Текст книги "Приключения в капле воды"

Автор книги: Сергей Афонькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

С. Ю. Афонькин
Приключения в капле воды

Я благодарен Льву Николаевичу Серавину, вдохновившему меня на работу над этой повестью, Андрею Гудкову – за помощь и поддержку, а Пифе – за бескорыстную любовь.

Автор

ГЛАВА 1
Пифин мячик. Желания Сандры. Калейдоскоп для взрослых. Вообразин. Окуляр, объектив, тубус

Сандра размахнулась и забросила маленький резиновый мячик в кусты. Пифа тотчас рванулась с места и бросилась вдогонку. При этом она так быстро перебирала своими короткими лапками, что казалось, их у нее не четыре, а целых восемь.

Мягкие черные Пифины уши полоскались на бегу, как флажки в ветреную погоду. Пифа домчалась до края поляны, три раза высоко подпрыгнула, как это делают, чтобы оглядеться, зайцы, и зарылась носом в траву.

– Ищи, Пифа, ищи, подбодрила Сандра, хотя играть в это июльское утро ей уже больше не хотелось.

Несколько мгновений на поляне виднелся только Пифин хвост, болтавшийся из стороны в сторону, как резиновый прутик – туда-сюда, туда-сюда. И вот на уже несется обратно, победоносна сжимая в длинной пасти мячик. Аккуратно опустив его на землю и подтолкнув носом к самым сандалиям Сандры, Пифа присела на передние лапы, заскребла когтями от нетерпения, издала ноющий звук и, не выдержав ожидания, взвизгнула тонко и нервно, дескать: «Ну что же ты? Давай! Бросай скорей опять!»

Но Сандра вдруг схватила таксу поперек гладкого узкого живота, повалила в траву и стала, похлопывая и поглаживая рыжее брюшко, ласково приговаривать:

– Ах, ты, черный мокрый нос! Глупая маленькая собачка! Песка-ухоноска! Тебе бы все играть, все бегать за мячиком целый день с утра до вечера, пока с лап не будешь валиться от усталости.

А дома опустошишь свою мисочку и завалишься на коврик под дверью до утра. И во сне все будешь бегать за своим мячиком – повизгивать, сучить лапками…

Хорошо тебе, черная пипетка, живется, не скучно! Я целое утро с тобой бегаю – кто бы со мной так играл!

Сандра на минуту задумалась, продолжая поглаживать собаку, рука ее двигалась все медленнее. Наконец, она глубоко вздохнула и сказала решительно:

– Нет! Так играть я бы не стала! Не буду же я, как ты, Пифенция, шнырять по кустам за мячиком и хрюкать от удовольствия. Я бы лучше отправилась в поход на лодках или с рюкзаком в горы. Ведь я уже не маленькая. Меня можно взять с собой в поход. Брали же меня папа с мамой в прошлом году летом в Крым. Вот было здорово! Не поход, а целое путешествие! Море, скалы, гроты! А сейчас что? Скукотища! Сиди на даче целый день. В лес одной нельзя, на озеро нельзя. Бегай тут с тобой по поляне с утра и до вечера! Разве это жизнь? А, Пифка? Ну что ты скажешь? Ничего-то ты, криволапый мордач, не понимаешь!

Хорошо было Алисе в Стране Чудес… Побежала за кроликом, провалилась в норку, и там с ней приключилось ТАКОЕ!.. Вот это было настоящее путешествие! Я знаю, Лифкин, ты тоже побежала бы за кроликом, и в нору за ним обязательно полезла – ты ведь любишь совать свой длинный нос во все дырки и норки! Да только нет у нас таких кроликов! На соседней даче живут, правда, несколько. Но они совсем, совсем не те. Сидят в клетках целыми днями и жуют, жуют. Они и нор-то рыть, наверное, не умеют. А часы? Ну скажи, Пифа, откуда у них могут быть часы, как у того кролика из Страны Чудес? Все это сказки! Правда, папа говорит, что жизни бывает интереснее, чем в сказке, но со мной еще такого не приключалось. Пошли лучше спросим его, когда мы поедем в этом году путешествовать!

При слове «пошли» Пифу подбросило, как на пружине. Сандра тоже вскочила, и они наперегонки побежали по тропинке к дому – черная гладкошерстная такса и ее маленькая хозяйка.

Папа, как и всегда в последние дни, сидел на веранде и работал. Он часто так и говорил Сандре: «Не мешай, пожалуйста, я работаю», – или: «Пойди поиграй с Пифой в саду, а я тут поработаю». В чем заключалась папина работа, Сандра не очень представляла. Сидит себе человек за столом, читает книгу на нерусском языке, да еще без картинок, а то вдруг прильнет глазом к какой-то черной штуковине, стоящей на столе, и замрет. Правда, Сандра уже понимала, что и без картинок попадаются интересные книжки, где написано про приключения, разные опасности, невероятные события – не оторвешься! Но странный прибор на папином столе оставался для нее загадкой: «Что это? Может, особый калейдоскоп для взрослых? Недаром папа часто крутит у него какие-то колесики». У Сандры года два назад был калейдоскоп. Приставишь его к глазу, крутишь и смотришь на разные узоры. Красиво, но быстро надоедает.

«Для взрослых, наверное, делают какие-нибудь особые, взрослые, интересные калейдоскопы, иначе зачем в них смотреть и час, и два?» – так думала Сандра на бегу, приближаясь к маленькой деревянной даче, окруженной кустами шиповника и акации. Пифа, как всегда, обогнала ее и, процокав коготками по полу веранды, уже возилась носом в своей миске, то шумно лакая, то выхватывая отдельные кусочки.

– Папа! Когда же ты кончишь смотреть в свой калейдоскоп и когда мы наконец поедем путешествовать? – спросила Сандра, взбежав по ступеням веранды, и только после этого перевела дух.

Папа поднял голову от своего странного прибора, откинулся в кресле переплетенные прутики слегка скрипнули – и, взглянув на растрепанную косичку Сандры, стоявшую торчком на макушке, улыбнулся и сказал:

– Мы все вместе отправимся в путешествие, когда я вернусь из своего.

У Сандры от неожиданности перехватило дыхание:

– Ты собираешься куда-то уезжать? В свое путешествие? Без меня, без мамы, без Пифы? На все лето?

Глядя на растерянное и возмущенное личико Сандры, папа продолжал улыбаться:

– Да нет, я никуда не собираюсь уезжать. Но поверишь ты или нет, Александра Сергеевна, я путешествую уже много дней!

В ответ на такое заявление Сандра только рот открыла от удивления. В доме ее звали по-разному – Сандра, Саша, Шура, и она твердо знала, что если папа обращается к ней «Александра Сергеевна», то вещи он говорит серьезные и шутить совершенно не намерен.

– Но как же, – воскликнула она, – можно путешествовать, не сходя с места! Ты же целыми днями сидишь дома! Я знаю – когда путешествуют, берут с собой рюкзак, палатку, примус, продукты, спички, садятся в поезд или летят на самолете, потом идут пешком, потом…

– Подожди, подожди, – перебил ее отец. – Путешествовать ведь можно по-разному. Археолог человек, изучающий, как жили люди задолго до нашего времени, может сидеть в библиотеке и читать старинную книгу или откапывать из земли осколки древней вазы или кувшина. При этом он совершает увлекательное путешествие во времени. А астроном? Он целый день сидит в своей обсерватории и изучает небо, совершая при этом настоящее путешествие среди звезд. А математик? Он… Но Сандра радостно перебила:

– Поняла, поняла! Ты путешествуешь с помощью своего калейдоскопа. Вот этого, что стоит на столе!

– Правильно, только не калейдоскопа, а МИКРОСКОПА, – добавил папа.

– Для того, чтобы смотреть на что-то МИКРОСКОПИЧЕСКОЕ! Очень маленькое! – Сандру прямо-таки распирало от собственной сообразительности.

– Ну конечно! – продолжал отец. – В тебе росту уже сто тридцать сантиметров. Помнишь, тебя меряли у косяка двери? То есть, один метр и тридцать сантиметров: в одном метре сто сантиметров. Этому тебя уже учили в школе. А в одном сантиметре…

– Десять миллиметров, – отчеканила Сандра, – этому нас тоже в школе учили. Миллиметры – это самые маленькие деления у меня на линейке. Меньше их уже ничего не бывает!

– А вот и неверно! – папа даже выпрямился в кресле – так он любил все объяснять, и, притянув к себе поближе Сандру, посадил ее на колени.

– Люди разбили миллиметр еще на целую тысячу частей, – продолжил он. Получились такие маленькие отрезочки, что ни на какой линейке, деревянной или металлической, их уже не изобразить. Им дали название микроны. Это греческое слово. И означает оно просто «маленький» или «малый».

Сандра на минуту задумалась:

– Зачем же разбивали, если не изобразить, ни увидеть нельзя? – несколько неуверенно спросила она.

– Так это нельзя, увидеть простым, невооруженным глазом, а если заглянуть в микроскоп…

– Значит, микроскоп – оружие! – воскликнула Сандра. – Оружие, которое вооружает глаз! Получается вооруженный глаз! Только против кого воевать? Не против же твоих микронов?!

– Конечно, нет! – засмеялся папа. – Вооружают глаз, чтобы воевать с неизведанным. Открывать что-то новое, неизвестное. Да и мелких тварей, которых измеряют микронами, вокруг тебя пруд пруди. Только ты их не видишь. Среди них полезные и вредные, и просто твари сами по себе. Но, поверь, все они очень интересные.

Сандра боязливо посмотрела по сторонам и спросила почти шепотом:

– И всех их можно увидеть в твой микроскоп? Папа вздохнул:

– Нет, к сожалению, далеко не всех, а только самых крупных, да и микроскоп этот вовсе не мой.

– Разве ты его не сам придумал? – удивилась Сандра.

– Ну что ты, конечно, нет! – ответил папа. – История его изобретения, как и почти любой окружающей нас вещи, уходит в глубь веков. Ты видишь разные предметы – меня, например, нашу Пифу, стол, микроскоп, потому что свет, отраженный от них, попадает тебе в глаз. Света от больших окружающих тебя предметов много, и видишь ты их отчетливо. А от маленьких, крошечных вещей света так мало, что их и разглядеть-то как следует не удается. Но если бы дело было только в яркости, это еще полбеды. Ведь их можно осветить лампой, фонариком. Но и тогда разглядеть их трудно – уж больно они малы.

Представь себе, что человека, стоящего очень далеко от тебя, ну например, в поле, ярко осветили прожектором. Сможешь ли ты определить, какого цвета у него глаза, сколько пуговиц на одежде, ребенок ли это, взрослый или старик?

– Нет, наверно, – предположила Сандра и добавила уже уверенней: – Нет, если стоит очень далеко, то нет!

– А что надо сделать, чтобы ответить на эти вопросы? – папа сделал наивные глаза, как будто сам не знал ответа. – Ну, правильно, – перебил он уже готовую ответить Сандру. – Надо подойти к нему ПОБЛИЖЕ! И тогда разглядишь все детали. Но с маленьким, сосем маленьким предметом, такой фокус не пройдет. Если его поднести близко к глазу, изображение просто расплывется, и ничего не увидишь. Для того, чтобы сделать крошечный предмет большим, надо знать, как ведет себя свет, тогда можно УПРАВЛЯТЬ им сделать далекое близким, маленькое – большим. Да ты и сама можешь уже управлять светом! Вспомни зеркальце, которое тебе подарили на день рождения. С его помощью можно изменить направление лучика света.

– Да! – Сандра даже заерзала на коленях от приятных воспоминаний. – Оно и сейчас при мне! Им можно пускать солнечные зайчики! – И тут же она вытащила из кармана маленькое круглое зеркальце, поймала в него солнечный лучик и запустила его Пифе прямо в глаз. Пифа даже есть перестала от неожиданности, затрясла головой и два раза подряд оглушительно чихнула, тряся ушами. – Прибор в действии, – улыбнулся папа и продолжил свой рассказ. – Зеркала люди придумали давным-давно. Не всегда их действие было так безобидно. В древности греческий ученый Архимед приказал войнам, оборонявшим его родной город Сиракузы от неприятеля, направить десятки солнечных зайчиков от полированных щитов на вражеский флот, и они спалили корабли дотла!

А вот и другой прибор, который люди придумали очень давно, – при этих словах папа выдвинул ящик стола и достал большую ЛУПУ в черной оправе с длинной деревянной ручкой.

– Я знаю! Она увеличивает! Через нее уже видны микроны? – спросила Сандра.

– Еще не совсем отчетливо, – ответил папа. – Несколько микрон ты не видишь даже через такую большую лупу, а вот сотню – десятую часть миллиметра, – пожалуй.

Сандра осторожно взяла лупу и направила ее на линейку, лежащую тут же, на столе. Самый маленький штрих, отделявший миллиметры друг от друга, вдруг раздулся, распух у нее на глазах и предстал толстой черной неровной канавой, полной каких-то щербин, зазубрин, заноз и лепешек краски.

– Здорово! – прошептала Сандра, разглядывая это диво. – Лупа – это уже простой микроскоп? – спросила она наконец после долгой паузы.

– Совершенно верно. Только увеличивают лупы предметы не очень сильно. Всего в несколько раз. В лучшем случае с их помощью можно разглядывать муху, комара, занозу в пальце.

– Ненавижу занозы! – успела вставить Сандра.

– Микроскопы увеличивают уже в десятки и сотни раз. В них много маленьких луп, или, как их еще называют, ЛИНЗ. Все они очень сложные и расположены в определенном порядке. Одни вот здесь, – папа показал на верхнюю часть длинной трубки, – в ОКУЛЯРЕ. Другие вот тут, – его палец поехал вниз, – в ОБЪЕКТИВЕ. А соединяет их специальная труба, черная внутри, – ТУБУС.

– Окуляр, объектив, тубус, тубус, тубус, – Сандра покатала незнакомые слова на языке. – Похожи на волшебные, – заметила она.

– Да, запомни их хорошенько, они тебе пригодятся, – посоветовал папа. Пригодятся мне?

– Зачем? – удивилась Сандра.

– Ты же хотела совершить путешествие?

– Да, но куда? – вскочила она с папиных колен.

– Туда, в тубус, – спокойно ответил он.

Пифа почувствовала, что на веранде затевается что-то необычное, и подбежала, помахивая хвостом, заранее готовая принять участие в любых проказах – лишь бы при этом надо было побольше бегать, кого-нибудь ловить или искать.

– Туда, в тубус, – повторил папа, так как Сандра потеряла дар речи. Точнее, с его помощью в каплю воды под объективом. – И поскольку Сандра все еще продолжала молчать, добавил:

– Тебе откроется удивительный мир микроскопических живых существ, с тобой наверняка произойдут удивительные приключения, неожиданные встречи, опасные и смешные. Там…

Но Сандра, наконец, обрела дар речи:

– Ты шутишь! – воскликнула она. – Разве можно залезть в этот… тубус и попасть в каплю воды! Это же сказки для маленьких! – Сандра даже обиделась, но папа оставался серьезным.

– На свете нет ничего невозможного, – сказал он. – Чтобы совершить такое путешествие, надо лишь одно – немного воображения.

– Ах, воображения… – разочарованно протянула Сандра, но все же спросила: – А у меня его хватит, как ты думаешь?

– Не хватит – добавим! – бодро изрек папа и почему-то полез в домашнюю аптечку. Пошелестев обертками от таблеток и пилюль, он вытащил небольшую коробочку и протянул ее Сандре. На ней крупными буквами было написано: «Вообразин. Детское. Внутреннее. Срок годности…» и дальше что-то выдавлено – не разберешь.

– Тебе хватит одной таблетки, – сообщил папа.

Сандра взяла коробочку, посмотрела на папу, потом на коробку, потом на микроскоп, потом снова на папу и спросила:

– В каплю воды? – В каплю! – бодро подтвердил папа.

– Но я же плохо плаваю, почти совсем не умею. Утону, – нерешительно возразил Сандра.

– Вот это другой разговор! – обрадовался папа. – Ерунда! Прекрасно будешь плавать, потому что дышать тебе не придется!

– Тогда я задохнусь! – уже всерьез забеспокоилась Сандра.

– Вовсе нет! Ты станешь такая маленькая, что тебе хватит воздуха, растворенного в воде. Вспомни лимонад, сколько там выделяется пузырьков! Дышать будешь всей своей поверхностью – именно так поступают микроскопические существа, к которым ты отправишься. А чтобы быстрее плавать, надень ласты. Помнишь, те, что тебе купили в прошлом году.

– Одной немного боязно, именно Сандра явно искала отговорки.

– Возьми с собой Пифу! А я все время буду наблюдать за вами в микроскоп. Так что в крайнем случае помогу, не делом, так советом, заверил папа. – Ну, чего ты стоишь? Беги скорее за ластами и не забудь захватить из холодильника кусочек колбасы!

– А это еще зачем?

– Дадим и Пифе четвертинку Вообразина, – крикнул ей вдогонку папа.

Через пару минут Сандра появилась на веранде в купальном костюме, ластах и с кружком колбасы в руке.

– Ну и вид у тебя! – не выдержав, прыснул папа.

– Плохой вид? – оскорбилась Сандра.

– Нет-нет, поспешил заверить папа, – отличный вид. Самой заправской путешественницы. – Ну, давай колбасу для Пифы, а это тебе, держи! – сунул он ей в ладонь маленькую желтую таблетку.

– Пифа, ап!

Пифа поймала на лету колбасу со вставленной четвертинкой Вообразина и облизнулась, а Сандра решительно отправила в рот свою долю. Под языком стало прохладно, как от мятного леденца, пол качнулся под ногами, а в голове вдруг сделалось свежо и ясно.

– Кажется, действует! – прошептала Сандра, схватившись рукой за спинку кресла.

– Скорей к столу! – заторопил папа.

Сандра нагнулась, подхватила Пифу, прижала ее покрепче к груди, сделала три шага к столу, высоко поднимая ноги в ластах, и стала наклоняться к микроскопу.

– Слова! – только и успел крикнуть папа.

– ОКУЛЯР, ОБЪЕКТИВ, ТУБУС! – прошептала Сандра, приникла глазом к микроскопу и… ухнула вниз.

ГЛАВА 2
Вниз по черной трубе. Разноцветные шары с хлыстами. Инвалид. Дружная семейка. Рыцарь в латах

Это было похоже на затянувшийся и не слишком удачный прыжок в бассейн с вышки – тело вдруг потеряло вес, желудок подскочил к горлу, ноги в ластах потеряли опору и болтались, как придется, где-то сзади и наверху, а впереди стремительно приближалась огромная от края до края, блестящая поверхность.

«Окуляр!» – успела подумать Сандра, крепче прижимая к себе дергающуюся Пифу, и влетела в линзу, как в воду. «Убьюсь!» – мелькнуло у Сандры в голове, но вместо этого с ее телом стало твориться что-то странное. Оно вдруг резко и как-то по частям уплыло вбок, словно на экране испорченного телевизора, снова собралось вместе, распалось на тысячу частей и сразу сжалось почти в точку. О том, что делалось в этот момент с Пифой, Сандра могла только догадываться. Лишь на мгновение у нее перед глазами проплыли две длинные тонкие ниточки – как «дворники» на стекле машины. «Что это с ее ушами?» – рассеянно подумала Сандра, но вдруг превращения кончились. Сандра летела яркой пылинкой в длинном и черном колодце. «Тубус!» – догадалась она. Далеко внизу все сильнее разгоралось и стремительно увеличивалось яркое пятно – объектив. Через секунду оно разрослось до огромной сверкающей чаши и – раз! Сандра снова влетела в линзу. И опять серия быстрых и странных превращений – только тепло Пифиного живота было все время тут, рядом, под руками. Сандре показалось, что она еще крошечной фигурки, или что кругом все еще раз увеличилось. И вот уже огромная сверкающая линза объектива уходит все выше и выше. «Куда, в небо?» – возник вопрос и пропал без ответа.

А внизу величаво разрасталась огромная, как океан, капля. Ее поверхность, выпуклая, блестящая и пронизанная потоками света, быстро приближалась. Судорожно изогнувшись всем телом, Сандра успела в последний момент перевернуться ластами вниз и – бултых! – ушла в воду. «То-то шумный был бы плеск!» – мелькнула у нее в голове строчка какого-то стишка. В первый момент Сандра изо всех сил по-собачьи заработала руками и ногами, выпустив, наконец, Пифу, но быстро успокоилась. Странно! Дышать совершенно не хотелось. Вода была теплая, шелковистая и почему-то совсем не мокрая, только чуть более густая, чем обычно. Перед ее глазами проплыла, как ни в чем не бывало, Пифа, быстро перебирая лапками.

Сандра глянула наверх. Над ее головой серебристо отсвечивал купол капли, а там, за ним, в вышине, из огромной блестящей линзы в полнеба смотрел на нее, подрагивая, огромный глаз. От бездонного черного провала зрачка разбегались в разные стороны голубоватые канаты – тяжи.

– Папа! – неуверенно позвала Сандра. Говорить она могла, но звук раздавался, словно из пустой бочки. Сверху потек отчетливый, но немного приглушенный голос:

– Не бойся! Все в порядке! Я прекрасно тебя вижу. Спуск прошел успешно. Путешествие начинается!

– Я стала совсем крошечной? – спросила Сандра глаз.

Глаз моргнул и прищурился – наверно, папа опять улыбнулся:

– Да! Ты стала меньше… Сейчас подсчитаю! В двадцать шесть тысяч раз!

– Ого! Это, наверное, очень-очень много.

– Даже трудно себе представить, как это много! Если уменьшить во столько же раз наше озеро, где мы плаваем обычно на лодке, оно уместилось бы у тебя в ладошке! А наша дача с садом и огородом спокойно расположилась бы у тебя на мизинце. Осторожно! – вдруг воскликнул папин голос. И в тот же момент Сандру сзади что-то сильно толкнуло.

Она быстро обернулась и еле смогла увернуться от нового толчка: на нее катил, а точнее, подпрыгивая, пер огромный шар. Он был величиной почти с Сандру, и двигался как-то вприскочку – толчками, прыжками, выделывая зигзаги и мелко сотрясаясь всем телом. Сандра едва успела отплыть с дороги. Шерсть у Пифы на загривке встала торчком – жесткой черной, щеткой, и даже в основании спины встопорщилась дыбом. С громким лаем бесстрашная такса ринулась вдогонку за обидчиком своей хозяйки. Она была полна решимости растерзать это чудовище на сотню кусочков.

– Пифа, назад! – успела крикнуть Сандра, и вовремя, потому что шар тянул за собой два тонких длинных хлыста. Они извивались так быстро, что рябило в глазах. Попади песик под их удары – и ей бы несдобровать. Едва Сандра успела схватить таксу за шкирку, как их затрясло и закружило в воде, взбиваемой бешено работающими хлыстами. Несколько придя в себя, Сандра заметила, что все пространство вокруг нее буквально кишит разноцветными шарами. Маленькие и большие, зеленые, желтые, красноватые, опаловые и почти бесцветные, они двигались в разных направлениях, размахивая длинными хлыстами. Казалось, какой-то великан отпустил связку разноцветных шаров на ниточках, и все они зажили своей собственной жизнью – сновали, плыли, сталкивались, расходились в стороны, опять сталкивались и снова упорно плыли по своим делам. Приглядевшись, Сандра заметила, что у одних было два отростка, у других один, и двигались они совершенно по-разному. Некоторые с двумя хлыстами – неслись вперед, взбивая и закручивая воду позади себя. «Как моторки», – подумалось Сандре. Другие быстро вертели одним длинным хлыстом прямо перед собой, буквально ввинчиваясь в воду, как штопоры. Сандре то и дело приходилось увертываться от их дергающихся, трясущихся тел и извивающихся хлыстов.

– Папа! Кто это? – закричала она, все еще удерживая рычащую Пифу.

– Это жгутиконосцы, – раздался голос. – Не бойся, они не причинят тебе вреда. Только старайся держаться подальше от их жгутиков. Видишь – все эти существа имеют один или два жгутика. И крутят они ими не как попало, а каждый на свой манер, чтобы плавать в воде. Одни жгутики работают, как самый настоящий рыбий хвост…

– Да, точно! – обрадовалась Сандра. – Другие, как штопор! Как их тут много! Кишмя кишат, – продолжала удивляться она.

– В воде рек, морей и озер они могут разводиться в несметном количестве, – объяснял папа.

– Вода от этого изменяет свой цвет и часто становится непригодной для питья.

– Так вот кто виноват в том, что наше озеро было так долго зеленым и непрозрачным, – догадалась Сандра. – Противные хлыстоносцы!

– Жгутиконосцы, – поправил папа. – Если бы не их количество, они были бы совсем безобидными. Ведь и тебя они могут в худшем случае лишь толкнуть. Да и с помощью жгутиков не очень-то расплаваешься. Попробуй-ка двигаться вперед, крутя перед собой одной рукой! Или представь себе Пифу, которая пытается плавать, лишь руля сзади хвостиком. Тяжелый труд, – вздохнул папа.

– Бедняги! – посочувствовала Сандра.

– Некоторые из них, правда, пытаются что-то придумать. Вон, смотри, плывет один такой!

Сандра закрутила головой и увидела слева от себя круглый шар, плывший более степенно, чем его беспокойные собратья. Жгутик его работал более плавно. Приглядевшись, Сандра увидела многочисленные волоски – отростки, отходящие в разные стороны от его бича-жгутика. «Как страусиное перо», подумала она.

Папа уловил ход ее мыслей.

– Да, как перышко, – заметил он. Таким легче загребать воду. И все-таки, как ни крути, а с одним или двумя жгутиками далеко не уедешь! Некоторым ведь жгутиконосцам нужно с их помощью не только двигаться, но и пропитание добывать – загонять в себя совсем уж крошечных тварей, бактерий. Правда, и в этом случае наиболее сообразительные жгутиконосцы умудряются изобрести что-то свое, как вон тот, впереди тебя.

Перед Сандрой проплывало странное существо. Из шарика-тельца торчала прозрачная воронка, в которой бился-работал жгутик. «Как язычок пламени на ветру», – подумала Сандра. Он лихо закручивал воду, подсасывая к воронке толкучую мелюзгу, которую даже Сандра разглядеть могла с трудом.

– Какая странная воронка, – заметила она. – Похожа на манжетку или воротничок!

– Верно! Их так и называют: воротничковые жгутиконосцы, – начал пояснять папа.

Но Сандра перебила его:

– Смотри, смотри! – закричала она. – Инвалид!

Сзади к Пифе медленно приближался странный жгутиконосец. Один его жгутик работал как-то неуверенно – дергался и изгибался совсем не в том ритме, что у прочих, а вместо другого торчал короткий обрубок.

– Бедняга! – посочувствовала Сандра, и даже Пифа перестала ворчать и уставилась на пришельца. – Наверное, его покусали или побили. Не твоих ли это лап дело, длинноухая Пипетка? – нахмурилась Сандра. Но такса глянула на хозяйку такими невинными глазками, что это предположение сразу отпало.

– Нет, Пифа, конечно, тут ни при чем, – заметил папа. – Никто его вообще не кусал. Скорее всего, это мутант.

– Мутант? – переспросила Сандра.

– Да, мутант. У него, наверное, что-то с рождения испортилось в жгутике. Он ведь очень сложно устроен, это не просто шнурок или трубочка, объяснил папа. – Даже сейчас ты слишком велика, чтобы разглядеть как следует, что находится внутри жгутика. Поверь мне на слово – там распорки, крючки, спицы, трубочки, зацепки – целое хозяйство. Стоит только чему-нибудь сломаться – и все! Инвалид-мутант на всю жизнь. Чинить-то некому. Хорошо хоть жизнь у них, у жгутиконосцев, совсем коротенькая.

– Несчастненький! – пробормотала Сандра, отплывая немного в сторону, чтобы дать дорогу инвалиду. – Совсем одинокий!

– Да ты не расстраивайся, – подбодрил ее папа. – Дело житейское. Все-таки худо-бедно плавает по своим делам. А что касается одиночества, так мало кто из жгутиконосцев водит компании. Каждый сам по себе. Впрочем, попадаются иногда дружные ребята. Поищи – может, встретятся!

К этому времени Сандра вполне освоилась в новой обстановке и резво поплыла вперед, работая ластами, крутя головой по сторонам, ловко увертываясь от плывущих навстречу жгутиконосцев и поглядывая время от времени на Пифу, которая держалась в стороне и чуть позади от хозяйки. Маленькие лапки хотя и работали на совесть, но толку от них было немного. Пифа, поглядывая на резвых жгутиконосцев, стала даже помогать себе хвостиком, пытаясь вертеть им, как пропеллером. Она уже стала понемногу отставать, но хозяйка вдруг остановилась.

– Нашла! Пифа, смотри! – воскликнула Сандра.

Впереди плыла, медленно кружась, целая компания жгутиконосцев.

– Раз, два, три, четыре… восемь! – сосчитала Сандра.

Все были сцеплены Друг с другом, а их жгутики торчали в разные стороны и бойко работали.

– Молодец! – похвалил папа Сандру. – Отыскала! Все это родственники. Одна компания. Бывают и другие – числом поменьше и побольше: четыре, шестнадцать. Так все время вместе и плавают.

– Наверное, вместе веселей, – предположила Сандра.

– Может, и так, – согласился папа. – А может, меньше шансов, что тебя кто-нибудь съест.

– Одного заглотит, а шестнадцатью поперхнется! – весело подхватила Сандра. И вдруг забеспокоилась. – Пап, а меня-то никто здесь не сцапает? Ведь эти жгутиконосы точь-в-точь с меня ростом. Ведь если их могут, то и меня… – закончила она, совсем упав духом.

– Жгутиконосцы, – опять поправил папа. – Не бойся. Надеюсь, ничего страшного с тобой не случится. Я и Пифа рядом. В самом крайнем случае произнесешь волшебные слова.

– Объектив, окуляр…

– Тише, тише, – перебил ее папа. – Еще не время. Путешествие только начинается!

Сандра немного успокоилась, провожая взглядом дружную семейку жгутиконосцев, похожую на блюдце – совсем плоскую.

– А как же остальные? – опять задумалась она. – Совсем беззащитные? Никто ничего не придумал? Ведь они же такие сообразительные!

– Ну почему никто ничего? – возразил папа. – Некоторые закрывают свое тело пластинками…

– Как хоккеисты! – догадалась Сандра. – Такие нашлепки на руки, на ноги, чтобы не побиться. Правда? Где же они их берут?

– Где берут? Сами себе все делают. В магазин же не сплаваешь.

– Ну конечно, – засмеялась Сандра. – Какой же магазин для жгутиконосцев! Ой, смотри, – протянула она руку, – а вон настоящий рыцарь!

Медленно кружась, как в вальсе, вдалеке проплывал жгутиконосец, которого действительно можно было принять за средневекового рыцаря в латах. Фигурные пластины, покрывавшие все его тело, срослись на стыках выпуклыми ребрами. Оба жгутика лежали у него в глубоких бороздах – канавах. Один, бодро работающий, свисал вниз; другой, извивавшийся более плавно, опоясывал все тело, как ремешок.

– Вот это панцырь! – Сандра едва не присвистнула от удивления.

– Их так к называют – панцырными жгутиконосцами. Ты совершенно права, добавил папа.

Сандра, невольно залюбовавшись красавцем в латах, на минуту выпустила из виду Пифу. Воспользовавшись моментом, та погналась за маленьким жгутиконосцем, как за велосипедистом, попыталась ухватить его за основание жгутиков. При этом она ловко увертывалась от их извивающихся кончиков. Толстячок только прибавлял ходу, опускаясь все глубже.

– Пифа, Пифа! – забеспокоилась Сандра. А Пифа, наконец, исхитрилась и ухватила жгутик зубами. Ее тут же замотало из стороны в сторону. Сандра ринулась на помощь жгутиконосцу и перехватила кувыркающуюся парочку у самого дна.

– Фу! – крикнула она. – Пифа, плюнь! – и дала ей хорошего шлепка. – Ну как тебе не совестно, приговаривала Сандра, разжимая пасть таксы. – Как не стыдно!

А Пифа уже мелко и дробно колотила кончиком хвоста о дно, как бы говоря: «Прости, хозяйка! Охотничьи повадки! Больше не повторится!»

Насмерть перепуганный жгутиконосец тоже осел на дно, и вдруг, расставив оба своих жгутика шпагатом, быстро пополз от них прочь. От удивления Сандра даже перестала журить таксу.

– Во дает! – прошептала она. – И так они могут?

– Да! И не только так! Наблюдай дальше!

А смотреть было на что. Прямо к ним, почти по дну, ползло какое-то зеленое существо. Его тело то сокращалось, то растягивалось, слегка изгибаясь влево-вправо. Извиваясь, оно довольно быстро приближалось к Сандре.

– Странно двигается, – заметила она. – Будто ползет в воде. Гляди, Пифа, да еще и жгутиком себе помогает, крутит им спереди. Па, это тоже жгутиконосец?

– Да, это ЭВГЛЕНА. Ее еще называют Эвглена грацилис – грациозная.

Древние греки верили, что живут среди олимпийских богов три грации: богини гармонии и радости жизни. Звали их Аглая, Эвфросиния и Талия. Приятно было посмотреть на эту троицу. Все они делали изящно и красиво говорили, танцевали, двигались. Вот за необычное движение эвглены, похожее на замысловатый танец, и назвали ее грациозной.