Текст книги "Гештальт: искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям"
Автор книги: Серж Гингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Для иллюстрации этого отрывка о сопротивлениях, предлагаю схему, которая позволяет изобразить эти «пограничные события» между мной и другим:
Сопротивления в Гештальте
Некоторые авторы выделяют еще и другие «сопротивления», такие как профлексия, эготизм, обесценивание (или девалидизация) и т. д.
Итак, теория self поможет мне прояснить мое психическое и социальное функционирование. Если я осознаю, как я нарушаю контакт, то могу «прибрать» его, избавиться от устаревших привычек, ставших бессознательными, гибко перестраивая мое представление о самом себе. Например: я думал – начиная с годов моего ученичества – что «не умею писать», и постоянно это повторял! И вдруг мне стало ясно, что сегодня это уже не так. Теория позволит использовать как можно лучше все богатство моего скрытого потенциала.
Глава 5. Гештальт-педагогика и социо-гештальт
Гештальт в повседневной жизни
В предыдущих главах мы прежде всего рассматривали терапевтические аспекты Гештальта. В действительности же, исторически, гештальт-терапия родилась как попытка ревизии психоанализа, и первые американские гештальтисты (Фриц и Лора Перлз, Поль Гудман, Джим Симкин, Изадор Фром, Ирвин и Мириам Польстеры, Джозеф Зинкер и др.) использовали его на практике прежде всего в форме индивидуальной психотерапии (одна или несколько сессий в неделю, продолжительностью около одного часа, один на один с терапевтом). Первыми группами опять же были дидактические демонстрационные и подготовительные группы. Вслед за этими группами только в середине 60-х годов распространились единичные группы, затем постоянные группы терапии и еще намного позже группы, включенные в образовательные, социальные и медицинские учреждения и в предприятия, и даже в общественную социальную жизнь (гештальт-киббуц).
На сегодня нетерапевтическое применение Гештальта многократно возросло, будь то в США, в Германии, России или во Франции. Приведем только некоторые, произвольно выбранные, примеры: частные школы, учреждения по обучению детей с трудностями развития, педиатрические и психиатрические больницы, тюрьмы и армия, социальные службы для токсикоманов. Службы подготовки лиц в области коммерции, страхования, банковского дела, средств массовой информации, политологии, зрелищ, транспорта, и индустрии (автомобильной, химической, информационной и т. д.). Специализированные группы для лиц, подвергшихся насилию или сексуальным домогательствам, для супружеских пар и семей, переживающих трудности. Не только Гештальт, но и другие психологические подходы внесли свой вклад в изменения общественного сознания.
• Гуманитарные науки завоевали право гражданства во всех областях деятельности, пытаясь улучшить контакт и коммуникацию, управлять конфликтам и развивать запросы, кооперацию, творчество и инновации. И это происходит на всех уровнях персонала (руководители, учителя, служащие и рабочие), чему способствовали самые разнообразные методы.
• Транзактный анализ (ТА) внес простой и образный язык. Именно он делает ясными бессознательные «сценарии» и «игры» в межчеловеческих связях, показывает необходимость социального признания (в англоязычной литературе – «caresses» и «strokes» – «поглаживания») и подчеркивает разные уровни личной вовлеченности каждого.
• Нейролингвистическое программирование (НЛП), направленное на «совершенство в коммуникации», помимо всего прочего указывает на существование различных каналов обмена, (визуального, акустического, кинестетического, и даже обонятельного – более или менее доминирующего у каждого), используемых в наших спонтанных «стратегиях». Подчеркивается важность бессознательных коннотативных значений языка. В НЛП предлагаются техники «заякоривания» опыта и «перегруппировки» поведения для выявления в нем дополнительных преимуществ и т. д.
Тогда в чем состоит оригинальный вклад Гештальта? Помимо всего прочего – это обновленный способ контакта по мере прохождения различных фаз в цикле удовлетворения желаний, воссоединение различных «граней» каждого человека (его полярностей) и полное осознание их взаимозависимости. Гештальт усиливает креативность и оригинальность каждого человеческого существа (свой собственный «стиль» жизни) в постоянном креативном приспособлении к своему окружению и реабилитирует эмоциональное, интуитивное и художественное «правое полушарие».
В то время как транзактный анализ и НЛП придают особое значение адаптации к другому человеку, к окружению и его структурам, Гештальт реабилитирует также индивида со всеми его потребностями и своеобразными ценностями (которые ни в коем случае не следует разрушать под постоянным давлением окружающей среды). Гештальт ищет компромисс, который бы учитывал всю ситуацию в целом, «поле» единичного сиюминутного опыта («здесь и теперь»), новое и оригинальное решение – если возможно, то с чувством удовольствия и удовлетворения, а не усилия и насилия. Ведь все психологи и педагоги прекрасно знают, что обучение в радости оказывается более успешным и более стойким, чем систематическое обучение, направляемое установкой на исполнение: работа, выполняемая с удовольствием, оказывается как более приятной, так и более продуктивной. Впрочем, именно так происходит естественное научение ходить, говорить, любить…
Итак, Гештальт выходит далеко за пределы поля психотерапии (в привычном смысле этого слова). Он становится чем-то большим, чем просто методом «лечения»: он предлагает новый взгляд на мир и на отношения, гармоничное развитие личностных ресурсов каждого, радостный, творческий и интерактивный «стиль жизни», новый способ жить в обогащенном контакте: это Гештальт повседневной жизни.
Некоторые области применения
Гештальт – впрочем, как и психоанализ – в конце концов нашел самые разнообразные области применения. Он может сопутствовать нам во всех перипетиях нашей жизни, в самых различных ситуациях: так, параллельно с группами, открытыми для всех (позволяющими обогатить наше знание о глубинном функционировании мужчины и женщины), имеются в настоящее время:
• гештальтистские группы подготовки ко сну,
• специализированные группы для детей и подростков,
• семинары, направленные на развитие сексуальности (сексо-гештальт[16]),
• другие группы, предназначенные для людей, ведущих одинокую жизнь – для женщин, мужчин, гомосексуалистов, престарелых людей (геронто-гештальт),
• содействие в случае болезни, иногда смертельной (например, в случае онкологии или СПИДа). Похоронные службы Парижа предлагают сегодня помощь семьям, находящимся в трауре.
Гештальт адресован лицам, переживающим трудности: болезни или неврозы (тревоги, фобии, навязчивые состояния, депрессию, суицидальные попытки, истерию и т. д.), а также более серьезные психические заболевания («пограничные состояния» или психозы). Он оказывается также достаточно эффективным при работе с нормальными людьми, которые столкнулись с обычными экзистенциальными трудностями: сепарация, горе, конфликт, безработица, усталость, возбуждение или рассеянность, иммиграция, одиночество, духовный кризис и т. д. Впрочем, сам Перлз говорил: «Мой метод слишком хорош, чтобы его использовать только в случае болезни».
В настоящее время установлено, что большинство из двенадцати миллионов французов, участвовавших в индивидуальной «гештальт-терапии», не являются «больными»; это нормальные люди, как Вы и я, озабоченные тем, как улучшить и дополнить качество жизни – личной, семейной и социальной. Именно поэтому Гештальт постепенно вводится не только в больницы и учреждения для детей и подростков, испытывающих трудности, но все более и более в школы и начальные лицеи, в институты переподготовки взрослых людей (инженеры, коммерсанты, кадровые работники, воспитатели и консультанты, специализированные преподаватели, семейные консультанты, протестантские пасторы и т. д.). Пока он еще недостаточно освоен на предприятиях индустриального и коммерческого сектора: банки, страховые компании, транспорт, системы распределения, информационные службы, химические и металлургические заводы и т. д.
Типичным примером может служить решение RATP (38 000 сотрудников) по организации обучения персонала парижского метро фундаментальным принципами Гештальта. Была выбрана тема «вхождение в контакт» для улучшения обслуживания пассажиров на станциях. Каждый работник участвовал в двух сессиях общей продолжительностью пять дней, направленных на получение практического опыта (личные переживания и «ролевые игры»). В центре внимания этих сессий был цикл контакта и его нарушения (или «сопротивления»), вербальная и невербальная коммуникация, «полярности» поведения и т. д.
Парижская Школа Гештальта (EPG) обучила сначала некоторое количество персонала одной линии (260 служащих), а также кадры команды преподавателей для метро – создали команду, которая обеспечивала продолжение обучения на других линиях под супервизией Школы. Сходное обучение происходит в настоящее время в автобусной компании в Бордо с 600 водителями и младшим руководящим звеном (маленькими группами по 12 человек); задача обучения состоит в улучшении контроля над профессиональным стрессом.
Кроме того, наша команда была приглашена для осуществления вмешательства в большие каналы распределения, для работы на радио и телевидении, в банки – национальные и иностранные (Ливия), для проведения сессий с руководящим составом (Министерство окружающей среды во Франции и Бразилии) и пр.
Мировой экономический кризис побудил руководство с большим вниманием отнестись к возрастающей роли «человеческих ресурсов»: финансовых и технологических инвестиций в предприятие оказывается уже не достаточно. Существенным является «человеческий» фактор, не говоря уже о «гуманитарном». Именно глубинная мотивация персонала, «определяет эффект деятельности»: работа, выполняемая с удовольствием, с чувством личной принадлежности и с осознанием своего участия в исследовании (и общем развитии), внутренняя убежденность в том, что каждый находится на своем месте, что он «учитывается» в деле, что он имеет право отстаивать свое различие и свою специфичность, отличается от деятельности по обязанности.
Гештальт легко мобилизует, как руководство, так и кадры мастеров и рабочих, с помощью подлинных понятий взаимного уважения к потенциальным богатствам каждого, ритма, обмена и контакта; он подчеркивает возможность позитивного использования некоторых конфликтов вместо того, чтобы о них сожалеть или тратить на них попусту силы в изнуряющей борьбе (ср. «позитивная» агрессия как «влечение к жизни» у Перлза). Гештальт подчеркивает важность неформальных отношений как источника жизни на предприятии; он настаивает на том, что нельзя упускать идеологический аспект, укрепляющий культуру предприятия. Знать не достаточно: надо «верить!» Он придает особое значение изменению, противопоставляя его опасной попытке задержаться в шатком статическом равновесии. Он предлагает постоянное расширение веера возможностей, получаемых по ходу конкретного экспериментирования (правое полушарие мозга), а не только исходя из теоретических исследований – проводимых в исследовательских группах и лабораториях (левое полушарие).
Вмешательства Гештальта на предприятии могут принимать различные формы. Прибегают к помощи всевозможных демонстраций и к самым разных «средствам»: отдельные семинары по развитию сенситивности административных работников – с упражнениями на придумывание и реализацию инноваций (с использованием Пентаграммы и ролевых игр), регулярные обучающие группы с целью подготовки разных категорий персонала (работа над циклом контакта и его нарушениями), индивидуальная проработка (coaching) с одним из менеджеров (с использованием видеозаписи в «видео-гештальте»[17]) и т. д. Каждая программа в Гештальте всякий раз является специфичной и разрабатывается с привлечением руководства предприятия, в зависимости от его реальных требований «здесь и теперь» в социальных, экономических, конкурентных и культурных обстоятельствах в данный момент.
В порядке иллюстрации приведу краткую выдержку из высказываний одного из участников группы в парижском метро после завершения занятий:
«Гештальт и RATP: ранее я уже говорил о awareness и контакте. Другим важным понятием в Гештальте является понятие текучести, «челнока», который ходит туда-сюда. Этот челнок осуществляет связь между «я» и «ты», между головой и телом, между настоящим, прошлым и будущим. С удивлением мы можем обнаружить тут некоторое сходство с нашим предприятием – которое также символизирует челнок: место перехода от семьи к работе и обратно. Тут мы также находим понятия поверхности и глубины. Как поезд метро мчится от поверхности (город) в глубину (туннель) – так и Гештальт переходит от поверхностного выражения к глубинным проблемам».
Тьерри Боннефой. 1994
Социо-гештальт
То, что я предложил называть социо-гештальтом (Ginger, 1987), является не применением Гештальта в недрах «организации», но подход, направленный на преобразования в учреждении (школа, больница, мэрия) или предприятии – рассматриваемых глобально как живой «организм», постоянно взаимодействующий со своим окружением. Следовательно, речь идет об экстраполяции обычных принципов гештальт-терапии на такую метафору. Это не вмешательство Гештальта в предприятие, а скорее гештальтистский подход к предприятию. Тут можно отыскать большинство понятий, уже изложенных в главе о теории self.
Особенно важно все, что касается «феноменов границы» или «сопротивлений»: так, например, предприятие может страдать от устаревших интроекций («менее дорогие продукты продаются лучше»; «клиенты привыкли», «не надо брать в долг» и т. д.); от чрезмерных проекций (публику не устраивает расписание, результаты; или ретрофлексии (мы не можем сказать все, а ограничены возможностями своей рекламы, и т. д.).
Равновесие функций self предприятия будет нарушено, если решения (функция «эго») однозначно и определенно не основываются на выражении потребностей служащих в зарплате и потребителей (функция «оно»), а также на идентичности предприятия: «у нас так не делается» (функция «личности»). Типичным примером хорошей адекватности может служить смелое решения Перрье по немедленному изъятию из обращения нескольких миллионов бутылок минеральной воды во всем мире после того, как была обнаружена локальная аварии на фабрике. Таким образом, были приняты во внимание потребности потребителей в безопасности, и образ марки был поддержан, что позволило затем быстро вернуть затраченные издержки (с помощью рекламы).
Идею пяти полюсов Пентаграммы (Гингер, 1981)[18]как метафору, можно приспособить к организациям и стремиться к уравновешенному развитию всех полюсов:
1. материальные условия: местонахождение, оборудование, бюджетные резервы и инвестиции…
2. отношенческая атмосфера предприятия: общая обстановка, обеденный перерыв, «кофейные паузы», пространство встреч, доски объявлений, социальная деятельность профкома предприятия.
3. техническая компетенция: качество продуктов или предлагаемого сервиса, постоянная учеба и исследование, доступная техническая документация, информационное обеспечение и т. д.
4. социальная организация предприятия – внутренняя (структура и распределение ролей) и внешняя (клиентура и конкуренты). Например: организационное распределение персонала («каждый на своем месте», когда ясно определены взаимоотношения»), обмены, побуждаемые клиентурой (прием, реклама, опросы потребностей и т. д.).
Следует подчеркнуть важность равновесия между двумя отношенческими «руками» в Пентаграмме: нужно, чтобы внутренний социальный климат предприятия был приятным, чтобы каждый работал там с некоторым удовольствием, чувствовал бы себя как «у себя дома», находил там коллег, с которыми можно было бы легко вступать в контакт; но столь же необходимо, чтобы внутренние структуры были эффективными: гибкими, но ясными. Некоторые предприятия грешат излишней строгостью (все организовано, никто не расслабляется), в других, напротив, все дозволено (это «симпатично», …но болтают больше, чем работают!).
5. идеология: основные принципы предприятия, «образ марки», «логотип» или девиз. Все, что определяет «личность» этого предприятия по отношению к своим конкурентам: оригинальность, инновации, надежность, послепродажный сервис, персонализация отношений и т. д. Часто речь идет о деликатном и упускаемом из виду аспекте, хотя он оказывает существенное влияние на клиентуру – и по большей частью – бессознательное.
В целом же легко можно преобразовать Двадцать основных понятий Гештальта – о которых я уже говорил – и сделать их пригодными для любой социальной организации. Некоторые примеры этого мы рассмотрим в 11 главе.
Итак, «гештальтистский подход» помогает развитию (с большей или меньшей терапевтической направленностью) в самых разнообразных сферах: в педагогике, образовании, здравоохранении, организационном консультировании, помощи социально-незащищенным группам населения.
Глава 6. Мозги Гештальт
Является ли психотерапия химиотерапией?
Как мы видели, Гештальт быстро распространяется в самые разнообразные области, и его эффективность уже не оспаривается. Но на чем она базируется? Как она ухитряется глубоко, быстро и надолго изменить людей? В течение длительного времени все могли лишь с удивлением констатировать эти изменения: было очевидно, что переживания и поведение стало другим, но никто не мог объяснить причину этого изменения.
Современные работы по нейронаукам позволяют лучше понять происходящие феномены: в действительности, любое научение и любая психотерапия непосредственно воздействует на церебральные процессы, изменяя внутреннюю биохимию мозга, т. е. производство гормонов и нейромедиаторов (допамина, серотонина, адреналина, тестостерона и т. д.). В особенности это верно в отношении психотерапии, опосредованной телесно или эмоционально – каковой является Гештальт.
Еще несколько лет назад было принято противопоставлять химиотерапию и психотерапию: традиционные психиатры благосклонно смеялись над утверждениями психоаналитиков и психотерапевтов, рассматривая их методы как «салонные дистракторы». Они доверяли только медикаментам, проверенным в строгих лабораторных условиях.
После революции, совершенной антибиотиками в инфекционной медицине, наступила нейролептическая революция в ментальной медицине: наконец, была выявлена последовательность молекул, которые непосредственно воздействовали на мозг и изменяли поведение (транквилизаторы, антидепрессанты, стимулянты, антиделирианты и т. д.). В 1952 году Анри Лабори разработал новый психотропный препарат (применение которого приводило к купированию психоза), называемый аминазин, который постепенно позволил отменить смирительную рубашку в психиатрических клиниках и заменить ее тем, что несколько утрированно прозвали «химической рубашкой».
Известно, что с тех пор Франция побила печальный мировой рекорд по использованию транквилизаторов: препарат феназепам превратился в «аспирин психики», примерно полтора миллиона жителей потребляют сегодня другой препарат – prozac. Эти новые медикаменты, какими бы эффективными они не были, к сожалению, не смогли избежать побочных эффектов (сонливость, потеря инициативы, провалы памяти, снижение либидо … даже суицид – при резком прерывании лечения, и т. д.).
На втором этапе вместо противопоставления химиотерапии и психотерапии, их стали связывать: действительно, психотерапия позволяет продлить и расширить эффект медикаментозного лечения и постепенно уменьшить дозы, тогда как, химиотерапия позволяет подготовить психологический подход, снимая тревогу и устраняя бред.
Но вот наступает третий этап: это уже не противопоставление и не простое дополнение, а идентичность процесса в двух лицах. Произошло осознание: в конечном счете, некоторые виды психотерапии являются скрытой химиотерапией, что кое-кем игнорируется. Действительно, психотерапевтическое действие вызывает нейрофизиологические и биохимические изменения, быстротечные и длительные («запускается насос»). Они имеют огромное преимущество, состоящее в том, что их воздействие строго персонализировано, и организм сам спонтанно дозирует их количество (иногда в миллиардных долях миллиграмма), совершенно так же, как наш организм постоянно следит за уровнем сахара в крови, а также уровнем железа и цинка (без которых у нас не будет обоняния) или витаминов…
Так, например, достаточно инъекции одной миллиардной грамма окситоцина (гормона, который вызывает лактацию), чтобы сразу же вызвать материнское поведение у особи женского пола, не имевшей полового опыта (крысы или овцы).
Никакое внешнее назначение медикаментов не может рассчитывать на то, чтобы учитывать мельчайшие и постоянные колебания гормонального фона каждого пациента: не только каждый прием пищи, но и каждая эмоция изменяет это равновесие. Напомним в качестве примера, что успех в соревновании может мгновенно удвоить уровень тестостерона[19] в крови, тогда как оргазм вчетверо увеличивает уровень эндорфинов[20]! Два забора крови с интервалом в 5 минут, заполненных оптимистическим мечтанием (положительные визуализации) позволяют констатировать повышение уровня иммунной системы в среднем на …53 %!
Что же тогда происходит после одного сеанса Гештальта, который приводит в действие тело и мобилизует эмоции?
Импульс «Большого взрыва»
В этой главе мы бегло рассмотрим «самую сложную структуру универсума» (Убер Реве), вершину эволюции, начиная с «Большого взрыва», иными словами, человеческий мозг. Мы популярно расскажем – и приведем в качестве иллюстраций несколько метафоричных примеров – о всех последних открытиях, сделанных в так называемом «десятилетии мозга» (1980–1990), а также попутно рассмотрим, как они использовались в Гештальте.
Если бы мы захотели дать обобщенное определение Гештальта, его можно было бы квалифицировать как «терапию правого мозга», реабилитирующую функции интуитивного синтеза и невербальных языков (лицевая экспрессия и экспрессия тела, художественное выражение).
Также, вероятно, можно было бы говорить о «лимбической терапии», воздав должное шести фундаментальным эмоциям жизни: радости и печали, гневу и привязанности, желанию и страху. При этом не следует забывать, что сложные структуры лимбической системы управляют как памятью, так и эмоциями.
Запоминание опыта возможно только тогда, если возникла достаточная эмоция.
Точно так же, как сначала надо разогреть ксерокс для того, чтобы сделать отпечаток. Для научения лучше испытывать желание или страх, чем в безразличие; гештальтистская стратегия направлена на мобилизацию глубинных эмоций клиента, чтобы выполняемая работа наверняка «записалась в энграмму» (зарегистрировалась) в результате трансформации (оформлению или «Gestaltung») молекулярной структуры.
Прежде чем остановиться чуть более подробно на примерах реципроктного взаимодействия между Гештальтом и мозгом, кратко повторим нейрофизиологию.
Нейрон
Нейрон – это основная нервная клетка. Он состоит из трех больших частей:
• тела клетки, включающей ядро (носителя нашей наследственной основы) и цитоплазмы, окруженной мембраной, основной «границей-контакт» между клеткой и ее окружением,
• аксона (который проводит сообщение или нервные входы, и может достигать размера до 1 метра),
• дендритов (которые собирают сообщения, выходящие из других нейронов). Нейрон может непосредственно контактировать с 10 000 других нейронов.
Схема нейрона
Соединение между аксоном и дендритами другого нейрона называется синапсом: именно здесь происходит активный контакт. На 1 кв. см. коры приходится до 10 000 миллиардов синапсов – т. е. миллион миллиардов синапсов в нашем мозге позволяют получить 10 в 278300 степени различных комбинаций, или число, которое заканчивается 2.5 миллионами нулей и занимает 10 км длины, при условии, что цифры будут написаны 10 кеглем. Для суммарного подсчета синапсов со скоростью 1 синапс в секунду потребуется беспрерывный счет в течение 100 лет!
Было подсчитано, что компьютер последнего поколения, который обладал бы точно таким же количеством связей, что и мозг, должен был бы занимать площадь… Франции, Бельгии и Швейцарии вместе взятых … и имел бы высоту 10-этажного дома!
Наш мозг является «машиной контакта» самой изощренной в мире!
Поскольку он одновременно является крайне сложной и крошечной конструкцией! В порядке сравнения укажем, что сейчас устанавливают миллион транзисторов на информационную «блоху» из кремния, размером в 5 кв. мм (которая может содержать весь словарь Ларуса), а под поверхностью этой типографской точки могут скрываться 230 миллионов грозных и опасных вирусов СПИДа.
Нейроны образуются в течение эмбриональной жизни, главным образом в период 3–7 месяцев беременности, с оглушительной скоростью – 300 000 нейронов в минуту. Подсчитано, что каждый из нас обладает приблизительно 100 миллионами нейронов, начиная с рождения; примерно столько же, сколько звезд в Млечном пути. В отличие от других клеток нашего организма, нейроны не восстанавливаются в течение жизни (чтобы не потерять накопленную информацию), однако же непрерывно вырастают новые разветвления, позволяющие устанавливать бесконечное число связей по мере необходимости (ассоциаций, идей или воспоминаний, позволяющих «интеллектуальное» запоминание, а следовательно, и научение).
Короче говоря, все «деревья» нашего мозга посажены начиная с рождения, но ветви кустятся на протяжении всей жизни, это настоящее разрастание отростков, на которое особое пагубное действие оказывает алкоголь, а также наркотики и некоторые медикаменты. Это постоянное почкование делает возможным появление новых соединений (например, во время экспериментирования в Гештальте), а также создание систем разводок в случае разрушения клеток в результате несчастного случая или болезни.
Вопреки стойким предрассудкам, увеличение количества дендритов (которые осуществляют коммуникацию на уровне синапсов) замедляется не с возрастом…, но вследствие праздности и безделья! Ничто так не ускоряет наступление старости как пенсия без замещающей деятельности. Ребенок, не побуждаемый нянькой, начинает самостоятельно садиться в 21 месяц, а ходить – в 3 года! Больные, у которых окна больничной палаты выходят на улицу, исцеляются намного быстрее. В «обогащенной» среде крысы живут на 50 % дольше. Если говорить обобщенно:
«Изменения и хаос стимулируют жизнь»
Пригожин
Размер каждого нейрона равен примерно тысячной доле миллиметра. Если бы его объем увеличился до размера песчинки, то для транспортировки нашего мозга потребовался бы большой грузовик. При этом не следует забывать, что нейрон это не просто песчинка: скорее он напоминает большой город – как Тулуза – потому что он состоит из нескольких сотен миллионов макромолекул (или протеинов), выполняющих различные функции, а они, в свою очередь, состоят из десятков миллионов атомов – каждый из которых состоит из десятков частиц….вращающихся со скоростью …4 миллиона километров в час!
На протяжении нашей жизни нейроны не только не восстанавливаются, но напротив, они погибают (по крайней мере 100000 в день). И это совершенно не ужасно, потому что мы пользуемся всего лишь 20 % нейронов. Остальные остаются «под спудом», в резерве.
На самом деле смерть клетки наступает еще до нашего рождения, потому что от 10 до 70 % нейронов (в зависимости от отделов мозга) умирает в процессе утробной жизни, чтобы дать место более полезным. Действительно, биология не имеет жалости: все, что не служит, высыхает и быстро умирает. Естественный отбор сохраняет только существенное: «научение это устранение» – говорит Жан-Пьер Шанжо. При таком распорядке к 80-ти годам у нас еще остается примерно 70 % живых нейронов – но их распределение не одинаково в разных отделах мозга: так, фронтальная зона, место принятия решения, теряет примерно 50 %, столько же, сколько и гипоталамус, который отвечает за регуляцию голода, жажды, температуры, агрессии и желания…
Гештальт-терапия мобилизует, в частности, гипоталамические зоны (возбуждение желаний «здесь-и-теперь») и фронтальные лобные отделы (холистический и интегративный подход, ответственность за сделанный выбор)… Итак, гештальт-терапия поддерживает в активном состоянии эти слабые зоны мозга и сохраняет их молодость и их жизненность, потому что – в отличие от батареи Вандера – живая материя не используется, если она ничему не служит! Как раз наоборот, бесполезные нейроны окисляются и покрываются – говоря литературным языком – пластинками «ржавчины».
При весе мозга в 1400 г, на нейроны приходится в конечном счете всего лишь 250, которых нам, впрочем, хватит для того, чтобы выучить наизусть все книги, появившиеся в мире начиная с изобретения книгопечатания! В действительности, наш мозг способен запомнить 125000 миллиардов единиц информации (бит), таким образом наша память теоретически способна сохранить …содержание более ста миллионов книг!
Точность нашего организма вызывает изумление. Простой пример: каждая клетка окружена мембраной, шириной в 5 микрон, снабжена клапанами, которые словно бдительный сторож открывают дверь для одних химических субстанций и закрывают для других. Этот процесс варьирует в зависимости от области мозга и момента времени. Все это происходит, разумеется, «умело», скоординировано и квазимгновенно.
Другой пример: предположим, что кого-то зовут Сержем, достаточно, чтобы мое ухо восприняло первую букву моего имени («С»), чтобы мои синапсы уже выделили секрет, состоящий из 3 миллионов активных молекул химических нейромедиаторов. Это примерно так же, как если бы прежде, чем телефон одновременно прозвонил тревогу у 3 миллионов парижан, его обладатели уже бы начали выполнять привычное действие!
Но, может быть, они напрасно сняли трубку! На самом деле, ведь звали не «Сержа», а … «Симона»! Ведь это же тебя не касается! Постсинаптическая мембрана восстановит потенциал покоя примерно через миллисекунду и будет опять способна к ответу. Мои «обжоры» энзимы мгновенно трансформируют в инактивную субстанцию те молекулы химического медиатора, которые были выброшены по ошибке. Этот «микроцикл контакта-ухода» будет продолжаться в целом несколько тысячных долей секунды.
Наследственность и свобода
Что касается ядра клетки, оно таит в себе все наши «прежние жизни», или – если говорить более прозаически – наследственность наших пращуров, закрученную в тончайшие волоконца ДНК, сгруппированных в «слова» (гены). Ученые надеются закончить их расшифровку через 5 лет и таким образом составить детальную карту 100 000 генов, образующих геном человека. Когда мы приходим в мир, наша «индивидуальная программа» или «инструкции по применению» представляет собой библиотеку инструкций, состоящую из 3 000 книг по 300 страниц каждая, или 20-ти этажную кучу «проектов», которые либо будут реализованы, либо не будут!
