Текст книги "Нахид"
Автор книги: Шахрияр Замани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Ты кто будешь? Это Асгар тебя привёз?
– Я? Я Нахид.
Она прищуривается и правой рукой хлопает себя по щеке. Её указательный палец немного согнут. Словно стрела вырывается из лука и впивается в меня. Впервые после возвращения в Иран я вижу кого-то, кто мне рад. Она хватает меня за руку и тащит за собой – теперь я вывихну и плечо! Мы вместе подбегаем к тётушке. Тут женщина отпускает мою руку и говорит:
– Туба, мы что, стали чужими? Почему вчера Асгар меня выставил? Ушастый парень всех считает убийцами и ворами и действует только тайно?
– Но я всё ещё вас не узнаю, – говорю я.
Подбоченившись, женщина обходит вокруг меня и заявляет:
– Ты и не должна меня узнать. Где бездетная Шамси и где Нахид-ханум, пожаловавшая из-за границы?
Теперь моя очередь заключить её в объятия.
– Я счастлива вас увидеть, госпожа! Вы очень хорошо выглядите. Совсем не постарели!
Она вытирает слёзы кончиком своего зелёного платка и говорит:
– Это комплименты. Почему же тогда не узнала, а? Нази-ханум, видно, довела до совершенства обычаи соседства. Тридцать лет мы были соседями, без здравствуй – до свиданья, без поздравлений и церемоний…
Опершись на подушку в клетчатой красной наволочке, я слушаю жалобы Шамси. Старая распря между мамой и ею меня не касается и должна быть ими решена между собой. Излив душу, Шамси хлопает себя по щеке:
– Девочка, а ты ведь не завтракала?! Совсем не думают о людях. Асгар-ага с утра собрался, да и был таков.
Следом за Шамси я иду в кухню. Она открывает над кучей посуды кран холодной воды и говорит:
– Без старых слуг никто не обойдётся. Не умеют на стол накрыть. Я сто раз говорила Асгару, но он не слушает.
– Вы имеете в виду того мужчину, который был тут вчера вечером?
– Ну да: Годрат. Он из подчинённых Асгара. Вроде как должен мне помогать. Парень честный, но, когда мужчины берут в руки тарелки с мисками и вообще что-то делают в кухне, мне плохо становится.
Она одной рукой поднимает оранжевый цилиндрический газовый баллон и говорит, что позвонит Асгару: баллон уже пустой. И продолжает:
– А ты помнишь, как мы сидели под ореховым деревом, и я тебе заплетала косы? Это уважаемое дерево могло бы рассказать не меньше целой книги!
Мокрой рукой она гладит меня по волосам и спрашивает:
– А ведь твои волосы были каштановые? Красишь?
– А что, мне не идёт? – говорю я.
Подбоченясь, она меня оглядывает:
– Картинка на стену: хорошенькая стала.
– А должна была вырасти уродкой? – спрашиваю я.
– Нази тебе не раз говорила: побольше молчи, а то ты слишком остра. Помнишь, ты зуб сломала – как выражалась?
Я захожусь от смеха и отвечаю:
– Шамси-ханум, а ты ведь была заводилой в представлениях. Сейчас ещё можешь что-то отчебучить?
Она закусывает нижнюю губу:
– Я ездила к святым местам и покаялась.
И тут сдавленный голос произносит:
– Нет Бога, кроме Аллаха!
– Превосходно! – восклицает Шамси. – Ну и острый слух у Тубы!
– Тётя разговаривает? – удивляюсь я. – Асгар предупреждал, что она может говорить, но не делает этого.
– Только эти слова и произносит, в любой ситуации.
Я вглядываюсь в лицо тётушки: если она столь отчётливо произнесла эту фразу, для неё не составит труда сказать любую другую. Почему же Асгар этого толком не объяснил?
– Я сомневаюсь, что тётя отсюда слышала нас, – говорю я. – Вы не обращали внимания, в какие именно моменты она это произносит?
Шамси качает головой:
– Я не помню даже, что вчера ела на ужин. А ведь и ей была судьба кушать то же самое.
«Что такое судьба, по-твоему?» – спросил доктор Шабих, и я ответила так:
«Вечером после того, как убили папу, мне стало очень плохо. Тётя сжала мне руку и сказала: “Девочка моя, не мучайся. Такова была судьба”.»
Доктор Шабих удивился: «Смерть отца была судьбой?»
«Хадж Исмаил умер через несколько дней после убийства отца, – ответила я. – Однажды он явился мне во сне и сказал: “Девочка моя, и это была судьба, то есть предопределение, участь”».
Мне хочется ещё поговорить с Шамси и узнать, как жила семья Рузэ в эти годы. Я стою у входа в кухню, приложив руку к груди, и смотрю на неё. А Шамси смотрит на мои ноги и говорит:
– Когда я закончу с обедом, я пойду куплю тебе новые туфли.
– Спасибо, я это сама сделаю.
Она берёт меня за подбородок и внушает:
– Ты с детства была сообразительна и остра на язык. Но, девочка моя, откуда тебе знать, где у нас рынок или где, к примеру, продаются банные принадлежности?
Сузив зрачки, она смотрит на большие настенные часы. Берёт с полки склянку кофейного цвета с лекарством, потом, сунув руку под спину тёти, приподнимает её и подкладывает две подушки. Даёт ей проглотить большую таблетку розового цвета, потом снимает с тёти платок и расчёсывает её крашенные хной волосы. Целует её в щёку и укладывает её высохшие руки поверх бёдер. Потом присаживается за чайную скатерть и говорит:
– У этой женщины сердце не выдержало. Мало разве она горя видела? Горе по мужу, горе по брату… Она не приняла того, что случилось, Нахид-ханум.
Мама, Нази, сейчас сидит в своей шикарной, тёплой и удобной квартире и получает удовольствие от жизни, а я должна здесь нести ответ за события, на которые я не имела никакого влияния. Я спрашиваю:
– Шамси-ханум, а как поживает господин Рахман? У него всё в порядке?
Она хлопает себя по бёдрам:
– Маш[6]6
Машхади (маш) – титул человека, посетившего гробницу имама Резы (восьмого шиитского имама) в Мешхеде.
[Закрыть] Рахман сейчас, видимо, поднял голову из могилы, чтобы посмотреть, кто про него спрашивает. Это Нахид-ханум, внучка хадж Исмаила.
– Я не знала, что господин Рахман умер. Примите мои соболезнования.
– Муж мой умер молодым… – Шамси качает головой. – Маш Рахман умер и оставил Шамси вековать…
– Он был нежным человеком, – говорю я.
– Слышишь, Туба? – отвечает Шамси. – Иностранцы скорбят, а как мне оплакать потерю дражайшего друга?
Я не люблю горячее молоко, однако сейчас пью его. И даже нахожу вполне приемлемым. Шамси постелила скатерть для завтрака на ковёр. Аппетита у меня нет, и я не могу заставить себя съесть хлеба с сыром. Шамси не настаивает, хотя сама ест в охотку. Однако перед чаем «Дарджилинг»[7]7
«Дарджилинг» – индийский высокосортный чай.
[Закрыть] я не могу устоять. Я переливаю чай из стакана в блюдце и беру кусочек сахара. Шамси ставит чайник с красными цветами на конфорку стильного самовара и спрашивает:
– Чем занимается Нази-ханум? Замуж не вышла?
Я чуть не подавилась чаем.
– Шамси-ханум!
– Вот ты и расскажи Шамси-ханум всю правду.
– Нет, она не вышла замуж.
– Поклянись Шамси!
Я клянусь и цитирую айаты Корана, но она не верит.
– А вы как, Шамси-ханум? – спрашиваю я. – Замуж не вышли?
Она туго затягивает узел платка, убирает под него свои волосы с проседью.
– Ты эти слова больше нигде не повторяй. Мой братец Носрат услышит – без крови не обойдётся.
Имя Носрата мне знакомо: Шамси всякий раз, как столкнётся с трудностями, повторяет, что пожалуется братцу Носрату и что он разберётся. При этом никто его никогда не видел. Шамси наливает по второй чашке чая и говорит:
– Ты и в детстве плохо ела.
– Асгар дома обедает? – спрашиваю я.
– Асгар?! После того, как появилась дочь архитектора, мы его вообще не видим.
Блюдце выскользнуло из моей руки, и горячий чай пролился мне на бедро и коленку. Нечестность – сама сущность таких мужчин. Тупица: так меня подвёл! Ну, увижу я его, покажу так, что он до конца жизни запомнит. Хорошо ещё, что подол мой из толстой ткани, и я не обварилась. Шамси приходит мне на помощь и хочет осмотреть то место, которое я ошпарила. Я отгоняю её, и она жалуется:
– Видишь, Туба? А завтра Нази с нас спросит – что мы ответим?
Я привожу себя в порядок – от стыда я, должно быть, вся красная. Почему я именно так отреагировала? Я бы эту ситуацию приняла как должное, но Асгар должен был сам сказать. Что ж, а он не сказал. Теперь слезами я что-нибудь изменю? Накинув жакет на плечи, я выхожу на крыльцо и сажусь там. Я чувствую, что, приехав в этот дом, я совершила ошибку, принизила сама себя. Чей-то голос слышится с улицы: ритм фраз и выговор кажутся знакомыми. Надев туфли, я иду к воротам и открываю их. Старик заслоняет лицо морщинистой рукой и объявляет:
– Шьём одеяла!
Стан его согбен, как тот лучок для трепания хлопка, который он держит в руке. Под мышкой у него длинный прут, а на плече – колотушка для отбивания мяса.
– Хадж-ханум, есть ли у вас работа, по шитью одеял?
Я гляжу на его закрывающую лицо руку и вижу, что её указательный и средний пальцы прижаты друг к другу, будто срослись. Всматриваюсь в черты его лица. Как звали человека с трапециевидными усами и в этой вот шляпе с засаленными краями?
– Господин Мосайеб, – говорю я, – вы постарели!
Трясущейся рукой он прислоняет к воротам свой лучок для хлопка и снимает шляпу.
– Я к твоим услугам, хадж-ханум, но что-то не вспомню. Как эта улица зовётся?
– Улица Деразе, – отвечаю я. – А это дом хадж Исмаила.
Он садится рядом со своими инструментами и тяжело вздыхает.
– Глаза мои уже не видят, хадж-ханум. Однако нужда и в предзимний мороз выгонит – брожу вот по домам и улицам.
Он не помнит хадж Исмаила и того, что каждый год приходил в этот двор и трепал тут хлопок. Вдруг появляется Шамси и спрашивает:
– Ты с кем тут разговорилась?
Я указываю на Мосайеба, и Шамси кривит губы:
– Мосайеб уже не работник. Асгар их тут разбаловал.
– Нельзя так, – возражаю я. – Немного денег ему дадим.
Но она запирает ворота и внушает мне:
– Нахид-джан, ты в этот дом нищебродов не собирай. А я-то думала, гадальщик пришёл, книгу вот принесла.
– Гадальщик? – удивляюсь я.
– А что, не слыхала о таких? На Западе по книгам разве не гадают?
Взяв мою руку, Шамси смотрит на ладонь и объявляет:
– После полудня я тебя отведу к Гялин-ханум. Любую порчу и колдовство она снимает, приводит счастье и женихов.
– Ты что, серьёзно, Шамси-ханум? – удивляюсь я. – Это ведь суеверие.
Шамси закусывает кожу между большим и указательным пальцами и отвечает:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
