Текст книги "Бриллиантовый джокер"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Она зафайловала почти целиком уже набранный текст, и только после этого включила трубку и поднесла ее к уху.

– Клаусау! Слушаю вас.

– Мажоните? – прозвучал в трубке уже знакомый глухой мужской голос.

– Да, это я, – торопливо произнесал Ирма. – Ой, извините… что-то в прошлый раз сорвалось… на линии, наверное…

Она поднялась со стула и, стараясь даже не дышать, – если связь вновь прервется, этот человек может счесть, что она не хочет с ним общаться – вышла в коридор.

– Значит, вас все же заинтересовало мое предложение? – прозвучало в трубке после паузы.

– Э-э-э… да… то есть… уточните, в чем состоит суть этого вашего «предложения»?

– Я готов передать вам копии некоторых документов. А также могу сообщить крайне ценные сведения… Если вы будете располагать этими данными, вам не составит труда вытащить ваших «клиентов» из следственного изолятора… Алло! Вы меня слушаете?

«А что, если это провокация? – промелькнуло у нее в голове. – С какой стати некто ОН будет передавать мне какие-то „ценные сведения?“

– Да, я вас слушаю. Но…

– Это все стоит денег! – перебил ее ОН. – Потребуется аванс… десять тысяч евро, или эквивалентно – в литах!

– Но… это очень крупная сумма!

– Вы так считаете? Гм… Я полагал, что имею дело с серьезным… компетентным в этих вопросах человеком… Ну что ж…

– Постойте! – торопливо произнесла в трубку Ирма. – Все это как-то неожиданно…

– Ну так соображайте скорее!

–Э-э-э… хорошо, я согласна обсудить ваше предложение! Но… ладно, говорите – «где и когда»?!

* * *

Вот когда пригодилась бы ей собственная машина: ОН на все про все дал «адвокатше» всего два часа времени…

После разговора с «торговцем информацией» Ирма сразу же стрелой полетела на свою квартиру – пришлось вызвать по мобиле таксомотор к зданию суда. Примерно половина той суммы, что запросил за свои услуги неизвестный, имелась в наличном виде: деньги – литы и евро – хранились у нее на квартире, где был оборудован потаенный мини-сейфа. Недостающую сумму придется снять со своего мультисчета в банке и обналичить через банкомат. Фактически это все ее накопления… но раз дело идет о безопасности близких ей людей, являющихся к тому же ее доверителями по закону, она готова пожертвовать всем, что у нее есть из материальных благ…

ОН поставил условие: об этом их разговоре никому ни слова; на переговоры никого с собой не брать; вся сумма «авансового платежа» у нее должна быть при себе. Встреча состоится у ж е через два часа, Он пообещал перезвонить и дать более конкретные ЦУ на предмет того, где именно им предстоит встретиться. Ирма сказала: «У меня тоже имеется условия. Первое: встреча должна состояться в людном месте… никаких „загородных“ вариантов! И второе: сначала я хочу взглянуть на товар… только после этого я готова буду обсудить сумму „вознаграждения“…

* * *

Примерно за полчаса до оговоренного срока неизвестный еще раз прозвонил на ее сотовый. Ирма все еще колебалась, – стоит ли ей ввязываться в эту рискованную затею. Она могла обратиться к кое-кому из знакомых Стаса и Римаса, в том числе и к тем, кто работает в «органах». И попросить кого-нибудь из мужчин подстраховать ее. Но если она пойдет на такой вариант, то вся затея может накрыться медным тазом. Народ сейчас пошел осторожнный, пуганый. Все хотят денег, – в том числе и люди «в сером» – но никто не горит желанием подсесть в «крытую» на несколько лет по какой-нибудь коррупционной статье…

– Ну что молчите, адвокат? – в трубке вновь прозвучал лишенный человеческих ноток голос. – Если мы встречаемся, то вызывайте такси и выезжайте… куда сказано!

– Не давите на меня! – огрызнулась Ирма. – Уже еду…

Мажоните высадилась из такси – как ей и было велено – на одной из троллейбусно-автобусных остановок по улице Басанавичюса. Деньги в конверте, а также зарегленный пистолет ЧЗ, взятый ею на «всякий пожарный», находились у нее в сумочке, откуда она предварительно выгребла все лишнее. Улица, на которой она только что высадилась, считается довольно оживленной городской артерией, расположена сравнительно недалеко от центра, в районе Сянаместис. Ирма все еще не была уверена, что поступает правильно. Ей сейчас решительно не с кем посоветоваться. Одно она знала точно: если бы ей грозили крупные неприятности, – к примеру, корячился бы срок по сфальсифицированному кем-то уголовному делу – то Стас, не говоря уже о ее кузене Мажонасе, не посчитались бы ни с каким риском, ни с какими возможными денежными затратами… Да. Любой из них сделал бы все возможное, чтобы выручить товарища из беды…

Она минут десять топталась возле остановки и даже успела испугаться, что ОН не перезвонит, что это чья-то глупая игра… Но вот наконец запиликал сотовый, соединенный – ради удобства – с дужкой микрофона, который крепится к ушной раковине.

– Клаусау!

– Адвокат, вы кому-нибудь сообщили о нашем разговоре? – поинтересовался некто ОН. – И о том, что куда и зачем вы отправились?

– Нет.

– Вы приехали одна?

– Да.

– Деньги?

– Если ваш «товар» будет того стоить, я заплачу.

– Добро, – глухо сказал неизвестный. – Для начала перейдите улицу… «зебра» слева от вас, видите?

– Вы что… следите за мной? – поинтересовалась она (но все же двинулась в сторону пешеходного перехода). – Учтите… встреча должна состояться в каком-нибудь людном месте! Э-э-э… тут есть поблизости одно кафе…

– Не болтайте лишнего! – прозвучало в наушнике. – Перешли? Идите по тротуару… Да, в сторону вокзала… Притормозите! Справа жилой дом… Да, этот! Зайдете в подьезд… тут «сквозняк» имеется… потом через двор…

– Но…

– Я всего лишь хочу убедиться, что вы не притащили за собой «хвоста»!

Ирма вошла в парадное довольно обшарпанного четырехэтажного дома.

Голос в наушнике неожиданно замолчал. В подьезде было сумеречно, пахло сыростью и мочой. Навстречу ей шагнул какой-то человек, чье лицо она не смогла рассмотреть. Она хотела крикнуть… но что-то перехватило ей горло… ноги и руки отчего-то стали ватными… а вскоре уже все померкло вокруг, словно кто-то выкрутил – как лампочку из цоколя – ее собственную голову…

ГЛАВА 12
ВСЕ НЕ ТАК РЕБЯТА… (3)

Вот уже трое суток Альгис Серейка, он же «Серый», правильный пацан, зарабатывающий себе на жизнь автоугонами, сидел на цепи, и участь его была хуже собачьей…

Поначалу, кстати, он обрадовался тому, что эти твари – Шуми и его бесбашенный кореш, бывший боксер по прозвищу Крюк – в последний буквально момент отказались от намерения «замочить» Жанку. Судьба так по-гнилому распорядилась, что двадцатитрехлетняя подруга Альгиса, сама того не ведая, – до поры, до времени – неожиданно перешла из разряда «своих людей» в список «нежелательных свидетелей». Млин… Он, конечно, поступил, как распоследняя сука, когда подписался под требованием Шуми. Да, это именно он прозвонил подруге по сотовому, выманив ее из сьемной квартиры, где та дожидалась своего «фрэнда» с баблом, причитающимся за последнее их «удачное» дело… Но что ему оставалось делать? Бугор не последняя личность в городе, и за все случившееся пришлось бы «отвечать» собственными головами. А тут еще эта чертова находка, из-за которой и затеялась кровавая свара… Щуми и его кореш, которого он кличет братом, далеко не лохи. А тут ведь и голимому лоху понятно, что будут искать не только Бугра, но и тачку, угнанную от «Нуратиса», в которой – что обнаружилось совершенно случайно – оказался оборудован тайник для перевозки контейнера с просто охренительным контрабандным грузом…

Шуми тогда сказал ему: «Серый, или ты звонишь своей Жанне и помогаешь нам как-то вытащить ее из норы… или отправишься вслед за Бугром…»

Ох, ох… Надо было ему все ж той злополучной ночью грохнуть Жанку. По крайней мере, не пришлось бы эти трое суток наблюдать, как забавляется с его телкой братело Крюк. И не довелось бы вдобавок выслушивать – почти круглосуточно – жесточайших оскорблений от этой похотливой сучки, которую он еще совсем недавно числил за надежную, преданную, любящую его, единственного, подругу…

* * *

Их двоих – Серого и его девушку – содержали все это время в каком-то сарае. Стены сарая, включая внутреннюю перегородку, были сложены из красного «немецкого» кирпича. Многие дома, а тем более хозяйственные постройки, возводились в сравнительно недавние еще времена из подручного камня, скрепляемого доморощенным раствором. И только состоятельные хозяева могли позволить себе построить хуторскую «усадьбу» – а тем более сарай – из прочного, качественного кирпича, который покупали у соседей из Восточной Пруссии.

Пленникам, впрочем, был выделен не весь сарай, а лишь небольшой по площади закуток. Обстановка здесь спартанская. Вернее даже – скотская: в распоряжении Серого и его подруги два низких топчана с набитыми соломой и давно сопревшими тюфяками, а также ведро, заменяющее парашу. Хозяйка, которой они боялись едва не больше Шуми и его дружка, бросила им два «солдатских» одеяла, использовавшихся ранее, судя по запашку, как подстилка на зиму для местных псов. В закутке даже днем царит кромешная темень. Часы у Серого отобрали, поэтому понять, сколько сейчас времени – не представляется возможным. Скорее всего – вечер. Каких пару часов назад к ним наведывался этот чертов упырь – Крюк. Выбил подруге еще один «чек» – не отходя от кассы. Жанка не то, что не сопротивлялась, но даже как-то подозрительно постанывала… Сценка, понятно, происходило прямо в его присутствии, у него, Сирейки, на глазах. Голимый беспредел! Хорошо еще, что это бл…во длилось не так долго, как в прошлый раз. Крюк, возможно, и не прочь был бы повторить подход к Жанкиной корме. Но тут откуда-то снаружи донесся голос Шуми: «Крюк, завязывай… нам уже ехать пора!». После чего этот гад Крюк – да все они тут больные на голову, да еще и «ломом подпоясанные» – оставил подругу на время в покое и тут же усвистал (судя по шуму движка, они на пару с Шуми уехали куда-то по своим бандитским делам)…

– Жанка, кончай скулить! – усаживаясь на своем топчане (на запястье правой руки у него красовался браслет, соединенный крепкой – хрен оборвешь – сталистой цепочкой с вмурованной в стену металлической скобой), сердито произнес Сирейка. – У меня уже крыша от твоего скулежа едет!..

– Свинья ты поганая, Серый! – подруга, разом прекратив хныкать, вновь напустилась на своего неудачливого «бойфренда». – Сдал меня этим… этим подонкам… сущим отморозкам…

– Они бы тебя, Жанка, и без моей помощи вычислили… Мочканули б прям на сьемной хате! А так у нас хоть какой-то шанец появился! Если в первый день не грохнули… может, как-то все и обойдется, а?

– А кто меня первым убить пытался! – завопила девушка, которая, кажется, находилось на грани истерики. – Ты! Ты!!! Они тебе сказали: «Режь ее, чувак… иначе тебя пришкерим»!! Ты ж не сказал – ну на фиг, мужики… вы чё, совсем офуели?! Ты не заявил этим своим корешам, что моя подруга, мол, не при делах и не хер ее вообще «прессовать»…

– Что ты гонишь?! Какие они мне «кореша»?! Я этого отмороженного «бролюкса»… с которым ты тут веселый трах устроила!.. вообще в первый раз вижу! Бл…ь ты, Жанка… хотя бы для видимости децал… маленько посопротивлялась! Так нет же: только он ухватил тебя за «здесь», сразу замурлыкала, как кошка… я, бля, просто ушам своим не поверил!!!

Жанка вскочила со своего топчана, расположенного у другой стены закутка.. В темноте звякнула цепочка на ее ручном браслете – девушка тоже была прикована, но так, что длины цепи хватало разве что на то, чтобы можно было воспользоваться «парашей». Она попыталась пнуть ногой сокамерника, но Серый, угадав ее намерение, успел переместиться к «своей» стене – теперь она может махать руками и ногами сколько угодно – не достанет…

– Успокойся! – прошипел он. – Кончай дурковать! Нам нельзя сейчас ссориться! Раз уж мы попали в эту ж…пу, надо вместе морщить репу, как из нее выбраться… причем, живыми и невредимыми!..

– Да хрена ли от тебя толку! – плюхнувшись обратно на тюфяк, заявила Жанна. – Ты же типа – «мастер золотые руки»! А не можешь с этими… «железками» управиться!

– Чем?! Голыми руками? Зубами? Пойми, дурочка… здесь нужен инструмент! Резак, мощные кусачки по металлу… ай, да что тебе обьяснять!..

Да и то, – если освободимся от цепей – не факт, что удастся отсюда просто так слинять: дверь довольно крепкая и все время на запоре…

– Мозги нужны! – вновь взьярилась подруга. – А инструмент – дело десятое! Блин… я даже не подозревала, что ты… дешевый фрайер… лох из лохов! Да у меня в одном месте больше мозгов, чем у тебя в башке, Серый!

Какой ты, на фиг, «братело»?! Дешевка! Козёл!! Попал бы на зону, тебя бы там «отпетушили» в первую же ночь!..

* * *

Определенно, Жанка завелась надолго… У Сирейки сразу же разболелась голова. Он попытался поудобнее устроиться на топчане, поверх досок которого был брошен набитый соломой тюфяк, весь целиком, кажется, состоящий из кочек и впадин. Подтащил вверх колени, обхватив их руками. Задумался, вспоминая драматические события, о которых ему и самому хотелось бы поскорее забыть…

Да, это он высвистал подругу к гаражу – в тот злополучный вечер, когда сам на свою голову нашел «тайник», устроенный кем-то в форинской «лагуне». Прозвонил ей на сотовый, – Жанка отмокала в ваной – сказал, что есть еще одно дело и что пусть она приезжает в то место, где они расстались всего несколько часов назад. Деловая подруга уже через каких полчаса нарисовалась в нужном месте – без косметики, с непросушенными волосами. Поскольку сам Сирейка был посажен на цепь, то в тачку к ней подсел Шуми, который и показал дорогу к гаражу. Жанка до последней секунды не подозревала, что ее заманивают в западню. В гараже на нее набросился громила Крюк. Обыскал, отобрал мобилу, связал руки. Наверное, именно в гараже, когда шмонал Жанку, и запал на ее женские прелести…

Все, что происходило с ним потом, воспринималось, как один непрерывный, нескончаемый кошмар. Шумахер – или это был Крюк? – велел ему «кончить» телку. Прямо там, в гараже. Дали ему узкий и острый штык-нож… Все это время Шуми держал его на мушке трофейного ствола. Жанке заклеили рот пластырем… ее выпученные глаза в тот момент, когда он двинулся к ней с тесаком, Сирейка запомнит на всю оставшуюся жизнь… Казалось бы, не такая уж это неразрешимая задачка, – сунуть перо в бок человечку – особенно если речь идет о целостности собственной шкуры. Ан нет… не смог, не хватило духа. Помнится, он тогда сказал, что не мастак действовать пером, это не его «профиль». Да и зачем разводить кровищу? Не лучше ли ее, партнершу по делам и лучшую подругу жизни – придушить на фиг?! «Валяй! – сказал Шуми. – Вот тебе веревка заместно удавки… души ее!». Что дальше? Дальше ему как-то поплохело и он, помнится, как девчонка, подточился, упал, лишившись на какое-то время способности не только действовать, но и соображать…

Когда он очнулся, – его обдали водой из шланга – то заметил, что Шуми щелкает на фото Жанку, в руке у которой почему-то вдруг оказался ломик, которым немногим ранее был убит Бугор. Он тогда натурально не вьехал, зачем Шумахеру и его корешу понадобился весь этот «театр». Его, кстати, тоже «фоткнули» на фоне дохлого «купца». Он хотел поинтересоваться, на фиг сдалась эта «фотосессия», но боксерский кулак вышиб из него на какое-то время всякое желание задавать вопросы…

Когда он очнулся по второму разу – его опять посадили на цепь – этих двух уродов в гараже уже не было. Как не было в боксах и обеих тачек: по-видимому, они решили куда-то перегнать не только машину Бугра, но и угнанную всего несколько часов назад форинскую «лагуну» (черти бы ее побрали со всем ее опасным содержимым!). Свежеиспеченный «жмур» тоже куда-то подевался, по-видимому, они увезли тело с собой. Его место заняла подруга; она лежала на полу, связанная по рукам и ногам и даже пыталась трепыхаться… впрочем, безуспешно. Пришедший немного в себя Сирейка как-то даже удивился, обнаружив, что Жанка все еще жива. Почему ее не прикончили в тот вечер? А ему, Сирейке, зачем оставили жизнь? Если уж эти двое бролюкасов решили прикопать где-то «купца», то им не составило бы труда вырыть несколько более вместительную яму – сразу на троих. И потом: что придумал Шуми в отношении найденного ими в «лагуне» контейнера? Как он собирается поступить со всем этим добром? Почему им – Серому и его подруге – решено сохранить жизнь? Куда, в какое место их перевезли – кажется, их погрузили в микроавтобус – той же ночью, предварительно напоив какой-то дрянью? На эти вопросы, наверное, сейчас один только Шуми способен ответить…

* * *

Жанна прекратила хныкать и браниться только тогда, когда послышались чьи-то шаги. Натужно просрежетал ключ в замке; грюкнул засов, заскрипели давно не видавшие смазки дверные петли – от всего этого возникает такое ощущение, как-будто кто-то водит напальником по твоим обнаженным нервам…

Мощный луч «бошевского» фонаря, ударивший от входа, осветил сначала Сирейку, а затем переместился на девушку, которая от страха закрыла себе голову руками, превратившись в смертельно напуганного зверька.

– Ну что, твари… – послышался женский голос, такой же скрипучий, как несмазанные петли. – Не разбежались еще, голубчики… а куда вы денетесь?! Держите вот… я вам пожрать принесла!

При этих словах какой-то сверток шлепнулся прямо на пол, в аккурат между двумя топчанами.

– Послушайте… э-э-э… матушка… не знаю, как вас звать… – начал было Серейка, пытаясь разглядеть женскую тень в дверном проеме.

– Нет у меня для вас имени, – проскрипела хозяйка. – Хотите, зовите – Чируха [29]29
  Чируха – старуха (блат. жаргон).


[Закрыть]… А нет, так Ведьмой [30]30
  Ведьма – шуба (жарг.).


[Закрыть] кличте… кха-ха-ха!.. – эта женщина, которой может быть как пятьдесят, так и все семьдесят лет, то ли закашлялась, то ли рассмеялась. – Когда я была ч у д а ч к о й [31]31
  Чудачка – девушка, уважаемая молодая женщина «жарг.).


[Закрыть], в таких годах, как твоя, ох-х, ш-шальная была, бедовая… Любила «зажигать»… мужчины, рестораны…в дорогих шубах форсила!.. Вот за то, верно, меня в молодости так многие звали – «ведьмой»!… Ну, а сейчас, как я уже стала старухой, погоняло [32]32
  Погоняло – прозвище, кличка в блатном мире.


[Закрыть] это мне будет в самый раз…

«Кажется, она слегка под балдой, – прислушавшись к ее чересчур громкой и не слишком четкой речи, подумал про себя Сирейка. – Как бы перехитрить эту чертову ведьму? Она языком молоть-то мелет, но фишку сечет четко: держится чуть на расстоянии, чтобы ни один из парочки „узников“ не смог ее ненароком цапнуть…»

Чируха внесла в помещение ведро с водой, поставив его почти у самого входа – ничего, если захотят попить или помыться, дотянутся; переставят потом так, как самим удобно…

– Послушайте, женщина…

– Закрой варежку, соколик! – проскрипела та. – Даже и не думай! У меня острога при себе… проткну на раз, как карася!

– Я хотел только спросить, когда вернется Шу… то есть, мне нужен – Йозас… У нас с ним общий интерес…

– Е…ть я хотела твой интерес! Оххх… заболталась я тут совсем!! А мне, голубки, велено в разговоры с вами не вступать!..

Жанна, которая насмерть боялась этой явно полусумасшедшей тетки, все же собрала остатки храбрости и спросила:

– Женшина… уважаемая… бабушка! Скажите, что с нами теперь будет?..

Чируха заперла дверь, после чего, прежде чем уйти, проскрипела своим наждачным голосом:

– Сдохнете вы тут, голубки! Все в землю пойдете… И зачем я только вас, голимых б е г у н о в [33]33
  Бегун – лицо, находящееся в розыске.


[Закрыть], пою и кормлю…

* * *

Щуми и его приятель в это время находились километрах в пятидесяти от хутора, на котором им пришлось кантоваться последние два или три дня. На дело они поехали на красном «фордовском» микроавтобусе – том самом, на котором они привезли Серого и его подругу в известную только двум «братишкам» точку. На микроавтобус у Шуми имеются подложные документы, проведенные через базу данных Дорожной полиции. Но после нынешнего дела, конечно, придется с тачкой расстаться – разобрать, к примеру, на запчасти или вообще спалить ее на фиг…

В девятом часу вечера они подьехали к дачному поселку, расположенному неподалеку от Шилуте [34]34
  Шилуте – небольшой город на юго-западе Литвы.


[Закрыть]. Потихоньку смеркалось. Машину оставили в одном из переулков. Крюк, которому уже доводилось здесь бывать, повел кореша на другую улочку, где как раз и находится нужным им дом…

– Какое он носит погоняло, Крюк? – поинтересовался Шуми. – Или вы обращались к нему по имени?

– Звать его – Антанас. Погоняло, как я слышал – Гема…Он уже в возрасте… типа на пенсии. Как я понял по прежним контактам, не любит, когда кто-то напоминает, что он барыжничал, скупал кое-что из краденной «ювелирки»…

– А скупкой «рыжья» он занимается?

– Не, ты чё?! Насчет золотишка… это не к нему! Подход к Геме мне дал один корешок… обойдемся без имен. Так вот. Антанас тот еще дока… круто шарит по части «камней»! Он, млин, для прикрытия сам лично с янтарем работал. Раньше, при Советах, имел патент и фигачил на продажу разную хрень, брошки там, кулоны с янтариками… но все это чисто для отмаза! Даже кагэбисты не смогли его за ж…пу взять, так он ловко крутился!

– Взяли бы на «камнях», мог схлопотать «вышак».

Они чуть притормозили – по знаку, который подал Крюк.

– Даже так? – удивился бывший боксер. – Вышак, говоришь? Гм… я ихних законов уже не помню… это ж чисто звери были! Секи фишку, Шуми! Подходим к его участку! Туями обсажен… арка в изгороди… собака, млин…

Участок где-то под десять соток… Тылом он выходит к мелиоти… мелоари… короче, за ним канава с водой, а дальше – лес…

Парочка спокойно миновала нужное им домовладение, проведя, выражаясь языком военных, «рекогносцировку на местности». Дом у бывшего барыги оказался на удивление небольшим, – в два этажа. Но в то же время «домик», крытый свежей черепицей, казался милым, уютным и, по-видимому, предназначался для комфортного проживания небольшой семьи, предпочитающей тихий, уединенный образ жизни. Что же касается самого участка, то он – насколько Шуми удалось разглядеть – довольно-таки опрятный и ухоженный (надо сказать, что литовцы, как и англичане, ну или почти как они, являются великолепными мастерами по части ландшафтного обустройства)…

* * *

Они дошли до конца улочки, но возвращаться не стали, а пошли как бы «вкруговую», в обход, заходя к нужному им домовладению со стороны леса.

Вдоль неглубокого, всего метра в четыре шириной канала, по навалованной кромке шла грунтовка, на которой вряд ли смогут разьехаться даже две легковушки. Крюк – спец по «вышибанию долгов» – был спокоен, как удав, узревший уже кролика и знающий, что тому теперь некуда деваться. Шуми вообще отличало поразительное хладнокровие, так что, пожалуй, эта парочка знакомых с детства «бролюкасов» неплохо сейчас дополняла друг друга…

– Гема? – пробормотал Шумахер. – Наверное, это… сокращенно от – «геммолог» [35]35
  Геммолог – специалист, эксперт по драгоценным камням.


[Закрыть]…

– Чё? – переспросил Крюк. – Млин! Откуда ты всех этих умных слов нахватался…

– Да так, – скупо усмехнулся его невысокого росточка товарищ. – Кое-что читаю на досуге…

– Ша, братишка! – скомандовал Крюк. – Вон он там… возле теплицы… мужик в трениках и белой панамке! Давай, чё-ли, товар?! Я с ним сначала сам потолкую, а потом… а там будет видно, как все повернет!

– Покажи пока вот это! – Шуми передал ему плоский футлярчик из вишневого бархата. – Пусть заценит. Скажешь, есть крутая ювелирка, нужна экспертиза по «камням»… Когда зацепишься с ним языком, сразу зови меня… вместе с ним будем базарить!..

* * *

Сказав это, Шуми отступил чуть в сторону, чтобы не маячить перед незнакомым ему человеком. Да и пугать своим внезапным появлением тоже не хотелось: народ нынче нервный пошел, в особенности пенсионеры.

Крюк перешел по мосточку канал, после чего уверенно направился к калитке: по всему было видно, что ему уже не раз доводилось здесь бывать. Он окликнул хозяина, который как раз запирал на ночь теплицу, предварительно опустив окна-панели. Тот, приложив козырьком руку к глазам, некоторое время смотрел на незванного гостя – кто это там заявился в опускающихся сумерках?.. Ну вот, кажется, опознал… во всяком случае, они обменялись рукопожатиями и стали о чем-то беседовать, оставаясь стоять возле теплицы…

* * *

Не сразу, но спустя, наверное, минут десять – в округе заметно стемнело – раздался призывной свист. Шуми прошел через калитку на участок. Он подошел к теплице, – здесь уже горел светильник – возле которой его дожидались остальные двое. Антанас был уже почти старик – ему, наверное, под семьдесят. Но взгляд у него оказался неожиданно молодой, цепкий, оценивающий…

– Дед, это мой кореш… очччень надежный братишка, – представил его хозяину Крюк. – Кстати, типа твой тезка… По поводу твоего «товара»…

– Вообще-то я давно уже на пенсии, – продолжая приглядываться к щуплому, низкорослому гостю, сказал старик. – Но твой приятель… гм… попросил меня проконсультировать тебя по поводу «гарнитура»…

– Я заплачу, уважаемый Антанас, – сказал Шуми. – Мне нужна эта… твоя экспертная оценка…

Он достал из внутреннего кармана куртки конверт. Для наглядности вытряхнул из него десять стодолларовых купюр, потом, сунув зелень обратно в конверт, попытался передать его хозяину. Но тот, покачав головой, сказал:

– Так дела не делаются, молодые люди… Знаете… давайте завтра с утречка встретимся? Подьезжайте к девяти, ладно?

– Млин! – выругался Крюк. – Дед, чё ты крутишь хвостом, как шалава на панели! Давай, веди в дом! Дашь нам эту… консультацию… мы тебе хорошие бабки заплатим и свалим отсюда!..

* * *

После довольно-таки энергичных уговоров дед повел их в дом. У крыльца бесновалась на цепи кавказская овчарка. Хозяин чуть укоротил цепь, после чего Крюк, а за ним и Шуми смогли прошмыгнуть сначала на крыльцо, а затем и пройти в дом. На веранде они столкнулись с женщиной лет шестидесяти пяти, в руках которой был сотовый телефон. Вид у нее, надо сказать, был не столько перепуганный, сколько озабоченный…

– Антанас, приглашай гостей в дом, – довольно-таки неожиданно для визитеров сказала женщина. – А вы у нас… кажется, уже как-то бывали?

– Здравствуйте, поня [36]36
  Поня – вежливое обращение к женщине – госпожа, хозяйка (литов.).


[Закрыть]… вижу, узнали? – Крюк легко оттер ее обратно, в коридор. – Ну вот и хорошо… Антанас, где ты там застрял?

– Иду! – отозвался хозяин. – Прошу вас… проходите… Алдона, собери что-нибудь на стол!

– Спасибо, мы сыты, – быстро произнес Крюк, рыская глазами по сторонам… нет ли кого еще в доме, кроме этой парочки пенсионеров. – Млин! Поня, а кому это ты собралась звонить? Позвольте вашу трубочку… да вы не бойтесь нас, не обидим… Еще и хорошо вам заплатим… уж будьте спокойны!

* * *

В «фазенде», кроме экс-барыги и его жены более никого не оказалось. Женщина не успела никому прозвонить: Шуми взял ее трубку и лично в этом убедился, просмотрев «исходящие»… Они взяли на дело два ствола, – в дороге прятали их в специально оборудованную в фургоне «нычку» – но на этот раз, кажется, оружие им не пригодится…

Хозяин, конечно, был тертый калач. Происходящее не слишком походит на заурядное ограбление, к тому же, он не держал з д е с ь сколь-нибудь серьезных ценностей. Сообразив, что молодые люди, одного из которых он немного знал, не собираются тут промышлять банальным грабежом, – а заодно и поняв, что «откосить» никак не получится – он решил пойти-таки навстречу гостям и сделать ту работу, которой от него ждут…

Они устроились в помещении довольно просторной кухни. Женщину тоже попросили остаться здесь – пусть будет на виду. Антанасу, правда, понадобился его «служебный чемоданчик», но перенести – под приглядом Крюка – требуемый инструмент из «кабинета» оказалось секундным делом…

Крюк лично проверил баул, – не припрятан ли там «ствол»? После чего старый Антанас, известный некогда по прозвищу Гема, приступил наконец к работе…

* * *

– Ну, что я вам скажу, молодые люди? – Антанас приподнял на лоб похожий на забрало шлема наголовник с увеличительным стеклом. – Недурственная вещица… эти вот серьги, что вы мне принесли… Но…

– Что-то не так? – спросил Крюк.

– Есть один существенный изьянец…

Он вновь посмотрел под светом специальной лампы на принесенный ему «товар», теперь уже без помощи увеличилки. Комплект сережек, надо сказать, был совсем неплох. Золотые, работы начала прошлого века, – явно школа венских мастеров – с «каратниками» и крепящимися к основанию оправы камней подвесками с удлиненными, каплевидными изумрудами… но не уральскими, а несколько худшего качества венесуэльскими…

– Что… фальшак? – поинтересовался Шуми.

– Э-э-э… изьян в них такой: кем-то были заменены «камни»… на малоценный, вобщем-то «хлам»…

– Да? А на фига? – удивился Крюк. – Так чё… брилики в сережках кто-то подменил?

– Именно так, – сказал старый Гема, возвращая изделие в футлярчик. – Да вы не удивляйтесь… такое случалось сплошь и рядом! Этим сережкам как минимум сто лет. За это время чего только не было… войны, революции, разные семейные обстоятельства… Люди, чтобы не расставаться целиком с дорогой вещицой… возможно, это фамильная ценность – дерибанили помаленьку свою ювелирку… По камушку, так сказать… на пропитание… ну или там на взятку… Возможно, кто-то вытащил «родные» камни, надеясь, что с наступлением лучших времен удастся сделать подходящую замену… А когда не получилось найти «аналоги»… ну или похожие по качеству камни, поставил то, что… мы сейчас имеем…

– Так что, это говно, а не «ювелирка»? – спросил Крюк.

– Нет, почему же. Картинку портят «новые» камни. Они хоть и огранены, но алмазы для их изготовления были использованы довольно низкосортные… сейчас китайцы и индусы заваливают рынки таким вот «хламом»… По огранке узнаю работу смоленских мастеров, из «кристаловского» завода… но они так вот небрежно гранили где-то лет тридцать тому назад… Впрочем, могу ошибаться. Вас, молодые люди, интересует цена изделия? Должен вам, кстати, напомнить, что для себя я давно ничего не покупаю… и никогда не покупал! Я только «оценщик»… можно сказать, любитель по части геммологии…

– Ну, так чё можно взять за эти серьги? – незаметно подмигнув корешу, поинтересовался Крюк. – Какие тут деньги, дед?

– Сережки эти стоят сейчас… с «новыми» камнями… ровно столько, сколько стоит пара изумрудов. Золото – это лом, копейки. За камни эти вы тоже ничего не возьмете… хлам! А вот изумруды… я не очень знаю нынешнюю коньюктуру…

– Не прибедняйся, дед! Все ты знаешь…

– Где-то в пределах между десятью и двадцатью тысячами… в долларах… но нужно еще поискать хорошего покупателя…

Шуми про себя усмехнулся. Вообще-то эти сережки принадлежат Чирухе и он, конечно, не собирается их кому-либо продавать. Во-первых, она дорожит именно этой парой цацок, и даже не в курсе, что Шуми знает ее нычку, где она прячет свои «драгоценности» (ох-х, не зря многие в округе считают, что у нее давно уже не все в порядке с головой). А во-вторых, это была лишь своеобразная проверка: надо было убедиться, что вышедший на пенсию Гема действительно профи в своем деле, и что он и к старости не подрастерял своих лучших качеств, как оценщика драгоценных камней. Насчет сережек он не соврал и ничего не напутал. Лет пять или семь назад Шуми показывал гарнитур другому «эксперту», тот сказал почти один в один то же, что они с Крюком услышали сегодня от этого шустрого старичка. Да.