Текст книги "Предатель жребий не бросает"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

2

Дверь была распахнута, и свет кривым прямоугольником ложился под ноги на чисто выметенный асфальт тротуара. Проход никто не закрывал. Офицеры спецназа даже в мирной обстановке инстинктивно продолжают оставаться теми же спецназовцами, и стоят рядом, но в темноте. Даже зная, что здесь некому выстрелить со стороны, не подставляются…

Подполковник Разин кивнул майору Паутову, приглашая за собой, и прошел в дверь.

– Товарищ подполковник, – окликнул его старший прапорщик Радимов, чувствующий себя здесь так, словно застрял на оживленном перекрестке. – Что с машиной делать?

Разин остановился, но думал над ответом недолго.

– Заправься и боекомплект пополни…

– А потом?… – не понял старший прапорщик.

– Сюда же… Чуть позже я скажу…

Еще минуту назад Разин думал о том, что БМП следует отпустить в гараж. Хотя сам для себя еще не определился, как быть, и стоит ли звонить в диверсионное управление ГРУ, чтобы договориться о срочной поездке домой. Но отдал такой неожиданный приказ и только после этого подумал – зачем? Но так и не понял сам, зачем это сделал. Впрочем, что случайностей не бывает, подполковник знал давно. Кроме того, даже если сегодня ехать никуда не придется, БМП все равно должна стоять заправленная и готовая по тревоге выехать.

В помещении у командира группы была своя маленькая штабная каморка, громко именуемая канцелярией. Это потому, что кровать здесь поставить было некуда. Только письменный стол, пять стульев и металлический шкаф, заменяющий сейф, хотя даже полноценный сейф подполковнику был здесь не нужен.

Разин сел за письменный стол, тяжело облокотившись обеими руками на столешницу. Майор Паутов выбрал стул покрепче и сел на него. Подполковник долго молчал, даже не погруженный в свои думы, а пытающийся сосредоточиться, чтобы привычно расставить все составляющие ситуации по своим местам и сделать общее положение вещей ясным и понятным. Это, однако, не получилось сразу, потому что не хватало какого-то звена, чтобы собрать все мысли воедино и выстроить цепочку рассуждений логично. Но Разин понял, какого именно звена недостает.

– Где твой поклонник «Роллс-Ройсов»?…

– Картошку ест… – невозмутимо ответил майор.

– Откармливаешь на убой? – Подполковник тоном показал неодобрение. Он бы такому пленнику с большим удовольствием засунул бы в рот нераспечатанную упаковку героина. И еще кое-куда такую же упаковку… Для симметрии…

Майор неодобрением не смутился.

– Сырую… С нее только склероз заработаешь…

– Не понял…

– В столовой… В продуктовый подвал его посадил. Больше посадить здесь некуда… Зиндан [7]7
  Зиндан – у мусульманских народов Средней Азии и Северного Кавказа – глубокая яма, используемая в качестве тюрьмы.


[Закрыть] выкопать не успел…

– Притащи-ка его ко мне на разговор, пока у нас его не забрали…

– Забрать должны?

– Требуют, чтобы доставили его в Грозный как можно скорее… В республиканском ФСБ знают, что это за птица… Но обращаются через ментов из Железнодорожного, сами нас почему-то найти не смогли, что ли… Или мы прячемся?…

– Допрашивать будем? – Майор Паутов встал, готовый за пленником отправиться.

– Поговорить хочется… По душам… Это не боевик… Это местный наркобарон…

– Очень приятно… Надо было на месте расстрелять… Боевика хотя бы уважать можно, а этого… – Паутов внимательно посмотрел в наполненные болью глаза подполковника. – У тебя неприятности какие-то?

– Неприятности… – признался Разин.

– Опять дочь?

– Опять… Ее арестовали вместе с мужем за распространение наркотиков… – Майор был надежным человеком и хорошим другом, которого даже обманывать было стыдно.

– Понял… – Паутов несколько секунд подумал, потом показал, что он в самом деле все понял, и друг он в самом деле хороший, готовый взять на себя заботы по обеспечению спокойствия командира. – А ты знаешь, что в подвалах могут всякие газы выделяться… Метан, бутан, пропан или еще что-нибудь… И пленник наш запросто задохнуться может…

– Не надо… – сказал Разин. – Я хочу с ним поговорить… Приведи…

– Если что, я могу и подождать… – Паутов крутыми плечами пожал и вышел, в дверях еще раз оглянувшись на командира…

* * *

Разин даже не задумывался над тем, зачем ему нужен этот допрос, если через день истекает срок командировки в Чечню. Впрочем, он привык работать до конца. И даже если час оставался бы до окончания командировки, подполковник свою работу все равно выполнял бы так, как будто командировка только что началась. Правда, в данном конкретном случае это была не совсем его работа. Наркотики – не его забота как командира отдельной мобильной офицерской группы спецназа ГРУ… В ФСБ есть целый отдел, который занимается наркотрафиком, есть в Грозном и комитет по контролю за оборотом наркотиков. Нынешний пленник спецназовцев – человек того круга интересов. А спецназу полагается боевиками заниматься, которые хотя и перешли на новый уровень деятельности, то есть в подполье забрались и исподтишка стреляют в спину, но все еще существуют…

И тем не менее, почувствовав связь между происходящим дома и свою вину за дочь тоже ощущая, за то что она, сама став наркоманкой, и других к этому приобщала, подполковник пока только краешком, без активных действий, начал входить в это дело. И первым шагом, естественно, должен был стать допрос…

Паутов привел пленника и подтолкнул того с порога к стулу. С одной стороны, это выглядело вежливо, потому что чечена молча попросили присесть. С другой стороны, чечену не понравилось, как ему показывали направление движения, и он через плечо посмотрел на Паутова чуть ли не с возмущением.

Разин помнил, как в самом начале, попав в плен, вытащенный почти из-под сиденья машины, перепуганный было человек вскоре попытался своим видом показать, что он птица не простого полета и требует к себе особого отношения. Но подполковник хорошо отличал естественное достоинство человека от напыщенности. Тот же полевой командир Батухан Меченый, попав в плен, вел себя с большим достоинством, и к нему все офицеры группы относились уважительно. Нынешний же пленник такого впечатления не производил, хотя временами старался показать себя значимой фигурой.

– Ты кто такой, урод, будешь? – сразу поставил Разин пленника на место, одним обращением показывая, какого отношения к себе тому следует ждать.

– Завтрашний день покажет, кто из нас урод… – возразил чечен, не поглядывая, а постреливая глазами по сторонам.

– До завтра дожить надо… – ни к кому конкретно не обращаясь, заметил майор Паутов, аппетитно позевывая, усаживаясь на стул. Теперь уже на другой, потому что его стул занял пленник.

Чечен слова майора справедливо принял в свой адрес.

– Завтра уже я буду на свободе, а с вас спросят за самоуправство…

– И за шесть десятков килограммов героина спросят тоже? – лениво поинтересовался подполковник.

– Нашли все-таки… – Чечен, кажется, не сильно расстроился. – И героин мне завтра вернут… В этом можете не сомневаться… Не в первый раз такое…

Разин хотел было сомнение проявить, но не проявил, потому что хорошо знал местную обстановку и понимал, что пленник, возможно, говорит правду. Если уж осужденные однажды лет на двадцать за многочисленные убийства палачи через год каким-то образом на свободе оказывались, то что уж говорить о каком-то наркобароне…

Тут и дверь после короткого стука открылась, и в проем заглянул капитан Решетников.

– Товарищ подполковник, вас спрашивают…

Из-за плеча капитана выглядывал высокий чечен в «камуфляке» без погон. Решетников посторонился, и пришелец шагнул за порог.

– Я же говорил… – обрадованно воскликнул пленник. – И даже не завтра, а сегодня… А завтра вам всем подзатыльников навесят… Сполна…

И он только теперь почесал свой синеватый лоб, а потом и нос пальцами ощупал.

– Что вы хотели? – поинтересовался Разин у гостя, совершенно не обращая внимания на слова пленника.

– Добрый вечер всем. – Гость широко улыбнулся, показывая ослепительно белые зубы, контрастирующие со смуглым лицом. – Подполковник Разин?

– Я… Слушаю вас…

– Капитан Ханкаев, республиканское управление ФСБ… – представился гость. – Я за вашим пленником прибыл… Мне необходимо немедленно доставить его в Грозный…

– Документы, пожалуйста… – попросил Разин хмуро. Что-то ему в этой ситуации не понравилось, но он еще не мог точно сказать, что именно. Хотя не понравиться могло уже одно то, что пленник был знаком с капитаном и откровенно ему обрадовался.

Капитан положил перед подполковником, впрочем, не передавая в руки, а только показывая и рукой придерживая, служебное удостоверение оперативного уполномоченного ФСБ.

– А остальное? – прочитав удостоверение, спросил Разин.

– Что – остальное? – не понял капитан.

– Документы, подтверждающие, что вы уполномочены принять у меня пленника… Не знаю точно, что там должно быть… Предписание, ордер или еще что-то…

– Ничего быть не должно… – вдруг резко, сбросив с лица улыбку, сказал капитан.

– В таком случае вы ничего и не получите… – спокойно, не вступая в перепалку, сказал, просчитав ситуацию, майор Паутов. Поскольку договориться два спецназовца не могли, так как не знали заранее о приезде капитана, это выглядело убежденностью обоих в своей правоте, и не каждый мог сообразить, что эта «убежденность» является следствием многолетней сработанности офицеров группы.

Капитан растерялся, не зная, что сказать, потому что не привык к подобному приему. И сам пленник попытался встать, лицом показывая возмущение таким самоуправством залетных спецназовцев, не понимающих местные реалии, но тяжеленная рука майора только слегка хлопнула пленника по плечу и прессом придавила к стулу. Чтобы встать под такой рукой, нужно хотя бы пару лет ежедневно тратить по паре часов на тренировки в приседании со штангой…

– Вы еще что-то хотите, капитан? – спросил подполковник.

– Я хочу пленника забрать… – Но уверенности голос капитана уже не показывал.

– Я вам уже объяснил. Я не вижу ваших на то полномочий…

– Я офицер ФСБ…

– А я офицер ГРУ. И это никак не меняет ситуации… Будут документы, будем разговаривать. На этом расстанемся, и не мешайте нам проводить допрос, мы как раз начали обсуждать очень интересные темы… – последние слова Разин выделил ударением. – Решетников! Проводи товарища капитана. До машины, чтобы на КПП лишних вопросов не задавали…

Последние слова откровенно давали капитану Решетникову задание, и капитан его понял. Он вышел вместе с Ханкаевым и вернулся только минут через пять. Все это время подполковник с майором, переглянувшись, молчали и допрос не продолжали. Растерянно поглядывал на одного и другого пленник, не понимающий, как так его не отдали в руки представителя ФСБ.

Решетников доложил:

– Джип «Чероки Либерти», новенький, ярко-синий, ждал за воротами… За руль сел сам капитан… Больше в машине никого нет… Перед отъездом позвонил кому-то по мобильнику… Поехал не в Грозный… Но поехал быстро… Я бы даже предположил, что он в сторону трассы отправился… Куда-то к Железнодорожному…

– Я тоже так предполагал… – сказал Разин и посмотрел на пленника. – Он должен в Железнодорожный поселок отправиться… Ты, урод, не расстраивайся… Не отдадим мы тебя на растерзание… Сами сожрем… Живьем…

Пыл чеченца, как показалось подполковнику, поубавился – просто он был не готов к подобному повороту событий, когда его, вопреки ожиданиям, не смогли вырвать из рук спецназовцев. Это уже само по себе несло угрозу.

– Хорошо, говоришь, на наркоте зарабатываешь? На «Роллс-Ройсе» ездишь… – Тон разговора стал вдруг угрожающим, и пленнику показалось, что его сейчас начнут сильно бить.

– Я не говорил, что хорошо зарабатываю… – Он все же пытался взять себя в руки, продолжая гнуть ту же линию, но уже не так уверенно. – Но я зарабатываю достаточно… И все деньги вкладываю в развитие своей республики, в ее восстановление…

– Деньги от наркоторговли… – уточнил майор Паутов.

– Не важно, какие деньги… Они идут на благое дело… – Пленник, кажется, даже гордился своей работой.

– И потому, думаешь, тебя вытащат… – усмехнулся Разин.

– Я восстанавливаю то, что вы разрушили… И потому меня вытащат… – Но убежденности голос пленника уже не показывал.

– Может быть… – согласился Разин. – Может быть, и вытащат… Не буду спорить… Когда ты мне надоешь, я сам тебя отдам им…

Майор Паутов опять прочитал ситуацию, все понял в игре командира и продолжил, памятуя фразу, произнесенную подполковником специально для капитана Ханкаева:

– Но дальше пары километров от города не отвезут… Где-нибудь рядом с дорогой пристрелят… Или даже здесь, у нас в городке попытаются подстрелить… Такое уже бывало…

Пленник поднял удивленные глаза на подполковника, потом перевел взгляд на майора. Он не спрашивал, он просто ждал разъяснений. Но ждал их уже настороженно, с опаской…

– Товарищ подполковник не зря сказал этому капитану, что допрос дошел до обсуждения очень интересных тем… Ты сам слышал и даже не возразил… И капитан понял нас, как и следовало ему понять… А по дороге к машине еще и капитан Рославлев пару фраз добавил… – Ничего не ведающий капитан Рославлев стоял у двери, но добродушным кивком с удовольствием подтвердил сказанное. – Тебя пристрелят… Болтливых вообще не любят… А тех болтливых, кто много знает, всегда считают опасными… Поговаривают, что ты слишком много знаешь, для того чтобы жить и на «Роллс-Ройсе» ездить…

У пленника дрогнула, слегка подгибаясь, нижняя губа – верный признак серьезного испуга. Он сам, похоже, хорошо знал, что бывает с болтунами, и испугаться ему было отчего…

– Завтра позвоню, – сказал Разин. – Лучше сразу в окружную прокуратуру… Пусть забирают… Не захотят, в ФСБ отдам…

– Вас всех самих перебьют… – больше от бессилия и страха, чем от злобы, все-таки сказал пленник. – И ничего вы не докажете… И всю партию отобьют уже сегодня… Думаете, зря капитан Ханкаев в Железнодорожный поехал…

Разин встал. Встал и майор Паутов, понимая, что командир принял решение.

– Где старший прапорщик?

– Ждет команду…

– Поехали… В Железнодорожный… Полное вооружение… Не рейдовое, боевое…

Это значило, что спецназовцы в дополнение к обычному своему легкому снаряжению должны нагрузить себя ручным пулеметом, запасом мин, гранат, двух гранатометов «РПГ-7» и двух огнеметов «Шмель» с комплектом зарядов – ноша нелегкая… Исключение составляли только снайперы, которых нагружать никогда не рекомендуется, чтобы руки не уставали и не дрожали во время стрельбы…

Отправляться с таким грузом в дальний рейд невозможно. Одни мины готовы любые плечи обломать. Но, имея в своем распоряжении боевую машину пехоты, грех не использовать возможности техники…

* * *

Все-таки офицеры мотострелкового батальона не зря считали спецназовцев «вольными птицами» и желали чувствовать себя рядом с ними тоже почти вольными. Представители ни одной другой воинской части не могут так распоряжаться собственным временем и боевыми ресурсами, как спецназовцы. Больше никто в армии не может самостоятельно выбирать себе участок деятельности, кроме спецназа ГРУ. И никто не может отправиться на боевую, предположительно, операцию, не поставив в известность свое командование. Или даже не свое непосредственное, а хотя бы местное командование из РОШа…

Временно прикомандированные к спецназовцам старший прапорщик Радимов, механик-водитель и сержант-контрактник, наводчик-оператор Скобочкин, были не просто рады разнообразию в службе, но и легко выдерживали напряженный ритм работы спецназа, потому что считали за честь для себя войти в состав группы хотя бы на непродолжительное время. Пленного оставить в подвале столовой не решились. Его опять связали и забросили на прежнее место, которое не стало для чечена привычным только потому, что было не слишком, мягко говоря, удобным.

Перед выездом командир отошел в сторону и долго беседовал с кем-то по телефону. Причем сделал несколько звонков, как заметил майор Паутов. Наверное, домой все же позвонил… Наверное, и в диверсионное управление ГРУ. И куда еще? Еще он мог звонить только для того, чтобы выяснить что-то о ситуации вокруг такой большой партии наркотиков и навести справки о том, что представляет собой капитан Ханкаев… И в разведотделе РОШа должны были иметь данные о возможности бандитов в районе поселка Железнодорожный… Все закономерно и естественно. Без таких данных выступать с базы просто опасно. А внутреннее состояние подполковника, его отношение к местному наркобарону и наркоторговле вообще никогда не заставят Разина вовлекать всю группу в сомнительную операцию и подставлять ее под удар. И конечно, долговязому майору Яковлеву в поселок Железнодорожный позвонить следовало… Чтобы в темноте не принял спецназовцев за бронированных боевиков и не спалил гранатой БМП…

Наконец подполковник занял свое командирское место в башне. Даже башенный ПНВ [8]8
  ПНВ – прибор ночного видения.


[Закрыть] сразу же проверил и убедился, что тот работает. О заряде батареи здесь заботиться нет смысла, потому что этот ПНВ обеспечивается питанием от аккумулятора БМП и от генератора двигателя. Так что рассмотреть, что их впереди ожидает, подполковник сумеет издалека.

– Таксист, скорость на пределе… – приказал подполковник Разин. – В Железнодорожный должны доехать быстрее, чем ехали оттуда…

– Было бы приказание, товарищ подполковник, – согласился «таксист».

Двигатель заработал на небольших оборотах, подготавливая машину к трудному пути. Потом, едва выехали за шлагбаум, обороты резко увеличились, хотя в городе ночью гнать с полной скоростью старший прапорщик Радимов не решался. Но город небольшой… Проехали до окраины быстро…

А дальше уже началась настоящая гонка…

Дорога в темноте, даже еще и только подступающей ночью, сильно отличается от той же самой дороги, уже знакомой по передвижению в светлое время суток. И потому при передвижении по такой дороге обычно встречаются две крайности. При первой водитель, как правило, тормозит даже там, где тормозить и не стоило, при второй, устав тормозить, он уже гонит без остановки и интересуется только поворотами, которые маячат где-то впереди. На дорогах Чечни движение вообще невозможно назвать интенсивным. А уж ночью дорога всегда пуста, и если кто-то встретится на ней, то только армейский транспорт, следующий по своим целям. Или машины боевиков, которые днем стараются на дорогах не показываться. Но старший прапорщик Радимов хорошо знал, что армейских передвижений в районе быть не должно, поскольку именно его батальон составлял здесь единственную федеральную силу. А если попадутся навстречу боевики, то это уже их забота – вовремя спрятаться, поскольку для боевой машины пехоты страшным может быть разве что столкновение с танком, которым боевики, естественно, не обладают.

Даже на блокпостах, расставленных по дороге, дежурили военнослужащие того же батальона. И потому, издали узнав свою машину, пропускали без проверки. Все знали, что именно эта машина закреплена за спецназом ГРУ, а контролировать передвижения военных разведчиков никто из мотострелков не собирался…

Потому ехали быстро, без задержек. Может быть, даже быстрее, чем ехали днем, хотя сейчас дорога полого поднималась, следовательно, разогнаться было сложнее. По крайней мере, всем казалось, что едут быстрее, потому что сейчас им хотелось достичь цели, тогда как раньше такой конкретной цели у спецназовцев не было…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Долговязый майор Яковлев выглядел озабоченным и не знал, как ему поступить…

Несмотря на внешнюю мягкотелость, в своей ментовской службе, особенно у себя дома, в Перми, он слыл и был человеком опытным и авторитетным и никогда не сомневался, когда предстояло действовать решительно. Сотрудник СОБРа и не может быть иным, иначе ему просто делать нечего в СОБРе. Более того, он даже, случалось, действовал так, как не решались действовать другие, и имел за это награды. Но вот в военной обстановке, а сейчас обстановка была откровенно военная, хотя война, как наивно поговаривали, уже закончилась, он слегка терялся. Выбор был не богат. Просматривалось всего-то два варианта, один хуже другого… Согласно первому, необходимо было устроить засаду в доме, из которого отстреливались днем боевики и где впоследствии был найден героин. Но никто не знал, какими силами пожалуют в город бандиты, желающие вернуть себе достаточно дорогой груз. Если их будет много, то удержать дом в ночное время, когда ничего не видно, когда каждый куст, каждый камень будет укрывать и прятать того, кто подбирается скрытно, невозможно, имея такие ограниченные силы, которыми располагал майор Яковлев. Их просто накроют в этом доме из гранатометов, и все… И нет никакой надежды на благополучный исход обороны…

Понимая, что дело о большой партии наркотиков обязательно пойдет не через МВД республики, а только через ФСБ, он туда сразу и обратился. И попросил даже поддержку людьми. Поддержку пообещали, Яковлев ждал ее и даже приказал подготовить еще одну комнату в общежитии на случай, если поддержке придется задержаться, но время шло, а она так и не прибыла. Повторный звонок, после короткого разбирательства, прояснил ситуацию, и стало ясно, что ждать бесполезно, поскольку нет в наличии никаких резервов, а все силы задействованы в важной операции на территории соседней Ингушетии, где в населенном пункте обложили большую и хорошо вооруженную банду.

– Да чего вам бояться… До утра-то все равно со скрипом продержитесь… Утром конвой за порошком приедет… – почти успокоил майора дежурный по управлению, говорящий с таким сильным акцентом, что спокойствия этот акцент не приносил. – Оперативных сотрудников в конвой отправим, если больше некого будет…

Легко сказать – «продержитесь»… А как продержаться? Продержаться можно, по большому счету, только до подхода противника… Одна атака при явном численном преимуществе нападающих, скрытых к тому же темнотой, решит исход дела… И все…

И где держаться?…

Раз за разом долговязый майор Яковлев прокручивал перед глазами одну и ту же картину в двух вариантах, и каждый раз не находил для себя и своих сотрудников спасения. Засада, конечно, всегда хороша, насколько майор Яковлев понимал военное дело, которому практически обучен не был, потому что юристов учат обычно другому делу. Но что после засады будет? Ну, несколько человек «положить» они смогут. Потом бандиты, если их много, проникнут в дом и уже, в свою очередь, всех ментов «положат». И героин, естественно, захватят… Ради стоимости груза они готовы будут рисковать… Если же героин в отделение милиции перевезти, то там придется силы оставлять. А сил не хватает даже для защиты дома…

По логике, такое развитие событий следует сразу отвергать… Нет благополучного исхода – не стоит и возиться, не стоит и планы строить… Ищи другой вариант…

Майор Яковлев искал…

Согласно второму варианту, следовало и весь героин в отделение перевезти, и всем занять оборону там… Но там держать оборону еще хуже… Преимущество только одно – подходы простреливаются. Но простреливаются такие подходы, как известно, как в одном, так и в другом направлении. В доме хотя бы стены каменные и прочные, которые пулю остановят, да и выстрел гранатомета, если заряд не в окно угодит, выдержат. А угодит в окно, уложит тех, кто в комнате, но стены не свалит… А в отделении один выстрел из «РПГ-7» проломит шлакозасыпную стену, словно она бумажная, и обрушит крышу на головы защищающихся… Там вообще домишко такой, что от сигареты загореться может… Заживо их в отделении и зажарят… Есть, правда, перед входом два, грубо говоря, защитных укрепления из бетонных фундаментных блоков. За них залечь можно… По паре человек за каждым… Но тогда хватит гранаты, брошенной за спины защитникам. И все…

Но и совсем оставить отделение без присмотра тоже нельзя. Там не только документация, там еще и вся связь сконцентрирована. А связь может ночью очень понадобиться. Оставлять же кого-то на защиту отделения, самому отправившись в каменный дом, – это значит распылить силы и еще более ослабить свои позиции.

Долговязый майор Яковлев чувствовал себя человеком, брошенным на растерзание крокодилам. Ему хотелось без конца жестикулировать, размахивать руками, в надежде, что привычное поведение принесет в голову успокоительную мысль, но мысль не приходила. Оставалось только на помощь извне и надеяться. А помощь тоже не спешила. Даже дежурный родного МВД, плохо говорящий по-русски, в ответ на просьбу о подкреплении очень удивился, что ничего не знал о произошедших в Железнодорожном событиях. Хотя в ФСБ и обещали поставить республиканское Министерство внутренних дел в известность. Но скорой помощи и этот дежурный не пообещал, поскольку ментовские силы тоже были задействованы в Ингушетии. И только утром можно было ждать прибытия каких-то свободных сил. Но пока еще эти силы прибудут… Дежурный посоветовал хотя бы в РОШ обратиться…

Однако и новое обращение пользы не принесло. В РОШе долговязого майора отправляли решать все вопросы в МВД или в ФСБ, поскольку РОШ вопросами наркотрафика не занимался и вообще предпочитал всегда работать по плану… Дежурные всех трех силовых структур республики, по сути дела, отказались помочь ментам и предоставили им самим выпутываться из истории, в которую не они сами влезли, а в которую их вовлекли бандиты… Долговязый майор Яковлев никак не мог понять ситуацию, пока один из местных ментов, много знающий и все понимающий лейтенант Джабраилов не подсказал ему, что ситуация эта создается намеренно, чтобы майор Яковлев избавился от героина. Не выбросил, не в унитаз смыл шестьдесят килограммов – за это могут даже трупу голову отрезать и родственникам посылкой отправить, а вернул тому, кто желает его получить… Обычное для всех кавказских республик дело, которое трудно понять прикомандированным…

– А РОШ?… – спросил Яковлев. – Эти-то не местные…

– Зажрались… Беспокойства лишнего не хотят… Может, правда вернуть? – предложил лейтенант. – Бандиты приедут, сначала обязательно договориться попробуют… Это не боевики, это просто бандиты…

Вот тут в долговязом майоре взыграла ментовская кровь.

– Не обучен с бандитами договариваться… – решил он.

А кисти рук майора тем временем изображали какие-то непонятные фигуры. Но, должно быть, эти фигуры должны были показывать его решимость…

* * *

Долговязый майор Яковлев, сомневаясь в правильности своего решения, все-таки выбрал для обороны злополучный дом и собрался было уже отправить туда все силы вместе с грузом героина, который пока лежал в ментовском «уазике», когда его позвал к телефону дежурный.

– Кто? – Яковлев каждому звонку был рад, поскольку звонок мог обещать помощь.

– Подполковник Разин из спецназа ГРУ…

На этого-то подполковника надежды было меньше всего… Конечно, честь и хвала ему, что он так мощно и неожиданно вмешался в дневной затянувшийся бой, решив, по сути дела, его исход, но в дальнейшем подполковник слишком мало интересовался продолжением. Но все же Яковлев поспешил к телефону, поскольку надежда в человеке умирает только тогда, когда он сам уже не может дышать…

– Слушаю вас, товарищ подполковник…

– Майор, мы выезжаем к вам в поддержку. Возможно, раньше нас на месте появится некий капитан ФСБ Ханкаев и пожелает забрать у вас весь груз героина… Можете с ним не ругаться, а попросите документы на передачу груза… Не его личные документы, а именно документы на передачу груза… Без таких документов груз не передавайте… А лучше не передавайте вообще… По крайней мере, до моего приезда… Даже если он прибудет с конвоем… Конвой в этом случае будет из бандитов… Я так думаю… Мы уже выезжаем в полном составе… Еще – важное… О нашем скором приезде капитан Ханкаев знать не должен…

– Я понял… Спасибо, товарищ подполковник. Нам сейчас поддержка очень нужна. Ниоткуда помощи допроситься не могу. Ни из ФСБ, ни из МВД…

– И не допроситесь… Кому-то, видимо, надо, чтобы вас уничтожили, а груз забрали… Какие меры по обороне предпринимаете? Где будете держаться?

– Я думаю, в том же доме… У нас не хватает сил для охранения двух объектов, а отделение милиции как укрепление надежды не дает… Само строение старое и ненадежное… Стены шлакозасыпные… Их автоматная очередь прошьет…

– Я бы посоветовал вам все же заминировать дом… Они обязательно туда пожалуют… Даже из простого любопытства, но, скорее всего, оттуда будут проводить разведку. Вероятно, дом сделают своей базой… Сможете установить радиоуправляемый фугас?

– Фугас у нас есть, и электрические взрыватели есть, нет системы управления…

– Сделать не сможете?

– У меня нет специалистов…

– Это просто… Сотовый телефон, и только один звонок…

– Мы не умеем…

– Ладно, мы должны успеть быстрее боевиков… Ждите нас в отделении… Снимите людей с блокпостов на въезде и выезде…

– Как? Оставить поселок без прикрытия?

– Это, майор, все равно не прикрытие… А людей потеряете… Бандитов, я думаю, будет немало… Замаскируйте где-нибудь свой БТР. Он должен ворваться в зону боя неожиданно и со стороны… Обеспечьте его средствами связи…

– Хорошо, товарищ подполковник. Связь есть… Обеспечим… Мы ждем вас…

Вот так, совершенно неожиданно, появилась надежда, что все наладится и завершение операции будет не менее успешным, чем ее начало. На спецназ ГРУ положиться всегда можно больше, чем на любой другой род войск. Кроме того, майор Яковлев чувствовал облегчение оттого, что вскоре приедет подполковник, то есть человек, имеющий звание выше, чем у него, кроме того, военный, специалист по активным боевым действиям. И ему самому уже не придется командовать, не придется принимать решения, когда он не знает, какое решение принять лучше, и постоянно боится из двух зол выбрать худшее… Проще говоря, долговязый майор радовался, что ответственность перейдет к другому…

* * *

Часа через три с половиной после звонка подполковника Разина, когда ночь уже полностью вступила в свои права и в окнах домов поселка погас свет, майор Ялаев первым услышал шум машины за окном, кивнул старшему лейтенанту Сулейманову, и, вооружившись, оба вышли на улицу. Сулейманов уже бронежилетом не брезговал, убедившись, что прикрывающие корпус каленые пластины из легированной стали действительно эффективны, и даже постоянно поддергивал свои доспехи, словно гордился ими. Дыры от пуль на обшивке бронежилета залатать он еще не успел, и они выглядели настоящими боевыми отметинами. Впрочем, такими они и были в действительности.

Майор Яковлев с автоматом в руках перешел к темному окну соседней комнаты и наблюдал, как два башкирских собровца выходят к бетонным блокам, чтобы встретить подъезжающий транспорт. У другого такого же темного окна занял позицию старший лейтенант Скобцев. На чердаке, за закрытым до поры до времени слуховым окном, устроился пулеметчик, готовый вступить в дело по первой команде об обострении ситуации.

Подъехал какой-то джип. Яковлев, всегда удовлетворяющийся в жизни только тем, что может иметь, а имел он в качестве собственного автомобиля лишь старенькую «копейку», плохо знал названия модных иномарок и затруднился бы назвать марку машины, тем более в темноте. Из машины вышел один человек, пожал руки Ялаеву и Сулейманову, коротко поговорил о чем-то, показал удостоверение, в которое Ялаев посветил фонарем, чтобы прочитать. Потом все трое двинулись к дверям.