа на свой вопрос.

– Нет, – выпалила она и нервно продолжила: – Я училась в пансионе, а он предпочитал жить на юге Франции. Я его почти никогда не видела.

Вадим собирался было продолжить свои расспросы, однако, к ее счастью, появился официант, который принес закуску.

– Ты никогда раньше не ела черную икру? – спросил Вадим, видимо заметив некоторое сомнение в ее глазах.

Решив, что в данном случае лучше всего ответить откровенно, Элла смущенно покачала головой:

– Нет, не пробовала. Я слышала, что у нее специфический вкус.

– Раз ты у нас такая неопытная, то мы обойдемся без водки, – сказал Вадим, беря ложку.

– Как скажешь.

Элла покраснела, почему-то подумав о том, что столь же неопытной она была и в постели. Ей вдруг стало интересно, как бы отреагировал Вадим, узнав об этом. Вадим тем временем зачерпнул икру и вдруг наклонился, протягивая ложку.

– Закрой глаза и открой рот, – приказал он. Его голубые глаза потемнели, и их взгляд словно обжигал Эллу. Атмосфера сразу же наэлектризовалась, а остальные посетители и гул разговоров, будто куда-то исчезли.

Как зачарованная, видя перед собой только Вадима, Элла послушалась. Она почувствовала холодный край ложки, а потом на ее языке оказались икринки. Вкус у них на самом деле был очень интересным.

– Ну и каков вердикт? – спросил Вадим, когда Элла снова открыла глаза.

– Божественно, – призналась Элла, потихоньку приходя в себя.

– Тогда приятного аппетита. Советую сначала на блин положить сметану, а потом уже черную икру.

Элла последовала его инструкциям и обнаружила, что у нее дрожат руки. Как ужасно, что она не в силах контролировать себя в присутствии Вадима! Еще минуту назад она бы выполнила любое его желание: даже заняться с ним любовью в переполненном ресторане. Рядом с ним она по-новому ощущала себя, и ее тело находилось в постоянном напряжении. Опустив глаза, Элла с тревогой заметила, что соски у нее действительно выпирали, да так, что этого нельзя было не заметить.

Она осторожно посмотрела в сторону Вадима, и по его разгоряченному взгляду поняла, что он тоже заметил ее состояние.

– Ты часто ездишь в Россию? – спросила Элла в отчаянной попытке разрядить атмосферу.

– У меня дом в пригороде Москвы, но я там бываю только раза два в год. Сейчас мой бизнес в основном связан с Европой.

– А твоя семья? Она осталась в России?

На долю секунды в его глазах вспыхнуло что-то похожее на боль, но Вадим моргнул, и они снова стали холодными.

– У меня нет семьи, – ответил он. – Отец и бабушка, которая помогала ему меня воспитывать, умерли много лет назад.

Почему-то у Эллы возникла уверенность, что потрясшая ее боль во взгляде Вадима была связана с чем-то другим, а не со смертью отца и бабушки.

– А твоя мама? – спросила она.

Вадим равнодушно пожал плечами.

– Она ушла от моего отца, когда мне было лет семь. Мой отец был простым работягой. Большую часть времени он проводил на заводе. Насколько я знаю, мать была намного его младше. Я смутно помню ее улыбку, а отец и бабушка редко улыбались.

Мне кажется, ей захотелось лучшей жизни, чем та, которая у нее была с моим отцом.

– Но она оставила тебя, – пробормотала Элла, и у нее защемило сердце при взгляде на Вадима, потому что представила себе маленького одинокого мальчика, брошенного собственной матерью. – А бабушка… она была заботливой?.. Она присматривала за тобой?

Она понимала всю бестактность своего вопроса, но почему-то в тот момент ей было просто необходимо услышать ответ Вадима. Тот сардонически улыбнулся:

– Она была сибирячкой, так что характер у нее был суровый, не сахар. Думаю, ей уже было за семьдесят, когда я родился, так что уверен, она без восторга узнала о том, что придется нянчиться с внуком. А вот рука у нее была сильная, несмотря на возраст, и мне не раз приходилось от нее удирать. Тогда она шла к отцу, и от его ремня мне было не убежать.

Элла приглушенно вскрикнула от ужаса.

– Какое у тебя было тяжелое детство! – прошептала она, побледнев.

– Это были цветочки по сравнению с двумя годами в армии. Но я выжил, – равнодушно покачал головой Вадим.

В подробности Вадим вдаваться не стал, но его молчание было красноречивее всех слов. Элла вспомнила, что читала статью о дедовщине в российской армии. Она подозревала, что в советские времена ситуация была не лучше. Ей сложно было представить, что пережил Вадим, но теперь стало ясно, откуда у него такой тяжелый характер.

Принесли главное блюдо, и Элла, оторвав свой взгляд от Вадима, заставила себя попробовать рыбу.

– А ты когда-нибудь пытался найти свою мать? Она, может быть, еще жива.

Вадим отпил вина и занялся рыбой.

– Возможно, – сказал он, не поднимая головы. – Но зачем мне это? Она ушла, когда была мне нужна больше всего. Теперь я уже научился полагаться только на себя самого и никому не доверять.

У Эллы не оставалось сомнений в том, что решение матери и ее исчезновение сказались на Вадиме гораздо сильнее, чем он готов был признать. Ее собственный опыт подсказывал, что психологические травмы, нанесенные в детстве, имеют долгие последствия и их нелегко оставить в прошлом. Теперь ей стало понятно, в чем кроется причина нежелания Вадима завязывать продолжительные отношения с женщинами.

Они с ним в чем-то были похожи. Отношение отца к матери отбило у нее желание не только выходить замуж, но и вообще заводить с кем-нибудь роман. Она ценила свою независимость столь же высоко, как и Вадим.

Стоит ли ей согласиться на легкую интрижку, которая не предполагает никаких обязательств? Здравый смысл подсказывал Элле, что она играет с огнем и ей не удастся полностью закрыть свое сердце на замок. Однако потемневшие глаза Вадима обещали такое наслаждение, от которого трудно отказаться!

Она заметила, что Вадим снова смотрит на нее пронизывающим взглядом, который всегда заставлял ее нервничать. Он будто читал ее мысли. С надеждой хоть как-то разрядить атмосферу, Элла неуверенно улыбнулась.

«Почему вдруг улыбка Эллы напомнила мне об Ирине?» – задался вопросом Вадим.

Ирина была темноволосой, у нее была совсем не такая мраморно-бледная кожа, как у Эллы. Воспоминания о жене заставили сердце Вадима сжаться. Он закрыл глаза на секунду, но и этого хватило, чтобы перед ним всплыло ее лицо. Она была застенчивой милой женщиной, которая не требовала от жизни многого. Все, о чем она мечтала, – это о его любви.

«И я любил Иру!» – уверил себя Вадим.

Однако он так и не простил себя за то, что не понимал, насколько она была ему дорога, до того момента, когда держал ее безжизненное холодное тело в своих руках.

Улыбка Эллы померкла, когда она заметила, что Вадим не только никак не отреагировал, но и погрузился в свои мысли. У нее возникло ощущение, будто он смотрит сквозь нее.

Только приход официанта, решившего поинтересоваться, что они хотят заказать на десерт, вывел Вадима из задумчивости. На губах его вновь заиграла коварная улыбка, от которой у нее сразу же участился пульс. Вадим, когда хотел, легко становился очаровательным. Однако она теперь понимала, что никто не знает настоящего Вадима Александрова.

Весь оставшийся ужин Вадим развлекал ее разговорами и оказался интересным собеседником. Элла понимала, что все больше и больше попадает под воздействие его обаяния. И она все лучше относилась к человеку, который скрывался под маской бессердечного плейбоя.

– И какие у тебя ближайшие планы? Что нам ждать нового от виртуозной скрипачки Элеоноры Стаффорд? – спросил ее Вадим, когда они уже пили кофе.

О себе он говорил мало, но постоянно задавал ей вопросы об учебе, выступлениях и музыкальных предпочтениях. Удивительным для Эллы образом Вадиму удалось заставить ее рассказать о некоторых вещах, о которых она раньше рассказывала только самым близким друзьям.

После коктейля и двух бокалов вина Элла чувствовала себя расслабленной и удивительно смелой. Она даже получала удовольствие от флирта с Вадимом.

– На следующей неделе у меня выступление в Париже, а потом я буду большую часть времени проводить в Лондоне. Надо записать саундтрек к фильму и поработать над новым альбомом.

Вадим довольно улыбнулся:

– По счастливому совпадению я тоже планирую осесть в Лондоне на несколько месяцев. Это дает нам прекрасную возможность узнать друг друга получше.

Его взгляд оторвался от ее губ и спустился по шее к груди, не оставляя сомнений в том, что именно он подразумевал под «возможностью узнать друг друга получше». Вадим определенно рассчитывал заняться изучением ее тела, и от уверенности Эллы не осталось и следа.

– Я буду очень много работать, – поспешно сказала она. – У меня не найдется свободного времени. Только музыка…

Он наклонился вперед и приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. Элла испуганно посмотрела на него и вздрогнула.

Ее невинность и даже некая доверчивость опять напомнили Вадиму об Ирине. Совесть подсказывала ему не начинать отношений с Эллой, ведь через пару недель она ему наскучит и он ее бросит. Однако дрожащие у него под пальцем губы вызывали желание приникнуть к ним в поцелуе. От одной этой мысли у него напряглось тело, и Вадим вспомнил, как его мучили фантазии о том, как они с Эллой занимаются любовью. Единственный способ избавиться от наваждения – реализовать свои желания и утолить страсть.

– Мы, русские, в таких случаях говорим: «Умей дело делать, умей и позабавиться». Думаю, в английском языке тоже найдется соответствующая пословица. А мы с тобой еще как можем позабавиться. – Вадим многообещающе подмигнул.

«Может, он прав», – размышляла Элла, пока Вадим оплачивал счет.

Она же не собиралась всю жизнь прожить монашкой? А Вадим одним прикосновением разжигал в ней желание. Даже ей, совсем неопытной девушке, было ясно, что им будет хорошо в постели и Вадим окажется отличным любовником, который способен доставить ей неземное наслаждение.

– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой, или сходим в какой-нибудь клуб? – спросил ее Вадим, когда они вышли на шумную улицу ночного Лондона.

Здравый смысл подсказывал Элле попрощаться с ним и сказать, что им больше не следует встречаться. Однако ей впервые в жизни захотелось почувствовать вкус развлечений и ночной жизни. В свои двадцать четыре года она обычно ложилась спать после десятичасовых новостей. Может быть, хоть разок забыть о репетициях и выступлениях?

– В клуб, – решительно сказала Элла, за что была награждена чарующей улыбкой, от которой у нее пересохло в горле.

– Я член клуба «Анабелз». Он находится на Беркли-стрит. Это недалеко отсюда. Давай пройдемся пешком!

Элла только кивнула в ответ.