Текст книги "Доверься врагу"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Перед замыкающим колонну танком ехал «уазик». Тоже добыча для «Мухи». И тоже приходилось его пропускать из чувства самосохранения. Так бы и ушла вся колонна, не вздумай кто-то, сидевший в кабине рядом с водителем грузовика, отдать нелепый приказ. Грузовик вполне сносно ехал по танковому следу. Умятый чернозем не был липким, потому что гусеницами многих танков выжали из него воду. А грузовик начал обгон ближайшего танка. И тут же застрял в грязи. Машина была мощной, а солдат-водитель, как видел Актемар по его действиям, неопытным. Вместо того чтобы плавно, враскачку, выбраться из ямы, он начал газовать и закопался в эту самую яму чуть ли не по ось. Танки шли мимо. Но рядом с грузовиком остановился «уазик». Какой-то офицер открыл дверцу переднего пассажирского сиденья, высунулся и начал разговор с пассажиром в кабине грузовика. Причем «уазик» стоял с левой стороны, и разговаривали офицеры через водителя, который прекратил газовать, чтобы не мешать разговору офицеров. В это время из кузова выпрыгнули пятеро солдат, выбросили какие-то доски, стали под колеса подкладывать. Офицер из «уазика» проследил взглядом за работой, подсказал что-то, посмотрел на замыкающий колонну танк, который «уазик» только что обогнал, вышел из машины и стал показывать рукой совсем не в том направлении, в котором двигалась танковая колонна.

Актемар понял, что офицер объясняет, куда грузовику ехать после перекрестка, что располагался всего в паре километров. После этого он забрался в свою машину, постучал сапогом о сапог, стряхивая грязь, и «уазик» двинулся догонять танки, которые были еще совсем недалеко.

– А эти – наши клиенты, – сказал Актемар, кивая на грузовик.

– Главное, чтобы они раньше времени из грязи не выбрались, – поддержал командира снайпер Эльджарка, не отрывая взгляда от прицела своей винтовки. Тогда у Эльджарки еще не было «Винтореза», но он и с «СВД» неплохо общался. – Эмир, а офицер-то в кабине…

– Что? – спросил Актемар.

– Он ведь не в полевой форме… Просветы на погонах голубые. Летчик, что ли?

– Что здесь летчику делать? – Актемар поднял к глазам бинокль. – Точно… Голубые просветы… Или, я бы сказал, ярко-синие… Буду рад познакомиться со старшим лейтенантом Федеральной службы безопасности… Что там наши танки?

– Уже за поворотом.

– Значит, будем знакомиться. Танки не услышат… Офицера брать живым… Эльджарка! Если выберутся, сразу оставь их без водителя. Берем только офицера. Остальные нам даром не нужны…

Это была не случайно прозвучавшая фраза, потому что многие полевые командиры развернули настоящую охоту за пленными, чтобы впоследствии получить за них выкуп. Когда больше заработать нечем, многим такой заработок казался спасением от нищеты. Эмир Дошлукаев своим бойцам категорически запретил заниматься похищением людей, считая подобные действия недостойными тех целей, к которым призывал свой народ Джохар, хотя предложения подобные от бойцов поступали.

У Актемара тогда был большой отряд, и люди в нем разные. Это потом, уже во вторую войну, когда все пошло совсем не так, когда противник был уже совсем другим и другие офицеры вели солдат в бой, вокруг эмира собрались только надежные бойцы.

Грузовик все никак не мог выбраться из грязи. Водитель газовал, колеса скользили по доскам, не цепляясь за них. Солдаты стали толкать машину. Наконец кто-то подсказал водителю (должно быть, офицер в кабине), что выбираться следует враскачку; машину стали раскачивать, но Актемару уже надоело наблюдать за этим.

– Эльджарка – водитель твой, – сказал он снайперу и добавил для других: – Солдат «Мухе» скормите…

В кузове других солдат, кроме тех, что машину толкали, не было. Иначе они тоже помогали бы. Выстрел «СВД» и выстрел «Мухи» прозвучали один за другим. И все на этом закончилось. Только офицер ФСБ, невысокого роста, щуплый, с пистолетом в руке, выскочил из машины прямо в грязь, неуклюже поскользнулся, потерял равновесие и вынужден был обеими руками опереться о землю. И руки тоже грязью испачкать. Пистолет, который он из рук не выпустил, вообще превратился в ком земли. Со стороны это было смешно. И Актемар первым вышел из «зеленки». За ним и остальные бойцы. Стволы автоматов молча и с откровенной угрозой смотрели на старшего лейтенанта…

А офицер смотрел на приближение бойцов джамаата, но бежать не пытался. В самообладании ему отказать было трудно. И взгляд был спокойно-презрительным. Он казался трезво оценивающим свое положение человеком.

– Приехали, старлей, – по-русски сказал Актемар. – Бросай свою пукалку, все равно она тебе не поможет…

Старший лейтенант ответил ему по-чеченски:

– Не боишься, что выстрелю?

– Не боюсь, – по-чеченски же ответил Актемар. – Ты, вообще-то, на психа не похож. Ты, кажется, чеченец?

– Это тебе не кажется. Я чеченец…

Тогда, в самом начале первой войны, на стороне федералов еще много чеченцев воевало. Из тех, кто с Дудаевым договориться не сумел, и просто тех, кто федеральную службу оставить не захотел, потому что слабо верил в возможность маленькой гордой республики противостоять российскому гиганту. И претензий, основанных на национальном вопросе, стороны друг другу еще не предъявляли.

Офицер ухмыльнулся и бросил в грязь комок грязи, в который превратился его пистолет. Никто даже поднимать не стал.

* * *

Пленника не били. Дисциплину и порядок Актемар в своем отряде поддерживал строго, и если сам эмир считал, что бить можно только того, кто имеет возможность ответить тем же, иначе это будет не мужским поступком, то и остальные бойцы считали это правильным.

В расстрелянной машине не оказалось ничего, представляющего интерес. Она везла в какую-то мотострелковую часть сменное нижнее солдатское белье и пятерых молодых солдат на пополнение личного состава. Солдаты даже не успели получить оружие. Старший лейтенант просто навязался в попутчики, как и сама машина навязалась в попутчики танковой колонне.

Бросив грузовик прямо на дороге, не поджигая его, чтобы не привлечь дымом вертолеты, которые время от времени пролетали то в одну, то в другую сторону, но, к счастью, всегда вдалеке от дороги, и оставив тела убитых для следующей колонны, идущей тем же путем, которым федералы постоянно пользовались, Актемар со своим джамаатом вышел в сторону скал, где его ждала бо́льшая часть отряда, чтобы уже по скалам выйти в пределы горной гряды, а оттуда – к местам соединения нескольких джамаатов. Пленного старшего лейтенанта требовалось доставить в штаб, чтобы там разбирались, что это за птица.

Актемар быстро преодолел небольшой участок открытой местности и приказал радисту связаться со штабом. Узнав о пленном старшем лейтенанте ФСБ, там потребовали доставить его немедленно. Подумав, Актемар усадил старшего лейтенанта в машину, рядом с ним, с обеих сторон, двух бойцов пристроил, сам сел на переднее пассажирское сиденье. И дал задание отряду, с которым должен был соединиться через четыре часа.

Конечно, грязь не давала ехать так быстро, как хотелось бы. Но «уазик» в такую непогоду оказался идеальным средством передвижения. И все благополучно двигалось к завершению. Ни разу не застряли в пути, старший лейтенант вел себя смирно, признавая преимущество силы, и ему даже руки связывать не требовалось. Противника не встретили, да и встретить его здесь было маловероятно, поскольку горные участки контролировались отрядами, из которых и состояла армия Ичкерии. Но уже когда выехали на устойчивую дорогу, идущую среди скал, когда дорога стала круто вверх взбираться, откуда-то появилось вдруг вертолетное звено. Два «Ми-24» сначала пролетели мимо на высоте, малопригодной для атаки, потом сделали круг и пролетели уже низко, рассматривая, что за транспорт здесь движется. Транспорт без номеров всегда подлежал уничтожению. И потому Актемар приказал оставить номера на машине. Может быть, все обошлось бы, если бы не один из бойцов, у которого нервы не выдержали. В правой задней дверце стекло было выбито. И боец, высунув ствол автомата, дал по низко летящему вертолету очередь. Конечно, такая очередь не могла нанести вреда бронированному вертолетному днищу. Но «птички» на очередь отреагировали сразу, совершили еще один круг, и с неба с шипением устремились в сторону дороги НУРСы.[6]6
  НУРС – неуправляемый реактивный снаряд.


[Закрыть] «Уазик» вдруг подхватила неведомая сила, кувыркнула в воздухе и сбросила с дороги под крутой склон. Актемар был еще в сознании, когда машину подбрасывало, но момент потери сознания он не почувствовал. Запомнились только страшный скрежет и громкий мат бойца-водителя…

* * *

Боль подсказала, что он еще жив, иначе Актемар подумал бы, что оказался в аду, потому что вокруг была кромешная темень. Он поднял голову и увидел что-то, смутно белеющее в той стороне, где были ноги. И там было холодно. Голова горела пламенем боли, правая рука болела еще сильнее головы, а ноги, казалось, мерзли. Актемар попытался подтянуть их под себя, и это вызвало новый приступ боли, теперь уже в ноге.

– Эй… – позвал он. – Эй, есть кто-нибудь живой?

Кричать было больно, и казалось, что это кто-то посторонний кричит.

– В себя пришел? – спросил голос, вроде бы знакомый, но не узнанный сразу.

– Пришел, – сказал Актемар. – Что так темно?

– Ты под камнями… Здесь природа что-то типа пещерки создала. Специально для такого случая. Я тебя от дождя туда затащил. Дождь был сильный, а потом снег повалил. Один снег, без дождя. И похолодало резко…

– Каждую ночь холодает, – ответил Актемар. – Февраль на улице, не лето… Да в горах и летом холодает резко…

– Это точно…

– Ты кто? – спросил Актемар.

– Похоже, твой ангел-хранитель…

– Что случилось?

– Не помнишь?

– Не очень…

– Я тебя из горящей машины вытащил. Тебя переломало всего… Ну, и тяжел же ты…

– НУРСы?

– НУРСы…

– А остальные?

– Я не успел. Машина взорвалась…

– А ты…

– Я – старший лейтенант, твой пленник…

– А теперь, стало быть, местами поменялись, и я твой пленник…

– Разберемся, – ответил старлей так, словно отмахнулся.

– Где мы?

– Недалеко от дороги. Метрах в пятидесяти. Смотрю, может, кто поедет?

– Никто не поедет… Ты что, ситуацию не знаешь?

– Какую ситуацию?

– Служишь где?

– Федеральная служба безопасности… Ты же документы смотрел…

– Место?

– В Москве.

– В Чечне давно?

– Второй день…

– Понятно… По этой дороге никто не ездит. Это, грубо говоря, фронтовая зона. Ваши едут там, где мы тебя взяли. Наши – по другую сторону хребта…

– И что? Жить теперь здесь будем?

– Пойдем…

– Ты слишком высокого мнения о своих возможностях… – сказал старший лейтенант. – У тебя открытые переломы на ноге и на руке и голова разбита. Самое большее, что ты сможешь пройти, это два десятка метров. Да и то опираясь на меня…

Актемар попробовал напрячь мышцы и пошевелиться. Боль пронзила все тело.

– В этом ты прав… Кроме того, идти нам, похоже, в разные стороны… Но если так лежать, я замерзну.

– Идти нам, как ты правильно заметил, в разные стороны. Но ты идти не можешь, а лежа здесь, просто замерзнешь. К утру уже замерзнешь…

Актемар подумал, что старший лейтенант хочет пристрелить его.

– Ты где? – спросил он, одновременно здоровой рукой ощупывая себя в поисках оружия. Под рукой не было автомата, в кобуре не было пистолета. – Я тебя не вижу…

– Я же говорю, ты под камнями. Я тебя от дождя туда затолкал.

– Могилу копать не надо, – мрачно пошутил Актемар.

– Не торопись туда. Может, что и придумаем…

Значит, пристрелить желания не испытывает.

– Думай, старлей… У меня голова думать не желает… И что тут придумать? Спасайся! Не замерзать же тебе со мной… На себе все равно не унесешь, – сказал эмир.

Сильный широкоплечий Актемар был явно неподъемным весом для щуплого старшего лейтенанта. Захочет – унести не сможет. Как только еще под камни, в пещерку эту затолкал…

– Придумать что-то всегда можно. Меня, кстати, Джабраилом родители назвали. Джабраил Артаганов.

– Я – Актемар…

Знакомство состоялось.

* * *

Джабраил все-таки придумал.

– Как мне отсюда выбраться? – спросил Актемар, подразумевая под вопросом собственное желание испробовать силы и попытаться идти, поскольку сдаваться и просто лежать в ожидании смерти было для него, с его характером, вообще делом невозможным. Если нет возможности идти, значит, придется ползти. Не могут помочь правая рука и левая нога – остались левая рука и правая нога, и они помогут. Лучше умереть от потери сил и крови, чем просто лежать и ждать, когда смерть заберет тебя.

– Лучше не надо, – сказал Джабраил. – Жалко, в машине все сгорело, даже ноги тебе накрыть нечем, чтобы не мерз…

– Мне их не накрывать, а открывать нужно, – настаивал Актемар на своем.

– Не торопись, я же попросил тебя…

– Чем дольше лежать буду, тем меньше шансов выбраться.

– Где твой отряд?

– Этого тебе знать не нужно. – Ответ был категоричным, таким же категоричным, каким был бы ответ на вопрос, заданный во время допроса.

– Давай не будем в детские игры играть. Ты – Актемар Дошлукаев?

– Дошлукаев…

– Я вчера смотрел досье на тебя. Не специально. Просто под руку попалось. Будь ты какой-нибудь головорез, я бы тебя и вытаскивать из машины не стал. Ты бы сгорел… Но ты вел себя достойно, и я тебя вытащил. Правда, тогда я еще не знал, что ты Дошлукаев…

– Что это меняет?

– Это ничего не меняет. Но не заставляет меня тебя убить. Ты противник, но ты не злостный враг, подлежащий уничтожению. И я не собираюсь тебя убивать.

– Спасибо. Утешил… Скажи только: как ты, чеченец, воюешь против своего народа?

– Я не воюю против своего народа. Потом ты поймешь, за что ты воюешь. И поймешь, что Джохар Дудаев совсем не та фигура, которая должна вести людей за собой. Он ведет вас в пропасть. И все только ради своих великих амбиций. Его из-за этих амбиций специально выбрали и послали сюда, в Чечню…

– Кто выбрал?

– Те, кому эта война помогает набить карманы. Больше Дудаев ни на что не годится.

– Это твое мнение. Оставь его при себе.

– Это не мнение. Это слова человека, знающего, как и почему генерала Дудаева толкали сюда. И кто толкал. Эта война развязана Джохаром, грубо говоря, по заказу российского Правительства. Там нашли достойного пастуха, который сумел повести за собой слепых овец.

Актемар мрачно промолчал. Оба долго молчали.

– Как ты думаешь, мне возможно выбраться к своим? – спросил наконец старший лейтенант.

– Не зная обстановки, не зная, где какой отряд стоит, кто за какую территорию отвечает? Думаю, почти невозможно. Если только очень повезет… Днем видно, куда идти, но и тебя видно. Перехватят. А ночью идти сложнее – и не знаешь куда, и не знаешь, к кому попадешь. Попробуй… Может, твоя звезда светит ярко…

– А вывести меня могут?

– Кто?

– Ну, предположим, твои парни…

– Не очень понял. Голова болит, думается плохо. Объясни свою мысль…

– Я не смогу утащить тебя на своих плечах. Сил не хватит, да меня и самого в машине слегка поломало. Но я ходячий. И могу идти. Если я приведу к тебе твоих парней, ты можешь дать мне слово, что потом отправишь их проводить меня до наших?

Актемар ненадолго задумался. В принципе ничего страшного в такой сделке нет. Если он скажет, где сейчас находится его отряд, даже если этот старший лейтенант и желает обмануть, ничего у него не получится. Пока он до своих доберется, отряда на месте не будет.

– Ты ночью не найдешь…

– Я хорошо ориентируюсь. А у тебя есть карта. В накладном кармане штанов на здоровой ноге, – напомнил Джабраил.

– Обыскивал меня?

– Нет. Я видел, как ты отмечал в карте, где меня захватил, а потом карту убрал в карман.

– Наблюдательный… И что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты дал мне карту и показал, где мне найти твоих людей. Даю слово мужчины, что не воспользуюсь твоей картой в своих интересах и против тебя и твоего отряда. Я приведу твоих парней к тебе, а потом ты отправишь со мной группу сопровождения, чтобы вывели меня. Я слышал, что ты тоже дорожишь своим словом…

В карте было много обозначений. Там была обозначена дислокация отрядов, стоящих рядом. И дать такую карту в руки старшему лейтенанту ФСБ значило подставить всех. Но, с другой стороны, Джабраил мог бы сам взять карту еще в то время, когда Актемар был без сознания. А он таким шансом не воспользовался, хотя оружие забрал…

Может быть, стоило рискнуть? Не верит слову мужчины только тот, кто не умеет собственное слово держать!

– Это далеко, – еще сомневаясь, сказал Актемар. – Я рассчитывал возвращаться на машине. А ты сам говоришь, что тебя тоже поломало…

– Меня поломало, но не сломало. Я могу идти.

Актемар ощупал карман, карта была там. Он вытащил ее.

– Договорились. Помоги мне выбраться.

– Потом придется назад забираться. Среди камней теплее, там ветра нет.

– Заберусь… – Актемар, напрягая лицо от боли и задерживая дыхание, повернулся на бок и стал выползать вперед ногами. Джабраил наконец-то и себя показал, наклонившись и закрыв телом сумрачный свет, что показывал вход в пещерку. Он старался помочь, придерживая сломанную ногу Актемара двумя руками. – Иначе как я тебе покажу…

– Я бы сам к тебе забрался.

Пещерка была тесновата, и вдвоем там поместиться было сложно.

Актемар все же выбрался. Фонарик-авторучка был у него в нагрудном кармане куртки. Сел, развернул карту, подсветил и показал место.

– Вот здесь должны ждать. Только спешить надо… Могут сняться и уйти на базу.

Джабраил снял с себя бушлат, взял карту и фонарик, а бушлат положил на ноги Актемару.

– Замерзнешь, – сказал Актемар.

– Мне идти… Согреюсь. Тебе ждать… Хоть так погреешься.

Бушлат самого эмира остался в машине и, надо полагать, сгорел. Его было не жалко. Жаль было только фотографии родных, что оставались в кармане.

– Я пошел… Да хранит тебя Аллах, – сказал Джабраил, вздохнул, еще раз в карту глянул, прикидывая, видимо, место, где они находятся в данный момент, и пошел.

– Погоны на всякий случай сними, – в спину ему подсказал Актемар. – Снайперам погоны сразу видно.

Джабраил не обернулся, но Дошлукаев увидел, что он стал на ходу снимать погоны. Темнота быстро поглотила старшего лейтенанта…

* * *

Уже потеряв старшего лейтенанта из виду, Актемар долго еще слушал его шаги. Ветер был как раз с той стороны, и шаги доносились до уха быстрым прерывистым хрустом. Должно быть, Джабраил спешил и сразу пошел в высоком темпе, пока позволял это склон горы. Правильно, время требуется сокращать как раз при спуске, потому что поневоле придется потерять его, когда придется идти вверх. Да и замерзнуть старший лейтенант, наверное, не желал.

Самому Актемару было сложнее. Он примерно представил себе, как будет забираться в свою пещерку, и в принципе это не показалось слишком сложным, даже острой боли можно избежать, если заползать на спине. Вот Джабраилу было, наверное, нелегко затащить туда тяжелого эмира, а потом выбраться самому. Но пока Актемар забираться в пещерку не спешил, потому что живо представил себе, как трудно будет согреться внутри, хотя там и защищают от ветра камни. Но камни по-зимнему холодные, в чем он уже имел возможность убедиться, когда выбирался наружу. А при том, что тело горело огнем и дышало жаром, соседство с холодными камнями становилось особенно нестерпимым. И потому он попытался согреться снаружи.

Это только говорят так, что при переломе ходить невозможно. Те говорят, кто не пробовал, кого обстоятельства не заставляли. Больно, конечно… Но ходить человек все равно в состоянии. И даже, как слышал Актемар, люди на сломанной ноге бегать умудрялись. Сам он знал много случаев из спортивной жизни, когда боксеры проводили поединки со сломанными пальцами, борцы выходили на ковер со сломанными руками. Конечно, все они пользовались обезболивающими средствами, а у него даже простейшего шприц-тюбика промедола не было, даже элементарной ампулы с хлорэтилом, чтобы заморозить место перелома. Впрочем, кажется, при открытых переломах хлорэтилом пользоваться нельзя.

Глянув на руку, Актемар обнаружил, что рука перебинтована, и туго. Голень тоже была стянута бинтом прямо поверх штанины. Вдруг свалилась откуда-то на плечи усталость, захотелось спать. И мелькнула даже мысль: забиться в пещерку, устроиться там как можно удобнее и уснуть, несмотря на боль. Но он отлично знал, гораздо лучше Джабраила знал, что, начиная с вечера, мороз становится все крепче и крепче и к утру может быть вообще основательным. Заснешь, и боль утихнет. Но уже не проснешься, и боли больше не ощутишь. Однако спать хотелось очень сильно. И только усилием воли Актемар заставил себя встать и сделать три пробных шага. Трудные это были шаги. Они не только мышцы тела заставляли работать, они кровь по организму разгоняли вместе с болью и заставляли работать больную голову, эту боль превозмогая. И за первыми тремя шагами последовали следующие, и вскоре перед входом в пещерку образовалась площадка с утоптанным снегом. Конечно, часть площадки уже вытоптал старший лейтенант, но и сам Актемар следов добавил. По телу стало разливаться не болезненное, но естественное тепло. Теперь уже можно было надеяться, что удастся выбраться из ситуации при любом раскладе.

Добрым словом вспомнился Джабраил Артаганов, оставивший Актемару свой бушлат. Конечно, тот был мал, и продеть в рукав сломанную руку оказалось совсем невозможным. Но удалось здоровую руку просунуть в коротковатый другой рукав и набросить сам бушлат на плечи. Сразу стало теплее, перестало так продувать тело.

Ходил Актемар долго, доведя себя до усталости – не от самого, конечно, хождения, но от боли. Однако он знал, что делал, и боль, изначально острая и щемящая, сначала превратилась в тяжелую и объемную, а потом переросла в привычную, которая уже легче переносилась. Но теперь уже Актемар был уверен, что со своим телом совладать сумеет и не окажется никому обузой, не покажет слабости.

Время текло чрезвычайно медленно. В какой-то момент Актемар даже в пещерку забрался и сделал это легко. И устроился там на отдых. Но скоро почувствовал сначала холод, а следом, когда холод стал терпимым, пришло и неистребимое желание заснуть. Но истребить это желание было необходимо, иначе велика была вероятность замерзнуть, и уничтожить его можно было только единственным способом – снова устроив себе прогулку. И он выбрался из пещерки с прежними мучениями, хотя думал уже, что мучения закончились. Они в самом деле прошли после интенсивной прогулки, как исчезла и сонливость.

…Шаги раздались как раз с нужной стороны, и их по-прежнему приносил ветер, как и тогда, когда они отдалялись. Снег скрипел какими-то раздельными, но похожими созвучиями, и между каждым предыдущим и следующим шагом была значительная пауза. Чувствовалась усталость идущего в гору. Но это определенно были шаги только одного человека. А Джабраил должен был вернуться с бойцами. Если это не Джабраил, кто же тогда?

Рука против воли потянулась к кобуре на поясе, но ощутила, что она пуста. Старший лейтенант оставил Актемара безоружным и малоспособным к сопротивлению. Но федералов здесь быть не должно. Мог идти кто-то из чужого отряда, и этот кто-то вовсе необязательно должен быть дружественно настроен. И потому необходимо было быть настороже.

Актемар до рези в глазах всматривался в темноту, пока оттуда не показалась фигура человека, опирающегося на толстую палку. Он не сразу узнал Джабраила, но все же скоро узнал. Джабраил устал и замерз, это было очевидно. Но все же шел, не желая бросить здесь Актемара одного

– Ты?.. – подойдя, спросил Джабраил, очень удивившись стоящему на ногах эмиру, но сбившееся дыхание не позволило ему завершить фразу.

Голос старшего лейтенанта при этом дрожал от холода

– А где?.. – только и спросил Актемар. – Не нашел?

Артаганов перевел наконец-то дыхание.

– Место я нашел. Снег утоптан. Костер там жгли. Пустые банки от консервов оставили… Но уже ушли…

– Там до дороги рядом… Шел бы к своим… – сказал Актемар.

– Я видел по карте. Но… А ты как же? Ты же ходишь с трудом. И замерзнуть можешь…

Джабраил не оставил его. Актемар сразу подумал, как поступил бы он сам на месте старшего лейтенанта. Не нашел честного ответа и потому устыдился. И постарался свой стыд не показать, продолжая разговор по теме.

– Они ушли, наверное, на базу. Не дождались… Я время ожидания назначил. Ты не уложился, и они ушли…

– Что делать будем?

– До нескольких отрядов ближе, чем до базы. В двух местах меня не примут. Там командиры – мои враги… В других примут меня, но…

– Но не меня, – закончил Джабраил. – Понятно. Ты там не командуешь…

– Я там не командую, – согласился Актемар.

Джабраил протянул ему свой посох:

– Это тебе. Специально выламывал…

Толстая палка перешла из рук Джабраила в руки Актемара. Сверху она представляла собой рогатку с широко расходящимися верхними ветвями и очень походила на костыль. Но Актемара смутило то, что концы палки – и сверху, и снизу – были сильно измяты и излохмачены. Он даже пальцем один из концов потрогал.

– Ни топора, ни даже ножа не было, – объяснил старший лейтенант. – Сначала просто ломал, потом камнем концы отбивал. Специально для тебя…

– Благодарю, – сказал Дошлукаев. – Тогда мы можем идти…

– Куда? – спросил Джабраил.

– Куда угодно. Не сидеть же здесь… Скоро утро. Нас могут заметить разведчики из ближайшего отряда. Мне бы не хотелось с ними встречаться. Тем более в компании с тобой. Это будет повод обвинить меня в предательстве. Да их эмиру и повод не нужен. При личной встрече один из нас отправится к Аллаху… Есть два варианта. Первый – идем на базу… Это в два раза дальше, чем ты ходил. Но дойти можем. Второй вариант – ты возвращаешься тем же путем, каким шел, а дальше выходишь на дорогу. Там тебя подберут. Я иду в один из ближних отрядов. Я знаю, куда мне следует идти, и с костылем дойду…

– Я бы выбрал второй вариант, если бы был уверен, что ты дойдешь, – сказал Джабраил.

– Уверен ты или не уверен, это дела не меняет. Главное, что я уверен. А с тобой туда идти нельзя. Тогда ты станешь не моим, а их пленником. А вот до базы, с тобой или без тебя, я самостоятельно могу не дойти. Лучше будет, если меня отправят в штаб, там подлечат и отправят в отряд. И потому остановимся на втором варианте… Будем прощаться?

Джабраил вздохнул:

– Будем прощаться…

Актемар хотел снять бушлат, но старший лейтенант остановил его жестом:

– Тебе нужнее. Хотя бы руку костылем не натрешь, и то хорошо… Если не возражаешь, я оставлю себе твой пистолет. Все-таки я сейчас на вашей территории. А ты, даже если встретишь врагов…

Джабраил не договорил, но Актемар все сказал сам:

– А я пистолетом не спасусь… Спасибо тебе за жизнь. Я твой должник. Дважды должник…

Они пожали друг другу руки.

* * *

Во второй раз они встретились через несколько лет, когда эмир Актемар Дошлукаев сдался частям спецназа ГРУ вместе со всем своим джамаатом. Самое странное было то, что сдался он подполковнику Семиверстову, командиру батальона, после того, как они с подполковником оказались почти в такой же ситуации, как Актемар со старшим лейтенантом ФСБ. Только роли уже поменялись, и со сломанной ногой, рискуя замерзнуть, оказался подполковник спецназа. И спасал его Актемар, как когда-то Джабраил Артаганов спасал его самого. И тогда Семиверстов убедил Актемара сдаться. Под свое честное слово.

Актемар поверил и привел свой джамаат. А потом дело ушло в республиканское управление ФСБ на следствие и разбирательство. Джабраил, тогда уже капитан, был следователем республиканского управления ФСБ и должен был допрашивать Дошлукаева в соответствии со своим служебным долгом. И при встрече, не стесняясь присутствия двоих конвойных солдат, они сначала пожали руки, а потом обнялись…