355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Серж Середа » Выбор, или Герой не нашего времени » Текст книги (страница 1)
Выбор, или Герой не нашего времени
  • Текст добавлен: 28 апреля 2021, 15:02

Текст книги "Выбор, или Герой не нашего времени"


Автор книги: Серж Середа



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Серж Середа
Выбор, или Герой не нашего времени

Посвящается моим дорогим и незабвенным родителям

Михаилу Демьяновичу и Вере Лукиничне!

Чья жизнь и нравственность слились в одно слово – Любовь!

Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.

Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.

Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.

В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».

Фамилии руководителей СССР, России и некоторых политических деятелей – настоящие. Остальные персонажи вымышленные и к реально существующим людям и событиям отношения не имеют.

Роман написан для широкого круга читателей.

Появление на страницах романа спорной для российского общества темы однополой любви делает нежелательным его чтение для лиц, не достигших совершеннолетия, воинствующих гомофобов и религиозных догматиков.

Приятного чтения.

Середа Серж

Часть первая

Глава 1

Зима в тот год мало чем отличалась от обычной погоды для этих мест. Однако с наступлением февраля морозные дни всё чаще стали сменяться оттепелью, порой казалось, что до весны рукой подать. Но север есть север; зима здесь долго ведёт себя полновластной хозяйкой вопреки всеобщему желанию скорейшего прихода весеннего тепла и пробуждения жизни после долгой и надоевшей всем спячки, начавшейся короткими осенними днями.

В жизни так повелось, что всё лучшее в ней мы особенно ясно замечаем весной, связывая с её приходом надежды на счастливое будущее. Надеяться и ждать народ большой страны научился. Что ни говори, но в этом ему долго помогала единственная и «родная» коммунистическая партия, которая несколько десятилетий одаривала всех надеждой в будущем жить при коммунизме, где благоденствие переполнит сердца и души людей.

Однако наступление «светлого будущего» сильно затянулось по разным причинам, поэтому к последним годам этого эпохального периода в истории нашей страны ждать и надеяться все научились по-разному.

Одни граждане, например, рассказывали и вселяли надежду, что рано или поздно, но людям всё равно удастся добраться до того самого рая, где распределение материальных благ будет происходить по известной формуле, а именно: от каждого по способностям и каждому по потребностям.

Большинство других граждан приближали этот рай конкретным трудом, выполняя государственный план на предприятиях, в шахтах и на транспорте, в колхозах и совхозах, в школах и институтах, яслях и садах, словом, всего не перечислишь, но во всём, что с гордостью называлось народным хозяйством огромной страны.

Третьи, которых в то время было ещё не так много, уже давно жили в том самом светлом будущем, прихватив для этого многое в настоящем, потому как, являясь истинными атеистами, во блага загробной жизни они не верили.

И всё же. Огромная держава, называемая Советским Союзом, уже не первый год жила новыми надеждами, пробуя и экспериментируя в политике и экономике за право граждан присоединиться к ценностям «враждебного капиталистического мира», от которого так самозабвенно ограждали свой народ все вожди и лидеры страны.

Соревнование двух систем, как окрестили в Стране Советов капитализм и социализм, в конце двадцатого столетия приближалось к финишу с перевесом сил не в пользу последнего. Слово «перестройка», сказанное однажды народу его лидером Михаилом Горбачёвым и подаваемое потом со страниц газет, журналов, звучащее в теле– и радиопередачах, вошло в сознание граждан новой надеждой сладких грёз будущей жизни народа.

Привычные кухонные разговоры постепенно переместились на полосы газет и журналов. Всё чаще раздаётся критика в адрес бывших лидеров прошедшей эпохи. Всё сильнее и настойчивее звучит слово «гласность» – как необходимый гарант проведения реформ, задуманных новым руководством страны.

Эпоха престарелых вождей от коммунизма заканчивалась весьма символично. Как-то быстро и даже обыденно их вынесли одного за другим ногами вперёд из стен Кремля, завершая их правление пышными похоронами на единственном в мире кладбище, называемом в народе Красной площадью, по которому ходили парадным строем и веселились в дни праздников.

Знаменитый некогда анекдот о Кремле как о самом большом в стране доме престарелых стал терять свою актуальность.

С приходом нового молодого лидера в СССР с большим облегчением вздохнули и на телевидении, где приходилось частенько решать непростую задачу: показывать почти умирающего генсека бодрым и весёлым на экране телевизора, да ещё при этом и спрашивать: «Как вы себя чувствуете?»

Однако последний старец-генсек так расхрабрился от слов придворных кремлёвских льстецов, что, забыв меру своих физических возможностей, поднял большой палец перед телекамерой, что-то выкрикнул непонятное, и… потух экран телевизора, и бренная затухла жизнь.

А народ продолжал рожать и растить детей. Он трудился и отдыхал в привычном пока ещё для него мире, который завоевали и защитили отцы и деды, а сохранили – матери и бабушки.

Он жил большой, как будто дружной семьёй, созданной по коммунистическому шаблону, в котором слова «наше» и «товарищ» соединились в его понимании в наивысшую форму справедливости.

И в тот момент народу было невдомёк, что часы уже начали отсчитывать в стране время прихода другой эпохи, которая готовит ему новых героев, новые жертвы и новые символы в понимании вечно идущих вместе добра и зла.

Они шли парковыми аллеями. Лёгкий морозец пощипывал им щёки, а под ногами хрустел снег. Александрия – так назывался этот парк, в который, полюбив его однажды, они приезжали теперь часто по выходным дням в разное время года.

Парк необыкновенно красив зимой. В своё время архитектор Адам Менелас, угождая вкусу августейших особ, создал этот уголок таким, чтобы можно было любоваться бесконечной сменой картин паркового пейзажа. А каждая такая картина – это гармония с внутренним миром нашей жизни, навевающая романтизм, она действует успокаивающе, вселяет уверенность в настоящем и грядущем.

Когда-то у хозяев этого парка и дома тоже возникали жизненные проблемы, если они искали уединения не в роскоши и богатстве своих многочисленных резиденций, не среди обилия скульптур и фонтанов, а в тихом уюте небольшого дома в кругу своей семьи.

Ещё не пришло время говорить о бывших монархах как о положительных героях русской нации. Робкие статьи знаменитого журнала «Огонёк» делали первые шаги по преодолению стереотипа, созданного историками-марксистами, под названием «эпоха царизма». А в этой эпохе, как известно по учебникам коммунистической истории, было угнетение простого народа, голод, холод и разруха.

Однако всё большее число людей тянется к знакомству с реальной историей жизни в той эпохе. Пронесшиеся над страной «вихри враждебные» оказались не в силах выкорчевать у части народа чувство к прекрасному искусству, созданному талантом свободного духа. Поэтому идут и идут многие тысячи людей круглый год на свидание с этой красотой.

Так, уже в который раз, шли и наши герои ко дворцу-музею Коттедж. Мы их оставим ненадолго, дорогой читатель. Пусть они вновь насладятся созерцанием интерьеров уютного дворца, чудесной живописью, старинной мебелью и прочими предметами искусства, тем самым снова соприкоснувшись с прошедшей эпохой. А нам пора с ними познакомиться.

В этот день прогуливались две семейные пары. Несмотря на то что в России пока ещё принято главой семьи считать мужчину, мы, тем не менее, представляя первую семейную пару, начнём с женщины.

Галина Ивановна, миловидная круглолицая блондинка с большими голубыми глазами миндалевидного разреза, ещё стройная, но уже с некоторой чуть заметной полнотой в фигуре, была коренным обитателем этих мест. Она родилась в Ленинграде, и на определённом этапе её жизни этот факт сыграл немаловажную роль в успешном развитии её карьеры, в отличие от «лимиты» – таким эпитетом награждали приезжих. Галина успешно окончила школу и без особых усилий поступила в институт. Уже в стенах родной альма-матер она проявила себя активным общественником и комсомольским организатором.

По окончании вуза, придя на предприятие, производящее сладкую и всеми нами любимую продукцию, она быстро пошла в карьерный рост, потому как смогла от мастера смены до секретаря партбюро фабрики «взлететь» всего за четыре года.

Конечно же, не обошлось и без комментариев так называемых злых языков, которые объясняли её быстрое восхождение только одним свойством её натуры, а именно: быть женщиной в нужное время и с нужными мужчинами, облечёнными партийной и государственной властью. Так судачили в кулуарах интеллигенты. Что до рабочего люда, то там особо не церемонились в выборе выражений: «Ааа, эта… ну, конечно же, пи***й сделала карьеру. Все деловые бабы так поступают, она не исключение».

С Валерием Петровичем Черняевым, своим будущим мужем, она познакомилась на студенческом вечере в университете, где он учился на юридическом факультете и куда её однажды пригласила подруга.

Ухаживание продлилось чуть меньше года, прежде чем Галя решила, что Валерий, хотя и приезжий, ей принципиально подходит как спутник жизни. На последнем курсе института у них родился сын Борька, воспитанием которого занялись, конечно же, её родители, что для Ленинграда было делом обыденным. Этим они дали своей дочери возможность делать карьеру.

Выбранная Галиной форма восхождения по карьерной лестнице во многом сформировала в ней и специфические черты характера, более присущие мужскому полу, – командовать на работе и дома. Она частенько спорила с мужем, обсуждая на кухне свои производственные дела. Ей хотелось непременно быть в курсе дел Валерия, чтобы иногда удерживать его, как она сама считала, от опрометчивых шагов. При этом она частенько повторяла выражение одного из героев любимого ими фильма: «Баба – она сердцем видит».

Валерий делился с ней многим, но не всем. И это понятно. Вот уже несколько лет он работал в одном известном всей стране учреждении, наводившем в прошлом ужас и страх на её граждан. Но сейчас это учреждение больше вызывало простое любопытство, связанное с увеличением потока публикаций в газетах и журналах о массовых репрессиях в прошлом.

Были некоторые разоблачения тех, кто, старательно сберегая идеалы коммунизма, выслеживал и доносил на многочисленных «врагов народа». Однако о полном и массовом выявлении откровенных садистов и палачей сталинской эпохи и предании их законному возмездию не могло быть и речи.

Вожди менялись, но созданный когда-то аппарат репрессий оставался незыблемым, как гарант устойчивости созданного картавым карликом-вождём режима лжи и человеконенавистничества.

Вторая семейная пара могла представлять интерес для окружающих прежде всего своим внешним видом: полной гармонией природной красоты и изящества в облике, в поведении и манерах. Главу семьи звали Владимир Андреевич Сашенко. Это был мужчина, ещё не разменявший сорокалетний рубеж, да и внешне он выглядел необыкновенно молодо. Его основная профессия, видимо, ему в этом помогла. После окончания института физкультуры имени Лесгафта он работал по специальности в средней школе преподавателем физического воспитания. Обладая с юности серьёзными навыками в области восточных единоборств, стремительно входивших в моду в СССР благодаря хлынувшим в это время западным фильмам, он щедро делился своим опытом с молодёжью, обучая их вечерами после работы в спортивной секции. Последние три года он по совместительству преподавал эту науку и в стенах КГБ, куда его в своё время порекомендовал Валерий Петрович Черняев.

Его жена, Ирина Борисовна Ямпольская, была пятью годами моложе. Стройная, со светлыми от природы волосами и карими глазами, с утончёнными чертами лица и приятным тембром истинно женского голоса, она могла привлечь к себе взоры любой аудитории мужчин, включая и тех, кто хоть раз сам хотел бы почувствовать себя женщиной. Общаться с ней было истинным удовольствием. Умение слушать и говорить с собеседниками, не навязывая своего мнения, рождало у них желание проводить как можно больше времени в обществе этой очаровательной женщины.

Но этого времени у неё как раз и не хватало, порой даже для близких ей людей. Вот уже несколько лет Ирина Ямпольская была ведущим специалистом в области детской урологии, практикующим хирургом, и работа её поглощала всецело. Уже в такие молодые годы она стремительно взлетела на медицинский олимп, успешно защитив кандидатскую диссертацию. Конечно, ей помог любимый супруг, взяв большую часть домашних забот на себя, не деля работу по принципу мужская или женская. Владимир много занимался с дочерью, помогая ей с уроками, занимаясь с ней физической культурой, которую всегда считал для себя и для других людей самым важным делом в поддержании хорошей формы и здоровья.

У Владимира была ещё одна домашняя обязанность. В семье Сашенко проживал молодой человек примерно двадцати восьми лет, которого все соседи воспринимали как родственника семьи. Его звали Алексей Викторович Рощин. Он работал переводчиком-синхронистом, сопровождая музейные экскурсии. Его также приглашали на переговоры с приезжавшими в город официальными зарубежными лицами, учитывая, что он абсолютно свободно владел несколькими иностранными языками. Только родным и близким ему людям было известно, чего стоило Алексею стать профессионалом высокого класса и добиться таких успехов в работе. Полная слепота – вот приговор, который многим в жизни перечеркнул и талант, и трудолюбие, но только не Алексею.

Когда-то мир в его глазах отражался в картинах, которые он писал, запечатлевая в них природные и бытовые сюжеты из жизни дорогих ему людей. Но долг, исполненный им однажды на чужбине, по воле других людей, данной им властью распоряжаться чужими жизнями, подвёл итог беззаботной юности, сделав его в одночасье взрослым мужчиной в мире, который погрузился для него во мрак.

Все эти люди не были коренными ленинградцами. Они приехали сюда около семи лет назад. Ирина Ямпольская приехала из Москвы, когда была приглашена на работу в известную детскую больницу. Володя и Алексей в один год поступили учиться: первый – в институт, а второй – в университет. Через какое-то время они въехали в новую четырёхкомнатную кооперативную квартиру, не вызывая особого любопытства у соседей, по какому праву, учитывая, что очередь на жильё, существующая в Ленинграде, растянулась для многих очередников на десяток лет. И лишь только в правлении ЖСК, которому принадлежал дом, некоторые товарищи немного посплетничали в кулуарах о том, что эта семья получила квартиру благодаря протекции какой-то «волосатой лапы» и по её звонку из обкома КПСС.

– Ирочка, – сказала с особой лаской в голосе Галина Ивановна, – как ты съездила в Москву? Как поживают Борис Борисович и Ольга Ивановна?

– Пока работают оба. Но папа, видимо, после всех этих пертурбаций уйдёт на пенсию. Москва заметно меняется. Последнее время людей потянуло к митингам. Им хочется высказаться после многих десятилетий жизни в закрытом обществе. Но от высказываний жить легче не становится. Митинги сами по себе людей не накормят. Самые необходимые продукты становятся всё большим дефицитом даже в Москве. Вот уже и до талонов дошли, ситуация становится хуже, чем было после войны.

– Да, Ирочка. Я согласна с тобой полностью. У нас уже старые коммунисты на предприятии ропщут. Говорят, что все эти реформы, которые задумал наш новый генеральный секретарь, ни к чему хорошему не приведут. Через четыре месяца будем проводить выборы в Верховный Совет СССР. Я лично ничего хорошего от этого не жду. Та схема, по которой будут голосовать, боюсь, внесёт ненужный раскол и озлобление в общество.

– Галочка, новое тоже бывает полезным. Я сама в партии уже десять лет, и вижу, что в последнее время она всё больше превращается в аморфное тело. Но, мне кажется, – улыбнулась Ирина после некоторой паузы, – мы начали неинтересную для сегодняшнего дня тему, не так ли?

– Да, Ирина, возможно, и так, поживем – увидим. Вот я хочу попросить Володю, чтобы он Борьку нашего научил карате. Сейчас такое время, что слова старой песни «моя милиция меня бережёт» уже не актуальны. Я хочу, чтобы он сильным парнем вырос. Валерий как-то не придаёт этому значения, а меня это уже бесит.

– Так пускай ходит, Галочка, на тренировки к Володе. Я проблем не вижу в этом. Они в нашей школе занимаются по вечерам через день, кроме воскресенья.

– Мне это, конечно, не очень удобно. Всё же не ближний свет: от Шувалова-Озерки до Автово. И вечером ему возвращаться – уж больно мне боязно.

– Ну и что? Чего ты волнуешься? Володя после занятий Борьку до метро проводит, а там нет никакой опасности.

– Хорошо, Ириша, я посоветуюсь с Валерием. Надо Борьке заниматься спортом… Всё забываю спросить тебя. Как я поняла, ты едешь в Ставрополь. На сколько дней?

– Поеду в конце марта. Командировка планируется на месяц. Мы должны выполнить несколько операций детям, которые имеют осложнённую клинику. Там есть несколько таких детей из детского дома. Надеюсь, что майские праздники, как всегда, будем отмечать вместе на даче.

– Да, обязательно, Ирина. Но как твои мужики управятся без тебя? Как ты Наденьку оставишь?

– Она у меня уже взрослая и сама за мужиками присмотрит. Шучу. Если серьёзно, то ничего особенного в этом нет. Володя и Алексей справятся, вполне смогут присмотреть за одним ребёнком. У Алёши график работы немного ослаблен, так как сейчас делегаций мало.

– А как на личном фронте у Алёши?

– Без особых изменений. Галя, ты же знаешь Марину Островскую, она работает у меня в отделении.

– Конечно. Последний раз её видела у вас на дне рождения Володи. И что?

– Алексей с ней встречается так… без всяких обязательств.

– Что, она не подходит ему? Она же симпатичная бабёнка.

– Но Алёша её все равно не видит. Он должен видеть того, кого выберет в жёны. По крайней мере, так считает мой муж.

– А у тебя какое мнение насчёт этого?

– Моё мнение… рано или поздно, но у Алёши должна появиться и своя семья. У него должен быть крепкий тыл. Все мы, кто его окружает, не вечные, как это ни банально, и я не хотела бы, чтобы его разочаровал закат жизни в одиночестве.

– Ирина, а не может так случиться, что Володя, устраивая подобные дела для Алёши, сам в один прекрасный день начнёт, как говорят, из чувства солидарности…

– Я полагаю, что вопросы секса – это часть жизни человека, на которую имеет право только он сам. Здесь ручаться ни за кого нельзя. Марину мне как женщину жаль.

– Ты думаешь, что у неё не будет детей?

– Сейчас так категорично говорить я бы не стала. Медицина пошла очень далеко за последний десяток лет. Всё может измениться в лучшую сторону и для неё. Просто я всегда думала о том, что слово «любовь» должно иметь, особенно для женщины, больше духовный смысл. Женщина, которая привыкла примерять на себя множество мужчин, утрачивает рано или поздно это чувство. Что касается Володи, я в нём уверена. Никогда другой семьи у него быть не может, а за мимолётное увлечение такого здорового и красивого мужчины кем-либо ручаться не могу.

– Да, ты права, Ирочка. Самое главное – это чтобы мужчина после всех приключений возвращался всегда домой. Шалава и должна остаться, в конце концов, только шалавой для временного пользования семейным мужчиной. Да, кстати, а где они, наши мужчины, почему отстали от нас?

Обе женщины обернулись и увидели, что мужская половина находится от них уже на значительном расстоянии. Видимо, так же увлечённые разговором друг с другом, они не заметили, как отстали. Галина Ивановна помахала им рукой, привлекая внимание к себе. Она увидела ответный жест своего супруга, как бы говорящий, чтобы они подождали.

– Итак, мои милые дамы, – первым обратился Валерий Петрович с улыбкой, как только они вместе с Владимиром подошли к женщинам, – я полагаю, что тематика женских секретов исчерпана, и мы можем вместе побеседовать на разные другие темы, не так ли?

– Это значит, – сказала вслед за супругом Галина Ивановна с некоторой усмешкой в голосе, – что пришло время поговорить о политике.

– Ну, нет, это не обязательно, Галя.

– Тогда о чём же?

– О сегодняшних экстрасенсах и целителях. Меня интересует мнение Ирины Борисовны.

– Особенно нового вам ничего не поведаю, Валерий Петрович, – улыбнулась Ирина, – кроме того, что я, как вы знаете, член партии, материалистка в понимании мироздания, а значит, считаю всё это чистым шарлатанством.

– А как вам телевизионные сеансы? – не унимался Валерий Петрович.

– Тем более. Всегда считала и считать буду, что каждый человек, сам по себе, это индивидуум. Есть, конечно, и общие закономерности в функционировании внутренних органов, а также в поведении людей, и многое другое. Психика человека – это сугубо индивидуальное качество организма, и использовать её скопом в лечении сотен людей, да ещё и в одном зале – это вдвойне шарлатанство. В данной ситуации то, что будет полезно одному человеку, может навредить другому. Хотя такие явления, как суггестия, имеют общие черты для восприятия. Поэтому гипноз иногда приносит определённую пользу.

– Но некоторые люди, Ирина Борисовна, выступают и говорят, что им это помогло. Среди них есть даже онкологические больные.

– Не будьте так наивны, Валерий Петрович. Вы же лично не знакомы с этими людьми, их наняли и хорошо им заплатили. И за это они вам могут сказать, что их вылечил сам Иисус Христос.

– Вы немного иронизируете, Ирина Борисовна.

– Может, оно и так, Валерий Петрович, – улыбнулась Ирина, – но я привыкла иметь дело с конкретным заболеванием и методами его лечения. Я ещё раз скажу, что все эти взмахи руками на сцене психотерапевтами, если их так можно назвать, для меня не более чем театральное представление, которое неплохо оплачивается. Абсурд, и всё. И потом, Валерий Петрович, вы разве не обратили внимания на одну особенность?

– Что вы имеете в виду?

– Если вернуться к истории, а это отражено в некоторых литературных произведениях наших классиков, то увлечение общества подобной белибердой свидетельствует о наступлении периода нестабильности.

– Да, вы правы, Ирина Борисовна. Я читал это у Алексея Толстого в романе «Хождение по мукам».

– Ну, вот вам достойный пример. Ситуация повторяется. Горбачёв фактически отменил цензуру. И в печать, и на телеэкран хлынули разные сомнительные личности, делясь якобы опытом лечения болезней. На самом деле я в этом усматриваю исключительно корыстный интерес.

Ирина Борисовна при этом улыбнулась, посмотрев на Валерия Петровича. Их взгляды встретились, и Черняев улыбнулся в ответ.

– Вы умеете убеждать, спорить не буду, тем более что я не врач, – сказал Валерий Петрович.

– Думаю так, – как бы подводя итог этому разговору, сказала Галина Ивановна. – Я согласна с Ириной. Сейчас грядёт общая нестабильность. На фоне всяких пустых разглагольствований о лучшей жизни, как и бывает в подобных случаях, людям хочется верить во все возможные сверхъестественные байки, дабы утешать себя. Такие же увлечения мистикой и прочей чертовщиной были в начале XX века в России, а закончилось всё революцией.

Наша четвёрка ещё довольно продолжительное время прогуливалась по аллеям пейзажного парка, прежде чем короткий зимний день угасающим светом позвал их вернуться к машине и поехать в свои городские квартиры.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю