Текст книги "100 ловушек в личной жизни. Как их распознать и обойти"

Автор книги: Сергей Петрушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ловушки в отношениях с родителями

Ловушка 20. Мама и папа – это твоя единственная настоящая семья

Думаю, что подобное выражение из уст родителей слышали многие. Не вкладывая в это ничего плохого, родители из самых добрых побуждений говорят своим детям такие слова: «Что бы ни случилось, знай, что папа и мама примут тебя любого, что мы – это твоя единственная настоящая семья. Если будет трудно, мы всегда окажемся рядом и поможем». На первый взгляд это абсолютно верно. Если ребенок считает, что родительская семья – это его единственная семья, то в будущем он воспринимает уход от родителей чуть ли не как предательство, полагая, что он их бросает. Да и сами родители нередко демонстрируют, как для них болезненно расставаться со своим пусть даже взрослым ребенком.

В чем здесь ошибка? Любая семья является разновидностью социальной системы. Как в любой системе, в ней действуют свои надличностные законы, которые не зависят от наших предпочтений. Либо мы учитываем эти законы, и тогда происходит развитие системы. Либо мы их игнорируем, и тогда случаются системные нарушения. В данном случае речь идет об одном из важных системных законов: новая система всегда имеет приоритет над старой. Поэтому когда человек женится (или выходит замуж), то его новая семья должна стать более важной, чем родительская.Логично, что при конфликте между матерью и женой муж не должен быть на стороне мамы или уходить в нейтралитет. Теперь он должен выбирать и поддерживать позицию жены. Как говорил известный психотерапевт К. Витакер: «Чтобы жениться, надо сначала развестись со своей семьей». Нарушение этих системных законов приводит к большому количеству недоразумений в семейной жизни.

Когда родители говорят ребенку, что они и есть его настоящая семья, то тем самым они усложняют его отделение от них. У ребенка возникает впечатление, что он равноправный, наряду с супругами, член этой семьи. В таком случае получается, что у ребенка уже есть его семья и незачем искать другую. Брак теряет свой смысл – разве кто-то может быть лучше папы и мамы? Единственная сложность в том, что они уже пожилые и не могут иметь детей. Но это дело поправимое. Можно создать с психологической точки зрения формальный брак, пожить с супругом какое-то время, до первых ссор. Как бы сходить на время за ребенком и принести его обратно после развода в «свою родную» семью. В итоге семья увеличилась, появился внук, и теперь маме-бабушке и папе-дедушке есть чем заняться. Поэтому, как только возникают проблемы в супружеской семье, партнеру, воспитанному в зависимости от родительской семьи, проще и логичнее не мучиться, а вернуться обратно.

Этот вариант может быть усугублен, когда, например, в родительской семье жена отдает предпочтение ребенку, а не мужу. Тогда ребенок уже считает себя не на равных, а даже выше мужа. Например, критика при детях пьющего мужа может сформировать у ребенка чувство превосходства над отцом, которое усилится после наблюдения за его беспомощным состоянием. Все это приводит к повышению ответственности ребенка («Я теперь за папу») и, как следствие, усилению «супружеских» отношений с матерью. Поэтому попытка нового брака нередко оказывается неудачной, так как остается притяжение родительской семьи.

Когда не происходит психологического отделения от своих родителей и человек остается в рамках старой, родительской, системы, то начинают действовать другие законы. Системный закон в таком случае гласит: «Если кто-то входит в систему, то он занимает более низкое место, чем остальные, присутствующие в ней». А тот, кто в системе появляется первым, имеет приоритет над следующим, входящим в систему. Логично, что в таком случае «главной женой» становится мама, а жена занимает подчиненную позицию.

В процессе воспитания важно акцентировать внимание на том, что ребенок живет в ЧУЖОЙ, то есть родительской, семье. Поэтому у него прав гораздо меньше, чем у папы и мамы, так как именно они являются хозяевами своей семьи. Если ребенок с чем-то не согласен, то не надо логических аргументов, то есть разговора с ним на равных. Достаточно высказаться: «Я так хочу, будет у тебя своя семья, там будешь делать так, как захочешь». Приоритет супружеских отношений над родительскими необходим еще и для того, чтобы у ребенка был стимул создать свою семью – ту семью, где приоритет будет уже у него.

Ребенок – это гость в доме.

Древнеиндийская мудрость

Ловушка 21. У меня не было папы (мамы)

Нередко на консультации или в беседе приходится слышать фразу о том, что у человека не было папы или мамы. На первый взгляд она естественна. Но если чуть призадуматься, то абсолютно не соответствует реальности. Если у вас не было родителя, то откуда же вы взялись? С луны упали, как сказочный принц или принцесса?

Подобное легкомысленное представление фактов своей биографии об отсутствии родителя приводит к тому, что человек неосознанно ищет родителя в других людях. Точнее сказать, его «детская» часть, которую в психологии называют внутренним ребенком (под этим понятием понимается та часть личности, которая у биологически взрослого человека воспроизводит детское состояние). Детское состояние направлено на получение удовольствия, а кроме того, содержит творческие способности (так как ребенок еще не ограничен рамками «возможно – невозможно»). Данную идею активно использовал психолог Э. Берн, который помимо детского компонента выделял еще родительское и взрослое состояние.

Эта часть содержит наши детские воспоминания, переживания, страхи. В детстве мы получаем большой объем переживаний и принимаем серьезные решения по поводу своего будущего.

Впоследствии детство становится источником фантазий, мечтаний, жизненных сценариев. Эта часть нашей психики велика, потому что в детстве психика человека очень пластична и открыта к восприятию нового и мы усваиваем все большими объемами. Поэтому эта часть психики нуждается в особом внимании. Исключая кого-то из родителей из своей внутренней реальности, мы вынуждены искать психологическую опору вовне. Внутренний ребенок не может оставаться без родителя. Его логика очень проста: «Раз папы у меня не было, значит, его надо найти».

В итоге возникают негативные переплетения в отношениях, когда на любимого человека мы начинаем «навешивать» то, что хотели бы получить от папы или мамы. Например, безусловное принятие, безграничное терпение, полную верность независимо от нашего поведения, надежность опоры в сложных жизненных ситуациях и многое другое, что обычно ожидается от идеального родителя. В результате у партнера возникают перегрузка, чувство вины и, как следствие, дистанцирование. Как делилась одна девушка, у которой с детства была обида на отца: «Сначала у меня с парнем завязываются хорошие отношения, а потом он вдруг начинает меня избегать». Причина может быть в том, что мужчина готов принять и поиграть в папу, но согласиться быть им на самом деле, конечно, не захочет.

Выход в том, чтобы принять как очевидный факт, что раз вы есть, значит, у вас были родители. Нужно обрести их в своем сердце и поблагодарить за то, что они подарили вам жизнь. Сделать то, что я называю «вернуть отца (мать) на свое место». Для этого можно мысленно представить родителя и сказать ему: «Я твоя дочь (сын), а ты мой отец (мать)». В таком случае представление о родителях будет не зияющей дырой в душе, которая требует постоянного латания, а внутренней опорой. Тогда мы сумеем строить новые отношения с другими людьми, а не сводить их к старым детско-родительским, со всеми вытекающими оттуда негативными последствиями.

Можно стать бывшим мужем, но не бывшим отцом.

К. Витакер

Ловушка 22. Не та мать, кто родила, а та, кто воспитала

Однажды я беседовал с матерью, которая призналась, что ее дочь приемная. Дочь уже выросла, и мама стала тревожиться. Через дорогу от них жила медсестра, которая знала всю правду. Маму пугало, что вдруг та расскажет дочери, что она неродная. Я тогда был достаточно молодым психологом и впервые столкнулся с такой проблемой. Решил ее поддержать и для этого стал говорить, что мама та, которая вырастила и воспитала. Как мог успокаивал, убеждая, что страхи напрасны, что она и есть настоящая мама. Но сегодня я понимаю, что был не прав. Надеюсь, у нее все хорошо, а если нет, то пусть она меня простит. С того времени я пересмотрел свою позицию в вопросе о приемных матерях.

Позже с темой настоящих и ненастоящих родителей мне приходилось периодически сталкиваться. Выяснилось, что у некоторых людей в этом плане существуют самые замысловатые переплетения. Например, один мужчина рассказывал, что ему был всего год, когда его папа ушел из семьи. Потом, в три года, у него появился отчим. Отчим оказался прекрасным воспитателем, много уделял ему времени и внимания. У них с отчимом сложились замечательные отношения. До сих пор он его считает папой, а про родного отца говорит очень уничижительно, что тот просто «донор спермы». У мужчины теперь есть целая классификация отцов, в которой есть биологический, но неродной, и чужой, который родной. По его логике получается, что настоящий папа стал ненастоящим, а ненастоящий папа – настоящим! Такая «закрученность» в голове особенно ему не мешала до тех пор, пока у него не появились дети и он сам не стал отцом.

Думаю, что прояснить истину нам поможет разделение в семье роли отцаи роли воспитателя. В чем их разница? Отец дал жизнь, а воспитатель создает условия для нее.Если представить весы и на одну чашу положить жизнь, а на другую – условия, что перевесит? Кажется, вопрос риторический: конечно, жизнь! Люди готовы жертвовать любыми условиями, чтобы сохранить свою жизнь. Она, несомненно, сверхценность. Хотя на практике ответы бывают разными. Обиженный на родителя внутренний ребенок не хочет видеть очевидного и выбирает условия. Такой выбор таит в себе психологическую склонность к суициду. В данном случае человеку нужна помощь, чтобы пересмотреть детскую позицию и заменить ее здравой, то есть в пользу жизни.

При исследовании пословицы «Не та мать, кто родила, а та, кто воспитала» придется согласиться, что в ней есть ошибка. Родитель, который ничего не дал, кроме жизни, все равно намного более ценен, чем любой воспитатель. Как-то я предложил одному мужчине, обиженному на отца, представить своего «плохого» отца, а рядом с ним – «хорошего» отчима и спросил, кто из них дал ему больше. Первая реакция мужчины – назвать отчима. Я посоветовал ему не торопиться и еще немного подумать. Мужчина помолчал, а потом был вынужден согласиться, что отец дал больше. Жизнь всегда перевешивает условия, пусть даже самые замечательные.

Отличие воспитателя от родителя еще и в том, что это является разновидностью социальной роли, так как воспитание – это лишь вид деятельности. Мама (папа) – это уже не роль, не работа, это природная данность. Путать данность родителя с ролью воспитателя – значит попасть в ловушку родительской гиперответственности, от которой потом страдает не только сам родитель, но и его ребенок. Если фигуру отца ошибочно рассматривать как социальную роль, то сразу возникают требования к ней наподобие «настоящий отец должен…» – и далее следует целый список того, что он должен. Тут и безмерная любовь, и защита, и опора, и мудрые наставления в сложных ситуациях жизни и т. д. и т. п. Словом, настоящий отец должен быть почти богом. Естественно, когда человек примеривает на себя подобный идеал, он сразу попадает в капкан неполноценности и чувства вины.

Вот один из примеров, связанный с неприятием отцовской роли. На консультации я обратил внимание, что девушка, рассказывая о своей ситуации, ни разу не упомянула отца. Я поделился с ней своим впечатлением, на что она сказала: «Он у меня есть, но я его за отца никогда не считала. В моем воспитании он никакого участия не принимал».

Я сразу увидел, как из этого утверждения начинает расти целый куст проблем-следствий. Получается, что у девушки существуют реальный отец и идеализированный образ отца. Конфликт с реальным отцом говорит о сильном расхождении между этими образами.

В результате этого девушка решила лишить отца права быть отцом, но потребность в родителе осталась. Соответственно, она не растет, не взрослеет, а пребывает в детском состоянии, чтобы ее опознал новый отец. Если она вырастет, то на нее, на взрослую, отец не посмотрит.

Отсюда в ее поведении преобладает образ инфантильной, легкомысленной девушки, но не женщины. Конечно, у некоторых мужчин есть потребность побыть отцом, но здесь проблема – они хотят побыть, но не быть отцами. Какое-то время они могут поиграть, но признать в этой девушке родную дочь?! Даже если произойдет признание, то возникает более серьезная проблема: с отцом нельзя заниматься любовью. Сексуальные отношения с этим мужчиной окажутся психологическим инцестом. Отсюда неизбежное чувство вины с последующим прекращением сексуальных отношений под благовидным (головная боль) или неблаговидным (например, болезнь) предлогом.

Вместо поиска идеального папы или мамы необходимо проделать определенную работу по изменению своего идеального образа в сторону соответствия реальности. Принять в отце отца, принять и увидеть смысл в том отце, которого дала природа (или Бог). Внутренне повернуться к нему, извиниться перед ним, покаяться за то, что так долго его не принимали. Согласиться, что у нас отец тот, который есть, другого нет и не будет. Плохих отцов не бывает, бывают только плохие дети. Решение проблемы девушки заключается в том, чтобы стать хорошей дочерью. Быть хорошей дочерью для идеального отца очень просто, а вот стать хорошей дочерью неидеальному отцу – это сложная психологическая работа. Главное здесь – понять, зачем мне дан именно такой родитель, мать или отец. Отнестись к этому как к указанию природы (Бога) на то, что надо изменить в себе, чтобы быть хорошей дочерью или сыном.

Что это значит: родители и дети? Это значит, что дети приняли жизнь от этих конкретных родителей. Нет никаких других родителей, кроме этих. Поэтому они самые лучшие родители, единственно возможные и поэтому единственно правильные родители.

Б. Хеллингер

Ловушка 23. Плохой папа (плохая мама)

Одна из проблем, с которой обращаются достаточно часто, – это чувство вины родителей перед детьми: «Я – плохая мать (отец)». Обычно это чувство выражается в таких жалобах: «Я не могу детям обеспечить все, что им необходимо», «Мало уделяю им внимания, редко с ними играю» и т. п.

Моя позиция в том, что плохих родителей не бывает. Но чтобы прийти к такому выводу, необходимо предварительное исследование. На консультации я начинаю с того, что обращаю внимание «виноватого» отца или матери на очевидные факты. Они заключаются в следующем: родители дают детям жизнь и создают для нее условия. После согласия клиента задаю важный диагностический вопрос: «Как вы считаете, что важнее – жизнь или условия жизни?» Для многих, оказывается, совсем не просто выбрать между жизнью и ее условиями.

Первый выбор: «Конечно, условия». Такой взгляд на вклад родителей очень похож на детский. Сам ребенок не может оценить в полной мере ценность жизни, а вот то, что не купили мороженого, для ребенка означает, что родители плохие. Если у человека остается детский взгляд на роль родителя, то он как раз и формирует чувство вины перед своим ребенком. Он как бы смотрит и оценивает себя как родителя с детской точки зрения, то есть на уровне поведения. Хорошо себя ведет по отношению к ребенку – «хороший» родитель, плохо – «нехороший». При этом понятия «хорошо» и «плохо» рассматриваются тоже с детской точки зрения.

В таком случае происходит смена психологических ролей: ребенок становится «родителем» (то есть оценивает, критикует), а родитель – «ребенком» (подстраивается под ожидания другого). С такой точки зрения статус родителя надо еще заслужить, отсюда «не тот родитель, кто родил, а тот, кто воспитал». Получается, что рождение ребенка является чуть ли не наказанием для родителей, что позволяет ребенку встать в позу: «Вы меня родили, а я вас не просил. Так что давайте теперь, обслуживайте меня». Иногда эта позиция проявляется и у родителей: «Мы его родили для себя, значит, должны теперь за это отвечать».

На более глубоком уровне чувство вины перед детьми является отражением критической позиции по поводу своих родителей и скрытой обидой на них. Механизм формирования такого перехода следующий. Критичность по отношению к родителям свидетельствует, что у ребенка сформирован некоторый идеал родителей, так как любая оценка – это всегда сравнение. Затем, когда ребенок вырастает и сам становится родителем, он попадает в ловушку собственного идеала. Теперь он сам должен соответствовать своим детским требованиям, чтобы стать «хорошим» родителем. Поэтому чувство вины перед детьми является скрытой критикой собственных родителей.

Самое неприятное не столько в том, что происходит смена ролей, а в том, что чувство вины родителя действует вредно не только на него, но и на ребенка. Такой подход в своей крайности формирует психологию самоубийцы. Суть ее в том, что человек не чувствует ценность жизни. Если условия жизни плохие, то зачем такая жизнь? Самоубийца выбирает условия как приоритет по отношению к самой жизни.

Итак, второй выбор: выбор между жизнью и ее условиями склоняется в пользу жизни. Это взрослая позиция. Несомненно, что сама жизнь более ценна, чем ее условия. Не будет жизни, не будет и условий.

Иногда я предлагаю клиентам мысленный эксперимент: «Представьте, что вы собираетесь рождаться. Но тут случается заминка. Вам сообщают, что условия жизни для вас будут не очень хорошие. Может быть, вас даже бросят родители и вы окажетесь в приюте. Поэтому они в размышлениях, стоит ли вам так жить и мучиться. Может, лучше вас сразу убить. Что вы выберете?» Конечно, все выбирают жизнь: «Дайте родиться, там уж я сам разберусь. В конце концов условия жизни можно изменить. А то, что не дадут родители, я смогу получить от других людей».

Другой пример. Вы тонете, уходите под воду и протягиваете руку наверх. Кто-то вас за нее хватает и вытаскивает на сушу. Есть ли для вас разница, кто вас спасет? Будем ли мы отказываться от помощи, если человек не соответствует каким-то нашим моральным или социальным критериям? Если мы хотим жить, то, конечно, нет! Кто бы нас ни вытянул, мы все равно будем благодарны этому человеку. Поэтому плохих родителей не бывает.

В основе настоящей нравственности лежит позиция, что сам факт жизни является безусловной высшей ценностью. То есть нет ничего такого, ради чего можно было бы пожертвовать жизнью (своей или другого человека).

Если клиент согласен, что жизнь приоритетна в любом случае, тогда предлагаю оценить ее, например, в рублях. Абсурдность этого предложения очевидна, сумма получается колоссальная. Получается, что сразу после рождения ребенок получает «миллиард рублей». По сравнению с этой суммой все остальное уже второстепенно. О каком родительском долге может идти речь? Ценность родителей не в том, что они для нас сделали, а в том, что они дали нам жизнь. Поэтому повторюсь, что плохих родителей по определению не бывает.

Думаю, что в ситуации вины также присутствует элемент смешивания роли родителя и роли воспитателя. Плохих родителей не бывает, но бывают плохие воспитатели. Воспитатель – это профессия, которую надо осваивать. Соответственно, они могут быть эффективными и неэффективными, то есть хорошими или плохими. Желательно, чтобы эти роли исполняли разные люди, так как родители любят, а воспитатели – воспитывают.

Иногда бывают довольно драматические ситуации. Например, ко мне обратился мужчина, находящийся на грани развода. У него были сложные отношения с женой, но от расставания его удерживала мысль о детях. Мы с ним подробно рассмотрели семейную систему, выяснили, что развод – это расставание супругов, а не родителей и детей. Но его чувство вины перед детьми по-прежнему оставалось. В дальнейшем разговоре выяснилось, что, оказывается, у него было, как он выразился, «два отца». Первый отец (он назвал его биологическим) ушел сразу, как он родился. Потом появился другой мужчина, взял на себя роль отца и выполнял ее хорошо. Его он называл настоящим отцом и высоко оценивал его положительное влияние на свое развитие.

Мужчина ни в какую не соглашался, что отец должен быть всего один, и отказывался считать того, кого он называл биологическим, своим единственным настоящим отцом. Эта двойственность в восприятии роли отца и стала причиной его проблемы, связанной с трудностью принять решение о разводе. Развод символически походил на повторение его детской ситуации ухода отца. И недооценка вклада отца и обида на него оборачивались теперь против самого мужчины. Путь к изменению ситуации лежал в принятии настоящего отца настоящим, а второго «отца» – всего лишь как воспитателя.

Ни один мужчина не может стать хорошим отцом, пока он не научится понимать своего отца.

Т. Уайлдер