Текст книги "Увидимся во сне (СИ)"

Автор книги: Сергей Язев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

И вот по его телу словно прошел электрический разряд. Пальцы обеих рук сжимали небольшую книжечку, а глаза улавливали заглавные буквы: «Новый Завет». Это была Библия, та самая, которую он подобрал в том ужасном месте. Юноша принялся пролистывать страницу за страницей, однако все они оказались пустыми, белыми, словно первый снег, кроме одной – первой. На ней красным фломастером были написаны цифры: 03.08.09. Очевидно, сегодняшняя дата, подумал Егор, но зачем кому-то понадобилось отмечать сегодняшний день? Может, это он сам написал эти цифры, находясь в забытьи и беспамятстве? Не важно. Сейчас юношу интересовал только один вопрос: продолжат ли страницы заполняться?

Кабинка лифта спустилась на первый этаж, и створки с шумом разъехались в стороны. Егор ступил на площадку, пряча Книгу Бытия в задний карман, и направился к дверям домофона. Оказавшись на улице, он все-таки решил достать свой мобильный и, сделав это, удивился, словно в руках вновь оказалась Библия. За все время его полусознательного состояния на телефон не поступило ни единого вызова, даже сообщения остались прежними.

«Неужели обо мне все забыли?» – Подумал Егор, пряча сотовый в передний карман.

Так или иначе, он постарался выбросить из головы дурные мысли, и все-таки решил навестить друзей. Место их положения в такое время могло иметь два варианта: пляж и огромный парк «Зеленые фонтаны». Несмотря на ясную погоду, этот день нельзя было назвать жарким, поэтому первый вариант отпадал сам собой. Оставалось только прыгнуть в ближайший троллейбус, проехать пару остановок и встретиться с друзьями. Интересно, как они отреагируют на столь внезапное «исцеление» их старого приятеля, особенно Олег?

«Только бы там не было Алены».

Егор вошел в просторную арку, разделявшую две девятиэтажки. По лицу тут же проскользил прохладный ветерок – привет от уходящего лета. Юноша двигался к остановке и размышлял. Ему было над чем подумать и дело касалось не только Алены. Впервые он почувствовал, что голова больше не забита образами этой девушки, словно в его мыслях появилось дополнительное пространство, подарив сознанию свободу, пусть и не абсолютную. Главным вопросом по отношению к Алене был такой: «Смогу ли я посмотреть ей в глаза?». В принципе, это не составляло сложности, ведь отношений между ними не было, но были чувства – чувства Егора, и этого более чем достаточно.

Парень шел мимо красочных витрин в толпе прохожих, таких же серых и обыденных, как и он сам. Повсюду в воздухе висела тоска по уходящему лету. Егор понимал, что совсем скоро деревья вдоль тротуара покроются блеклой желтизной, и тучи скроют людей друг от друга в их домах, за толстыми бетонными стенами. А потом придут первые морозы, пойдет снег и город впадет в спячку.

Неизвестно, почему в этот момент его окружили именно эти мысли. Ясно было одно: от них на душе становилось пусто и сыро, как в холодной квартире во время дождя.

Егор и не заметил, как уже стоял на остановке рядом с несколькими людьми. Его взгляд пытался поймать в нескончаемом потоке машин троллейбус с нужным номером маршрута. Люди вокруг Егора не были знакомы, и не имели общих сходств, за исключением пары влюбленных, держащихся за руки. Парень смотрел на их лица, на лица всех присутствующих, и вдруг заметил необъяснимое отличие. Пара словно выделялась из общего фона. Нет, от них не исходило яркое свечение, и на лицах так же не было улыбок, но отличие, безусловно, было. Влюбленные выглядели ярче остальных, стоящих на тот момент там людей. Казалось, будто пара сошла с красочной картины, контрастируя на фоне серости и обыденности.

И еще две души, которым суждено потерять друг друга, подумал Егор, и тут же удивился собственной мысли. Когда это он начал думать так, и почему? Может, это и было так называемым «Опытом», о котором безустанно твердил его отец? Может быть. Он всегда говорил, что, имея за плечами тот самый «Опыт», жить становится намного легче, но все сводилось к обратному. «Опытный» человек всегда знает, чем все закончится, и имеет право выбора своих поступков, но зачем тогда делать большинство из них? Зачем заводить отношения, влюбляться, растить детей, если все, что ты делал исчезнет в пучине времени. Это знает каждый.

К остановке медленно подошел троллейбус, было слышно, как по салону разлетелся голос, объявляющий остановку. Двери из тонированного стекла, неспеша разъехались, и на тротуар посыпали люди. Егор дождался, пока выйдет последний, коим оказалась молодая девушка с коляской, по всей видимости, пустой. Правило «Сначала люди выходят из автобуса…» оставалось для юноши нерушимым, как и многие другие, похожие.

Пара шагов – и парень внутри. Благо, людей в салоне оказалось не очень много, но, несмотря на то, что все места были заняты, для тех, кто ехал стоя, пространства было более, чем достаточно. Егор не выносил езды в переполненном общественном транспорте, по этой причине, всячески старался избегать его. Однако сейчас его боязнь осталась в своих пределах.

Долго ехать не пришлось. За все время из динамиков в салоне донеслось лишь два объявления остановок. Когда троллейбус дошел до нужной точки, Егор ступил на тротуар. В окрестностях парка людей было больше, чем, наверное, на красной площади во время парада. Они сновали туда-сюда, каждый по своим делам. Матери с колясками, подростки, влюбленные пары. Все эти люди напомнили Егору муравьев, которых он в детстве рассматривал под лупой, отправляясь с отцом в лес.

Место положения его друзей было неизменным. Парень знал, где их искать, и сейчас нисколько не сомневался в своей правоте. Где-то в середине парка находилась одна из многочисленных скамеек. Это место было приятно тем, что во время жары, всех, собравшихся там, окутывала тень, падающая от старого клена, метров пять в высоту и полтора в диаметре. Рядом с ним находился центральный фонтан, на кайме которого также сидели отдыхающие.

Егор двигался по широкой аллее, над краями которой возвышались стройные деревья. Каждая лавочка была заполнена людьми. Они были везде, даже некоторые участки травы были укрыты покрывалами, на которых стояли пластиковые бутылки с минеральной водой, разумеется, там же сидели и люди.

Пройдя вдоль по аллее, Егор увидел перед собой огромную клумбу, усеянную самыми разными цветами. Она разделяла широкую дорожку на две узких, выполняя роль своеобразной «разделительной полосы». Парень четко знал, какой путь ему следует выбрать. Он повернул направо, и, пройдя с один десяток метров, услышал знакомые голоса. За пышными кустами не было видно скамейки, однако Егор был уверен, что людей там не меньше трех. Так все и было. Подойдя поближе, парень заметил четверых ребят, двое из которых сидели на скамейке, а двое других оставались в стоячем положении, застыв во взаимном объятии. Ими оказались его старые знакомые, те, из-за которых он отсидел взаперти несчетное количество дней, те, из-за которых он потерял веру в людей, те, что заставили видеть его все те ужасные вещи, тот страшный мир…

Егор удивился всем этим выводам, вернее, они просто ошеломили сознание парня. Он и подумать не мог, что сможет накопить в себе так много ярости к живым существам – к людям. И тут его разум, подобно волне морского прилива, захлестнул один единственный вопрос, заставивший его застыть на месте: «Когда я стал таким?».

Тем временем, все, присутствующие под тенью клена, заметили Егора, стоящего в нескольких метрах от скамейки. Никто не подал вида, но в душе каждого подростка пробежала искорка страха. Возможно, именно это и вызвало продолжительную паузу в диалоге и недавнем веселье. Все четверо молча смотрели на Егора, не зная, что сказать. Каждый чувствовал себя виноватым, но больше всего на тот момент не по себе было Алене. Буквально, пару дней назад Олег рассказал ей все о чувствах Егора. Он сказал, что сейчас это уже не имеет никакого значения, ведь они вместе и чувствуют себя счастливыми. Но девушка не была легкомысленной дурочкой, и прекрасно понимала, чем обусловлено исчезновение ее недавнего поклонника. Эти мысли порождали чувство вины («…только бы он не наложил на себя руки!!...»), ведь совесть работает без перебоя, независимо от состояния души, и Алена знала это как нельзя лучше.

Егор стоял, словно статуя, не дойдя несколько метров до ожидающей его компании. Он пробовал найти ответ на новоиспеченный вопрос, но как бы ни старался сделать это, все усилия были напрасны. Парень снова ощутил легкое головокружение, будто его сознание желало отцепиться от тела, освободиться от его оков.

– Егор, чего ты там стал? – Прервал напряженную паузу Олег.

Егор почувствовал явное облегчение, этакий своеобразный откат. Он поднял голову и устремил взгляд на своих друзей. Всеми силами парень пытался выдавить из себя улыбку – не просто веселую рожицу, а нечто более искреннее, и, можно сказать, ему удалось это сделать. Егор понял это по реакции ребят: они улыбались в ответ.

– Да так, кое-что вспомнил. – Задумчиво произнес парень.

– Иди к нам. – Предложила Алена.

Эти слова звучали как-то странно. Егор не привык слышать подобное из ее уст, поэтому даже немного растерялся. Подойдя поближе, он принялся жать руки в качестве приветствия. Все улыбались, хихикали, но Егор прекрасно осознавал их состояние: они по-прежнему чувствовали себя виноватыми.

– Ну, как дела? – Спросил Егор у окружившей его компании.

Все хором ответили, что дела у них идут хорошо, и поспешили поинтересоваться о самочувствии Егора. Просто так – обычная формальность – ничего личного.

– У меня все в порядке. Я просто болел, и только сегодня выздоровел.

Олег вынул из кармана пачку «Лакки Страйк» и закурил сигарету. Алена тут же отпрянула от него, но на небольшое расстояние, так называемую, безопасную дистанцию, пересечение которой у молодых пар почти всегда заканчивается конфликтом. Олег довольно улыбнулся. Он знал, что Алене противен табачный дым, но какой мужчина станет меняться ради обычной женщины? Егор знал, что его друг думает именно так, и впервые ему захотелось сказать прямо: «Правильно, дунь ей в лицо, этой КУКЛЕ крашенной!». Естественно, он этого не сделал, и никогда бы не посмел. Егор просто угадал мысли Олега, ничего больше.

В компании вновь воцарилась пауза. Теперь чувство вины в сердцах ребят начинало развеиваться, словно от дуновения легкого ветерка, однако сказать по-прежнему было нечего. Егор решил сделать первый шаг:

– Какие планы на вечер?

Подростки словно оживились.

– Я думаю, сегодня можно будет у меня зависнуть, – предложил Саша, – у меня хата лысая. Ты как, Егор? Заодно твое выздоровление отметим.

Егор согласился. Он уже давно не выходил в свет, и был не прочь немного развлечься. Но на этот раз он даже и не думал напиваться и танцевать, как радостный старатель до самого утра. Егору хотелось чего-то более умиротворенного, того, что можно было назвать настоящим отдыхом. И снова он почувствовал изменение в своем характере, но искать его причину не хотелось.

– Ладно, Егор. Сейчас по домам, встретимся вечером у Санька. – Объявил Олег.

– Я не против. – Ответил Егор.

Компания вышла за пределы парка, затем еще немного постояла на остановке, пока каждый не дождался своего автобуса. Все это время Егор и не подозревал, что с него не сводят взгляд пара красивых глаз.

Когда Егор пришел домой, первым его желанием стало поскорее выложить из кармана Книгу Бытия, и больше не прикасаться к ней. Причиной тому вовсе не служил конец веры парня, напротив, после всего увиденного им, ему просто необходимо было за что-то держаться. Книга, найденная в кармане джинсов, навеивала воспоминания о той ужасной сцене, поэтому юноше особенно неприятно было держать ее в руках.

Однако, соблазн заглянуть в нее все еще присутствовал. Егор открыл Библию на первой странице, и сердце его тут же бешено заколотилось. Под написанной кем-то датой виднелась новая запись. Теперь парень понял предназначение этой книжонки. Она являлась чьим-то дневником и, видимо, очень личным, поскольку была замаскирована под Новый Завет. Егор попытался прочесть написанное, но из-за волнения никак не мог сконцентрироваться. Собравшись, он все-таки сделал задуманное, больше напоминая первоклассника, которому с трудом даются уроки чтения. Буква за буквой, слово за словом. Наконец, строки стали приобретать смысл.

«Сегодня это повторилось снова. Каждый раз, ложась спать, я молю Господа о том, чтобы проснуться. Мне страшно и одиноко. Я хочу кричать: «ЛЮДИ, ПОМОГИТЕ!!!», но никто не слышит меня. Эта невидимая стена не дает мне помочь им, но я так хочу этого! Мне больно смотреть на их страдания, пусть даже они этого и заслуживают, я не могу!»

Егор закрыл дневник и отложил его всторону. Парня пронзало глубокое чувство тревоги. Он молча стоял напротив стола, устремив взгляд в окно, туда, где виднелась неизвестная даль. В мыслях царила чистейшая пустота. И снова он ощутил головокружение. На этот раз Егор не стал сопротивляться. Сознание подхватил вихрь и понес его вверх по спирали. Реальность вокруг начала таять. Постепенно исчезли стены комнаты, затем пропал и пол. Кругом воцарилась тьма.

Егор пребывал в уже знакомом ему состоянии. Сейчас он ясно понимал, что сознание ни на секунду не прекращает своей активности. Парень чувствовал себя астронавтом, отставшим от экипажа, и теперь парящим в просторах вселенной, в ожидании неминуемой гибели.

«Вселенная, – подумал Егор, – ну, и где твои красоты?»

И как по заказу они стали появляться. Темнота вокруг начала шелушиться, словно старая краска, тоненькими, кривоугольными пластинками, падая вниз, где уже появились первые лучи алого зарева, подобно робким отблескам утренней зари, когда мир еще окутан тьмой.

Егор продолжал парить среди всего происходящего. Его разум пронзало ранее неведомое чувство. Он не мог описать его, можно сказать лишь одно: он чувствовал себя так, словно оказался в момент сотворения Вселенной самим Создателем.

Постепенно его начали окружать странные картинки. Они возникали из неоткуда, напоминая экраны сотен телевизоров, каждый из которых выглядел по-разному. Егор наблюдал за ними, и вскоре понял, что те самые экраны есть ни что иное, как другие миры, большинство из которых нельзя было увидеть обычному человеку. Один из экранов пролетел настолько близко, что парню захотелось коснуться его рукой. Попробовав сделать это, он тут же ощутил легкий электрический разряд, и в тот же миг темнота вокруг начала разрушаться, отпадать, словно старые обои под металлическим скребком ремонтника. Картинки, доныне пролетавшие мимо, принялись сливаться воедино, создавая одно целое, и уже спустя мгновение, Егору открылся новый мир. Парень заметил, что в этот раз все шло невероятно гладко, и надежда увидеть что-нибудь прекрасное не покидала его разум. Хватит с него кошмарных сцен с изнасилованиями и избиениями, пора уже окунуться во что-то более доброе.

Егор и не заметил, как оказался посреди огромного, светлого зала. Такие ему приходилось видеть только в кино. Высоченные арки, белые стены, нежная подсветка… Повсюду в воздухе парила атмосфера праздника и торжества, чувства легкости и возвышенности. Егор двинулся вверх по мраморной лестнице, ступени которой украшал багровый ковер. Перед его взором открылся второй зал, по виду не уступающий первому, хотя, возможно, это и было то же помещение. В самом центре стоял огромный стол, накрытый белой скатертью. По краям были выложены фарфоровые блюда, рядом с которыми сияли хрустальные бокалы. Все вокруг говорило лишь об одном: здесь намечается праздник.

Внезапно вокруг Егора с невиданной скоростью стали проноситься тени, словно он оказался в центре мегаполиса в режиме ускоренного времени. Прошло несколько секунд, и вот уже зал наполнился гостями. Солидные господа и их шикарные дамы мило беседовали, запивая собственную лесть аккуратными глотками шампанского. В помещении играла тихая музыка (кажется, что-то из коллекции Рианны), Егор ощутил невероятное спокойствие, глядя на все это. Он готов был наслаждаться происходящим вокруг всю свою жизнь. Некоторые из присутствующих на этом торжестве людей, показались ему знакомыми, но, к сожалению, парень не смог вспомнить ни единого имени.

В какой-то миг голоса в зале притихли, так же, как и музыка. Все гости сосредоточили внимание на человеке, стоящем возле края стола, видимо, ему и принадлежало данное владение. Хозяин напоминал нефтяного магната из зарубежных кинофильмов, хотя, возможно, таким и являлся. Мужчина стоял, ожидая удобного момента для произнесения речи. Его аккуратные пальцы держали бокал, внутри которого искрились пузырьки шампанского.

Наконец, воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими покашливаниями присутствующих.

– Я рад, что сегодня мы все собрались в этом роскошном зале моего особняка. – Произнес хозяин. – Мне очень приятно видеть здесь всех вас, и, надеюсь, это не в последний раз.

Толпа льстиво заохала.

– А сейчас, дамы и господа, по поводу открытия моего шестьдесят второго магазина, я приглашаю вас отведать коронное блюдо моего шеф-повара – жареную оленину!

В этот миг музыка из колонок поднялась в громкости. Огромная дверь на лестничной площадке второго этажа распахнулась, и из нее вышли четверо молодых официантов, держа большой поднос с золотой каймой (хотя, возможно, то была позолота).

– Прошу к столу! – Произнес владелец особняка.

На подносе располагалось широкое блюдо, по центру и краям которого были аккуратно уложены сочные ломтики мяса. В свете ламп мясо казалось особенно нежным. Его поверхность покрывала тоненькая хрустящая корочка, а мякоть имела медовый отлив.

– Прям, мясо девственного оленя! – Воскликнул один из гостей – мужчина преклонных лет с огромным животом и круглой, как сырный шар, головой. На протяжение всего торжества он ни на секунду не отпускал молодую жену, выглядевшую так, будто лишь вчера она вышла из того возраста, когда еще можно было мечтать о прекрасном принце на белом коне, а не о жирном и волосатом борове на «бентли» 2009-го года. Ну, что ж, как сказал бы любой подросток типа Егора: «Вот так появляются «лексусы».

– Самое, что не на есть! – Ответил хозяин.

Официанты подали столовые приборы и поспешили удалиться. Гости приступили к трапезе. Нежное мясо всем пришлось по вкусу, особенно тем, кто запивал его белым вином из бокала.

– Ммм, какой приятный вкус! – Заметила одна барышня в длинном черном платье, украшенном ослепительными стразами. – Будто капля меда упала на кончик языка!

– Не говори, милая. – Согласился ее кавалер.

Все это время за наслаждением гостей наблюдал хозяин апартаментов. В его глазах застыло чувство холода, царившее там с тех пор, как его бизнес пошел в гору.

Один из присутствующих едва не уронил кусочек лакомства на край подноса. Мужчина не обладал хорошей ловкостью, но его внимание и ум компенсировали тот физический недостаток. Возможно, поэтому он стал одним из первых, кто заметил слово, выгравированное на краю подноса: «Незабываемая»…

И тут же картина вокруг начала рушиться, все по тому же принципу старых обоев.

В темноте послышались голоса. Это и привело Егора в чувства. На сей раз он оказался на жарком кухонном полу, очевидно, дорогого ресторана. Огромные плиты, белый кафель и сотни, нет, тысячи кастрюль, сковород и разнообразных кухонных приборов. Все вокруг сияло своей чистотой, что напрямую противоречило понятию о приготовлении еды в пунктах общественного питания.

Егора тут же встревожил вопрос: «Где я?», и не напрасно. Этот сон был не таким, как остальные. Парень понял это, сделав лишь несколько шагов по белоснежной плитке, осознавая, что вокруг нет ржавчины и затхлого воздуха. Так что же будет дальше?

Голоса продолжали приближаться. Они не парили где-то за пределами реальности, они звучали точь-в-точь, как должны звучать в нормальном мире. Так, может, это и есть нормальный мир, подумал Егор. Но что тогда будет, когда обладатели этих голосов войдут сюда и заметят среди плит и котлов незнакомого человека?

Внезапно дверь помещения отворилась. По белому кафелю разнесся звук цокающих каблуков. Егор присел за одной из плит в надежде остаться незамеченным. Его зрачки четко улавливали все происходящее через тонкую прорезь между платформой с конфорками и духовкой.

В кухню вошли двое. Одного из них Егор сразу же узнал: тот самый мужчина, хозяин огромного особняка, щедро кормивший гостей олениной. Сейчас он не казался столь величественным, как в тот момент, стоя на декоративной площадке, и одаряя гостей своей лучезарной улыбкой. В этот момент он больше всего напоминал обычного скупого миллионера, который в нужный момент вложил деньги в какую-нибудь молодую, процветающую фирму, и сколотил состояние, которого вполне хватило на приобретение такого роскошного домика.

Рядом с ним, сохраняя внешнее спокойствие, стояла молодая девушка. Егор сразу же догадался о количестве лет этой юной леди. Она была не старше его самого. Шею девушки украшало чудное колье, подчеркивая всю ее длину и изящество. Видимо, она не нуждалась в деньгах. Об этом так же говорили серьги, свободно парившие над загорелыми плечами дамы.

Немного помолчав, мужчина продолжил, вероятно, давно начатый разговор:

– Так вот, пока ты не научишься думать о собственном будущем, не о каких деньгах и речи быть не может!

Девушка безразлично махнула рукой.

– Ну и подавись ты! Нам с Игорем не нужны деньги! Мы любим друг друга.

Мужчина подошел к небольшому холодильнику, и извлек из последнего бутылку «мартини». Бокал искать не пришлось – они висели повсюду, задрав вверх хрустальные «ножки». Мужчина снял один из них и наполнил полупрозрачной жидкостью. Даша заметила, как дрожат его руки, и отпрянула назад. В последний раз, когда отец так нервничал, он едва не убил свою жену, узнав, что та имела связи с одним из ее водителей. Подлец был тут же уволен. Мать Даши осталась нетронута, однако год спустя она скончалась от сердечного приступа прямо в ванной их дома. С тех пор этот суровый мужчина стал более замкнутым, и Даша все чаще замечала холодный блеск в его маленьких глазах, напоминающих таковые загнанного в угол зверя. Именно тогда девушка и начала его бояться, но сейчас стоял вопрос о ее собственном счастье – о ее любви, и красотка решила не отступать.

– Я все равно останусь с Игорем, – произнесла она, едва сдерживая тревожные нотки в голосе. – Ты ведь взрослый человек, папа, ты сам все понимаешь.

Мужчина стоял, опершись о стенку холодильника. Его взгляд не выражал никаких эмоций – сплошное хладнокровие, и Даша молилась Богу, чтобы в нем не появился давно знакомый блеск.

– Пап, ты так и будешь молчать?

Отец приложился к бокалу, после чего тот опустел на добрую половину.

– А что тут сказать? – Ответил он. – Дочь трахается с каким-то молокососом, не имеющим ни денег, ни квартиры…

–ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ МНЕ ТАКОЕ?! – Возопила девушка. – Мне плевать на тебя! Понял?! Мне плевать! Мне до одного места, что ты скажешь! Я ЛЮБЛЮ ЕГО, а он меня! Я ухожу! – Даша развернулась и направилась к выходу.

Позади послышался звон разлетевшихся хрустальных осколков, и в тот же миг ее руку, словно тиски, сжали крепкие мужские пальцы. Девушка обернулась и тут же получила жесточайшую пощечину. Все ее решительность и смелость одновременно куда-то исчезли, возможно, потому, что подобное она испытала впервые. Никогда раньше этот человек не позволял себе не то, что бить, даже сильно сжимать ее руки. Даша взглянула на отца, прямо в его обезумившие глаза. В первое мгновение она не узнала человека, стоящего перед ней. Это был не он, не ее «папочка» – это было лицо безумца, помешенного на деньгах и положении в обществе.

Мужчина не выпускал руки Даши. Девушка коснулась свободной рукой пораженной щеки – кожа заметно погрубела. А что, если останется синяк, что она скажет Игорю?

Отец словно читал ее мысли, и, услышав слово «Игорь», тут же залепил ей еще раз. Девушка едва не упала, однако вторая рука отца вовремя схватил ее за шлейку майки, разорвав нить дорогого колье. Золотые кусочки рассыпались по белому кафелю, оставляя звон во всем помещении.

Даша не могла произнести ни слова. Последним в ее памяти остался момент, когда глаза видели лишь приближающийся угол газовой плиты, после чего сознание окутал туман.

Егор понял, что все еще прячется за плитой, возле которой только что рухнуло тело девушки. Ее рука легла аккурат за пару сантиметров от дрожащего парня. Он заметил, насколько красивы ее пальцы, как приятно сделан маникюр.

В этот момент дверь кухни открылась и в проеме появилась фигура шеф-повара. Увидев лежащее тело Даши (той самой Даши, которой этим утром еще подавал завтрак), Борис испытал шок. Он почувствовал, как ноги немеют, и едва смог совладать с инстинктом «упасть в обморок». Рядом с плитой, у которой лежало тело девушки, стоял ее отец. Он отвернулся, как показалось Борису, чтобы не видеть следов собственной ярости. Возможно, его мучило чувство сильнейшего раскаяния, и повар решил быть осторожен.

– Простите, Андрей Аркадиевич, что здесь произошло? – Мягко спросил он.

Мужчина по-прежнему стоял, подобно статуе, опустив голову, и упираясь руками в блестящую платформу. Борис заметил лежащие на полу останки колье, части которого долетели до двери.

– Андрей Аркадиевич, могу я чем-то помочь? – Недоумевая, спросил повар.

Мужчина резко обернулся.

– Зажарь ее… – произнес он.

– Что?! – Лицо Бориса полыхало удивлением.

– Просто зажарь…

Повар взялся за сердце, едва не сорвав нагрудный кармашек халата.

– Но… простите… вы в своем уме?!

– Пять тысяч! – Воскликнул мужчина.

– Простите?

– Десять! Десять тысяч евро! Они смогут заставить тебя замолчать?

Борис не знал, что ответить. Еще пребывая в состоянии шока, он вспомнил о сыне, который готовился к учебе в университете. Естественно, деньги не могли помещать будущему его семьи, его детей. Но это еще не все. Борис так же боялся, что этот демон в обличие его хозяина надумает сделать то же самое с ним, с его женой. С его Кристиной. НЕТ!!!

Хозяин дома все еще не отрывал глаз от своего шеф-повара, следя за каждым мимическим жестом своего подчиненного. Казалось, он видел насквозь этого человека, читая каждую его мысль, каждую смену настроения. Заметив это, Борис решил, что лучше будет прервать нависшую паузу.

– Я никогда не готовил… лю… людей. – Запинаясь, произнес он.

– Какое твое коронное блюдо? – Спросил Андрей Аркадиевич.

Повар, не задумываясь, ответил:

– Оленина по-итальянски, господин!

Хозяин злорадно улыбнулся.

– Приготовь ее по этому рецепту – и все дела! И волки сыты, и овцы целы! – Андрей Аркадиевич направился к выходу. – Да, и выбери какой-нибудь самый праздничный поднос! – Сказал он, на миг остановившись в дверном проеме, и обернувшись, подмигнул Борису. – Только никому. Тсс.

Повар не помнил, кивнул ли ему в ответ, но сейчас это было не важно.

«Надеюсь, хозяин позаботится о том, чтобы на кухню никто не входил, – подумал Борис и тут же ужаснулся собственных мыслей. – Ты что, правда, собираешься сделать это?! – Раздался внутренний голос, однако он не знал, что ответить на это».

Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Повар подошел к бездыханному телу девушки. Она лежала на животе, раскинув руки по сторонам, из-под лица сочилась кровавая юшка. Он аккуратно дотронулся до ее запястья – никаких признаков пульса.

«Мертва, однозначно».

Борис не знал с чего начать. В своей работе ему доводилось иметь дело с различными диковинными рыбами, птицами, растениями. Некоторые из них отторгали одним только видом, но повар всегда знал, что нужно делать в таких ситуациях. Все было не сложно: он просто воспринимал лежащую перед ним тварь, как обычный продукт питания, и тогда отвращение уходило. Но сейчас Борис даже и представить не мог, что кто-то способен съесть человеческое мясо. От одного лишь образа в виде рта, откусывающего кусочек прожаренной плоти, некогда носившей имя Дарья (в честь своей прабабушки, героически погибшей на фронте в 45-м), едва не выворачивало.

В конце концов, Борис попытался затащить тело девушки на разделочный стол, благо тот был достаточно крупных размеров, рассчитанный специально для работы нескольких поваров, и надо сказать, ему это удалось. Труп напоминал больничного пациента, лежащего на передвижной кушетке. Одно мгновение и доктор примется за дело!

Повар, все еще не веря в происходящее, стянул с девушки майку. Дома Даша никогда не надевала бюстгальтер, и сейчас перед Борисом раскрылось то, на что мечтала посмотреть вся мужская половина прислуги. Две золотистые сферы, украшенные розовыми сосками. Но сейчас повару было совершенно плевать на ее грудь, хотя раньше он всегда замечал всю ее прелесть.

Однажды он проходил мимо комнаты девушки, торопясь отдать хозяину отчет о купленных продуктах. Дверь комнаты была приоткрыта, и Борис не мог туда не заглянуть. Ему хотелось хотя бы увидеть ее трусики, небрежно брошенные на спинку кресла, однако, посмотрев сквозь небольшой проем, мужчина увидел нечто большее. Даша стояла у зеркала абсолютно голая, обсуждая с подругой по телефону, какое платье лучше надеть для похода в ночной клуб. Ее розовые ягодицы выглядели такими стройными, что позавидовать ей могла бы любая фотомодель. Борис был готов ворваться в комнату, забыв обо всем, и целовать ее, страстно покусывая шею. Он был уверен, девушка осталась бы в восторге, но мысли о жене не позволили мужчине сорваться.

Сейчас все это было в прошлом, и самой важной задачей для него стало сделать то, что он умеет лучше всего – приготовить пищу. Борис и не заметил, как из вещей на теле девушки остались только серьги и часы. Сняв последнее, повар вынул из деревянного чихла-подставки огромный кухонный нож.

«Может, нужно было ее помыть?»

«Ну да, пожалуй».

«СТОП! Ты что, сдурел?! Делай свое дело и убирайся отсюда на фиг! Это тебе не олень! Это же…»

Борис изо всех сил отвлекся от мыслей, стараясь заглушить последнее слово. Но самое сложное было впереди. Он долго стоял, сжимая в руке рукоять ножа, и смотрел на стройный живот девушки. Он не мог сделать этого. Он не убийца. И пусть даже она мертва, все равно, это не оправдание.

«…человек».

Повар опустил нож. Сердце сдавила безысходность, нахлынувшая огромной волной. Он один на этой кухне, держит нож в руке и собирается сделать то, о чем даже говорить не принято. В мыслях повара возникло лицо сына. Он так мечтал стать доктором, а если не наберет достаточно баллов на экзаменах, об этой мечте, увы, придется забыть. Даже работая на таких людей, как Андрей Аркадиевич, этот повар не мог позволить себе выплачивать по пять тысяч в год. И что получится? Отец лишается работы, так как хозяин его отправляется в тюрьму лет, где-то, на пятнадцать. И если в поварском резюме будет указанно, что Борис работал на Миронова Андрея Аркадиевича – человека, некогда убившего собственную дочь – вряд ли какая-нибудь частная организация или, просто, семья захотят иметь с ним дело. В итоге Борису придется сократить семейные расходы процентов на семьдесят, и потихоньку работать в сфере общественного питания, нарезая хлеб в замазанной кухне какой-нибудь забегаловки. И все потому, что в нужный момент этот повар оказался слабее ребенка. Его сын будет вынужден пойти в колледж (если повезет, ему дадут общежитие, и Борису не придется снимать квартиру или комнату), а жена, наверняка, найдет себе другого более успешного мужа. К ней давно присматривается один из служащих банка, тот малолетний сопляк, только что после института. Ему нравятся женщины зрелого возраста и…