Текст книги "Оператор не спит"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Волков Сергей
Оператор не спит

Сергей ВОЛКОВ

ОПЕРАТОР НЕ СПИТ...

Он встретился с этим странным человеком у станции метро "Чистые пруды". Пожилой, худой, лысый, как бильярдный шар, тот выглядел утомленным, а нездоровая бледность и мешки под глазами говорили о том, что он болен.

Присев на скамейку, старик предложил ему закурить, закурил сам и спросил: – Вы слышали когда-нибудь о производимых в нашей стране опытах, связанных с передачей мыслей на расстоянии?

"Ну, все понятно." – подумал он с тоской: – "Осень, у шизиков обострение. Сейчас он будет долго и нудно рассказывать мне, как ему на расстоянии передают мысли какие-нибудь израильские спецслужбы. Пустышка, жаль, время зря потратил..."

Он искал этого человека много лет. А до него поисками занимался его отец. Они никогда не знали ни имени, ни возраста, но они всегда верили этот человек должен существовать, мало того, он обязательно пойдет на контакт и наконец-то расскажет ПРАВДУ. И вот после пятнадцати лет поисков опять пустышка, опять не тот. Или все таки...

Старик тем временем не торопясь затушил сигарету, и продолжил: – Я работал в одном закрытом специнституте, как тогда говорили, "почтовом ящике". Наша группа занималась созданием установки по передаче на дальние расстояния, непосредственно в мозг человека, информационных сообщений, психоповеденческих установок, мыслеобразов и прочего при помощи направленного электромагнитного излучения.

Сегодня я могу об этом говорить – институт давно закрылся, наш отдел сократили ещё раньше, из моей группы в живых остался я один. Вам, представителю современного поколения, наверное кажется ужасным то, о чем я говорю, ведь это не просто аморально, это просто недопустимо – внушать человеку чужие мысли, возбуждать у него определенные чувства и тем самым моделировать его поступки. Но тогда, в начале 60-х, нам так не казалось. Мы были охваченны азартом, мы стояли на пороге величайшего открытия. Мы верили в светлое будущее, причем верили искрени. И работа наша виделась нам именно с этой, благой, полезной для всего человечества стороны – осуществлять сверхдальнюю связь в космосе, передавать сообщения полярникам, морякам, геологам. Тогда ни о каком зомбировании и речи не шло...

Витя, наш ведущий физик-конструктор, часто шутил: "Представляете, ребята: мы – самые молодые лауреаты Нобелевки! Вот такой мыслеобраз – стоим мы, молодые, красивые, в плащах, на ветру, а над нами в синем небе шумят верхушки шведских сосен! А потом мы этот мыслеобраз транслируем на все человечество – планета должна знать своих героев!" Витя вообще любил мыслить планетарными масштабами... Да-а... В общем, к осени 1969 года, после семи лет работы, мы вплотную подошли к практическому эксперименту. В Поволжье по нашим чертежам была построена первая в мире установка по передаче мыслеобразов на расстоянии. Мы её называли "Факир". Сорокаметровый колодец под углом в семнадцать градусов к плоскости эклиптики, по все длине которого шли кольца электромагнитных усилителей, а на самом дне располагался излучатель, на который оператор посылал сигнал. Нам предстояло передать на орбиту, в мозг косманавта, три мыслеобраза – статичную картинку, два абзаца текста, из "Старика и море" Хемингуэя, и маленький фрагмент из кинофильма. Это было ровно тридцать лет назад, день в день. Возле нашего "Факира" стояла мощная локаторная станция, с её помощью мы засекали координаты космического корабля на орбите. Осень в тот год выдалась ранняя, накануне прошел сильный снегопад, и ажурная конструкция локатора под тяжестью налипшего снега обрушилась. Эксперимент все равно решили проводить, а координаты нам должны были сообщить из ЦУПа.

Мы собрались в операторской, здание лаборатории находилось совсем рядом с "Факиром", у нас там все было оборудовано по последнему слову техники, оператор Гриша одел специальный шлем, подключился к установке, на экран вывели первую картинку, это был рисунок из атласа облаков страто-кумулус, слоисто-кучевые облака, и мы стали ждать, когда космический корабль выйдет на точку.

Настроение у всех было приподнятое, Веня Лобович, физик-полевик, даже притащил бутылку шампанского. Все шутили, и только Витя был мрачен. Он нес какую-то околесицу о ядерной войне, о гибели всего человечества, что, мол, все разрушено, высохли реки, вот остались мы тут одни и отправляем сигнал к другим мирам, предостерегаем их, так сказать... Поступил сигнал из ЦУПа, я включил "Факира", Гриша начал увеличивать напряжение. На передачу каждого мыслеобраза отводилось ровно шесть секунд. Через восемнадцать секунд после начала эксперимента корабль на орбите должне был выйти из "электромагнитного пятна" – так мы называли зону действия "Факира".

Гриша передал все мыслеобразы, мы скинули напряжение с установки, отключили ток и закурили. Потянулись томительные минуты ожидания. Через полчаса космонавт сообщил, что в момент передачи мыслеобразов у него на корабле отключилась вся аппаратура, никаких мыслеобразов он не принимал, зато в атмосфере прямо под ним образовалось большое пятно странного зеленоватого цвета, как мы потом выяснили, озоновая дыра. В общем, эксперимент потерпел неудачу. Нашу группу вскоре перепрофилировали, "Факира" частично законсервировали, частично демонтировали. Если учесть, что установка потребляла громандное количество энергии, которой бы хватило для того, чтобы сутки освещать такой город, как Горький, ну, Нижний Новгород, можно представить, в какую копеечку влетала государству наша работа.

А потом...

Старик снова закурил, сгорбился, помрачнел лицом и замолчал.

– Что же было потом? – поинтересовался он.

– Мы всей группой оказались влиты в отдел, которому поставили задачу разработать приборы, которые оказывают негативное воздействие на биообъекты при помощи все того же электромагнитного излучения. Поскольку наработок у нас было масса, такой прибор вскоре был создан. А спустя два месяца после этого Витя, по сути автор прибора, повесился в своей квартире.

В течении двадцати лет ушли из жизни все наши ребята. Как выяснилось теперь, мощное электромагнитное излучение создавало вокруг себя поле, которое сильно влияет на иммунную систему организма, на психику, и так далее. По сути это та же радиация, только тип излучения другой.

Я продержался дольше других, но и меня "догнал" привет из прошлого. У меня лейкемия, врачи говорят – до Нового года не дотяну. Может быть, поэтому я и решил...

Старик замолчал, погрузившись в воспоминания. "Нет" – подумал он: "Все таки не тот. Все таки пустышка..."

Собеседник все молчал, и он начал терять терпение: – Ну, а все же, есть какие-то документальные подтверждения ваших слов? – Есть! – горько, с надрывом ответил бывший физик: – Есть, и такие, от которых у меня до сих пор волосы встают дыбом, не смотря на то, что я совершенно лыс. Вы не торопите меня, молодой человек, на мне большой грех, и мне нужно собраться с мыслями...

В общем, так... У нас во дворе, в соседнем доме, жила семья. Отец, полковник, танкист, фронтовик, мать – тоже боевой офицер, связистка, и дети, трое парней. Старший из них, Аркадий, был моим приятелем. Я был лет на двенадцать старше его, но признаюсь – мне было с ним интересно. Хочу сразу сказать – личностью он был неординарной. Писал стихи, свободно ориентировался во многих гуманитарных науках, изобретал, рисовал. В нем жила какая-то неистребимая тяга ко всему новому, он был весь устремлен в будущее.

Но когда Аркадий заканчивал школу и готовился к поступлению на физфак, произошло несчастье – от последствия тяжелого ранения, полученного ещё на войне, умер его отец. Для впечатлительного парня, который страшно гордился своим отцом, это был удар. В общем, как теперь говорят, у Аркадия началась дипрессия.

Он провалил экзамены, связался с какой-то шпаной, целый год болтался без дела, начал выпивать. А мне было некогда хотя бы поговорить с парнем достраивался "Факир", мы все ждали эксперимента, много работали – ещё бы, семь лет нашей жизни было отдано этой установке. Аркадий тем временем попал в какую-то нехорошую историю, и лучшим выходом для него было пойти в армию. Весной 1969 его призвали, а в конце сентября привезли назад. Аркадий был болен, причем диагноз звучал примерно так: "Поражение ЦНС и вещества головного мозга под воздействием органического и неорганического воздействия". Словом, Аркадий сошел с ума. Ему мерещились бородатые люди, выходящие прямо из стены, какие-то взрывы, разрушения и прочие...

Я всю зиму с 69 на 70 год по своим каналам пытался узнать, что же там, в армии, случилось с моим приятелем. Выяснилось, что Аркадий из-за слабого зрения попал в стройбат. Его часть размещалась в Казахстане, где полным ходом шли работы по строительству ракетных комплексов баллистических ракет с ядерными зарядами.

В сентябре 1969 всех солдат, работавших на штукатурке ракетной шахты, поразил один и тот же странный недуг – страх, галлюцинации, судороги, припадки. Словом, произошло нечто, что свело с ума целый взвод молодых, здоровых парней, большинство из которых, к слову, не было отягощено избыточным интеллектом.

Аркадию дали инвалидность, назначили пенсию, и он тихо жил со своей матерью все эти годы. Он был не опасен, даже сохранил ясность рассудка, я изредка встречался с ним, мы разговаривали, но конечно же, это был совсем другой человек...

Он умер этим летом, от сердечной недостаточности – последние лет двадцать он очень много курил и почти не выходил из дому. Табак его и доканал.

На поминках мать Аркадия передала мне его стихи – он писал и после того, как заболел. Вот послушайте...

Старик полез в карман плаща, вытащил пожелтевший листок бумаги, надел очки и прочел:

Оператор не спит. Над экраном склонившись, Он сигнал посылает на точку орбиты. Над планетою ночь. Миллионы убитых Жертв последней войны, спят, навеки забыты. Сбиты звезды с Кремля. Реки все обмелели. Покореженный взрывом, разрушен локатор. Разум спит, окрестившись в кровавой купели. Разум спит. Тишина. Но не спит оператор...

Вот такое стихотворение... И дата – конец сентября 1969, через шесть дней после эксперимента. Я после этого ночь не спал, высчитывал вектор направления луча, который мы посылали с "Факира", но не вверх, а в глубь. Все совпало – именно та точка в Казахстане, где служил Аркадий. Понимаете, что это значит?

Наш эксперимент удался! Но из-за ошибки в расчетах "Факир" переслал мыслеобразы не на орбиту, а в прямо противоположном направлении. Причем переслал не только то, что передавал оператор Гриша, а вообще все, снял, так сказать, наше мыслеполе. Все эти Витькины разговоры о ядерной войне, обрушившийся локатор и так далее... Кстати, у нас в лаборатории были раздвижные двери, а все ребята из группы носили бороды. Вот откуда у Аркадия взялись галлюцинации с бородачами, выходящими прямо из стены.

Старик замолчал, потом поднял на него неожиданно голубые глаза, спросил, запинаясь:

– Вы ведь именно об этом хотели услышать? Все... сходится?

Он кивнул – да, все сходится, симптомы те же, диагноз тот же. Время, место, дата – все совпадает. Нашел. Все таки он.

Сколько лет его семья ждала этого момента! Когда в 1969 брата отца привезли из армии, привезли точно так же, как неведомого Аркадия, и в точно таком же состоянии, отец поклялся – найду причину, найду виноватого. Найду – и убью.

Нашел не отец, нашел он. Сын, племянник. Но злости, ненависти уже не было – их съели годы. Этот старик сам себя наказал, вернее, его наказала жизнь. Все остальные виновники трагедии давно мертвы. Старик – тоже не жилец. Дело, как говорится, закрыто. В архив.

Правда, где-то в приволжских степях дремлет, зарытый в землю, "Факир", настоящее чудо из волшебной сказки, и кто знаете, сколько подобных ему машин и установок с самыми невероятными свойствами разбросано по просторам нашей страны?

У него теперь есть опыт, и возможно, поиск, ставший частью жизни, будет продолжен. Не ради умерших. Не ради живых. Ради ПРАВДЫ. Старик, молча сидевший рядом, поднялся, не глядя на него, попрощался, и пошел шаркающей походкой в сторону метро. А у него перед глазами почему-то встал тот самый мыслеобраз, который физик-конструктор Витя хотел транслировать на весть мир: группа молодых веселых и чертовски талантливых ребят в плащах, ветер, шумят шведские сосны...