Текст книги "Чарующий мир храмовой проституции"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сергей Шведов
Чарующий мир храмовой проституции

– Тебе только дай повод, так нажрёшься водки обязательно.

– Так то ж было подписание декларации о намерениях с новыми деловыми партнёрами! И фуршет, разумеется.

– И без повода тоже напьёшься.

Дёмушкин мучительно сглотнул слюну, когда жена вылила бутылку спасительного пива в раковину и выдавил только нечленораздельное:

– Ы-ы-ы…

Хуже нет вечернего отходняка после утренней выпивки. Даже похмелье с утра песней покажется.

– Ещё раз запах спиртного от тебя услышу, сдам тебя, алкоголика, в ЛТП. Сама заявление куда надо отнесу.

– Ага, так тебя и послушают в наркодиспансере. В цивилизованных странах уже давно вычеркнули диагноз «алкоголизм» из перечня наркозависимостей, темнота.

– Перед участковым на колени брошусь!

– У него такие доходнЫе синюги на участке, что он на тебя как на дуру посмотрит. И в ЛТП уже давно не отправляют по рекомендации местных властей. Это заведение для элиты.

– Тогда дам в лапу элтэпэшникам.

– Они с тебя столько сдерут, что мало не покажется. Там содержат и лечат, между прочим, только за плату. И за немалые деньги, учти.

– ЗаплАчу, разорюсь, а заплачУ, но тебе, гаду, они вкус к водке отобьют по гроб жизни.

Дёмушкин обиженно засопел. Обидно, конечно, ведь выпил-то всего-ничего. Корпоративная этика, что поделаешь. Заходишь к шефу в кабинете, а он тебе с порога: «Что будем пить сегодня?» и раскрывает бар.

– Ладно, Люся, клянусь – больше ни грамульки на работе!

– Правильно, выдумай себе какую-нибудь болячку, ну, язву желудка, что ли, чтобы на деловых встречах минералку цедить.

– Люся, ну кому в фирме нужны язвенники и трезвенники на должности менеджера по оптовым продажам?

– Скажи, что записался в секту свидетелей Люцифера и продал душу дьяволу ценой отказа от алкоголя. Сейчас так модно.

– Ага, наш гендиректор меня на первой же чёрной мессе расколет. Он же сатанист второй степени посвящения. Ладно, лягу спать, завтра что-нибудь выдумаю поправдоподобней.

* * *

Пока чистил зубы и влезал в пижаму, жена опять обрадовала Дёмушкина:

– Завтра тебе некогда будет думать. Историчка велела к одиннадцати часам всем родителям детей из нашего класса привести их на международную выставку «Мир храмовой проституции» с театральными инсталляциями.

– Что, наших деток заставят любоваться, как жрецы ставят раком гетер, баядерок и прочих астарток? Весьма педагогично.

– Не тебе, алкашу, судить о релятивизме современной морали. Сказала, потом детей заставят написать сочинение на эту тему.

– Сочинения в школе отменили сто лет назад!

– Отменили сочинения на литературные темы. Это теперь называется креативный аналитический очерк на заданную тему. Смотри, сочинение за детей напишешь сам, чтобы оценка была не хуже, чем у других. На носу переводные тесты с минимальным проходным баллом 327. Задание особой важности.

Это Дёмушкин и без жены знал. Если детей оставят на второй год, то плата за обучение удваивается вплоть до окончания школы.

– А где будет этот порнофестиваль или как его там? – спросил он, прополаскивая горло от остатков зубной пасты.

– В Международном выставочном павильоне в Миханово.

– Какой общественный транспорт туда ходит?

– С ума сошёл? Это за городом. Только на своей машине добираться.

– Отпадает. Ты забыла про пиратов на автодорогах?

– И причём тут автопираты?

– А притом, что у меня закончилась страховка безопасности на дорогах. Нам не дадут броневичок сопровождения автоЧОПа

– Оформи новую.

– Зарплата только в понедельник, дура!

– Сам дурак! На каждом экране и на каждой бегущей строке рекламы написано: «Займём до получки! Займём до пенсии!»

– Знаю я эти заёмные лавочки. Они сливают информацию в банк личных данных налогоплательщиков.

– Ну и что?

– А то, что мы с тобой с большим трудом втиснули детей в элитарную кальвинистскую школу с финансовым уклоном. Для чего?

– Ну, чтобы дети в будущем добились финансового успеха.

– Вот то-то будет им финансовый успех во взрослой жизни, если из школы исключат.

– За что?

– За то, милая моя, что господь бог не спосылает финансовую благодать на нищебродов, которые перехватывают в долг до получки. Бог благословляет богатством только праведных. Нет денег – значит, ты грешник, а бедность по грехам твоим. Детям бедных в спецшколе делать нечего, потому что бедность передаётся на генетическом уровне, как нам на родительском собрании объясняли.

– Может, за кольцевой дорогой мы как-то по грунтовке доберёмся? – неуверенно предложила Люся.

Дёмушкин с хмурым видом уселся за компьютер и вывел на экран карту города.

– Посмотри сама, что написано: служба охраны общественного порядка на дорогах не гарантирует вашей безопасности в случае нападения маньяков-людоедов.

– Гляди, вон квартал чистый, безо всякой штриховки. Может, через него проедем?

– Проедем, да не выедем. Это ж спальный район для мусульман-мигрантов. Возвращаться оттуда будем только на своих двоих. Отберут машину как пить дать!

– Ну что ты за мужик такой! Возьми с собой охотничье ружьё. Припугнёшь громил в случае чего.

– Русскому носить оружие Законом запрещено, мы же не кавказцы какие. У них пистолет – аксессуар национального костюма. А я обязан хранить ружьё в опечатанном железном ящике и только дома.

– Слушай, а может, самих кавказцев нанять? Будет дешевле услуг автоЧОПа, я рекламу читала.

– Можно и волков заказать из зоопарка для охраны, только вот останутся от нас только рожки да ножки, как от того козлика.

– Охрана из таджиков дешевле будет, сама рекламу видела.

– Душманы плохо стреляют. В любой перестрелке на улице больше гибнет прохожих, чем самих бандитов.

– А если мигрантов-арабов? Бедуины по городу без длинного ружья не ходят.

– Араб с трёх метров ослу в задницу не попадёт, – тоном знатока ослиных задниц сказал Дёмушкин.

Люся нацепила на нос очки и пристально всмотрелась в карту:

– Смотри, ХижИнки никаким цветом не обозначены. Значит, проезд свободный.

– Скажешь тоже! Микрорайон для растаманов, колёсников и ширяльщиков. Им же там наркослужба на каждом перекрёстке шприцы заправленные выдаёт.

– Нам в машине за стёклами никакие наркоты не страшны.

– А если какой дурак мне под колёса бросится или я на спящего на проезжей части нарка наеду? Это уже пара лет отсидки.

– А Константинопольский сквер? Там вообще нет зданий, где могут прятаться автоналётчики, только деревья.

– Это содомская зона, видишь красный цвет закраски с кровоподтёками? – ткнул Дёмушкин пальцем в экран. – Проезд разрешён только после коллективного изнасилования проезжих обоего пола.

– Ну это по крайней мере не смертельно, – задумчиво произнесла Люся.

– Нет уж, я лучше получу пулю в лоб, чем хрен в задницу.

Люся наморщила лоб, собираясь с мыслями. Очки сползли на кончик носа. Потом вдруг вскрикнула:

– Да вот же улица Сивицкого закрашена зелёным цветом! Безопасный проезд.

Дёмушкин покрутил пальцем у виска:

– У нас наляпка RUS на ветровом стекле – по главной магистрали машину с русскими не пропустят даже в сопровождении броневичка автоЧОПа.

– А если снять наляпку?

– Дорожный инспектор по номеру машины вычислит русских, сфоткает и занесёт в компьютер. А это лишение прав на год.

Люся ещё раз наморщила лоб, но на этот раз очки прижала их пальцем к переносице, чтобы не сползли. И выпалила с жаром:

– Слушай, у нас же сосед Курценпоцер!

– Причём тут Хаим-Шнеер Сройлович?

– А притом, что завтра суббота. Его дети ходят в один класс с нашими. Он своих тоже повезёт на это проститутское позорище. Можно поехать сразу за соседом. У него наляпка на стекле – золотая звезда Давида, а ты как будто его преданный шабесгой, прислуживаешь ему в день субботний, когда Хаиму вера работать запрещает. Так и пропустят.

– А если номер его и нашей машины запишут и к нему в синагогу позвонят, справку потребуют, что я – зарегистрированный шабесгой? Быстро выяснят, что я самозванец, и ввалят Сройловичу штраф по полной. Только с соседями отношения испортишь. Брат и сестра от матери с отцом, а сосед – от бога.

* * *

Дёмушкин с женой примолкли, измученные выбором вариантов, как обойти закон и при этом остаться в живых всей семьёй. Оба тупо вытаращили глаза, когда в кухню вошёл сосед пожарник Вася.

– Чо, выставились? У вас дверь нараспашку.

– Это мой придурок закрыть забыл, – первой очнулась Люся. – А тебе, Вася, чего надо?

– А я к твоему мужику по делу.

– Какому?

– Мужскому и секретному.

– Знаю я ваши секреты. Опять этот Вася со своей выпивкой на мою голову!

– Соседка, не обижай! – добродушно гыгыкнул пожарник.

Наверное, человека с более добродушной и располагающей внешностью трудно встретить. Этот рыжий и конопатый двухметровый и стокилограммовый добряк был ещё в форменных брюках и широко расстёгнутой рубашке, на которой болтался форменный же галстук. На конопатой груди у него был выколота примитивная кошачья мордочка и корявые буквы «Васька».

– Люсёк, не погуби! У меня литраха «Финляндии», мне одному не осилить, потому что я ещё раньше на грудь принял.

– Сам давись своей водкой!

– Слаб человек, соседка. Если я литраху выкушаю один, то завтра на дежурстве буду никакой.

– Это уже твои проблемы!

– Слышь, Васёк, – озарился догадкой Дёмушкин. – Ты по всему городу на пожарной машине на красный сигнал шпаришь. Объясни нам, как добраться до международного выставочного павильона без охраны.

– Что, денег на автоЧОП нет?

– Получка только в понедельник.

Сосед поскрёб на затылке курчавые волосы, похожие на спутанную медную проволоку.

– Да всего-то делов, поедете со мной на моей пожарке. У меня как раз там дежурство с утра.

– А инспектор по пути не приловит?

– Знаешь, эти граблюги к нам не цепляются, особенно когда едем с сиреной.

– Ну а всё же?

– На всякий случай тебе с Люськой удостоверения членов добровольной пожарной дружины распечатаю.

– А дети?

– Детям дам повязки «ЮДП» – юный друг пожарных. Только вам придётся до конца выставки там проторчать. У меня дежурство до самого закрытия экспозиции.

– Вася, за это я для тебя всё что попросишь!

– Тогда пошли ко мне, раздавим литраху.

– Ну, Вася, никак не могу. Зарок себе дал – больше ни грамма.

– Тогда ведите детей на выставку пешком через весь город.

– Вася, ты не понимаешь. Если мужик слово сам себе дал, то это…

– Ну и носись со своим честным словом как с писаной торбой.

Дёмушкин запыхтел, тяжело дыша, но стойко держался до последнего.

– Стоит мне только сорваться, Вася, то я себя уважать перестану!

– Ну и не уважай, подумаешь цаца какая! Вон политики тоже всё зароки народу дают, а им нарушить обещание – раз плюнуть.

Дёмушкин сглотнул слюну да так, что чуть не подавился и как-то нехорошо закашлялся.

– Если у меня случится психический слом, то, понимаешь, целостность личности нарушится, и я в любой конкурентной гонке стану лузером. А в мире войны всех со всеми неудачник становится изгоем…

– Изгоем, гоем или геем – мне надоело слушать, как ты сопли жуёшь. Я ничего не имею против твёрдого мужского слова, но это твои личные дела, а вот с соседом, скажу я тебе, ты поступаешь по-свински.

– Вася, ну будь человеком! Я ведь не только себе, но и жене слово дал. Что же ты разрушаешь крепкую здоровую семью? Меня жена запилит.

– Моя – тоже пилорама изрядная, но если б ты меня попросил, я бы соседа всегда уважил.

– Вась, ну не обижайся!

– Я на дурных не обижаюсь… Ладно, пойду я из этого негостеприимного дома. У меня на столе водка выдыхается.

– Вася-Васёк! Ну, как-то не по-человечески у нас с тобой получилось. Ну, прости!

– Бог простит! – решительно показал сосед свой затылок в гнедых завитушках и в сердцах махнул конопатой лапищей, каждый палец на которой был толще сардельки, потом резко обернулся:

– Последний раз спрашиваю, составишь мне компанию?

– Не-е-ет!!! – заорал из последних сил Дёмушкин.

– Ну на нет так и суда нет. Добирайся завтра на такси.

– Такси не для русских, Вася. Это же у нас элитарный транспорт. На одну поездку ухлопаешь зарплату за полгода.

– Пешком топай короткими перебежками.

Всё это время молчавшая жена вдруг заревела пожарной сереной:

– Да выпей ты с ним, придурок!

Конец