Текст книги "Меченые"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 4
РАЗВЕДКА

Туз выехал на разведку в сопровождении десятки Сурка. Идея «пощупать рукой горизонт» принадлежала капитану. Лейтенанты поначалу восприняли ее прохладно – чужой мир пугал враждебностью и непредсказуемостью. Молчун Х заявил, что уже в течение двух столетий, по крайней мере, нога меченого не переступала границу и подобное предприятие идет вразрез и с обычаями, и со здравым смыслом.

– Стая на пороге. Ты посылаешь людей на верную гибель.

– Но молчунов стая, кажется, не пугает? – вкрадчиво спросил капитан. – Или я не прав, Сет?

Капитан резко повернулся к ближайшему помощнику Хора. Первый раз в жизни Тор увидел смущенного молчуна. Глаза Сета вильнули в сторону, он прокашлялся, но так ничего и не сказал.

– Мы направляем к духам слизняков, – Хор поспешил на помощь своему застенчивому помощнику, – их жизни ничего не стоят, но польза, которую они приносят, несомненна.

Лось кивнул, соглашаясь:

– С этой минуты о «пользе, которую они приносят», вы будете докладывать мне лично. Ты понял меня, Сет?

Капитан был чем-то сильно недоволен, это Туз определил сразу, но, к сожалению, ему так и не удалось выяснить, что же он не поделил с молчунами.

– Рыбоеды все-таки не люди, – неуверенно заметил Рябый.

– Меня интересуют вовсе не духи и даже не стая. Чужаки, пришедшие неведомо откуда, – вот едва ли не главная угроза со дня существования Башни. Во всяком случае, они могут ею стать в ближайшие годы, и мы должны быть готовы ко всему.

Разведка была поручена Тузу, третий лейтенант отнесся к поручению без энтузиазма, но и возражать не стал. А сейчас, приближаясь к границе неведомого мира, он пожалел об этом. Сама идея дальней разведки показалась ему надуманной и глупой. Разве Лосю мало сведений, получаемых от молчунов и их подручных? Допустим, он не доверяет Хору, но Хор – это не Тет и вряд ли способен на дерзкий шаг неподчинения, да и его помощник Сет, судя по всему, на стороне капитана. Нет, молчунов Лось явно не опасается. После смерти Тета они видят в Лосе и его капитанской власти единственную свою опору в Башне. А опасается капитан, скорее всего, третьего лейтенанта, вполне возможно, что цель безумного предприятия в том и заключается, чтобы погубить Туза и верных ему людей. Лось почуял опасность, исходящую от третьего лейтенанта и, вполне возможно, решил от него избавиться.

Туз едва не отдал приказ поворачивать коней обратно. Но что-то удержало его. Быть может, страх потерять уважение товарищей, а возможно, просто любопытство. Простое человеческое стремление узнать, что же там, за горизонтом.

– Граница, – крикнул Сурок и придержал коня.

Перед ними был последний рубеж, последнее препятствие, отделяющее жизнь от смерти, родной дом от чужого мира. У лейтенанта защемило сердце: мир стаи кочевников лежал сейчас перед ним, в этот мир его звала Гильдис, и он твердо сказал ей «нет». А вот сейчас он все-таки пришел сюда, правда, пришел не по своей воле.

Меченые притихли. Туз собрался с силами и решительно послал коня вперед. Гнедой уверенно преодолел препятствие. Меченые загалдели, засвистели и, в мановение ока, перемахнув через ров, оказались рядом с лейтенантом. Движение по незнакомой местности требовало известных мер предосторожности. Лейтенант выслал дозорных вперед, отрядив для этой цели Сурка с Чубом и Ару с Чижом. Голая песчаная равнина, лишь кое-где поросшая пожухшей травой, не располагала к веселым размышлениям. И хотя ничего неожиданного пока не произошло, беспокойство не оставляло Туза ни на минуту.

Внезапно из-за холма появился Чуб и отчаянно замахал руками.

– Что случилось? – спросил Туз, подъезжая поближе.

– Человек на берегу, – сказал Чуб. – Похоже, в зыбун попал, его уже по пояс затянуло. Мы бросили ему веревку, но он не берет.

– Почему?

– А он нас больше смерти боится.

Сурок, оставив коня на твердой почве, осторожно прохаживался вдоль песчаной косы, не решаясь сделать шаг вперед. В нескольких метрах от меченого торчала черноволосая голова неизвестного. Туз спрыгнул с коня и, приказав всем оставаться на местах, двинулся к Сурку. Черноволосый предпринимал отчаянные усилия, чтобы выбраться из ловушки, но успеха не добился. А чуть поодаль от его ищущих опору рук покачивалась на равнодушных волнах озера Духов лодка, судя по всему, именно до нее пытался добраться черноволосый.

– Веревку хватай, – кричал ему Сурок, но крик его пропадал впустую.

Неизвестный погружался в песок все глубже и глубже и вскоре над поверхностью торчали только его плечи да голова. Сурок не выдержал и, схватив веревку, пополз вперед.

– С ума сошел, – заключил Чуб. – На кой ему этот мозгляк сдался?

Сурок дополз до незнакомца и накинул на него аркан.

– Тащите, – крикнул он товарищам.

Туз с Чубом начали быстро выбирать веревку, Неизвестный и тут повел себя странно: всеми силами он старался освободиться от спасительных пут. Однако руки его были плотно притянуты к телу, и выскользнуть ему не удалось. Меченые налегли на веревку и выдернули чужака из песка, как редиску из грядки. Спасенный яростно отбивался ногами и пытался зубами перегрызть веревку.

– Вот бешеный! – засмеялся Чуб.

Развернувшись, он врезал черноволосому под ребра, тот мгновенно затих.

– Смотри, – крикнул Чуб, – да он шестипалый.

Меченый отшатнулся, рука его потянулась к мечу.

– Отставить, – распорядился Туз.

Он знал, разумеется, жестокий закон Башни: где бы ни встретил урода – убей его, дабы он не дал потомства. Закон был старый и распространялся на весь Лэнд, но Туз не собирался соблюдать его на чужой земле.

– Может быть, в их мире ты со своими пятью пальцами окажешься уродом, – насмешливо заметил Сурок потрясенному Чубу.

Чужак молчал, испуганно хлопая красными веками. Роста он был небольшого, едва достигал меченым до плеча, но сложен пропорционально и, видимо, несмотря на хрупкое сложение, обладал немалой ловкостью.

– Тащите его на твердую землю, – распорядился Туз. – Там разберемся.

Чуб бесцеремонно сгреб чужака в охапку, взвалил на плечо, кряхтя и ругаясь, и понес к поджидающим в нетерпении добычу меченым.

– Дух, не иначе, – заметил Сурок.

На вопросы лейтенанта дух поначалу не отвечал. С момента пленения, он, вообще, пока не произнес ни слова, но по некоторым признакам Туз догадался, что чужак его прекрасно понимает.

– Всыпать ему сотню горячих – сразу заговорит, – предложил Чуб.

Чиж пошел еще дальше, посоветовав привязать шестипалого к хвосту лошади, дабы посмотреть, быстро ли он бегает. Чужак бросал на меченых испуганные взгляды и заметно бледнел.

– Понимает, – утвердился в своем мнении Туз. Он вытащил кинжал и направил тонкое, как жало, острие в глаз духа, тот в ужасе отпрянул, но Чуб крепко ухватил его за голову.

– Довольно, – прохрипел чужак.

– Сразу бы так, – усмехнулся Туз, убирая оружие.

Шестипалый заговорил быстро, проглатывая согласные. Лейтенант понимал его с трудом, но все-таки понимал. Несколько часов назад на деревню Зола, так звали чужака, напала стая. Нападение застало духов врасплох – большинство мужчин отправились поутру на рыбную ловлю. Женщины и дети, спасаясь от чудовищ, хлынули на берег, но лодок там не оказалось. Уцелевшие, во главе с жрецом, укрылись в срубе, единственном мало-мальски укрепленном строении в деревне. Но долго продержаться им не удастся. Жрец послал Зола за помощью, а главное – за лодками, это был единственный шанс на спасение.

– Почему вы не живете на островах постоянно, там же безопаснее?

– Нас слишком много.

– На баб реже коситься надо, – наставительно заметил Ара.

Меченые засмеялись, хотя рассказ чужака произвел на них сильное впечатление. Искоса они посматривали на своего лейтенанта – принимать решение предстояло ему.

– Как зовут твоего жреца? – спросил Туз.

– Ахай, – дух произнес это имя, словно боялся чего-то.

– Он не из ваших?

Зол нехотя кивнул головой, говорить о жреце с чужаками он почему-то не хотел.

– Стая-то большая?

Вожаков, по словам Зола, было более сотни. Псов, правда, мало, да и те, после того как предполагаемая добыча укрылась в недоступном месте, разбрелись по окрестным лесам.

– А вохры?

Сам Зол видел только двух, но, возможно, их было больше.

– Риск, – с сомнением покачал головой Сурок.

– Сотня вожаков-то?! – Ара презрительно сплюнул.

– Про вохров забыл?

– Черт бы о них помнил.

– Здесь тебе не Змеиное горло, а открытая равнина – не в лес же ты побежишь прятаться?

Зол подтвердил, что леса в округе буквально кишат псами, вохрами и вожаками. По его словам, ничего подобного он не видел за свою жизнь. Даже стая пятилетней давности, самая страшная в многовековой истории Приграничья, была пожиже.

– Почему вы так долго тянули с переездом на острова?

Долгая зима на островах требовала больших запасов. Духам приходилось выбирать между разумным риском на Большой земле и голодной смертью в относительной безопасности.

– К тому же с нами был Ахай.

– Который, судя по всему, не слишком вам помог, – насмешливо заметил Ара.

– Надо решать, – сказал Сурок, – Все, что требовалось, мы узнали. Пора возвращаться.

Туз на слова товарища отзываться не спешил. Сурок ошибался: узнали они далеко не все. Именно на встречу с Ахаем посылал Туза капитан. Именно Ахай, не жалея золота, пытался установить контакт с владетелями, а может быть, и установил его. Кроме того, у Туза были сильнейшие подозрения, что молчуны, еще в бытность Тета, имели с ним кое-какие делишки, и, судя по всему, втайне от капитана, вот почему Лось, прознав про это, пришел в такую ярость.

– Ахай – единственный чужак в ваших поселках?

Зол отрицательно покачал головой:

– Их много, но он главный.

– Почему ты не хотел отвечать на мои вопросы?

– Потому что вы меченые.

– Откуда ты знаешь о меченых? – с усмешкой посмотрел на духа Туз.

– Степняки рассказывали: два меча за плечами и камень вместо сердца.

Туз покачал головой и словно бы нехотя пошел к коню.

– Атакуем, – бросил он, прыгая в седло.

Меченые ответили радостным рыком. Недовольный Сурок пожал плечами. Туз приказал выделить чужаку заводную лошадь. Шестипалый с опаской покосился на рослого коня. Стручок, заменивший в десятке Сурка Рыжего, весело рассмеялся:

– Да он коня-то в первый раз видит.

Мальчишеское лицо Стручка сияло от восторга. Мало того, что видел настоящего духа, так еще и со стаей придется схлестнуться на чужой земле. Жизнь была прекрасна.

– Ара, присмотри, – кивнул в его сторону Туз.

Двенадцать всадников сорвались с места. Посадка шестипалого вызвала бурю восторга у меченых, но веселье продолжалось недолго. Через несколько минут бешеной скачки поселение чужаков появилось на горизонте.

– Рассыпаться, – приказал Туз.

Меченые охватывали поселение духов широким полукругом, не давая возможности вожакам зайти себе в тыл. По мнению Сурка, это была чистой воды авантюра. Вожаков могло оказаться гораздо больше, чем об этом рассказывал дух, и тогда меченым придется несладко.

Деревня духов представляла собой беспорядочное нагромождение жалких хижин, кое-как слепленных из тонких жердей, глины и прочего хлама. Предназначались эти хижины только для временного проживания и поэтому служить надежным убежищем от атакующей стаи никак не могли. Где-то в центре деревни, если верить Золу, находился сруб, в котором укрылись уцелевшие духи. Но до cpyбa еще нужно было добраться сквозь беспорядочное нагромождение мусора, в который вожаки превратили летние жилища духов. Туз довольно быстро заблудился в бесчисленных изгородях, которые ограждали неизвестно что, но в которые неизменно упирался его конь, куда бы он его ни поворачивал. Единственным ориентиром среди всего этого хаоса лейтенанту служил угрожающий вой вожаков, который доносился справа. Туз придержал коня у чудом уцелевшей хижины, поднялся на стременах и огляделся. Стая основательно поработала в селении. Лейтенант увидел окровавленные лохмотья у порога и покачал головой: стая и здесь собрала кровавую жатву, и кровь духа ничем не отличалась от крови меченого.

Вохр появился неожиданно, чудовищным ударом проломив стену хижины. Увидев человека, он глухо заворчал, с губ его закапала пена, а в мутных злобных глазках загорелись красные огоньки. Вохр был велик, самый крупный из тех, которых до сих пор доводилось видеть Тузу, а повидал он их немало на своем веку, метра три высотой, никак не меньше. Меченый поднял арбалет и выстрелил чудовищу в бок. Комариный укус, не более того, но монстр пришел в страшную ярость, шерсть на его загривке встала дыбом. Туз легонько тронул жеребца коленом, конь не заставил себя упрашивать и едва ли не с места взял в галоп, перемахнув мимоходом изгородь, которую еще минуту назад считал непреодолимым препятствием. Вохр двигался, казалось, неуклюже, передние толстые лапы болтались перед его мощным телом, как сучья векового дуба в ураган, но в скорости он не уступал коню.

Туз выстрелил, когда до распахнутой пасти-чудовища было буквально рукой подать. Стрела угодила монстру в глаз. Рев вохра сотряс воздух. Туз придержал гнедого и без промедления погасил и второй, исходящий злобой, глаз монстра. Обезумевший от боли, ослепший вохр волчком закружился на месте, комья земли вперемешку с порыжевшей травой полетели в разные стороны. Туз спрыгнул с коня и, обнажив мечи, двинулся к злобному противнику. Проскользнув под несущей немедленную смерть лапой, ой нанес два сильных быстрых удара по опорной ноге вохра. Нога подломилась, и огромная туша рухнула на землю, едва не подмяв под себя Туза. Меченый увернулся от смертельных объятий вохра, не медля ни секунды, прыгнул чудовищу на грудь и вогнал оба меча по самые рукояти в его опустевшие окровавленные глазницы. Где-то там, под чудовищной толщины черепом, у самого затылка, таилась смерть вохра. Монстр дернулся и затих.

Туз свистом подозвал коня и легко прыгнул в седло, жеребец косил на поверженное чудовище влажным глазом и испуганно всхрапывал. Лейтенант ласково потрепал его ладонью по шее: дело было далеко еще не закончено. Откуда-то издалека, словно с того света, доносились вопли вожаков и крики меченых. Туз взмахнул плетью и поскакал к месту яростной схватки.

Меченые загнали вожаков на пыльный пятачок перед срубом и окружили их. Вожаки, которых было никак не меньше шести-семи десятков, угрожающе скалили клыки и глухо ворчали. Время от времени, от этой группы отрывались наиболее свирепые особи и бросались на ближайшего всадника, но меченым к агрессивности вожаков было не привыкать: короткий взмах меча, и бесформенная груда, истекая кровью, валилась на землю.

Туз бросил короткий взгляд на сруб. Пожалуй, они поспели вовремя – одна стена была уже почти полностью разрушена мощными лапами хищников.

– Уцелел кто-нибудь? – Туз указал рукой на сруб.

Сурок только головой кивнул и выстрелил в ближайшего вожака. Меченые, не останавливаясь ни на секунду, ездили по кругу на взмыленных конях и стреляли без роздыху. Туз с ходу включился в этот хоровод. Вожаки выли от бессильной ярости, но выбрать объект для атаки не успевали. Старый, надежный, отработанный до автоматизма прием борьбы со стаей на открытом пространстве. Словно зачарованные, наблюдали вожаки за хороводом меченых, не делая даже попытки прорваться – ярость подавляла инстинкт самосохранения. Добыча была рядом, на расстоянии нескольких прыжков, но постоянно ускользала из поля зрения, и на ее месте появлялась другая, столь же желанная, но столь же недоступная. Меченые сужали круг, стрелы все чаще попадали в цель, стая таяла на глазах, и вот, наконец, последний вожак с пробитой шеей рухнул на пропитанную кровью землю.

– Счастье еще, что псов было мало, – Сурок осуждающе посмотрел на Туза, по его мнению, лейтенант рисковал, и рисковал напрасно.

– Потери есть?

– Стручка помяли серьезно, а остальные отделались царапинами.

– Куда же вы смотрели? – Туз в сердцах хлопнул плетью по голенищу сапога.

– Вохры, дьявол их задери, вывалились неожиданно, – виновато вздохнул Ара. – Никогда не видел, чтобы они действовали парами. Ну и зацепили крикуна.

– Где он?

Сурок в ответ на вопрос лейтенанта указал в сторону полуразваленной хижины.

При первом же взгляде на Стручка Туз понял, что дело плохо. Крикун еще дышал, его помятая страшным ударом грудь мелко подрагивала, бледное мальчишеское лицо кривилось от боли. Стручок умирал и не понимал, что умирает. Большие синие глаза его умоляюще смотрели на лейтенанта, словно он ждал от него немедленного освобождения от боли, терзающей это еще недавно ладное тело. Туз склонился над крикуном и осторожно погладил его по пылающей щеке. Это было, пожалуй, все, что он мог сделать.

– Мальчик умер, – услышал вдруг меченый незнакомый голос за спиной, – мне очень жаль.

Туз резко обернулся: женщина была высокая, стройная, но, кажется, не слишком молодая. В ее темных глазах меченый уловил сочувствие и небрежно кивнул.

– Он первый меченый за многие столетия, который погиб не на своей земле.

– Мне очень жаль, – повторила она. – Я знаю, что это такое – хоронить близких на чужбине. Но вы спасли десятки жизней, а значит, смерть мальчика не была напрасной.

– Это были всего лишь духи.

– Это люди, – глаза ее неожиданно сверкнули гневом, – такие же, как мы. Только их предкам, быть может, повезло меньше, чем нашим.

Одна женщина уже говорила Тузу подобные слова, и лицо ее так же пылало от возмущения. Туз едва заметно улыбнулся. Эта черноволосая красавица из чужого мира была чем-то неуловимо похожа на ту, которую он любил.

– Ты жена Ахая?

Женщина кивнула:

– А это мои дети.

Туз только сейчас разглядел мальчика лет четырнадцати, стоявшего у матери за спиной с мечом в правой руке, клинок которого был темен от запекшейся крови. Девочка, которую он прижимал к себе левой рукой и которой вряд ли было больше трех лет, смотрела на меченого большими, темными и, как показалось Тузу, слишком уж разумными для такой крохи глазами.

– Я бы не пережила их смерть, а потому благодарю тебя, воин, и от своего имени, и от имени людей, которых ты спас.

– Твоя родина далеко от этих мест?

– Очень далеко. – В голосе женщины была тоска. – Долгие месяцы тяжелого пути.

– Далеко, – согласился Туз. – Но вы пришли сюда, значит, могут прийти и другие.

– Они придут, – энергично кивнула головой женщина, – Они обязательно придут, потому что их ведут жадность и властолюбие – самые сильные и самые отвратительные качества человеческой натуры.

– Я хотел поговорить с твоим мужем.

– К сожалению, это невозможно, он сильно пострадал в схватке с вохром. Но я спасу его!

Жрецу Ахаю, кем бы он там ни был, повезло с женщиной. Тузу вдруг почему-то захотелось, чтобы этой чужеземке сопутствовала удача.

– Твой муж колдун?

– Он не больший колдун, чем ваши молчуны.

– Этого вполне хватило бы для того, чтобы сжечь его в Бурге на центральной площади. Зачем он искал связи с владетелями и подстрекал их к бунту?

– Неправда! – горячо возразила она. – Мы никому не желали зла.

А Лось все-таки был прав, и молчуны действительно побывали за Змеиным горлом. Неужели Тет вел свою игру? Но зачем? Какие еще у молчунов могут быть интересы кроме интересов Башни?

– Ты упомянула молчунов, откуда ты их знаешь?

– Однажды они побывали у нас, но чаще приходили другие… – Она замешкалась, подыскивая слово.

– Слизняки, – подсказал Туз.

– Да, – подхватила она. – Эти бывают часто, но им нужно только золото.

– А в золоте у духов недостатка нет?

– Спроси об этом у них.

Она не захотела ответить на его вопрос, да меченый и не настаивал. Всех своих секретов эта женщина ему все равно не расскажет. И, вероятно, она права: нельзя открывать душу чужаку.

– Надеюсь, что когда-нибудь мы встретимся с твоим мужем. Слишком много вопросов осталось без ответа.

Туз взял горящий факел из рук Сурка и поднес его к погребальному костру, сложенному из огромных бревен. Последнее пристанище Стручка, крикуна из Башни, который успел стать меченым в первом и последнем своем бою. Скоро пепел от погребального костра развеется по этой земле, и она перестанет быть чужой для его товарищей. Меченые возвращаются. Меченые всегда возвращаются на место, где пролилась их кровь и где бродят души их погибших товарищей. Душа Стручка теперь будет вечно охранять этот край, и именно здесь будет проходить граница их мира. Туз оглянулся. Все население поселка духов, включая прибывших с рыбной ловли мужчин, собралось за его спиной. Такие же, как мы. Может быть. Во всяком случае, не совсем чужие. Вон того, черноволосого и малорослого, зовут Золом, он сражался плечом к плечу с мечеными, и это уже не просто чужак, у него есть имя. Имен других Туз не знал, но видел их лица, и это были лица людей, способных понять чужую боль и посочувствовать ей.

Духи провожали меченых до околицы, жена жреца Ахая с дочерью на руках шла рядом с конем лейтенанта. Они не разговаривали, и только в самую последнюю минуту перед расставанием Туз вдруг спросил:

– Как зовут девочку?

– Ее зовут Данной, меченый, – чуть удивившись, ответила она.

– Пусть будет счастлива, – сказал Туз и огрел плетью танцующего в нетерпении коня.