Текст книги "Псы над пропастью"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

При подъеме на следующий большой перевал командир взвода не стал передвигаться поперек тропы, срезая углы. Лучше было сохранить у солдат нормальное дыхание, чем загнать их сейчас, с тем, чтобы потом они уже не могли поддерживать скорость. И на подъем Ослябя повел взвод по тропе. Но следующий спуск снова был поперек тропы. И телефонный звонок застал старшего лейтенанта на середине склона. Он вытащил трубку, посмотрел на определитель номера и ответил:

– Старший лейтенант Ослябя. Слушаю вас, товарищ подполковник.

– Как дела, Виктор Юрьевич?

– Из-за невозможности использовать вертолеты МЧС я со своим взводом отправился на спасательную операцию.

– Я в курсе. Я только что с майором Хаджимырзаевым разговаривал. И спрашиваю, как продвигаешься? Успеешь?

– Разве я могу отвечать за чужие жизненные силы? Я не знаю степень спортивной подготовки Людмилы Николаевны, не знаю, насколько она вынослива, не знаю, насколько она устойчива психически. Женская истерика – вещь, товарищ подполковник, непредсказуемая. Мне рассказывали, как одна женщина-водитель в истерике убрала руки с руля автомобиля, когда машина ехала по мосту. В итоге спасли только пассажира. Мы торопимся. Желательно было бы успеть. Пока идем по укороченной тропе спасателей, и даже с двойным опережением их графика. Хотя впереди трудные участки, где скорость придется сбросить.

– Сейчас с Людмилой Николаевной по телефону беседует наш психолог. Он ее постарается успокоить, чтобы не случилось истерики. Когда полностью рассветет, попробуй через систему «Оператор» просмотреть стены ущелья. Сможешь самостоятельно подключиться к камерам спутников?

– Думаю, что не сумею, товарищ подполковник. Но это же можно сделать и из Москвы.

– Можно. Я просто думал, что тебя это подстегнет. Я обращусь сейчас в Управление космической разведки. А пока сообщу основную причину, по которой звоню и перебиваю тебе на ходу дыхание. Слышу, как ты дышать начал. Слушай и можешь не отвечать. Эмир Батырби Темболатович Харунов, согласно нашим данным, уже должен находиться в ущелье под плато. Не исключаю, что он постарается тебе помешать. Будь готов к бою. Еще хуже, если Харунов захватил Сарыбаша и Сарыбаш рассказал ему о том, что женщина не упала с обрыва. Тогда эмир может сам подняться на плато и попытаться вытащить Людмилу Николаевну. Значит, тебе и в этом случае предстоит бой. Не сомневаюсь, что для Харунова это будет последним боем, но по численному составу его банда должна быть примерно равна твоему взводу. Про боевую подготовку сравнения считаю некорректными. Все понял?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Работай. До связи… Я слышал, в Нальчике начинается легкий ветерок. Возможно, он разгонит туман, тогда вертолет встретишь на плато, и получится, что ты только совершил переход по туристическому маршруту, как самый обыкновенный рядовой турист. Правда, боюсь, что Харунов и вертолет МЧС попытается атаковать. У него голова дурная, он всегда лезет напролом. Все. До связи, Виктор Юрьевич…

– До связи, товарищ подполковник.

Хорошо, что комбат такой сообразительный и понимает, как тяжело говорить, когда бежишь. И потому, чтобы не заставлять докладывать командира взвода, комбат сначала обзвонил смежников, выяснил у них обстановку и только потом уже связался с самим Ослябей…

* * *

Виктор Юрьевич легко представлял маршрут, по которому бежал взвод, так как отлично запомнил карту. Но все же захотел себя проверить и вывел из «спящего» режима планшетный компьютер, чтобы снова заглянуть в карту и убедиться, что не ошибается. Да, он не ошибся. Взвод приближался к одному из участков, который в проложенном компьютером маршруте расходился с отмеченным официальным маршрутом на карте спасателей. Чтобы и этот момент уточнить, пришлось снова приостановиться, пропустив колонну вперед, и дождаться, когда подтянут на веревке Мараучу.

– Я так понимаю, парень, что ты скоро нам покажешь, где свернуть на сложный участок? – спросил старший лейтенант.

Оказалось, при беге Мараучу дышал легче, чем при быстрой ходьбе. Или просто уже втянулся в высокий темп, которым передвигался взвод. Может быть, у спасателя и второе дыхание открылось. Такое не только у спортсменов бывает. Это общее свойство человеческого организма.

– Да. Скоро. Только тропа будет сворачивать, а нам нужно идти прямо. Там сначала покажется, что забраться на подъем невозможно. Но там через кусты лезть нужно. Через кусты проход есть, хотя его не видно. За кусты нужно держаться руками, а ногой опираться о корневище. Мне вперед пройти, показать?

– Ладно уж. Не надо. Сами увидим. У нас весь ваш маршрут в компьютере проложен. Правильно проложен? Посмотри.

Ослябя повернул планшетник к молодому спасателю. Изображение в формате 3D-карты выглядело гораздо более понятным, нежели карта спутниковой съемки. И двумя цветами были показаны тропы. Первая – один к одному сосканированная с карты спасателей, вторая – проложенная компьютером. Мараучу не долго всматривался и сориентировался.

– Вот здесь… – дважды он ткнул пальцем в экран, и изображение сразу сменило масштаб.

– Пальцем не стучи, – строго сказал Ослябя. – У тебя ногти давно не чищены, и компьютер на это реагирует. Видишь, изображение отодвигает.

Мараучу сначала на свои ногти посмотрел, на черную каемку по краям, потом, удивляясь технике, покачал головой, не сообразив, что это только шутка командира взвода. Но место, которое показал спасатель, старший лейтенант сам определил раньше его и желал только услышать подтверждение своим предположениям.

– Сколько мы здесь сэкономим? – спросил Ослябя.

– Минут сорок. Потом снова на ту же тропу выйдем. Через ямы. Там осторожно ходить следует, на песок не ступать. Он затягивает, как болото. У меня раз ногу до колена затянуло.

– Зыбуны? – спросил Ослябя.

– Да, кажется, так это Солтанмурад называл. Затягивает человека целиком. А куда он потом девается, неизвестно. Может, где-то потом выплывает? Уже мертвым…

– В аду выплывает, – оценил свойства зыбучих песком старший сержант Матюшин и дернул за веревку, потому что Мараучу во время разговора снова начал отставать.

Спасатель заспешил, а старший лейтенант без видимых усилий обогнал и его, и других, чтобы снова выйти в голову строя.

Первое совпадение реального маршрута спасателей с маршрутом, проложенным компьютером, показало, что компьютеру, возможно, можно будет довериться и в дальнейшем. Хотя сомнения были относительно того, для кого прокладывается этот маршрут. Раньше старший лейтенант Ослябя с такими программами не работал, изредка только пользовался автомобильным навигатором. Смущал факт, что компьютер сам проложил маршрут по такой трассе, где простые, грубо говоря, смертные не ходят. И даже опытные спасатели не нанесли на карту реальный маршрут, который утверждало их руководство. Не нанесли потому, что боялись отклонения этого плана. Тем не менее сами ходили. А если проходили они, считал Виктор Юрьевич, то уж спецназ ГРУ пройдет тем более. Даже те подразделения, которые не проходили специальной горной подготовки. А уж про прошедших эту подготовку и говорить не стоит.

Так сам старший лейтенант Ослябя оценивал солдат своего взвода и себя как командира…

Глава четвертая

Скоро дошли до места, в которое недавно ткнул пальцем Мараучу. Тропа сворачивала перед крутым склоном. Но компьютер провел черту прямо поперек этого склона, и Виктор Юрьевич компьютеру верил. Он раздвинул кусты в одном месте, потом в другом и только с третьего раза нашел путь. Там прикрытая кустами зияла метровая в диаметре нора, за которой виднелась расщелина, а за ней яркое небо. Расщелина была крутая, и камни на ее стенах еле держались, грозя свалиться кому-нибудь на голову. Командир взвода, как только преодолел нору, внимательно посмотрел на обе стены расщелины, сразу остановился и передал по цепи:

– Соблюдать дистанцию и осторожность. Сверху могут падать большие камни.

Виктор Юрьевич осторожно двинулся вперед, стараясь не потревожить тишину расщелины. Он прошел нормально, не уронив ни одного камня, и уже на выходе негромко сказал:

– Дистанция пять метров.

Слова с ветерком пролетели по колонне. Солдаты пошли. Командир взвода встречал всех на выходе и легонько шлепал каждого ладошкой по спине – знак одобрения. И все обошлось спокойно. Даже Мараучу провели на веревке без проблем. Мараучу хорошо знал эту расщелину и ступал осторожно, посматривая наверх, готовый при любом движении камней или звуке, предупреждающем об опасности, сделать рывок ближе к спине старшего сержанта. Но все прошло благополучно.

Дальнейший путь вывел на невысокое плато, но ненадолго, и скоро снова пришлось спускаться в расщелины. И все они были схожи с первой. Так, четыре раза пройдя между узкими стенами, они снова вышли из последней расщелины в заросли кустов, за которыми была тропа. Та самая, успевшая обогнуть большой скальный участок.

Дальнейший путь, хотя он был ничуть не легче предыдущего, казался уже почти прогулкой на свежем воздухе, хотя прогулки в таком темпе и не проводятся. Посмотрев на взвод и оценив физическое состояние своих бойцов, старший лейтенант Ослябя еще больше увеличил темп передвижения. Хотя при каждом новом подъеме в гору все же переходил на широкий быстрый шаг. Еще раз задержавшись, чтобы посмотреть, как идут другие солдаты, и подогнать отстающих, Виктор Юрьевич подумал, что Мараучу не доживет до Сарматского плато с десяток километров. Перекошенный рот и страдальческие глаза выдавали слабую волю спасателя. В какой-то момент командир взвода даже подумал, что стоит дать солдатам отдохнуть. И хотел было объявить получасовой привал, но вдруг вспомнил о женщине, сидящей на уступе пошатывающегося склона, который вот-вот рухнет вместе с ней, и приказал идти дальше.

* * *

Следующее испытание началось через час пути. Компьютер и Мараучу в один голос утверждали, что нужно пойти по боковой тропе. Старший лейтенант Ослябя без сомнения на нее свернул, хотя еще издали определил, что впереди высокий скальный массив и глубокая пропасть рядом с ним. А потом Мараучу показал и тропу. К тому моменту Виктор Юрьевич приказал держать спасателя неподалеку от себя.

– Это самое трудное и самое опасное место на всем пути. Здесь спешить нельзя.

Ослябя лично проверил страховку у всех трех отделений взвода. Все было в порядке, страховкой солдаты не пренебрегали, а халатно к чему-то относиться они не умели даже в вещах не столь серьезных, как рискованный горный поход.

– Показывай тропу, – потребовал старший лейтенант у бандита-спасателя.

Мараучу шагнул было вперед, но потом категорично сказал:

– Снимите с меня веревку. Я не собака, чтобы на цепи меня водить.

– Ты не на цепи. Можешь считать, что ты на страховке. Сорвешься, будем тебя вытаскивать. А то как мы без тебя…

– Так я не пойду, – неожиданно заупрямился Мараучу.

– Отойди тогда, – Виктор Юрьевич рукой сдвинул Мараучу с прохода, подергал связку у себя на поясе, словно проверяя прочность, и смело шагнул за камень, чтобы рассмотреть путь впереди. И уже стоя там, присвистнул.

– Что там? – спросил старший сержант Матюшин, наматывая веревку, на которой водил Мараучу, на локоть, чтобы не тащилась по земле.

– Что здесь может быть? Тропа. Сложная, но проходимая. У нас, кажется, ни у кого обуви пятьдесят второго размера нет. Значит, все пройдут. А ты, Коля, не церемонься с пленником. Если начнет упрямиться, пристрели его. Он нам не очень и нужен.

С этими словами старший лейтенант Ослябя шагнул на тропу. И уже оттуда сказал:

– Сорваться здесь проще, чем чаю выпить. Страховку держите покрепче.

Старший сержант шагнул ближе к камню. Он не шел в одной связке с командиром и потому страховочную веревку не держал и имел возможность наблюдать, как передвигается старший лейтенант.

Кто и как и с помощью каких инструментов продалбливал в скале эту тропу, сказать трудно. Уклон скалы был около шестидесяти градусов. Может быть, чуть побольше. Тропа пересекала этот уклон горизонтально, и сама была шириной чуть больше подошвы солдатского башмака. Держаться руками было не за что, разве что класть ладонь на шершавый камень склона и цепляться за него пальцами. Но так тело удержать было невозможно. Старший лейтенант шел боком. Делал шаг левой ногой, прижимаясь корпусом к скале, потом к левой подставлял правую. И так, маленькими шажками, удалялся за поворот. Что там за поворотом, велика ли длина всей тропы, с места старшего сержанта было не видно.

– Мараучу, ты сам здесь ходил?

– Три раза. Один раз туда и обратно, вчера только туда. Обратно другой дорогой шли.

– И как ощущения?

– Глаза закрою и иду на ощупь. Говорят, кто вниз посмотрит, тот падает.

– Здесь кто-то уже падал?

– При мне случаев не было. Но до меня сюда забрела группа туристов. Один попробовал пройти. Только через неделю его кости снизу достали. Вниз, со стороны, дороги тоже нет. Приходилось спускаться со скалы по веревке. Солтанмурад рассказывал. Он тогда уже работал здесь.

Мараучу, поняв, что старший лейтенант более упрям, чем он, и вообще особо в проводнике, оказывается, не нуждается, стал говорить охотно и подробно, даже с некоторым заискиванием. Решил, видимо, попробовать подойти с другого конца.

Матюшин это легко уловил, но только усмехнулся.

– Тропа длинная?

– За поворотом еще метров двадцать.

– Пройдем. Командир, наверное, уже прошел.

И сразу, подтверждая слова старшего сержанта, раздался голос старшего лейтенанта, натянувшего страховку, которую теперь можно было использовать вместо перил, пропустив ее с внешней стороны, чтобы сама страховка корпус прижимала к скале. С таким приспособлением пройти было намного легче. Сложность и чрезвычайную опасность тропа представляла только для ведущего и замыкающего, которым никто с этой стороны веревку натягивать не будет.

– Эй, на палубе… Следующий…

Старший сержант знаком дал команду.

Пошел солдат, за ним, с интервалом в пять метров, другой. Потом, один за другим, все остальные. Старший сержант Матюшин проверял у каждого идущего страховочные карабины на поясе и на общей страховке, правильно ли пристегнули, завинчены ли предохранители. Потом запустил Мараучу. Сунул тому в руки смотанную веревку.

– Иди. Я за тобой. Твою веревку на той стороне примут, не волнуйся. Не останешься без внимания. Не тяни время. Иди…

Мараучу пошел. Видимо, спасатели не протягивали веревку, чтобы использовать ее как перила. Так было намного проще и безопаснее. Сам замкомвзвода дожидался, когда его позовут.

– Матюшин! – крикнул старший лейтенант.

– Не тяните. Я пристегнулся. И иду…

Крепко сбитая фигура старшего сержанта распласталась по стене. Он видел, как шел командир взвода, повторял его движения и потому миновал тропу, ни разу не оступившись. И только в самом конце, когда оставалось сделать последний шаг, старший сержант Матюшин посмотрел через плечо вниз. Наверное, у него закружилась голова, и он даже пошатнулся. В таком положении удержаться, цепляясь руками за стену, было невозможно. Но и сам старший лейтенант Ослябя, и другие солдаты внимательно наблюдали за старшим сержантом.

Шагнув за камень и прижав к нему веревку, командир взвода плавно потянул страховку на себя, таким образом и старшего сержанта подтягивая снова к скале, но только не прямо к скале, а чуть вперед. Но Матюшин и сам не растерялся, сделал шаг, потом прыжок и оказался на ровном месте, где его подхватили под руки.

– Надо же, добрался-таки до конца… – чему-то удивляясь, сказал старший сержант…

* * *

– Самое опасное место прошли, – сказал Мараучу, стряхивая с куртки на груди пыль. – Дальше будут только два сложных участка. Один повышенной сложности, второй, дальний, чуть проще. Но там не так опасно. Только сил много надо затрачивать. Через скалы полезем. До этого отдохнуть не мешало бы.

– Полезем. Сначала до самих скал доберемся, там чуть-чуть отдохнем и полезем, – согласился старший лейтенант Ослябя. – За мной!

Переход по узкой тропе над пропастью, который только что совершил взвод, дался солдатам нелегко, и Виктор Юрьевич, задавший высокий темп передвижения, испугался за излишнюю нагрузку для солдат и через несколько минут темп снизил до привычного быстрого. Ведь если взвод потеряет физические силы, то может не только не суметь спасти женщину, но и не сможет оказать бандитам достойное сопротивление. А ведь взвод спецназа ГРУ прибыл сюда специально, чтобы уничтожить банду Батырби Харунова и защитить Людмилу Николаевну, которая, грубо говоря, является своеобразным достоянием страны, ученым, занятым разработкой новых видов оружия, до которых желают добраться посторонние силы, оплатившие поход эмира Харунова. Эмира отозвали из Сирии, где он уже три месяца воевал на стороне оппозиции, выступающей против правящего режима, и отправили в родные края с конкретной, хорошо оплаченной миссией. Таким образом, может быть не выполнена ни одна из двух поставленных задач, и только потому, что командир взвода не сумел правильно распределить нагрузку на марше.

За свое физическое состояние старший лейтенант не опасался. Он хорошо знал свой организм и был уверен в своей воле, которая способна победить любую усталость и активировать в нужный момент все резервы организма. Это проверено уже годами службы. И в боеспособности своих солдат Виктор Юрьевич был уверен. Однако физическая усталость способна в значительной мере нивелировать преимущество в подготовке. Если бандиты прибудут, скажем, свежими, преимущество усталых солдат в боевой подготовке может свестись на нет. Это, естественно, было недопустимо. К тому же из двадцати семи бойцов взвода только семеро контрактников имеют опыт ведения боевых действий. Над остальными пули еще не летали, и неизвестно, как они поведут себя в бою. Одно дело – боевая подготовка. Совсем иное – реальные боевые действия. Чтобы сразу включиться в реальные боевые действия, следует обладать хладнокровием. А у кого какое хладнокровие – это еще предстояло выяснить, и выяснить это можно будет только в бою. Пока же Ослябя был доволен солдатами взвода.

Отрезок пути до скал, как показывал маршрут на планшетном компьютера, был не слишком велик, и спецназовцы довольно быстро его преодолели. Они остановились перед исполинами-скалами, не сворачивая по шедшей направо тропе. Планшетник показывал, что тропа делает громадную петлю, огибая по периметру две вершины, и выходит к тем же скалам с противоположной стороны.

– Тридцать минут на отдых, – распорядился старший лейтенант и первым снял с плеч свой рюкзак. Солдаты последовали примеру командира, хотя многим, был уверен Ослябя, даже рюкзаки снимать не хотелось. Хотелось только лечь, вытянуть ноги и не шевелиться.

Не спрашивая согласия командира, старший сержант Матюшин назначил двоих часовых и определил количество шагов до каждого поста…

* * *

Работать на скалах взвод изначально учился на стандартном скалодроме, устанавливаемом на стене спортивного зала. Потом было десять практических занятий, но там скалы были, грубо говоря, более проходимыми, нежели эти, что встретились на пути. Здесь беда была в том, что сами скалы были высоки и снизу не просматривались трещины и уступы, за которые можно было ухватиться руками и на которые можно было поставить для опоры ноги. В нижней части все хорошо просматривалось, и треть всей скалы можно было быстро пройти.

Командир взвода не улегся отдыхать, как все остальные, кроме часовых и Мараучу. Тот вообще прохаживался перед скалой, насколько ему позволяла веревка, которую держал в руках вроде бы спящий старший сержант Матюшин. Посмотреть со стороны, Мараучу ничего не стоит, не натягивая веревки, освободиться от нее. И он, возможно, проводил разведку, проверяя реакцию старшего сержанта на свои передвижения. Но Ослябя видел, как напряжен Матюшин. Вроде бы спит, и даже, наверное, дремлет, но насторожен, и рука лежит на автомате так, что указательный палец держится за спусковой крючок, а большой палец лежит на предохранителе, который Коля Матюшин умеет опускать на одну градацию коротким движением. И дальше может последовать одиночный выстрел. Старший сержант не любит стрелять очередями. Он обычно стреляет одиночными выстрелами, но каждый выстрел у него прицельный и, как правило, точный. Но пленник об этом не знал.

– Что шастаешь? Отдыхал бы… – сказал старший лейтенант.

– Я почти не устал, – вяло улыбнулся Мараучу. – А так я отдыхаю быстрее. У меня ноги не устают. Дышать только тяжело бывает.

Плохо владея русским языком, пленник пытался объяснить, что мышцы у него выносливые, а вот легкие слабоваты. Старший лейтенант его понял. Сам он рассматривал скалу, рассчитывая будущий подъем.

– И как вы здесь проходите? – спросил Ослябя пленника.

– Хочу посмотреть, как вы пройдете без меня, – довольный собой, усмехнулся Мараучу.

Старшему лейтенанту это не понравилось. Что-то спасатель хитрил. Тем не менее программа в планшетнике проложила маршрут именно через эти скалы. Хотя точного места прохождения не показывала. Это место спецназовцам предстояло выбрать самостоятельно. Вернее, выбрать предстояло командиру взвода. Но в глазах Мараучу была хитрица, словно он готовился показать старшему лейтенанту, что без него, без Мараучу, взводу не обойтись. Вообще-то это обычная для восточного человека торговля. В той или в иной ситуации базарные привычки в восточных людях всегда проявляются. Им главное – не купить, а поторговаться. Но торговаться, когда на плато над пропастью на каменном уступе сидит женщина, – это было уже лишним.

– Где проходите? – спросил старший лейтенант напрямую.

– Здесь… – Мараучу кивнул на скалы.

Можно было бы наставить на него ствол и равнодушно пообещать пристрелить, если парень не покажет точно место. Однако кто знает, как поведет он себя в такой ситуации. Сам Ослябя знал, что ему трудно было бы пристрелить безоружного пленника, а если не пристрелит, то в глазах этого спасателя-бандита уронит весь авторитет и тот будет еще больше наглеть.

– Ты видишь, как старший сержант лежит?

– Как лежит? – не понял Мараучу.

– Вроде бы и спит, вроде бы и не спит. За тобой присматривает. Когда все отдыхают, он тебя караулит. И пальцы, посмотри, как лежат. Через секунду может выстрелить на поражение. Точно туда, куда он обещал тебе попасть. Он попадет, не сомневайся. И вообще… Как думаешь, мне выгодно держать человека, который не приносит мне пользы и от которого устают мои сержанты? Матюшину отдохнуть бы надо, а он полноценно отдыхать не может. Ради чего?

Мараучу растерялся. Он понял, к чему ведет разговор командир взвода.

– Я покажу, где пробираться. Там крючья вбиты. Мы все вместе вбивали. Как знал, что вы здесь пойдете. Как нарочно для вас…

– Показывай.

– Я пойду, сержант стрелять будет…

– Я буду стрелять. Я тоже хорошо стреляю, – Виктор Юрьевич взял в руки веревку и вытянул ее из руки Матюшина. Старший сержант открыл глаза, увидел, что все в порядке, и снова закрыл их…