Текст книги "Создатель чудес"

Автор книги: Сергей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

4

– Нора?

– Да.

– Ты спишь?

– Да.

– Мне нужно ненадолго уйти.

– Это женщина?

– Не говори глупостей. Это работа.

– Когда ты вернешься?

– Не скоро.

– Я буду ждать.

Он оделся, не включая свет, и вышел в коридор. Поднявшись на третий этаж, он зашел к Эйбу, как всегда читавшему шахматный журнал, и поговорил с ним о разных, не имеющих значения вещах. Потом он зашел в свой кабинет, сел к столу и включил компьютер. Он пустил программу, проверяющую скорость реакции, – обычная диагностическа игра.

Цифры от одного до девяти неожиданно появлялись в разных местах экрана, их нужно было гасить нажатием клавиши. По окончании десяти минут машина выдавала результат, нормированный по шкале. Число сто означало хорошую быстроту реакции, вполне достаточную для любого человека. Вацлав получил 124 и пустил программу снова. Во второй раз вышло 126. В третий – 119. Он записал три числа на листке, свернул листок вчетверо и вышел из кабинета.

Он снова зашел к Эйбу, который не имел права спать на ночном дежурстве и потому невыносимо скучал. Единственным развлечением Эйба в ночные часы были шахматы: он решал шахматные задачи, разбирал партии или играл сам с собой. Иногда, когда не хотелось спать, Вацлав заходил к нему сыграть несколько партий. Вацлав всегда выигрывал, но всегда с трудом. Эйб уверял, что это происходит оттого, что Вацлав читает мысли. Вацлав не возражал.

В этот раз сыграли две партии, обе Вацлав играл черными и обе выиграл. Дважды он применил один и тот же дебют. Потом они снова поговорили о разном – обычный ночной разговор двух людей, которым некуда спешить.

Потом он спустился в подвальный этаж, гда размещались бассейны. Двенадцать небольших бассейнов были построены в четырех залах – в каждом по три. Все бассейны использовали воду от одного источника, который находился в западном секторе. Поэтому Западный Зал был несколько больше остальных трех. Вацлав вошел туда. Источник фиолетово светился в темноте. Вацлав знал, что это искусственное освещение – на глубине шести метров установлены темные фиолетовые лампы, которые не выключались ни днем, ни ночью. Отдыхающим рассказывают сказку о естественном свечении лечебных вод, иногда даже рассказывают легенды о происхождении этого света. Иногда легендам верят, иногда – нет. Но все верят в то, что источник натуральный.

На самом деле под землей была скрыта насосная станция, постоянно выкачивающая воду из-под земли. Вода ароматизировалась, подогревалась и направлялась в широкую трубу, выходное отверстие которой было прикрыто естественными валунами. Камни были скреплены цементом, но снаружи этого не заметишь. Возможно, что вода, выходящая из глубины, действительно имела целебные свойства, но Вацлав не был уверен в этом.

Вода из источника вливалась в первый бассейн. Первый бассейн имел форму вытянутого прямоугольника; он был небольшим, но глубоким. Второй был вдвое большим и самым мелким. Здесь купались те, кто не умел или не хотел плавать. В третьем бассейне была широкая подводная скамья, на которой можно лежать так, чтобы голова оставалась над водой. Каждый следующий бассейн был расположен на три ступеньки ниже предыдущего. Вода стекала по ступенькам.

Вацлав разделся и включил подводное освещение. Лампы, вмонтированные в стенки, светились под таким углом, что свет не выходил из-под воды. Черный кафель почти не отражал лучей. Поэтому любой предмет, погруженный в воду, казалось, начинал светиться сам. Светились и волны на поверхности – это было очень красиво. Те, кто приезжал сюда впервые, могли подолгу стоять в воде, рисуя руками различные фигуры – за рукой оставался светящийся след.

Он вощел в третий бассейн, лег на скамью и закрыл глаза. Теплая вода успокаивала и усыпляла. Чтобы не уснуть, он стал обдумывать события последних дней, пытаясь найти в них закономерность. У него была привычка анализировать произошедшее. Первое – странный случай с Ниной, но об этом можно не думать сейчас, он будет знать ответ через несколько часов. Второе – Нора вернулась, все-таки вернулась, но об этом можно не думать, это уже произошло. Третье – вертолет в снежную ночь, вот это странно, эту загадку нужно разгадать. Но есть еще что-то, что-то. Он чувствовал неопределенную внутреннюю неудовлетворенность, он хорошо знал это чувство, которое заставляло его искать и находить, всегда находить. Оставалось еще… – он вспомнил. Кейт сказала о четырех мужчинах, которые приехали в санаторий. Как она сказала? Один из них – просто ходячая гора. Зачем он здесь? Чтобы отдохнуть, подлечить нервы? Нет, здесь что-то не так. Выцлав привык доверять своей интуиции, она всегда шла впереди логики и никогда не ошибалась.

Через час он вышел из бассейна. Он с удовольствием растерся полотенцем; повесил полотенце в шкафчик. Даже это маленькое естественное движение доставило ему удовольствие. Неудивительно, что Нина так любит купаться. Он чувствовал себя прекрасно – без всякой причины. Это было именно то, чего он ожидал.

Он снова вернулся в кабинет и проверил скорость реакции. Первый тест показал всего 99. Вацлав встал из-за стола, сделал несколько быстрых приседаний, потом закрыл лицо руками и попытался сосредоточиться. Второй тест показал 111, третий – 106. Всего лишь. Итак, не стоит больше купаться в бассейне.

Он вынул из кармана листок, сложенный вчетверо, и записал на нем еще три цифры.

Он зашел к Эйбу и сыграл еще две партии. Обе партии он играл черными и обе проиграл. Эйб был удивлен.

– Я не пойму, что с тобой сегодня.

– Наверное, устал, – ответил Вацлав.

– Я не об этом – ты четвертый раз играешь новоиндийскую защиту, поэтому проигрываешь.

– Ты думаешь, что поэтому?

– Ну конечно. Пока тебя не было, я все думал, как мне у тебя выиграть и все время обдумывал этот дебют. Поэтому сейчас ты проиграл.

– Я просто решил не читать твои мысли, и ты сразу выиграл. На самом деле ты ведь играешь лучше.

– Попробуем еще? – предложил Эейб.

Вацлав стал проигрывать с первых же ходов. Исход партии был ясен. Лавируя в ферзевом эндшпиле он, только тянул время. Для окончательного проигрыша достаточно было обменять ферзей. Ему вдруг пришла в голову странная мысль.

– Если бы люди вели себя так, как шахматные фигуры, что тогда? – спросил он.

– А как ведут себя фигуры?

– Они беспрекословно подчиняются приказам, даже ошибочным, они с радостью жертвуют собой. Сейчас ты хочешь разменять ферзей. Твоя лучшая фигура с упоением гонится за собственной смертью. Что, если бы люди вели себя так?

– Военные были бы счастливы, – ответил Эйб.

– Совершенно верно. И все время бы воевали. Воевать было бы так же интересно, как играть в шахматы.

Эйб задумался.

– Наверное, ты прав. Но ведь люди устроены иначе. Человека нельзя передвинуть, как фигурку.

– Но многим бы этого хотелось… Вот, ты меня все-таки поймал.

Вацлав положил своего короля и встал.

– Сегодня не моя игра. Зайду как-нибудь еще.

Он вернулся к себе. Войдя в комнату, он понял, что Нора не спит.

– Нора, я тебя люблю.

– Я тоже. Ты знал, что я не сплю?

– Да, я видел тебя без света. Когда любишь, то глаза не нужны.

– А что же нужно?

– Сердце.

– Нет, мне нужны глаза. Я так хотела тебя видеть. Я так хочу тебя видеть. Где ты был?

– Я купался в бассейне, потом играл в шахматы. Проиграл.

– Ты развлекался, пока я тебя ждала?

– Нет, я работал. Послушай, мне нужно сказать тебе что-то важное.

– Самое важное ты сказал тогда, когда вошел.

– Послушай, ты еще не купалась в бассейне?

– Нет, я ведь только что приехала.

– Тогда не делай этого.

– Почему?

Он подумал, но решил пока не говорить.

– Потому что я тебя люблю. И ни о чем не спрашивай, это действительно самое важное.

5

Вертолет, прилетевший в пургу, доставил двух пассажиров: мужчину и женщину. Женщину звали Маргарет, она была молода и бездумна, судя по выражению глаз. Ее спутник был старше и серьезнее. Парочка назвалась братом и сестрой. Возможно, что это было правдой, – в мире немало братьев и сестер, непохожих друг на друга.

Маргарет с утра развлекалась во дворе, помогая убирать снег (снегопад не прекращался всю ночь и сейчас только усилился), она успела познакомиться с молодым гигантом, приехавшим на день раньше, и теперь не отходила от него ни на шаг. Ее брат не принимал участия в общей работе, но, оставаясь внутри, он не терял Маргарет из виду. Сейчас он одиноко стоял на застекленной террасе второго этажа и смотрел вниз. Сухой снег чуть слышно шелестел, ударяясь о стекла.

– Вы любите смотреть на снег? – спросил Вацлав.

Незнакомец не обернулся.

– Доктор Морано. Я работаю в этом заведении. Не возражаете, если я тоже постою здесь? Я тоже люблю смотреть на снег.

– Не возражаю.

– Плохо, – сказал Вацлав.

– Что плохо? – незнакомец обернулся.

У него глаза волевого человека, отметил Вацлав, – глаза человека, много видевшего в жизни, человека, не привыкшего жить спокойно. Лицо бесстрастно и довольно привлекательно. Он сразу располагает к себе, нисколько об этом не думая. Его мало интересует чужое мнение, он привык иметь свое. Мое мнение его тоже не интересует. Тем не менее, сейчас он повторит свой вопрос.

– Что плохо?

– Плохо то, что мы любим тратить время на бесполезное, – ответил Вацлав. Все эти дорожки можно было проложить за полчаса, у нас есть снегоочиститель. Но двадцать человек радостно возятся с самого утра и имитируют работу. Самих себя они обманывают вполне успешно.

– А, вы об этом. Но ведь всегда приятно побыть на природе в такой снегопад. Особенно, если ты не один.

– Совершенно верно. Ваша сестра уже нашла себе приятного спутника. Они выглядят счастливыми. Вас это радует?

– Немного.

– Счастливые беззащитны, – сказал Вацлав.

– Разве ей угрожает опасность?

– Я не имел в виду опасность, просто счастье всегда легко разрушается.

– Знаете, доктор, случайные знакомства меня мало волнуют. Я думаю, что Маргарет они не волнуют тоже. На планете пять миллиардов людей. Из них половина – мужчины.

– Вы хорошо сказали – пять миллиардов людей. Я могу представить себе пять миллиардов блох, муравьев или песчинок. Но людей – зачем так много. Я не пойму логики создателя. Человечество растет вширь, как плесень, а не вглубь, как звездный луч.

– Я этого не понимаю, – сказал незнакомец.

– Ну да, вы ведь на работе.

Незнакомец обернулся снова. Сейчас его глаза изменили выражение, в них появился отблеск холодной и привычной жестокости.

– Что вы имели в виду?

– Ну, вы ведь присматриваете за сестрой, она еще так молода и, наверное, наивна. Кто, кроме вас, будет о ней заботиться? Вы заняты делом, поэтому вы не прислушиваетесь к моим словам. Ваша сестра красивая женщина, за такими трудно уследить, их нужно прятать.

– Доктор…?

– Доктор Морано. Вы прослушали, когда я представился в первый раз.

– Доктор Морано, вы говорите странные вещи. Что вы лечите?

– Человеческие души.

– И у вас получается?

– Иногда.

– Тогда вы ценный человек. Что вы делаете здесь, зачем вы работаете в такой глуши?

– Ради мести.

– Кому, самому себе? За свою неудавшуюся жизнь?

– Из-за денег.

– Это больше похоже на правду. У вас много пациентов?

– Да, я работаю постоянно. Люди очень ранимы. Одних ранит неправда, потому, что она несправедлива. Других ранит правда, они вонзается, как нож в спину. И те, и другие нуждаются в помощи. И потом, всегда есть угроза.

– Угроза?

– Не обращайте внимание на мои слова. Они ничего не значат, я говорю только для того, чтобы заполнить паузу. На самом деле я хотел узнать, кто вы такой.

– И вам удалось?

– Вполне. Я здесь работаю создателем чудес – читаю мысли, предсказываю будущее, отгадываю прошлое, вижу невидимое. Это очень интересная работа.

– Это шарлатанство.

– Что вы, многие мне верят. Хотите, я прочту ваши мысли или ваше прошлое?

– Попробуйте.

– Вы обещаете ничего не придпринимать, пока я не закончу?

– Да, обещаю.

– Вы не брат и сестра, – сказал Вацлав, – Маргарет находится в опасности, в большой опасности. Вы прилетели сюда только для того, чтобы спрятаться. Я пока не знаю, от кого вы прячетесь, но это опасные люди, и речь идет о больших деньгах. Сейчас вы не вполне уверены в своей безопасности. Пока я говорю вам это, вы думаете, что вам сделать со мной. Вы считаете, что я играю за них.

– Разве это не так?

– Это не так. Я просто читаю мысли.

– О чем я сейчас думаю?

– Сейчас вы мне не верите. Вы умный человек и у вас приятное лицо. Вы из тех людей, которые мне нравятся, поэтому я не хочу вас обманывать.

– Тогда хватит говорить о телепатии. Кто меня выдал?

– Вы сами. Я говорил странные вещи, правда?

– Очень странные.

– Я хотел попасть в резонанс с вашими мыслями. Когда мне это удавалось, вы реагировали – вы замолкали, оборачивались, пытались сменить тему, у вас расширялись зрачки или менялось направление взгляда.

– Даже направление взгляда?

– Да, взгляд отрывался от предметов и направлялся в пространство. Вы реагировали на слова?плохо??опасность??таких женщин нужно прятать?; моя фраза о том, что вы на работе, заставила вас насторожиться; мои слова о мести оставили вас равнодушным – я понял, что дело не в мести, – и вы знаете, как вонзается нож в спину. Когда я сказал?из-за денег? вы среагировали снова; после слова?угроза? мне было все ясно. Это моя работа – читать мысли.

– Допустим, вы правы, что тогда?

– Я не знаю. Но, если хотите, я предскажу ваше будущее.

– Не хочу.

– Это говорит о том, что вы боитесь. Только человек, который боится, не хочет знать, что с ним случится.

– Здесь мне нечего бояться. Я думаю.

– Вы так не думаете. Впрочем, можно бояться подсознательно. Бояться и не знать этого.

– Вы считаете, что со мной может что-то случиться?

– Вы сами так считаете. Что будет с Маргарет, если с вами произойдет несчастный случай?

– Она погибнет, – незнакомец ответил уверенно.

Вацлав помолчал.

– Ее действительно зовут Маргарет?

– Да. И она ни в чем не виновата. Все дело действительно только в больших деньгах, только в них. Вы сможете ей помочь, если?…

– Я сделаю все возможное, – сказал Вацлав.

– В таком случае – спасибо… Посмотрите на них.

Шипящие струйки снега сползали по стеклам; снег падал ровно и плотно; две белые фигуры внизу перестали работать – они целовались. Маргарет почти терялась в объятиях гиганта. Даже сквозь занавес снега, сейчас почти непрозрачный, было видно, что она счастлива.

– Кто он такой? – спросил незнакомец.

– Я пока не знаю. Надеюсь, что хороший человек, – ответил Вацлав.

– Да, но вы ведь сами сказали, что счастливые беззащитны.

6

Снегопад не прекращался весь день. После обеда была экскурсия в пещеры и купания в бассейнах. Вацлав наблюдал за Маргарет. Человека, выдающего себя за ее брата, он больше не видел.

Если существует любовь с первого взгляда, думал Вацлав, то вот она.

Молодого гиганта звали Тим, Тим Уолес. Это был выдающийся представитель своего пола. Вацлаву удалось поговорить с ним несколько минут. Маргарет стояла рядом и глупо смотрела на своего бога. Остальных она просто не замечала. От Тима веяло силой; он напоминал буйвола. Даже строгий серый вечерний костюм не уменьшал впечатления. Вацлав видел лишь узловатые кисти рук, запястья, толстые и жесткие, как бревна, шею, вздувавшуюся холмами при каждом движении головы – признак почти невероятной силы. Вацлав попробовал прощупать этого человека, но без всякого успеха. Тим имел не только железные мускулы, но и железные нервы. Выцлав не смог узнать даже самого простого: влюблен ли он, или разыгрывает комедию. Это пугало.

Тим и Маргарет не расставались до позднего вечера. Они выглядели так глупо и понятно, что даже перестали привлекать внимание. Глядя на них, Вацлав думал о Норе. Она весь день не выходила из комнаты – у нее болела голова. На ужине ее тоже не было. После ужина Вацлав защел к ней. Она читала книгу.

– Нора?

– Ты наконец вспомнил обо мне, спасибо.

– Ты злишься, да?

– Ничего подобного.

Он подошел и мягко отобрал книгу. Книга была открыта на девяносто третьей странице.

– Нора, о чем писалось на девяносто первой?

– Не знаю.

– У тебя не получится меня обмануть. Если бы ты знала, как ты мне нужна. Но я был занят.

– Интересно, зачем я тебе нужна?

– Без тебя моя жизнь бессмысленна.

– Это банально, выдумай что-нибудь поновее.

– Жизнь спрессована так плотно, что напоминает пустоту.

– Это что, еще одна из твоих загадок?

– Нет, это ответ. Иногда, нет, почти всегда, когда я сам, я чувствую бессмысленносто жизни и чувствую себя пустым именно потому, что плотность чувств не позволяет им выйти наружу. Во мне так много всего, что я ничего не могу выразить. Душа – будто книжная полка, которая так плотно забита книгами, что я не могу вытащить и прочесть ни одну из них. Не могу без твоей помощи. Разве только обрывки, несколько случайных страниц. Я сам не знаю, что в тех книгах. Я могу прожить жизнь и не узнать этого. Но ведь это ужасно – всю жизнь читать только чужие книги. Я ничего не могу без тебя. Те слова, которые я говорю тебе сейчас – это истина. Я бы никогда не мог сказать их, если бы в моей жизни не было тебя. Ты мне веришь?

– Да.

– У тебя дейстительно болела голова?

– Нет, но сейчас болит.

– Хочешь, я сниму боль?

– Как ты это сделаешь?

– Просто проведу рукой.

– И боль исчезнет?

– И боль исчезнет.

– Неправда, боль не может просто исчезнуть. Наверное, есть закон сохранения боли.

– Часть боли я заберу себе.

– Тогда я не хочу.

Она сидела на кровати и говорила, глядя в сторону; она еще ни разу не подняла на него глаза. Ее волосы рассыпались по плечам. Ему не нравились ее волосы, не нравился затененный контур лица, не нравились контуры ног под тонким платьем – она была не очень красива, но она нравилась ему вся целиком и отдельные детали не имели значения. Он заметил это и удивился.

– Я хочу забрать себе твою боль, – сказал он. – Даже твоя боль будет моим счастьем.

Она подняла глаза, и он почувствовал, что погружается в водоворот. Она заговорила так тихо, что ему пришлось читать движения губ.

– Кто ты? Я тебя совсем не знаю. У тебя славянское имя – почему? Почему ты появился в моей жизни? Чем была твоя жизнь до меня?

– Ничем. Жизнь началась с момента нашей встречи.

– Это слова, которые говорят всем женщинам.

– Да, но никогда они не были так правдивы, как сегодня.

– Я не выходила весь день, мне было так плохо, я не знаю отчего. Расскажи, что произошла сегодня?

– Сегодня начался роман. Помнишь Уолеса?

– Такого огромного – еще бы!

– У него любовь с одной девчонкой. Кажется, это любовь с первого взгляда и на всю жизнь.

– Как им повезло…

– Нам повезло намного больше.

– А ты не боишься?

– Я боюсь только одного – если сейчас постучат в дверь…

В дверь постучали.

Нора улыбнулась и встала.

– Вот видишь. Придется открыть. Угораздило же меня встретить человека, который предсказывает будущее.

Она открыла дверь.

7

По дороге в операционную ему рассказали обо всем, что произошло. Никакого сомнения, обыкновенный несчастный случай. Вечером около пяти, в санатории ненадолго отключилось электричество. Неполадки на станции, возможно, из-за погоды. Человек находился один в комнате и смотрел телевизор. Когда телевизор отключился, он, скорее всего, решил проверить в чем дело. В комнате еще было достаточно светло. Его сестра рассказала, что он хорошо разбирался в электронике и вообще в электроприборах.

– Его сестра? – Вацлав сразу все понял.

– Да, сейчас она в операционной. Ее брата все же пытались спасти, хотя с самого начала было понятно, что это безнадежно.

– Ее зовут Маргарет?

– Да.

– Тогда я знаю, о ком вы говорите. Как она перенесла несчастъе?

– Она вела себя очень спокойно. Но на всякий случай…

– На всякий случай вы послали за мной и правильно сделали. Моя помощь может понадобиться.

Тело лежало на операционном столе. Похоже, что никто не знал, что с ним делать дальше. За последние тридцать лет никто не умирал в санатории. Тело было накрыто простыней – все, кроме лица. Кожа лица казалась желтой, даже в голубоватом свете бестеневой лампы. Лицо покойного было холодным и бесстрастным – таким же, каким оно было сегодня утром. В комнате толпились человек шесть из персонала и несколько отдыхающих. Маргарет с Тимом стояли чуть в стороне. Вацлав подошел к ним.

– Тимоти Уолес?

– Да.

– Что вы здесь делаете?

– Я помогал перенести тело. И мы с Маргарет…

Он выглядел несколько растерянным.

– Так странно, – заметил Вацлав, – я говорил с покойным сегодня днем. Он рассказывал много интересного. Он говорил о себе, о Маргарет, о вас обоих. И знаете, чем закончился наш разговор?

– Чем же?

– Он сказал, что боится. Боится, что с ним случится несчастье. Он сказал, что если с ним что-нибудь произойдет, то Маргарет останется совсем одна.

Маргарет начала тихо плакать

– Он именно так и сказал?

– Да, и, знаете, меня почему-то поразили его последние слова. Я веду дневник, куда записываю в основном клинические наблюдения. Но не только их. Я подробно записал весь наш разговор. И вот, спустя несколько часов, этот человек мертв.

– В наше время редко встретишь кого-нибудь, кто ведет дневник, – сказал Тим.

– Да, но это часть моей работы. У меня уже заполнены четыре тетради, недавно я начал пятую – это наблюдения за несколько лет. Я храню их в кабинете и иногда записываю что-нибудь новое.

Маргарет вмешалась в разговор. Сейчас она снова успокоилась. – Вы дадите нам это прочитать?

– Да, но не сегодня и не завтра. Вам нужно прийти в себя. Вы с братом были очень близки?

– Нет, не очень. Но, когда я увидела его…

– Вы вели себя очень сдержанно.

– У меня внутри будто все окаменело. Я никогда не видела смерть так близко. Я просто не знала, что делать; мне все время казалось, что я делаю что-то не то. Я хотела плакать, но не могла. Это плохо?

– Так всегда бывает, – ответил Вацлав.

Он помолчал и добавил: – Я видал смерть, но я тоже был поражен. Ведь он словно предчувствовал свою смерть. Как вы думаете, возможно ли предчувствие смерти?

– Нет, – вмешался Тим, – но возможны совпадения. Иногда самые невероятные совпадения.

– Вы тоже это замечали?

– Да.

– А я знал это с самого детства, – сказал Вацлав, – и это меня очень интересовало. Я хотел бы поговорить с вами завтра. А с вами, Маргарет, особенно.

Он отошел к столу. Лицо покойного уже было накрыто белой тканью. От человека осталась только тайна, известная немногим, и опасность, грозящая тем, кто эту тайну знает.

– В комнате осталась кошка, – сказал кто-то, – когда я уходил, она забилась в угол и шипела. Кошки тоже чувствуют, когда приходит смерть.

Вацлав коротко переговорил с нужными людьми и вышел.

Он вошел в комнату № 16, где произошло несчастье. Дверь была открыта, сейчас комната никого не интересовала. Он подошел к столу. На полированной поверхности лежал листок бумаги с неровно оборванным краем. Лампа над столом была включена. Он присел и посмотрел на отражение лампы. Лак на поверхности стола был аккуратно протерт – нет ни одного отпечатка пальца, локтя или ладони.

Он позвал кошку и услышал жалобное мяуканье. Кошка была где-то у окна.

В комнату вошли двое отдыхающих. Одним из них был тот человек, который говорил о кошке.

– Вы слышали, она там сидит!

– Ну и что?

– Я же говорил, что кошки чувствуют смерть.

– Давайте проверим, – сказал Вацлав.

Он нагнулся, аккуратно вытащил кошку, забившуюся под тумбочку, и положил животное на диван. На спине кошки была бумажка – сложенная вдвое бумажная полоска.

– Смотри, как это держится? – спросил один из вошедших.

– Не трогайте, – сказал Вацлав, – бумага приколота иглой.

Игла была почти незаметна – обычная длинная игла для инъекций. Она входила под лопаткой, а выходила спереди – конец иглы прощупывался сквозь мягкую длинную шерсть. Кошку просто проткнули насквозь. Несмотря на такой прокол, кошка была жива. Она только поджимала лапу. Человек, сделавший это, хорошо понимал, куда нужно колоть. И он наверняка разбирался не только в кошках. Такой человек очень опасен.

Вацлав выдернул иглу. Кошка слегка дернулась, спрыгнула с дивана и захромала к выходу.

– Господи, кто такое мог сделать?

Вацлав посмотрел на говорившего. И отвращение, и испуг были непритворны.

– Какой-то садист, я думаю. Кошке очень повезло – игла ничего важного не задела.

Вацлав развернул бумажку. Полоска была чистой. Это была часть листка, лежавшего на столе.

Двое мужчин подвинулись ближе. Они были разочарованы.

– Ну, я думал, что это послание, – сказал один из них.

– Это и есть послание, – ответил Вацлав,

– Предсмертное?

– Не совсем.

– А вы могли бы так обойтись с животным?

Вацлав подумал.

– Нет, не смог бы. Я боюсь причинять боль. У меня это с детства. Когда я был школьником, мне постоянно доставалось от одноклассников и даже от младших. Не потому, что я был слабым, а потому, что я не умел причинять боль. Я и сейчас этого не умею.

– 3начит, вы слабовольный человек.

Вацлав усмехнулся.

– Сознаю, это недостаток. Я не смог бы быть хирургом или боксером. Я даже просто санитаром не смог бы быть. Я чувствую чужую боль гораздо сильнее, чем свою.