Текст книги "Кодекс разведчика"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Майор как раз закончил писать первый протокол и дал подписать Шторму каждую страницу. После этого пододвинул к себе чистые бланки.

– Теперь с вашим спасителем поговорим, – сказал следаку, обращаясь тем не менее ко мне. – По порядку, с самого начала…

Я подробно рассказал о том, как на перекрестке едва-едва не въехал в темно-серую «Волгу» с милицейскими номерами, забрызганными грязью так, что номер рассмотреть невозможно. Майор записывал очень медленно, и потому мне приходилось по несколько раз повторять сказанное. При этом мне хотелось, чтобы сержант-водитель с улицы зашел вместе с термосом в кабинет, но он с колесом долго провозился. Потом я описал все дальнейшее. И только после этого обратился напрямую к Максиму Юрьевичу.

– Товарищ старший следователь должен помнить, что и в другом деле фигурирует темно-серая «Волга», и милицейские номера тоже фигурируют… И вполне возможно, что сразу три дела вскоре придется объединять в одно производство…

– Какие дела? – не понял майор.

– Об этом говорить пока рано, – не согласился со мной Шторм. – Одно дело ведется областным управлением, второе городским, теперь третье тоже в областном… Но мы посмотрим… Надо подумать… Что прокурор скажет…

Майору позвонили на мобильник.

– Так… Так… Понял… Внимательнее ищите… Хоть за что-то уцепиться необходимо… Рылом в землю и копать… копать…

Он убрал трубку, вздохнул и сообщил всем.

– «Волга» найдена… Она сейчас горит в одном из дворов… Рядом с цирком… Перед этим на переходе сбила человека… Следов скорее всего не будет… Сейчас опрашивают свидетелей. Люди видели двух убегающих кавказцев…

Я посмотрел на старшего следователя.

– Максим Юрьевич, вам не кажется, что подполковник Русинов говорил вам правду?..

– Я же сказал – посмотрим, подумаем… – Шторм был откровенно раздражен.

А упал на грязном крыльце он ловко… Даже мундир почти не испачкал, только руки, которые до сих почему-то не вымыл, хотя туалет от его кабинета в пяти метрах…

МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ ШТОРМ,

старший следователь по особо важным делам

Я сам никогда не люблю торопиться с выводами – меня так папа с мамой, покойные, воспитали, и не люблю, когда другие торопятся, и уж терпеть не могу, когда другие меня плеткой подгоняют, стараясь сделать из меня такого же задерганного торопыгу, как они…

Я ловко избежал прямого ответа на общий вопрос – что за документы мне должны были бы передать. Ни к чему переплетать в одно-единственное несколько понятий – просто «документы, которые должны меня заинтересовать», и все… И голос, как мне показалось, вовсе не принадлежал к явно акцентированным. Я не стал бы утверждать, что это говорил кавказец… Или, как менты говорят, «черный»… Сам я такого термина не приемлю, как и термина «лицо кавказской национальности». Это тоже, кстати, ментовская придумка… Просто «кавказец» – это житель Кавказа, и не имеет никаких уничижительных ноток. И я не берусь утверждать, что мне звонил кавказец…

Майор терпеливо записал все, что пострадавшая сторона, то есть я, имела сообщить. Но мне и сообщать-то, по большому счету, было нечего. Крупный почерк всего две страницы занял, из них первая половина первой страницы, как известно, заполняется служебными данными, так называемый «паспорт» протокола…

Самый главный вопрос, как всегда, прозвучал в конце – какое из дел, которые я веду в настоящий момент или вел в недалеком, а может быть, и далеком прошлом, может вызвать подобную неадекватную реакцию противоположной стороны.

– Все дела… – сказал я коротко и даже слегка обиженно. – Все особо важные дела, поскольку я являюсь следователем по особо важным делам…

И я здесь нисколько не погрешил против истины. Любое из моих последних дел способно было стать причиной покушения. Стало любое или не стало – это другой вопрос, и решить его с наскока невозможно…

На этом мы с майором пока закончили. Он дал мне подписать каждую страницу протокола, я подписал не читая, и следующей жертвой допроса стал капитан Тропилин. Кой черт вообще принес его сюда! Не мог Югов материалы «дела» отправить с простым нарядом? Насчет того, что он спас меня, я бы говорить не торопился… Он просто влез в ситуацию, когда стрельба в меня уже прекратилась, а теперь все будут говорить, что я жизнью обязан этому капитану. А я не только жизнью, я вообще ничем и никому не хочу быть обязанным… Я даже деньги в долг предпочитаю не брать, чтобы не быть обязанным. Даже когда это очень нужно…

Но в общем-то я вел себя со всеми прилично, никому не нахамил, несмотря на скверное настроение, но выводов пока сделать не сумел. А их сделать следовало бы…

* * *

Когда меня, наконец, оставили в покое, то есть очистили мой кабинет от своего присутствия, позвонил прокурор, только что вернувшийся откуда-то. Ему, похоже, дежурный объяснил, отчего дверь в нашем серьезном заведении обзавелась такой странной вентиляцией, привлекающей всеобщее внимание.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался в прологе разговора. Это не для проформы, как у других людей. Игорь Степанович всегда старается такие вопросы задать с чувством и вникнуть в ответ.

И хорошо, что я голос узнал, иначе мог бы и резко ответить, потому что устал от суеты вокруг своей персоны. Я по натуре человек скромный, вдумчивый, а суета мне думать мешает. А уж если она приобретает характер стабильности…

– Стараюсь, Игорь Степанович…

– Помощь нужна?

– Спасибо… Пока ничего не надо.

– Я распорядился выделить тебе охрану. До дома будут провожать, и утром встретят. Без сопровождения тебе на улице показываться запрещаю. Это приказ.

– Спасибо… – вздохнул я, как застонал.

– Охрана из горотдела. Когда приедут, тебе доложат.

– Спасибо… – повторил я.

И только после этого, заставив себя сосредоточиться, решил, что мне следует сделать в первую очередь – позвонить Русинову. Я достал трубку, нашел его номер и нажал клавишу вызова. Отставной подполковник ответил почти сразу.

– Иван Сергеевич… – я начал говорить с легким укором.

– Я слушаю вас, Максим Юрьевич… – он ответил спокойно и невозмутимо.

– Признаюсь, не ожидал от вас такой глупости…

– А я такой от вас… – Ответ показался подполковнику адекватным, но мне – детским, произнесенным по принципу: «сам дурак».

Но все же я переспросил:

– Вы о чем?

– Глупость думать, будто покушение организовал я… Если бы я это сделал, вас уже не было бы в живых… Вы понимаете, что такое спецназ ГРУ?

Оказывается, он и не скрывает, что все уже знает. Это ли не подтверждение вины?

– Имею представление…

– На всякий случай я объясню дополнительно. Представьте себе ситуацию, когда дерутся деревня на деревню. Вот стоит на горке здоровенный детина, который в рабочее время корову одной рукой держит, а второй быка над ней поднимает, и отвешивает удары направо и налево. Он, конечно, богатырь и уважения достоин. Но он не спецназовец. Худенький спецназовец из соседней деревни сидит в кустах рядом и бросает камни. В одного, в другого… Попадает богатырю в голову и «роняет» его, как и других… И сам при этом без синяков остается… Я бы, имей необходимость убрать вас, действовал бы точно так же… И остался бы без синяков… Но я не вижу вообще такой необходимости, поскольку надеюсь все-таки найти с вами общий язык… Хотя вы этого упорно не желаете…

– Я не имею морального права, Иван Сергеевич, искать общий язык с человеком, бежавшим из-под стражи и отправившим в госпиталь трех караульных. Кстати, по этому поводу против вас уголовное дело еще не возбуждено, но возбуждено будет обязательно, будьте уверены… А я уверен в своей правоте, поскольку заводить знакомства с преступниками для следователя преступно…

Он усмехнулся так, что даже трубка мобильника усмешку донесла.

– Я рад вашей принципиальной позиции, потому что принципиальность, когда она не граничит с глупостью, является положительным качеством, однако же я не приглашаю вас сесть со мной за ресторанный столик… – резонно возразил отставной подполковник, и я не мог не согласиться с этой резонностью. – Я предлагаю сесть, грубо говоря, за рабочий стол и предпринимать согласованные меры к поиску настоящих преступников…

– Это называется потерей темпа расследования и грозит возможностью недополучения улик, – сказал я честно.

– Потеря темпа расследования уже довела вас до сегодняшнего покушения…

– Кстати, – спросил я, – откуда вам известно о покушении?

– Можете считать, что мне ваш прокурор докладывает… Если вам так удобно… Или начальник городского управления МВД… Если вам это более удобно… Можете даже начальника областного управления приплюсовать и пресс-центр ФСБ… Но мне докладывают, будьте уверены, в полном объеме обо всем, что может меня интересовать… Боюсь вас, Максим Юрьевич, расстроить, но я профессиональный разведчик и умею собирать нужные сведения, и потому более информирован, чем вы, следовательно, был бы выгодным союзником…

– Я не ищу союзников… – возразил я. – Тем более среди лиц, которых я подозреваю…

– Упрямство – не самое лучше из человеческих качеств… Но если вам больше нечего мне сообщить, прошу меня извинить, я сейчас очень занят… Меня зовут к другому телефону…

Я бы подумал, что он намеренно показывает мне свою занятость, то есть, попросту говоря, блефует, но моя трубка уловила издалека мелодию телефонного звонка… Значит, он работает и ведет свое следствие. И моя задача – опередить его во что бы то ни стало…

Во что бы то ни стало… Это в моих интересах, а свои интересы я привык соблюдать…

* * *

В дверь постучали…

– Разрешите, товарищ полковник… – просунулся за порог старший прапорщик с автоматом в руке. – Нас в качестве охраны прислали…

– Вы откуда?

– Из городского управления.

– СОБР.

– Так точно.

– Группа Тропилина?

– Нет, они вчера дежурили. Мы их сменили.

– Ладно… Вы на машине?

– «Уазик» под вашими окнами…

– Тогда там и ждите… Когда я выйду, увидите… За мной поедете… Машину мою знаете?

– Увидим…

Старший прапорщик вышел.

Может быть, это даже хорошо, что прокурор так озаботился охраной своего подчиненного. Охраняют то, что берегут, чем дорожат… Следовательно, мне уже не грозит должность деревенского прокурора – и это хоть немного радует. Хотя неудобств менты доставят много. Не потащишь же всюду с собой охрану… Хотя, к Светланке я больше не показываюсь… Но и кроме нее есть места, куда с охраной не сунешься… Мне бы сейчас с одним человеком не мешало встретиться… Более того, мне бы очень нужно было с ним встретиться… Но при охране это невозможно… Впрочем, договориться, наверное, можно и с охраной… То есть не договориться, а приказать, чтобы ждали где-то, и пусть ждут… А потом, после встречи, и домой можно поехать. Как-никак, а этой ночью спал я мало и плохо. Голова свежести не имеет, а с такой головой работать трудно…

Однако перед этим следует жену подготовить. Как «спустить пар», я знаю прекрасно. При ее-то характере…

И я набрал домашний номер.

– Это я…

– Слышу. Что ты хочешь? – намеренно басит, значит, готовится к боевым действиям.

– Скоро домой приеду… Несколько вопросов еще решу и приеду…

– Что это ты докладывать начал? Рыльце в пушку?..

– Нет, просто состояние неважное…

– С чего бы вдруг?

– На меня час назад покушение было…

– Что-что? – недоверие в голосе еще чувствовалось, но беспокойство уже выплеснулось наружу. Это беспокойство через полчаса изведет… И мне нечего будет опасаться…

– Позвонили, что важные сведения передадут. Просили на крыльцо выйти. Я вышел. И из проезжающей «Волги» меня пытались из автомата расстрелять… Все двери в прокуратуре продырявили…

– Ой, Максюша… – Она, кажется, уже запричитала. Значит, можно домой нормально появляться и не бояться, что со сковородой головой встречусь.

– Ладно… Я вовремя ствол увидел и упал… Не попали…

– Как ты?..

– Я же сказал, как… Скоро приеду… Состояние, сама понимаешь… Ко мне прокурор охрану приставил. Менты меня до дома проводят…

– Приезжай, приезжай быстрее… Тебя, правда, скажи, не задели?..

– Не задели… Только все двери продырявили… Скоро приеду…

Я положил трубку, подумал и набрал другой номер…

– Аркаша… Мне хотелось бы поговорить с тем парнем… Ну, с которым ты меня в прошлый раз познакомил…

– Думаю, проблем нет… Я позвоню ему, потом тебе. Если он дома, приезжай… Или ты хочешь на стороне встретиться?

– Лучше дома… Чтобы меня с ним не видели…

– Но ему, может, тоже не хочется, чтобы тебя у него видели… Впрочем, я сейчас позвоню… Подожди пять минут…

Через пять минут Аркаша перезвонил мне и передал от имени своего приятеля скромное приглашение на чай…

ГЛАВА 6

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ РУСИНОВ,

подполковник в отставке

Ярослав Вячеславович передал мне тоненькую стопочку листов с ксерокопией уголовного «дела» прямо в своей машине, куда я пересел, остановившись рядом. Его машину найти оказалось нетрудно, хотя я ни разу ее и не видел до этого. Но слишком характерные отметины, оставленные автоматными пулями и уже непривычные для российских городов нынешнего времени, в отличие от времен, скажем, начала девяностых годов прошлого века, привлекли внимание сразу. Простреленное колесо капитан как раз грузил в багажник машины, когда я подъехал. Рядом стояли два ментовских сержанта. Один помогал капитану. Я подошел, присутствием сержантов не слишком смутившись.

– Машина хоть застрахована? – поинтересовался.

– К сожалению, товарищ подполковник, с моей зарплатой страховать такую машину невозможно… – Ответ предназначался скорее для сержантов, чем для меня. Называя среди ментов меня по званию, он будто бы сообщал им, что я тоже мент.

– А ремонт оплачивать возможно?

– Стекло сменить – не так дорого. Бампер и крыло – чуть дороже… Вот четыре дыры в потолке… Придется с ними ездить… Или заплаты ставить… Какие-то декоративные. Заеду в сервис, там подскажут… Может, какой-нибудь багажник приляпают…

Колесо успешно заняло место за задними сиденьями, сержанты отошли, а мы сели в машину, где Ярослав Вячеславович и передал мне ксерокопию.

– А вы рисковый человек… – сказал он, имея в виду, очевидно, мое появление перед прокуратурой и перед ментами.

– Какой уж тут риск… Вы сами видели, что ваши сержанты на меня не отреагировали… Другие тоже не более внимательны… К этому уже пора привыкнуть…

– Они из райотдела… А вон там… – Тропилин смотрел в зеркало заднего вида. – Подъезжает машина нашего СОБРа. В СОБРе имеется ваша фотография. Правда, только с паспорта, увеличенная, но могут узнать… И они обязательно захотят мою машину посмотреть. Лучше поезжайте… Вопросы будут, звоните. У вас есть мой номер…

– А у вас вопросы есть? – спросил я. – Может быть, не ко мне, но вопросы…

– Есть… Как старший следователь умудрился упасть на грязном крыльце и не испачкать мундир? И как вообще можно промахнуться с такого расстояния по стоящей фигуре, когда «Волга» почти остановилась?.. Меня сильно смущает объяснение Шторма – он говорит, что упал, как только увидел высунувшийся ствол. А это значит, что стволом только грозили… Иначе стреляли бы сразу, не давая возможности залечь… Много вопросов… Все… Поезжайте, товарищ подполковник… – Тропилин настаивал. – Интересно, зачем наш СОБР сюда пожаловал? Как исполняющий обязанности командира я могу это узнать…

– И мне скажите…

Я вышел из «Тойоты» и пересел в свой маленький «Фольксваген», где стекла слегка тонированы. Не настолько, чтобы мне мешать смотреть, но с улицы смотреть в машину сложно. Но я не поторопился уехать. Три собровца с автоматами вышли из остановившегося «уазика» и сразу направились к машине Тропилина, как капитан и предполагал. Он вразвалочку вышел к ним. Разговор шел скорее всего о простреленной машине. Потом Ярослав Вячеславович что-то показывал рукой, должно быть, обрисовывая ситуацию. Говорил деловито, словно указания давал. Собровцы ушли в прокуратуру, а Тропилин подошел к моей машине.

Я опустил стекло.

– Прокурор попросил у нашего начальника охрану для старшего следователя. Ребята за ним присмотрят… Не просто будут охранять, а именно присмотрят. Вы поезжайте, поезжайте, а то мне что-то неспокойно, когда вы здесь… – настаивал он.

Я посмотрел на часы и завел машину. Полковник Мочилов уже должен был созвониться с Доктором Смерть. И мне пора в Москву звонить…

– Мне, кстати, Максим Юрьевич недавно звонил… – сказал перед тем, как отъехать. – На удивление, не обвинял меня в покушении… По крайней мере не обвинял настойчиво. От сотрудничества отказывается категорически. Но обещал завести против меня уголовное дело по факту избиения конвоиров…

– Серьезная угроза… Отвезите им в госпиталь по шоколадке и по бутылке водки… – посоветовал капитан.

– Я так, наверное, и сделаю…

Я поехал. Улица, где располагалась прокуратура, была узкой, но не насыщенной движением. Однако вскоре пришлось свернуть на другую улицу и пересечь еще две улицы с напряженным движением, где, к счастью, стояли светофоры. Но до дома я добрался все же вовремя и сразу стал звонить в Интерпол.

Голос Доктора Смерть, хотя я не слышал его тридцать лет, остался таким же басистым и узнаваемым.

– Слушаю вас очень внимательно…

– Добрый день, Виктор Юрьевич…

– Приветствую тебя, старина… – Он, как ни странно, меня узнал. Но это, понятно, только после звонка полковника Мочилова, потому что тесно мы с ним не контактировали никогда, даже там, в Афгане, не считая момента, когда Виктор Юрьевич делал мне операцию в условиях не полевой, а именно боевой операционной. – Так чем могу помочь? Времени можешь не жалеть, и объясни все подробно. Я не хочу ввязываться в историю, которую не знаю. Рядом со мной сидит мой суровый начальник, и он меня основательно взгреет, если там что-то не так, как ему понравится… Поэтому… Говори…

Мне пришлось уже в который раз сегодня объяснять ситуацию, приводя все доводы, все известные мне факты, в том числе известные и из уст капитана Тропилина и Кирпича.

– Как хакер я помочь тебе, пожалуй, смогу… Как сотрудника антитеррористического подсектора Интерпола меня, как и моего командира, помимо всего прочего, интересует судьба вчерашних боевиков, сдавшихся по амнистии… Если ты сможешь добыть еще несколько фактов, подтверждающих чеченский след, даже мой командир не будет против, если я подключу какие-то номера к интерполовскому спутнику слежения.

– Я попробую эти факты добыть… – пообещал я, даже не понимая еще толком, как сумею это сделать.

– Тогда все будет прекрасно. А сейчас давай всю выкладку для хакера… В свободное от работы время я займусь этим. А сейчас у меня как раз время свободное… Надеюсь, к вечеру что-нибудь смогу тебе выдать…

Я по памяти продиктовал ему все номера, которые следовало проверить.

– Хорошо. Жди моего звонка… И не забудь про чеченский след. Это будет твоя плата за использование моего времени…

Положив на стол перед собой трубку, я долго и тупо смотрел на нее, словно пытался загипнотизировать. Очень хотелось, чтобы позвонил Кирпич и что-то сообщил. Но Кирпич активности, кажется, не проявлял. Если с капитаном Тропилиным я не только по телефону разговаривал, но и встречался, и даже получил от него уже материалы уголовного «дела», то второй «питомец» Кима Валерьевича про меня, кажется, забыл. Впрочем, прошло только полдня, а сведения не всегда сами идут в руки. Следует кого-то найти, с кем-то поговорить, кого-то напоить, кому-то нос сплющить, и только после этого могут появиться первые данные…

А пока мне следует посмотреть, что «накопал» на меня капитан Югов…

* * *

Но данные пришли опять не от Кирпича, а от бессонного капитана Тропилина…

– Товарищ подполковник, опять я беспокою…

– Слушаю, Ярослав Вячеславович. Вам, похоже, выспаться не дают…

– Если помните, я попросил своих ребят, что в охрану старшему следователю Шторму выделили, присмотреть за ним… Они мне сейчас только позвонили. Шторм предпринял странную поездку. Еще один пригородный поселок в том же направлении. Только теперь не Полетаево-3, а Полетаево-2. Рядом с поселком деревня. Даже не рядом – поселок с деревней, по сути дела, сросся. Шторм ездил туда. Охрану оставил в стороне, чтобы не видели, куда он точно направляется. Но парни проследили, определили дом и с местными алкашами поговорили. Короче… Там живет какой-то чеченец, которого Шторм навестил. Беседовал недолго, не больше десяти минут. После этого домой поехал. Меня очень интересует такое свидание с «черным», состоявшееся сразу после того, как в Шторма стреляли «черные»…

– Меня это интересует еще больше, чем вас… Кстати, вы с Кирпичом не встречались?

– Мы с ним стараемся друг друга не узнавать при встрече…

– Добро… Надеюсь, он сам скоро объявится. А что вы можете сказать мне о капитане Югове? Этого-то вы должны хорошо знать…

– Хороший опер. Несуетливый и толковый… Вам что-то не понравилось в материалах «дела», которое он ведет?

– Он еще утром выходил на контакт со мной. Сам… Предложил сотрудничество…

– Может быть, вам и следует согласиться… Но для начала попробуйте сотрудничать только по телефону. Сейчас Югов должен быть на службе. У него допросы. Отдыхать после ночной работы не поехал…

– А вы отдыхать тоже не собираетесь?

– Я дома. Уже почти уснул, когда мне позвонили. Но мне достаточно в сутки поспать четыре часа, и я снова свежий и работоспособный. Лучше, конечно, четыре часа без перерыва… Но это не всегда удается…

– Школа спецназа ГРУ… – выдал я комплимент и даже через трубку почувствовал, что капитан остался доволен. – Спасибо за информацию. Отдыхайте…

Если Югов не поехал отдыхать, значит, с ним можно поговорить. Я достал трубку покойного подполковника Фархутдинова, поскольку ментовский опер знает только этот номер из четырех моих номеров, а другие «засвечивать» ни к чему, и позвонил. Он в самом деле оказался на службе.

– Говорить можете?

– Вполне. Я только что закончил допрос…

– Вы знаете такой поселок – Полетаево-2?

– Конечно. Это недалеко от Полетаева-3, только сворачивать следует по другой дороге. Чуть больше километра не доезжая до знакомого вам поворота…

– Там есть какая-то деревня. Она срослась с поселком…

– Кажется, что-то есть… Я там давно не был, но, кажется, есть… А что вас так манят эти места, товарищ подполковник?

– В этой деревне живет некий чеченец… Не могли бы вы дать мне о нем хоть какую-то информацию? Наверное, чеченцев там немного, если говорят только про одного…

– Извините, но чеченцев у нас в городе живет множество. Обо всех информация есть, наверное, только в ФСБ. И то я сильно в этом сомневаюсь… Можно вопрос – по какой причине он вас так заинтересовал?

– Меня не он заинтересовал. Вы знаете, что сегодня было покушение на старшего следователя Шторма?

– Слышал…

– Стреляли в него кавказцы…

– Да, говорят, видели двоих «черных», которые убегали, когда загорелась машина…

– Я не люблю термин «черные»… Но не в этом суть. Суть в том, что, во-первых, я не верю в такие неудавшиеся покушения, во-вторых, старший следователь Шторм после этого знаменательного для себя события посетил в Полетаеве-2 какого-то чеченца…

– Ладно… – согласился капитан. – Я постараюсь выяснить… Но у меня сейчас еще один допрос. Уже привели обвиняемого. Только когда закончу…

– Параллельную просьбу можно?

– Попробуйте…

– У меня есть основания предполагать, что отчим моей дочери…

– Аркадий Ильич?

– Да, Аркадий Ильич… У меня есть основания предполагать, что он давно и хорошо знаком со Штормом…

– Мы вместе со Штормом разговаривали с Аркадием Ильичом. Они незнакомы…

– Тем не менее они знакомы, и по какой-то причине не желают это знакомство афишировать… И потому я хотел поинтересоваться – нет ли у вас чего на этого Аркадия Ильича?

– Я посмотрю по картотеке.

– Я буду ждать вашего звонка…

Я отключил трубку, не слишком удовлетворенный состоявшимся разговором. При этом сам не мог понять, чем я не удовлетворен. Может быть, разницей между первым разговором с капитаном и вторым разговором с ним же. В первый разговор он не просто был готов к сотрудничеству, а сам напрашивался на него. Сейчас же тон был почти холоден, будто бы я навязывал Югову работу, которую он делать не хотел. Похоже, за короткий промежуток между разговорами что-то произошло. Но узнать, что произошло, у меня возможности пока нет…

* * *

Сам выйти на связь с Кирпичом я не мог, поскольку куратор ГРУ Ким Валерьевич по каким-то собственным соображениям не пожелал наградить меня телефонными номерами Тропилина и Шамотова. И если Тропилин свой номер уже записал в памяти моей трубки, то Шамотов-Кирпич пока не рвался стать популярным абонентом. А мне очень хотелось его услышать, поскольку именно от него первого прошла информация, как Доктор Смерть выразился, о «чеченском следе». Поторопить Кирпича, чтобы как можно быстрее дать данные в Интерпол, я не мог потому, что не мог поторопить самого Кима Валерьевича…

Не слишком торопился стать моим помощником и ментовский опер капитан Югов…

Что мне оставалось делать? Если сидеть и ждать, когда мне принесут готовое решение всех накопившихся проблем, – можно дождаться появления на пороге группы захвата, в которой не будет капитана Тропилина.

Надо искать самому…

И я решил поехать в Полетаево-2. Хотя бы просто присмотреться к месту…

* * *

Я выезжал из двора на улицу. И где-то недалеко «выстрелила» выхлопная труба. С некоторыми машинами при российском стремлении производителей бензина разбавлять топливо своей мочой это бывает. А моя рука уже оказалась в боевой готовности, и пистолет щелкнул предохранителем… Значит, организм за время пенсионного расслабления полностью не растерял наработанные реакции. И я еще кое на что годен…

Рабочий день уже близился к завершению, и в это время поток автомобилей на улицах стандартно снижается, словно автомобилисты накапливают силы перед предстоящим стоянием в пробках. И потому город я миновал быстро. И даже остановился на окраине, чтобы пообедать в придорожном кафе, поскольку с утра во рту ничего не было. Потом выдержал экзамен на способность Кима Валерьевича и его людей работать качественно. Меня остановила машина ГИБДД, проверяли и мои документы, и документы на машину, и даже с кем-то связывались, как я понял, через компьютер, проверяя мои права. Скорее всего права и без дополнительной проверки не вызвали сомнения, просто новый компьютер, установленный в ментовской машине, еще не успел ментам надоесть, и им очень хотелось его еще раз испробовать. Права, к моему удивлению, оказались подлинными. По крайней мере так сказал компьютер. Следовательно, куратор работать умеет, и я занесен уже во все списки регистрации и даже, вероятно, имею со своим паспортом избирательное право.

Отыскав без труда поворот на Полетаево-2, что неудивительно, поскольку читать дорожные указатели я умею, я проехал через весь поселок, ничем не напоминающий Полетаево-3, и издали увидел три милицейские машины, стоящие около большого дома на окраине. Эта окраина, по всей видимости, и была той самой деревней, что срослась с поселком. Ехать туда мне особо не захотелось, и я остановился около магазина. Рядом, на аккуратно сложенных почерневших от возраста бревнах, бывших когда-то стеной рубленого дома, несколько мужичков потрепанного вида посасывали из двухлитровой пластиковой бутылки пиво, передавая бутылку от одного к другому и сильно морщась при этом. Приблизившись к ним, я понял, что морщатся они не от пива, а от самогона, запах которого держался устойчиво и неистребимо. Закуску в компании, видимо, гордо презирали…

– Привет, земляки…

Мужички переглянулись и признать меня за земляка не поторопились. И вообще мое присутствие восприняли по-своему:

– Тебе не нальем… – сразу предупредили. – Ты одет хорошо, и можешь сам себе позволить… Но закурить все ж таки дай…

Я чувство юмора оценил.

– Не курю, к счастью… Что тут у вас произошло-то?

– А ты кто будешь?

– Из газеты я…

Поморщились больше, чем от самогонки. Это я могу понять. От современных газет любого нормального человека, пьющего много, пьющего мало или вообще не пьющего, покоробит и уронит головой в унитаз. Профессия журналиста в нынешние времена стала презираемой простым людом.

– А-а… Тогда туда кати… – Старший мужичок, с профессиональными темными прожилками в сизом носу, махнул рукой в сторону ментовских машин. – Там расскажут…

– Там народ, понимаешь, жадный… Новостями делиться не любит… – постучав по предполагаемому погону, сказал я. И достал из кармана сто рублей – по нынешним ценам, как я слышал, как раз пластиковая бутылка самогонки. – У меня с этим народом разговор никогда не получается…

– Что там произошло… – сказал другой. – Обычное дело… Чечена, слава богу, расстреляли… Свои же, кажется… Говорят, два чечена приехали к нашему чечену, собаку стрельнули и его самого… С автомата… Хлоп-хлоп-хлоп… И кладите, как мусульманина, головой на восток…

А у меня в голове, в сторону востока не повернутой, сразу словно бы шестерня начала проворачиваться, при каждом повороте фиксируясь на отдельном имени – капитан Тропилин, капитан Югов, старший следователь Шторм… Последний сюда ездил, двое других знали, что он сюда ездил. Кто-то из них не пожелал, чтобы местный чеченец с кем-то поделился информацией…

Чуть подумав, капитана Тропилина я из списка убрал. Он проявил себя как мой помощник. И нет причин в нем сомневаться. Подумав еще несколько секунд, убрал и капитана Югова, который добраться сюда, похоже, не должен успеть. У него допрос… И вообще он мало информацией заинтересовался…

В списке основным фигурантом остался только старший следователь Шторм… Максим Юрьевич Шторм, знакомый Аркадия Ильича, который не хочет афишировать своего знакомства, как, впрочем, и сам Аркадий Ильич…

Аркадий Ильич… Отчим моей дочери…

Чечены… Убирают свидетелей…

Эти понятия вдруг совместились и вызвали острое беспокойство…

ОЛЬГА РУСИНОВА,

дочь подполковника в отставке

Наверное, я с ума сошла…

Иногда слышу, как мама меня то из большой комнаты зовет, то из кухни… Прислушиваюсь, жду повторного зова, а его нет… Раньше так всегда было… Она звала в первый раз, я слышала и не откликалась, и выходила только после второго… Даже раздражалась, когда она звала, потому что мама чаще всего звала по каким-то пустякам… А сейчас этого не хватало… Так готова была бы сейчас бегом по первому зову броситься… Но понимала при этом, что мне голос только мерещится… Мерещится оттого, что очень хочется его услышать…

Потом в подъезде, слышу, кто-то идет – разговаривают… Опять голос мамы… Голову поднимаю, волосы с ушей убираю, к двери броситься готова… А голоса уже удаляются…

И все-таки… Все-таки… Невозможно это… Верить в то, что произошло, я упорно не могу и не хочу и все жду, когда мама если не позовет, то хотя бы позвонит и скажет что-то… И на каждый телефонный звонок реагирую вздрагиванием.

А звонят часто…

Больше, конечно, Аркадию Ильичу. И из милиции, что-то уточняют, вопросы задают, которые сразу задать не сообразили, и из похоронного бюро, и какие-то его помощники с работы, которые всю заботу и о рабочих проблемах, и о похоронах тоже на себя взяли.