Текст книги "Чужой огонь"

Автор книги: Сергей Палий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Но мы не отнимем у вас огонь. Мы снисходительны, – продолжил Зевс, окидывая властным взором тысячи людей. – Вы будете бороться за право и дальше обладать божественной искрой. Не зря мы пришли именно сегодня, именно сюда. Вы отстоите огонь в спортивных состязаниях – наша команда против вашей. Боги против людей. По-моему, вполне честно.

Стадион вновь притих. Слишком нелепо звучали эти слова.

Или слишком страшно?

– Мы проведем необычные Олимпийские игры, которые вы запомните навсегда! – прогремел Зевс. – Вы можете выставить самых лучших спортсменов против нас. Одиннадцать видов состязаний. Никакого жюри – победа будет очевидна для всех, видна невооруженным глазом, ибо нельзя спутать, кто разорвет грудью финишную ленту. Это зримо. Никакого обмана.

До Максима постепенно начинал доходить смысл бешеного водоворота событий сегодняшнего дня. Если на миг допустить, что вокруг – не какой-то сумасшедший розыгрыш невиданного размаха, то все сразу становится на свои места. Человечество может выставить команду из самых лучших спортсменов. Без проблем! Все честно! Только одна маленькая загвоздочка – все лучшие исчезли…

– Если вы одержите вверх, – сказал Зевс, – то человечество сможет владеть огнем и дальше. Но в случае нашей победы мы его заберем. Навсегда.

Стадион молчал.

– Мне прекрасно понятно ваше сомнение. – Зевс рассмеялся. И мурашки пробежали по спине Максима от этого смеха. – Поэтому я докажу, что все, что вы услышали, – правда. И слова, сказанные здесь, – истинны.

Кажется, на президентской трибуне вновь появился глава государства в окружении правительственных чиновников и сотрудников ФСБ.

– Сейчас, дабы рассеять сомнения скептиков, мы ровно на пять минут заберем огонь с вашей планеты, – провозгласил Зевс. – Видимо, вы не до конца осознаете, как много он для вас значит…

– Психи! – выкрикнул кто-то из толпы. – Да они же просто душевнобольные ублюдки!

Зевс улыбнулся.

И стадион вздрогнул от этой улыбки.

– Гефест…

Хромой старик вздохнул и медленно повернул голову. Посмотрел на факел и хрипло прошептал:

– Аиннулви-куа… Пламя мгновенно погасло.

И что-то неуловимо изменилось в мире людей…

* * *

Через минуту после взлета у «Боинга 757–200» авиакомпании «Аэрофлот», совершающего рейс номер 2745 Москва – Париж, внезапно отказали оба двигателя. Самолет вздрогнул и начал заваливаться на правое крыло. Командир экипажа уставился на приборы и машинально двинул рычаг тяги вперед.

– Твою мать! Димка, глянь гидравлику! – крикнул он.

– В норме, – отозвался второй пилот.

– Закрылки на двадцатку!

– Мы валимся, Санек! Двигло – навзничь! Я никогда не думал, что могут сразу оба…

Командир перевел остекленевший взгляд на помощника, затем на альтиметр.

– Шереметьево! Говорит борт 2745! Отказ обоих двигателей! Бля!.. Высота пять сотен! Мы топором падаем!

– ТКАС взбесился!

«Диспетчер – борту 2745, – раздался надрывный голос в наушниках. – Мужики, вы ж над жилыми кварталами уже! Тяните до Лосиного, иначе тысяч пять загубите, не меньше! Или ПВО собьет на хрен!.. Что?! Четвертый, подтвердите информацию! Как это – все разом?! Звони Денисычу…»

Голос диспетчера оборвался.

Сердце командира экипажа Александра Остапенко колотилось так, что казалось, ребра сейчас потрескаются. Он работал в гражданской авиации уже более десяти лет и не одну тысячу часов налетал на «Тушках» и «Боингах», чтобы суметь признаться себе – машина вместе с двумя сотнями пассажиров на борту обречена. Теперь главное – довести 115 тонн дюраля и керосина до относительно безлюдного парка Лосиный остров. Чтобы не свалиться на жилые здания. Чтобы хоть как-то уменьшить коэффициент греха, который он, хотел того или нет, уже взял на душу.

Под фюзеляжем мелькнул МКАД, потянулись струны московских улиц.

Остапенко снял наушники.

Дверь открылась, и в кокпит сразу ворвался истошный визг пассажиров. На пороге стояла Надюшка – молоденькая стюардесса с забавно съехавшей на затылок пилоткой. Это, кажется, был ее второй или третий рейс. Совсем девчонка.

– Мы падаем? – как-то слишком спокойно спросила она, глядя на проносящиеся под брюхом «Боинга» крыши домов.

Командир пробежал непослушными пальцами по нескольким сенсорам, опуская закрылки на максимально допустимый угол, и ответил:

– Да, Наденька, падаем. Успокой пассажиров как-нибудь. Если сможешь…

Стюардесса угловато развернулась и вышла.

– Саша, мы не дотянем до лесополосы, – сказал Дмитрий Бурлаков, второй пилот. – Глянь на высоту.

Командир сжал кулаки так, что костяшки побелели.

– Дотянем! – заорал он, сплевывая прямо на приборную панель. – Элероны! Крен, ебить его, держи! Тангаж!

Огромная туша самолета уже неслась на высоте двадцатого-тридцатого этажа, создавая за собой зону сильной турбулентности, в которую затягивало антенны, провода, куски жести и рубероида с крыш. Многотонный смертельный болид продолжал заваливаться на правое крыло, несмотря на старания пилотов. Десятки тысяч пешеходов с ужасом задирали головы и инстинктивно пригибались, ощущая всем телом вибрацию воздуха.

Прямо по курсу лайнера возник гигантский спорткомплекс «Атлант», в котором как раз сейчас проходила торжественная церемония открытия Олимпийских игр.

– Господи… – сказал Остапенко. – Господи боже мой… хоть ты помоги… Хоть бы ракету в хвост пустили… Хотя все равно – обломки…

– Это ж больше ста тысяч…

– Дави из этой банки все, что можно! Главное теперь уйти хоть чуточку левее и дальше! Валим закрылки на максимум!

В кабину снова вошла Надюшка и стеклянными глазами уставилась на приближающиеся трибуны.

«Боинг» вздрогнул и накренился. В пассажирских салонах вещи полетели со своих мест, больно стукая оцепеневших от ужаса людей. Не пристегнутые стюардессы повалились на пол, хватаясь за углы, подносы с закусками и напитками съехали со стоек и едва слышно звякнули. Крики и стоны заглохли, не в силах пробиться сквозь нарастающий гул рассекаемого за бортом воздуха…

ПВО почему-то до сих пор бездействовало.

Если б пилоты знали, что 30 тонн топлива при катастрофе все равно не воспламенятся, им, пожалуй, стало бы немного легче.

Но они этого не знали.

Факел потух, и к толпе вернулось чувство страха. Стадион словно очнулся после кратковременного наркоза.

Спустя несколько секунд погасли прожектора.

На поле смешались девушки, кидающие разноцветные тряпки и разбегающиеся в разные стороны. Узор олимпийской символики быстро расплылся.

Трибуны взревели тысячами голосов, обезумевшие люди бросились к выходам, не разбирая дороги. Тут же возникла дикая давка, в которой восторжествовал первобытный закон: выживает сильнейший. Стоило кому-то расслабиться, и его тело сминали сотни других.

Толпа отдалась в шальные объятия паники.

Толпа перестала жалеть женщин и детей…

Милицейский вертолет, круживший над стадионом, вдруг потерял управление и стал стремительно падать прямо на плотную человеческую массу. Где-то высоко нарастал басовитый гул, словно нечто колоссальных размеров приближалось на огромной скорости.

Завидев падающий геликопер, толпа вконец осатанела.

Многие люди умудрялись выбраться наверх и прыгать по головам, но путь этих выскочек был недолог. Их хватали за ноги и втягивали обратно в клокочущую бездну.

Толпа, словно радиоактивный металл, достигла критической массы и теперь выплескивала тераватты энергии.

Толпа превратилась в страх.

Визг, плач, вой, ор, стоны, ругань – все смешалось в едином жутком гомоне многоликого живого организма.

Гул с каждой секундой становился все сильнее. Вибрация стала уже осязаема.

Вертолет, крутясь, опускался все ниже…

Лишь боги спокойно стояли на площадке возле чаши, так и не воспылавшей олимпийским огнем.

Зевс равнодушно наблюдал за людской мясорубкой, а Гефест, прихрамывая, подошел к скамеечке и уселся на нее. Старик достал из кармана жилетки кулек с семечками и принялся небрежно лузгать их, сыпля кожурой себе на штаны.

– Гляньте, как мучается, – усмехнулся Зевс, одергивая свитер. – Эй, ты что, дурак? Нет огня, сказали же!

Растрепанный мужик уставился на бога, округлив и без того безумные глаза. Он пробормотал что-то по-немецки, отвернулся и принялся вновь щелкать зажигалкой, пытаясь прикурить сломанную сигару.

– Настырный, – сказала полная длинноволосая женщина, становясь рядом с Зевсом. – И подлец вдобавок. Тридцать четыре раза жене изменял. Ну не сволочь?

– Гера, заткнись. Тут вон какой трындец творится, а ты – про брак.

– Одна из основ их общества, между прочим. И перестань материться! Раз уж мы решили говорить по-русски – будь добр, не злоупотребляй недостатками этого языка.

– Могу как ответственный за искусство поспорить с этим утверждением, – чинно произнес симпатичный юноша, становясь рядом. – Мат – символ высокоразвитого языка.

– При чем здесь это, Аполлон… – Гера неопределенно взмахнула пухлой рукой. – Язык – не искусство, а средство коммуникации.

Зевс брезгливо поморщился, взглянув на свою супругу, и крикнул что-то. Его слова потонули в гуле, который достиг к этому моменту своего апогея…

Земля под ногами задрожала, воздух на мгновение будто сгустился, и над кромкой спорткомплекса «Атлант» пронеслась исполинская туша самолета.

«Боинг» снес крылом падающий геликоптер. Раздался хлопок, грохот, и в вышине разлетелись металлические осколки. На людей полетели части крыла, остатки вертолета, какая-то пыль, хлынул дождь из керосина.

Толпа с удвоенным энтузиазмом принялась утрамбовываться в арки выходов.

– Ба-бах, – прокомментировал Гефест, сплевывая кожуру на штаны. Он взял зернышко и с любовью поглядел на него. – Какая все-таки прелесть эти подсолнухи. Просто чудо селекции.

Через миг за стенами стадиона раздался оглушительный треск, словно разом сломали десяток тысяч досок, и гул рассекающего воздух самолета стих, вновь уступая место стенаниям рассасывающейся человеческой массы.

– Дотянул до леса, – сказала ослепительной красоты девушка, ласково погладив Зевса по голове. – Удачливый пилот.

Зевс покосился на нее, и в глазах бога мелькнуло что-то отдаленно напоминающее нежность. Гера подбоченилась и приготовилась отшвырнуть нахалку от мужа, но ее оттеснил парень в смешной шляпе. От юнца несло спиртным.

– Афродита, – обратился он девушке, складывая морщинки на бледном лбу в сердитый узор, – ты мне все-таки объясни, зачем так глупо и обидно шутить?

– Дионис, отвали, а! Пьянь.

Юнец с негодованием снял шляпу и пошлепал ею по спине Зевсу. Громовержец обернулся.

– Слышь, разве так можно! – пошатнувшись, воскликнул Дионис. – Я спокойно отдыхаю себе неделю назад на Кавказе. Горы, воздух, винцо. Решил уединиться с девчонкой симпатичной в горах… Как ее… Лиза, кажется, ara. A тут оказывается, что это вовсе не местная красавица, а эта блондинистая сучка, перекинувшаяся в ее тело.

– А ты не лезь в чужие пороки, – засмеялась Афродита, тряхнув золотистыми кудрями. – Бухаешь? Вот и знай себе бухай да людишек спаивай. А то ишь ты какой умник нашелся – решил невинную девчонку совратить. Не твой профиль.

– И главное что, – пожал плечами Дионис, – главное, не просто пошутила, а со скалы меня скинула. Морок навела и швырнула! Размазало по всему утесу – целый день восстанавливался. У-у… шалава!

Зевс обнял Афродиту за тонкую талию и сплюнул сквозь зубы. Гера громко засопела, но возражать не решилась.

– Ты б шейпингом занялась, что ль, – сказал коротко стриженный мужик с бесцветными глазами, хлопнув Геру по объемной заднице.

– Аид, не доводи меня. Ой не доводи! Владыка мертвых вдруг рассмеялся.

– Ты чего, совсем охерел? – тут же взвилась Гера, багровея.

– Да не горячись, ягодка! Я вовсе не о том… – отсмеявшись, сказал Аид. – Любой их историк или специалист по древнегреческой мифологии съел бы собственную диссертацию, увидь он такие взаимоотношения олимпийских богов.

– Ну-у… – хмыкнув, протянул Зевс, – есть, конечно, легкие нестыковки.

Боги заржали.

Все, кроме старика Гефеста, продолжающего монотонно лузгать семечки…

А Земля стонала от внезапной катастрофы, научного объяснения которой никто не мог дать.

Разом погасли все самокрутки, сигареты, сигары, трубки, кальяны, косячки. Сотни миллионов курильщиков и наркоманов недоуменно посмотрели на пепел и, злобно ругаясь, принялись тщетно высекать пламя из зажигалок и спичек. И это было самой маленькой из всех бед, постигших планету в эти роковые пять минут.

Вырубились двигатели внутреннего сгорания, и тысячи водителей не справились с управлением. Машины сталкивались друг с другом, врезались в столбы, сбивали пешеходов… Транспортная система всех городов мгновенно была парализована, вызвав нарастающую волну паники.

Ракета-носитель, стартовавшая с космодрома в Китае, потеряла тягу и свалилась в озеро Поянху.

Самолеты, находящиеся на низкой высоте, попадали, словно отравленные мухи. Повезло лишь тем лайнерам, которые сумели продержаться в течение пяти минут на бреющем полете.

Пули отказались вылетать из стволов пистолетов и автоматов, гранаты и фугасы отказались взрываться, ракеты и торпеды отказались стартовать.

Остановились все виды тепловых электростанций. Планета лишилась более 60 процентов энергии. Обесточенные больницы и линии метрополитена, дома и гостиницы, заводы и телефонные станции, мечети и синагоги, музеи и бордели, мегамаркеты и ночлежки. Улицы и кварталы… Кварталы и районы. Целые города вмиг оказались без тепла и электричества! Во многих странах было введено чрезвычайное положение, но люди не знали об этом, потому что отключились практически все виды электронных коммуникаций…

Весть о конце света передавалась из уст в уста, заражая умы и сердца людей, резво расползаясь черным инеем страха.

Мир в считанные мгновения потерял равновесие.

И ничто не могло его восстановить – ни подразделения МЧС и FEMA, ни военные, ни специальные программы ГО, ни остатки благоразумия, смятые животными инстинктами.

Боги на несколько минут забрали огонь, и Земля с истошным визгом сорвалась в бездну хаоса. Ледяное дыхание страха не оставило планете ни единого шанса. Все вокруг забыли о высоких словах, о морали и самопожертвовании, о непоколебимых научных постулатах, о системах обороны, о причинах и следствиях.

Стоило лишить людей огня, и они моментально превратились в зверей.

Люди, наверное, слишком привыкли к теплу, которое, как выяснилось, им вовсе не принадлежало.

Люди не были готовы встретиться с богами.

Максима буквально выбросило из южного входа «Атланта» вместе с людским потоком. Он сумел выбраться из бурного фарватера и отбежал к небольшому магазинчику спортивной одежды. Пиджак лишился одного рукава, рубашка была запачкана шоколадом, из разбитой губы сочилась кровь.

В магазинчике шуровали несколько подростков-мародеров. Один из них, завидев Максима, схватил бейсбольную биту и заорал, подбадривая самого себя:

– Чего тебе надо, мент поганый? Пистолетики все равно не стреляют! Пошел вон!

– Да я не мент в общем-то. – Долгов отошел от разбитой витрины и оглянулся.

За административными строениями виднелись деревья лосиноостровского парка. В них была проломлена широкая просека, по всей длине которой валялись обломки лайнера. Одна из турбин, отвалившись, пробила стену корпуса медбригады и жутким дюралевым огрызком вылезла с противоположной стороны.

И ни намека на воспламенение топлива, ни струйки дыма. А ведь в такой громадине должно быть полно керосина…

Возле служебной стоянки образовался затор из нескольких машин, врезавшихся друг в друга. Водители, недоуменно оглядываясь, бродили рядом, кое-кто ковырялся в двигателях. Противно поскуливали сигнализации.

Мимо пробежали санитары, неся стонущую женщину на носилках. Ее юбка была в темных пятнах.

Долгов отвел глаза.

Мысли путались. Он достал из кармана зажигалку и попробовал трясущимися пальцами прокрутить колесико. Не было даже искр.

Неужели все это происходит в реальности?

Невозможно.

Да это, в конце концов, противоречит законам природы! Вся термодинамика катится к черту! Вся химия!

Максим поглядел на экран мобильника. Сети не было. Часы показывали 19:03…

Стоп. Эти люди… или боги… сказали, что огня не будет лишь пять минут! Разве эти пять минут еще не истекли?

Долгов еще раз щелкнул зажигалкой, и язычок пламени запрыгал над круглым отверстием. Сердце заколотилось чаще, в груди растекся холодок облегчения. Значит – не обманули. Значит, еще можно отстоять право владеть огнем!

Возле стоянки раздался чей-то радостный крик, и Максим услышал ворчание ожившего автомобильного двигателя.

Может ли быть все это правдой?

Можно ли вмиг лишить огня целую планету?

Стало быть… можно.

Пальцы обожгло. Максим выругался и отбросил раскалившуюся зажигалку. Где-то вдалеке взвыли сирены. Пробиваясь сквозь остатки покидающих стадион зрителей, в здание «Атланта» вбежал отряд СОБРа…

Фантасмагория какая-то, подумал Максим. Проснуться бы скорее…

А вдруг – не сон? Вдруг – самая настоящая явь?! Ведь, если отбросить догмы, посмотреть чуть выше постулатов материализма, позволить сознанию прорвать границы приемлемого, которые так старательно взращиваются современным обществом – тогда допустимо очень и очень многое. В том числе и вернувшиеся олимпийские боги, которым надоело смотреть с вершин своего могущества на людишек, забавляющихся с игрушкой, которую им когда-то подарил глупец Прометей…

Чушь.

Долгов с силой растер ладонями лицо, облизал кровь с губы.

А если – не чушь? Если и впрямь придется бороться за огонь? И тут не стоит обманываться мнимым благородством небожителей, ведь не случайно пропали все сильнейшие спортсмены мира. Ох не случайно…

Боги создали для себя беспроигрышную ситуацию.

Максим невольно перевел взгляд на обломки самолета. Чудовищно. Бесчеловечно. Страшно. Сколько еще лайнеров разбилось? Сколько людей погибло в автокатастрофах, в обесточенных палатах реанимации, на заводах, где внезапно отказало все оборудование…

А это ведь всего каких-то пять минут.

Понимание масштаба предстоящих событий приходило медленно. Сознание никак не желало мириться с невозможным.

И тут возле обломков лайнера кто-то по дурости закурил. Воздух был насыщен парами топлива…

Без малого 30 тонн керосина полыхнули разом.

Желто-красное облако взмыло ввысь, обдав жаром всех находящихся рядом людей. Золотистые блики заиграли на лицах, стеклах, асфальте, металле. Мгновенно воспламенились сломанные деревья, взорвалась машина, стоящая слишком близко, сотрудник МЧС ничком упал на землю – он еле успел отвернуться от смертельного дыхания пламени. Заискрились сорванные со столбов провода… Даже юные мародеры побросали свои трофеи, с ужасом глядя на гигантский факел, взметнувший свои кривые багровые руки к небу.

Максим закрыл глаза.

Олимпийский огонь наконец зажегся.

Глава четвертая

Астафьев погиб в те роковые пять минут. Водитель не справился с управлением, и «бэху» на полном ходу вынесло на встречку. Никакие подушки безопасности не помогли.

Максим старался пока не вспоминать об этой страшной аварии, чтобы окончательно не вылететь из колеи. Он стал исполняющим обязанности начальника пресс-службы, и работы теперь было невпроворот. За два дня пришлось устроить десяток пресс-конференций, в том числе несколько с участием новоявленных богов. Журналистов, желающих состряпать сенсацию с участием Зевса или Афродиты, было море – огромный конференц-зал «Атланта» набивался до отказа.

В олимпийской деревне обстановка оставалась крайне напряженная. Спортсмены нервничали, толком не зная, с насколько подготовленным противником придется иметь дело – ведь никто не предполагал, каковы физические возможности богов. Состав сборной тоже никак не мог быть окончательно утвержден, потому что до сих пор оставалось неизвестно, какие именно виды спорта будут выбраны Зевсом для состязаний. Многие олимпийцы к тому же все еще не до конца верили в серьезность происходящего, считая затею с богами частью шоу невиданного размаха.

Представители спорткомитетов разных стран обращались в пресс-службу за разъяснениями – в основном докучали европейцы и американцы. Они с западной наивностью и уверенностью в соблюдении прав человека даже в аду интересовались, по какой причине ответственные за проведение в Москве Олимпиады лица допустили подобный произвол. Огркомитет футболил их в физкулек, физкулек – в генконсульство, генконсульство – в мэрию, а мэрия уже, брызгая слюной и ругаясь матом, вновь отсылала глупых приставучих скандалистов обратно в Оргкомитет, президент которого – Бурмистров – несколько раз появлялся в кабинетах пресс-службы и устраивал мозгочистку без предъявления обвинений и выяснения причин. Просто для разрядки.

Ватикан пока никак не отреагировал на ситуацию. Возможно, Папа все еще не оправился от потрясения – шутка ли: появляются несколько самозванцев и начинают творить чудеса, да похлеще превращения воды в вино… Высшие представители остальных религиозных конфессий тоже не торопились с выводами – слишком быстро и неожиданно развернулись события. Ни в каких известных пророчествах и источниках ничего не говорилось о подобном раскладе.

Зато стремительно набирало силу движение в поддержку новоявленных «хозяев»: в мире, как ни прискорбно, нашлось достаточно придурков, которые возомнили их настоящими мессиями, сошедшими в грешный мир, дабы покарать замаравшихся людей и привести в исполнение волю самого неба. Сторонников этого безумного движения становилось все больше. Они называли себя «Эллинес». Между ними и представителями других религий все чаще случались вооруженные столкновения.

Планета постепенно осмысливала происходящее и плавно сходила с ума…

Несколько последних часов Долгов пребывал в каком-то сомнамбулическом состоянии: окружающий мир он воспринимал сквозь легкую зыбь, готовую вот-вот стереть изображение и звуки из сознания.

Маринка заснула прямо на клавиатуре. Данил Рыбалко одной рукой возил «мышкой» по коврику, а другой доставал из пакета чипсы и методично закладывал себе в рот. Грузный Тсандер оттер сразу нескольких сотрудников – он развалился на кожаном диване и похрапывал, запрокинув голову. Артем Панов быстро листал Комментарии к Уголовному Кодексу РФ и время от времени вносил какую-то информацию в свой КПК. Создавалось впечатление, что он единственный из всех, кого безостановочная работа в режиме цейтнота не вышибла из седла.

Глотнув крепкого кофе, давно потерявшего вкус, Максим заставил себя открыть слезящиеся от усталости глаза и посмотреть на экран телевизора. Передавали прямую трансляцию с экстренного заседания Совета Безопасности ООН.

Кроме представителей пятнадцати стран-членов Совета и других уполномоченных лиц, на заседании присутствовали бог мертвых Аид и бог войны Apec. Зевс не явился, сославшись на сонливость и ревматизм.

Если бы не трагическая «пятиминутка» 29 июля, во время которой, по различным, данным погибло от двух до десяти с половиной миллионов жителей планеты, происходящее за круглым столом в Нью-Йорке можно было бы считать самым отвязным фарсом в истории мировой политики…

– Совет безопасности вынужден наложить вето на ваше решение, – сказал Генеральный секретарь ООН Тревор Ак-манек. Пожилой американец перевел взгляд на Ареса. – Вы сами должны прекрасно понимать, что условия, выдвинутые вами, невыполнимы. У вас нет никаких полномочий: ни политических, ни экономических. Ни моральных, в конце концов. Вы не являетесь гражданами какого-либо государства… Мы не можем допустить, чтобы планета… – Тревор Акма-нек стянул очки и протер их. Он понимал, какую глупость сейчас скажет. Если бы не события двухдневной давности, он бы никогда не произнес этих слов. В эту минуту он жалел, что не снял с себя секретарские полномочия и не ушел в отставку. Наконец мистер Акманек собрался с духом, вновь взгромоздил очки на переносицу и продолжил: – Мы не можем допустить, чтобы планета осталась без огня. Это, по прогнозам экспертов, повлечет за собой не только глобальный энергетический кризис, голод, развал мировой экономики, но и множество других негативных эффектов. К примеру…

– Вы думаете, что с помощью ржавых бюрократических крючков сумеете что-то изменить? – перебил его бог войны Apec и хрустнул пальцами. – Идиоты.

Политики возмущенно зашумели.

– В современном мире существует девять ядерных держав, – поджав губы, сказал представитель КНР. – Вам не удастся так просто захватить власть. Китайские солдаты, как и армии других стран, готовы сражаться за свободу народа!

Стенограмма и синхронный перевод велись на русском и английском.

– Да, ядерное оружие в определенной мере функционально и без процесса горения, – согласно кивнул Apec, с иронией глянув на китайца поверх очков в стильной титановой оправе. – Равно как и химическое, и бактериологическое, и инфразвуковое, и псевдовакуумное, и, конечно же, психотронное. Но ведь все это – оружие массового уничтожения или подавления, уважаемый. Неужели вы готовы развязать Третью мировую из-за одиннадцати богов?

В зале заседаний повисла тишина. Apec едко усмехнулся. Добавил:

– Я могу вам подсказать, какие виды оружия индивидуального и точечного поражения также будут доступны в случае ликвидации огня на планете. Лазерное, инерционное, пневматическое, пондеромоторное, электрическое и оружие на основе взрыва проволочных мостиков. Все эти гадости уже давно открыты и опробованы. Не так ли?

Никто не ответил на риторический вопрос. Бог войны продолжил:

– Только есть один маленький нюанс. До изобретения сверхмощных компактных источников электроэнергии – все, кроме пневматики, бесполезно. Мало того что абсолютно нерентабельно, но вдобавок зачастую ненадежно и опасно. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров, которые, уверен, вам подтвердят научные советники. Возьмем оружие направленного излучения. КПД всех известных лазеров очень мал, и чтобы мощность постоянного испускания была хотя бы 10 киловатт, или 1000 джоулей в импульсе, устройству потребуется генератор на 200–500 киловатт – иными словами, в габаритах автомата нужно умудриться разместить мотор танка. И это для твердотельных установок. Для лазера на свободных электронах энергопотребление, а соответственно, и размеры возрастают на порядок. Поехали дальше. Пондеромоторное или магнитно-фугальное оружие. Тут еще хуже. Для сравнительно короткоствольной ручной винтовки с массой пули всего 1 грамм сила тока, необходимая, чтобы разогнать заряд до скорости 1000 метров в секунду, достигает 200 тысяч ампер при напряжении не менее 30 вольт. Следовательно, потребляемая мощность составляет не менее 6 мегаватт. Для этого необходима батарея общей массой более 300 килограммов, а с учетом источника напряжения, управляемого разрядника, обмоток, несущих и токоподводящих конструкций общая масса оружия должна превысить полтонны. Ну как?

– У нас имеется еще много сюрпризов, – заносчиво сказал представитель Великобритании.

– О да, я не сомневаюсь, – Apec примиряюще выставил вперед ухоженные ладони. – Позвольте озвучить лишь два факта. Во-первых, мы бессмертны. К примеру, от прямого попадания в голову из пистолета мне придется восстанавливаться в течение получаса. Оказавшись в эпицентре ядерного взрыва, я, конечно, буду чувствовать себя менее комфортно, и восстановиться удастся лишь через неделю. Но только представьте себе, как я буду расстроен и обижен.

Apec повел пальцем, и сидящий рядом с британцем представитель Египта ни с того ни с сего со всей дури врезал тому кулаком по морде. Брызнула кровь, в зале раздались неодобрительные возгласы, египетский политик ошарашенно посмотрел на собственную руку и принялся бормотать извинения.

– Во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжил Apec. – Перестаньте кичиться своим оружием. В моей власти хоть сейчас устроить вам глобальную Варфоломеевскую ночь, но зачем? Вы и без вмешательства со стороны успешно перебьете друг друга. Обесценятся нефть, уголь, газ, и вы передеретесь, как обосранные детишки в песочнице. С одной лишь разницей – дети, как правило, не убивают. Насколько мне известно, уже сейчас акции компаний, добывающих и перерабатывающих горючие ресурсы, резко упали в цене. Не надо быть провидцем, чтобы представить себе, что начнется, если мы победим в соревнованиях.

– Кстати, о соревнованиях, – сказал Петр Глуховцев, представитель России в Совете Безопасности ООН. – Хоть это и не в компетенции нашего органа, но косвенно касается безопасности как моей страны, так и планеты в целом, поэтому я спрошу. Накануне открытия игр исчезли самые перспективные спортсмены из сборных команд ста двадцати стран. Это ведь ваших рук дело?

– Конечно, – ответил Аид, проведя тыльной стороной ладони по ежику волос на своем темечке.

– Но это несправедливо! – не выдержал Тревор Акманек. – Вы же боги, в конце концов! Если, конечно, не врете… А боги должны быть справедливы!

– Кто тебе внушил эту чушь? – поинтересовался Аид.

– Как… В каком смысле? – растерялся Генеральный секретарь. В его американской голове не укладывалась мысль о том, что высшие силы, коли уж таковые существуют, могут быть лживы и коварны.

– Ну, не стесняйся, – подбодрил его Аид. – Расскажи, кто тебя убедил, что боги справедливы?

– Это же всем известно… – беспомощно выдавил мистер Акманек, на глазах теряя солидность.

– Ерунда. – Аид легкомысленно пожал плечами. – Мы и так пошли на уступку, позволив вам бороться за право обладать огнем, а не грубо отобрав его. Потому не ругайтесь, дайте нам фору. Устраненные спортсмены сильны, и мы не могли точно спрогнозировать результат, вот и пришлось несколько увеличить наши шансы на победу.

– То есть теперь вы можете спрогнозировать… итог? – пораженный такой наглостью, уточнил Глуховцев.

– Конечно, – развел руками Аид.

Зал заседаний буквально взорвался возмущенными воплями. Политики стремительно теряли облик, позабыв о телекамерах, о карьере, о миллионах глаз, наблюдающих сейчас за ними.

– Это неслыханная дерзость! – орал представитель Великобритании, прикладывая салфетку к разбитой губе.

– Произвол! Непозволительно! – Китаец стучал по столу кулаком.

– Предлагаю привлечь международный суд! – гневно кричал французский политик.

– Ввести в Москву вооруженные силы ООН!

– Исключено! – яростно возражал Глуховцев.

– Вы ответите за гибель спортсменов! – Снова китайский представитель.

Круглый стол одним махом превратился в базарную лавку.

– Прекратите это мракобесие наконец! – воззвал к собравшимся Тревор Акманек. Он взял себя в руки и снова казался спокойным и рассудительным руководителем. – Не уподобляйтесь обезьянам! Разве вы не видите – эти провокаторы только этого и добиваются!

– Первая здравая мысль за последнюю минуту, – одобрительно кивнул Apec, откровенно потешаясь над раздухарившимися политиками.