Текст книги "Лайон Нейгард и предвыборный заговор (СИ)"

Автор книги: Сергей Янин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Неоновая вывеска клуба «Палладий» красила лица и одежды в фиолетовый цвет. У входа стояло с два десятка людей и эльфов, пританцовывавших в такт музыке.

«Палладий» был клубом «не для всех». Чтобы получить приглашение на шоу, нужно было подать заявку по телефону и заплатить сотню фартингов на входе худому парнишке в очках, тёмной рубахе в белый горох и с отпущенной на вестриверский манер продолговатой, стянутой верёвкой, бородкой. Впрочем, шоу того стоило.

Владелец «Палладия» – Мак Скопски – был известным филантропом и знатоком искусства. В его клубе выступали лучшие музыканты со всего континента, выставлялись картины художников, скульптура и даже макеты будущих зданий. Любой мог зажечь в «Палладии» – нужен был лишь талант. Хозяин клуба и сам изредка давал фортепьянные соло.

Лайон поставил машину под опустевшее к одиннадцати вечера здание консалтингового агентства «Беспроблемник» и наблюдал за очередью, откинув чуть назад спинку водительского сидения. Он ждал определённого человека, который рано или поздно должен был появиться в этом клубе.

Эллимайну обнаружили около полудня. Телефон в поместье Нейгардов разрывался от звонков, но Лайон принял решение игнорировать полицейский департамент, настрого запретив Сэнвеллу даже снимать трубку.

Сознательно подсадив себя на временную иглу, Лайон второпях объезжал известные ему точки продажи наркотиков в Ньюрчестере и Рэдвине. С учётом важности дела, отчёт патологоанатомов о вскрытии должен был лечь капитану на стол в течение двадцати часов после обнаружения тела. Но Лайон предполагал, что эльфийская диаспора будет торопить расследование. Для них дело чести найти преступника и наказать согласно своим законам.

С семи вечера Лайон проверил пять мест – ни у кого из них не было ларамина в наличии. Это удивляло – во времена его студенчества достать «зелёного кайфа» было делом таким же обыденном, как купить пива. Даже если ты пятнадцатилетний лицеист.

Никто из барыг не мог ответить, почему ларамин исчез с улиц.

Лайон торопливо бросил взгляд на часы. До полуночи оставалось сорок минут. Если он здесь задержится ещё хотя бы на час, то две других точки в Ньюрчестере придётся объезжать уже глубокой ночью. Где-то на горизонте маячила перспектива хронического недосыпа. К утру его перестанет спасать даже двойной чёрный кофе.

И ещё эта тупая головная боль… Парень вытащил из бардачка коробочку и закинул в себя одну пилюлю. Уже четвертую за сегодняшний день. Возможно, ему стоило бы остановиться, но Лайон не привык терпеть боль. Она тормозила мозг, заставляла отвлекаться. Внимание постоянно соскальзывало на прохожих людей, проезжающие машины и урчащий от голода желудок.

Из раскрывшихся дверей клуба вырвался вопль джазовой музыки. На улицу высыпала группа ребят в ярких костюмах. Они были пьяны и счастливы, как бывают все люди, проживающие бурную молодость. Лайон был таким же. Не было бы убийства Эллимайны – он зависал бы в клубе, как делал это дважды в неделю. Возможно, был бы также пьян, как эта компания. Возможно, был бы частью этой компании.

Взгляд Лайона привлёк высокий худой парень с красным ирокезом на голове. Он двигался через толпу людей в танце, отвешивая комплименты встречным девушкам. Два бугая у входа, завидев парня, пропустили его внутрь.

– Попался, – вслух произнёс Лайон и вытащил из бардачка серебряный жетон с изображением рояля – пропуск особого гостя.

Клуб внутри напоминал трёхуровневый амфитеатр. В центре зала, на небольшом помосте, окружённом со всех сторон подвижным морем танцующих людей, играли джаз три высоких музыканта. Лучи золотого и красного цвета из подвешенных под потолком светильников ползали по залу.

По бокам слева и справа вдоль стены поднимались лестницы. На втором этаже были отведены места для «особых гостей» – обладателей серебряных жетонов. Здесь же располагался мини бар с самым широким выбором напитков во всём Бёрке. Во всяком случае, так думал Лайон и опровержения этому пока не нашёл.

Скопски не скупился на дорогие декорации: дважды в год менял оформление, покупал лучшую звуковую аппаратуру, а совсем недавно закупил три ультратонких вестриверских экрана, проецирующих потрясающе красивое изображение.

Владелец клуба старался проводить время в компании «особых гостей»: с кем-то налаживал дружественные отношения, с другими – договаривался о делах. Лишь изредка Мак Скопски запирался в своём офисе на третьем этаже – под самым потолком. Лайон не бывал там ни разу, хотя считал Мака своим другом. Комната-куб была для Скопски своего рода убежищем от чужих глаз. Местом, где филантроп мог побыть наедине со своими мыслями, выпить чашечку кофе или бокал виски, посмотреть за шоу через круглое окно.

Лайон приблизился к сцене. Музыканты оказались из Фрии – их отличали смуглая кожа и необычайно высокий, за два метра, рост. Но играли они, стоит сказать, виртуозно – сочетание гитары, банджо, трубы и губной гармошки создавали довольно необычное созвучие.

Осмотревшись, Лайон без труда нашёл в толпе знакомый ирокез. Он общался с группой молодых ребят. Нейгард направился к барной стойке и заказал у бармена стаканчик виски.

Корт Соллерс был известным барыгой в Ньюрчестере. Он начал толкать дурь ещё подростком, несколько раз попадал в полицию, но неизменно оказывался на свободе. Как-то раз Корт крупно влетел с партией галлюциногенов, задолжав несколько тысяч фартингов своему купцу. Полиция загребла его в «душную». Там-то барыга и увидел молодого парнишку в дорогом костюме, попросил взаймы. Лайон посчитал, что такой должник ему не помешает и согласился выплатить всю сумму.

Шло время, а Корт никак не хотел покидать толпу. Он болтал то с одной группой людей, то с другой. Лайон уже понял, чем занимается его знакомый, но решил выждать. После полуночи, наконец, представился подходящий случай.

Корт увёл одного парнишку (на вид тому было лет шестнадцать) в уборную. Лайон, на тот момент уже хлопнувший два стаканчика, последовал за ними.

Коридор был матово-серым от густого сигаретного дыма. Лайон кашлянул от резкого запаха и тщетно махнул рукой перед лицом.

Он пошёл по коридору дальше. Миновал компанию ребят, куривших и обсуждавших музыку, чуть поодаль парочку тинейджеров, целовавшихся у стенки. За два года Лайон первый раз оказался в подсобных помещениях «Палладия», и они ничем не отличались от других клубов. Разве что стены не были забиты рисунками.

Молодой детектив заглянул в одну комнату, потом в другую, прошёл в туалеты, но и там не нашёл Корта. Уже возвращаясь назад, Лайон услышал знакомый голос.

– Я тебе гарантирую – от моего товара на утро ты не проснёшься с квадратной башней! – Корт с навязчивостью консультанта в магазине нависал над пареньком. Они стояли в закутке, где коридор выходил к запасному выходу. Отсюда музыка звучала приглушённо, и Лайон мог стоять за углом и всё слышать.

– Меня не это интересует. Насколько сильное от него привыкание.

– Да кто же тебе такое скажет, парень? Могу лишь сказать, что химики, работавшие над этой штукой – лучшие в городе. Ты нигде такого чистого «сэда» не попробуешь. Я тебе гарантирую!

Было несложно догадаться – юноша решил «попробовать» и, по незнанию, выбирал молоток от мира наркотиков. От «сэда» он точно проснётся утром с квадратной головой и ощущением, что это утро слишком дерьмовое, чтобы в нём оставаться.

Лайон вывернул из-за угла и медленно подошёл к ним.

– Корт, опять толкаешь дурь?

Обернувшись и увидев старого знакомого, барыга сразу сделался на несколько сантиметров ниже.

– Лайон!.. Э-э, да я нет… не подумай.

– Я тут стою пару минут уже…

Корт махнул рукой.

– А, хрен с тобой. Подловил.

Юнец, которому Корт пытался продать пакетик, решил, что ему очень нужно станцевать под соло на банджо. Оставшись наедине, Лайон сказал:

– Сколько тебе говорил – «Палладий» не место для наркоты. Сдать бы тебя… для профилактики!

– Э-э-э, брат… не такие уж тёмные делишки. Всего лишь… нейростимуляторы.

– Лапшу будешь другим вешать. Ты парнишке «сэда» пытался продать. Это наркотик третьего класса.

– У тебя непроверенные сведения, Лайон. Теперь он относится к нейростимуляторам. Я тебе гарантирую!

– Даже проверять не буду.

– Ну и что? «Кокам» сдашь теперь?

– Пока не решил.

Корт сложил руки на груди.

– Не сдашь! Я нужен тебе.

– Думаешь, ты один такой ценный?

Они смотрели друг друга, не мигая и, в конце концов, барыга сдался.

– Ларамин есть? – Лайон сразу перешёл к делу.

Корт улыбнулся так, что даже уши задрожали.

– Решил ширнуться «зелёным кайфом»? Одобряю.

– Мне по делу.

– Это как? – переспросил Корт.

– Так есть или нет?

– Нет, брат, нету.

– Ещё раз назовёшь меня братом, дам по морде и сдам наркоконтролю! – угрожающе произнес Лайон. – Где взять ларамин?

– Без понятия. Мы не торгуем им теперь.

– Почему?

Корт принялся изучать грязный пол.

– Ну?

– Мы не можем…

– Почему? – Лайону очень не нравилось вытаскивать сведения из людей. Но они всегда такие наивные. Думают, что после одного-двух вопросов он отстанет!

– Весь сбыт ларамина прибрал какой-то зелёный хмырь.

– Зелёный хмырь? Как это понимать?

– Азургит! – процедил Корт. Лайон не поверил своим ушам.

– Я азургита в Бёрке последний раз видел лет десять назад.

– Я лишь говорю, что слышал от своих химиков. Да и купцы, говорят, сильно недовольны.

– Что ещё слышал?

– Этот зелёный стал центровым и теперь гоняет товар прямо с Истлишира.

– И другие купцы и центровые так уж спокойно это допустили?

– Конечно, нет. Они пытались… Слышал про сгоревший склад в Старом Эджипорте пару месяцев назад?

Лайон кивнул.

– А про мокруху в Доках месяц назад? Четырех купцов зарезали?

Про это Лайон не слышал, но решил кивнуть для острастки.

– Когда дело скверно запахло, центровой договорился с азургитом о разделе влияния. Мы торгуем синтетикой, а азургит толкает натуралку.

Лайон подавил удивление. По глазам Корта было видно, что он верит в свои слова. Или наркокартель восточного побережья распространяет лживую информацию, или они действительно отдали ларамин и некоторые другие «натуральные» наркотики некой другой стороне. И та, и другая версии выглядели крайне фантастично.

– Корт, последний вопрос. Где купить ларамин?

– Я не знаю.

– Ко-о-о-рт. Я же говорил тебе, что чувствую враньё нутром.

– Ну ладно, ладно. Знаю две точки. Одна в Крайте, другая – в Рэдвине.

– Рэдвин подойдёт.

– Брэкстон Авеню. Там есть клубешник «Холёный эльф». Найди там Ушастого Эдди.

Клуб для нелюдей, дилер – эльф? Засада.

– Ладно, Корт. На этот раз я тебе поверю, – Лайон ткнул пальцем барыге в грудь. – Но, если я ещё хоть раз увижу, что ты толкаешь дурь…

– Да понял я! – Корт поднял руки.

Ни хрена он не понял. Но если ещё раз заявиться сюда, точно сдам!

Прежде чем вернуться в зал, Лайон сходил в уборную. Остановившись у зеркала, он долго всматривался в знакомое и словно бы изменившееся лицо. Что-то в нём было новое, что-то чужое. Может, тому виной лёгкая небритость и усталый вид? Он поймал себя на мысли, что вода слишком горяча и отключил кран. Теперь и порозовевшие руки выглядели неестественно, как не его собственные.

Музыки не было, зал заполнял лишь шорох людских голосов. Лайон протиснулся к барной стойке и попросил свой стаканчик виски. В этот момент послышался стук по микрофону и несколько лучей света осветили фигуру на подиуме. Это был Мак Скопски. Обычный строгий костюм сглаживал его склонность к полноте. Темные волосы и щегольская бородка – всё по последней моде. И всё же, в нём не было той вальяжности, которая присуща всем шоуменам. Он знал, что хочет сказать и говорил это чётко, ясно и без тени сомнений.

– Приятного всем вечера, дамы и господа. Я надеюсь, вас устраивает нашего сегодняшнее шоу, потому что, если нет – вам лучше покинуть это заведение. Ничего интереснее дальше вас не ждёт.

В ответ послышались сдержанные смешки. Мак перехватил микрофон в другую руку.

– Сегодня для нас свои композиции исполняет фрийская группа «Серая гавань». Давайте поддержим ребят аплодисментами.

Первый этаж взревел громкими возгласами одобрения. Второй же почти никак не отреагировал. Лайон оглядел «особых гостей» – многие из них даже не смотрели сейчас на владельца бара.

– Пока ребята готовятся ко второй части своего концерта, я бы хотел предупредить, что «Палладий» создан для тех, кто любит музыку. И здесь совершенно нет места конфликтам. Потому я очень прошу всех здесь собравшихся, если у вас возник какой-то неразрешимый спор с другими посетителями клуба – перенесите их в другое место. Не омрачайте настроение других людей своим поведением. Спасибо.

Толпа согласно загудела в ответ. Мак вдел микрофон в держатель стойки и подошёл к роялю напротив бара.

«Сейчас ты покажешь класс, правда, Мак?» – сказал про себя Лайон. К его удивлению, владелец клуба увидел его в толпе и кивнул. Лайон приподнял бокал.

С улыбкой, Мак присел за инструмент, провёл пальцами по клавишам, выдернув несколько зевающих «особых гостей» из тоскливой дремоты. Лучи света, разлетелись в разные стороны, погрузив первый этаж во мрак. Шумевшая до этого толпа, притихла.

Он начал играть, и музыка заполнила амфитеатр, окутала каждого посетителя мягким, будто бы ощутимым, бархатом. Немногим позже пахнуло прохладой. Волны холодного воздуха струились по щиколоткам и Лайон сел на высокий барный стул, подтягивая ноги выше. Он облокотился на стойку, слегка светящуюся лентой белых огоньков, как посадочная полоса самолётов.

Перед ним колыхался лес качающихся людских голов. Чувство необыкновенной легкости подхватило, будто не было последних суток: умершей эльфийки, таинственного незнакомца, наградившего Лайона здоровенной шишкой, ноющей боли в затылке. А главное – никаких тайн и загадок. Только всепоглощающая музыка.

Она становилась более рваной, ритмичной, ярче звучало настроение увядания. И когда хозяин бара, казалось, достиг кульминации, с потолка обрушились четыре струи пара, заполняя зал мягким, пьянящим туманом. В воздухе разнеслись нотки холодного прибоя, хвои и ощущение скорой зимы. Мак пластался над клавишами, вымащивая дорогу хозяйке холодных ветров с залива.

Когда рояль умолк, зал одарил музыканта шквалом аплодисментов. В восторге была даже требовательная публика второго этажа.

Хозяин «Палладия» спрыгнул с помоста в толпу и прошёл к Лайону.

– Барри, два лучшего виски.

– Конечно, сэр, – отозвался бармен.

– Лайон! – они обнялись, как старые друзья. – Если бы я тебя не знал, то подумал, что ты меня игнорируешь.

– Да как я мог? – наигранно оскорбился молодой детектив.

Лайон и Мак были знакомы уже пару лет. Их представили друг другу на одном из благотворительных вечеров в честь открытия центра для людей, «потерявших финансовую самостоятельность». Оба молодых человека тогда влили крупные суммы на строительство четырёхэтажного здания приюта и оба удивлялись, почему приют для бездомных Эджипорта построили в самом центре Ньюрчестера. Позже, Лайон стал посещать «Палладий» и всё больше проникался лёгкой мизантропией увлечённого своим миром Мака. Лайон не переставал удивляться, как в нём соседствует нелюдимый музыкант и величайший шоумен Бёрка.

– А если серьёзно, почему не поднялся наверх? Неужто наскучила эта напыщенная тусовка высокого общества?

– И да, и нет, – улыбнулся Лайон. Он не хотел рассказывать о своём расследовании.

Бармен подал им питьё. Сбоку подошли две девушки и попросили у Мака автограф. Владелец клуба спросил, где ему расписаться, и одна из них чуть расстегнула блузку.

– Как тебе удаётся? – спросил Лайон, когда девушки получили желаемое.

– Что именно?

– Очаровывать публику своей игрой.

– Талант и упорный труд, разумеется, – Мак в один хлопок осушил бокал и попросил бармена повторить. Лайон решил не геройствовать и лишь пригубил. Виски действительно был чудесен, а удовольствие, как водится, принято растягивать. – К тому же, мои способности влиять на неокрепший девичий ум куда слабее, чем твои.

– Зато ты всегда сможешь сыграть на рояле и весь зал твой.

– Это неоспоримо.

Фрийские музыканты затянули западный блюз. Гитара и банджо мягко ласкали слух. Под такую музыку лучше всего быть на пляже с каким-нибудь фруктовым коктейлем в руках, подумал Лайон.

– Работаешь над чем-то? – внезапно спросил Мак.

– Так заметно?

– Ну, ты не слишком разговорчив, пьёшь мало, да и музыка тебя не слишком интересует. Я, конечно, могу предположить, что фрийские полукровки тебя не впечатляют, особенно зная, что ты любишь потяжелее, но… я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понимать, когда ты где-то в другом месте.

– Осваиваешь кружок юного детектива? – усмехнулся Лайон. – Хотя ты прав – фрийские полукровки меня не впечатляют. Блюз – совсем не мой профиль.

– Что ж, приходи на следующей неделе. Я привезу трёх крутых парней из Найтингейта. Они играют фрост-панк.

– Никогда не слышал.

– О-о-о, думаю, твоя душа будет покорена! – Лайон кивнул другу. – Эти ребята научились творить такие вещи с электрогитарами!.. Просто дух захватывает! А в сочетании с хорошим вокалом… Я думаю, за фрост-панком будущее, Лайон.

Когда Мак начинал говорить о музыке, он буквально зажигался изнутри. В нём просыпался бунтарь-мальчишка, который пошёл против семейных традиций банкиров, рискнул всем и добился признания в музыке. В этом они были похожи. С той лишь разницей, что Скопски был на пике, а Нейгард взбирался на эту крутую гору.

– Уговорил. Я приду.

– Отлично! Зарезервирую для тебя столик у сцены.

Лайон пожал протянутую руку.

– Как тебе виски?

– Ты прав, отменный. Лучший из того, что я пил когда-либо.

– Может быть, тебе помощь моя нужна? Только скажи…

– Думаю, лучшая помощь для меня сейчас – это сон, – сказал Лайон и допил виски. – Хотя, если ты знаешь какого-нибудь знакомого азургита в Бёрке…

– Азургит? В Бёрке? Они же мрут от нашего климата!

Лайон пожал плечами.

– Один, кажется, нашёл способ не только жить, но и неплохо процветать. Если, конечно, мой знакомый не нанюхался «зелёным кайфом».

Мак посмотрел на Лайона долгим немигающим взглядом, но молодой детектив не стал объяснять свои слова.

Глава 7

Лайон очнулся в кровати и не сразу понял, где находится. В глазах рябило, простынь прилипала к телу, а в желудке разразилась настоящая революция. Лайон едва успел добежать до уборной.

– Сколько вы вчера выпили, сэр? – послышался за спиной голос. Молодой человек вздрогнул и неловко попытался выпрямить ноги, но они, негнущиеся и немного ватные, подкосились. Лайон сел на холодном полу и махнул рукой.

– Сэнвелл… Хватит. Так. Пугать!.. Да и какая разница, сколько я вчера выпил?

– Чтобы мне понимать, как реагировать на то, что вы бегаете по дому в чём мать родила и, по возможности, предотвратить подобное.

– Дело не в алкоголе, – дворецкий помог Лайону принять позу человека прямоходящего. – Вернее, в его комбинации с таблетками от головы.

– Лайон, ты в своём уме?! – дворецкий подхватил парня под руки. Вместе они дошли до комнаты. В дверях валялась простынь, которую Лайон впопыхах сбросил с себя. Одеяло и подушка тоже оказались на полу.

– Ничего не помню. Даже как добрался домой.

– Мне позвонил ваш друг, Скопски.

– Мак… Никогда не бросит в беде. Как и ты, Сэнвелл. Спасибо. Без тебя я бы пропал.

– Это моя работа.

– Да, я знаю, но далеко не каждый выдержит меня…

– Я слышу в вашем голосе раскаяние? Это точно Лайон Нейгард?

– Не подкалывай. Лучше принеси что-нибудь от головы.

– У вас сильная интоксикация, – Сэнвелл снова включил этот назидательный тон. – Вам нужно промыть желудок и день полежать в постели.

Лайон поморщился, усаживаясь в кресло, и накрылся по самую шею влажной простынёй, пока Сэнвелл менял постельное.

– Думаю, интоксикация – не самая большая моя проблема, ох! – Лайон скривился, ощупывая распухшую челюсть.

– Подрались в баре? – предположил дворецкий, закутывая подушку в свежую наволочку.

– Если бы, Сэнвелл! Так бы я хоть ответить мог.

– Это самое обидное в кулачных боях, – он подошёл к Лайону и аккуратно повернул его голову. – Удар хороший, не спорю, но вам повезло, господин Нейгард, что бивший – не профессионал. Если бы вас ударил боец из подпольного клуба, последствия были бы гораздо серьёзнее.

– Умеешь ты порадовать, Сэнвелл. Своеобразно и со вкусом, – Лайон снова поморщился и отдал простынь дворецкому. – Говоришь, бил не профи?

– Однозначно. Человек явно занимался, но сейчас уже растерял форму.

Он взмахнул свежей простынёй, обдав Лайона порывом прохладного воздуха.

– Научишь меня парочке приёмов, когда я закрою это дело?

– Дело?

– Сегодня должны объявить.

Внизу раздался телефонный звонок.

– Это капитан, – Сэнвелл не предполагал.

– Я же просил не отвечать…

– Он приезжал в поместье. Я же не могу не ответить на дверной звонок.

Лайон поморщился и подтащил кресло поближе к столу, где стоял телефон.

– Поместье Нейгардов, с кем вас соединить, – он попытался спародировать голос своего помощника, но у него никогда не получалось правдоподобно.

– Я знаю, что это ты, Лайон! Почему не отвечал на звонки? Где пропадал? – сорвался Слок, будто ждал его голоса последние пару недель.

– Работаю тут над одним делом…

– Так! Всё откладывай! У нас тут убийство года!

Лайон давненько не слышал Слока таким раздражённым. С другой стороны, оно и понятно – сейчас все в городе захотят контролировать капитана: мэрия, прокурор, эльфы, репортёры… каждому захочется помучить его расспросами, выдать несколько ценных указаний или просто подействовать на нервы.

– Прямо уж так?

– Приезжай в департамент. Расскажу всё здесь.

– Это может подождать, скажем, пару часов? Я сейчас не совсем в форме.

В трубке зашуршало на мгновение, а потом Слок с явным недовольством ответил:

– У тебя час. Не больше.

– Хорошо, капитан. Я вас понял.

Лайон положил трубку и потянулся в кресле.

– Господин Нейгард, я не могу вам запретить, но я бы на вашем месте отлежался, – дворецкий закончил с постельным и теперь стоял рядом.

– Нет времени отдыхать, Сэнвелл. Нет времени.

Лайон поднялся и всё ещё не слишком уверенной походкой зашагал в душ.

***

Психлечебница святой Марии находилась на берегу залива в районе Крайт, так что Лайону нужно было заложить гигантский крюк, чтобы успеть и увидеться с Лэнсберри, и поспеть в департамент к сроку. Хотя часа ему определённо не хватало, особенно учитывая, что полчаса из них он уже потратил на душ.

Лайон добрался до Крайта за двадцать восемь минут – пробки на Первой линии Рэдвина заставил его свернуть в переулки, заставленные машинами и заваленные мусором. Приходилось ориентироваться по солнцу, чтобы не затеряться в узких, петляющих улочках района Винслоу.

Он оставил машину на обочине, в тени раскидистых клёнов, и прошёл через центральные ворота.

Психиатрическая лечебница имени Марии Энкельман занимала старинный двухэтажный особняк с изящной лепниной, большими окнами и колоннами на входе. Такие строили ещё при монархии, двести лет назад. Раньше в нём располагалась школа для девушек, которую Мария, собственно, и закончила. Она стала выдающимся психиатром, вышла замуж за крупного промышленника, выкупила это здание и превратила его в психиатрическую лечебницу – первую подобную в Вэйрине.

В парке возле лечебницы гуляли люди. Кто-то в одиночестве, кто-то в сопровождении санитара в светло-зеленом халате. Лайон прошёл по гравийной дорожке и открыл тяжёлую дубовую дверь.

В холле было светло и прохладно. Гулкие шаги отдавались эхом от высоких потолков. Лайон был тут впервые и отметил, что здесь не пахнет лекарствами, как обычно это бывает в больницах. Он прошёл к кафедре регистрации. За ней сидела полная женщина лет пятидесяти и что-то усердно записывала в журнал.

– Доброе утро. Мне нужно увидеться с пациентом, – вежливо сказал Лайон.

– Назовите фамилию, – её голос был столь нудным и безэмоциональным, что Лайон непроизвольно подумал, а не является ли женщина психом этой больницы? Может быть, больница уже захвачена шизиками, и он сейчас попадёт в ловушку?

– Картер Лэнсберри, – из-за мыслей, его голос дрогнул.

Она вытащила два журнала и начала искать фамилию. Прошло не меньше минуты, прежде чем женщина произнесла:

– Боюсь, я не нахожу вашего человека в журналах. Значит, он находится в блоке «В», – она подняла на него глаза впервые с того момента, как он зашёл в здание. Белки были красные и уставшие, а под веками залегли большие свинцовые круги. Похоже, она просто была на ночном дежурстве и хотела спать.

– И?..

– В блоке «В» у нас находятся больные, которым противопоказаны посещения.

– А могу я поговорить с врачом Картера?

Женщина подняла журнал со стола и под прозрачным стеклом Лайон увидел листок, по всей видимости, с расписанием.

– Сейчас он на обходе, но вы можете подождать его возле кабинета. По коридору, – она указала направо от Лайона, – и по лестнице. Как подниметесь на второй этаж, сразу упрётесь в кабинет доктора.

Он не собирался ждать доктора, потому, поднявшись на второй этаж посмотрел на план здания. Блок «В» находился дальше по коридору, сразу за блоком «А». Немного странная последовательность букв Лайона смутила.

В коридоре никого не было. Ни прогуливающихся больных с отсутствующими выражениями лиц, ни медбратьев в зеленых халатах с масками на лицах, отчего видны только глаза, как правило, холодные и бесстрастные. В общем, ничего общего с теми психбольницами, которые Лайон видел в фильмах. Напротив, двери в палаты были открыты и оттуда на пол пятнами струился солнечный свет. Молодой человек заглянул в одну из таких палат – немолодой мужчина сидел на кровати и смотрел в окно. Он повернул голову в сторону Лайона и мягко улыбнулся, словно старому другу.

– Сплошь приятные люди, – сказал себе Лайон и пошёл дальше.

Между блоками не было ни дверей, ни перегородок. На стене была прочерчена сплошная, опоясывающая коридор, красная линия, а по бокам от неё синим и зелёным цветом нарисованы буквы «А» и «В». Лайон посчитал это логичным – работая в больнице день за днём ты быстро запомнишь, где заканчивается один блок и начнётся другой. Не очень удобно с точки зрения посетителя, но блок «В» и не рассчитан на него. С другой стороны, думал Лайон, очень странно, что в блок для особых больных так легко попасть… Он снова начал опасаться, что больница захвачена психами.

Впрочем, Нейгард почти сразу нашёл логичный ответ. На всех дверях в этом блоке стояли электромагнитные замки. Открыть их можно только специальным ключом и только из коридора. Лайон готов был поспорить на что угодно, что окна в этом блоке зарешёчены. Почти как тюрьма, только камеры одиночные и лекарства приносят по пять раз на дню.

Возле каждой двери были небольшие держатели под карты больных. Лайон успел пройти несколько «камер», пока в дверях одной из палат лоб в лоб не столкнулся с невысоким пожилым мужчиной в белом халате. У него были аккуратная седая бородка и необыкновенно голубые глаза. В руках он держал карточку с фамилией Лэнсберри.

– Извините, – Лайон отступил, подавляя разочарование.

– К господину Лэнсберри нельзя. Разве внизу вам не сказали? Это закрытый блок.

Доктор закрыл за собой дверь, давая Лайону понять, что в комнату пускать его не намерен.

– Простите… Я племянник дяди Картера. Меня зовут Шоун, – Лайон заговорил торопливо и попытался имитировать северный вэйринский акцент, будто бы прибыл издалека.

– Племянник? Мне не сообщали, что у Картера есть родные, – доктор нахмурил брови и не отводил взгляда от Лайона.

– Мы редко общаемся. Мой отец и дядя рассорились много лет назад, но я иногда звоню проведать дядю Картера. Когда я не смог дозвониться, то почувствовал неладное и сразу сел в поезд.

Доктор рукой приобнял Лайона за плечо, а другой предложил пройтись.

– Боюсь, что поговорить с дядей сейчас нет никакой возможности.

– Что случилось?

– Человеческий рассудок – вещь очень хрупкая. Никогда не знаешь, какой удар его повредит. Когда он поступил сюда, он всё твердил о том, что за ним следят, что его пытаются убить. Он постоянно говорил о каком-то заговоре. Нам пришлось ввести ему успокоительное.

«Ну да, безопаснее психушки – места нет» – сразу подумал Лайон.

Они прошли в рекреацию и присели на кожаный серый диван. Напротив них сидел темнокожий старик с тростью, но он находился здесь только физически – его разум гулял где-то в другом месте.

– Боюсь, что у господина Лэнсберри мания преследования. Это сложное нарушение функций мозга. Сейчас мы пытаемся подавить его тревожность, потому он почти всегда спит. Как только мы добьёмся желаемого, я проведу с ним несколько тестов, и мы назначим терапию. В этот момент ваш дядя будет готов к гостям. У вас есть, где остановиться?

– Я пока не знаю, – Лайон попытался имитировать смятение, немного смягчив речь. – Я оставил вещи в камере хранения на вокзале и сразу поспешил сюда.

– Могу порекомендовать вам неплохую гостиницу в Рэдвине, – он извлёк из кармана визитку.

– Можно взглянуть на него хоть одним глазком?

– На спящего? Какой в этом прок? Даю вам своё слово, с вашим дядей всё хорошо. Он получает самое лучшее лечение.

Лайон посмотрел внимательно на доктора. По его лицу было трудно что-то сказать. Он был учтив и любезен, но именно настолько, насколько этого требовала ситуация. Это была профессиональная привычка, годами выработанная в психлечебнице. Давить и требовать чего-либо Лайон не мог – доктор легко раскусит его лживую личину. Нужен был запасной план.

Лайон попрощался с доктором и пошёл по лестнице вниз. Он почти сразу услышал шум: кто-то ругался в холле, отчего звуки разносились по длинному коридору, отскакивая от высоких потолков. Когда Лайон вывернул из-за угла, он увидел у стойки регистрации знакомые темно-русые волосы.

– … позовите лечащего врача или я вызову сюда полицию! – повышала голос Саманта Вудард.

– Женщина, вы бы могли не кричать? Больные не любят громкого голоса, – ответила женщина на регистрации.

– Да плевать я хотела! Зовите сюда лечащего врача!

– В самом деле, девушка, – сказал отчётливо Лайон, – вы же не хотите, чтобы буйно помешанные окончательно сошли с ума?

В голосе Лайона уже не было торопливости и северного акцента – лишь высокомерие и ирония.

– Вы? – искренне удивилась адвокатесса. – Что вы здесь делаете?

Нейгард показал на дверь, предлагая прогуляться. Она мгновение поколебалась, но пошла за ним.

На улице стало прохладнее – солнце спряталось за внушительную фиолетовую тучу, которую пригнал с моря западный ветер. Лайон предположил, что скоро будет дождь, и Саманта Вудард запахнула плащ.

Они прошли по тропинке вдоль лечебницы и остановились у полукруглой площадки со статуей Марии Энкельман. Постояли немного в тишине. Лайон догадывался, что девушка будет вне себя, если он выложит все карты на стол. Но ему не впервой говорить половину правды. Пока же они просто смотрели на каменную женщину и собирались с мыслями.