355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Лукьяненко » Космическая фантастика, или Космос будет нашим! (антология 2008) » Текст книги (страница 20)
Космическая фантастика, или Космос будет нашим! (антология 2008)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 07:23

Текст книги "Космическая фантастика, или Космос будет нашим! (антология 2008)"


Автор книги: Сергей Лукьяненко


Соавторы: Аркадий и Борис Стругацкие,Святослав Логинов,Олег Дивов,Александр Громов,Алексей Бессонов,Юлий Буркин,Вячеслав Рыбаков,Антон Первушин,Владимир Михайлов,Андрей Балабуха
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Думал, тут-то и дуэли конец. Ничего подобного: тут же из малого правительственного арсенала – есть у них такой, специально для личных нужд членов правительства – появляются два миномета и ящик с минами. Служители мигом проверили прицелы, со стволов смазку сняли. С таким оружием хоть сейчас в бой.

Вебер еще на что-то надеется, время тянет. У меня, говорит, секунданта нет, и желаю именно землянина. Землян же всего двое: Банан на сателлите да я в кутузке. Связались с Бананом, а он, уразумевши, отвечает: как командир корабля не имею права покинуть судно, не оставив взамен себя старшего помощника, а старпом, по слухам, отдыхает на нарах. Свита министра пересмеивается, тоже поняла, что дипломат почем зря резину тянет. Нечего делать, поскрипел Людвиг – Люций зубами и дал команду меня выпустить. А я, как узнал причину, совсем веселый сделался, интересно мне стало посмотреть, как господин посланник управится с минометом. Я только объяснил ему на пальцах, каким концом мину в ствол совать и как брать цель в «вилку», – он и тому рад был.

Отмерили мы с секундантом министра дистанцию в пределах прямой видимости, около километра примерно. Тот парень предлагает условия: по три мины на ствол, стрельба по готовности. «А если все три промаха? – интересуюсь. – Тогда еще по три мины?» Того аж передернуло от глупого вопроса: какой еще промах, когда ПО ТРИ МИНЫ!

Веселое, думаю, занятие предстоит господину посланнику… Ну ладно. Развели мы противников по позициям, сами отошли подальше. Мне в руки бинокль сунули, наблюдаю. Секундант министра красную ракету пустил: можно начинать.

Нет, ребята, больше мне не наливайте. Одна бутылка стоеросовки для меня предел… Нет, не пьян, а после второй контузии пить много не могу: припадки начинаются. Да и нельзя мне сегодня напиваться…

В бинокль вижу: министр не спешит, ждет чего-то. Ну раз ждешь, так и получи, верно? Вебер же красный, как прыщ, хватает мину, пару секунд соображает, что с нею делать, ну и опускает ее в ствол. К счастью, вовремя догадался голову убрать – интересно ему, видите ли, стало, как мина себя в стволе поведет…

Бабахнуло. Вижу: Вебер за уши схватился. Я нарочно его не предупредил, что звук будет серьезный, потому что из-за тюрьмы зол на него был. А теперь вроде даже пожалел беднягу. Ка-ак его!..

Мина с большим перелетом ушла. Вот теперь, думаю, министр ответит… Ничего подобного! Присел на корточки возле своего миномета, нехотя так и даже вроде бы с ленцой прицел выверяет, а стрелять и не думает. Ну, его дело… Наш Людвиг – Люций тоже подкрутил прицел – и шарах второй миной! Не поверите: я за него даже болеть начал, потому что хоть и индюк он, а свой.

Опять перелет. Да что же это за дурак, думаю, – с двух выстрелов цель в «вилку» не взять!

И опять министр не отвечает. Послюнил палец, ветер попробовал, а на разрыв позади себя – ноль внимания. Даже не вздрогнул. А секундант его доволен до невозможности.

Третья мина. Вебер уже паникует, но взял себя в руки: прикинул что-то, выставил прицел с особой тщательностью и – на тебе, супостат, третий гостинец! Я уже было решил, что он попадет, честное слово!

На этот раз недолет, хотя и небольшой. На господина министра мелкие камешки посыпались. Отряхнул он костюм и рукой машет: к барьеру, мол.

Не хотел бы я в ту минуту оказаться на месте Вебера! У него как бы раздвоение личности произошло: ноги дергаются – бежать хотят, а голова, хоть и оглушенная, понимает: нельзя. И спесь не велит, и побежишь – скандал на всю Галактику, карьере полный абзац, потому как выставят его отсюда за бесчестное поведение в два счета. Оцепенел господин посланник, обхватил руками ствол миномета, будто придушить его собрался, зажмурился, ждет…

Недолго ему пришлось ждать. Мне в бинокль показалось, что министр без портфеля, прежде чем опустить мину в ствол, усмехнулся по-доброму, как взрослый перед малышом… А впрочем, не уверен, может, это мне показалось и не усмехался он вовсе… В мой-то адрес потом никто никогда не усмехался, слово даю.

У меня душа упала: конец Веберу! Если первой или второй миной его не накроет, то уж третьей наверняка… Плохо же я о местных думал! Вдруг шмяк! – господин посланник с ног долой и пятки врозь. Без всякого взрыва. Только отскочило что-то от головы Вебера, как резиновый мяч. Я даже окуляры протер: что за притча?

Гости аплодируют, министр без портфеля раскланивается, его секундант от смеха за живот держится. Я что есть ног бегу к Веберу и вижу: жив. На черепе круглый след от удара, но ничего фатального, максимум легкое сотрясение. Чем же это его?..

Поискал вокруг в траве, и тут меня самого дурацкий смех разобрал. Вот она мина, на вид как настоящая – но РЕЗИНОВАЯ! Без БЧ. Видно, в местных традициях так шутить над напыщенными индюками с иных планет. Редкое удовольствие. Над своими-то таким манером не пошутишь: где дуэли в порядке вещей, там и дуэлянты что надо. Подумать только: первой же миной – и сразу по луковке!

Кое-как привел я господина посланника в чувство. Потом не выдержал и назло Веберу подошел к министру без портфеля и поздравил его с удачным выстрелом. У дипломатов это называется хорошей миной при плохой игре. Пожали мы друг другу руки и постановили об инциденте не вспоминать, чтобы, значит, на мире и добрососедстве дуэль никак не отразилась.

Что тут скажешь? Если бы туземцы людей ели, я бы возразил, ей-ей, а если дуэли на высоком государственном уровне входят у них в число национальных традиций, пусть возражает кто другой. Хотя бы Людвиг – Люций. Пари держу, та дуэль ему очень не понравилась. А еще больше ему не понравилось, что местные, после того как он получил резинкой по тыкве, перестали держать его за серьезного человека. Во всяком случае, сажать меня снова в тюрьму они отказались наотрез, хоть он и требовал…

Короче говоря, через неделю сбежал господин посланник на первом попутном судне и на карьеру свою плюнул. Да какая может быть карьера, если премьер-министр при каждой встрече первым делом интересуется, как там его шишка, зажила ли? И в глазах у премьера веселые искорки бегают. Полное дипломатическое фиаско, сами понимаете.

А может, впоследствии и выкрутился Людвиг – Люций, как знать. Может, и карьеру спас. Не всякая субстанция в воде тонет.

Не знаю, ребята, как вам в той ситуации, а мне как-то вдруг за метрополию стало обидно. Уже на следующий день после дуэли двигаю на прием к тому самому министру без портфеля и с места в карьер: готов, мол, принять вызов за свое начальство. У вас, мол, в запасе еще две мины, так не пропадать же им. Только если они опять будут резиновыми, так и знайте: за вторичное покушение на честь Земли и землян я нанесу вам, господин министр, оскорбление действием!

Он даже крякнул от удовольствия, заверил, что мины будут настоящие, и щедрой рукой ликвидировал нашу разницу в боекомплекте. Понятно, при навыке моего противника мне все равно ничего не светило, и вот этот шрам – с того случая… Но землян местные худо-бедно начали уважать! Сначала они вообще собирались порвать с нами отношения как с недостойными и выпроводить Людвига – Люция на все четыре стороны…

А как он сбежал, то как-то само собой получилось, что с вопросами стали обращаться ко мне. Нас-то, землян, в ту пору всего двое здесь было: я да Банан на сателлите. Потом из метрополии – хлоп – личный посланник президента с поручением разобраться, принять меры по своему усмотрению и доложить.

Он и принял меры. У меня к тому времени в активе уже три дуэли было, и рейтинг мой возрос неимоверно. Поохал посланник, повздыхал, но как ни крути, а общий язык с аборигенами никто лучше меня не найдет. Потом, ясное дело, прислали одного специалиста, чтобы подучил меня дипломатическому политесу, и другого, чтобы раскумекал мне, какие есть интересы Земли в этом секторе, – а только больше не они меня, а я их учил местной специфике, особенно первого. Темный народ, неразвитый.

Что?.. А вы думали, с кем разговариваете? Ох, парни, у меня от вас швы разойдутся… Ну да, я и есть посланник Земли на этой планете, а скоро стану чрезвычайным и полномочным послом, это уже решено. Банан с тех пор один летает, встретите его – передавайте привет… Не верите? Ну и не надо, я не настаиваю, а только вот какое дело, ребята: через час у меня дуэль с министром юстиции, он на меня вчера косо посмотрел… Думаете, я тут от нечего делать лясы точу под стоеросовку? Мне секундант нужен, а лучше два и хорошо бы земляне. Если опоздаете на корабль, то я вашему капитану записку напишу, он вам еще благодарность объявит… Ну как, согласны?


ГЕННАДИЙ ПРАШКЕВИЧ
Анграв-VI

Геннадий Прашкевич родился 16 марта 1941 года. Окончил Томский университет с дипломом геолога. Работал кондуктором грузовых поездов, электросварщиком, плотником, столяром. Затем – Институт геологии и геофизики АН СССР (Новосибирск, 1959–1965) – лаборатория палеонтологии палеозоя, Сахалинский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР (1965–1971, Южно-Сахалинск), Западно-Сибирское книжное издательство (Новосибирск, 1971–1983). Издательство вынужден был покинуть в связи с цензурным запретом книги «Великий Краббен». Участвовал в различных геологических и палеонтологических экспедициях (Урал, Кузбасс, Горная Шория, Якутия, Дальний Восток, Камчатка), работал в лаборатории вулканологии Сахалинского комплексного НИИ, в 1990-х годах возглавил литературный журнал «Проза Сибири». Как писатель-фантаст Геннадий Прашкевич дебютировал в 1957 году рассказом «Остров Туманов». Профессиональный писатель, член Союза писателей СССР (с 1982 года), член Союза писателей России (с 1992 года), член Нью-Йоркского клуба русских писателей (с 1997 года), член Международного ПЕН-клуба (с 2002 года). Член жюри Всероссийской литературной «АБС-премии», жюри Всероссийской литературной премии «Аэлита». Член редколлегии журналов «Уральский следопыт» (Екатеринбург), «День и ночь» (Красноярск). Лауреат премий «Аэлита», «Сигма-F», «Бронзовая улитка», «Странник», «Рос-кон», «Портал», обладатель ордена «Рыцарь фантастики». Автор стихотворных, детективных и исторических произведений, очерков о поэтах и ученых, мемуаристики; перевел и издал книгу корейского поэта Ким Цын Сона и антологию болгарской лирики «Поэзия меридиана роз». В 2007 году удостоен звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».

***

Человек не должен терпеть того,

чего он боится.

Г.К.Честертон
1

Спускаясь по пандусу космобота, доставившего меня с «Цереры», я еще издали увидел под прозрачным козырьком навеса невысокого человека в светлых сандалиях и в непомерно длинном плаще. Влажная духота заставила даже меня расстегнуть воротничок мундира, но человек в плаще, кажется, не обращал на духоту никакого внимания. Похоже, его больше заботил вполне возможный и скорый ливень.

Это Лин, решил я.

Полгода назад в Управлении мне сказали: Управлению нужен активный и знающий человек, Аллофс. Нам нужен активный и знающий человек с непредвзятым мнением, не склонный к внешнему проявлению чувств и постоянно ищущий. Подтекст: ты, Аллофс, тут изрядно надоел нам на Земле своей дотошностью. Отправишься на планету Несс, Аллофс, сказали мне в Управлении, есть такая морская планета. Не самая, наверное, лучшая, зато самая удобная из всех, которые претендуют на роль будущей Большой Базы. Для выхода в Дальний Космос землянам необходима подобная база. Вопрос о ее местонахождении в принципе решен. Правда, только в принципе. На планете Несс обнаружены некоторые сложности, а специалист по сложностям у нас ты. Подтекст: нам хочется отдохнуть от тебя, Аллофс. Голос и Воронка – вот эти сложности. Именно на них и следует обратить особое внимание, Аллофс. На планете Несс тебе всегда поможет Лин, он главный разработчик Большой Базы, к тому же родился и вырос на Несс. Времени у тебя в обрез, постарайся уложиться к возвращению «Цереры», иначе просидишь на Несс лишних полгода. Лин обеспечит тебе условия для работы и надежную связь с Землей, Аллофс. Только помни, что связь хотя и надежная, но не постоянная. Сам знаешь, пятиминутный сеанс стоит всей твоей командировки.

Я кивнул.

Полномочия…

Ответственность…

Без Большой Базы, Аллофс, мы как хромой с биноклем: видим далеко, а допрыгать до цели не можем. Твоя виза на документах, Аллофс, чрезвычайно важна. Если ты убедишься, что выводы Лина и его сотрудников верны, мы получаем Большую Базу, а Несс входит в кольцо развитых миров. Будь внимателен, от тебя зависит теперь многое.

Я кивнул.

А теперь спускался по пандусу, и Лин приветливо протягивал навстречу маленькие руки. Его желтоватое лицо с резкими скулами казалось выточенным из старой кости, и все равно казалось невероятно подвижным: одна улыбка сменяла другую, как фазы луны. И он не скрывал любопытства, что вполне объяснимо: инспектор Управления не каждый день появляется в таких заброшенных уголках.

Серо-стальной мундир, высокие башмаки на толстой подошве, – пожалуй, на Несс я буду бросаться в глаза. К тому же я оказался чуть не на две головы выше Лина.

– Вы Отто Аллофс! – Лин произнес мое имя чуть ли не с торжеством.

Он даже оглянулся, хотя на площадке никого не было.

– Планета Несс приветствует нового друга. Мы ведь друзья, Аллофс?

Я с трудом уклонился от его объятий.

– Я уверен, что мы подружимся. Я уверен, что мы подружимся очень скоро. Большое дело сближает, Аллофс.

– Инспектор Аллофс, – сухо поправил я.

– Вот именно. – Моя поправка ничуть не смутила Лина. – Вы попали на Несс не в самое худшее время, поскольку только что закончился сезон ливней. До возвращения «Цереры» вы вполне сможете увидеть Деяниру, Южный архипелаг, Морской водопад…

– … Воронку, – сухо продолжил я.

Лин изумленно хмыкнул:

– Разумеется, и Воронку… Воронку, может, прежде всего! В некотором смысле, Аллофс, вы будете решать ее судьбу.

Похоже, Лин вообще не собирался обращаться ко мне по форме.

– Несс – провинция, Аллофс, не будем скрывать этого. Но любая провинция имеет свои особенности. Клянусь Несс – лучшая из провинций. И она заслуживает гораздо большего, Аллофс.

– Инспектор Аллофс, – сухо и терпеливо поправил я, но Лин опять не обратил внимания на мою поправку.

2

Пока машина разворачивалась на поле космопорта, способного принимать только боты, я успел рассмотреть мрачную громаду хребта Ю, отгородившего долину от океана. Вершины тонули в пелене сплошных белых облаков, наглухо затянувших небо, наглухо закрывших звезду Толиман, сестру нашего Солнца. Пусть далекую, пусть очень даже далекую, но сестру.

Серый, томительный, душный день.

От каждого камня, от каждой скалы, от каждого метра темной стиалитовой дороги, рассекающей каменистую долину, несло жаром.

– Здесь всегда так?

– Мы все исправим! – Лин торжествующе улыбнулся. – Мы переделаем всю планету. Деянира – небольшой город, но мы сделаем ее столицей! Ведь так?

– Возможно.

– Не «возможно», а – так! Именно так, Аллофс! Мне можно верить, – сообщил Лин доверительно. – Мы ведь не случайно пригласили вас.

Лин явно лукавил.

Не думаю, что они приглашали кого-то конкретно. Они приглашали просто инспектора Управления.

– Мы наслышаны о вас, Аллофс. Мы знаем, что вы уже немало работали в Космосе. Например, на спутниках Юпитера. Я ведь не ошибаюсь? На Европе, например.

Кажется, они действительно кое-что обо мне знали.

– Мы все тут изменим, Аллофс.

– Инспектор Аллофс.

– Вот именно. – Лин засмеялся. – Мы все тут изменим. Я всегда считал Несс планетой будущего. Мы забудем о Воронке, мы навсегда забудем о Голосе. Мы построим такой мир, которым по-настоящему можно будет гордиться. Мы станем законным звеном целой цепи миров. Правда, Аллофс?

Обернувшись, он одарил меня целой серией ослепительных улыбок. Его и без того узкие глаза превратились совсем в щелочки, на желтоватых щеках обозначились круглые ямки.

– Впрочем, к делу.

Лин улыбнулся:

– Каждый человек извне, тем более официальный представитель Земли, вызывает на Несс вполне понятный интерес. С вами многие хотели бы увидеться, Аллофс. Чтобы облегчить вам работу, мы составили предварительный список. Суньте руку в карман кресла.

Я сунул.

Пластиковый листок.

На Несс все еще пользовались печатью. Каждая буква, каждый знак – отдельно. От пластикового листка пахнуло чем-то старомодным и трогательным.

– Встречи обязательны? – Даже на первый взгляд список выглядел длинновато.

– Вовсе нет. – Лин опять выдал серию ослепительных улыбок. – На всех у вас просто не хватит времени. Побеседуйте с нужными специалистами. Этого достаточно. Остальные на ваше усмотрение.

Я кивнул.

Имена в списке ни о чем мне не говорили.

Я просмотрел краткий комментарий.

Сотрудники гравислужб, расчетчики, геофизики, строители, океанографы, члены Совета…

Просматривая комментарий, я умудрялся следить краем глаза за однообразным пейзажем, тянущемся вдоль ровной дороги. Ни одного живого пятна, ни дерева, ни травинки. Зажатая отрогами хребта долина выглядела мертвой.

Впрочем, она и была мертвой.

Ледяные, укутанные облаками вершины.

Я невольно повел плечом. В свое время я успел насмотреться на льды.

Но к черту Европу, если даже это спутник Юпитера!

Сотрудники полицейского управления, палеонтологи, психиатры, сотрудники контрольных постов, транспортники…

Даже обязательный список оказался не краток.

Интересно, как Лин собирается доставлять этих людей в Деяниру?

Несс – планета морская, колонисты разбросаны по разным мелким архипелагам.

Уединенные высокие острова, до блеска облизанные чудовищными приливами, порождаемыми сразу тремя лунами Несс. Кое-где рощицы каламитов. Понятно, на Несс своя таксономия. Каламиты – это жаргон, чисто бытовое обозначение. Так эти растения прозвали по некоторому их сходству с первобытными растениями Земли, покрывавшими сушу много миллионов лет назад.

Дело не в названии.

Я знал, каламиты – это жизнь.

Пусть примитивная, но жизнь, а Положение о Космосе не позволяет людям вторгаться в неземную жизнь активно. Вот почему Деянира, единственный город планеты, упрятана в мертвой долине. Каламиты сами по себе не могут перебраться через хребет Ю, летающим рыбам его тоже не одолеть – в Деянире люди могут чувствовать себя свободно. Здесь и Большая База не нанесет никакого вреда местной жизни.

– Половина списка не прокомментирована, – заметил я, просмотрев листок.

– Правильно! – Лин, обернувшись, поощрил меня за сообразительность одной из лучших своих улыбок. – Мы никому не могли отказать в возможности встретиться с вами. В конце концов, решать все равно вам, Аллофс.

– Лейстер, Мумин и Хан. Кто это?

– Артисты цирка, – широко улыбнулся Лин.

– Они имеют какое-нибудь отношение к Воронке?

– Вряд ли. – Лин улыбнулся. – Но они могли слышать Голос.

– Доктор Алемао.

– Экзобиолог. – Лин обернулся. – Интересуется всеми формами земной и внеземной жизни, даже, наверное, такими редкими и экзотичными, как инспектор Управления.

Я не поддержал тон, предложенный Лином.

– Какое отношение имеет доктор Алемао к Большой Базе?

– Думаю, никакого. – Лин был в восторге. – Но поговорить с новым человеком всегда полезно. Сами увидите.

– Оставим артистов цирка и доктора Алемао в резерве, – пробормотал я. – Я плохо разбираюсь в их проблемах.

Лин лучезарно улыбнулся. Лин поощрительно кивнул.

– Зоран Вулич, художник. Что нужно художнику от инспектора Управления?

– Что вы хотите? – улыбнулся Лин. – «Цирцея» приходит на Несс два раза в год. Мы живем на отшибе. Каждому хочется увидеть человека с Земли. Почему бы и вам не познакомиться с работами Вулича?

– Они имеют отношение к Воронке?

– Если говорить серьезно, – Лин улыбнулся, – у нас нет ничего, что не имело бы отношения к Воронке.

– Бетт Юрген, профессия не указана.

– Бетт Юрген… – Лин замялся. На секунду, но замялся, и я уловил эту заминку. – Синоптик… – Лин опять замялся: – Сейчас, кажется, без работы. Это следует уточнить. Подруга художника Оргелла, если слышали о таком.

Он вздохнул чуть ли не с облегчением:

– Не слышали? Немудрено. Мы живем далеко от Земли. Что вы там о нас знаете?

Похоже, Лин ждал ответа. Я не ответил.

– Скорее всего Бетт будет просить о помощи. Она рвется на Землю. Некоторые формальности мешают этому.

– Но при чем здесь я? – Вопрос прозвучал суше, чем следовало, но я был раздражен. – Разве такие вопросы решает не Совет?

– Конечно, Совет, Аллофс.

– Тогда избавьте меня от этого.

– Ваше право. – Лин восхищенно улыбнулся. И так же восхищенно вскинул руки над головой: – Деянира!

3

Столица Несс ничем не поражала воображения.

Типичный колониальный стиль: невысокие просторные здания, иногда с колоннадой, громоздкие башни непонятного назначения, бульвары, украшенные посадками каламитов – безлистных, голых, в шрамах от уже отпавших черенков, в сложных и нежных клубах воздушных корней.

Я с уважением вспомнил Положение о Космосе.

Если этот документ действительно позволяет оберегать даже столь непритязательные виды, значит, сами мы чего-то стоим.

– Приехали, Отти. – Лин сиял. Его дружеские чувства ко мне крепли на глазах. Он уже называл меня по имени. – Я просил не устраивать вам сегодня никаких официальных встреч. Инспектору Управления не нужна помпа, правда? – Он весело прищурился. – Прошу, Отти. У нас, конечно, не тот уют, что на Земле, но с этим придется мириться.

Насчет уюта он скромничал.

Трехкомнатный номер отеля всеми окнами выходил на далекую громаду хребта Ю, придавленную тяжелыми облаками. Спальня, гостиная, кабинет с селекторами внутренней и планетной связи, на специальной полке листы планетографических карт, даже книги, среди которых я сразу отметил три редкостных томика Ж. Лоти в ярких желтых переплетах – «Введение в природу Несс», кажется, с дополнениями.

– Тебе нравится, Отти? Я сухо кивнул.

Мне нравилось.

Но это вовсе не означало, что мы непременно должны переходить на «ты». Мне хотелось остаться одному – ионный душ, чашка кофе…

– Вот, Отти, то, что мы должны оставить потомкам. Пожалуй, впервые несколько театральная торжественность

Лина показалась мне более или менее уместной: всю заднюю стену кабинета занимал вид будущего космопорта.

Большая База.

Летное поле выглядело приподнятым над долиной, даже хребет Ю как бы потерял значительность.

– Когда мы ехали, хребет казался мне выше.

– И ты не ошибся, Отти! – поздравил меня Лин. – Мы перекроем Воронку стиалитовым куполом, а сверху набросим грунтовую подушку, метров триста, не меньше. На это уйдет часть хребта. Неплохо придумано? – Лин сиял. – Это не просто космопорт, Отти. Это наше будущее. Нельзя топтаться на месте, застой ведет к деградации.

Он странно взглянул на меня:

– Об этом следует помнить и землянам.

Вид будущего космопорта привел Лина в какое-то необычное состояние.

Я молчал, выжидая: сам он вынырнет из эйфории или ему придется помочь?

Он вынырнул сам.

– Связь с Землей жестко контролируется диспетчером, но для вас, Отти, выделен специальный канал. Не думайте о расходах. Вы работаете не только на Несс, вы работаете на все человечество.

Будто подтверждая сказанное Лином, экран внутренней связи вспыхнул.

Мы одновременно повернулись к экрану, но никого на нем не увидели. Если кто-то сейчас и смотрел на нас, то делал он это, оставаясь вне нашего поля зрения. Я перевел удивленный взгляд на Лина.

– О вашем появлении уже знают, Отти. Вы популярны.

Я хотел сухо заметить, что это не повод для того, чтобы на меня, как на редкостное животное, взирал каждый, кому этого захочется, но резкий женский голос остановил меня:

– Дело не в популярности.

Голос прозвучал действительно резко. Но сама женщина так и не появилась на экране, поразительная бестактность.

– Дело не в популярности. Просто мне больше не к кому обратиться, инспектор.

– Не понимаю, – сказал я, пожав плечами. – На планете Несс существует Совет. Я не знаю, в чем заключается суть вашей просьбы, но Совет для того и создан, чтобы решать местные проблемы.

Женский голос ответил чуть ли не презрительно:

– Я обращалась в Совет. Лин это знает. Скоро он выскажет вам свою точку зрения на внутренние проблемы Несс, поэтому-то я и обращаюсь к вам с просьбой – как убедительно ни прозвучат аргументы, приводимые Лином, выслушайте и другую сторону.

– Другую сторону? – не понял я.

– Вот именно, инспектор. Другую. На Несс есть люди, не разделяющие взглядов членов Совета. И таких людей на Несс больше, чем думает Лин. Спросите его, инспектор, почему выслан на Землю художник Оргелл, да еще в сопровождении полицейского? Если ответ вас удивит, не поленитесь найти меня. Мое имя Бетт Юрген. Я подала заявку на встречу с вами, но не уверена, что она будет удовлетворена.

Экран погас.

Лин, улыбаясь, развел руками:

– На земле бы такое выглядело верхом бестактности, верно, Отти?

– Инспектор Аллофс, – сухо поправил я.

– Вот именно! – Лина ничто не могло смутить. – К сожалению, Несс находится на обочине. Мы вдали от главных дорог космоса, отсюда наша провинциальность. Будущее Несс – Большая База. Только тогда планета активно включится в общую жизнь. Ничто не действует на мораль так вдохновляюще, как ощущение подлинной общности. У человека, оторванного от себе подобных, меняется мировоззрение. У него меняются привычки. У него меняются даже голос и походка.

Я не хотел слушать разглагольствований Лина.

– Кто этот Оргелл? Я правильно понял Бетт Юрген: этот художник выслан с планеты Несс?

– Совершенно правильно, Отти! – Лин шумно и откровенно радовался логике моих умозаключений. – Этот человек действительно выслан на Землю.

– В сопровождении полицейского?

– В сопровождении полицейского.

– Но почему? Лин помедлил.

Впервые он ответил мне без улыбки:

– Он выслан за то, что не подчинялся решениям Совета.

– В чем выражалось неподчинение Оргелла решениям Совета?

– Видите ли, инспектор… Этот Оргелл… Он ходил к Воронке…

– За это высылают?

Несколько мгновений Лин молчал, потом улыбнулся.

Это была великолепная и бесконечная улыбка.

Она, эта великолепная и бесконечная улыбка, все ширилась, ширилась, глаза Лина совсем сузились, на желтоватых щеках проступили ямочки – ну прямо не человек, а пересахаренный пудинг. Я был уверен, что он отделается очередной дежурной шуткой, но Лин, не убирая с лица улыбки, ответил:

– Да, Отти, иногда.

И добавил, не сводя с меня взгляда:

– Тех, кто остался в живых.

4

Я поужинал прямо в номере, решив не спускаться в ресторан, где новый человек, конечно, не мог не вызвать повышенного интереса.

Когда на столе появился кофе (автоматика работала на редкость эффективно), я догадался включить канал С.

И не ошибся.

Новости Несс, несомненно, касались и моей персоны.

ОЗНАЧАЕТ ЛИ ПРИБЫТИЕ ИНСПЕКТОРА АЛЛОФСА ОКОНЧАНИЕ ДИСКУССИЙ В СОВЕТЕ?

Я так не думал.

ВЕЕРНЫЕ ЛИВНИ НАД ЮЖНЫМ АРХИПЕЛАГОМ.

В СИЛАХ ЛИ ДЕЯНИРА КОМПЕНСИРОВАТЬ УБЫТКИ?

ОЗНАЧАЕТ ЛИ ПОЯВЛЕНИЕ НА ПЛАНЕТЕ НЕСС ИНСПЕКТОРА УПРАВЛЕНИЯ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНУЮ ПОМОЩЬ СО СТОРОНЫ ЗЕМЛЯН?

Я так не думал.

ЕСЛИ ПЛАНЕТА НЕСС ОПЛАЧИВАЕТ ВОЯЖ ИНСПЕКТОРА АЛЛОФСА, ПОЧЕМУ БЫ ИНСПЕКТОРУ АЛЛОФСУ НЕ СМЕНИТЬ БАШМАКИ?

Я усмехнулся.

Намек был достаточно прозрачен.

Каждая служба плодит свои мифы.

Один из мифов Управления: где бы ни находился действительный инспектор Управления, он всегда должен ступать по Земле. Многие впрямь считают, что толстые подошвы форменных инспекторских башмаков заполнены изнутри земным грунтом.

СЧИТАЕТ ЛИ ИНСПЕКТОР АЛЛОФС, ЧТО ПЛАНЕТА НЕСС ДОСТОЙНА ВОЙТИ В ЦЕПЬ РАЗВИТЫХ МИРОВ?

А почему нет?

Отключив связь, я, не торопясь, принял душ.

Потом подошел к окну, чтобы задернуть портьеру.

Смеркалось.

С удивлением я обнаружил, что окно распахнуто и я уже несколько часов обхожусь без кондиционера. На Земле я столько бы не выдержал.

Кажется, подумал я, колонистам есть смысл бороться за планету с такой атмосферой.

Где-то далеко, возможно на подошве хребта Ю, медленно ходил вправо-влево длинный и узкий луч прожектора. Время от времени он поднимался и вставал вертикально. Тогда свет, отраженный от облаков, сгущался в волшебный туманный шар. Свет ни одной из трех лун Несс пока не пробился сквозь тяжелый облачный покров, зато влажная духота дня сменилась прохладой.

Над Европой, вспомнил я, не было облаков.

Только чудовищная сфера Юпитера да оранжевый глаз Большого пятна.

С каким отчаянием смотрел на меня гляциолог Бент С. в переходе научно-исследовательской станции! Единственный человек, которому грозила официальная высылка с Европы! Никто этого не хотел, тем более сам Бент С. Но я был поставлен перед необходимостью. В некотором смысле Бента С. погубила давняя научная теория: теплопроводность льда невысока, под его массами вполне может консервироваться тепло еще не полностью остывших недр Европы, а значит, есть смысл поискать простейшую жизнь там, где льды находятся в жидкой фазе.

Почему погубила?

Да потому что Бент С. нашел воду на Европе.

Не жизнь, но воду. Правда, и ему, и его напарнику находка обошлась слишком дорого.

Почему я это вспомнил?

Я всматривался в ночную мглу.

Там, во мгле, плясало уже несколько прожекторных лучей.

Что они ищут?

«Спросите его, инспектор, почему выслан на Землю художник Оргелл?»

Что-то в этом вопросе меня раздражало.

Правда, Лин не скрывал: этот Оргелл зачем-то ходил к Воронке. И ходил без официального разрешения. Ходил, невзирая на то, что на подобные прогулки давно наложен официальный запрет.

«За это высылают?» – «Да, иногда… Тех, кто остался в живых…»

Ну да, усмехнулся я.

Нет смысла высылать мертвецов.

Жаль, что Управление столь часто бросает инспекторов на задания, не информируя о предстоящих делах подробно. С точки зрения Управления, это якобы помогает вырабатывать непредвзятость.

С каким отчаянием смотрел на меня Бент С, опять вспомнил я.

Его напарник, гляциолог Уве Хорст, погиб.

Если честно, им обоим не повезло: Уве Хорст потерял жизнь, Бент С. рисковал потерять будущее. Но Бент С. хотя бы остался жив, а Уве Хорст уже ни на что не мог рассчитывать. Он погиб. Он уже был выслан неизвестно куда. Его уже никогда не будет.

Никогда.

Что значит – никогда?

Я невольно новел плечом.

Я не любил вспоминать о случившемся на Европе. Никогда это и есть никогда, сказал я себе. Если ты погиб, тебя уже никогда не будет.

Что значит – погиб?

Странный вопрос.

Тебя растерло в пыль ледяной лавиной или размазало взрывом по базальтовой стене, ты сгорел в смердящем костре разбившейся реактивной машины или вывалился из лопнувшего скафандра в пространство. У тебя остановилось дыхание, раскрошились ребра, ты потерял ноги, ты истек кровью, тебя больше нет. Вот все это и есть – погиб. Ты исчезаешь, физически исчезаешь из мира, чтобы уже никогда и никуда не вернуться.

Я отчетливо увидел перед собой отвесные стены ледяных ущелий Европы.

Тысячи радуг, мириады слепящих цветных зайчиков – на Европе оптику часто приходилось затемнять. Ни хребтов, ни гребней, ни метеоритных кратеров, ни просто всхолмлений – Европа идеально отшлифована. Она как бильярдный шар, только трещины бесчисленных ущелий оживляют ее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю