Текст книги "Были и небылицы (сборник)"

Автор книги: Сергей Юрьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Сергей Юрьев
Были и небылицы (сборник)

© Юрьев С.С., 2014

© ООО «Литературный Совет», 2015

* * *

Сказы об Иване – крестьянском сыне

Сказ первый
О том, как Иван – крестьянский сын на царевне Милане женился

Берендей был не простым царём, а царём-реформатором. Бывало, надоест ему на печке лежать, поворочается он с боку на бок да и пошлёт писаря бересты надрать, чтобы было на чём новый указ написать. Вокруг царских палат все берёзы ободранные стояли – что ни день, то новый царский указ появлялся.

Как-то раз запретил он народу своему лаптем щи хлебать и повелел хлебать щи ножом и вилкою, по заморскому обычаю. Все, конечно, сделали вид, что послушались, да только лапти всё равно каждый при себе держал.

В конце концов решил царь дочь свою, царевну Милану, не за принца какого-нибудь отдать, а демократично, на конкурсной основе.

Тут же во все стороны гонцы поскакали – и в Фуфляндию, и в Берляндию, и в Марляндию, и в Тридевятое государство, и даже в Трисемнадцатое царство – с указом царским, мол, приглашает царь Берендей ко двору своему всякого звания добрых молодцев на турнир воинский, а уж кто в турнире победит, тот и получит царевну в жёны, а в приданое – палаты каменные и сундук золота.

Народу понаехало – тьма-тьмущая, на постоялых дворах аж по два короля на одну лавку спать укладывали, а все прочие – если урвал клок соломы под голову положить – и то хорошо.

С утра пораньше собрались рыцари, принцы, короли, султаны и шахи в Чистом поле, разделились на пары и давай друг друга мутузить. Грохот стоял такой, будто битва нешуточная идёт. Да только не повезло заморским гостям – наладились они драться как раз вдоль тропы, по которой Иван – крестьянский сын из дому на огород ходил репу поливать.

Идет он, никого не трогает, на гостей дивится, но тут его один рыцарь из Берляндии, падая, головой зацепил. Тут уж Ваня не на шутку огорчился. Схватил он своего обидчика за ногу, раскрутил над головой и швырнул в толпу. К тому времени в битве всё смешалось, никто не мог найти того, с кем биться начал, поэтому молотили всех подряд – каждый против всех. Врезался рыцарь из Берляндии в толпу и так доспехами своими загремел, что все от грохота аж присели. А когда поняли, в чём дело, на Ивана набросились. Тут уж Ваня совсем на них обиделся – выдрал с корнем дубок, раза три им отмахнулся, и все гости заморские попадали, а встать уже не смогли – уж больно много на них железа понавешено было.

Царевна Милана вместе с папенькой за битвой из окна терема своего наблюдала, а как увидела Ивана, так он ей сразу и приглянулся.

– Вот, – говорит, – он моим женихом и будет!

Огорчился Берендей, не для того он дочку растил, пылинки с неё сдувал, чтобы за мужика-лапотника отдать. Но сразу от своих же слов отказаться не посмел, только придумал хитрую хитрость… Царевну спать отправил, а сам Ивана к себе в палаты зазвал и говорит:

– Ваня, палаты каменные и золота сундук хоть сейчас забирай…

– А Милана как же? – удивился Иван. Ему царская дочка давно нравилась, только заговорить с ней он робел.

– Понимаешь, Ванечка, к моему указу ещё и секретный протокол прилагается. – Царь его писарю продиктовал, пока Иван от поля битвы до царских палат добирался. – Царевну в жёны только тот получит, кто мне три головы Кощея Бессмертного принесёт…

– Дык у него только одна голова, – удивился Иван. – Это у Змея Горыныча – три.

– А тут уж, Ваня, выкручивайся как хочешь, – сказал Берендей и на печку полез сон досматривать.

Делать нечего – царской воле перечить – себе же хуже… И пошёл он куда глаза глядят, света белого не видя от огорчения. Так и забрался Иван, сам того не ведая, в Тёмный лес, и вдруг перед ним откуда ни возьмись появилась избушка на курьих ножках. А всякому образованному человеку известно, что в такой избе живёт Баба-яга.

– Эй, бабуля, отворяй! – закричал Иван, потому что вдруг очень сильно ему чаю захотелось.

– А ты кто таков? – поинтересовалась Яга, дверь приоткрыв и в щёлочку глядя.

– Я – Иван…

– А Иванам тут от ворот – поворот! – тут заявила бабуля и хотела уже дверь захлопнуть и повернуть избушку свою к лесу передом, но Иван успел в щёлочку палец просунуть.

– А я не просто Иван, – добавил Ваня. – Я царевнин жених.

– Ну, тогда заходи, гость дорогой! – Яга тут же дверь пошире распахнула, а избушке приказала присесть, чтобы Ивану удобнее заходить было…

Пока пили чай с пирогами, рассказал Ваня о беде своей, а Баба-яга отправила кота своего Чёрного в погреб мышей ловить, чтоб не подслушивал, и говорит:

– Беде твоей, Ваня, помочь проще простого. Ты разве забыл, что Кощей-то у нас не простой, а Бессмертный? Ты ему голову снесёшь, а он – чирк огненным пальцем, и у него новая вырастает. Тут можно не три, а целую дюжину настричь…

– А если он мне голову снесёт? – ответил Иван. – У меня-то голова одна, а огненного пальца вообще нет.

– Ну, Ваня… Грибов бояться – в лес не ходить.

От избушки Бабы-яги до Кощеева царства идти было недалёко – Тёмный лес пройти, а там – налево, наискосок. Дошёл Иван за три дня и три ночи и видит замок высоченный, кругом кости разбросаны, и чёрные вороны кругом клювами щёлкают.

– Эй, Кощеюшка! Биться выходи! – крикнул Иван так, что стены затряслись. – Богатырь пришёл.

– Да ну тебя! – отозвался Кощей, высунувшись из окна. – Надоело уже… Бьёшься, бьёшься, а толку никакого. Я ж бессмертный. Давай лучше в загадки поиграем. Я тебе – три, а ты мне – одну. Кто не отгадает, тот голову свою отдаёт. Только я первый загадываю!

Делать нечего, согласился Иван, и перед ним тут же ворота железные сами собой открылись, и сам Кощей навстречу вышел.

– Извини, – говорит, – Ваня, в гости не зову – у меня там не убрано…

Что у него там не убрано, Кощей уточнять не стал, а сразу загадку загадал:

– Тощий конь с одним хвостом. Он когда-то был кустом.

А Иван знал верный способ, как любую загадку отгадать, – если мысль сама в голову не идёт, надо затылок почесать.

– Это ведьмина метла! – догадался Иван, и Кощей тут же голову с себя, словно шапку, снял и отдал. Только у него тут же новая выросла.

– Жёлто-красный зверь летит, всё съедает на пути, – загадал Кощей вторую загадку и достал из-за пояса ножичек булатный – проверить, не затупился ли.

– Это пожар, Кощеюшка, – догадался Иван, и тут же вторая голова с плеч Кощея свалилась.

– Под колодою верёвка, шустрая, как мышеловка, – загадал Кощей последнюю загадку и когти выпустил, надеясь, что на этот раз Ваня уж точно не догадается.

– Это змея подколодная. Под колодою живёт, мышей ловит. – Эту загадку Иван ещё сызмальства знал. – А теперь ты на мой вопрос ответь: получишь ты мою голову или нет? Если не угадаешь, то получишь.

Кощей тут же за подбородок схватился и давай ходить туда-сюда, думу думать:

– Если скажу, получу – значит, если угадал, то не получу, а если не угадал, то тогда не получу, если получу… – У него от напряжения ума даже лоб докрасна раскалился. – Если скажу, не получу, то, если не угадал, тогда получу, если не получу. А если получу, то не угадал… – У Кощея уже дым из ушей пошёл, а из глаз сами собой искры посыпались. – Если скажу, угадал – то не получу, потому что угадал. А если не угадал, то всё равно угадал. А если получу, значит, не угадал…

В общем, задумался Кощей лет на двести, не меньше, а Иван собрал Кощеевы головы в авоську и к Берендею отправился – царевну сватать.

Царь как увидел Иванову добычу, так сразу и закричал:

– Да ты трёх Кощеев завалил! Да я тебя за браконьерство в остроге сгною!

Но тут уже царевна возмутилась.

– Папенька, – говорит, – ты же обещал! Или за Ивана, или в монастырь!

Так и пришлось Берендею царевну отдавать за крестьянского сына… Только после этого царь реформы проводить перестал, и берёзы вокруг палат царских вскоре свежей берестой покрылись.

Сказ второй
О том, как Иван – крестьянский сын ходил войной на Фуфляндию

Сидел как-то царь Берендей в палатах каменных, и задумчиво так смотрел на карту государства своего. Кругом леса да болота – скукотища. Даже повоевать не с кем, чтобы, значит, имя в истории осталось. Например – Берендей-Завоеватель, или Берендей-Заступник… И в зятья опять же навязался к нему не прынц заморский, а свой же Иван, да ещё и крестьянский сын. А что делать – сам обещал: «Кто в турнире воинском всех победит, тому, независимо от роду и звания…» Раз обещал, царское слово держать надо…

Так и сидел Берендей почти день целый, предаваясь думам печальным, повелев никого к себе не пущать… Да только за дверью резной вдруг железо загремело, крики послышались. А потом ввалился прямо в палату рыцарь иноземный, только доспехи все помяты, меча нет, и под глазом синячище размером с кулак воеводы царского. Да и сам воевода следом вбежал.

– Куды без докладу?! – кричит. – Не мог по-людски попроситься?! Шлема не снял, ног не вытер!

А рыцарь тут же заморский поклон изобразил, по-ихнему – реверанс, и говорит:

– Я есть посланник от король Фуфляндии! Я имей нести письмо для царь Берендей!

Царь пакет забрал, а посланника велел гнать со двора, чтобы ковры не поганил дорожной грязью.

А в пакете том письмо оказалось. Только понять, что там написано, Берендей только с третьего раза смог, и то воевода ему помог: «Я имел побывать на турнир за рука принцессы Миланы. Был бит по голова каким-то Иван. Вели его казнить, а то иду на война!» А вместо подписи вообще загогулина какая-то стояла, на крендель похожая.

Хоть и не шибко царь зятя своего жаловал, но не казнить же его на самом деле – ещё царевна обидится… Вызвал он к себе Ивана.

– На, – говорит, – читай. Допрыгался, зятёк…

– Да я ж и не заметил, как его зацепил, – сказал Иван, письмо прочитав.

– Зато он заметил, – ответил царь. – Видно, тока-тока оклемался.

– Делай, Ваня, что хочешь, а у этой Фуфляндии, по слухам, войска раз в пять побольше, чем у нас, – сообщил воевода…

Делать нечего, попрощался Иван с Миланой, взял с собой лаптей девять пар и отправился в страну далёкую с тамошним королём отношения выяснять. А когда до ворот столицы неприятельской дотопал, всего одна пара у него осталась, да и та того гляди развалится.

Стучит Иван в ворота, а ему и не открывают. Пришлось кричать стражникам, что на высокой башне примостились:

– Эй, служивые, открывай! К вашему королю гость пришёл!

Только, видно, стражники по-нашему не понимали, и потому долго ещё Иван кулаками молотил в ворота, прежде чем они отворились. И оказалось, что за воротами сотен пять войска стоит в полной боевой готовности.

– Все на одного, да?! – возмутился Иван и дубину свою дубовую из левой руки в правую переложил.

– Это есть почётный караул, – ответил местный воевода.

Но как только Иван в ворота вошёл, на него сверху сеть упала, а потом всё войско набросилось. Схватили его и потащили прямо к королю. А тот даже и разговаривать с Иваном не стал – глянул только, кивнул головой забинтованной, мол, это тот самый, и стражники фуфляндские потащили гостя в темницу.

Три дня и три ночи развлекался Иван тем, что в крыс камушки кидал… Сперва хотел дверь выломать, но она железная оказалась – тараном не пробьешь. А на четвёртый день пришёл к нему канцлер королевский, две морковки на завтрак принёс и сказал:

– Ты есть мужик! Ты не имель права наш благородный король на поединок бить!

– А мне уже звание Ивана-царевича присвоено, – ответил Иван, доставая из-за пазухи грамоту царскую – и подпись, и печать – всё как полагается.

– Ну, тогда король будет тебя помиловать, – сразу же подобрел канцлер. – Только ты должен Мерзогрыза победить. Тогда наш король с твой царь воевать не будет.

– Что за Мерзогрыз? – удивился Иван.

– Мерзогрыз есть такой чудовище, – пояснил канцлер. – Каждый месяц к ворота приходит и требует себе мерзавца съесть. А если не дают, ворота ломает.

– А вам что – мерзавцев жалко?

– Мерзавцы – тоже люди! – гордо заявил канцлер и ушёл с высоко поднятой головой.

На другой день выпустили Ивана из темницы и со всем почётным караулом повели его к воротам. А как только за ворота вывели, створки за ним захлопнулись, и засов железный изнутри заскрежетал.

Осмотрелся Иван – кругом ни души. И тишина – даже трава не шумит. И вдруг, как будто из-под земли, перед ним возник лопоухий дракон, крыльями машет, зубами щёлкает… Принюхался он к Ивану и вдруг как скривится.

– Опять, – говорит, – обманули… Я же Мерзогрыз! Я же только мерзавцами питаюсь. А ты невкусный.

– Хватит болтать! – Иван знал, что разговоры с противником до добра не доводят. – Биться давай!

– Бейся, кто тебе мешает… – сказал Мерзогрыз и погрузился в глубокую задумчивость.

Тут Иван на него со своей дубиной набросился – и по бокам, и по голове, и по хребтине со всей силы охаживает, а тому хоть бы хны – сидит по-собачьи, уши развесил и на ворота смотрит.

– Ты чё такой непробиваемый? – спросил Иван, умаявшись.

– Как думаешь – с разбега ворота разнесу? – вместо ответа решил посоветоваться Мерзогрыз.

– Разве что головой, – почесав затылок, ответил Иван.

– Голод – не тётка, – рассудительно заявил Мерзогрыз. – А вкуснее канцлера с королём всё равно никого нет… – И тут же с разбегу как по воротам головой шарахнет – только заклёпки полетели в разные стороны.

Иван следом за Мерзогрызом в город пошёл, а там уже ни войска королевского, ни канцлера, ни самого короля не оказалось – разбежались все кто куда. А к Ивану начали люди подходить – и мастеровые, и землепашцы, и рыцари – из тех, кому Мерзогрыза нечего было бояться. И сразу же предложили Ивану стать у них новым королём. Но Иван отказался – попросил только, чтобы девять пар лаптей ему сплели на обратную дорогу. Лаптей в Фуфляндии не оказалось, но местные сапожники быстренько девять пар сапог сшили… Так и пришлось ему через тридевять земель босиком топать – уж больно хороши сапоги оказались, жалко стаптывать…

Сказ третий
О том, как Иван – крестьянский сын диво победил

Хоть и женился Иван – крестьянский сын на царевне Милане, а привычек старых не оставлял. Как весна наступала, садился он на коня златогривого и отправлялся родителям помогать пахать да сеять.

Как-то раз шёл он за сохой по борозде и вдруг слышит голос самого царя Берендея:

– Не прынцево это дело – землю пахать!

Оглянулся Иван – и впрямь на меже сам царь стоит, а при нём свиты видимо-невидимо, и министры, и воеводы, и слуг душ полтораста.

– Иди-ка сюда, Ванечка, дело есть на сто рублей… – позвал царь и посмотрел на Ивана как на сына родного, приветливо да ласково.

– Знаю я ваши дела, Величество! – отозвался Иван, сохи не бросая. – Опять за тридевять земель топать… А кто ж родителям-то поможет! Староваты они, сами не управятся.

– А я министра по пахотным делам вместо тебя оставлю, – предложил Берендей. – Заодно и проверю, как он своё дело знает.

Делать нечего – с царём спорить даже царевичам не полагается. Так что пришлось Ивану садиться в царёву карету, а министр, спустя рукава, за соху ухватился. А по дороге начал Берендей Ивану дело говорить:

– Послал я в прошлом годе служивых людей за Тёмный лес и Дикую степь, в Неведомые земли, в эту, как её…

– Экспедицию, – подсказал воевода, который слыл при дворе человеком образованным.

– Во! В её самую, – продолжил царь. – Уж год прошёл, а от них ни слуху ни духу. А ты, Ванечка, где хошь выкрутишься – сходи да узнай, сгинули они или просто заблудились.

– Да где ж их теперь искать-то? – изумился Иван, заподозрив, что царь снова против него интригу затеял.

– А велел я им туда идти, где солнце восходит, и никуда не сворачивать. Вот и ты так же иди…

Так и пришлось Ивану идти, куда царь велел, хорошо хоть, по дороге попалась ему изба Бабы-яги, с которой они были добрыми приятелями.

– Ты куды, соколик? – Баба-яга как русский дух учуяла, сразу в окошко высунулась. – Пошто мимо идёшь, не здороваешься?

– Привет, бабуля, – вежливо сказал Иван. – Только некогда мне. Опять Берендей службу мне нашёл. Войско целое затерялось – искать иду.

– И верно, – припомнила Яга. – В прошлом годе проходили здесь… Сотня витязей прекрасных. Их, видно, в Чудной долине заколдовали.

– А кто? – тут же поинтересовался Иван.

– Тс-с-с… – Яга испуганно приложила палец ко рту. – Об этом вслух не говорят. Да и не знаю я точно. Сорока одна мне натрещала, что завелось там Диво какое-то. Кто на него глянет, тот уж по своей воле не уйдет.

Иван как про Диво услышал, так и припустил со всех ног, поняв, что и вправду витязи в опасности.

– Стой, Ваня! – крикнула ему вслед Яга. – Мне тут давеча домовые ступу новую сладили. Может, старую возьмёшь – всё быстрее будет.

– Да я ж в неё не помещусь, – заметил Иван, глянув на старую прогнившую ступу.

– А ты верхом на неё садись, – посоветовала Яга. – Ей всё равно, как лететь – хоть боком, хоть задом… А править – как лошадью: скажешь «Но!» – вперёд полетит, скажешь «Тпру!» – совершит мягкую посадку.

Больше времени на разговоры Иван тратить не стал, уселся на ступу да и полетел туда, где солнце встаёт. По дороге двух гарпий заморских, тварей крылатых, повстречал. Пока они промеж собой дрались, кто мужика-лапотника есть будет, Иван им палицей железной все зубы повышибал, а потом пожалел об этом. Хотели они ему подробно про Диво рассказать, да не смогли – без зубов-то какие разговоры.

А ступа и вправду старая была – сотню вёрст пролетит и на отдых просится. И вот на третий день прилегла ступа отдыхать, а Иван пошёл дичь какую-нибудь добыть себе на обед, да вдруг споткнулся о какой-то пенёк, а тот от него наутёк по косогору побежал. Только разве ж от Ивана скроешься… Догнал он пенька в три прыжка, перевернул, а там оказался лесовичок в соломенной шляпе.

– А ну, – говорит Иван, – признавайся, кто ты таков и от кого прячешься.

Лесовичок очки на нос натянул, глянул на Ивана и только после этого заговорил:

– Эха! Да ты вроде не Дивов слуга. Я тебя тута и не видел… Лесовик я, Спиридон. А Диву я не служу, потому что без очков ничего не вижу. Как чую, что Диво приближается, – я сразу очки с глаз долой…

– Хоть какое оно, это Диво? – спросил Иван.

– А оно своего вида не имеет, – начал рассказывать Спиридон. – Витязю оно кажется красной девицей, девице – добрым молодцем, медведю – бочкой, в которой мёд никогда не кончается, кабану – дубом с желудями…

– И как же с ним совладать-то? – вслух задумался Иван.

– А ты с ним биться собрался? – изумился Спиридон и тут же обратно под пенёк полез. – Моя хата с краю – ничего не знаю.

– А вот это видал?! – Вытащил Иван лесовика из-под убежища и под нос ему палицу железную сунул.

– Богатырушка… – тут же заверещал Спиридон, не зная, кого ему больше бояться – Диву или богатыря пришлого. – Всё скажу, только не шуми. Мне прадед мой рассказывал, что если Диву этого напугать при всём народе, оно с испугу свой обычный вид покажет. А того, кто хоть раз видел его настоящего, Диво уже не обманет.

На дворе уж ночь была, тут и созрел у Ивана хитроумный план… Засунул он Спиридона в ступу, сам на неё сел и велел лесовику дорогу показывать к шатру Дивову. А как долетели, спустил вниз верёвку, которая у лесовика в хозяйстве нашлась, зацепил медным крюком за край шатра, а другой конец подальше в кусты забросил.

– А теперь слушай, – сказал Иван лесовику, когда они уже в зарослях недалече от шатра затаились. – С утра, чуть свет, я на ступе взлечу и над Дивовым станом кружить буду, а ты за верёвку дёрни, так чтобы шатёр повалился. А я уж в Диво этого палицу метну.

– Только ты сразу мечи, пока его не разглядел, а то не сможешь ведь, завораживает с первого взгляда…

Утром вокруг шатра начал народ собираться – и селяне, которые по неосторожности за грибами не туда пошли, и дружина Берендеева, и звери, и птицы, даже жираф один, неизвестно как из Африки добравшийся. Никто на Ивана даже не посмотрел, когда он на ступе вылетел – все ждали, когда Диво почивать закончит и начнёт голосом сладким говорить, что кому сегодня делать, как ему, Диву, угодить.

Тут-то и дёрнул Спиридон-лесовик за верёвку, и шатёр набок повалился. А Иван, едва заметив, что кто-то там лежит на перинах пуховых и простынях кружевных, палицу свою метнул. Только сразу же за ней вдогонку бросился, потому как привиделось ему, что пуд железа летит прямо в девицу красоты неописуемой, и стыдно стало ему за злодейство своё. Только палица быстрее хозяина оказалась – страшный визг раздался, и вместо красной девицы обнаружилась тварь какая-то – зелёная, хвостатая, с пятачком, как у хряка, пастью, как у лягушки, только зубами утыкана, а уши – как оладьи, только синие… Схватил её Иван за холку, а Диво тут же вопить принялось:

– Я – Диво! Диво дивное! Глаз не оторвать!

– Глаз я тебе отрывать не буду, – пообещал Иван. – Я тебе башку оторву. – Хотел было он так и сделать, да только передумал и засунул Диво в мешок. – А может, и сгодишься для царёва зверинца…

А витязи Берендеевы, как только наваждение с них спало, вокруг Ивана столпились, стоят понурые, не знают, что и сказать.

– До дому сами дорогу найдёте или проводить? – спросил у них Иван.

– Найдём… Как не найти, – ответили витязи хором.

– Тогда и я полетел. Надо бы Яге ступу вернуть. – Иван на ступу забрался, мешок с Диво на плечо забросил. – Да и домой надо, а то ведь напашет там этот министр… Землю пахать – это не декреты подписывать.