Текст книги "Особо секретное оружие"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

Алданов молча проходит мимо прилавка отдела, торгующего спиртными напитками и сигаретами, в маленький служебный коридорчик. Добродушно, готовый улыбнуться, смотрит на продавщицу – суровую объемную девицу с бицепсами циркового атлета.

– Куда? – властно спрашивает продавщица – как мальчишку за шиворот хватает.

– Людмила Николаевна на месте? – виновато задает встречный вопрос Виктор Егорович.

Правильно. Как всякий скромный пенсионер, он обязан чувствовать себя именно виновато под начальственным окриком маленькой, но власти. Такие окрики характерны для продавщиц продовольственных магазинов, уборщиц всех мастей и ментов, это Алданов хорошо знает.

Продавщица величественно не отвечает, и Алданов стеснительно проходит мимо, одновременно просчитывая кодовые значения разговора. Он дважды по разным делам бывал в этом магазине, правда, очень давно, еще в советские времена. Тогда магазин был государственным, сейчас он частный, но новый владелец только лишние деньги вложил, а сам торговлей интересуется мало. Но ему необходим был человек, знающий дело, и он оставил прежнего директора на месте. Время не отняло у Виктора Егоровича памяти, и он сразу повернул в правильную сторону в развилке коридоров. Вот и кабинет. Он осторожно, едва слышно стучит и заглядывает за дверь, не дожидаясь ответа. Людмила Николаевна разговаривает по телефону, сидя за стареньким письменным столом, а перед ней развален по всей поверхности столешницы целый ворох бумаг. Директор улыбается Алданову и деловито кивает, показывая на стул.

Он опять стесняется, кладет руку на спинку стула, но не садится. Дожидается, когда она закончит разговор. Она заканчивает быстро, прикрикнув на кого-то, чтобы поторопился. И пригрозила, что не перечислит деньги.

– Здравствуйте, – басит, положив трубку. – Ну и денек сегодня... Не зря – понедельник...

– Здравствуйте, – улыбается Виктор Егорович. – Извините, можно от вас позвонить? Дома с телефоном что-то...

– Пожалуйста. – Людмила Николаевна пододвигает аппарат к краю стола.

Только после этого Виктор Егорович садится на стул и набирает по памяти номер своего куратора[22]22
  Куратор – должность сотрудника ГРУ. Куратор контролирует жизнь и деятельность отошедших от дел агентов и вообще всех бывших сотрудников ведомства, имевших доступ к засекреченным документам или принимавших участие в секретных операциях: помогает по мере необходимости.


[Закрыть]. Обычно он звонит по этому номеру не чаще одного раза в месяц, чтобы отметиться и сообщить, что у него все в порядке. Внеплановый звонок уже сам по себе говорит, что на этот раз не все в порядке и обстоятельства требуют постороннего вмешательства или хотя бы совета. Впрочем, совет в таких обстоятельствах может звучать и как приказ.

– Слушаю, – отвечают ему после первого же гудка.

– Здравствуй, Юрий Антонович. Это Алданов, – говорит он. – Я узнал, что ты просил. Дело было двадцать второго февраля...

«Двадцать второе» – согласно кодовой таблице, означает «повышенную опасность». «Февраль» – затребование помощи.

– Здравствуй, Виктор Егорович. Я уже сам по другим каналам узнавал, – отвечает куратор. – Только относительно февраля есть сомнения. Может быть, это произошло в апреле? Может быть, не двадцать второго, а шестнадцатого. Кроме этого, были еще два случая с коллегами...

«Апрель» – согласно кодовой таблице, означает «работать автономно». Значит, надо проявлять сообразительность. «Шестнадцатого» – «разведка, сбор данных». «Два случая с коллегами», произнесенное после условной фразы «кроме того», отменяющей кодовые значения, просто говорит Алданову, что дело касается не его одного, а всей троицы...

– Может быть... – Виктор Егорович соглашается. – А кто там был, неизвестно?

– Какие-то приезжие с Кавказа...

– Я попробую уточнить... До встречи...

Он кладет трубку и смотрит на Людмилу Николаевну с благодарностью.

– Спасибо, Людмила Николаевна.

– Не за что, заходите, если что... Может, грамм по сто коньячка? – Она гостеприимно распахивает сейф, в котором стоит початая бутылка. – Греческий из Греции, не наши подделки... Друзья привезли. Очень даже не дурной...

– Благодарю вас, очень жарко... У меня сердце пошаливает... Воздержусь...

* * *

«Были еще два случая с коллегами»... Два случая с единственными двумя коллегами и товарищами, с которыми по понятным причинам, к сожалению, запрещено общаться и поддерживать связь. Даже при случайной встрече на улице незнакомого города, где судьба может свести их и где никто их не знает, они обязаны пройти друг мимо друга, отвернувшись и даже краем глаза не поведя, не моргнув, – они должны категорично не узнать друг друга. Даже если их пригласят на допрос в ФСБ, они не должны вспомнить, что вместе служили. Мало ли кто и когда служил вместе – всех не упомнишь. Более того, даже при приглашении ГРУ, оказавшись в одном кабинете, они должны вести себя точно так же, если им не назовут пароль, снимающий на время иго молчания.

И с ними происходит что-то аналогичное. Интересно... Вот это сообщение куратора весьма даже настораживает. Значит, против них работают не просто бандиты, ставящие себе целью лишить стариков жилья. Алданов легко просчитывает вариант с квартирными бандитами. Он правильно определил в них дураков. Дураков просто весело и играючи «подставляют», чтобы проверить боеспособность каждого из тех, кого называли когда-то «электрическими айсбергами». Виктор Егорович уверен, что и в двух других случаях кого-то «подставили» и жертвам пришлось худо. Впрочем, теперь им уже все равно... Такой исход неизбежен и закономерен. Если человека «подставляют», значит, он сам охотно идет на это и подобного достоин. Простой прохожий не в состоянии вызвать неаргументированную агрессию, если «человек-оружие» находится в естественном «спящем состоянии» и не начал «включение». Только полное «включение» делает его опасным для окружающих. Но это «включение» не может быть долговременным. Психика сама не выдерживает чудовищного напряжения внутренних резервов организма и сбрасывает его, вызывая усталость и сонливость, с которыми, впрочем, бороться намного легче. Их можно простым усилием воли победить, как победил сегодня Виктор Егорович, отделавшись несколькими аппетитными, почти кошачьими зевками.

Что же, если так складываются обстоятельства, следует работать... Работать «в автономном режиме», без поддержки и связи, без официального прикрытия. Это не новое положение вещей. Так всегда приходится работать ликвидаторам. Правда, ни одна операция не осуществлялась без группы поддержки. Сейчас, вероятно, тоже где-то будет эта группа, которая будет знать о том, что Алданов и два его коллеги по несчастью работают, но сами они присутствия группы ощущать скорее всего не будут.

Виктор Егорович с удовольствием читает детективные романы. И очень веселится, когда они рассказывают о работе ликвидаторов-одиночек. Как только не изощряются господа писатели, чтобы сделать из своих героев – героев настоящих. Но сам он знает прекрасно, что ни одна крупная серьезная акция не может быть осуществлена без группы поддержки. Как правило, в эту группу, в несколько раз превышающую численностью саму группу ликвидаторов, входят специалисты разных областей: от электронщиков до простых спецов из службы наружного наблюдения, попросту – «наружки». В самом деле, не будет же сам ликвидатор осуществлять слежку за «объектом». Это только возможность засветиться раньше времени и завалить всю операцию. Не будет же он подключаться к чужому телефону и несколько суток прослушивать все разговоры, чтобы поймать только одну фразу, дающую шанс на очную встречу с собственной смертью. Это сделает группа поддержки и передаст все данные ликвидатору, чтобы тот работал. В одиночку, да и то не всегда, действуют только примитивные киллеры. Но они, как правило, работают не против государственной машины и подготовленных противников, а против дилетантов.

* * *

Дверь магазина тяжела. Словно заранее предупреждает своей упругой силой старушек, живущих на одну пенсию, что им при нынешних ценах в таких магазинах делать нечего. Но эта же дверь обладает и одним полезным качеством – прозрачностью стекла. И, воспользовавшись этим качеством, еще за четыре шага от выхода Виктор Егорович выделяет три заинтересованных лица. Лица откровенно кавказские... Значит, продолжение тенденции...

Смотреть с улицы в дверное стекло гораздо труднее, чем изнутри на улицу. В первую очередь потому, что в магазине немало людей посторонних, которые не дают сосредоточиться на единственно нужном человеке. А этот единственно нужный человек легко может осмотреть всех с опережением. Он и осматривает. И разве трудно для профессионала понять, кто ищет его, кто внимательно всматривается во всех снующих за дверью покупателей в поисках нужного лица?

По большому счету, Алданов опять понимает, что против него работают не профессионалы. Настолько эти люди откровенны в своих стремлениях. Кавказцы... Скорее всего чечены... Хотя здесь легко ошибиться. Только еж, как говорится, может отличить ежа от ежихи... Русскому человеку трудно понять, кто перед ним – чечен, дагестанец, азер, кабардинец или кто-то еще. Только они сами смогут сказать точно. Значит – вывод напрашивается сам собой! – следует спросить у них со всей строгостью. И заодно необходимо проверить их профессионализм. Самым примитивным образом. Настоящий филер обязан предположить, что его вычислили. Тогда, если объект слежки заглянул в магазин, он постарается выйти через служебный ход...

Виктор Егорович знает, где в магазине служебный ход. Он опять проходит мимо отдела, где торгуют спиртным и сигаретами, на сей раз даже продавщица не обращает на него внимания, но поворачивает не в сторону кабинета директора, а в противоположную, в соседний коридор. Еще один поворот, за ним спуск в подвал-холодильник и служебный выход.

Дверь распахнута. На крыльце курит обаятельно-пьяный, неделю не бритый молодой грузчик. С такой мордой в артисты идти, бандитов в сериалах играть, а он по недоумию в грузчики подался... Виктор Егорович проходит мимо него и сразу встречается взглядом еще с одним кавказцем, чем-то удивительно похожим на гориллу. Значит, служебный выход перекрыли. Но это не страшно.

Алданов бодрой стариковской походочкой спускается с облупленного крыльца, выбирая правильную траекторию – так, чтобы почти задеть гориллу плечом. И задевает... Правда, не плечом, а локтем... Слегка... В печень со стороны спины, когда тот чуть поворачивает корпус, чтобы уступить дорогу... Но дорога тесновата... И Виктор Егорович удивленно оборачивается, когда слышит за спиной мягкий звук падения грузного тела, состоящего из центнера одних мышц... Но это так, между делом...

Проверка состоялась... И маленькая месть, чтобы уважали... А вообще-то пора и «сдаваться»... И потому Виктор Егорович, посмотрев на гориллу наклонившись, сблизи, и покачав головой, возвращается в магазин, теперь уже мирно разойдясь на крыльце с грузчиком, который спускается, чтобы посмотреть, что с гориллой случилось...

– Надо же, такой молодой, а с припадками... В «Скорую» позвоню...

ГЛАВА 5

1

Басаргин не обладает выдающимися способностями Андрея Тобако и не умеет передвигаться на автомобиле по Москве на манер высокоскоростной ракеты оперативного радиуса действия. Тем более в час пик, хотя это временное условие при нынешней насыщенности Москвы автомобилями можно с успехом растягивать на целый день. Но в этот раз час пик оказался для Александра как раз нормальным полноценным часом, потому что именно на столько внедорожник «Тойота RAV-4» застрял в пробке на Ленинградском проспекте. А что такое застрять в дорожной пробке в лютую жару, знает только тот, кто это испытал.

Стоящие машины неимоверно и почти истерично пыхтят выхлопными газами. Водители нервничают, и их состояние каким-то образом передается даже бездушным механизмам. Басаргин, спасаясь от смога, поднимает все стекла и включает кондиционер на самую низкую в шкале прохлады градацию. Это мало помогает, хотя не дает доступа постороннего горячего и вонючего воздуха. Но сама машина раскалена. Трудно такое вынести, однако младший Ангел, сидя справа от Басаргина, вроде бы совсем жары и выхлопных газов не замечает. Впрочем, к жаре он, наверное, привык, когда служил во французском иностранном легионе в Джибути. Что же касается нервирующих уличных пробок и обилия удушающих выхлопных газов, то к этому его приучил, должно быть, уже Нью-Йорк. Хотя Басаргин и не знает, как часто сотруднику спецслужбы ООН доводилось бывать в своей штаб-квартире. Впрочем, и без Нью-Йорка в мире так много городов, где выхлопные газы отравляют людям жизнь в гораздо большей степени, нежели в Москве...

У Басаргина нет за плечами таких условий службы, как у Сережи, и он от природных условий страдает, хотя и старается не подавать вида. Чтобы отвлечься, пытается завести разговор. Тем более что поговорить им есть о чем.

– Вам, Сережа, нынешняя командировка, похоже, нервы потреплет... Последнее предупреждение Астахова, как я понимаю, сильно рушит ваши планы...

Младший Ангел усмехается. Его внешний вид никак не говорит о нервном состоянии. И он даже находит в себе силы, чтобы улыбнуться.

– Вы думаете, в других странах дело обстоит иначе и нам встречаться с подобным в диковинку? Могу смело вас уверить, что везде мы встречаемся с одним и тем же уровнем взаимопонимания. Местные спецслужбы с удовольствием пользуются нашими услугами и нашей информацией, но близко не подпускают к тому, что охраняют. Причем это касается не только военных или государственных тайн. Мы три месяца назад работали в Египте. И там нас никак не хотели допускать на военную базу египетской армии, хотя мы представили убедительные доказательства того, что именно на этой базе в одном из подразделений проходит откровенная вербовка солдат, у которых заканчивается служба, в наемники для участия в боевых действиях в Ираке, Афганистане и в Чечне. Просто уперлись и без всяких объяснений не пускают... Даже после прямого указания из Кабинета министров... Почему, как вы думаете?

Басаргин пожимает плечами. Джинсовая рубашка на нем насквозь пропотела и прилипла к телу, хотя он пытается ехать только по московским дорогам от перекрестка до перекрестка, а не через египетскую пустыню от оазиса до оазиса. И потому Александр после этого простейшего движения плечами, чувствуя дискомфорт, поддергивает пальцами рубашку.

– Почему?

– Мне Селим объяснил. Наш нигериец. Он сам правоверный мусульманин, но, к счастью, не ортодокс... Коран говорит, что сотворение мира, то есть человеческая история, началась шесть тысячелетий тому назад. А в Египте обнаружены сравнительно невеликие по размерам пирамиды времен, как говорят, великой Первой Династии и остатки городских и храмовых сооружений, которым, по подсчетам европейских археологов, более десяти тысяч лет. Египетское правительство моментально создало в этом районе запретную зону, поставило фортификационные сооружения и военную базу, чтобы близко не допустить к месту раскопок археологов и туристов. Большинство авторитетных египтологов в мире – тоже мусульмане. И они не допускают распространения мнения, что мир устраивался не так, как в Коране. Это даже Сфинкса касается. Сначала Шволлер де Любиц, был такой археолог, доказывал, что Сфинкс значительно старше, чем представления мусульман о создании мира. Потом другой археолог, американец Джон Энтони Уэст, обратился за доказательствами к ученым различных профилей – геологам, гидрогеологам, физикам-аналитикам и прочим. И все собранные им данные говорят о том, что Сфинксу от десяти до пятнадцати тысяч лет от роду. Но официальная египтология, возглавляемая мусульманами, просто не замечает этих доказательств. Вот так-то... И не пускают, хотя Сфинкса уже спрятать невозможно... А мы тут о каких-то технологиях психологической подготовки «зомби» печалимся... Мелочь в сравнении с глобальными вопросами панэзотерики...

– Я с удовольствием помотался бы по свету, как вы, и посмотрел бы на все эти чудеса вне зависимости от их возраста. – Басаргин мечтательно забрасывает руки за голову и потягивается. – Но дела заставляют сидеть в дорожных пробках, торопиться, нервничать и не знать, где будешь завтра и что будешь делать... Короче говоря, жить единственной уверенностью, что из этой пробки мы все же вскоре выберемся... Любая другая уверенность будет слишком зыбкой, чтобы ее рассматривать как основательную...

Последнее оптимистичное утверждение Александр высказывает потому, что поток машин все же сдвинулся с места и ему приходится снова взяться за руль.

– И все же ваши планы должны кардинально измениться... Я так понимаю ситуацию. Или вы будете действовать самостоятельно по заранее просчитанным вариантам?

Сережа грустно улыбается.

– Вы мечтаете нас арестовать как международных шпионов? Не получится. Потому что делать подкоп под здание ГРУ с целью проникновения в спецархивы мы не намерены...

– Вот вы себя и выдали, – смеется Басаргин, приподнимаясь на сиденье, чтобы рассмотреть происходящее спереди и справа, потому что там показался небольшой просвет, в который можно при старании втиснуться вместе с джипом. – Показали, что знаете, где находятся в здании ГРУ спецархивы. Следовательно, я имею право предположить, что вы и еще что-то знаете...

– Это только мое личное предположение. Большинство архивов, если только архив не представляет собой отдельное здание, традиционно находится в подвальных помещениях. Такое положение наблюдается почти во всех странах, где мне доводилось работать.

– Почему?

– Спросите что-нибудь попроще... Скорее всего потому, что в подвалах реже бывают посторонние, которым не все показывать следует. Такие, как мы...

* * *

Они приезжают в офис, когда все уже устали ждать. Аналитик ооновской опергруппы Таку, пользуясь привилегиями, которые дают ей пол и национальность, и заменяя отсутствующую в настоящее время хозяйку квартиры Басаргиных, заварила для всех зеленый чай по японскому рецепту. Пулат, как истый джентльмен, помог ей принести поднос через коридор в офис. Зеленый чай по погоде оказался весьма востребованным.

Но на прибывших командиров его, однако, не хватило. Слишком долго в пробке простояли.

– Я могу еще заварить, но в московских магазинах очень плохой чай... – жалуется японка. – Такой чай можно заваривать только одним способом одинаково для мужчин и для женщин.

– А что, в Японии чай для них заваривают отдельно? – интересуется Пулат.

– А как иначе... В хороших домах – конечно! Хотя это тоже не все могут себе позволить... Но рецепт заварки при этом совершенно разный... Мужчинам обязательно следует заваривать «молодой» чай, женщинам нельзя использовать кипяток – воде всегда дают слегка остыть...

– Я японский чай вообще в магазинах не встречал, – говорит Доктор Смерть, который черный чай презирает со всей высоты собственного роста и потому доволен стараниями Таку.

– В следующий раз я привезу вам из Америки, – обещает Сережа. – Там есть специальные японские магазины ввиду большого количества этнических японцев. Но только в следующий раз. А сейчас я вынужден забрать свою команду, чтобы наметить и обсудить новые планы действий. Кроме того, мы еще не обустроились на месте и не в состоянии работать полноценно без полнопрофильных средств связи. Прошу меня извинить, что оставляю вас без гейши...

Старший Ангел провожает гостей и сына до дверей. Остальные ждут, смотрят на Басаргина. Александр же дожидается, когда старший Ангел закроет за гостями дверь и вернется в офис. Тот возвращается и садится на прежнее место.

– Я так понимаю, что есть новости? – спрашивает Доктор Смерть.

– Хочу обрадовать Ангела с Пулатом. Они возвращаются к прежним связям...

– В чем-то это, вероятно, прекрасно, – соглашается Пулат. – Но я надеюсь, что нас не заставят вернуться к прежним женам? Возвращаться к прежним женам – это признак плохого вкуса... На такое я категорически не соглашусь даже за Нобелевскую премию...

– Нет. – Басаргин говорит без эмоций. – Только к сотрудничеству с генералом Легкоступовым и полковником Мочиловым, потому что род нынешних занятий Талгата Абдукадырова проходит по отделу Геннадия Рудольфовича настолько же, насколько проходит по управлению антитеррора. А полковник Мочилов, как обычно, командует военными рабочими лошадками...

– Я о Геннадии Рудольфовиче подумал еще тогда, когда Сережа только начал свой рассказ... – кивает старший Ангел. – Во что наше сотрудничество выльется в этот раз?

– Завтра утром генерал пожалует к нам со списком телефонов, которые следует проконтролировать. Или нас к себе пригласит, что скорее всего лучше... «Альфа» по этому вопросу отправила через НЦБ письмо-отношение в Лион. Думаю, вскоре нам следует ожидать звонка или шифротелеграммы от Костромина с предложением вступить в игру и будут высказаны некоторые советы, как вести эту игру самостоятельно. Кроме того, что касается спецназа ГРУ – его группы проводят активный поиск Абдукадырова в чеченских горах. У Талгата есть свой отряд, но это вовсе не говорит нам о том, что искать его следует только в Чечне. Отряд отрядом, а он может быть в настоящее время и в Москве, и под Москвой, и под Лондоном... Поэтому поиск следует вести и по своим каналам. Я предлагаю всем включить в дело осведомителей. Особо следует активизироваться Зурабу. Талгат не сможет обойтись без помощи московских чечен, если пожалует сюда. Он обязательно кого-то навестит, с кем-то встретится, поговорит. Он слишком большая величина, чтобы приехать незаметным и таким же уехать. А поиск ему предстоит вести в основном в Москве. В этом я уверен...

– Напрасно... – возражает старший Ангел.

– Что – напрасно?

– Напрасно ты предлагаешь зациклиться на Москве.

– Я не предлагаю зацикливаться. Я определяю предпочтительный сектор поиска...

Старший Ангел вскидывает обросший щетиной подбородок.

– Он не является предпочтительным. Все опыты по зомбированию проводились в специальных лабораториях ГРУ. Основываясь на нашем с Пулатом персональном опыте, я могу предположить, что эти лаборатории располагаются либо под видом реабилитационных центров, существующих при каждом военном округе, либо вообще просто в реабилитационных центрах. Там такая обстановка, что не принято спрашивать друг друга о том, кто чем занимается. Да никто и рассказывать не будет. Тем более дело происходило в семидесятые годы. Тогда режим секретности поддерживался жесткий и лишние вопросы не приветствовались. Поэтому следует сильнее давить на Мочилова. Он обязательно что-то разузнает, если вступил в действие, и обязательно не пожелает узнанным поделиться... Но первая информация о Талгате может прийти именно к нему.

– Я согласен, – говорит Пулат, – и по первому, и по второму пункту. И потому предполагаю наиболее вероятным появление Талгата не в Москве, а где-то там, где располагаются такие лаборатории. Сережа сказал, что Талгат имеет часть материалов. Вероятно допустить, что он знает и в каком реабилитационном центре проводились работы. И потому – Ангел прав! – нам никак не обойтись без помощи ГРУ, чтобы выйти на Абдукадырова. Я думаю, нам следует в срочном порядке навестить прежнее место службы, чтобы разнюхать ситуацию там. Тем более что спецназ уже работал с нами и уговаривать Мочилова долго не придется.

– Согласен, – кивает Басаргин.

Ангел с Пулатом поднимаются, готовые прямо сейчас отправиться на Хорошевку[23]23
  Здание ГРУ находится на Хорошевском шоссе.


[Закрыть]...