Текст книги "Планета героев"
Автор книги: Сергей Шведов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Насчет избенки Свистун явно поскромничал. Хоромы – и это еще мягко сказано! Две сотни окон, наличники резные, крыльцо деревянными кружевами украшено... Богато Соловей живет, ничего не скажешь... Девки нам навстречу высыпали в красных сарафанах – красавицы.
– Ты куда смотришь?! – возмутилась Дарья.
Да никуда я не смотрел, куда мне смотреть-то? Что я, девок раньше не видел, что ли?
– Девки бравые,– сказал Ник.– Откуда столько?
– Ведьмы! – вздохнул Соловей.– И еще какие! Это вам они красавицами кажутся, а я-то их насквозь вижу – тысячу лет уж смотрю.
– Врешь поди,– не поверил Ник Свистуну.– Боишься, что отобьем.
– Тю! – сказал Соловей и, по-моему, искренне.– Да бери даром, только потом не жалуйся.
А Ник и рад стараться. Все-таки несерьезный он человек. Мало ему баронессы Крэг – он и здесь распустил хвост, как павлин. Такие улыбочки девушкам раздавал, что нам потом всей семьей не отработать. Впрочем, я лично и не собирался отдуваться за Ника – с какой же стати? Не говоря уж о том, что Дарья не позволила бы. Стреляла она в меня глазами навылет и брови супила.
– Меды столетние,– нахваливал Соловей.– Кушайте, дорогие гости.
То ли он от своих медов размяк, то ли готовил нам какую-то каверзу?.. Прямо распирало его от гостеприимства. А уж как его девки старались... По-моему, действительно ведьмы – было в их глазах нечто.. Хотя и в Дарьиных глазах тоже иногда кое-что бывает, как я успел заметить. Особенно когда она сердится – как сейчас, например. Даже чарку с медом отставила в сторону! Сидит, губы надула... А что я такого сделал-то? Все из-за Ника. Я его уже пнул ногой под столом, чтобы вел себя поскромнее. Куда там – понесло Ника.
– Ну все,– сказала Дарья.– Пора и честь знать.
– Да что вы, дорогие гости,– запел Соловей.– Куда же вы на ночь глядючи да по дремучим лесам?.. В кои веки к нам в гости добры молодцы и красна девица! Тысячу лет ждали, можно сказать. Переночуете у меня. Утро вечера мудренее.
Точно какую-то гадость готовил – прямо несло от него добротой и сердечностью.
– А действительно,– поддержал хозяина Ник,– зачем в темноте ноги бить?
– Пуховики у меня лебяжьи,– сладко запел Соловей– ну прямо тенор!
Меня от его ласкового голоса в сон потянуло, хотя не исключено, что виноват был мед, который не только в ноги, но и в голову ударил. С Ником все было ясно: совесть потерял. Его невеста в темнице томится, а он здесь с девочками развлекается!.. Это, между прочим, не я сказал, а Дарья плеснула прямо в глаза, и я с ней был полностью согласен.
Ник обиделся. Потому что никто, оказывается, не знает, что у него в душе творится. Может, у него там такой пожар, что никаким медом не залить!
Соловей даже слезу уронил – до того Нику сочувствовал. А уж о красавицах и говорить нечего. Так закручинились, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хороводы стали водить, песни петь жалостливые. Все про женскую долю – какая она тяжелая все-таки. Про нелюбимого старика-мужа, про свекра еще чего-тo... Ho тут я задремал, кажется.
– ...Про железный замок не слышал,– сказал Соловей, когда я как раз проснулся.– Люди мы маленькие, служба наша порубежная, от столицы далеко. Глубинка. Что там у его бессмертия во дворце делается, откуда нам знать, сирым да убогим? Разве что сорока весть на хвосте принесет.
А у самого рожа – аж лоснится от хитрости. Не люблю таких: знаешь – так скажи, что ты лысого за хвост тянешь?! Нет, полчаса юлить будет, вздыхать, глазами по углам вилять, а потом окажется, что все его сведения яйца выеденного не стоят.
– Советник у его бессмертия появился.– Соловей даже голос понизил до шепота.– Серьезный мужик.
– Ну и что?
Это я сказал, потому что сведения его, ясное дело, плевыми оказались. Соловей в мою сторону сверкнул глазами из-под густых бровей.
– Да оно бы и ничего, добрый молодец, только прежде в наших краях такого не водилоась, чтобы со стороны кого-то брать. Своими силами тысячи лет обходились. И еще женщина появилась.
– Ведьма?
Соловей сплюнул презрительно и начал описывать женщину. И такая она, и разэтакая. Глаза – как звезды, зубы – жемчуг морской. Ну и тому подобное. Всю описал: как с пяток начал, так макушкой закончил. Дарья только фыркала, а мы ничего, слушали. Соловей хорошо рассказывал – как на гуслях играл.
А может, это и не он на гуслях играл, потому что я опять, кажется, уснул.
– Все,– сказала Дарья,– пора спать, а то у Вика уже глаза слипаются от твоего меда.
Соловей рассыпался в извинениях. Действительно – засиделись... Хотя, с другой стороны, когда еще в его избенке такая приличная компания соберется? Сразу два принца, да к тому же с другой планеты... Если бы Капитолина его предупредила, он бы нам такой пир закатил, что воспоминаний хватило бы на тысячу лет вперед. А так пришлось ужин сварганить на скорую руку...
Долго он перед нами расшаркивался и извинялся – не знаю... Как-то неудобно хозяина хаять, тем более мед-пиво пили, накормил он нас до отвала... И все-таки я ему не очень верил – сам не знаю почему. А Ник хоть бы что – для него Соловей лучшим другом стал!.. Мы с Дарьей уже спать пошли, а они со Свистуном все песни распевали:
– «На муромской дорожке стояли три сосны...»
...Под соснами мы и проснулись. То есть я проснулся, а Дарья все спала, уткнувшись носом в мое плечо. Вокруг– ни души. Ни хором, ни красных девиц, ни Соловья... Я так и знал, что этот паразит что-то готовит! Не надо было ложиться в его кровать на чертовы пуховики. И пить не надо было!.. Эх, почему хорошие мысли так поздно в голову приходят, особенно в мою?..
Кто-то захохотал, заухал в темноте. Дарья проснулась и испуганно схватилась за мою руку.
– Ой, Вик, мы где?
Интересный, конечно, вопрос, только я на него ответ не знал, потому и промолчал.
– Я знала, что этот негодяй вас вокруг пальца обведет!
Она, оказывается, тоже знала, а что же тогда молчала, спрашивается? Там, в тереме, молчала, а здесь, под соснами, разговорилась. И долго бы она, наверное, разговаривала, если бы какой-то придурок не заголосил поблизости нечеловеческим голосом.
– Это кто?
Откуда же мне знать: леший, наверное, а может быть, вурдалак или упырь? Да мало ли нечисти в дремучем лесу!
– У тебя меч с собой?
Ну, знаете ли... Разве я без меча в постель лягу? Тем более в гостях у Соловья!.. Автомат, правда, исчез, но я не слишком огорчился по этому поводу. Я вдруг вспомнил, что у меня Баярд остался некормленым в Дарьиной квартире. Ну и, конечно, расстроился. Была надежда, что Дарьина мама Баярда накормит – он-то ни в чем не виноват. Это хозяин у него такой непутевый!..
Мы еще немного с Дарьей полежали на пуховиках, пока не рассвело. Послушали, как лешие кричат. Дарье эти крики почему-то не понравились – она вздрагивала всякий раз, когда они раздавались. Хотя кикиморы, по-моему, кричат много хуже. А уж когда жабовидный пщак завоет – тут сразу отстегивай уши и сдавай на хранение. А лешие ничего кричат, даже приятно. Потом птицы защебетали – вовсе хорошо стало.
– Ну вот еще,– возмутилась Дарья,– нашел время! Ты вокруг посмотри! Где мы находимся?
– В лесу, и вокруг никого.
– Ой, я не могу с этим человеком! Брат пропал! Сам неизвестно где находится – и пристает с разными глупостями!
Капризный все-таки народ эти женщины! Все равно ведь ходить поутру по лесу – только ноги мочить. Роса.
– А ты не можешь перебраться отсюда прямо к нам на квартиру?
Странный вопрос! Конечно не могу. Я даже не знаю, где мы находимся, в каком мире. Долго я ей все объяснял. Но, по-моему, зря – ничего она не поняла. На свою планету я могу попасть только из ее, Дарьиного, мира, с которым мы давно кровно связаны. В параллельные Земле миры тоже могу попасть из основного и возвратиться только туда.
– А почему мы в дыру полезли, если вы могли просто так в этот мир попасть?
Да потому и полезли, что параллельных миров – бесчисленное множество, и попробуй угадать, какой из них – Кощеев! Мы бы годами по этим мирам шарились без всякого успеха.
– А зачем вам Кощеев мир сдался? Жили бы себе спокойно, никого не трогая.
– А затем, что Капитолина с Кощеем связана и зачем-то следит за вашим миром!
Вот женщины! Уже забыла, зачем с нами пошла. Лишь бы на других вину свалить. Ведь предупреждали же ее, что прогулка будет нелегкой. Ничего слушать не хотела, а теперь испугалась какого-то лешего!
– Ничего я не испугалась,– обиделась Дарья.
– Если не испугалась, то почему паникуешь?
– Одно ты можешь, другое не можешь, деньги фальшивые делаешь, а в лесу заблудился... Герой.
А при чем здесь дэнги? Женская логика... Но вслух я ничего такого, конечно, не сказал: нельзя расстраивать женщину, когда она и без того готова удариться в слезы в любую минуту. Себе дороже.
– Успокойся,– посоветовал я Дарье.– Подумаешь – Кощей. Выберемся, дай срок.
– Вот ты сначала выберись, а потом с глупостями приставай.
Ну и ладно. Я прямо из постели встал и пошел. Ноги, конечно, сразу мокрыми стали. И зачем я сапоги на ночь снимал? Спал бы в сапогах – так нет: сними, сними... Наверное, Ник все-таки прав: выслушай женщину и сделай наоборот... Следует иногда прислушиваться к тому, что говорит мой брат – хотя бы в отношении женщин.
Догнала. То дуется, а то сразу – Вик, Вик... Конечно, куда она без Вика?.. Сопит рядом, роса холодная, а ведь говорил же – давай переждем... Где там! Леших испугалась! Вот уж действительно – женщина!
– Завел в дремучий лес, и я еще во всем виновата.
Нет, как вам это нравится – я завел! Говорил же ей, чтобы дома сидела. Говорил или нет?
– А ты бы с девками у Соловья развлекался. За каждой юбкой бегаешь! Герой!
И ничего я не бегаю. Где это она видела, чтобы я за юбкой бегал? Да и нет на ней юбки.
– На ком?
– На тебе.
– А при чем здесь я? Что ты мне голову морочишь?..
В общем, поговорили. Так увлеклись, что не заметили, как нам навстречу два всадника выехали. В черном и на вороных конях. И, ни слова не говоря, в нас две стрелы пустили. Я едва успел Дарью за дерево спрятать, а то она стояла, разинув рот, словно добрых знакомых встретила.
Больше стрелять я им не дал. Гады! Ни здравствуйте, ни пожалуйте, даже имени не спросили... Ближнего я мигом достал: снизу вверх. Он только хрюкнул – и все. А со вторым повозиться пришлось: коня он на дыбы поднял, крутнулся в седле и едва не достал меня своей железкой... Конь хорош был – танцевал под седоком! А всадник так себе: махал мечом, как деревенский дурень палкой. Зато вопль издал – не хуже лешего. Дарья тоже закричала – просто так, с перепугу:
– Ой, ты убил!
Скажите, какое открытие сделала. А что мне еще оставалось – самому погибнуть, что ли?!
– Я не знаю...– Живые же люди.
Теперь уже не живые. Да и не люди. Хотя, наверное, когда-то ими были. В Кощеевой дружине живые покойники служат. Вон даже крови из них чуть-чуть набежало. А ведь кричали – значит, боль чувствовали. Вот и думай тут: кто человек, а кто нет!
– Вик, я боюсь.
– Ну и зря. Кощеево царство – это старое Зло, Дарья, люди научились с ним бороться. Изжили свои страхи. Вот Кощей и закупорился здесь от собственного бессилия.
– А Капитолина?
– А что Капитолина? Ну ведьма, да кто их сейчас боится?! Наговоры – это мелочь. Следи за тем, чтобы у тебя не только тело, но и душа была чистая, и никакие наговоры тебе не будут страшны... От наговоров хорошая песня помогает.
Дарья не поверила. Ей почему-то и в голову не приходило, что песня от злых чар спасает. Живет человек – и ровным счетом ничего не знает! Забыла уже даже, зачем песни поет.
– Попробуй – сразу легче станет.
Даже птицы примолкли, когда Дарья запела. Хорошая песня, я такой раньше не слышал, хотя Ма мне много земных песен пела с самой колыбели. И чтобы от злых чар уберечь, и чтобы ее сын не потерял связи с прародиной.
Пока Дарья пела, я коней осматривал. Судя по всему, в Кощеевом царстве толк в них понимали. Конечно, до моего Баярда этим вороным было далеко, но по земным меркам кони были хоть куда.
– Ой, ой, ой!
И откуда он вынырнул, чучело волосатое? Руками замахал, гривой затряс, засуетился вокруг покойников:
– Ой, убили! Защитников наших, заступников наших!
– Да хватит тебе,– остановил я его,– что ты придуриваешься? Нет здесь никого, кроме нас.
Не поверил. Пока все кусты вокруг не облазил – не успокоился.
– А вроде летали тут ночью от Соловья...– Носом шмыгнул и на Дарью уставился.
– Да не ведьма она, а моя жена.
Леший захихикал, засмущался, даже покраснел под своими лохмами:
– Столько лет живой женщины не видел! Все ведьмы, русалки, кикиморы.
– Смотри мимо,– посоветовал я ему.– Тоже мне – кавалер.
Леший вздохнул и почесал затылок. Внешность у него была примечательная. Штаны драные, лапти на босу ногу, веревочками подвязаны, рубаха от плеча до пупа располосована. Глаза хитрые и простодушные одновременно. Минуты на месте не стоял – все суетился, суетился... Подпругу подтянуть, стремечко придержать... Прямо землю носом рыл – до того услужливый. Словом, тот еще экземпляр.
– Это ты ночью кричал? – спросила Дарья.
– Так от скуки, красавица дорогая, не только закричишь – завоешь. Думал, что испугаетесь, а вы ничего. Хе-хе. Вдвоем – оно нестрашно. Вдвоем оно...
– Попридержи язык,– посоветовал я ему.
– Могу и придержать,– обиделся Леший.– Отчего не придержать, если велят? Вот так встретишь человека впервые за тысячу лет – и никакого тебе уважения. Конечно, был бы домовой, а то леший, из захолустья.
– Сиротой-то не прикидывайся. Черных воронов ты на нас навел?
– Дык, вашество...– задохнулся Леший от усердия и раскаяния.– Пристали с ножом к горлу. Извести грозили. А с Соловьем разве пошутишь? Я уж старался хоть ночью вам не докучать.
– Неужели за тысячу лет никто к вам не наведался?– удивилась Дарья.
– Почитай и больше. Последний раз вот с его отцом разговаривал. Я ведь как на него глянул – сразу и признал: Алехин сын.
– Ну это ты нам сказки рассказываешь,– рассердилась Дарья.– Тысячу лет!
– Да какие сказки, красавица дорогая? – Леший даже подпрыгнул от возмущения.– Ох и пошерстили они нас тогда, ох и пошерстили!.. Всех наших драконов Алеха со товарищи начисто извели. А тех драконов на службе у Его Бессмертия было пять или шесть! – Леший даже вспотел от усердия, подсчитывая драконов.– Мы тогда за хазаров встали... или за печенегов. Маху дал Его Бессмертие. Ну и вломили нам. Ручка-то у Алехи тяжелая.
– Ты-то откуда знаешь? – не поверила Дарья, которой парадоксы времени были непонятны, как, впрочем, и многим другим на Земле.
– А кому знать-то, как не мне?! – задохнулся от возмущения Леший.– Четыре зуба начисто выхлестнул, паразит!
– Но-но,– притормозил я его.– Ты не очень-то.
– Оно конечно,– быстро поправился Леший,– многие ему лета. Герой! А мы тут – сирые да убогие. За столько лет зубы так и не отросли.
– Заслужил ты, наверное,– заступилась за моего отца Дарья.
– Знамо дело, заслужил! – легко согласился Леший.– Мы ведь подневольные. Его Бессмертие сказали– мы пошли. Кто ж знал, что на Героев нарвемся? Ох и шерстили! Не поверишь: сто верст бег – и все лесом. До сих пор ноги гудят, как вспомню.
– Не надо было хвост поднимать.
– Да кабы от меня зависело, а то ведь Его Бессмертие решают. Оне умные. Почитай тысячу лет взаперти живем. Довоевались.
Пригорюнился Леший. Завздыхал. Только что не заплакал. Но шел споро – мы с Дарьей на конях с трудом за ним поспевали. Дремучий лес он, похоже, знал как свои пять пальцев. Во всяком случае, просеки выбирал широкие, чтобы на коне проехать можно было.
– А вот раньше, помню, кто только к нам не приходил! Кикиморы, к примеру. Одна такая была – вся из себя крученая... Хе-хе. На болотах они селились. Придешь к ним, бывало, встретят как дорогого гостя: накормят, напоят и спать уложат. Красота! А то еще были сами себе кони...
– Кентавры?
– Во. Полканы. С другой планеты приходили. Или со звезды?.. Сейчас уж не упомню!.. Умные! Слова в простоте не скажут. Все с подковыркой, с подковыркой... Учили нас, дураков,– да все без толку. Разве ж такого, как я, выучишь?.. И кого только у нас не было! Веришь, бабы со змеиными волосами случались! Взглянешь – и враз окаменеешь.
– Горгоны?
– Оне самые. Тоже откуда-то сверху падали... А уж Героев этих было – видимо-невидимо. И все лезли, лезли... Прямо дыхнуть не давали!.. А сейчас? Болот – и тех не стало. Дышать на Земле нечем. Ползет на тебя железная дура и дымит, дымит...
– А говоришь, что тысячу лет людей не видел!
– Да какие же это люди? – возмутился Леший.– Это ж как их... мелиораторы!.. Песочку сыпанешь – зачихает, зачихает и станет.
– Вредитель! – возмутилась Дарья.
– А зачем гадить? – возразил Леший.– Одним вам Земля дадена, что ли? Вы там так навоняли в своем мире, что даже у нас нефтью смердит! Да какая кикимора нынче на Землю сунется?! Дышать-то нечем! Болот нет. А нет болот – леса сохнут...
Вообще-то, по-моему, Леший был прав: нельзя же так обращаться с собственной планетой. Будто жить на ней больше не собираются! Нагадили, нагадили – и ушли...
– А этих ты зря побил,– сказал вдруг Леший.– Его Бессмертие обидятся.
– Перетерпим. Сами виноваты.
– Оно конечно. Но кто ж знал, что на Героя нарвемся? Соловей приказал – извести. А мы подневольные.
Подневольный! Ухо с ним востро нужно держать. Хотя Леший – это все-таки не Кощей и не Соловей, насколько я помню рассказы отца о Земле. Так, мелкая сошка на подхвате у крупных негодяев.
Я хоть и сказал Дарье, что Кощеево царство – зло изжитое, но полной уверенности у меня в этом не было. Смущала Капитолина, смущал и чужак, появившийся подле Бессмертного, о котором наверняка не случайно упомянул Соловей. Неужели кто-то собрался реанимировать почти угасшее зло? Но кто они такие, эти реаниматоры? Земляне или представители иной цивилизации? Не связаны ли они с таинственным замком, куда, возможно, далеко не случайно угодила стрела Ника? Ведь и Па на Землю в свое время тоже стрела привела! И попал он сюда в нужное время – когда решалась судьба земной цивилизации!.. Неужели и нам с Ником выпал тот же жребий? О такой чести, конечно, можно было только мечтать.
А Леший все топал и топал, не ведая усталости. Вот только чесался все. Грязные лохмы ходуном ходили, и ошметки грязи по сторонам разлетались.
– Ты бы помылся,– посоветовала Дарья,– а то ходишь грязный, как поросенок.
– Нельзя мне,– вздохнул Леший.– Я с русалками в ссоре. На версту к озеру не подпускают, заразы.
– Чем это ты им так досадил?
– Дык разве же они способны понять одинокое сердце?
– Ясно,– сказала Дарья,– приставал. Так тебе и надо!
– Подумаешь, воблы сушеные! Принца им подавай!
– А до озера далеко?
Я просто так, между прочим, спросил, без всякой задней мысли. Но Дарья прямо вcкипела, аж щеки у нее порозовели! А уж глаза, глаза... Только что искры из них не сыпались!
– Мало ему соловьиных ведьм – уже русалок подавай!
– Вот такие их и разбаловали,– поддержал Дарью Леший.– Летают тут с планет разных...
Да что они привязались ко мне со своими русалками? Просто так ведь спросил!.. Дарья все равно обиделась. За несколько часов пути слова не проронила. Статуя каменная. Горгона Медуза. Только что не шипела змеей. Леший тоже замолчал – обиделся, пенек трухлявый. Ну и ладно... Что я, собственно, перед ними унижаться буду? Тем более что кругом невиноватый.
Лес дремучий – и тот как-то погрустнел: и птицы примолкли, и тропы стали непроходимее. Да и темнее вроде стало...– А я не сразу все это заметил, занятый своими мыслями.
– Ты куда нас ведешь?
– Дык к озеру,– удивился Леший.– Сами же просили!
– Кто тебя просил? – взвилась Дарья.– Ты что, слов моих не слышал?
– А кто вас разберет? – надулся Леший.– Он – веди, ты – не веди... Пришли уже.
И опять я крайним оказался. Дарья заявила, что я тайно договорился с Лешим и даже, представьте себе, ему подмигнул!.. Кто бы мог подумать?.. И вообще мама права: не надо было связываться с героями и их гончими псами. А она, Дарья, круглая дура, потому что поверила в неземную любовь!
Тут я тоже не сдержался и кое-что ей сказал. Намекнул, что лучше бы мне лягушка досталась в жены, которая квакала бы себе потихоньку, а не орала бы на весь лес дурным голосом!
Что тут поднялось! Буря!.. Ураган! Тайфун!.. Лягушку она мне не обещала, а вот русалку – пожалуйста, потому что за свое поведение и свои слова достоин утопления в вонючем болоте, чтобы провести остаток дней с полудохлыми рыбами!..
– Однако не болото здесь,– встрял в наш разговор Леший.– Озеро.
Молчал бы уж, чудо лесное. Черт его вынес с этими русалками. Да еще к озеру притащил! Что нам здесь делать, спрашивается?
– Сам же говорил, что брата ищешь! Ведьмы ночью кого-то сюда бросили. Я собственными глазами видел.
– Ой,– испугалась Дарья.– Он же утонул!
– Как же,– усмехнулся Леший,– дадут эти стервы утонуть мужику спокойно. У них там под водой дворцы многоярусные и многостенные и в каждой комнате – по прынцу. За тысячи лет понатаскали.
– Ну тебя,– отмахнулась Дарья,– врешь ты все.
– Луна взойдет – тогда и увидишь. Только Вика своего держи покрепче, а то утянут – глазом моргнуть не успеешь.
– Что я, колода, чтобы меня тянуть?
– Против русалок в лунную ночь ни один мужик не устоит – веками проверено. Герой или не герой, а слабина у всех одна.
– Врешь,– не поверила Дарья,– дождешься ты у меня, черт лесной!
– Подумаешь, испугала.
А сам, между прочим, на десять метров в сторону отбежал и за куст встал. И уже оттуда посоветовал:
– Ты его к дереву привяжи. И подальше от воды, а то заметят и непременно утянут.
Жаль – далеко он стоял: до его уха я никак не мог дотянуться! И до языка тоже.
– А брата его, как только они в хоровод встанут, хватай за руку и волоки из круга, а то пропадет: луна на убыль пойдет – пиши пропало.
Мне показалось, что Леший не врал. И Дарья ему поверила, хотя кто его знает: вдруг ловушка?
– Я тебя все-таки привяжу – надежнее будет.
– Правильно,– сказал Леший, веревку разматывая. Смотри какой услужливый.– Мы его хворостом присыпем. Русалки от луны тоже дуреют. Ты сама только не прозевай: как луна взойдет – входи смело в круг и хватай парня.
– А русалки не помешают?
– Нет, они в это время смирные. Парень-то должен сам за ними в воду войти – иначе вся их ворожба рассеется.
– А ее они за собой не утащат? – Это уже я забеспокоился.
– А ты на что?! Вот и окликнешь, а то зачем бы мы тебя к дереву привязывали?!
– Смотри не усни,– предупредила Дарья.
– Не бойся,– захихикал Леший.– Во все глаза пялиться будет.
– Пусть только попробует! – пыхнула гневом Дарья.
Я так и не понял: смотреть мне или не смотреть? А потом подумал: своей головы у меня нет, что ли? Конечно, смотреть! В кои веки еще русалок увидишь.
Стемнело. Птицы примолкли. Тихо стало кругом, только листья над моей головой тихонько перешептывались. Озеро забеспокоилось под лунным светом, заволновалось, забурлило. И темные пятна на воде вдруг появились почти у самого берега... У меня дух перехватило, и к сердцу что-то прихлынуло, а само сердце застучало сильно-сильно – словно собралось выпрыгнуть из груди.
Волна отхлынула от берега, и в лунном серебряном свете остались на песчаной косе русалки. Волосы до пят – и более ничего. Красивые до того, что описать невозможно. Постояли они у воды и двинулись в мою сторону. А мне почему-то захотелось выйти им навстречу. Я, конечно, понимал, что выходить не стоит, но мне очень, прямо-таки нестерпимо хотелось сделать это. И чем ближе они подходили, тем сильнее разгоралось во мне желание присоединиться к их хороводу. Потому что они вдруг стали в круг, в самом центре которого я увидел мужчину. Было совершенно непонятно, что он там делает – среди обнаженных женщин?
И так я на русалок засмотрелся, что не заметил, когда Дарья к ним присоединилась. Тоже волосы по плечам – русалка и русалка! Если бы не знал, что это Дарья,– не отличил бы. И тут я понял, какого дурака свалял, позволив привязать себя к дереву, потому что мне очень захотелось туда, в залитый серебром круг, который медленно двигался под завораживающую мелодию засыпавшего леса. Я даже закричал от тоски и одиночества, но никто в мою сторону и головы не повернул – водили себе хоровод, только обнаженные тела в лунном свете блестели. А потом русалки так же неспешно двинулись к озеру. Дарья с Ником уже по колено в воде были, когда я наконец очнулся и заорал благим матом:
– Дарья, а как же я?!
Дарья вздрогнула, очнулась от наваждения и потянула Ника прочь от озера. А русалки ушли в глубину. Только круги по воде разошлись. После этого я окончательно пришел в себя и даже почувствовал боль от веревок, которые впились в мое тело.
А Ник так и продолжал сидеть на том самом месте, куда его Дарья усадила. Сонный как окунь на берегу.
– Ну что, принц, не замерз? – хихикнул Леший.
– Развязывай скорее! Что мне, тысячу лет здесь стоять?!
– Скажи спасибо, что крепко привязали! – Это уже Дарья подошла – одетая, а волосы по спине распущены и глаза блестят. Русалка сухопутная, да и только!
– Ник-то отойдет?
– А что ему сделается?
Вот ведь образина лесная – что сделается! Все-таки человек чуть не целые сутки под водой проторчал.
– Будет знать, как за ведьмами увиваться.
Ох женщины и злопамятные: ну ошибся человек, не разобрал сразу, с кем дело имеет. Да и кто, скажите, вот так с налета разберется, где женщина, а где ведьма? Любой на его месте мог бы промахнуться.
– Ты, например,– уколола Дарья.– Так рвался к русалкам, что чуть веревки не перегрыз.
– Я не к русалкам рвался, а к тебе. Тоже глаза закатила и пошла в воду.
Мы еще немного с ней поспорили, чтобы в себя прийти. Уж больно страшно было и ей, и мне. Что ж это за сила такая, когда человек сам себя не помнит! А говорят, что чудес не бывает... Вот и верь после этого скептикам.
А Ник действительно отошел: задышал, щеки порозовели. И тут же начал ругаться.
Не мог понять, как на берегу озера оказался. Наверное, я бы на его месте точно так же себя вел. Спать-то лег в тереме у Соловья, а проснулся черт знает где.
– Пить надо меньше,– упрекнула Дарья.– И на распутных девок не заглядываться.
Ник примолк, видимо, пришел наконец в себя. Как ни крути, а он кругом был сам виноват, и хорошо еще, что все так удачно закончилось.
– Я этого Соловья в бараний рог скручу! – выдал Ник после недолгого молчания.– Я ему зубы до последнего коренного выхлещу.
– У! – прогудел Леший.– Яблоко от яблони недалеко падает.
– Это еще что за чучело?
– Леший,– сказала Дарья.– Без него ты бы в утопленниках ходил.
– Развлекался бы с русалками,– пошутил я.
– Дурак,– отрезала Дарья.
Я думал, что она это про Ника сказала, а оказалось– про меня. Видишь ли, пошутил неудачно. Видишь ли, зря она связалась с нами. И никакие мы не Герои, а просто глупые мальчишки, которых любой проходимец вокруг пальца обведет. В довершение ко всему она еще и заплакала. А мы, конечно, помалкивали – крыть было нечем. Дарья кругом права. Кроме всего прочего, она еще здорово испугалась: русалки, Соловьи, ведьмы – с любым может истерика приключиться... Луна еще эта на нервы действовала... В общем, настроение такое, что хоть топись.
– Но-но! – Дарья схватила меня за руку.– Я тебе утоплюсь!
Хотя я это просто так сказал, без задней мысли. Топиться, конечно, не собирался – с какой же стати? Но все равно было приятно, что она за меня переживает. Значит, любит, я так понимаю – а иначе зачем же удерживать?
– И когда ты, Вик, взрослым станешь!
Вздохнула тяжело. Я тоже вздохнул. Мы еще посидели немного рядом и повздыхали – не хуже Ника, когда он в себя приходил. А руку мою Дарья из своей так и не выпустила, пока мы от озера к лошадям шли.
Ник чертыхался без конца, потому что за каждый корень запинался. Луна куда-то подевалась, темно стало кругом хоть глаз выколи. Мы с Дарьей на одного коня сели, Ник на другого, а Леший пешком пошел. Ему что ночь, что день – он в этом лесу каждую кочку знает, для него здесь дом родной. А нам как-то не по себе было. Дарья от каждого шороха вздрагивала. Я ее посильнее к себе прижал, чтобы хоть немного успокоить. Она задремала. Откинула голову мне на плечо и сладко засопела.
– Хорошая тебе девка досталась,– шепотом сказал Ник,– боевая.
– Дуракам счастье,– захихикал Леший.
Врезал бы я ему, вот только руки были заняты. А потом, все-таки правы они были – Ник и Леший. Я, наверное, Дарьи не стою. Она – красивая, умная и смелая. Уж если Ник говорит повезло, значит, действительно повезло. И еще я подумал, что Ма обрадуется, когда узнает, какая девушка мне досталась в жены.
Светать начало. Птицы зашевелились, зачирикали. И Дарья проснулась:
– Смотри, Вик.
Ну заяц и заяц. Так себе, серенький, уши торчком, застыл пеньком у тропинки, а потом очухался и сиганул в кусты. Дарья засмеялась, даже в ладоши захлопала. Я, конечно, тоже умилился: что мне, жалко, что ли, если ей приятно?
– Этого добра у нас хватает,– сказал Леший.– Зайцы – мелочь. Медведей развелось видимо-невидимо. Зимой идешь по лесу – чуть не под каждым деревом пар. Дрыхнут они, вишь, зимой. А тут в любую погоду– как проклятый.
– А чего ты суетишься? Сидел бы на печи.
– На печи! – возмутился Леший.– За каждым деревом догляд нужен. Там – кабаны кору ободрали, там – жучки какие-нибудь завелись... Да мало ли: хозяйство-то большое. Без меня лесу не выстоять.
– А у нас скоро лесов вообще не останется,– вздохнула Дарья.
– Так люди же,– протянул Леший.– Все сами, сами... Вот и пропадают леса. Железных чудищ понагнали, сволочи. После них какая земля родить станет?..
Уел нас Леший. Даже Дарья промолчала.
– А что за незнакомец у Кощея живет? – спросил Ник.– Соловей что-то плел про него.
– Есть там один,– подтвердил Леший.– Охотник! Всех оленей по лесам перевел, паразит. Давить бы таких.
Что-то Леший немирно был настроен! А может, нервничал – за помощь чужакам по головке не погладят.
– Дальше вы сами.– Леший вдруг остановился.– Мне домой пора. Вы тут поосторожнее – ловушки за каждым кустом, да и дозоры Кощеевы лютуют – в руки не попадайсь.
Шагнул за дерево, и след его простыл. Даже спасибо не успели ему сказать. Нехорошо получилось – он здорово нам помог.
– Не в последний раз, может, виделись,– успокоил меня Ник.
Он успел слезть с лошади и внимательно оглядывался вокруг. Мы с Дарьей последовали его примеру. Бдительность в нашем положении не помешает. Леший понапрасну предупреждать не стал бы.
– Слева первая! – Ник махнул рукой.
Я и сам увидел: тонкая леска, как паутинка, тянулась среди зеленых листьев. Наверняка к взведенному арбалету. Шаг ступил – и до свидания. Хитер Кощей, да только хитрости его тысячелетней давности.
– Как бы не так,– возразил Ник и отступил в сторону.– Мина противопехотная. Вот гад. А говорят, что Кощей тысячу лет взаперти сидит.
– Кто говорит?
Оно, конечно, Свистуну верить нельзя, а Леший, скорее всего, не в курсе здешних перемен. Не того калибра чин, чтобы его в Кощеевы планы посвящали.
