Текст книги "Предвестник"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

они мрачнели. Потом его били по ногам и тыкали локтями в ребра. Они хотели услышать,

как он пыхтит и кричит от боли, как он ругается, чтобы малейший звук дал им повод

отвести его к старейшинам и попросить изгнать. Ноги Каэла были в синяках и опухли,

было больно дышать, но он не позволил себе даже стонать.

И теперь он за это заплатит.

Он боролся с инстинктами, просящими его застыть, и собрался бежать. Его ноги не

успели согнуться в коленях, острый нож прижался к его горлу. Он впился в шею, но не

задевал пока что вену под подбородком.

Вот и все. Его все-таки убьют. Он понимал, что старейшины не будут злиться на

смерть Луколома. А страх перед Амосом померкнет по сравнению с ненавистью к Каэлу.

Он не будет стонать и кричать. Он расправил плечи. Он встретит смерть с честью…

– Где я?

Он не узнал голос у уха. Хотя он не был пронзительным, но точно был женским.

Голос был низким, похожим на рычание. И он опешил.

– Где я? – повторил голос.

Он сглотнул, в горло неприятно вжался нож.

– Тиннарк.

Резкий выдох.

– Деревня среди гор?

– Да.

Его тело развернула сильная рука. Он моргнул, а потом увидел лицо девушки.

Он привык к спокойствию на ее лице, но не думал, что ее темные брови будут так

низко опущены, а губы поджаты. Волосы, упавшие на ее лицо, отбрасывали тени,

придавая ей угрожающий вид. И хотя ее лицо удивляло его, глаза лишили дыхания.

Они были цвета весны, когда все в горах становилось зеленым. Они были дикими и

опасными. И они пленили его.

Она посмотрела на его лицо и нахмурилась еще сильнее.

– Как тебя зовут? Быстро отвечай.

Казалось, она хотела отпустить его. Ему нужно было лишь ответить на вопрос, и она

отпустит его. Она уйдет вместе со своим убийственным взглядом.

Он заставил губы шевелиться и выдавил:

– Каэл.

И тут его ноги покинули землю.

Его спина выгнулась, ребра затрещали, она толкнула его к стене. Она держала его

там, прижимая к стене. Он размахивал руками и ногами, но нож прижался к шее в

предупреждении.

Он застыл.

Она порвала на нем рубашку. Он ощутил грудью холодный воздух, пока трещала

ткань и стучали пуговицы, падая на землю. Его телу вернулась сила.

С ревом он оттолкнул ее. Она отшатнулась, и он попытался пробежать мимо, но смог

сделать лишь два шага, и она схватила его за воротник и прижала к стене. Рука с ножом

обхватила его грудь, как железный прут, и он знал, что уже не сбежит.

В любой миг она увидит… а потом перережет ему горло, а голову отнесет в Средины

для награды.

Время шло, а она не убивала его, и он приоткрыл глаза. Он смотрел, как она

разглядывает его открытую из-за разорванной рубашки грудь. Он вздрогнул от

прикосновения кончиков ее пальцев. Она провела по метке вверх и вниз, по красной

приподнятой линии, тянувшейся от ключицы до живота.

Амос говорил ему прятать метку даже от Роланда. Его силы можно было объяснить,

но отрицать метку не вышло бы. Увидев ее, любой понял бы, кто он.

Она схватила его за шею, и он приготовился к тому, что она сломает ее, но этого не

было. Она осторожно повернула его голову к огню. Он отвел взгляд, пока странные глаза

разглядывали его.

И тут же давление ножа пропало, она отпрянула на шаг. Она смотрела на него

потрясенно, как и он на нее.

– Ты – это он, – выдохнула она едва слышно.

– Кто именно? – сказал он. Нож был далеко, и он собирался мстить.

– Каэл из Беспощадных гор.

– Да. А разве я не назвал имя?

– Каэл Райт.

Он рассмеялся. Нервы, то, что его чуть не прикончили, ее смешные слова вызвали

его хохот.

– Не тот Каэл. Я не Райт.

Она нахмурилась. Она скрестила руки, нож опасно блестел у ее локтя.

– Не говори, что я ошибаюсь. Ты ничего не знаешь.

– Знаю, я же живу под своим именем, – парировал он. – Да, я шептун. Но я лишь

целитель. Не переживай, я все равно стою золото.

– Я не собираюсь тебя выдавать. Поверить не могу, что ты все это время был у меня

под носом, – она посмотрела на огонь, словно что-то придумала, а потом взглянула на него.

– Ты хоть знаешь, как долго я тебя искала?

– Меня? – он вспомнил о подгорающей еде, убрал котел с огня и поставил на пол

остывать. – Тогда ты зря потратила время. Я похож на Райта? – он встал и раскинул руки,

чтобы она увидела, какой он худой, какая у него белая, почти прозрачная кожа. Он

покраснел, когда ее взгляд скользнул по нему, но не шевелился.

Она задумчиво постукивала рукоятью ножа по подбородку.

– Если так подумать, то… да.

Или удар по голове что-то у нее переключил, или она издевалась. Он подозревал

последнее.

Он не был Райтом, это было очевидно всем с первого взгляда. Райты были самыми

сильными шептунами, одаренными всеми тремя видами силы. Они прекрасно творили,

еще лучше лечили и были непобедимыми воинами. Последний Райт, Сезеран, выиграл в

одиночку в Шепчущей войне. Он разбил утес голым кулаком, и его с мятежниками

засыпало обломками. Эта жертва спасла Королевство.

И сравнивать Каэла с воином как Сезеран было… глупо.

– Ты…

– Прошу, – она вскинула руку. – Я не хочу спорить. Этим вы, горный народ, славитесь.

Поговорим о другом, – она опустила взгляд и потянула ткань ночной рубашки. – Почему я

в ужасном куске ткани?

Если бы он уже не сталкивался с ней, ее ворчание на одежду вызвало бы смех.

– Все пациенты-женщины носят такое.

– Да? – она отпустила ткань. – А ты не думал, что зимний ветер может проникнуть

под такое платье? Я могу так же замерзнуть, как и ты.

Каэл не знал подробностей женского тела, но его щеки покраснели. Она уже не

хмурилась, а почти улыбалась.

– Забудь. Просто скажи, куда вы дели мою броню.

Он указал на кабинет, и она ушла, подбрасывая нож и ловя его через каждые

несколько шагов. Когда она пропала из виду, он попытался собраться с мыслями. Что он

делал?

Желудок заурчал, напоминая.

Он смог разделить остатки рагу на две миски. Он не был уверен, что она будет это

есть, но попытался придать приличный вид столу. Он оттер его и положил ложки, но стол

все равно был словно готов для операции. Ну и ладно.

– Что-то горит?

Он хотел огрызнуться. Но, когда увидел ее, не смог выдавить ни слова.

Амос неделю очищал ее броню от грязи. Каждый вечер он запирался в кабинете и

работал допоздна. Он одолжил у кузнеца масло и ворчал из-за грязи. Но он постарался на

славу.

Каждый дюйм ее одеяния был цвета самого темного часа ночи. Высокий воротник

жилетки почти задевал подбородок, подол доставал до колен. Широкий пояс обвивал ее

талию, очерчивая изящную фигуру. Ладони покрывали перчатки с выступами для

смертоносных ударов. Выступы шли до локтей, где заканчивались опасными шипами.

Когда она повернулась к огню, он увидел за ее плечами капюшон. Она двигалась, и

плотная ткань на ее руках и ногах поблескивала. Он был уверен, что броня была из

соединенных кусочков металла, и они казались гладкими.

– Кто ты?

Она хмыкнула. Ее волосы были собраны в хвост, но несколько прядей падало на

глаза, скрывая их тенью.

– Меня зовут Килэй.

Он ожидал, что она скажет, что она – агент графа или даже убийца. Но имя сделало

ее менее угрожающей. Его взгляд опустился на сапоги в ее руках, из подошвы сзади

торчали шпоры, а потом он заметил ее босые ноги.

– Тебе не холодно?

Килэй пожала плечами.

– Редко, – она опустила сапоги у огня и села за стол. – Как хорошо. Я давно

нормально не ела, – она посмотрела на него.

– Что?

Она кивнула на стул напротив.

– Ты не сядешь?

Он скованно послушался, стараясь не смотреть ей в глаза. Когда она была в

лохмотьях и прижимала нож к его горлу, он не думал толком о том, что она – девушка. Но

теперь он прекрасно это понимал.

– Это твое, кстати, – она толкнула нож по столу.

Он схватился за пояс и понял, что охотничий кинжал пропал.

– Ты его украла.

– Если не хочешь этого, прячь в сапоге, – сказала она, пожав плечами.

Он сунул кинжал за пояс, переча ей.

Она закатила глаза и сунула ложку рагу в рот… и тут же выплюнула.

– Фу, что это такое?

– Если бы ты не напала, оно бы не сгорело.

– Я не про бульон, – она сунула ложку и отодвинула ее от себя подальше, словно там

был яд. – Что это?

– Лук-порей.

– Что?

– Овощ такой.

Она уставилась на ложку.

– Я не ем корм добычи. Можешь забрать.

Он не успел остановить ее, она бросила лук в его миску.

– Это же было у тебя во рту!

– Что? Я его не жевала.

Он успел поймать лук раньше, чем он утонул, и бросил в огонь. Когда он отвернулся,

на его месте появилось еще пять кусочков лука.

– Ты точно не леди, – проворчал он.

Он так привык говорить с ней, пока она спала, что вздрогнул, когда она рассмеялась.

– Конечно, я не леди. Иначе я бы сказала, что есть с окровавленного стола

отвратительно.

Он понимал, что она права.

– Тогда кто ты?

– Разве не видно? – она развела руки. – Я рыцарь.

Эти слова были самыми смешными из услышанного за вечер.

– Нет. Женщин-рыцарей не бывает.

– Значит, есть, – сказала она и подняла ноги на стол. Она устроила миску на коленях и

принялась есть, кривясь при каждом найденном луке-порее.

– Я никогда о таком не слышал. А я все читал о рыцарях.

– Да? – она вскинула брови. – Тогда ты знаешь, какие скрытные рыцари Средин, и

даже их имена выдуманы, чтобы скрыть их.

Конечно, он знал. Только лучших солдат Королевства принимали в армию Средин, и

только самые умелые становились рыцарями. Они были самыми опасными воинами во

всем Королевстве, но даже король не знал, сколько их, что именно они делали. Но по

слухам они ходили по королевству и исполняли самые ужасные приказы короля в тени.

Он понимал, что женщина могла быть рыцарем. Но в армию Средин принимали не

просто так. И если Килэй говорила правду, значит, она убивала.

Он уже не хотел есть.

– Кого ты убила?

– Многих людей, – сказала она с набитым ртом.

– Ты понимаешь, о чем я.

Она уловила серьезность его голоса, потому что опустила миску и склонилась к нему.

– Друга или родственника?

Он кивнул.

– Никого, потому что у меня их нет.

– Не верю. У всех есть хоть кто-то.

– А у меня нет, – она отклонилась на спинку стула и скрестила руки. – Болваны короля

убили мою семью, и я осталась одна.

Он видел по морщинам вокруг ее глаз, что она не врет.

– Но зачем тогда ты служишь королю, если он убил твою семью?

– Уже не служу. Я – изгой, рыцарь-отступник.

– А ты не собиралась отомстить?

Она фыркнула.

– Если я отомщу кровью за кровь, начнется бойня. Нет, я хочу перемен. Я хочу

увидеть, как падет Креван, как Пятерку свергнут с тронов.

Он фыркнул.

– А я бы хотел, чтобы еда не кончалась.

– Я не шучу, – она нахмурилась. – Это возможно. Мне нужно лишь…

Дверь распахнулась, и прибыл ругающийся Амос.

– Снег идет! – заявил он, стряхивая снежинки с плеч. – Нужно было послушать

Роланда за ужином. А я же говорил, что будет снег. Мои суставы не врут! Ха, только он

и рад в деревне. И ты, видимо, – Амос кивнул на Каэла, не глядя. – Для остальных снег

значит, что нет еды и нечего делать.

– Почему Каэла радует снег? – спросила Килэй.

Амос фыркнул и сказал, не оборачиваясь:

– Потому что это его день рождения! Я думал, все в Тиннарке это знают.

Она отклонилась на стуле.

– Ах, да, горный народ погодой определяет дни рождения. Я забыла об этом.

И тут Амос понял. Он развернулся с раскрытым ртом.

– Ты проснулась.

Она нахмурилась.

– Проснулась? А я спала?

Он кивнул.

– Больше месяца. После того, как Каэл нашел тебя в лесу, – он взял инструмент и

пошел к ней. – Посмотрим, как все зажило.

Она отбила его руку.

– Погодите. Почему я была в лесу?

Амос нахмурился.

– Ты не помнишь? Не странно для человека с травмой головы. Я расскажу, что мы

знаем…

Она смотрела на огонь, пока он рассказывал все, и хмурилась. Чем больше он

говорил, тем больше тревоги было на ее лице. Сначала Амос хотел пропустить часть об

исцелении, но Каэл сказал, что она уже знает их секрет. Он вскинул брови, но ничего не

сказал.

Когда он закончил, Килэй склонилась, прижав ладонь к лицу.

– Да, теперь вспоминаю, – пробормотала она. Через миг она села прямо. – Это все

усложняет.

– Как это? – спросил Амос.

Она посмотрела на Каэла.

– Ты спас мне жизнь.

– Нет, – только это он мог сказать, чтобы не краснеть. – Многие помогали. Я лишь

закрыл рану.

– Иначе она умерла бы, – заявил бодро Амос. – Кстати… почему твоя кровь обжигает

сильнее жара печи? – он протянул перевязанные пальцы. – Ты проклята?

Она криво улыбнулась.

– Можно и так сказать.

– Ты помнишь, как поранилась? – спросил Каэл.

– О, это просто… недопонимание, – сказала она, отмахнувшись. – Но важнее то, что

ты спас мне жизнь. По закону моего народа я перед тобой в долгу.

– Ммм, а кто твой народ? – перебил Амос.

– Воины из Великого леса.

Ответ был кратким, но Каэл не успел спросить подробности, вмешался Амос.

– Ясно. Значит, ты в долгу перед моим внуком? Что за долг?

– Долг жизни. Я должна сражаться с ним, пока не спасу его жизнь в ответ. Значит,

придется пока забыть о своей миссии.

Каэл не искал себе спутника. Впереди была долгая дорога, и он сомневался, что

Килэй выживет в горах.

– Спасибо, но мне помощь не нужна, – сказал он с недовольным видом.

– Боюсь, у тебя нет выбора. Мой меч – твой, – ее рука дернулась невольно к ножнам

на бедре, и она поняла, что их там нет. – А куда он убежал?

– Он? – сказал Амос.

– Да, он. Корабли и мечи в Королевстве получают женские имена, и я подумала, что

пора мечу стать им. Его зовут Предвестник, если… – она вскочила и застыла. –

Предвестник? – она склонила голову, как лиса, слушающая шорох зайца под снегом. А

потом она развернулась и побежала к кабинету. – Я иду, Предвестник!

– Ох, эти пациенты с травмой головы, – пробормотал Амос.

Когда они догнали ее, показалось, что в комнате прошла буря. Книги Амоса валялись

повсюду, чистые и грязные вещи смешались в кучи. Кровать лежала на боку, а стол – вверх

ножками, одна из них была с трещиной.

– Не половицы! – сказал Амос, но было поздно.

Килэй опустила пятку на одну из планок, и та с треском сломалась. Она вырвала ее и

еще несколько, отбросив прочь. Когда дыра стала большой, она потянулась внутрь. Ее

рука пропала по локоть, а потом она издала победный вопль.

– Нашла! – радостно сказала она, вытаскивая изогнутый меч.

– Черт, девица! Если бы ты подождала минуту, я бы сам его тебе достал без таких

разрушений, – сказал Амос. Он старался спрятать меч от чужих глаз, а теперь был

разрушен весь его кабинет.

– Прости, я не знала, что вы его спрятали, – сказала она, прикрепляя ножны к поясу. –

Он звал меня, и я не могла…

– Звал? Ты безумна? – перебил Каэл. Он знал, кто будет потом все убирать, и это

точно не Амос.

– Нет, – сказала она твердо. – И я могу доказать.

Она выхватила меч и плавно взмахнула. Лезвие было прочным, белым, сияющим и

изогнутым посередине, чтобы терзать плоть. Он никогда не видел такой меч, он

представлял, как он сносит голову с плеч без усилий. Но это было не самое странное.

Меч гудел, прорезая воздух. Звук был зловещим, почти человеческим. Он словно

слышал в зове радость и… голод. Почему-то захотелось бороться.

– Где ты его нашла? – сказал Каэл, не сводя взгляда с меча, а она взмахивала им.

– Скорее он нашел меня, – ухмыльнулась она.

Он сомневался раньше, но теперь видел, как она двигалась с мечом, и верил, что

Килэй была воином.

– Ты кого-то убивала?

– Каэл, – резко сказал Амос, но она не обиделась.

– Я тебе уже говорила, что да.

– На что это похоже?

Она перестала взмахивать.

– Похоже? Не очень приятно, должна сказать, – она сунула Предвестника в ножны и

посмотрела на Каэла. – Я встречала уже таких, как ты: мечтателей, читающих книги. Ты

думаешь, что битва – это что-то чудесное.

– А разве нет? Это ведь прекрасно – защищать дом. И помогать тем, кому нужно,

бороться за тех, кто не может себя защитить. Или такое не важно для изгоев?

Ее губы изогнулись в улыбке. Она начала что-то говорить, но покачала головой.

– Забудь. Я вижу огонь в твоих глазах, и я не буду его гасить. Так куда мы пойдем?

Амос встревожился.

– Вы уходите? Но пошел снег. Вы замерзнете до полуночи.

– Я не ухожу, – он повернулся к Килэй. – И ты не идешь со мной.

Она открыла рот, чтобы возразить, но раздался громкий грохот. Напоминало гром, но

от этого дрожал весь дом. Каэл схватил Амоса за хрупкие плечи, чтобы тот не упал, и

Килэй расставила руки в стороны для равновесия.

– Что это такое? – пролепетал Амос, когда все прошло. Он оттолкнул Каэла и открыл

дверь.

Снаружи полился свет, ярко-оранжевый свет. Злой свет. Крики и звон металла

доносились среди снега. По рукам Каэла побежали мурашки, и они не были связаны с

холодом.

– Что это?

После долгой паузы Амос сказал:

– На Тиннарк напали.

Глава 7:

Волки с железными зубами

Потрясение наполнило меня ватой. Он едва ощутил, как Килэй встала рядом с

Амосом. Она выглянула в дверь, щурясь и глядя в ночь.

– Это люди графа, – сказала она через миг. – Небеса… они привели магов.

Дом содрогнулся, вспыхнула молния, раздались крики. Каэл пошел к двери, но Амос

остановил его.

– У порога армия, не время играть в героя. Нужно уходить… сейчас.

– Нельзя дать им сжечь Тиннарк, нужно бороться! – он миновал Амоса, но не Килэй.

Она оттолкнула его локтем и закрыла дверь.

– Тиннарк уже сгорел. Мы можем только уберечь тебя, – сказал Амос и открыл сундук

у подножия одной из кроватей. Он надел на голову Каэла кожаную кепку, Килэй заставила

его просунуть руки в рукава кожаного плаща и застегнула его. Амос бросил ей рюкзак, и

она надела его себе на плечи.

Рюкзак выпирал по бокам, словно был уже загружен.

От взрывов содрогалась дверь, в этот раз было ближе. Каэл повернулся к Амосу.

– А другие жители? А Роланд? Кто спасет его?

Амос положил ладони на его плечи и посмотрел ему в глаза.

– Ты. Однажды ты всех спасешь. Но не сегодня.

– Что? Дед, ты не знаешь, что…

– Молчи и слушай, – рявкнул он и впился пальцами в кожу Каэла. – Иди за Килэй,

слушайся ее.

– Я не хочу… – стоп. Он не помнил, чтобы Килэй представлялась Амосу. – Откуда ты

знаешь ее имя?

Он побелел.

– Ты должен бежать. Пора.

Но он не хотел бежать. Он поклялся, что больше не убежит. Он попытался озвучить

мысль, но она ускользала, как рыба. Уши заложило. Он вдруг забыл, как дышать.

Беги.

Он видел только морщинки вокруг глаз Амоса. Его ноги отрывались от земли. Он

падал все глубже во тьму и не мог остановиться.

Беги.

Голос Амоса был всюду. Дом пропал. Тиннарк пропал. Даже горы пропали. Его

голос, приказ, был единственным, что осталось, и Каэл схватился за него.

Беги!

Снег вылетал из-под его ног, он следовал за Килэй по туннелю пылающих улиц. Она

была тенью с белым мечом, и тень становилась темнее от стен огня вокруг.

Его ноги двигались сами по себе, руки тоже. Туман заполнял его разум, каждую

трещинку, подавляя его. Тьма простиралась кругом. Он мог лишь видеть обрывки ужаса

вокруг.

Огонь пролетел по небу. Он попал по дому перед ними, сорвал крышу. Дымящиеся

доски падали с неба, шипели вокруг него, погружаясь в снег. Тьма. Он видел, как Брокк

прислоняется к боку Зала. Он смотрел пустыми глазами, как огонь пожирает крышу, рот

застыл от потрясения. Тьма. Тени стояли у них на пути. Они поднимали мечи и ревели

сквозь прорези в шлемах, бросаясь вперед. Тьма. Вспышка золота: голова волка пылала на

тунике солдата. Она скалила клыки, словно рычала, когда он бросился в атаку. Килэй

направилась к нему. Тьма. Кровь… всюду кровь. Она топила снег, текла из нарисованного

глаза волка. Тьма. Снег таял, был темным и липким. Всюду лежали мужчины с волками.

Каэлу приходилось перепрыгивать тела. Тьма.

А потом крик.

Кто-то кричал, знакомый звук пробил туман в ушах Каэла, прогнал онемение. Он

снова ощущал мир, чувствовал, как колотилось сердце в груди. Его легкие пылали от

холода, глаза слезились. Ноги все еще бежали, но теперь он боролся с силой. Его шея

скользнула по плечу, он заставил себя повернуть голову. Он моргнул, прогоняя тьму, чтобы

увидеть…

Роланд.

Он на земле неподалеку. Он полз, держась за руку, что висела плетью. Кровь текла

меж его пальцев, его глаза пылали, глядя на мужчину, стоящего над ним.

– Давай, сделай это! – проревел он. – Давай, предатель. Убей меня ради своего

драгоценного графа, а горы заберут тебя! – он плюнул кровью на сапоги солдата.

Время словно шло вспять, пока солдат поднимал меч. Нет, не так должен был

умереть Роланд. Не этого он хотел. Он заслужил лучшего, чем гибель от рук предателя.

Ноги Каэла двигались, но он смог освободить руку. Его плечо затрещало, он потянул

руку к единственному оружию: ножу на поясе. Он схватил его за лезвие и смотрел, как

голова солдата отклоняется, его меч взмывает вверх, и под его шлемом стало видно

тонкую полоску белой кожи.

И он бросил.

Меч начал падать, но не попал по Роланду. Он смотрел, как солдат отпрянул,

схватился за горло и упал.

Тело Каэла дернулось, колени ударились о землю. А потом и голова. Боль. Ужасная

огненная боль пронзила его череп. Она ослепила его. Он понимал, что случилось. Такое

бывало пару раз до этого, но он хорошо помнил боль.

Он использовал слишком много сил, чтобы пробить то, что с ним сделал Амос, и

теперь у него была шепчущая головная боль. Его тело вот-вот обмякнет, он уснет. Он

лежал на снегу, парализованный, без сознания, и вскоре холод поглотит его или разорвут

волки.

Это был конец. Он был в этом уверен.

* * *

Земля под ногами Титуса была еще горячей. Участки травы пылали красным вокруг

него на лысом участке земли, что выделялся как дыра в море снега. Комок металла лежал

в центре участка. Он пнул его.

Мечи.

– Она была здесь, – сказал он толпу солдат. Он указал на ближайшее скопление

мужчин. – Обыщите лес. Ищите признаки, куда она могла уйти. Вперед!

Они поспешили исполнять.

Он был близко. Он почти схватил ее. Он прошел к стражам, держащим выживших

жителей. Впереди на снегу сидел на коленях старик. Его нашли лежащим в нескольких

ярдах от участка земли, он держался за раненую руку. Его лицо было бледным от потери

крови, а в глазах блестела боль.

Титус знал, что через пару часов он умрет.

– Как тебя зовут, подданный?

– Роланд, – пробормотал он опухшими губами.

– Скажи, Роланд, куда она ушла?

Его взгляд ожесточился.

– Не знаю, о ком вы.

Титус подавил желание дернуть Роланда за бороду.

– Говори, куда она ушла, и тебя вознаградят. Она опасна. Она угрожает миру в

королевстве.

– Какому миру? – рявкнул Роланд. Он кивнул на горящую деревню. – Если это мир в

королевстве… тогда я рад, что кто-то против него.

– Мы нашли еще нескольких, Ваше графство! – крикнул кто-то, спасая этим Роланда.

– Поймали в лесу.

Солдаты вытащили двух мужчин. Они были юными, их и мужчинами было рано

называть. Тот, что был со щетиной на подбородке, скулил и держался за окровавленную

руку. У другого была длинная коса и шишка размером с яйцо на лбу.

В два шага Титус оказался рядом с ними. Он ударил ладонью бородатого.

– Где она? Где Драконша? – он открыл рот, и Титус снова его ударил. – Я пущу тебе

кровь, червяк! Я развешу твои внутренности по деревьям, забью тебя до смерти твоей же

оторванной рукой. Я…

– Нет! Я все расскажу, – выдохнул бородатый, падая на колени.

Титус поднял голову мужчины за бороду и заставил смотреть в глаза.

– Скажи, где Драконша.

– Не знаю никого с таким именем, клянусь!

Титус видел по панике в его голосе, что он говорит правду. Он толкнул бородатого на

землю и указал на другого.

– Ты. Видел ее?

Он покачал головой.

Титус подавил раздражение. Он знал, что шанс невелик, что эти люди, застрявшие на

горе, вряд ли о ней слышали. Они даже не искали ее. Не повезло.

– Вы меня сильно разочаровали, – сказал он. – А это чувство я ненавижу больше

всего. Я должен убить вас за это.

Бородатый заскулил, лежа на снегу, а другой отступил на шаг. Но Титус не собирался

их убивать. Он потерял в горах много людей и хотел бы использовать местных, чтобы

выйти отсюда живым.

По его сигналу солдаты поставили мужчин на колени. Взмах руки, и они бросили

Роланда в снег между ними. Он дал трусам по мечу.

– Убивайте или будете убитыми, господа. Такова цена за попадание в мою армию.

Убьете товарища, станете солдатом графа. Или можете быть смелым… и пытаться не

кричать, когда мы будем разрезать вас и оставим воронам. Выбор есть, – Титус поднял

руку. – Начинайте.

Мужчина с косой вскочил.

– Не нужно, Лэмот, – сказал Роланд. – Знаю, это сложно, но будь храбрым. Поверь, так

лучше.

Лэмот оскалился.

– Это ты так думаешь, старик. У меня своя судьба, – он повернулся к бородатому. –

Вставай, Марк. У нас есть шанс жить, и я им воспользуюсь.

Марка уговаривать не требовалось. Солдаты ударили его плоской стороной клинков,

и он встал.

– Вонзишь ему в грудь, – сказал Лэмот, прижимая меч к спине Роланда. – Убьем его

вместе.

Марк стоял так, словно был посреди болота, словно малейшее движение утянет его

на дно. Время шло, и Титус злился.

– Если не принимаете мое предложение, не вижу смысла ждать. Лучники!

Десяток стрел, направленных на него, помогли Марку решиться. Он прижал меч к

Роланду с другой стороны и огромными глазами смотрел на Лэмота, начавшего отсчет:

– Раз…

– Я должен, Роланд. Простите, но иначе они убьют меня. Другого выбора нет, -

умолял Марк.

– …два…

Роланд вскинул голову.

– Выбор есть всегда. Может, не самый простой, но он есть всегда.

Марк отступил на шаг. Рука с мечом дрожала.

– …три!

С криком они бросились вперед. Их мечи пронзили Роланда и его изорванную куртку.

Лэмот тут же выхватил свой меч, но Марк отпустил свой, и Роланд упал.

Он умер без борьбы: тихий выдох, и тело замерло.

Марк упал на колени.

– Мне так жаль, – всхлипывал он.

– Не извиняйся за жизнь, мальчик. Ты выглядишь жалко, – сказал Титус и подчеркнул

слова пинком, Марк отлетел лицом в снег. – У нас есть для них туники?

Солдат, ответственный за броню, ухмыльнулся.

– Простите, Ваше графство, но только одна.

– Ох, как жаль. Похоже, двоих мы взять все равно не сможем.

Лэмот зарычал.

– Но одна-то есть?

Титус сделал вид, что думает.

– Да, но вы не можете вдвоем ее надеть. В том-то и проблема.

Лэмот все понял первым.

Он бросился на Марка с мечом, бедняга едва успел уклониться, лезвие вспороло

воздух над его головой. Лэмот замахнулся снова, Марк отпрянул и споткнулся о бревно,

скрытое в снегу. Он рухнул на локоть. Лэмот через секунду добрался до него.

Марк перекатился на бок, меч вонзился в бревно. Лэмот вырвал его с ревом,

отшатнулся, когда меч высвободился. Он на миг потерял равновесие. Марк задел сапогом

колено Лэмота, и тот отлетел на землю.

Он рухнул. Боль и потрясение проступили на его лице, меч пронзил его тело.

Титусу всегда нравились сражения. Когда король послал его воспитывать солдат, он

направил друга на друга, родню против родни, только так можно было обеспечить

верность короне. Он обещал победителю жизнь, а проигравшему смерть. Было забавно

наблюдать, как человек спасал свою жизнь.

Но выживание было не простым.

Когда бой заканчивался, победитель смотрел на изломанное тело противника и терял

часть себя. Он терял страх и сострадание. Каждую слабость из тела выгоняли кровью на

руках. И когда доходило до сражения, он сражался. Он убивал без промедления, купался в

крови. В королевстве не хватило бы эля, чтобы утопить его кошмары, но ему некуда было

податься. Его народ считал его предателем.

Бой был единственной отрадой.

Лэмот умер, Титус смотрел на Марка. Морщины боли вокруг его рта станут глубже в

маске ненависти. Долгие ночи впереди прогонят из него милосердие. Титус знал, что он

видит рождение воина, и это было прекрасно.

– Нельзя бегать с мечом, направленным вверх, – сказал он, бросая тунику к ногам

Марка. – Или закончишь как этот дурак, – он пнул тело Лэмота, схватил Марка за капюшон

и толкнул. – Поздравляю, червяк, ты заслужил свое место в армии графа.

Пока солдаты разбивали лагерь, Титус ходил среди выживших жителей, выпытывал

их умения. Талантливых он забирал себе, остальных… убивал.

Многие жители убежали, когда его армия напала, растаяли в лесу, как горные крысы,

какими они и были. Остались лишь те, кто был слишком стар, чтобы бежать, или слишком

глуп, чтобы спрятаться. Он хотел отдать приказ убить их всех, но старик привлек его

внимание.

У него были спутанные седые волосы и пронзительные карие глаза. Может, дело

было в его стиснутых зубах или в сосредоточенном взгляде. Но почему-то Титусу

понравился его вид. Он приказал мужчине встать.

– Как тебя зовут?

– Амос, – казал он.

В его голосе не было страха. Титус едва смог прогнать ухмылку с лица.

– Умения?

– Я целитель.

Он не ошибся, судьба улыбнулась Титусу. Он потерял целителя при оползне, пока

они поднимались, он знал, что без целителя потеряет от ран много солдат. Но он сохранял

лицо строгим.

– Целитель, да? Предлагаю поработать. Покажи мне, что ты достоин еды, и я дам тебе

жить.

Слабо поклонившись, Амос остался ухаживать за ранеными.

Титус провел большим пальцем по груди, показывая своим людям, что пора начинать

резню. Крики пронзили воздух ночи, и он повысил голос, чтобы его было слышно поверх

просьб о пощаде:

– Отдыхайте, мои волки. С рассветом будет слава и свежая кровь!

Глава 8:

Долгий подъем

– Амос! Амос!

Огонь вырвался через трещины в стене, побежал по полу и проглотил их кровати.

Угол крыши провалился, волна жара и углей полетела оттуда, обжигая щеки Каэла.

Он стоял на пороге, тянулся так далеко, как только мог. Он протягивал руки так, что

пальцы болели. Он видел Амоса у камина.

– Амос! – сказал он снова. – Возьми меня за руку!

Но он не двигался. Искры сыпались с потолка с волнами жара. Каэл кричал так

громко, как только мог, молил Амоса двигаться. Земля дрожала, крыша опустилась еще

ниже. Раскаленная горящая балка чуть не задела макушку Амоса.

Хотя горло болело, он кричал изо всех сил… но Амос не мог его слышать. А потом

крыша обвалилась, взметнув жар и пепел, и Каэл отлетел назад.

* * *

Он резко проснулся и ударился затылком об пол. Открыв глаза, Каэл увидел вокруг

камень: из него были стены, потолок, даже пол, на котором он спал. Серый, неровный

камень в черных следах от огня.

Огонь. Он ощутил запах дыма.

Холодная паника, оставшаяся после сна, стала сильнее, он вскочил на ноги. Голова

ударилась о низкий потолок, от боли Каэл рухнул на колени.

– О, хорошо, что ты проснулся.

Он моргнул пару раз, пока смутный силуэт перед ним не превратился в Килэй. Она

сидела, скрестив ноги, перед большой дырой в стене. За ней он видел снег и белые облака.

Он понял, что они в какой-то пещере.

– Я приготовила завтрак, все, как ты любишь, – сказала она, кивнув на огонек рядом с

собой.

Посреди огня висело то, что когда-то было ногой с мясом. Но теперь она так

обгорела, что было сложно поверить, что хотя бы мухи захотят это есть.

– Я не голоден, – сказал он и не соврал. Проснувшись, он начал смутно вспоминать

прошлую ночь, собирать обрывки. Он многое потерял во тьме сна, но остальное…

Он хватался за картинки, но они не давались. Он словно смотрел на них через