Текст книги "Клоповник"

Автор книги: ШаМаШ БраМиН

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

4.

Хитрые переплетения узоров на письменном столе одновременно завораживали и отталкивали. Проворный пытался глазами проследить за ярко красной линией от края стола до центра, где узоры со всей поверхности сливались в единый узел – родовой герб императора Наполеона. Но проследил он только начало пути. Красная линия, после очередного переплетения с другими линиями изменила цвет, став темно коричневой. Хотя, могло быть, что глаза его обманули. Обман раздражал Константина Васильевича. Не из-за риска для жизни, репутации и тем более имущества. Просто он не мог допустить даже намека на чье-то превосходство.

Мужчина повторил попытку. На этот раз выбрал тонкую, бледно зеленую завитушку и наверняка дошел бы взглядом до герба, если бы путь не преградила кофейная чашечка на блюдце. Он чуть было не поддался искушению передвинуть ее, но вовремя остановился. Шеф не любил когда кто-то трогал вещи на его столе. Да и сам стол для него был чем-то типа алтаря, святыни.

Господин Свечинский с гордостью рассказывал о своем «рабочем инструменте». Именно так он называл этот стол собранный старинными мастерами из разных сортов дерева, стоящий на изящно изогнутых ножках, с инкрустированными узорами и покрытый не тускнеющим лаком. Цена этого «рабочего инструмента» интригующе замалчивалась владельцем.

– Как вы думаете, – кокетливо отвечал шеф на вопросы любопытных гостей, – сколько может для настоящего музыканта стоить его инструмент? Для меня это, то же самое. Тем более что на этом столе творил сам Наполеон Бонапарт.

Творил ли Наполеон на этом столе или нет, Проворный точно не знал. Наверняка он знал лишь одно: Сергей Николаевич на этом антиквариате регулярно трахает свою секретаршу – худую высокую безгрудую девульку. Ее предшественница, такая же высокая, худая и безгрудая утратила притягательность в глазах шефа, как только перевалила за двадцать. Теперь «старуха» ведет прогноз погоды на одном из ТВ каналов Сергея Николаевича. И эту пассию, которая сейчас приносила кофе и задирала юбку, через год, а то и раньше сменят на другую. В том, что следующая секретарша будет высокой, худой и безгрудой Проворный не сомневался. Предпочтения шефа наводили Константина Васильевича на очевидную мысль: шеф не сознавшийся пидор педофил. Пока не сознавшийся. Сам себя. Пройдет лет пять-шесть и в его гареме будут лишь смазливые подростки. А то и совсем мальчики.

«Фу!» – Проворный непроизвольно передернулся от этой мысли. Его конвульсивный рефлекс не остался не замеченным.

– Ты что замерз? – поинтересовался Сергей Николаевич.

– Есть немного, – соврал он равнодушным голосом. – Не обращайте внимания.

– Адвокаты вытащили этого как его …

– Я понял, – поторопил шефа Проворный, – клерка из банка.

– Да. Только скажи, зачем он тебе нужен? Прекрасный кандидат на козла отпущения. Сидел бы себе и сидел.

– Во-первых, через него прослеживается связь с вашим, – Константин Васильевич запнулся, – нашим холдингом. Его, этого клерка, следует вывести из списка официально подозреваемых, до того как пресса узнает что он сотрудник ПродСельСтройБанка. Во-вторых, мы не знаем, что нарыла журналистка. Она могла ему что-то рассказать. В-третьих, я пока не в курсе компетенции этого клерка. Чтобы лишнего на следствии не сболтнул. Наконец репутация …

– Кофе хочешь? – перебил его шеф.

– Нет, спасибо, – отказался начальник безопасности.

– Как собираешься действовать?

– Поговорю с парнем. Но до этого нужно последить за ним несколько дней, оценить степень его важности для нас. Параллельно будем вычесывать эту журналистку, – поняв нелепость обозначения планируемых к мертвой девушке мер, Проворный коротко вздохнул и про себя дополнил: «Ныне покойной»

– Слушай, Василич, не начинай, – Сергей Николаевич раздраженно оттолкнул от себя чашку. – В конце концов, я тебе плачу.

– За безопасность, – размеренно, после паузы сказал Проворный. – Проводить мимо меня такие операции не безопасно. Не надо было ее …

Он чуть не произнес слово «ликвидировать». Это было бы непростительной ошибкой. Константин Васильевич знал, шеф записывает, а может и снимает, все свои разговоры. В случае чего Свечинский, не раздумывая, шантажировал бы его. Или просто подставил.

– Ладно, ладно, – шеф примирительно поднял ладони. – Признаю. Лажанул с этим утырком. Родственничек блин. Кстати, ты с ним все решил?

Проворный многозначительно промолчал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Перед его взором пролетел силуэт выгнутой спины в технологической яме долгостроя и легкая ветровка, закрывающая лицо убитого. Свечинский, по всей видимости, что-то почувствовал. Слегка прищурив левый глаз, спросил:

– Мучился?

Осторожный Константин Васильевич расценил вопрос как продолжение провокации. Стиснув губы, он отрицательно покачал головой. В слух же сказал:

– Впредь, попросил бы согласовывать со мной подобные мероприятия.

Свечинский выпрямился в своем кожаном кресле, медленно потянулся за чашкой с кофе, отпил и вернул ее на место. Тон разговора его явно раздражал, Проворный это ясно видел. Но, как наемный профессионал, разгребающий эту кучу чужого дерьма, он имел право на подобный тон общения. Перед ним не просто работодатель. Перед ним клиент, который остро нуждался в опыте и знаниях Проворного, отставного офицера очень специальных служб.

– Насколько все серьезно? – спросил, наконец, шеф.

– Сами судите. Полиция расследует убийство известной журналистки. Скандальной журналистки. Непосредственно перед смертью дамочка занималась нашим холдингом. Главный подозреваемый ведущий специалист финансовой составляющей холдинга – банка. И их встреча не случайна. Я уверен дамочка что-то вынюхивала. Что она успела накопать – не известно. Где материалы – не известно. Кто в курсе ее расследования – не известно.

– И чем, по-твоему, это грозит? – Сергей Николаевич усмехнулся. – Хм! Полицию в счет не бери. Там все схвачено. Второе: кто в курсе дел этой сучки? Я тебе скажу – редакция газетенки. С ними тоже поговорим и, если надо, заткнем. Материалы? Все чушь, никто ничего не докажет. Ни-че-го! Даже до суда не дойдет. Так что расслабься.

– Последние публикации, – Проворный умышленно избегал произносить имена и фамилии. Это стало полезной привычкой еще в самом начале карьеры, – дамочка делала на своем англоязычном блогге. В первую очередь. Затем статьи в переводе выходили здесь. Там, за бугром, только и ждут подобных публикации. Помните историю с закупкой мусоровозов по правительственной программе?

Свечинский не то чтобы помнил, он, как творец досконально знающий свои творения, лелеял эту придуманную им же схему. Техника покупалась в кредит из бюджетных денег, естественно по «специальной» цене. Деньги проходили через его банк. Все деньги, в том числе и «откатные». Изначально и кредит должен был выдать его банк. Но статья этой сучки – графоманки спутала планы. Внешние, мать их, партнеры начали задавать вопросы. В итоге, кредит взяли у производителя под смешной процент. Свечинскому перепади крохи в виде перечисленческих комиссионов.

– Если поднимется шум, а он поднимется, – продолжал Проворный, – ветер будет дуть из-за бугра.

Начальник безопасности внимательно наблюдал за шефом, ожидая его реакции. Но ее не последовало. Мужчина, как и раньше, медленно, отпил уже остывший кофе.

– И еще, – сказал Константин Васильевич, – в деле фигурирует некий Порчелян Матвей …

– Да, – перебил его шеф. – Знаю. Это сотрудник из нашего отделения в Штатах. Хороший парень, я его знаю.

– Родственник? – Проворный не упустил возможность съязвить.

Сергей Николаевич пристально посмотрел на своего подчиненного. Затем нервно стукнул ладонью по подлокотнику кресла и пронзительно пропищал:

– Незаменимых людей у нас нет, Константин Васильевич. Это касается всех. Всех! Вы меня понимаете? И банковских клерков, и сотрудников безопасности. И вы сами знаете, как мы умеем прощаться и прощать. Это касается всех. И родственников, и хороших парней и даже отставных офицеров.

Притворившись, что не выдержал жесткий взгляд шефа, Проворный опустил глаза на раздражительно красивые узоры столешницы. Выждав несколько секунд, он произнес деланным оправдательным тоном:

– На настоящем этапе предлагаю ограничиться сбором данных. Когда поймем степень причастности и угроз, будем, – начальник безопасности поправился, – будете решать, что делать. Разрешите идти?

Свечинский безразлично тряхнул ладонью, словно стряхивая надоедливую муху.

5.

Худощавое лицо врача излучало смиренное жизнелюбие. Надвинутые на нос очки хамелеон наполовину прикрывали цепкие карие глаза. Царапая шариковой ручкой в изящном блокноте обтянутой синей кожей, он время от времени исподлобья поглядывал на пациента.

– Вы, друг мой любезный, прямо кладезь везенья. Так и хочется что-нибудь выпросить у вас, на удачу.

Доктор хихикнул. Кинул короткий взгляд на Кирилла, отложил ручку, и, не закрывая тетрадь, оттолкнул ее к краю стола.

– За день пережить сверхострую интоксикацию и механическую асфиксию. Ко всему, если не ошибаюсь, вас к нам прямо из тюрьмы привезли?

– ИВС, – уточнил молодой человек. – Вы еще про амнезию забыли.

– Ха, – усмехнулся врач, – смешно. Забыли про амнезию. Главное, чтобы вы о ней помните.

Настала очередь Кирилла усмехнуться. У него это получилось. Грустно. Вспомнился жизнерадостный анекдот: полоса белая, полоса черная и … жопа.

– А если серьезно, – продолжил доктор, улыбаясь, – ничего катастрофического с вашей памятью не случилось. Не вижу повода для лекарственной терапии. Попробуйте элементарное: создайте себе благоприятную обстановку, нормализируете режим, больше отдыхайте, гуляйте. Со временем все вернется на круги своя. Ну, на крайний случай можете обратиться за консультацией к психологу.

Врач снял очки, положил их перед собой и сложил на столе руки. Вся его поза выражала торопливое ожидание. Кирилл продолжал сидеть. Его усталое лицо ничего не выражало, но внутренне молодой человек боролся с мучавшими сомнениями. Стоит ли сообщать врачу о шутках мозга? Именно так он про себя назвал те странности, которые происходили последние насколько часов, и в которые отказывался верить. Его могли надолго упечь в заведение не сильно отличавшееся от тюрьмы. Но, ни клиника, ни тюрьма не спасут его от собственного воображения.

– Скажите, доктор, – робко начал молодой человек, – мое состояние … отравление и …

Молодой человек окончательно запутался в мыслях и словах. Глубоко вздохнув и выдохнув, он на одном дыхании выпалил:

– Я ее вижу. То есть как, не конкретно ее. Но, я знаю, что эта она.

– Кого ее? – участливо спросил врач.

– Ее, – нетерпеливо ответил Кирилл, но, взяв себя в руки, разъяснил. – Девушку, из-за которой я попал к вам. И в полицию. Ее убили …

– Я знаю, – доктор коротко кивнул, немного подумал и спросил. – Когда вы ее видели?

– Пять минут назад, – поняв нелепость сказанного, Кирилл замолчал.

Врач терпеливо ждал. И это терпение можно было принять за участие. Молодой человек снова вздохнул и заговорил:

– Не знаю, как это объяснить, – больной задумался. – Ну, например, когда шел сюда к вам. Иду по коридору. Прохожу мимо открытой двери, той, что ведет к пожарному выходу. Мельком заглядываю на площадку. Там девушка курит. Делаю шаг, и до меня доходит – она. Лицо, фигура, прическа. Она. Точно. Снова заглядываю. Никого. Вообще никого. А она там была. Точно. Я даже запах табачного дыма почувствовал.

– Хм, – озадачено усмехнулся врач.

– Сегодня утром, – Кирилла было не остановить. – Сижу, извините, на унитазе. Дверь в палату приоткрыта. Тут в проеме мелькает тень. Думаю, медсестра. Закрываю двери, ну …, короче, выхожу – никого. А запах? Запах ее духов. Потом выясняю, сестра не отходила от поста. И духи у нее другие. За завтраком …

Он неожиданно замолчал, рассеянно потрогав себя за шею. Казалось, холодные липкие пальцы невидимого призрака до сих пор сжимают его, не давая проход ни пище, ни воздуху.

– Любопытно, – констатировал доктор, выдержав паузу достаточную для того, чтобы понять, пациент больше ничего не скажет. – Это не совсем моя область, но все-таки осмелюсь предположить, на лицо результаты пережитого стресса. Стать свидетелем убийства, это удар по психике впечатлительного человека. Учитывая наркотическое отравление. Тем не менее, повторюсь, причин для беспокойства я не вижу. Давайте понаблюдаем.

«Понаблюдаем …» – монотонным эхом отозвался голос доктора в голове Кирилла. Двери лифта послушно открылись. Молодой человек вышел в тесное фойе. Справа, ближе к входу, расположилась стойка регистрации. Слева ряд офисных стульев для ожидающих. На одном из них сидел адвокат Настьев, тот самый, кто вытащил его из полиции и привез сюда, в клинику.

– Здравствуйте, Кирилл Иванович! – поздоровался он, сделав несколько шагов навстречу. – Как ваше самочувствие? Выглядите бодро. Молодцом.

– Здравствуйте, – появление адвоката насторожило Кирилла. – Что-то случилось?

– Ну почему сразу случилось? – юрист натянуто улыбнулся. – Просто нам надо поговорить, подготовиться к завтрашнему допросу.

– Допросу? Разве в полиции …

– Не нервничаете, Кирилл Иванович, – адвокат перехватил из его рук спортивную сумку с вещами. – Позвольте, я вам помогу.

Растерянный Кирилл позволил ему забрать сумку и послушно последовал за ним на выход.

– Заметно, вы незнакомы с процессуальным кодексом, – продолжил адвокат на улице. – В полиции вас опросили, конечно. Но, теперь необходимо дать официальные показания. Следователю. И от того, что вы скажите под протокол, зависит многое. Например, вы останетесь в статусе свидетеля, или следствие классифицирует вас как подозреваемого.

Мужчина многозначительно замолчал, давая молодому человеку глубже проникнуться своим псевдо безнадежным положением. Игорь Николаевич сознательно сгущал краски. Накануне, как раз в тот момент, когда Кирилл, лежа в больничной палате, задыхался, тщетно пытаясь освободить от крошек путь в легкие, на столе адвокатской конторы зазвонил телефон. Настьев сразу узнал звонившего. Без долгих прелюдий адвокату объяснили, что и как делать. Настьев спорить не стал. Он никогда не спорил с этими людьми. «Подготовь пацана. Нужна исповедь. Сэкономь нам время, а себе деньги» – сказал рыжеволосый шутливым тоном. Но адвокат не первый раз сталкивался с начальником безопасности Свечинского, и знал, тот никогда не шутит, даже если шутит.

– Сейчас мы поедем ко мне в офис, – продолжал адвокат, открывая дверь темно синего Мерседеса, – и еще раз все проговорим. Кстати, память к вам вернулась?

– Не полностью. То есть, уже все намного лучше …

– Главное что вы должны помнить, вы никого не убивали, – произнес адвокат, делая ударение на каждую букву. – Ладно. Мы сейчас все это обсудим. Здесь не далеко.

Офис адвокатской бюро занимал небольшой домик в самом центре города. Желающих обосновать свой бизнес именно здесь, в исторической части, было много. Не смущала даже неоправданно высокая арендная плата. С одной и с другой стороны домик подпирали стены соседних строений. Одно казалась из никеля и стекла. Громосский парапет из кованного железа, обрамляющий порог, смотрелся нелепо, вычурно и безвкусно. Но, свою цель, «как ни у кого» он выполнял в полной мере. Что находилось в этом здании, Кирилл так и не понял. Зато второй сосед решил привлечь к своему бизнесу внимание светящейся вывеской «Стоматологический кабинет. Профессор С. Шустерович». «Будь у него фамилия покороче, – подумал Кирилл, – сэкономил бы рекламе кучу денег». На фоне соседей, офис адвоката смотрелся скромно. О том, что за крепкой металлической дверью кто-то есть, сообщала небольшая прямоугольная вывеска «Настьев и партнеры».

В крохотной приемной было пусто. Мужчины прошли мимо узкого стола, по всей вероятности рабочее место секретаря, в квадратную комнату. Это была комната ожидания. В каждой стене Кирилл заметил по одной двери. Из деревянного массива, с вырезанными в ручную узорами, они выглядели, что называется, богато. «Значит, партнеров четыре и они не бедствуют» – констатировал мозг очевидный факт.

– Никого нет, – сказал адвокат, – кто на обеде, кто в суде.

Но и сейчас он соврал. В его кабинете, на кожаном диване у окна, слева от рабочего стола, сидел человек. Он со скучающим видом рассматривал какой-то глянцевый журнал. Мужчины прошли мимо него. Адвокат уселся на свое место, за стол. Кирилл сел напротив. Из любопытства он глянул на незнакомого мужчину, ожидая, что юрист их представит друг другу. Строгий костюм, темный галстук и абсолютно невзрачное лицо. Увидев такое, тут же его забываешь. Единственное что бросилось в глаза это рыжие волосы. Почувствовав внимание, рыжий оторвался от журнала и поднял глаза. Молодой человек успел перевести взгляд на аквариум, стоящи между диваном и стеной, избежав встречи с тяжелым взглядом незнакомца. Огромный дом для рыбок занимал пространства от входной двери до стены. Интимная, синяя подсветка уютно лилась со дна аквариума. В редких и крупных пузырях величественно плавали рыбки. Кирилл насчитал три большие и с полдюжины помельче. В «офисном водоеме» почти не было водорослей и обитатели чувствовали себя привольно. Осознавая свою красоту и значимость, рыбы дефилировали, как модели на подиуме.

– Итак, Кирилл Иванович, приступим сразу к делу, – прервал адвокат созерцание клиента. – Давайте еще раз пройдемся по событиям того вечера. Как можно подробнее.

Покосившись на незнакомца, Кирилл прокашлялся:

– С какого момента?

– С момента знакомства.

Кирилл на секунду задумался. Утраченные воспоминания вернулись, но, тем не менее, они были какими-то мыльными, или точнее скользкими. Молодой человек все время боялся, что они в любой момент могут ускользнуть от него.

– Познакомились мы в супермаркете на Мира. Потом поехали в клуб. Выпивали, отдыхали, общались. Как оказались у меня во дворе не помню.

Кирилл замолчал. Ему показалось, что он выдал достаточный объем информации. Настьев раздраженно настоял:

– Подробнее. Или прикажите из вас клещами каждое слово вытягивать?

Кирилл вздохнул:

– В пятницу, четвертого июня сего года. Мы с моим другом, Матвеем Порчелян, покупали продукты в сетевом магазине «Число». Стоя в очереди в кассу мы познакомились с девушкой, – Кирилл взглотнул. Булькающие звуки разбудили в нем жажду. – Простите, можно мне водички?

Адвокат достал из стола пластиковую бутылку с газированной водой и протянул Кириллу. Молодой человек жадно выпил чуть больше половины, и, не закручивая пробку, поставил бутылку на стол.

– Спасибо, – поблагодарил он Настьева. – Вечером того же дня мы втроем поехали в клуб. «Тесла» – если это важно. На Золотой, пересечение с Шмита.

Кирилл пересказывал события того вечера. Детали, казавшиеся забытыми, одни за другими всплывали в памяти, выстраиваясь в причинно следственную череду. Дойдя до момента, когда Матвей нагрубил официантке, и Кириллу стало за него стыдно, он замолк.

– Ну, мы выпили, – молодой человек замолчал. – Матвей немного разошелся. Я его защищал. Мне просто было неловко перед девушкой. В смысле Наташей.

– Скажите, это она дала вам наркотик?

Кирилл ясно увидел перед глазами узкую девичью ладонь и горсть желтых таблеток. Кирилл запнулся.

– Предполагаете, – пришел на помощь адвокат, – это и был бензодиазепин?

Кирилл пожал плечами.

– А господин Порчелян? У него, насколько мне известно, нет осложнений. Я имею ввиду амнезию.

Молодой человек снова пожал плечами. События последних дней выбили его из колеи. У него просто физически не было возможности пообщаться с Матвеем.

– Учитывая репутацию госпожи Шинской, – продолжал адвокат, – скандально известной журналистке с весьма сомнительной репутацией. Она ради сенсации готова на все. Была. Не удивлюсь, если выяснится, что вся эта история сплошная провокация.

Настьев возмущенно надул щеки. Усы его встали торчком, а глаза округлились. Он стал похож на хомяка. При других обстоятельствах его вид рассмешил бы собеседников. Наконец он громко выдохнул и приторно заулыбался.

– Госпожа Шинская была у вас дома? Ну, дело молодое. Вы меня понимаете?

– Вы намекаете, если у нас с ней … – Кирилл подбирал слово, – что-то было? Я не помню. Я даже не уверен, что она была в моей квартире. Я ведь и дома-то не был. Полиция, затем клиника. Потом вы.

– Понимаю, – кивнул адвокат, косясь на незнакомца с журналом. – А о чем вы говорили?

– О чем? Хм. Обо всем и не о чем. О чем люди могут говорить в клубе? – ответил Кирилл, и тут же в его сознании всплыло лицо Наташи, ее грустные и одновременно озорные глаза, ямочки на щеках, короткие волосы. Если бы все сложилось по другому, он бы … Если.

– Хорошо, уточню, – кивнул юрист. – Вы говорили с госпожой Шинской о работе?

– О работе? – переспросил Кирилл. – Ну, она, кажется, работает в каком-то интернет журнале. А я рассказал, что работаю в банке. Все.

Господин на диване деликатно кашлянул. Кирилл и не заметил, как он подал адвокату знак.

– Кирилл Иванович, подождите пару минут. Я сейчас вернусь, – Настьев встал из-за стола и прошел к выходу. Рыжий незнакомец ждал его у двери.

Молодой человек провел их недоуменным взглядом. Странно, но на долю секунды ему показалось, что он знает этого рыжего господина. Где-то они пересекались, но сейчас было трудно вспомнить. Почти больно. Временная амнезия оставило шрам в личности Кирилла. Теперь каждый раз, когда он что-то не сможет вспомнить, важное или не важное, какую-то мелочь или более значительное событие, ему будет одинаково больно. Даже думать об этом уже было больно.

Он встал, прошелся по кабинету. На массивных полках за креслом адвоката пылились аккуратно сложенные книги. Кирилл прошел к ним. Прочитал несколько названия на корешках. В основном библиотека состояла из всевозможных кодексов, сборников, справочников. Встречались словари и книги по истории права. Молодой человек очень скоро потерял к ним всякий интерес. Он вернулся к столу. Допил воду из пластиковой бутылки. На другой стороне кабинета, рыбы, в синей подсветке, продолжали величественно лавировать между пузырями.

«Интересно, – подумал Кирилл, направляясь к аквариуму, – сколько посетителей ежедневно беспокоят несчастных рыбок постукиванием в стеклянную стенку? Представляю, какими словами ругались бы они на людей. Матерящиеся рыбы!» Немного поколебавшись, молодой человек согнул указательный палец и поднес его к стеклу аквариума. Но тут неоновая подсветка замигала, и из тени в воде появилась рука с таким же согнутым указательным пальцем. Сначала Кириллу показалось, это отражение его собственной кисти. Но, это было не так. Палец из аквариума три раза стукнул о стекло. Глухой звук удара колоколом прозвучал в пустом кабинете. От неожиданности Кирилл отпрянул. Сделав шаг назад, он наткнулся на подлокотник дивана. Молодой человек судорожно искал объяснения происходящему. Его воспаленное воображение ярко, в красках нарисовала ему картину окружающее действительности. Это он находился в аквариуме, отделенный от всего мира прозрачным куполом. Остальные обитатели с детства убеждали друг друга, что замкнутый стеклянным горизонтом водоем и есть весь мир. Настоящий, огромный мир. Сейчас, увидев постукивающий о купол палец, он понял, его обманывали. Он сам себя обманывал. На самом деле реальность иная. На мгновение ему показалось, что он даже начал понимать какая она на самом деле. Начал постигать ее простоту. Но, привычная для человеческого существа иллюзорность окружающего, ужасом всплыла на поверхность восприятия. Как вырвавшаяся из аварийной скважины нефть на дне Мексиканского залива, всплыла на поверхность океана и залила чернотой прозрачную гладь.

Тем временем из мерцающего в аквариуме света, появилось человеческое лицо. Кирилл не видел, кому оно принадлежит. К обратной стороне стекла приблизились яркие накрашенные в алый женские губы, свернулись в очаровательную трубочку и выдохнули струю легкого пара. Нарушая все привычные для этого мира законы физики, пар не поднялся пузырьками вверх, а аккуратно и равномерно лег на поверхность стекла. Молодой человек не верил своим глазам. Происходящее буквально сковало его по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться.

Указательный палец, постучавший несколько секунд назад изнутри аквариума, выпрямился. Он прикоснулся к поверхности стекла, там, где лег пар от дыхания алых губ. В следующие несколько секунд палец вывел на стеклянной стене того и этого мира пять букв: «НАЙДИ!». В тот момент, когда на половину появилась последняя линия последнего восклицательного знака, дверь кабинета с шумом распахнулось. От неожиданности Кирилл вздрогнул, взглянув на вошедшего в кабинет адвоката. Тут же его взгляд вернулся на прозрачное стекло аквариума. Там ничего не было.

– Что с вами? – поинтересовался Настьев. – Приведение увидели?

– Что? – растерянно переспросил Кирилл.

– Вам плохо?

Кирилл смотрел на него не понимающими глазами.

– Окай, – вздохнул адвокат, – еще пара моментов и вам можно будет ехать домой. Присядьте к столу, на ваше старое место.

Как только Кирилл оказался у стола, в кабинет вошел рыжеволосый мужчина. Он беззвучно прошел к дивану и плавно опустился на него.

– Итак, вернемся к Шинской, – начал Настьев, поудобнее усаживаясь в кресло. – Вспомните, это очень важно, она интересовалась вашей работой в ПродСельСтройБанке.

Кирилл никак не мог прийти в себя после пережитого у аквариума. Он то и дело озирался на высокомерно парящих в воде рыбок.

– Нет, – ответил он рассеянно. – Насколько я помню, нет. Один раз, она спросила, чем я занимаюсь и все. Это еще когда мы ехали из супермаркета.

– А потом? Ну, после того как она «угостила» вас таблетками.

Кирилл пожал плечами:

– Нет, вроде. Я плохо помню.

– Кстати. Все-таки у вас не создалось впечатление, что госпожа Шинская преднамеренно, так сказать, опоила вас? Именно для того чтобы выведать информацию.

Кирилл снова пожал плечами. Он настолько был поглощен своими мыслями, что не заметил, как Настьев вопросительно посмотрел на рыжего незнакомца. Тот коротко покачал головой.

– Ладно, – сказал адвокат. – Последний вопрос, Шинская не забывала у вас каких либо вещей? При осмотре трупа, не нашли ни телефона, ни диктофона, ни других журналистских штучек.

– Нет, – ответил молодой человек. – Может дома. Меня там не было после …

Ему не хватило духу произнести слово: «ареста».

– Я посмотрю в квартире, – продолжил он после короткой паузы. – Если что, позвоню.

– Ага, – согласился адвокат, хотя прекрасно знал, что и полиция и люди Проворного побывали в квартире Паустовского. Впрочем, как и у журналистки. – Можете идти.

Кирилл встал и не спеша пошел к дверям. Напоследок, он взглянул на подсвеченный аквариум. Рыбки по-прежнему грациозно висели в пространстве своего мирка.

– Что сказать? Вы сами все слышали. Он не при делах, – разочарованно обратился Настьев к рыжему мужчине, как только закрылась дверь за спиной Кирилла.

– Не будем спешить, – ответил ему Проворный, закрывая глянцевый журнал. – У ментов, что на него есть?

– По чесноку – ничего. По беспределу – главный подозреваемый, – ответил адвокат, откидываясь на спинку кресла.

– Шум большой? – задал он вопрос, на который и так знал ответ.

– У! До самого верху, – Настьев ткнул пальцем в потолок. – Девка была известная. И здесь и там, за бугром. Да и папаша ее тоже не из простых. Спустить на глухаря не выйдет.

– Еще кандидаты на козлика отпущения есть?

– Не знаю. Завтра со следаком встречаюсь. Свой парень, из наших.

Проворный задумчиво кивнул. Не поняв значение жеста, адвокат спросил.

– Так что? Этого сажаем? Кирилла Ивановича, – он произнес имя и отчество своего клиента с такой брезгливостью, что в воздухе, казалось, запахло нестиранными носками.

– Не спеши. Кандидатура не совсем подходящая. Все-таки он из банка Свечки. Нехорошая связь.

– Понимаю, – согласился адвокат, – но ментам надо дело закрыть.

– Я же говорю, не спеши, – терпеливо, как школьнику, повторил Проворный. – Компьютер девицы изъяли?

– Да, – сказал Настьев, сложив руки в замок на затылке, – и домашний, и рабочий. Сейчас пытаются получить доступ на облако с файлами.

– Облако?

– Ну да. Молодежь теперь хранит свои данные на различных серверах с, как его, удаленным доступом. Под паролем. Спецы говорят пару дней и откроют.

– Тухляк, – немного подумав, констатировал рыжий.

– Согласен, ничего там нет. Один из коллег этой журналистки, говорил, будто у нее был еще один то ли планшет, то ли компьютер. Из таких, сборно-разборных. Знаешь? Ну не важно. Ищут. Дали запрос сотовым операторам. Полный биллинг.

Проворный кивнул. Он еще накануне связался со своими коллегами из компании мобильной связи, принадлежащей Свечинскому, с такой же просьбой. Через пару часов он уже отправит своих людей на все непроверенные адреса. Но адвокату знать об этом не обязательно.

– Держи меня в курсе, – сказал он вслух. – И второго тоже не выпускайте из поля зрения. Программиста этого, как, Порчеляна. Матвея.

– Так он же вообще не при делах. Есть свидетели, да и камеры, он остался в клубе, когда эти двое, журналистка и менеджер ушли. Это сто процентов. Он до утра там бухал.

– Я знаю, – терпеливо произнес рыжий. – Но подписочку возьмите. Пусть под рукой будет, на всякий случай.