Текст книги "Процесс (СИ)"

Автор книги: Сергей Пилипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

И это именно статус и ничто другое, ибо по-настоящему форма, так называемого, космического бытия, может быть абсолютно разной.

Потому, такое мое обозначение вовсе не случайно, и оно само по себе затрагивает многие аспекты повсеместно бытового поведения тех самых существ, что населяют нашу планету.

Но все это, естественно, может быть понятно только тому, кто хоть немножечко прикоснулся к знанию иного рода и не погрузил себя настолько глубоко в земные тяготы до конца не изученной науки.

Все эти сложности мы произвели на свет не случайно. В этом замешаны многие и самый простой народ, в том числе. Нельзя искренне верить тому, что написано. Так же, как нельзя верить где-то услышанному впопыхах или просто кем-то пересказанному.

Именно так плодится то ненужное, что приходится всем нам расхлебывать на сегодняшний день.

Именно так тот же день становится для многих неузнаваемым, а ночь перестает трудиться всем нам на благо в обеспечении спокойствия сна.

Я привел самый простой пример нашего ко всему безразличия, и я же вывожу формулу, так называемого, счастья земного дня.

Всяк, не услышащий себя самолично среди огромного поприща ведения дел таких же является прямым узником времени, что обозначено кем-то в угоду лично ему самому.

Это самый первый признак неравенства, который исполняется на Земле и само время которому наибольшее.

Естественно, это не теоретический научно обоснованный тезис, а просто необходимый жизненный вывод, который во времени должен быть устранен и приведен к более деликатному своему выражению.

Мы не можем жить пораздельно. Наши жизни созависимы друг от друга, и вне всякого бытия они обоснуются именно так.

То есть, как бы мы не убегали от всякого рода капризностей судьбы одного или другого, в конечном итоге этого не получится, ибо взаимосвязь не позволит отдалиться друг от друга или нарушить то истинно природное расстояние, что заранее определено природой.

Помните, как говорится.

Жизнь рождается на небесах. И это не присказка какая-то, а вполне обоснованное тезисное утверждение.

Потому, отдаляться друг от друга нам все же не стоит, а стоит всего лишь задуматься в очередной раз – почему же мы не понимаем что-то или не донимаем чего-то, что как раз и не дает в полноту своей меры жить.

Границы отнюдь не избавляют людей от этого, но в то же самое время они пока дают возможность более выразиться в своей собственной среде, коим по-настоящему может быть тот или иной народ, и они же создают условия для их дальнейшего искоренения, когда сама правда жизни преодолеет извековечно бытующий в той или иной среде страх.

Те же границы пока своеобразно помогают нам устоять во времени, ибо полное сбраживание населения, мягко говоря, не всем нам на руку. То есть, пока мы не способны нести на себе бремя, так называемого, общего пути, и те самые пути у каждого хоть индивидуально или в целом определяются по-иному.

Но нет причины горевать по тому и совсем скоро мы все поймем почему. Но скорее всего, доймем, ибо так правильнее всего обозначать факт какого-то почти насильственного внутримозгового вторжения.

И речь не идет о каком-то новом виде, так обозначенного, электронного оружия, а просто о самих природно созданных условиях, в которых придется выживать практически каждому.

Сомнений в этом весьма важном для всех вопросе быть не должно. Все знают и так, что с природой творится что-то неладное и только самый эгоистичный или эксцентрично устроенный в угоду современности ум не способен усмотреть это в кутерьме обычного дня.

Но факт остается фактом и за ним само наше будущее. Будущее нас или наших детей – это уже не важно, ибо это одна кровь и, по сути, определение величины самой жизни.

Как я и говорил, все трудности наши еще впереди. Трудно предсказать что-то более конкретное, ибо это связано с множеством, так называемых, травмирующих любую душу факторов.

Потому, общее определение является всего лишь очередным предупреждением, но не лишенным всякого здравого смысла и обоснованного на том, что, как говорится, творится вокруг, да около.

И очередное спасение по тому не придет, как это по возможности бывало в другие времена, и уповать на то каждому вовсе не стоит.

Надо знать самому, как со всеми неприятностями бороться, или устоять в той среде, что вполне готова вскормить нас всех настоящими болями.

Да, этого не видно сейчас. Ибо беда – она не стоит за плечами рядом. Но в то же время, она неподалеку и может обрушиться в любой момент.

Так устроена схема, так называемого, природного восстания и по тому же принципу устроен сам человек, если дело касаемо его мимолетного психологического взрыва. Практически, это одно и то же, но, естественно, в гораздо меньших размерах.

Как и принято говорить в таких случаях – выживает сильнейший. Сильный мира сего или нет – это вопрос лишь времени и об этом говорить не будем.

В моем высказывании нет ни капли какой-то притянутой за уши идеологии, ибо я далек от политики и во всем полагаюсь только на себя.

Мы не склонны думать порой о чем-то годами и тем более, отстаивать свою мысль где-то еще, в подзастенках мало проходных зданий. Ведь гораздо проще обойти все стороной или утрясти дела так, чтобы они наименее досаждали нам, а еще лучше – и вовсе не касались своей повседневной заботой.

Что ж, так устроен сам человек и все его дела, по сути, есть всего лишь какая-то подоплека движения его внутреннего ума. Он выражает наружное и движет, если надо, прогрессом с целью достижения только одного – его же неоднократного увеличения.

Это и есть сама основа человеческой жизни. Это и есть сам человек в свою настоящую величину.

Когда-нибудь мы все приблизимся к знанию подобного рода и по сути вещей облагородим себя сами, что значит, добьемся настоящего успеха в жизни, а не простого праздного ее истолкования в кутерьме обычно происходящего дня.

Что ж, слово очередное сказано и, как бы это не печально звучало, выпущено оно просто так, лишь на благо без всякого практического подтверждения.

Но так и должно быть на самом деле.

Кому-то определено повелевать, а кому-то просто вот так декларировать. И в том, и в другом есть практический смысл, и он соблюден во времени его же практического возрастания.

Это периоды человеческой жизни и они как раз зависимы от правильного истолкования всех указанных предыдуще величин.

Сила разума в одночасье такова, что способна определить саму силу и выделить ее повсеместно, если к тому вынуждает навязанная самим временем критическая необходимость.

Таковы основы самой натуральной жизни и таковы законы космического миросуществования. Они выдуманы уже не нами и природно состоят в самой космической среде.

Они выдвигают решения, и они же оплодотворяют жизнь застигнутого врасплох временем всякого существа, обремененного своим телом, как средством практического вскармливания живого практического ума.

Это есть тезис свободно развивающегося ума в условиях планетной всходимости, и это же есть основа движения самой жизни в четких пределах космически представленных временем широт.

Как видите, во всяком факте движения есть фактор присутствия самого времени. Потому, мы сами неотъемлемо следуем за ним и последуем все его деяния, связанные именно с продвижением.

Но самого изголосья времени не будет. Оно молчаливо и только какое-либо событие, вторгающееся вместе с ним, наводняет наш мир ужасом или, наоборот, влечет за собой благополучие.

Сохранность времени существует, но она не касается нас самих. Для нас определяем только фактор движения. Даже некоторые в своем роде космические константы подвержены этому, отчего в свое время возрождаются такие, как мы.

Но пока это еще не утверждение, а всего лишь брошенное на догадку семя науки. Новой науки. Той, что пока не представлена повсеместно и не выражена досконально индивидуально для того, чтобы ее можно было изучать и по-своему использовать на свое же теоретическое благо, ибо оно практическим никогда не бывает.

Оно имеет лишь временную форму присутствия такового, выраженную или представленную какой-то животрепещущей повседневностью и не более того.

Все остальное имеет, так называемые, духовные корни, которые в свою очередь уходят глубоко в космос и представляют собой ряды веществ, что, так или иначе, строят наше повседневно влекущее к чему-то сознание.

Это доктрина нового вида человеческого психоанализа, за которой по-настоящему будущее, а не противоречащее самой природе ничтожное хвастовство.

Мы не достигли еще того самого порога, за которым можно усмотреть самих себя как бы со стороны своих чувств и внутренних выражений. Но мы уже близки к тому и, насколько я пониманию, более-менее правильно движемся в том направлении.

Так и должно быть, и так оно будет, если не уходить в сторону, приспосабливая к себе то, что нам по праву вовсе не принадлежит.

Все, в буквальном смысле этого слова, принадлежит космосу. Мы сами, в том числе. У нас нет привилегий, и все наши существующие преференции в чем-то – есть пока просто достижение чьего-то другого, более развитого ума.

Именно так мы должны понимать и воспринимать настоящее и пока именно за тем наше будущее.

Словно кормящиеся младенцы мы питаемся умом иных и пытаемся достичь высот реально всходящего взросления.

Как видите, все необычное рядом. Оно, как всегда, легко укладывается в смысл нашей жизни, фактически декларирует ее и ограждает хотя бы на время от бед физически. Но только лишь до той поры, пока все наши возрастающие во времени претензии не одолевают саму силу времени и ускоряют его движение, тем самым принося то, о чем сказано выше.

Мысли рождаются не сами по себе. Их зарождение – есть определение силы, ниспущенной космосом в строгом согласии движения величин времени.

Из этого надо исходить и понимать правильно.

Но это физически выраженные величины и о них уже когда-то было сказано ранее. Мы же говорим сейчас о более простых вещах, по сути своей просто относящихся к обыденной жизни.

Потому, пойдем далее и заострим внимание лишь на том, за чем мы привыкли воочию наблюдать и за которым, как нам всем кажется, скрывается весь смысл нашей практической жизни.

Осмотрим мир наш земной.

Для кого-то – это островок просто личного счастья, а для кого-то – целый остров практически вынужденного преодоления бед.

И в том, и в другом случае мы практически отделены друг от друга и, как это говорится, взаимному счастью не существовать.

Но так ли это на самом деле?

Возможно, радость вполне разделима, а горесть участия вполне преодолима?

Да, так и есть, но только лишь в том случае, если мы пододвинем свои острова ближе и выразим вместе какой-то более уплотненный материк.

И именно это сейчас и происходит, если посмотреть более глубже в те самые корневые привязки наших глубоко завязших в ядре Земли континентов.

Есть сила, способная разрушить те связи, а значит, преодолеть привязность и воссоединить далеко состоящие на сегодня друг от друга берега.

В этом и есть сила природы или ее торжество ума, благодаря чему сам ум становится прочнее и усовершенствованнее в годах.

Да, но при этом страшно страдает само тело.

Есть ли до этого дело самой природе?

Вряд ли. Боли такого рода она попросту не признает и практически вырождает все то, что не способно нести на себе бремя природного выраженного ума.

По-своему она просто бесчеловечна. Но нам ли об этом судить, если мы все живем на ее теле, то и дело, нанося раны и создавая язвенные места.

Потому, забота о теле – дело уже нашего ума, ибо только он способен противостоять тому природно выраженному беспределу, способствуя только самому себе в своем же искреннем выживании.

Мы сейчас говорим о простом, хотя до него добираться порой еще более сложно, нежели к другому. Иногда самые прописные истины становятся так далеки, что дорогу прокладывать к ним приходится силой.

Это есть, так называемая, правда самой жизни, где жизнь выражается по существу, а само существо способом выражения времени.

В этой доли брошенной немного невпопад философии есть свой, определенно выраженный смысл.

А именно.

Смысл всякой жизни заключен во времени ее практического существования, за которым обстоят все дела и вытекающие из-под них последствия.

Время делит человека на участие и не таковое. И время откровенного бездействия – и есть время непотребности жизни.

То есть, в нем нет придатка ума, а значит, время потрачено просто впустую.

Его еще можно назвать временем холостого хода общего продвижения ума.

Его же можно обозначить убыточным временем, ибо за этот период сам ум много теряет и не создает условий выражений последующего.

Такие периоды очень опасны и чреваты последствиями для каждого лично.

Периоды опустошения создают затоки времени, которые декларируют свое и в свою очередь выражают дополнительную угрозу среде состояний ума.

Но это уже сложное, а потому возвратимся к более простому и поразмыслим над следующим.

Существуют ли они – так называемые, сложности жизни и возможно ли одолевать страх в условиях его постоянного применения.

Так или иначе, но все эти вопросы связаны, прежде всего, с нашей повседневной бытностью.

Именно она обустраивает наш ум так, чтобы он сам был наиболее корректен в отношении всех иных представителей того же или, наоборот, слыл в среде насыщенно выпяченным и указывающим только на себя, тем самым как бы подминая под себя других и изгаляясь в досужих для него же пределах.

Таким образом, самым существенным признаком возникновения различных по роду сложностей является обрисовка реально выраженного кем-то ума, заключающего на себе большую часть общечеловеческого внимания, что значит, привлекающего к себе и своему ярко выраженному образу жизни.

Со стороны простых, фактически, это есть пресмыкательство перед более сильным.

И в данном случае уже не важно, в какой степени определения ума это было выражено или было ли выражено вообще, как ум, созидающий что-то действительно необходимое.

Это этика поведения среды, основанная на степени внешнего переубеждения путем передислокации момента внимания исключительно на себя.

В итоге, из самого простого вырисовывается сложное, что в дальнейшем еще более закрепляет свои позиции, доводя в целом до безобразия элементарно простую среду.

Так возникают сложности, которых по сути своей не должно было бы быть в законосодержащейся искренне чистой природной среде.

Но сама среда время от времени наполняется каким-либо веществом и по мере его накопления сама по себе усложняется, тем самым наполняя единицы одиноко состоящего ума своим новым содержанием.

Отсюда, вывод всего один.

В более простой среде – более простые или, даже можно сказать, более человеческие отношения вне присутствия различных сложностей.

Значит, выход и путь всего один.

Сложности исчезают по мере обретения простоты состояния самой среды.

Это абсолютное равенство, так называемых, умов в условиях, приближенных к идеальным.

Собственно говоря, природа именно к этому и стремится, наводняя ужасом те места, где такого рода проблематичность возрастает наибольше.

К тому же стремится и все наше сообщество, пока, правда, далеко не осознавая это и действуя порой просто так, наугад или вслепую.

Таким образом, сама природа за нас решает вопросы уже нашей природной этики и создает условия для новой трансформации состояния ума, подвергая его человеческую оболочку жестокому переделу.

Итак, мы выяснили, что наши общие сложности в чем бы то ни было, зарождаются и упрочаются вместе со средой, точнее с тем ее содержимым, что откровенно добывается или вырабатывается наружу.

По мере скопления в самой среде представленных ею мельчайших частиц начинает уплотняться и вся наша внутрисодержащаяся в теле среда, и в частности, наш ум, который в последующем обретает поодиночную сложность, ибо каждому элементу какой-либо видопредставленной группы присуще только свое накопление и выражение.

Так возрождаются сложности и они, естественно, ухватываются за материальное, ибо по закону самой природы тяготеют к нему, как некие однородно содержащиеся в общей среде частицы.

Таким образом, вкус к материальному – есть реальное отображение состояния насыщенности кем-то конкретно представленного ума именно тем составом производного вещества, из которого, собственно говоря, он и сложен.

Порядки самого присоединения или сложения в каждом различны и во многом зависимы от, так называемого, первично выраженного состояния вещества, то есть фактически, души человека или того самого контура космически представленных единиц, что ее в земной среде представляет.

Исходя изо всего вышесказанного, можно сказать, что по мере обрастания всеми видами, так называемого, блага или, проще выражаясь, материальных средств, возрастает и сама тягота к материальному, ибо по закону содержания среды именно так все должно и происходить.

Реально уйти или отдалиться от такой прямой природной зависимости может только целиком и полностью сформировавшийся ум, ибо со временем своего формирования он становится более автономным и частично закрывает доступ внешней среды к своей внутренней оболочке.

Всему этому есть вполне природное подтверждение и кому, как не нам самим, нужно его же и доказать.

Таким образом, время одновременно создает два потока решения одной и той же задачи.

С одной стороны – сама природа создаст указанные выше условия, до неузнаваемости трансформировав все наши тела и общую инфраструктуру.

А с другой стороны – способен уберечь от этого наш выхоложенный временем общего безделья ум, если возрастет неоднократно лично в каждом и реально положит конец, так называемому, холостому ходу продвижения времени.

И в этом случае, решать действительно нам самим. Как говорится, комментарии здесь просто излишни.

Я выложил лишь малую суть того общего протекающего процесса времени, но думаю, что и этого достаточно, чтобы, как говорится, ухватиться за мысль и ее последующее преследовать, благоговея, естественно, к уму.

Как к тому отнесутся другие – дело, конечно же, времени, которое не стоит на месте, а все время убегает наперед.

Мой долг – упредить об опасности и по возможности обрисовать детали. Что я, собственно говоря, и делаю, понимая все так, как оно мне же и представляется в моем видении.

Иные могут усматривать что-то, естественно, свое, но, думаю, что оно будет мало отличимо от описанного, ибо как раз личного я вбрасываю сюда наименьше.

Но поговорим пока о другом.

О самом страхе, что преследует бесконечно многих и о материалах некоего следствия, коим по-настоящему для каждого является его жизнь, причем не только насущная, но и содержащаяся у каждого где-то внутри, как некая память увековеченной временем старины.

Страх родился вовсе не случайно. И вина в том не самая большая именно самой природы, окружающей нас со всех сторон. Те же гром и молния давно стали привычными и лишь доля какого-то мистицизма вносит некоторую сутолоку в человеческие души.

Но поговорим сейчас несколько о другом виде страха, связанного напрямую именно с людьми, а точнее, с теми, кто нас ближайше окружает по воли каких-то создавшихся жизненных обстоятельств.

Страх перед людьми. Фактически, такими же, как и мы сами, но в то же время несущими что-то свое, которое не понятно и для нас же самих мало практично.

Как показывает само время, настоящая сила страха заключена не в открытом внешне выраженном противостоянии, а спрятана где-то глубоко внутри, что позволяет напрямую сковывать нашу душу и исчерпывать из нее окончательно все наши потайные желания.

В этом, так называемая, величина страха, которая позволяет иному измываться над личностью, если таковая присутствует в одиноко состоящем организме вообще. То есть, если она еще тем самым страхом окончательно не разрушена до своего практического минимума.

Рождение страха закладывается нам с детства. Он растет по мере нашего возрастания и на пору становления какой-то категории личности обретает наивысшую форму своего состояния, сотворяя из человека практически раба всех окружающих внешних наклонностей.

Многое тому является причиной, но основная из них – это специфическая оккультивация личностных категорий населяющих мир людей.

Это дилемма времени и в нем же она должна быть разрешена, ибо без этого не будет продвижения вперед.

Методики, как таковой, в этом случае наблюдаться не может, и каждый должен именно сам прийти к какому-то умозаключению, которое будет способствовать его внутреннему развитию и выражению факта вида нового мировоззрения.

Страх рождаем не сам по себе. Он совершенствуем людьми. Людьми во многом иного образа мышления и абсолютно других наклонностей. Он подстегивает людей, заставляя быть порой не самими собой, и вынужденно отстаивать свое персональное право на личность и какую-либо бытовую сущность.

Сам по себе страх непредсказуем. В одном он способен пробудить какие-то жизненные основы, а в другом – наоборот, поглотить все целиком и полностью водворить во власть тьмы какого-то дня.

Страх также совершенствуем и творим, прежде всего, теми, кто в нем непосредственно нуждается.

Двуличие сильных мира сего порой бывает зашкаливает, когда кем-либо пробивается, так называемая, лобовая сторона присущего у всех на виду страха. И это дает основу для некоторого снижения его общей процентной составляющей, что в свою очередь приводит к послаблению общего внимания и частичному высвобождению от его гнета масс населения.

Принцип всеобщего страха присущ везде. Там, где обитает человек – его наибольше.

Такое изобилие изобретается и добывается всего лишь одним – хитростью и алчностью, в итоге выражающими и представляющими корысть, как наибольшую величину чьего-то личного преимущественного блага.

Итак, страх – это, прежде всего, сама наклонность людей к исполнению некоей полуприродной повинности перед другими, изобретающими время от времени все новые и новые базовые элементы запугивания слоев присутствующего населения.

Страх – это настоящее орудие убийства, ибо он поглощает истинно человеческие черты и отрицательно сказывается на моменте восхождения души.

Иначе говоря, душа не должна пребывать в страхе, если только не брать в расчет ее природную составляющую, которую вполне можно отнести к присущей любому осторожности.

Видимая сторона страха – его внутренняя, ярко представленная в сообществе нагота, выраженная общей развязностью, специфической наклонностью к навязчивости поведения.

Глубинная сторона того же – отсутствие ярко выраженной жизненной позиции, слабое сопротивление окружающему и заниженная линия личностной самооценки.

Страхи порождаются в обществе. Вне того они присутствуют личностно и ограничены только внутренней степенью самообладания.

Таким образом, общество накладывает впечатление, сложенное определенными выражениями мнений и одновременно обязывает к условностям поведения в попытках претворения в жизнь личностных ценностей каким-либо представителем человеческой среды.

Итог всему – практическое однообразие, основанное и выращенное на базе целиком и полностью присутствующего страха единомнения.

Таким образом, общество конвертирует среду посредством страха и превращает человека только лишь в практическое орудие добычи эквивалента присутствующего в среде труда.

Ни больше, ни меньше.

Фактически – в роботоидальное существо, не способное нести самостоятельную ответственность за совершаемые поступки, мало подвижное экономически и слабо выраженное энергетически.

Страх – законопослушная и исповедующая машина любой среды власти.

Он вменяем и одержим, если речь идет о простом человеке, находящемся в пределах досягаемости той самой власти, ее законных или же не таковых представителей.

Таким образом, исполненный особым образом в сообществе страх не способен создать условия для, так называемой, эквивалентной направленности прироста ума населения, ибо он противоположен тому и по сути своей деятельности просто абсурден.

В изобилии присутствующего страха пропорционально умственное становление человека просто невозможно, ибо он напрямую сковывает в человеке все его побудительные черты и выдавливает в среду только жалкие ростки истинно природного слабоволия.

В то же время законопослушный страх обязателен, ибо он контролирует среду, не давая возможности развития в ней духовно агрессивного наследия прошлого, как отражения предыдущих вариантов развития той или иной, представленной непосредственно каким-то конкретным человеком геоструктуры души.

При этом исполнение самого закона не должно содержаться и представляться в страхе, иначе будет выражено предыдущее в еще более худшем варианте исполнения.

Вот, что такое страх и с ним по-настоящему нужно бороться, как говорится, не останавливаясь ни перед чем.

В судьбах людских какого-то особого повиновения мало, но вместе с тем – нет и заметного искоренения облика того присутствующего страха, что напрямую управляет самими людьми.

Разорванные во многом своим историческим прошлым массы групп населения прямо или косвенно продолжают удерживать свои добытые временем позиции по производству, так называемого, очевидного страха, стараясь, как им кажется, сохранить тот самый мир, в котором и живут.

Но вместе с тем они, как всегда, ошибаются, ибо подавление вида страха более изощренным другим – есть не что иное, как самое настоящее преступление. Против себя лично и относительно всех сообществ целиком.

Разъясняя сказанное несколько проще, можно выразить так.

Страх не может заставить не повиноваться страху, ибо он и есть страх сам по себе, что обозначает ущербность и отсутствие силы сопротивления духа.

В этом есть какая-то доля справедливой по существу мистики, но только лишь в праве ее основного практического недопонимания всем существом населения сразу.

Искоренять это призваны мы сами уже во времени настоящем, как раз по-своему соответствующим для такого рода событий.

Жизнь любого, населяющего планету человека – есть по существу жизнь многих, уже, как говорится, давно угасших и сошедших с постамента очевидных живых практических побед.

Я не выкладываю здесь всем, так называемую, форму и структуру души, но хочу дать понять, что чье-либо личностное «Я» является многовековым сложением самых маленьких, подобных настоящему выражений, благодаря чему уже современное может запросто существовать.

Наш человеческий мозг скроен таким образом, что способен содержать многомиллиардную информацию, несмотря на свои относительно малые внешние размеры и плотность самого скопления.

Это позволяет человеку обладать знаниями и иметь, так называемый, преимущественный жизненный опыт, сокрытый глубоко внутри той самой мозговой оболочки памяти.

Я ее называю ревенсативной памятью века. Своеобразно – это обратный механизм воспроизведения времени и когда-нибудь где-то уже в другом произведении мы поговорим более подробно об этом.

Здесь же хочу сказать следующее.

Человек определенно мал в своих вековых умодостижениях и ему пока недостаточно того временного отрезка, что удалось в целом и во многом благополучно пройти.

Ему еще предстоит достаточно длинная дорога в жизнь, правда, уже не лишенная тех самых терций, о которых возможно многие участники настоящего процесса перевоплощения личности просто забыли.

Это поход за славой. Только не торжества, а настоящего прииска природного ума.

В этом есть большая разница, и по-настоящему кузница того же ума только начинает свою необычную для нас всех работу.

Мы вновь станем закаленными и снова обратимся к труду, каким бы сухопарым и относительно жестоким он на первый взгляд не казался.

Наши дни, можно уже сказать, сочтены. Но не в плане какого-то общего угасания жизни, а в виде непосредственного соприкосновения с тем, о чем сейчас говорится.

Всякий механизм развития среды так же полезен, как и другое, более тонкое или изощренно насыщенное всяческого рода технологиями.

Какая-то определенная грубость в этом процессе все же будет присутствовать, но обойтись без этого просто нельзя, иначе индустрия обустройства нашего тела выразит нечто иное, совсем не похожее на современность.

Ну и, очевидно, последнее в данном вопросе, о чем хотелось бы просто сказать.

Нельзя создавать что-то без всякой мысли его реального применения. В этом заключен парадокс практической жизни и в нем же кроется смысл самого земного существования.

Мы можем годами простаивать умственно, веками не доходить до чего-то, но свою жизнь должны строить так, чтобы она была наименее зависима от самой выражающей нас же среды.

В этом наблюдается смысл сохранности, так называемой, базы несовершенного разума до существа определенного времени, способного в последующем провести нас дальше и облагородить присутствием нового вещества ума.

На этом я заканчиваю данную главу и перевожу вас в следующую, где попробую изложить суть возможностей, так называемых, колебаний среды и показать их природную превентивную направленность, определяющую саму форму присутствия жизни на Земле или где-то еще в подобно сходных условиях.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

КОЛЕБАНИЯ. ВОЗМОЖНОСТИ СРЕДЫ

Понимать под словом «колебания» можно, конечно же, разное.

Как говорится, от самого будничного и для нас всех привычного до неблагопристойно звучащего, что порой приводит к смыслу зачинания всякой новой порядковой жизни. Здесь все зависит от, так называемой, фазы сумбурно процветающего ума в том или ином существе и от его же буйной фантазии.

Но все это, в общем. Мы же будем говорить несколько о другом, хотя, несомненно, все те моменты будем затрагивать или даже прямо указывать на существо какой-то общей взаимосвязи.

Так вот. Природные колебания – есть не что иное, как некий способ модулятивности нашей среды, что обозначает некоторую ее подвижность в отношении всех частиц, ее же и представляющих.

В целом, это процесс особо насыщенного, гирдроаммортизирующего само пространство столкновения частиц среды, при котором многие из участвующих веществ самораспадаются или, наоборот, составляют новые величины, благодаря чему сама среда развивается и становится несколько другой согласно промежутку какого-то времени.

Фактически, это процесс преобразования, который не останавливается ни на секунду, если не применять дословно еще более меньшее значение самого времени.

Порой, мы сами так говорим – колебания среды или колебания времени.

Под этим подразумевается как раз то, о чем говорилось предыдуще и на поверку выходит совсем иное представительство самой жизненной среды.

Рассмотрим процесс природных колебаний несколько ближе и определим сам источник такого природного возникновения.

Колебания среды – это процесс механического взаимодействия веществ среды посредством силы образующегося давления от состава единиц преобразующегося время от времени окружающего среду пространства, имеющего свою репродуктивную величину выброса – энергию ультрафизического излучения.