Текст книги "Огнем и броней"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3. Человек предполагает, а Бог располагает

Не так уж далеко, всего в ста шестидесяти милях к северо-востоку от Тринидада, находится остров Барбадос. Он значительно меньше, чем Тринидад, запасов драгметаллов в своих недрах не имеет, поэтому испанцы и португальцы, колонизирующие Новый Свет, оставили Барбадос без внимания. Успевшая к шапочному разбору в дележе новых территорий Англия не могла пройти мимо такого подарка и прибрала Барбадос к рукам в 1627 году. С этого момента началась колонизация острова европейцами, что свелось в основном к развитию плантаций сахарного тростника и других сельскохозяйственных культур. Никто больше на этот клочок суши, лежавший далеко за пределами гряды Антильских островов, не претендовал, и Барбадос жил своей неспешной жизнью заморской колонии. Когда произошло Тринидадское Чудо и на Тринидаде появился Железный корабль из другого мира, это, конечно, внесло некоторое оживление в размеренный быт жителей Барбадоса, и даже возникли опасения по поводу неожиданной «кусачести» пришельцев, которые быстро обломали рога всем, кто попытался наложить лапу на то, что так неожиданно «Господь послал». Ведь если они с легкостью захватили огромный Тринидад, то что им мешает сделать то же самое и в отношении значительно меньшего Барбадоса, если вдруг возникнет такое желание? Но очень скоро поняли, что пришельцы не нападают первыми, а только защищаются от различного рода посягательств на свою собственность, каковой они считали Тринидад и все, что на нем находится, а также на их свободу и независимость. Прошлогодний погром в Порт-Ройале снова поднял волну беспокойства, но когда пришла подробная информация и выяснились все обстоятельства неприглядного поведения Генри Моргана по отношению к пришельцам, на Барбадосе успокоились. Леонардо Кортес, глава тринидадских пришельцев, не пытался лишить Англию ее заморских территорий, а просто объяснил всем в Порт-Ройале на понятном языке, что не стоит поднимать руку на то, что ходит по морю под тринидадским флагом. На какое-то время снова все вернулось на круги своя, пока Роберт Сирл не учинил новую авантюру с налетом на Тобаго. Правда, тут ситуация была неоднозначная и большинство населения Барбадоса не видело в этом особых проблем. Ведь Тобаго – не Тринидад. Однако умные люди быстро им объяснили, что Тобаго давно уже стал рыночной площадью Тринидада со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но снова обошлось. Пришельцы не хотели воевать, а уничтожив зарвавшихся бандитов, снова продолжили политику открытой торговли всех со всеми через порто-франко Якобштадт на Тобаго, созданный их стараниями. Выгоду от создавшейся ситуации признавали все, в том числе и жители Барбадоса, и было бы глупо пытаться ее сломать. Но… Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Совершенно неожиданно началось повальное бегство с Ямайки, так как, согласно просочившейся информации, Испания собиралась вернуть утраченную собственность. Сначала в это никто не поверил, и над беглецами из Порт-Ройала на Барбадосе откровенно смеялись. Но как оказалось, хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. А последствия не заставили себя долго ждать. Тринидадцы неожиданно вмешались и нарушили статус-кво, установившейся в Новом Свете уже более сотни лет. Сначала уничтожили английскую эскадру, прикрывающую Ямайку, а затем разнесли вдребезги форт Руперт, являвшийся главным препятствием для испанского десанта, подавили артиллерию других фортов, и испанцы, практически не встречая сопротивления, заняли Порт-Ройал, а за ним и всю Ямайку, вышвырнув оттуда англичан. С этого момента на Барбадосе потеряли покой. Ведь вполне было ожидаемо, что вслед за Ямайкой настанет черед и других английских владений в Новом Свете. Но испанцы ограничились Ямайкой, не став развивать свой успех дальше, а тринидадацы вернулись к себе на Тринидад, по пути учинив погром на Тортуге, уничтожив все корабли французских и английских пиратов, которые в тот момент там находились. И что удивительно, не только не сделали никаких попыток захватить остров и установить над ним свой контроль, а еще и извинились перед французским губернатором месье Д’Ожероном за причиненные неудобства. Произошедшее не укладывалось ни в какие рамки, и в Бриджтауне, самом крупном городе Барбадоса, тревожно ждали развития дальнейших событий. Не покажутся ли дымы на горизонте, означающие появление тринидадских кораблей, способных ходить без парусов? Если Тринидад решил начать перекраивать карту Нового Света, начав с Ямайки, вернув ее прежним владельцам, то что мешает ему обратить внимание на Барбадос, который гораздо ближе? Но… Месяц шел за месяцем, а ничего не происходило. Все также кипела торговля в Якобштадте, все также шел нескончаемый поток различных товаров через Атлантику в обоих направлениях, все также звонко звенело золото и серебро в руках тех, кто не обращал внимания на царившую атмосферу страха от неожиданной эскапады тринидадцев и продолжал делать то же, что и раньше. Первые английские купцы, рискнувшие появиться на Тобаго после падения Порт-Ройала, принесли радостную весть. На Тобаго все останется, как прежде. Никакие разногласия между Англией и Тринидадом не затрагивают статус нейтральной территории. Флот тринидадцев вернулся к себе домой и покидать тринидадские воды в ближайшем будущем не собирается. На Барбадосе вздохнули с облегчением. Тринидад еще раз показал свое нежелание воевать с соседями. Устроил показательную порку виновных в тобагской авантюре Сирла, причем так, что радикально решил вопрос с возможными последующими агрессивными акциями со стороны губернатора Ямайки, и снова вернулся к торговым делам. Так считало большинство населения Бриджтауна и остальных городков и поселков Барбадоса, за исключением его губернатора – лорда Уильяма Уилоуби и некоторых его чиновников, которые во всем соглашались с мнением своего босса. Сэр Уильям был уверен, что тринидадцы не остановятся в своем стремлении расширить владения за счет соседей, а сейчас просто выжидают, собираясь с силами. Если бы губернатор Барбадоса послушал тех, кто объективно оценивал ситуацию в регионе, и поверил в то, что данный остров тринидадцев не интересует, то возможно, ничего бы и не случилось. Но увы, как это часто бывает, одно неприметное событие тянет за собой другое, и со временем цепочка незначительных, но взаимосвязанных событий переводит количество в качество, приняв характер лавины, сметающей все на своем пути. И многие при этом зачастую уже и не помнят, что же стало первым камешком, стронувшим лавину с места…

Капитан Бенджамин Робинсон был не из самых удачливых приватиров Ямайки, но по крайней мере он сумел вовремя унести ноги из Порт-Ройала, поверив в скорое нападение испанцев. И как оказалось, не ошибся. На Тортугу он не пошел, так как подрядился перевезти нескольких купцов с Ямайки на Барбадос вместе с их барахлом за весьма приличную сумму. И совершенно случайно снова оказался в выигрыше, так как тринидадцы после взятия Порт-Ройала здорово порезвились на рейде Бастера на Тортуге, уничтожив все корабли приватиров, какие там были. По приходе в Бриджтаун – самый крупный город и порт Барбадоса – Робинсон стал думать, что же делать дальше. Он сравнительно недавно появился в Новом Свете, и его быстроходная бригантина «Кэтти» так и не успела толком нагнать страху на испанцев. Того, что удавалось добыть, едва хватало на покрытие расходов, а о богатой добыче, сравнимой с удачей Франсуа Олоне в Маракайбо, не было и речи. Проклятые тринидадцы сделали работу приватира в Карибском море очень опасной. Когда Роберт Сирл устроил свою авантюру с нападением на Тобаго, Робинсон был в другом месте и о готовящейся акции узнал слишком поздно. Уже после того, как она благополучно провалилась. Но, тем не менее, в отличие от всех остальных, этот прохвост Сирл уцелел. И не только уцелел, но еще и сменил амплуа, превратившись из неудачливого приватира в удачливого контрабандиста. Достоверной информации об этом не было, но ведь слухами земля полнится… Пока «Кэтти» шла к Барбадосу, Робинсон прикидывал дальнейшие планы. Продолжать ли карьеру приватира, переквалифицироваться в контрабандисты, или вообще послать все к чертям, продать корабль и осесть на берегу. Благо, деньжата кое-какие имелись, а с пассажиров-купцов удалось сорвать очень хороший куш, воспользовавшись их безвыходным положением. И все вместе это составляло очень даже неплохую сумму. Поначалу Робертсон раздумывал, а не избавиться ли вообще от богатых пассажиров, наложив лапу на их имущество, но потом все же решил не рисковать. Кто его знает, как все сложится на Барбадосе. А то, как бы не пришлось и оттуда уносить ноги…

По приходе на рейд Бриджтауна Робинсон все же решил пока не оставлять ремесло приватира. Дело знакомое, а как оно там пойдет с контрабандой, еще неизвестно. Тем более, Ямайка можно сказать потеряна как рынок сбыта. Нужно искать что-то другое, а на Барбадосе и своих контрабандистов хватает. На берег тоже пока рановато, это всегда успеется. Поэтому взвесив все за и против, Робинсон снова вышел на «промысел». На досуге он проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что в Карибском море, на привычных маршрутах движения испанских кораблей, делать больше нечего. Запросто можно нарваться на корабль-ловушку, каких много наделали испанцы с подачи тринидадцев. Либо налететь на самих тринидадцев, что еще хуже. Если от испанского корабля-ловушки можно хотя бы попытаться удрать, если станет жарко, то от тринидадцев не убежишь. И они вообще церемониться не станут – догонят и без разговоров отправят на дно, даже не попытавшись захватить «Кэтти» в качестве трофея. Но были еще «охотничьи угодья», которыми до последнего времени мало кто интересовался, так как были районы и поближе, причем не менее «урожайные». И насколько удалось выяснить, это направление тринидадцы и испанцы еще не перекрыли. То ли не сочли нужным, то ли сил у них на все не хватало. В Атлантике, в зоне пассата, проходил путь работорговцев, доставляющих в Новый Свет «черное дерево» из западной Африки. Поскольку в процессе колонизации Нового Света выяснилось, что рабы из индейцев никакие, сюда стали завозить негров. Торговля «черным деревом» процветала и приносила огромные барыши. Вот Бенджамин Робинсон и подумал, что не будет ничего плохого в том, если некоторые корабли работорговцев в процессе перехода между Африкой и Новым Светом поменяют своего хозяина и доставят груз «черного дерева» не туда, куда собирались, а на Барбадос. И расчет оправдался! В первые же три месяца удалось захватить пять кораблей с «черным деревом». «Дичь» тут явно была еще непуганая. Сами работорговцы отправились за борт, чтобы много не болтали, а их «груз» – на невольничий рынок в Бриджтауне, где ушел очень быстро и за хорошую цену. На руку пиратам играло еще и то, что коллег-конкурентов у них практически не осталось. Тринидадцы здорово проредили приватирскую братию в Карибском море. Робинсон повеселел и уже стал прикидывать, что если так пойдет и дальше, то через год он станет богачом. Можно будет спокойно осесть на берегу в том месте, где тебя никто не знает, и вести жизнь уважаемого и состоятельного человека. Но… Человек предполагает, а Бог располагает. После ряда успехов наступил период затишья. «Кэтти» рыскала по океану, но безрезультатно. Чертовы работорговцы как сквозь землю провалились. Запасы воды и провизии подходили к концу, и если никто не появится, то самое позднее через неделю надо будет возвращаться на Барбадос. Робинсон пребывал в отвратительном настроении, прохаживаясь по квартердеку, как вдруг неожиданно услышал крик впередсмотрящего с фор-марса.

– Парус слева по носу!!!

Все сразу же пришло в движение, команда бригантины повеселела. Кто бы это ни был, но от быстроходной «Кэтти» он не уйдет. Может, это и не работорговец, а обычный «купец» с европейскими товарами, но когда очень долго не было вообще никакой добычи, сойдет и такой. «Кэтти» чуть изменила курс и пошла наперерез обнаруженному кораблю. Вскоре выяснилось, что это португальский галеон. Робинсон внимательно рассматривал будущую добычу и уже прикидывал, сколько сможет за нее получить после продажи «груза» и самого корабля. В подзорную трубу он давно разглядел португальский флаг и название на борту «Сан-Себастьян». Скорее всего – работорговцы. У португальцев сейчас это дело процветает. Захватив вовремя большие территории в Африке, они наладили бесперебойную доставку «черного дерева» в Новый Свет. Дело очень прибыльное, хоть и довольно хлопотное. Черномазые по пути дохнут, как мухи. И чтобы довезти как можно большую часть товара в целости и сохранности, надо проявить максимум изобретательности.

Между тем, на «Сан-Себастьяне» тоже заметили «Кэтти» и сделали верные выводы о дальнейшем развитии событий. Галеон шел прежним курсом не убавляя парусов, так как его капитан хорошо понимал – уйти от легкой бригантины не удастся. Остается надежда лишь на более высокую огневую мощь галеона и на то, что огнем удастся повредить рангоут и такелаж «Кэтти», сбив ей ход. Робинсон внимательно осмотрел противника и решил не устраивать артиллерийскую дуэль, а зайти с кормы и, воспользовавшись преимуществом в скорости, взять корабль на абордаж. Команда бригантины уже давно была готова к бою и с вожделением поглядывала на долгожданную добычу. Улыбнувшись, капитан дал команду атаковать. Легкая «Кэтти» неслась вперед, как на крыльях, обходя по дуге тяжелый и неповоротливый «Сан-Себастьян».

Однако с первых же минут все пошло не так, как хотелось. Португальцы начали маневрировать, стараясь держать бригантину под прицелом своей бортовой артиллерии. Обменялись выстрелами с дальней дистанции, но безрезультатно. Лезть же под бортовой залп крупного корабля Робинсон не хотел, поэтому продолжил «вальсирование» вокруг галеона, стараясь приблизиться к его корме. Но португальский капитан явно знал толк в искусстве морского боя, поэтому ему пока что удавалось заставлять наглую «Кэтти» держать дистанцию, обмениваясь выстрелами из орудий и стараясь повредить ей рангоут. Хоть пока ни одна из сторон и не добилась попаданий, но джентльменам удачи ясно давали понять – легкой добычи не будет.

Шел уже третий час боя. Приватирам так и не удалось занять выгодную позицию. На палубе «Кэтти» уже стоял глухой ропот, и многие недовольно поглядывали на своего нерешительного капитана. Видя, что сдаваться португальцы не собираются и будут драться до конца, а дальнейшее маневрирование со стрельбой с большой дистанции не даст никакого результата, так как «Сан-Себастьян» оказался неожиданно проворным для своих размеров, Робинсон все же решился на атаку в лоб. «Кэтти», выйдя на ветер, резко положила руль и понеслась к галеону. «Сан-Себастьян» попытался отвернуть, но тщетно. Корабли быстро сближались, и тут на бригантину обрушился залп картечи, изорвав паруса и пройдясь свинцовым дождем по палубе. Раздались крики раненых и яростная ругань уцелевших. Четыре легкие пушки «Кэтти», выстрелившие в ответ, не нанесли противнику серьезного урона. Впрочем, повреждения бригантины были не очень велики, и оставаясь на ветре, она быстро сближалась с противником, пока он перезаряжал пушки. Но как оказалось, португальцы подготовили неприятный сюрприз. Они стреляли не всем бортом. Два орудия ждали, когда пираты подойдут поближе. И когда расстояние между кораблями сократилось чуть ли не до полусотни ярдов, ударили почти в упор. Одно ядро разнесло в щепки бушприт «Кэтти» и тараном пронеслось над ее палубой, убивая и калеча всех, оказавшихся на его пути. Второе ядро угодило в левую скулу возле ватерлинии, проломив большую пробоину, в которую сразу же стала захлестывать вода. Если бы удалось сделать это раньше, то «Кэтти» могла бы вообще не добраться до своего противника, зарывшись носом в воду и потеряв ход, но расстояние уже было ничтожно малым, и вскоре в воздух взвились абордажные крючья. «Кэтти» навалилась на борт «Сан-Себастьяна», запутав снасти. Залп из мушкетов всего лишь на мгновение задержал нападающих, и приватиры хлынули на палубу галеона.

Португальцы сопротивлялись отчаянно, но их было мало. Пользуясь численным преимуществом, приватиры все больше теснили своего противника, разбивая его оборону на отдельные очаги сопротивления. Пленных не брали. Впрочем, португальцы и не думали сдаваться, сражаясь с яростью обреченных и нанося своим врагам серьезный урон. В горячке боя никто не придал этому значения. Но силы были слишком неравны, и в конце концов, все пришло к логическому завершению. На юте, у самого фальшборта, остался последний в живых из команды галеона, вокруг которого лежала куча тел. Довольно молодой моряк громадного роста и в богатой одежде мастерски орудовал палашом, укладывая своих врагов одного за другим. До тех пор, пока он не остался один и кто-то из приватиров выстрелил в него из пистолета. Удар тяжелой пули отбросил португальца к фальшборту, и он уронил клинок. Когда капитан пиратской бригантины прошел на ют и глянул на последнего защитника «Сан-Себастьяна», тот был еще жив. Неожиданно раненый злорадно улыбнулся и, хрипя, все же смог сказать несколько слов на английском, но очень тихо, поэтому разобрать его речь смогли не все.

– Будьте прокляты, мерзавцы… Хвала Господу, я умираю от пули… А вас ждет достойная награда…

Португалец затих, и Робинсон пытался понять, что же сказал ему противник перед смертью. Неожиданно раздался крик.

– «Кэтти» тонет!!!

Пробоина у ватерлинии, полученная перед самым абордажем, оказалась роковой. В пылу боя не было возможности ей заняться, так как все приватиры дрались на палубе галеона, и за это время течь усилилась. Бригантина все глубже оседала в воду, крен «Сан-Себастьяна» начал увеличиваться. Робинсон сразу понял, что спасти «Кэтти» уже нельзя, и отдал приказ обрубить концы, удерживающие корабли. И вскоре «Кэтти», оборвав те снасти, что не успели разрубить, скрылась под водой. Робинсон только сейчас перевел дух. Хоть он и лишился своего старого корабля, но сейчас стал обладателем гораздо более крупного и дорогостоящего галеона, к тому же не пустого. Из трюма доносилась знакомая вонь, характерная для кораблей, занятых перевозкой «черного дерева». И после продажи этого груза вместе с «Сан-Себастьяном» можно будет купить не одну «Кэтти». Главное, надо теперь довести галеон до Бриджтауна. Но ветер попутный, и много времени это не займет. Окинув взглядом завершившееся кровавое побоище, новый капитан «Сан-Себастьяна» отдал приказ своим подчиненным.

– Осмотреть здесь все. Посмотрим, что нам Господь послал.

Пока матросы под руководством квотермастера сбрасывали трупы за борт и приводили в порядок снасти галеона, Робинсон вместе со штурманом прошел в капитанскую каюту, надеясь найти там разгадку странной фразы португальца. Штурман «Кэтти» – Джим Галлахер – знал португальский язык и мог перевести найденные бумаги. Нехорошие подозрения появились у капитана почти сразу, но он все же спросил мнение Галлахера, когда они вошли в каюту и рядом не было чужих ушей.

– Джим, ты ничего странного не заметил?

– Заметил, сэр. Среди португальцев были какие-то квелые, их сразу перебили. Как будто они искали смерти в бою. Да и остальные тоже… Никто даже не попытался сдаться.

– Значит, мне не почудилось… Ладно, давай бумаги поищем…

Корабельный журнал нашелся довольно быстро, и Галлахер начал его листать, усевшись за стол, а Робинсон как следует обшарил каюту. Добычей стал сундучок с деньгами и шкатулка с драгоценностями. Как говорится, на одного бы хватило вполне, а вот на всех…

Пересчитав деньги и осмотрев золотые украшения, капитан глянул на штурмана, углубившегося в чтение журнала.

– Ну что там интересного, Джим?

– Плохи дела, сэр. Они загрузились в Конго, но по дороге зашли в Гвинею за водой и провизией перед тем, как пересекать Атлантику. И там же взяли еще партию товара, чтобы восполнить потери – часть черномазых за время перехода от Конго до Гвинеи успела подохнуть. И похоже, в Гвинее на борт занесли какую-то заразу, так как черномазые стали дохнуть очень быстро. А с ними и часть команды. Последняя запись датирована сегодняшним днем, незадолго до боя.

– Проклятье!!! Это не чума?!

– Не знаю, сэр. В журнале об этом ничего нет.

– Давай срочно нашего коновала сюда!!! Пусть определит, что это за гадость!!!

Однако звать «коновала» не пришлось. Мистер Гриффитс, корабельный доктор, явился сам и доложил, что с «грузом» не все благополучно. Убыль очень большая, гораздо выше обычного. В трюме есть умершие. Очевидно, последние дни команда просто боялась туда спускаться, чтобы не подхватить заразу. На вопрос Робинсона, что он предлагает со своей стороны, доктор ответил без обиняков.

– Надо с этого корыта бежать, сэр. И чем скорее, тем лучше. Одно могу сказать точно – это не чума. Какая-то разновидность лихорадки. Но нам от этого не легче. Если будем находиться здесь очень долго, то рискуем тоже заразиться.

– Но ведь это какие убытки!!! «Кэтти» утонула, а теперь и этого португальца бросать?!

– Сэр, вы спросили мое мнение, я ответил. Если останемся здесь, то деньги нам могут уже не понадобиться. У меня нет лекарств от этой болезни. А уповать на молитвы, как это зачастую делают паписты, просто глупо. Никому они еще не помогли. Все, что я могу предложить, это всячески отгородиться от черномазых и не спускаться больше в трюм.

– Но это не решение проблемы. Черномазым надо что-то жрать и пить, иначе они загнутся еще быстрее. Да и дохлятину кому-то надо за борт выбрасывать.

– Можно выбрать дюжину из них – тех, что поздоровее, и предложить поработать на уборке дохлятины и на кормежке остальных, пообещав свободу, кормежку – сколько влезет и службу в команде нашего корабля, а не продажу в рабство на плантации. Заболеют – дьявол с ними. Не заболеют – на ваше усмотрение, сэр.

– Хм-м, а что, это выход! Попробуем!

Предложенный доктором метод сработал, «санитаров» из негров набрали без труда. Последствия боя были по возможности устранены, и «Сан-Себастьян» продолжил свое плавание к берегам Нового Света.

Переход с попутным ветром до Барбадоса занял всего четыре дня, но за это время количество «груза» убавилось еще больше. И самое плохое – появились первые признаки заболевания и у команды. Умерших, правда, пока не было, но никто не обольщался по этому поводу. Заболевших разместили в кубрике, и остальные матросы туда не совались, предпочитая проводить все время на палубе. Все мечтали о той благословенной минуте, когда удастся покинуть галеон. И когда на горизонте показался Барбадос, все вздохнули с облегчением.

Точно так же думал и Бенджамин Робинсон, но реальность оказалась гораздо страшнее. По приходе галеона на рейд Бриджтауна портовые власти, прибывшие на борт, моментально сообразили, что «Сан-Себастьян» неблагополучен в карантинном отношении. Уж в чем-чем, а в этом у здешних врачей глаз был наметан. В итоге власти тут же покинули корабль и запретили всем сход на берег, пригрозив, что в случае нарушения правил огонь будет открыт без предупреждения. Что такое чума, лихорадка, оспа и прочие «прелести», здесь знали прекрасно. О случившемся были немедленно извещены военный комендант Бриджтауна и губернатор Барбадоса. Новость распространилась очень быстро. Все корабли, стоящие на рейде, выбрали якоря и отошли подальше от «Сан-Себастьяна». Орудия форта развернулись на зараженный галеон, и канониры дежурили возле них с горящими фитилями. Между кораблями на рейде и «Сан-Себастьяном» встал на якорь военный шлюп «Аметист», готовый взять «Сан-Себастьян» под перекрестный огонь. И только тут до Робинсона и остальных дошло, в какую скверную историю они влипли.

В принципе, на этом могло все и закончиться. Поскольку Робинсон категорически заявил, что никуда уходить не собирается, так как идти ему просто некуда, людей у него очень мало, а запасы вообще почти закончились, то власти Бриджтауна продержали бы на карантине «Сан-Себастьян» до окончательно ясного результата и после этого либо разрешили сойти на берег команде, если тревога оказалась ложной, либо дождались, пока болезнь сделает свое черное дело, и сожгли корабль вместе с трупами на борту. Именно это и предлагали сделать комендант гарнизона полковник Парсонс и карантинный врач мистер Келли, убеждая губернатора Барбадоса в целесообразности подобных действий. Оба были практически единодушны в своем мнении с той лишь разницей, что доктор вообще предлагал сжечь галеон сразу, а команду разместить на берегу в карантине и внимательно наблюдать за ней. На ехидный вопрос полковника, а как же гуманная профессия врача уважаемого мистера Келли согласуется с предложением сжечь живьем уцелевших черномазых, доктор злобно зыркнул на своего собеседника.

– Именно благодаря гуманизму моей профессии я и предлагаю это сделать, господин полковник! Благополучие жителей Барбадоса меня волнует гораздо больше, чем благополучие сотни-другой черномазых. А сейчас наша безопасность находится под нешуточной угрозой. И я пойду на все, чтобы не допустить эпидемии, так как слишком хорошо знаю, чем заканчивается «гуманизм» в подобных случаях. Я не предлагаю сжигать черномазых живьем. Перед тем, как покинуть корабль, команда может дать им отравленную пищу, которую мы передадим. Но сжечь корабль и трупы надо обязательно, причем как можно скорее. Это единственный способ уничтожить заразу. Сожжению подлежат также трупы умерших членов команды «Сан-Себастьяна» и все, я подчеркиваю – абсолютно все их вещи. Даже деньги и драгоценности…

Полковник и доктор еще дискутировали какое-то время, оговаривая детали предстоящих карантинных мероприятий, а сэр Уильям, лорд Уиллоуби, думал о своем. Череда событий в Карибском море не давала ему покоя. А грозные и непонятные пришельцы вселяли ужас похлеще, чем зараженный корабль. Сэр Уильям колебался. Он давно ломал голову, как обезопасить Барбадос и найти управу на наглый Тринидад. Но его желания явно не соответствовали его возможностям. И вдруг – такой подходящий случай… А что, если… Лорд Уиллоуби знал об осаде турками Кафы, когда они забрасывали катапультами в город трупы умерших от чумы. А что, если использовать этот старый метод? Только вместо катапульт с чумными трупами направить на Тринидад этот «Сан-Себастьян»? Вспыхнет там эпидемия неизвестной болезни – прекрасно, тринидадским пришельцам будет не до Барбадоса и вообще ни до кого бы то ни было. Нет – сэр Уильям ничего от этого не теряет. Связать галеон португальских работорговцев и губернатора Барбадоса никаким образом нельзя. А команда… Кому она нужна? И сэр Уильям совершил самую большую ошибку в своей жизни. Если бы он заранее узнал о последствиях, к которым она со временем приведет, то приказал бы уничтожить «Сан-Себастьян» немедленно со всеми, кто там находится. Но увы, ему не дано было предвидеть будущее. И придя в хорошее расположение духа от «гениальной», как ему казалось, идеи, он прервал дискуссию полковника и врача.

– Довольно, джентльмены. Я выслушал ваше мнение и в целом с ним согласен. Но у меня есть предложение получше. Из создавшейся ситуации мы сможем извлечь определенную выгоду.

– Но какую, сэр?!

– Ни для кого из вас не секрет, что мы тут живем, как на вулкане, в ожидании нападения тринидадцев и испанцев. Вот я и предлагаю направить этот корабль на Тринидад. Если болезнь начнется у них, то они надолго забудут и о Барбадосе, и о других землях, на которые давно зарятся. А без помощи Тринидада испанцы никогда не решатся на подобную авантюру. Если же тревога окажется безосновательной, а болезнь не такая уж страшная и сойдет на нет, то мы ничего от этого не теряем.

– А если тринидадцы об этом узнают, сэр?

– Как они узнают? Негры им толком ничего не расскажут. Для них все белые одинаковы. Тем более, после путешествия через Атлантику в трюме. В крайнем случае, спишут все на козни португальцев. Естественно, на корабле должен быть поднят португальский флаг.

– А наши приватиры? Ведь они молчать не будут. Если мы насильно заставим их уйти на Тринидад, то они там расскажут это первым же встречным, чтобы спасти свои шкуры.

– А вот об этом я и хотел поговорить, джентльмены. В первую очередь с вами, мистер Парсонс. Как сделать, чтобы наши доблестные приватиры, чтоб им в аду гореть, не только выполнили все в точности, как задумано, но и болтать об этом не стали…

Когда к «Сан-Себастьяну» подошла шлюпка с наветренной стороны и остановилась, не доходя до борта пару десятков ярдов, никто не придал этому особого значения. Но находящийся в шлюпке офицер велел срочно вызвать капитана. Злой на весь белый свет Бенджамин Робинсон появился на палубе и, выслушав вопрос офицера, он ли является капитаном галеона, ядовито вежливо подтвердил.

– Совершенно верно, мой дорогой! Я – капитан «Сан-Себастьяна» Бенджамин Робинсон. Что вам будет угодно?

– У меня только один вопрос к вам и вашим людям, мистер Робинсон. Вы хотите сойти на берег Барбадоса?

– Если это не утонченное издевательство, то тогда я теряюсь в догадках, мой друг!

– Никакого издевательства, мистер Робинсон. Вам будет позволено сойти на берег после выполнения определенных условий. Сейчас вам передадут письмо, где все указано. Если вы согласны, поднимете белый флаг на мачте. После этого начнете действовать так, как сказано в письме. Если не согласны, то можете стоять на рейде Бриджтауна хоть до второго пришествия. Никто из вас на берег не сойдет. Кто попытается, будет убит на месте. Воды и провизии вы в этом случае тоже не получите. Держите!

Один из гребцов бросил выброску, к концу которой был привязан закрытый деревянный пенал. После этого гребцы налегли на весла и шлюпка быстро понеслась к берегу. Когда пенал подняли на палубу, Робинсон тут же его открыл, извлек бумагу и начал читать. По мере прочтения злоба в нем вскипала все больше, но способность трезво мыслить он не потерял. Вокруг столпились все члены команды и молча ждали. Закончив читать, Робинсон с негодованием смял письмо.

– Плохо дело, джентльмены. И самое плохое, что нам не оставили выбора.

– А что там такое, сэр?

– Эти паркетные шаркуны хотят сделать из нас троянского коня и отправить на Тринидад, чтобы черномазые там заразили всех.

– А мы?!

– Обещают, что нас возьмет на борт шлюп «Аметист», который будет сопровождать нас до Тринидада. Наша задача – подойти ночью к острову и имитировать посадку на мель в каком-нибудь безлюдном месте. После чего сделать так, чтобы черномазые смогли самостоятельно выбраться из трюма и удрать на берег. А самим перед этим сесть в шлюпку и уйти к «Аметисту», который будет ждать нас мористее.