Текст книги "Постоялец"
Автор книги: Сергей Михалков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Михалков Сергей Владимирович
Постоялец
Сергей Владимирович Михалков
Постоялец
Игра воображения в двух частях, девяти сценах
Издательство продолжает публикацию пьес известного советского поэта и драматурга, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, Государственных премий СССР и Государственной премии РСФСР им. К.С.Станиславского, заслуженного деятеля искусств РСФСР Сергея Владимировича Михалкова, начатую сборником его пьес для детей (Театр для детей. М., "Искусство", 1977).
В данном сборнике вниманию читателей предлагаются такие широко известные пьесы, как "Раки", "Памятник себе...", "Пощечина", "Пена", "Балалайкин и К°", и ряд других, поставленных на сцене многих театров страны и за рубежом.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СТЕКЛОБИТОВ Антон Петрович – муж.
СТЕКЛОБИТОВА Леокадия Карповна – жена.
ДАРЬЯ ИВАНОВНА – бабушка.
ГАРОЛЬД – внук.
ОВСЯННИКОВ Архип Архипович – пенсионер. Персонажи
ЩЕНКОВ – пострадавший. / незаконченной
ВАЛЕРИЙ – студент. / пьесы.
МАРИНА – студентка. /
НАТАША – студентка. /
ПЕРВЫЙ ГОЛОС.
ВТОРОЙ ГОЛОС.
ДРАМАТУРГ.
КОСОВОРОТКИН – пенсионер.
Действие происходит в наши дни.
Премьера состоялась в декабре 1977 года в Театре имени Евг. Вахтангова.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Кабинет драматурга – автора пьесы. Поздний вечер. Звучит
тихая музыка. Драматург беседует с сидящим напротив него
персонажем своей будущей пьесы – Стеклобитовым.
Драматург. И, прошу вас, не спорьте со мной! Я вижу вас в пьесе именно таким персонажем – самодовольным, самоуверенным, равнодушным ко всему, что лично вас не трогает, не задевает, не касается...
Стеклобитов. Извините... Вам не кажется, что именно таким я кочую из одной вашей комедии в другую? С той только разницей, что в одной пьесе я Лопоухов, в другой – Махонин, в третьей – Почесухин, а вот теперь, оказывается, я Стеклобитов.
Драматург. Ну и что из этого? На этот раз я задумал не комедию, а драму.
Стеклобитов. Вы изменяете своему жанру. Вам больше удаются сатирические пьесы, комедии...
Драматург. А это уж моя забота. Может быть, это будет даже не драма, а мелодрама.
Стеклобитов. Не вижу себя героем мелодрамы. Зачем я вам нужен?
Драматург. Я еще не знаю. Но мне почему-то кажется, что, столкнув вас по ходу действия с вашим бывшим учителем, мне удастся затронуть в моей новой пьесе важную нравственную проблему – проблему человеческого долга, ответственности перед нашим обществом, проблему воспитания человека в духе высоких норм современных человеческих взаимоотношений...
Стеклобитов. Насколько я вас понимаю, я буду антиподом тому положительному началу, которое привнесут другие герои вашей пьесы?
Драматург. Безусловно. Вы тот стержень, вокруг которого закрутится сюжет. Представьте себе: в свое время вы были подающим надежды, способным юношей с некоторыми задатками эгоизма. Вы закончили среднюю школу, получили высшее специальное образование. К вам благоволила судьба. Вы заняли в обществе определенное положение высокооплачиваемого работника. Сперва вы обдумывали каждый свой шаг, проявляли осторожность в общении с людьми, затем вы осмелели. Набрали, как говорится, масть, приобрели сановитость, вальяжность...
Стеклобитов. Одним словом, зажирел?
Драматург. Если хотите, да! Вы переродились в чванливого эгоиста, человека, для которого карьера, личное благополучие превыше всего. Вас окружают только "нужные" люди...
Стеклобитов. Во многом виновата, конечно, моя жена?
Драматург. Ее образ для меня ясен, однако я над ним еще серьезно не думал... У вас есть сын. Зовут его, скажем, Арнольд или Гарольд... Как-нибудь в этом роде. Он избалован. Вы купили ему автомобиль...
Стеклобитов. Он учится в Институте международных отношений?
Драматург. Не обязательно. Ваша жена, ваш сын, ваша мать, ваше окружение дополняют ваш нравственный портрет. Сейчас мне важно столкнуть вас с вашим бывшим учителем.
Стеклобитов. Не понимаю. Как это столкнуть?
Драматург (объясняя). Вы учились когда-то в провинциальной средней школе. Это было в вашем далеком детстве, может быть, в селе или районном центре, я еще не придумал. У вас был учитель. В трудные военные годы он был другом вашей семьи. Вы уехали в столицу, он остался учительствовать в той же школе. Потом он вышел на пенсию.
Стеклобитов. Ну и что же произошло?
Драматург. Я еще точно не знаю, что именно. Я как раз сейчас над этим думаю. По моему замыслу вы должны встретиться.
Стеклобитов. Как встретиться? Где?
На сцене высвечивается кресло, в котором сидит пожилой
человек. Это – Овсянников.
Овсянников. Мне кажется, что в таком случае я должен попасть в какое-нибудь безвыходное положение, вспомнить про своего бывшего ученика, занимающего ответственный пост в столице, и поехать к нему за помощью. Извините...
Драматург. Возможно. Во всяком случае, завязка пьесы основана на вашей встрече, где бы она ни произошла.
Стеклобитов. Во всяком случае, если я эгоист и себялюб, я должен соответствующим образом реагировать на просьбу о помощи. Великодушно помочь, если это не грозит для меня какими-либо неприятностями, или равнодушно отказать.
Драматург. Вот именно. Зритель должен сопереживать Архипу Архиповичу...
Овсянников. Меня так зовут?
Драматург. Вам не нравятся ваше имя и отчество?
Овсянников (пожав плечами). Не я его себе выбираю. Право автора окрестить меня любым именем.
Драматург. Я еще подумаю. Может быть, вы будете Тимофеем Тимофеевичем.
Стеклобитов. А как зовут меня? То, что я – Стеклобитов, я уже знаю.
Драматург (смотрит в записи). Вы – Антон Петрович. Ваша матушка – Дарья Ивановна. Жена – Леокадия Карповна.
Стеклобитов. Благодарю вас. Итак, дело за небольшим: надо сочинять дальше. Писать.
Драматург (усмехнувшись). Дело за малым: осталось начать и кончить. Вот я сижу и мучаюсь. Я придумал вас, и вы преследуете меня на каждом шагу. Где бы я ни был, я думаю о вас, как о живых людях. Мне трудно с вами.
Овсянников. Да и нам не легче. Вы нас создали в своем воображении, мы уже, можно сказать, почти реально существуем, а сценической жизни вы нам еще не дали. Так не может долго продолжаться.
Стеклобитов. Нас может перехватить воображение какого-нибудь драмодела, и он пустит нас по иному руслу действия. А нам, честно говоря, уже не хотелось бы с вами расставаться. Лично я как персонаж служу вам более двадцати лет.
Драматург. Обещаю вам в ближайшее время засесть вплотную за работу. Я намереваюсь закончить пьесу к новому сезону.
Стеклобитов. Жаль, что я не знаком еще со своей женой и сыном. Впрочем, я не видел еще и своей матушки.
Драматург. На днях, на днях вы все встретитесь. Приступаю к работе. А сейчас я устал. Устал... Что-то у меня не клеится.
Персонажи пьесы исчезают. Драматург остается один. Он
подходит к столу, садится. Сидит в глубоком раздумье.
Затемнение
СЦЕНА ВТОРАЯ
Добротно обставленная столовая в добротной квартире
добротного нового дома. Сервант. На нем большая ваза с
фруктами. Перед сервантом сидит на корточках Гарольд.
Появляется Дарья Ивановна.
Дарья Ивановна. Ролик! Чего ты там шаришь?
Гарольд. Бабуля! Ты меня не видишь, я тебя не вижу!
Дарья Ивановна. Не смей ничего брать без спросу. Что ты там потерял?
Гарольд (поднимается). Так... Ничего...
Дарья Ивановна. Опять гулянку какую задумали?
Гарольд. Бабуля! А когда же нам гулять, как не в наши-то годы! Вы свое отгуляли!
Дарья Ивановна. Куда собрался?
Гарольд. За город решили прошвырнуться. Вылазка на природу.
Дарья Ивановна. И ночевать там останетесь?
Гарольд. А это, бабуля, смотря со обстоятельствам. Решим по ходу действия. Да ты не беспокойся, нас всего четверо будет: я, Валерка и Маришка с подругой. Ее ты знаешь – Наташа с косой!
Дарья Ивановна. Выходит, ты завтра на дачу с нашими не поедешь?
Гарольд. А наши и не поедут. Они завтра в ресторане какую-то шишку угощают. Бабуля! Ты мне каких-нибудь консервишек не подкинешь? Подкинь, бабуся! Судачка в томате или печеночку тресковую...
Дарья Ивановна. Ладно уж... Не голодными же вам там сидеть под кустом! Пойдем на кухню, я что-нибудь подберу. Перец болгарский фаршированный есть будете?
Гарольд. Будем, будем, бабуля! И перец болгарский будем, и икорку красненькую будем, если в наш фонд внесешь... и креветочки, и ананасики... (Уходит вслед за бабушкой.)
Стенные часы бьют четыре часа дня. Сцена некоторое время
пуста, затем появляется Гарольд. В руках у него дорожная
сумка зарубежной авиакомпании, магнитофон. Гарольд
торопливо открывает дверцу серванта, извлекает из его
глубины бутылку вина, прячет ее в сумку. Появляется
Дарья Ивановна.
Дарья Ивановна. Не гони только! А то ведь и себя покалечишь и "Жигуленка" своего разобьешь. Второго ведь не купят.
Гарольд. Я тебе сказал: не беспокойся, бабуля! По городу я соблюдаю, а на трассе уж как-нибудь соображу.
Дарья Ивановна. Смотрите не утоните там в этой реке, на какую едете! И с хулиганами не связывайтесь! В милицию не попадите!
Гарольд. Бабуля! Я тебе сказал: не бес-по-кой-ся! Адье, ма шер ами! "Жди меня, и я вернусь, только очень жди!" (Чмокает бабушку в щеку. Уходит.)
Дарья Ивановна стоит в раздумье, хочет уйти, но звонок в
передней останавливает ее. Она идет открывать дверь и
возвращается в комнату в сопровождении Овсянникова.
Дарья Ивановна (радостным голосом). Вот уж нежданно-негаданно! Каким ветром, Архип Архипович? Как же это вас занесло к нам? Проходите, проходите, дорогой! Вот уж гость так гость!
Овсянников. Да вот собрался и прилетел, Дарья Ивановна! По вас лично соскучился.
Дарья Ивановна. Нас-то как нашли? Мы же адрес сменили, на новую квартиру переехали. Второй месяц как тут живем.
Овсянников. Я по старому адресу зашел, а там добрые люди ваш новый подсказали. Вот я набрался храбрости и свалился вам как снег на голову.
Дарья Ивановна. Очень рада вашему приезду! Ей-богу, хотела давно вас повидать. Вы мои открыточки новогодние получаете?
Овсянников. Естественно. А вы мои, ответные?
Дарья Ивановна. Всякий раз. Вы где остановились, Архип Архипович?
Овсянников. Пока нахожусь, как это говорится, в подвешенном состоянии.
Дарья Ивановна. Как понимать?
Овсянников. В переносном смысле, Дарья Ивановна! В одну гостиницу обратился – номеров свободных нет, в другую подъехал – аналогичный отказ: поезд дружбы ее оккупировал, в третью сунулся – ремонт. Только в четвертой обещали вечером на койку определить. И за это спасибо! Конечно, был бы я Верховного или областного Совета депутат, может, и нашелся бы свободный номерок, а то ведь всего-навсего Верхнереченского района депутат! Не большой для них авторитет. Я имею в виду столичных администраторов...
Дарья Ивановна. Господи! Да остановитесь пока у нас! Мы для домработницы комнатку свободной держим, так вы в ней и поживите. Располагайтесь! Антоша будет очень рад вас увидеть. Сейчас их никого дома нет – ни его, ни жены... Вы ведь, поди, Антона-то с той самой школьной поры не видели?
Овсянников. Да-да-да! Более тридцати годков прошло." Впрочем, почему не видел? Можно сказать, что и видел... по телевизору! В прошлом году. Передача была по вопросу организации труда. Он выступал после своей поездки в Западную Германию. Делился впечатлениями. Сперва я и не узнал его, а потом надпись появилась: Антон Петрович Стеклобитов. Пригляделся – он! Антоша Стеклобитов, бывший ученик верхнереченской средней школы!.. (Помолчав.) Честно говоря, Дарья Ивановна, сомневался: навещать мне вас на квартире или нет?
Дарья Ивановна. Как так? Почему же это сомневались?
Овсянников. Годы прошли, воды утекли... Был Антоша, стал Антоном Петровичем. А ну как не признает Охрип Охрипыча? Что тогда?
Дарья Ивановна. Признает! Еще как признает-то! Очень даже доволен будет. Вот увидите. И с женой его Леокадией познакомитесь. Жаль, внучок за город уехал. Девятнадцатый годок ему пошел. Должен был в армию призываться, да отец в Институт иностранных языков определил. Пусть, говорит, лучше после учебы с французским языком за границей пользу Родине приносит, чем будет сейчас два года возле ракеты дежурить. И я так думаю: не дай бог, как она взорвется!
Овсянников (серьезно). Ну, кто-то ведь и у ракеты сейчас должен постоять, подежурить...
Дарья Ивановна. Так-то оно так... Кто-то должен... А вы в Москву зачем прибыли?
Овсянников (усмехнувшись). За песнями... Нет, если говорить серьезно, то по делу. И не по малому, должен вам признаться. Собственно говоря, втайне питал надежду по поводу этого самого дела обратиться к вашему сыну. К его авторитету. Полагал, что не откажет бывший ученик своему бывшему учителю. Поможет. Подскажет. Посоветует.
Дарья Ивановна. Обязательно поможет. И подскажет и посоветует. Это уж точно, Архип Архипыч! Это уж определенно! Не откажет!
Овсянников. Не хотел только дона его своей просьбой обременять. Думал, в понедельник на работу к нему позвонить, зайти. Обошлось бы с гостиницей, не заявился бы к вам в субботу. А я вот заявился незваный-непрошеный... Уж не обессудьте! Послушался внутреннего голоса, а он мне подсказал: "Иди, старик! Не выгонят!"
Дарья Ивановна. Ну что вы такое, ей-богу, говорите: "Не выгонят"?! За честь посчитаем такого гостя приветить! А койка у нас найдется. Получше, чем в этой вашей гостинице!
В передней хлопает дверь. Появляется Стеклобитова. В
руках у нее пакеты с покупками. Она с нескрываемым
удивлением смотрит на Овсянникова.
Леокадия! А у нас дорогой гость! Архип Архипыч! Бывший учитель Антоши!
Стеклобитова (передает свекрови покупки). Помогите мне, пожалуйста! (Овсянникову.) Очень приятно. Леокадия Карповна.
Овсянников (представляется). Овсянников Архип Архипович. Действительно, бывший преподаватель школы, где когда-то учился ваш супруг.
Стеклобитова (сухо). Очень была рада с вами познакомиться. Это очень интересно. Никогда не думала...
Дарья Ивановна. Представляешь, Леокадия, Архип Архипович бог знает из какой дали в Москву прилетел и не смог в гостинице устроиться! Так уж я пригласила его у нас погостить. Комнатка-то при кухне пустая пока стоит.
Стеклобитова. В гостинице было бы значительно удобнее.
Дарья Ивановна. А зачем деньги зря переводить, если у нас место есть?
Стеклобитова (Овсянникову). Вы надолго в Москву?
Овсянников. Если бы не суббота и воскресенье, я бы, пожалуй, дня за три обернулся. Мог бы в понедельник прилететь, да самолета подходящего не было. Пришлось сегодня вылететь.
Стеклобитова. Значит, вы к нам на пять дней, как я понимаю?
Овсянников. Выходит, что так.
Стеклобитова. Извините, пожалуйста! (Свекрови.) Мы завтра дома не обедаем, идем в ресторан. (Показывает на пакеты.) Это положите в холодильник. А это поставьте в ванную комнату! (Овсянникову.) Извините! (Уходит.)
Овсянников (помолчав). Я вас, Дарья Ивановна, пожалуй, стесню своим присутствием...
Дарья Ивановна. Ничего, ничего, Архип Архипыч! Вы не обращайте внимания, что она так... У нее свои хлопоты, свои заботы... Все обойдется, как Антон с хоккея придет. И ни о чем не думайте! Расскажите лучше, как вы там живете в нашем Верхнереченске?
Овсянников. По-всякому, Дарья Ивановна! По-всякому. Конечно, жизнь не та, что тридцать лет назад! Не та жизнь! И поселок наш преобразился. Везде асфальт! Дворец спорта с бассейном... Кинотеатр "Ракета". Словом, не поселок у нас теперь, а город. Только вот пьют много...
Дарья Ивановна. И с чего это только пьют?
Овсянников. Как вам сказать... С одной стороны, видимо, от распущенности, а с другой... затрудняюсь ответить вам на этот больной вопрос... Он многих занимает... А пьют много. У нас фабрика ткацко-отделочная... Так большинство прогулов и всякого рода нарушений, а то и преступления – в связи с этим самым пагубным пороком. А как с ним бороться? Боюсь подсказать... А тут еще в районе ликеро-водочный завод открывать собираются.
Дарья Ивановна. Не говорите, Архип Архипыч! У меня внучок и тот без бутылки на дачу не ездит! А сейчас пройдемте за мной, я вам вашу комнатку покажу. Забирайте свой чемоданчик из передней и располагайтесь как дома. Небось, притомились с дороги?
Овсянников. Есть немного. Без малого четыре часа летел.
Овсянников проходит в переднюю, возвращается с чемоданом
и уходит из столовой вслед за Дарьей Ивановной. Та
возвращается вместе с невесткой.
Стеклобитова (вполголоса). Зачем вы так опрометчиво поступили, Дарья Ивановна? Что нам с ним делать? Его же надо будет занимать?! Устраивать в цирк?!
Дарья Ивановна. Я его сама займу. А койку он не пролежит и лишнего куска не съест. Я своим поделюсь!
Стеклобитова. Ну зачем вы так?
Дарья Ивановна. Он Антона уму-разуму учил! Историю ему преподавал!
Стеклобитова. Я ему за это очень благодарна. Но согласитесь, что посторонний человек в доме...
Дарья Ивановна. Он не посторонний! Он в военные годы к нам в дом как свой заходил. Помогал. Какой же он нам посторонний? А мы ему вдруг от ворот поворот? Возьмем и откажем?
Стеклобитова. Не надо ничего отказывать! Мы его в гостиницу определим. В самую лучшую, в "Россию" или "Украину". Придет Антон, позвонит куда надо и все устроит.
Дарья Ивановна. Только он, я знаю, своего учителя из дома не выгонит!
Стеклобитова. Поспешили вы с этим постояльцем. Он нам тут совсем ни к чему.
Дарья Ивановна. Дело у него какое-то важное до Антона есть. Специально приехал с ним посоветоваться.
Стеклобитова. Ну и прекрасно. Разве я об этом сейчас говорю? А жить ему у нас целую неделю совсем не обязательно. Вечно вы сами, ни с кем не посоветовавшись, свои решения принимаете. Прошлый раз со мной не посоветовались и зачем-то пельменей налепили! Зачем? Я хотела гостей судаком в тесте угостить! Последнее время у нас с вами одни недоразумения!
Дарья Ивановна (вспылив). А ты мне, Леокадия, в таком тоне не выговаривай! Дом на мне, кухня на мне, все ваше хозяйство веду! И у меня, промежду прочим, тоже своя голова на плечах есть! И до склероза далеко!
Стеклобитова. Дорогая моя! Вот наймем домработницу и освободим вас от обременительных домашних обязанностей, если вам так тяжело стало за родным сыном и внуком ухаживать. Мне лично от вас ничего не надо! Я могу и без вас обойтись! Я ничего не ем! А морковку и свеклу я сама себе могу натереть!
Дарья Ивановна (строго). Не пугай, невестка, старую свекровь! Не пугай! Я, слава богу, пенсию получаю. Являюсь самостоятельным членом общества! Я еще сама себе свою жизнь устроить могу. Да, да! И устрою! На крайний пожарный случай в Дом ветеранов перееду. В платный!
Стеклобитова. Этого еще не хватало! Чтобы слух пошел, что Стеклобитов свою мать в дом для престарелых выгнал? Выбросьте это из головы! Будете с нами жить. Ну, а что до этого старика, то коли вы его к нам на постой поставили, то пусть живет-доживает свои пять дней. Только вы уж им сама занимайтесь! Нам его развлекать некогда, да и не очень интересно... Ролик уехал?
Дарья Ивановна (сдержанно). Уехал.
Стеклобитова. Что сказал? Куда они уехали?
Дарья Ивановна. Куда-то на реку, за город. Сказал, чтобы раньше понедельника не ждали.
Стеклобитова. Что за компания, не знаете? С кем он поехал?
Дарья Ивановна. Валерка-художник и Марина с Наташей. Та, что с косой.
Стеклобитова. Опять с этими девчонками? Как мне это все не нравится... До добра это не доведет... Не доведет... (Выходит.)
Дарья Ивановна (одна). Не нравится... Поздно, поди... упустила...
В дверях появляется Овсянников.
Овсянников. Дарья Ивановна! Где у вас можно руки ополоснуть? Я тут в дверях запутался.
Дарья Ивановна. Покажу, Архип Архипович! Сейчас. Момент! И полотенчико свежее дам. У нас все под рукой. Не хуже, чем в гостинице!
Затемнение
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Кабинет Стеклобитова. Овсянников в одиночестве с
интересом рассматривает всевозможные сувениры,
расставленные по полкам книжных шкафов. Появляется
Стеклобитов. Он вкатывает в комнату столик на колесах.
На столике – бутылки, высокие бокалы.
Овсянников. Откуда эта раковина?
Стеклобитов. Эта? Не помню. Кажется, мне ее на Кубе подарили.
Овсянников. Красивая вещь. Я никогда таких больших раковин не видел.
Стеклобитов (протягивает Овсянникову бокал). Ну, Архип Архипыч! Давайте чокнемся ради нашей исторической встречи!
Овсянников (с опаской). Что за питье?
Стеклобитов. Шотландское виски! Скотч-виски! "Балантин"! Одна из лучших марок...
Овсянников. Никогда не пробовал. Крепкая штука? Вроде самогона или крепче? (Рассматривает бутылку.)
Стеклобитов. Вы попробуйте, попробуйте! Вам понравится! Давайте, я еще боржомчика добавлю!.. Вообще-то виски полагается содовой водой разбавлять. Или просто в чистом виде... (Добавляет в стакан боржома.) Вот! А теперь киньте в свой бокал два-три кусочка льда! Вот отсюда! (Показывает, помогает.) И пейте!
Овсянников. Я, можно сказать, вообще не употребляю. Но ради интереса... (Пригубливает.) Медикаментом отдает!
Стеклобитов (смеется.) А это надо привыкнуть! Привычка – большое дело! Я за рубежом часто бываю, так там только виски и пьют. Да еще этот джин с тоником. Куда ни придешь, в частный ли дом, или в учреждение, первым делом у них "дринк"!
Овсянников. И не спиваются?
Стеклобитов. Кто меры не знает, тот, конечно, без этого "дринка" уже жить не может. А к слову сказать, само по себе виски даже полезно. Врачи американские рекомендуют сердечникам. Понемногу, конечно. Не так, как у нас водку и коньяк пьют. (Чокается, пьет.) Так на чем же мы остановились? Да! Значит, вы говорите, что из нашего выпуска, я имею в виду наших верхнереченских ребят, пять человек на войне погибли?
Овсянников. Может, и больше. Я только про пятерых знаю: два брата Звягиных, Олег Иванов, Федя Капустин и Ваня Шульман. Тот в День Победы на мине подорвался.
Стеклобитов. Ну, а те, кто жив остался, о себе не напоминают?
Овсянников. Вася Полуэктов регулярно со всеми праздниками поздравляет.
Стеклобитов. Полуэктов? Это тот, что стишки писал? Он так и не стал поэтом? Что-то я его фамилию нигде в печати не встречал.
Овсянников. В Омске живет. Артистом стал. Лауреат Российской премии.
Стеклобитов. Что вы говорите? А я и не знал. Буду в Омске, обязательно зайду в театр, посмотрю, как он там играет.
Овсянников. Зину Потемкину помните?
Стеклобитов. Это та рыжая, за которой все мальчишки бегали? Помню. Сам за ней бегал.
Овсянников. Она в районе осталась. На ткацко-отделочной начальником цеха работает. Делегатом съезда ее избрали. А вы, конечно, были на двадцать пятом?
Стеклобитов. Не довелось...
Овсянников (помолчав). Ну, что ж... Морально мы все были на съезде. Великое это дело – телевидение!
Стеклобитов. Да-а-а... Это вы верно говорите... Еще немного?
Овсянников. Благодарю. С меня предостаточно. К этому питью, вы сами говорите, привыкать надо, а привыкать мне не придется.
Стеклобитов. Не понравилось? Ну и не надо. Не буду настаивать. А я себе еще подолью... (Наливает.) Помните, Архип Архипыч, наши школьные афоризмы? Директор школы – Иван Грозный. Учитель и ученики – "Али-Баба и сорок разбойников". Дать списать сочинение – "Свои люди – сочтемся".
Овсянников (продолжает). Двойка за подсказку – "Горе от ума". Списавший урок – не пойманный – не вор.
Стеклобитов (в раздумье, многозначительно). Школьные годы, школьные годы... (Помолчав.) Так какое же у вас ко мне дело, Архип Архипыч?
Овсянников (не сразу). Дело неотложно важное и касается судьбы молодого человека. Юноши. А главное, дело справедливое...
Стеклобитов. Слушаю вас, Архип Архипыч!
Овсянников (после паузы). Можно, я вас буду на "ты" называть? А то как-то больно официально у нас получается.
Стеклобитов. Конечно! Какие тут могут быть условности! Вы меня с детства знаете. Валяйте на "ты"!
Овсянников. Валять я, пожалуй, не буду, а рассказать расскажу. Стало быть, дело такое: посадили у нас в районе одного парнишку. В тюрьму.
Стеклобитов. За дело посадили?
Овсянников. Вроде бы и за дело. Обвинение в убийстве.
Стеклобитов (настороженно). И вы за него хлопотать хотите? Он вам родственником доводится?
Овсянников. Отнюдь. Просто я его давно и хорошо знаю. Парень отличный. Честный. Смелый. Решительный и благородный.
Стеклобитов. И убил человека?
Овсянников. Не хотел убивать, а получилось, что убил.
Стеклобитов. По пьянке, наверное?
Овсянников. Нет, не по пьянке. По велению благородства души. Заступился за честь девушки.
Стеклобитов. Интересно.
Овсянников. А дело было так... В ноябре прошлого года возвращался он поздно вечером домой. Шел мимо сквера. Сквер у нас теперь напротив Дворца спорта разбили. Памятник архитектуры сломали, а сквер разбили... Так вот шел он мимо сквера. Темно уже было. Слышит женский крик: "Спасите! Убивают!" Ну, он и побеги на этот крик. Прибежал, видит: трое пьяных парней выламывают девушке руки, валят ее на землю, хотят гнусное дело совершить. А та кричит что есть сил. Сопротивляется. Парнишка недолго думая и схватился с ними. Один против троих. А те с ножами. Но не тут-то было! Они с ножами, а он самбист первого разряда. Расшвырял их в разные стороны. Двое поднялись и убежали, а третий остался лежать. Ударился головой о камень и убился насмерть. Суд да дело, забрали самбиста в милицию. Начали вести следствие. Завели уголовное дело. Школа вступилась. Общественность. Я свои показания давал, поскольку знаю и самого парнишку и отца его знал с детских лет. Передали дело в суд. Семь лет. Обжаловали решение. Областной суд подтвердил приговор народного суда. Вот я и приехал в Москву. Хотел здесь по судебно-прокурорским верхам пройти, да по приемным сидеть времени у меня нет. Вот и подумал попросить тебя посодействовать. Человек ты видный, заслуженный... Может, куда позвонишь, чтобы меня приняли, сам слово замолвишь...
Стеклобитов (не сразу). Сложное дело... Можно было бы и не убивать...
Овсянников. Да он и не собирался никого убивать. Но разве все предугадаешь в этой ситуации, когда человека спасать надо?
Стеклобитов. Так-то оно так...
Овсянников. А парнишка этот... сын Пети Петушкова.
Стеклобитов. Какого Петушкова?
Овсянников. Твоего дружка Пети-Петушка, с которым ты на одной парте сидел. Помнишь?
Стеклобитов (помолчав). Ну, я, правда, с ним не особенно дружил. Он потом от меня на другую парту пересел. Где он сам-то? Сам-то чего за сына не хлопочет?
Овсянников. Нет в живых Пети-Петушка. Погиб, выполняя далеко не школьное задание...
Стеклобитов. Да-а-а... И этот, выходит, тоже...
Овсянников (помолчав). Отличный, а тебе говорю, парнишка в беду попал. За что теперь Сереже Петушкову семь золотых лет из жизни вычеркивать? Он ведь не в пьяную драку полез. За честь невинной девушки заступился. Семнадцать лет ей только-только минуло. Единственная дочка у матери. А та в заводском детском садике нянечкой работает.
Стеклобитов (насупившись). Милиции лучше работать надо, вот что я скажу! Да, да! Это уж точно. А как я теперь могу помочь? Был бы я депутатом, тогда по депутатской линии можно было бы что-нибудь сообразить... А так, право, не знаю... Далек я, Архип Архипыч, от подобных дел. Да и знакомых у меня в этих органах никого нет. Просто не знаю, что и посоветовать. Отвечать-то ведь надо перед законом. Или не надо? Вот вы говорите, что он самбист. Самбистам тоже ведь надо меру знать. А то ведь можно так распоясаться, что только держись! Самбо, дзюдо, каратэ – это, знаете, далеко не безобидные виды спорта. Сами видите, что в результате этих приемов получается: мокрое дело! Повторяю! Был бы я депутатом или будь у меня связи в этой области, ну тогда я бы мог еще попытаться... А так... Ей-богу, Архип Архипыч... не знаю... Просто не знаю...
Овсянников (сухо). Я понимаю... Ну, что ж. Раз не можешь, значит, не можешь...
Стеклобитов (после паузы). Так вы говорите, Петушков погиб? Жаль... (В раздумье.) Завхоз – "Скупой рыцарь"... Педсовет – суд чертей... Вот она жизнь... Се ля ви!
Входит Стеклобитова.
Стеклобитова. Я вам не помешала?
Стеклобитов. Нет, нет. Мы уже обо всем договорились.
Стеклобитова. Архип Архипович! Дарья Ивановна приглашает вас поужинать.
Овсянников (поднимается). Благодарствую.
Стеклобитов. Архип Архипыч! В таком случае для аппетита еще рюмочку?
Овсянников. Спасибо. Не хочу. Не привык еще... (Выходит.)
Стеклобитова (мужу). О чем он тебя просил?
Стеклобитов. Хлопочет за одного убийцу.
Стеклобитова. За убийцу? И ты хочешь помочь? Этого еще не хватало! Удивительные люди, честное слово. Приехать в Москву хлопотать за преступника! Кто же кого убил?
Стеклобитов. Да так... Трагическая случайность...
Стеклобитова. Не думай, не думай хлопотать! Это, наверное, его родственник попался?
Стеклобитов. Да нет... Сын моего бывшего соученика.
Стеклобитова. А отец что же не приехал хлопотать?
Стеклобитов. Нет у него отца.
Стеклобитова. Ушел из семьи? Ну, ясно... Разбитая семья – сын в дурной компании. Этим все кончается.
Стеклобитов. И никакой разрушенной семьи нет. И никакой дурной компании нет. Просто случайность. Роковая, можно сказать.
Стеклобитова. Ты ему что-нибудь обещал?
Стеклобитов. Попытался убедить, что это не в моих силах.
Стеклобитова. Правильно сделал. Пусть сам хлопочет, раз так уверен, что это надо. Делать ему все равно нечего. Пусть хлопочет. Не ко времени он нам на голову свалился. И твоя мать, как на грех, его на постой к нам поставила. Не подождала, не посоветовалась. Вообще, я тебе должна сказать, Дарья Ивановна за последнее время очень переменилась. Куда-то по вечерам уходит, с кем-то завела сомнительное знакомство... Представляешь, сегодня мне заявила, что мы ее не ценим, что она может устроиться в Доме ветеранов.
Стеклобитов. Я тоже заметил, что она как-то по-иному стала на все реагировать. Впрочем, в старости это бывает. Кроме нас, у нее никого не осталось. Не поедет же она на самом деле в дом для престарелых? Здесь у нее и крыша над головой, сыта, одета, обута... И мы ее вроде не обижаем. Поживем – увидим. Не стоит обращать внимание...
Стеклобитова. Я заходила в ресторан. Заказала на завтра, на семь вечера, столик на четверых. Ты окончательно договорился с этим твоим Коржуковым? Он будет с женой?
Стеклобитов. Сказал, что придет с женой. Будь с ней полюбезнее. Она, имей в виду, штучка. Мужем вертят как хочет. Самолюбива и своенравна.
Стеклобитова. Ты действительно рассчитываешь на это назначение?
Стеклобитов. Если бы не рассчитывал, я бы их не приглашал.
Стеклобитова. А что тебе даст новая должность?
Стеклобитов. Многое, многое даст. Главный эксперт – это то, на что я давно рассчитывал.
Стеклобитова. Ты тогда вопрос поставь, чтобы и меня с собой за границу брать. Другие ездят, жен с собой берут...
Стеклобитов. Не спеши. Сперва надо оклематься, а там уж и оглядимся, что к чему. А кофе пить к нам домой заедем.
Стеклобитова. Ума не приложу, что с постояльцем делать?
Стеклобитов. Ничего. Представим как есть: бывший школьный учитель приехал навестить своего бывшего ученика. Заслуженный педагог, депутат, ну и все такое прочее. Даже красиво! Демократично!
