Текст книги "Печать Сумрака"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Иван Кузнецов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Холодный ветер, стягивающий кожу неприятный зуд, рваные края горловины… И рвущийся мне навстречу туман, способный поглотить Марево Трансильвании.

Глава 3
Антон. Светлый

Поезд назывался «Жигули», и это как бы намекало.

– Вот и компания собралась! – бурно обрадовались в купе, едва я приоткрыл дверь. Справа за столиком сидел пожилой плотненький коротко стриженный дядька – явно бывший военный. Напротив него тоже не юный, но наоборот – худощавый и патлатый, обычно люди под полтинник такую шевелюру не носят. Может, музыкант? Третий сосед приплясывал в узком проходе между койками, натягивая треники, – молодой, лет двадцати пяти, а то и моложе. В очках, очень интеллигентный – студент, что ли?

На столике стояло девять бутылок пива «Жигулевское».

– Вечер добрый, – сказал я, дождался, пока молодой наденет штаны и усядется, после чего достал из сумки три свои бутылки пива, полпалки колбасы и пакет нарезанного хлеба. Подумал секунду и добавил к натюрморту классического сушеного леща.

– Наш человек! – радостно воскликнул «военный». – Вот повезло – никаких старушек, никаких детишек, никаких милых дам. Милые дамы хороши, детей мы любим, стариков уважаем, но сейчас… Женщина – враг чего?

– Преферанса, – сказал «студент».

– Человека? – предположил «музыкант».

– Пива! – ответил «военный». – В первую очередь – пива!

Я комментировать не стал, забросил сумку на свою верхнюю полку, присел.

– Переодеваться не станете? – полюбопытствовал «военный».

– Да нет, я так…

– А зря, зря! – покачал головой «военный». – Человеку, чтобы ощущать себя в уюте, отдохнуть, обязательно надо отгородиться от окружающего мира. И проще всего это сделать, сменив одежду!

– Да вы философ, – заметил я.

– Строитель. Но это очень философская профессия… – Несостоявшийся «военный» стал нарезать колбасу. – Никто не против, верно?

Возражений не было. Похоже, трое моих попутчиков именно так и предпочитали ездить в поезде – выпивая и закусывая.

– Водку не пить! – строго заметила проводница, проходя мимо купе. – У нас милицейское сопровождение, ходят, проверяют!

– Да какая водка, один лимонад! – возмутился «музыкант».

– Знаю я вас…

Поезд тронулся синхронно с первым глотком. Пиво оказалось плохоньким, но озвучивать этот печальный и загодя понятный факт никто не стал.

– А теперь можно и познакомиться, – решил «военный», утирая пиво с усов. – Аркадий, строитель.

– Иннокентий, преподаватель, – уклончиво сообщил «музыкант».

– Алексей, аспирант, – сказал «студент».

– Антон, волшебник, – с улыбкой сообщил я.

Мне тоже улыбнулись в ответ.

Люди – они такие… никогда не верят, когда пытаешься с ними говорить по-честному.

* * *

Я забрался на свою полку, выпив бутылку пива. Нет, я бы выпил и две, и три – но не в поезде же. Так что, извинившись, я лег на полку и закрыл глаза. Поспать, конечно, не удастся – если не накладывать на самого себя Морфей, что, на мой взгляд, абсолютная глупость и пошлость. Внизу будут болтать до полуночи, потом бегать в туалет по причине переизбытка выпитого… А скорее всего кто-то, и я даже подозреваю, что этого кого-то зовут Аркадием, достанет бутылку водки – и понесется…

– Китайцы молодцы! – горячился внизу Алексей. – Все, теперь космос их будет! Запустили первого тыквонавта – начнут тысячами пускать! А мы… даже старую подлодку на металлолом оттащить не можем…

– Все потому, что нету решимости! – отвечал Иннокентий. – Настойчивости в достижении цели!

– Да уж хватит этой настойчивости, сколько народу ради амбиций государственных положили! – неожиданно возразил Аркадий. Вот уж не ожидал, что он будет противником «твердой руки». – Пусть теперь китайцы дурака валяют, а мы поживем. Президент – молодец, понимает, что народу стабильность нужна…

Интересно, если я прекращу пьянку магическим образом – это воздействие Светлое или Темное? С одной стороны – вмешался в людской отдых. С другой – берегу людям здоровье.

Сложный вопрос. Можно трактовать и так и этак. Значит – вмешательство нейтральное, уведомлять я никого о нем не должен.

– Я за него на будущий год проголосую! – сказал Иннокентий. – Молодец мужик. Государственник! И олигархам укорот дал, и страну встряхнул…

– Согласен! – заявил Аркадий.

– Я бы и третий раз за него проголосовал, – верноподданнически сообщил аспирант.

– Третий раз нельзя, Конституция не позволяет, – вздохнул преподаватель.

Из любопытства я прокинул вероятность такого события. Результат обескуражил. Мало того что третий срок нынешнего президента был неизбежен, как восход солнца, так вообще создавалось впечатление, что из властного поля он не исчезнет никогда. Он, можно сказать, мерцал в линиях вероятности путеводной звездой.

Я хмыкнул, но пытаться разбираться в ситуации не стал. Это все человеческое. Президенты, генсеки, цари… Для людей – полновластные хозяева жизни и смерти. Для нас – секундные тени, мелькающие на периферии бытия.

Пройдет сто лет, и я даже не вспомню, кто был президентом в России после Ельцина. Хоть три срока он отсидит, хоть четыре. Да и Ельцина не вспомню без напряжения памяти.

У нас свои проблемы, свои авторитеты и свои герои…

– Совершенно случайно у меня есть бутылочка… – подал голос Аркадий.

– Спать пора, – сказал я негромко. Думаю, в стуке колес меня даже не услышали.

А вот легкий толчок Силы ощутили.

Наступила тишина.

– Давайте приберемся, что ли? – предложил Иннокентий. – И спать…

Через минуту щелкнул выключатель, и в купе повисла долгожданная тишина. За окном мелькали редкие проблески света, в которых сверкали струи дождя. Лило нынче как из ведра.

Не хочу я ехать в Самару.

Но надо.

* * *

Гесер вызвал меня сегодня днем, после обеда, когда я уже поглядывал на часы и размышлял, не уйти ли с работы пораньше.

– Антон, тебе придется поехать в командировку, – сообщил он, едва я вошел. – В Самару.

– Можно задать вопрос? – Я присел напротив шефа.

– Можно, – кивнул Гесер. – Потому что там нужен Высший маг. Но вряд ли ситуация потребует вмешательства меня или Ольги. Так что остаетесь ты и Светлана. Но Светлана не в штате… хотя я могу лишь попробовать привлечь ее для разовой акции… надо?

Я махнул рукой:

– Понятно. Что там стряслось?

Гесер на мгновение задумался, и это уже было интересно. Что же он, позвал меня, до конца не представляя ситуацию?

– На первый взгляд ничего особенного. Ночной и Дневной Дозоры слегка поцапались из-за одного паренька. Зовут – Алексей, определился в итоге Светлым, звезд с неба не хватает, потенциал невысок.

– Серьезно поцапались?

– Без смертоубийств, – серьезно ответил Гесер. – В общем, не стоило бы и огород городить, но есть в происходящем одна странность… – Он запнулся. – Нет, две… точнее, три.

Я приготовился слушать. Изначально Гесер, похоже, был готов отправить меня в Самару без всякой информации (водилось за ним такое – «в целях непредвзятости впечатлений»), но передумал.

– Итак, первая странность, – сказал Гесер. – В Дневном Дозоре Самары есть такой маг… Юрий.

– Руководитель?

– Нет, с некоторых пор – заместитель. – Гесер хмыкнул. – Пусть это тебя не обманывает, его начальник – ничтожество. Главную скрипку играет Юрий. А он, между прочим, хоть и числится на первом уровне, но потенциально – Высший. И очень сам себе на уме… – Он поморщился, видимо, что-то вспоминая. – Я бы ему палец в рот не положил, Антон.

– Я тоже не буду, – пообещал я.

– Так вот, этот Юрий крайне заинтересовался Алексеем. А он попусту времени не тратит, поверь.

– Может, отвлекающий маневр? – спросил я.

Гесер пожал плечами, но кислое лицо четко показало все, что он думает об этой версии.

– Второе, – продолжил Гесер. – Там случилась какая-то заварушка, в которой участвовали Алексей и Юрий. Большая магическая заварушка в Сумраке. В ходе ее Юрий применил Марево Трансильвании.

– Против кого? – уточнил я.

– Против неустановленного… э… объекта, – сказал Гесер.

И выжидательно уставился на меня.

Я подумал.

– Раз вы говорите про «объект», то не знаете, Темный это был или Светлый, – сказал я. Гесер молчал. – А раз не сказали просто «Иной» – то не уверены, что это вообще было человеческое существо.

Гесер едва заметно кивнул.

– Но это же… сказки? – произнес я.

Гесер пожал плечами. Чего-то он еще ждал. И я понял.

– Марево не сработало?

– Да. С кем бы Юрий ни сражался, он… или она, или оно – ушло.

– Чудесно, – сказал я. – Что третье, шеф?

– Вокруг Алексея, еще при его обнаружении, терлась какая-то Светлая Иная. Именно она навела Ночной Дозор на парня. Умеет открывать порталы.

– Первый уровень минимум, – кивнул я. – Понятно. Тогда один вопрос – кого я ищу? Непонятное нечто, с которым сражался Юрий, или таинственную Светлую? Или это одна и та же персона?

Гесер покачал головой.

– Антон, у тебя Высший уровень, но очень мало опыта. Сам понимаешь. Не стоит тебе связываться с Юрием. И с тем, с кем он сражался, – тем более. Да и эта непонятная Светлая… Не лезь к ним, Городецкий.

Я молчал, глядя на Гесера.

– Просто пообщайся с Алексеем, – сказал шеф. – Понимаю, парень молодой, провинциальный. Тебе с ним будет скучновато, а он будет открыв рот смотреть на Высшего, приехавшего из центра по его душу… Поэтому о том, кто ты и какого ранга, будет знать только начальник Ночного Дозора Евгений Евстахович.

Имя самарского главы было мне не знакомо, значит, чем-то совсем уж выдающимся он не блистал. Но судя по редкому старому отчеству, Евгений Евстахович был немолод. И значит, пусть даже не очень силен, но опытен.

– Хорошо, – сказал я. – Легенда?

– На твое усмотрение.

– Срок командировки?

Гесер поморщился.

– Я бы тебя отправил на месяц-другой, – сказал он. – Но меня Светлана съест живьем. Или твоя дочь превратит в бяку-закаляку.

Я улыбнулся.

– Зря смеешься, – сказал Гесер. – Я видел одного глупого человечка, которого маленькая девочка, Иная первого уровня – даже не Абсолютная, заметь! – превратила в бяку-закаляку. Он прожил еще несколько дней, но это было ужасное зрелище.

– И вы его не спасли? – поразился я.

– Он того не заслуживал, – спокойно ответил Гесер. – Так что я отправлю тебя в Самару на неделю максимум.

– Угу. – Я кивнул. – Здорово. Влиться незамеченным в коллектив маленького областного Дозора, неделю пудрить мозги парню седьмого уровня… Давно мечтал. Так что мне проверять-то, Борис Игнатьевич?

Гесер развел руками:

– Если бы я знал, Антон! Но я не знаю. Только чувствую – что-то там не в порядке…

Он пожевал губами, потом кивнул, будто соглашаясь со своими мыслями:

– А знаешь, вот о чем я тебя попрошу, Антон… Подготовь-ка за время командировки заключение по вопросу: достоин ли Светлый Иной Алексей Романов работать в самарском Ночном Дозоре. Или нет. Как скажешь – так и будет. И рассматривай вопрос в комплексе – его магический и физический потенциал, мораль и нравственность, авантюрность и вдумчивость… Что хочешь оценивай. Но через неделю я должен получить бумагу, где будет сказано: работать Алексею в Дозоре или нет. Все!

Если бы я мог такое предположить, я бы решил, что Гесер «прикрывает задницу», заставляет подчиненного принять решение, которое потенциально опасно.

Но вот именно в этом я заподозрил бы Гесера в последнюю очередь, сразу после того, как стал бы подозревать в воровстве лампочек в столичных подъездах.

Так что можно было гордиться – Пресветлый Гесер доверяет моему чутью.

С этой смутной гордостью я и отправился домой – радовать Светлану. Впрочем, учитывая ее способности к предвидению, она уже могла собирать мне чемоданчик. На неделю.

* * *

Евгений Евстахович оказался дядькой на удивление приятным. Может, впрочем, оттого, что я был Высшим – пусть и неоперившимся юнцом, но все-таки превосходящим его в силе?

В природе есть такой очень редкий тип людей (и Иных), которые умеют чувствовать свой предел. Это прапорщики, не лезущие в офицеры. Или майоры, не желающие становиться подполковниками. Семен, например, был как раз таким майором.

А Евгений Евстахович был полковником, который не стремился стать генералом. После десятиминутной беседы я понял, что область он держит под контролем, на жизнь не жалуется, подчиненных любит, к Темным относится сдержанно-неприязненно. Как и положено.

Мы с Евгением Евстаховичем сидели в ресторанчике при гостинице, где меня поселили. Отель был очень симпатичный, с видом на Волгу и по московским ценам – удивительно дешевый. Ресторан тоже порадовал – здесь готовили великолепный омлет. И не надо смеяться, омлет – это только на первый взгляд очень просто. На самом деле на умении его готовить проверяют поваров.

– Что сказать про Алексея? Даже и не знаю, голубчик… – Шеф самарского Дозора задумался. – Ничего необычного не вижу. И так и этак смотрел. Разве что в Сумраке он вместо синего мха словно бы какую-то пыль видит. Нашли его странно – ну, бывает… А тут с Юрием этим… такой пердимонокль вышел… Другого я бы раскрутил на откровенность. Даже шефа Дневного… ну, по-свойски… как шеф с шефом… поговорили бы. А к Юрию нет подхода. И он молчит. Но Марево Трансильвании впустую угрохал, представляете, Антон Сергеевич?

Если отжать словесную воду, ничего нового по сравнению с Гесером он мне не сказал. Масса деталей, но смысл тот же – странный молодой Иной, вокруг которого крутятся странные фигуры.

– Москвичом я вас представлять не стану, – озабоченно сказал Евгений Евстахович. – Не то чтобы у нас москвичей сильно не любили, но вот связать вас с тем Антоном, Высшим, будет проще… А нам не надо, чтобы вас опознали. Все замолчат, во фрунт вытянутся и замолчат. Вы, голубчик, будете у нас Антоном… э… Посадским. Из города… допустим… Нижнего… нет! Что-то столичное в вас есть. А давайте вы киевлянином будете? Хороший город, пусть пока и за границей…

– Пока? – удивился я.

– Ну, «уже», – усмехнулся Евгений Евстахович. – Знаете, Антон, сто лет туда-сюда учат понимать исторические тенденции. Будете киевлянином! Не очень сильным. Давайте – пятого уровня? Скажем, что вы в командировку, послали вас опыт перенимать… например, занятий с молодежью. У нас очень хорошая молодежь! И я вас вместе с Лешей, он парень-то юный, мальчишка еще совсем, отправлю в инспекционный тур. Ходить по школам, училищам, институтам… выявлять потенциальных Иных, к примеру. А? Хорошая мысль? И пользу принесете Дозору. И с Алексеем нашим пообщаетесь вволю.

Мысленно я усмехнулся. Хитер Евгений Евстахович! Конечно же, ему не хочется, чтобы всеобщим достоянием стал визит Высшего из Москвы. Хоть прямого подчинения областных Дозоров столичному и нет, но неофициально все визиты из Москвы воспринимаются именно так. Да и вообще… негоже молодежи видеть кого-то, кто сильнее непосредственного начальства.

А так – я буду все время при Алексее, задание Гесера исполню, а попутно еще и смогу пользу Самаре принести – поглядеть, нет ли Иных среди детишек. Теоретически это может делать любой Иной, даже седьмого уровня. Но фишка в том, что Высший заметит признаки Иного раньше – порой за несколько лет до того, как они станут видны всем. Значит, я смогу увести из-под носа у Темных несколько Иных.

– Прекрасная мысль, – сказал я.

* * *

Алексей был из тех славных положительных парней, которых, по мнению стариков, уже давно не существует – повывелись. Нет, наверняка были парни и девчонки, имеющие другое мнение, но в целом – просто классический Светлый, энергичный, наивный и доброжелательный.

– А как по-украински «мальчик»? – спросил он.

Мы сидели на лавочке перед зданием школы. За пределами ограды, потому что я докуривал сигарету и законопослушно не приближался к учебному заведению.

– Хлопец, – сказал я, мусоля сигарету.

– А как по-украински «девочка»? – продолжал самообразование Алексей.

Смеется он, что ли? Может, раскусил мою «киевскую легенду»?

– Дивчина, – буркнул я.

Алексей кивнул, секунду подумал и спросил:

– В Киеве богато Иных среди хлопцев и дивчин?

– Багато, – сказал я. – Инших. Серед хлопчиков и дивчаток. Старайся говорить… как бы сказать… попроще. Будто ты в деревне на завалинке. И язык сразу скатится к украинскому диалекту. Нет, не много. Как везде. Потенциал Иного обычно проявляется не в детском возрасте, а в период полового созревания, чаще всего к его окончанию. Если в этот момент они не были выявлены, то становятся малозаметными, с годами их выявить все сложнее и сложнее – пока не начинается половая инволюция.

Алексей нахмурился.

– По-украински не знаю, – усмехнулся я. – У лингвистов еще не дошли руки придумать слово взамен… Дегенерация, короче. Наиболее заметен потенциал Иного у подростков и стариков. Когда половая функция нарастает и угасает. Поэтому среди Иных полно молодежи и стариков, а вот людей среднего возраста… ну, вроде меня… не очень много.

– Значит, это как-то связано! – оживился Алексей. – Магия… и… половая функция.

Честное слово, он чуть было не покраснел, сказав «половая функция»! Хотя выматериться наверняка мог без смущения.

– Верно, капитан очевидность! – сказал я. – Но воспользоваться этим так и не удалось. Некоторые Иные практиковали всю жизнь воздержание, другие напротив – устраивали оргии каждый день. Кое-кто дошел до пересадки себе семенников.

– Обезьяньих? – блеснул Алексей эрудицией.

– Нет, человеческих. Но на силу Иного это все-таки влияние не оказывает.

Алексей задумчиво покивал. Потом сказал:

– Ну и хорошо. Было бы обидно, если бы требовалось воздержание. Или наоборот. Получилось бы вроде секса по приказу… Так что, мы будем проверять только подростков? У которых это… половое созревание?

– Нет, всех, – сказал я. – У меня же… пятый уровень. Как-нибудь постараюсь определить.

– Пятый – это здорово, – вздохнул Алексей. – Мы как, пойдем по классам? Или знаете что, можно внушить директору, чтобы всех детей собрали в актовом зале…

– Сделаем проще, – сказал я. Затянулся последний раз сигаретой и выдохнул дым в сторону школы. Сантиметрах в десяти от моего лица дым исчезал, растворялся. Окурок я аккуратно забычковал и бросил в урну – вспомнил, что привычка сжигать окурки крошечными файерболами уже кем-то высмеивалась как отличительная черта Антона Городецкого…

– И что? – не понял Алексей.

– Сейчас…

В школе тревожно зазвенел звонок. Потом противно завыла сирена.

– Пожарная тревога, – сказал я. – И детям, и учителям полезно потренироваться. Сейчас выбегут на улицу – и мы внимательно на них посмотрим…

– Так вот вы зачем с утра тучи разгоняли! – обрадовался Алексей. – Чтобы дождя не было?

– Правильно, – кивнул я. – Ну зачем нам доводить ни в чем не повинную школоту до простуды?

* * *

В первых двух школах Иных не было. Ну или я не смог их выявить – ведь помимо наблюдения за взбудораженными, радостными от прерванного урока школьниками мне приходилось следить еще и за Алексеем.

И в профтехучилище электриков Иных не было – кроме давно инициированного вампира-преподавателя. Печать у того была на месте, судя по ауре, он давным-давно не охотился – так что придраться было не к чему. Хороший вампир. Годный.

А вот в третьей школе мы нашли потенциального Иного. Причем нашел его не я – позор мне! – а Алексей. Пока я пялился на учащихся, рискуя быть заподозренным в педофилии, Алексей посмотрел сквозь Сумрак на учителей. И обнаружил ауру потенциального Иного у пожилой женщины, завуча младших классов.

– Молодец, – признал я. – Вот что называется «зашоренность мышления» – велели искать среди детей, я на взрослых и не смотрел! Молодец!

– Пятый уровень, не меньше, – гордо сказал Алексей, взирая на женщину. Та строгим голосом отчитывала какого-то мелкого ученика, понурившего голову и ковыряющего ботинком асфальт.

У завуча на самом деле был честный четвертый уровень. Но я это говорить не стал – мой якобы пятый уровень не позволял иметь таких точных данных. Так что мы просто заполнили стандартный бланк об обнаружении потенциальной Иной (на мой взгляд – скорее Темной, как это часто бывает с учителями, но это уж пусть ломают головы сотрудники самарского Дозора) и пошли перекусить.

– Повезло женщине, – сказал я, когда мы сели в кафе (плохоньком, при гостинице было лучше) и принялись ковыряться в унылого вида «мясе по-французски», при виде которого любой француз навеки потерял бы аппетит. – Она думала, кроме климакса, ее уже ничего интересного не ждет, а тут бац – станет Иной!

Алексей ответил не сразу, но все-таки ответил. Не глядя мне в глаза, но твердо.

– Зачем вы так, Антон? Она, может, наша будущая коллега. И в любом случае – Иная. Да хоть бы и человек… зачем вы о ней так грубо? Мы же Светлые…

Мысленно я поставил Алексею еще один плюсик: «годен». Конечно, пройдет пять—десять лет… в крайнем случае – пятьдесят, и Алексей обрастет таким житейским цинизмом, что грубая шутка про климакс пройдет совершенно незамеченной. Но это потом. А начинающий Светлый Иной обязан реагировать на такие грубости… вот именно так, как Алексей и среагировал.

– Извини, – искренне сказал я. – Что-то меня расстроило сегодня. Может, и эта женщина… ты заметил, что она скорее Темная?

– Заметил. Но ведь это можно скорректировать?

– Конечно. Поймать ее в благостном и доброжелательном расположении духа… Ну, нас всех так ловили.

Алексей поморщился.

– То есть я мог бы быть Темным. И вы могли бы быть Темным. И Гесер с вашим тезкой…

– Каким тезкой? – не понял я.

– Городецким.

Блин. Все-таки я и впрямь становлюсь довольно популярной фигурой среди Светлых! Или вообще среди Иных? Хотя чему я удивляюсь? Муж Высшей, отец Абсолютной волшебницы. Ставший Высшим вопреки всему, да еще в столь юном для Иного возрасте.

Конечно – популярен.

– Все могли бы, – сказал я, лихорадочно соображая, мог ли самарский Светлый седьмого уровня видеть мое полное досье – с фотографиями. По всему выходило, что не мог. Но парень он не глупый, если сопоставит одинаковые имена и возраст, да еще и аналогию между фамилиями (вот же как подвел Евгений Евстахович, назвал бы меня Сидоровым – и никаких проблем!), то будет очень неудобно.

– И тогда мы бы сидели с вами и радовались, что мы Темные, – сказал Алексей. – Обидно это. Должна быть какая-то возможность цвет менять… или выйти из противостояния.

– Выйти тебе никто не мешает, – сказал я чуть более резко, чем стоило. – Живешь жизнью обычного Иного, медленно растешь в Силе. Радуешься. Прекрасная человеческая жизнь, но без человеческих проблем. Никто не обязан всю жизнь проводить на войне.

– Неинтересно, – сказал Алексей. Похоже, он на эту тему давно думал. – Знать, что вокруг тебя – такое… настоящее. И жить как мещанин?

Я мысленно поставил ему еще плюсик.

А потом подумал и поставил второй. За слово «мещанин».

В общем-то сомнений у меня уже не было – из Алексея получался хороший дозорный. Может быть, не хватающий с неба звезд, но хороший.

И если бы не странные обстоятельства, складывающиеся вокруг парня, я бы уехал в Москву уже сегодня вечером.

* * *

Мы отработали с Алексеем еще три дня. Прошли все школы, техникумы, институты – одних высших учебных заведений набралось полсотни. По Самаре уже ползли слухи о какой-то глобальной проверке пожарной сигнализации – я не мудрствуя лукаво везде применял один и тот же прием, выгоняя из помещения на улицу и галдящих детей, и поругивающихся фальцетом юнцов, и солидных дяденек, кинувшихся на излете молодости получать высшее образование.

В нашу копилку добавились двое мальчишек-Иных, незарегистрированный оборотень (ничего страшного за ним пока не водилось, он сам был жертвой укуса – мы вовремя на него наткнулись), молодой студент-медик с задатками Иного-лекаря и взрослый мужчина, которого при должном старании можно было инициировать как Светлого.

И в самой последней маленькой школе, на окраине города, мы нашли девочку-Иную. Первоклассницу. Потенциально – первого уровня. С ярким, сверкающим потенциалом.

Сверкающим ослепительной Тьмой.

– Ничего нельзя сделать? – допытывался Алексей. Он, похоже, был просто шокирован. И я его понимал – на школьном дворе прыгала, смеялась и обнималась с подружками маленькая девочка с бантиками и косичками. Будущая Темная первого уровня (а то и Высшая…). – Мы же ее первые нашли!

– Когда в человеке есть Свет – его можно повернуть к Свету, – устало пояснил я. – Хоть немного Света… Но ты же ее видишь!

– У меня седьмой уровень, у тебя пятый, – упрямо сказал Алексей. – Мы можем ошибаться. Пусть шеф решает.

– Конечно, – согласился я. – Я рад, что решать не нам. Но у нас… в Киеве… мы таких сразу отдаем Темным.

– Что? – возмутился Алексей.

– Ее не повернуть к Свету. Она Темная. От природы. Не надо мучить себя и ее. Она Темная, и ее место среди Темных.

– Так не бывает! – Парень даже кулаки сжал. – Она же ребенок. Может, у нее родители сволочи, обижают ее…

Я покачал головой. Дело было, конечно, не в этом. Нормальные у девочки были родители. Да, в общем, и девочка была нормальной – с человеческой точки зрения. Никаких ужасов, как в «Омене». Но она была пропитана Тьмой, и когда ее инициируют – рано или поздно, а такую Силу обязательно заметят, – девочка станет Темной.

– Так бывает, – вздохнул я. – Да ты не переживай. Может, мы ошибаемся. А даже если нет… Темный – не значит злодей. Не обязательно из нее вырастет злая королева-мачеха…

– Нам легко говорить, – зло сказал Алексей. – А я вот подумал – если у меня будет ребенок, и он будет Иным… и окажется, что он Темный! Как такое пережить?

– Если так случится – переживешь, – сказал я.

Мы составили рапорт о девочке. Я был почти уверен, что старый и мудрый Евгений Евстахович не станет за нее биться, а отдаст информацию Темным – ну конечно, за соответствующие уступки с их стороны. Но Алексей, похоже, надеялся, что его Дозор поборется за маленькую Темную и даже перевоспитает ее.

Я не стал его разочаровывать. Только поставил еще один мысленный плюсик.

– Пошли, Алексей, – сказал я. – Такси ждет.

То, что мы все три дня передвигались по городу на такси, точнее – на арендованной машине с водителем, Алексей, похоже, считал блажью «киевлянина» и в первый день все предлагал ездить на его машине. Только к вечеру, прикинув, сколько мы намотали за день, Алексей прекратил навязываться на роль шофера.

– Подбросишь до дома? – спросил Алексей.

– Конечно. А может, поехали в ресторан, отметим окончание работы? Позови кого-нибудь из дозорных…

– Девчонок из медчасти, – предложил Алексей. То ли всерьез, то ли в шутку, не разберешь.

– Ага, – сказал я с легким унынием. Когда твоя жена – Высшая Светлая волшебница, предложение позвать девчонок не вызывает энтузиазма. – Да хоть бы и парней. Я женат, любовь крепка, жена ревнива.

– Иная?

– Иная, – кивнул я.

Алексей с понимающим видом покивал и загрустил о чем-то своем. Потом покачал головой:

– Да нет, я домой, наверное… Хотите ко мне? Или съездим к моей маме. Она такой борщ наварила… хотя украинца борщом не удивишь.

Я тоже задумался о своем. Посмотрел на проносящиеся мимо улицы – вечерело, зажигались фонари. И что же – еще два-три дня сидеть в гостинице, общаться с Алексеем, при том, что все уже ясно и понятно с парнем… Мне вдруг стало удивительно одиноко.

– Слушай, а сегодня вечером есть поезд на Москву? – спросил я.

– Да наверняка на Москву-то. – Алексей явно удивился. – А зачем вам на Москву?

– А как я иначе до Киева доберусь? Я завтра хотел или послезавтра, но раз уж все закончили…

Алексей посмотрел на меня с сомнением.

– Домой захотелось, – сказал я. – Как-то ты про борщ так вкусно заговорил.

Алексей улыбнулся.

– Ясно. Ну… неожиданно как-то. Еще приедете?

– Как-нибудь, когда-нибудь, – сказал я. Эх, неудобная будет ситуация, когда парень поймет, с кем три дня общался. Но тут уж никуда не деться. Объясню секретными делами… как оно в принципе и есть.

Мы остановились возле девятиэтажки, Алексей выбрался из машины. Я тоже вылез, решив перекурить – водитель сразу дал понять, что в машине у него не курят, – сказал:

– Сейчас заедем в гостиницу, я вещи возьму – и на вокзал.

– Хозяин – барин, – флегматично ответил тот. – А то смотри, могу еще денек покатать, вы клиенты хорошие. – Он белозубо улыбнулся.

Я пожал Алексею руку.

Хороший парень. Достоин работать в Дозоре. И какие бы сомнения ни испытывал Гесер, но у меня их теперь не осталось.

– Анна? – внезапно сказал Алексей. С явным удивлением и даже смущением.

Я с любопытством посмотрел на подошедшую к нам девушку.

Странная девушка, если честно. Очень легко одета для осени, длинное платье и какой-то платок, наброшенный на плечи. Только вышла из дома? Мусор вынести, к примеру? На ногах какие-то легкие сандалии. И большие темные очки на лице – совершенно нелепые вечером.

Вообще-то такие очки женщины обычно надевают, чтобы скрыть синяки… Мне стало неловко, как всегда, когда я прикасался к мелким, гаденьким человеческим тайнам.

– Здравствуйте, – негромко сказала девушка. – Это твой друг, Алексей? Познакомишь?

– Анна, это Антон… – пробормотал Алексей. – Антон… это Анна…

– Очень приятно, – сказал я, пожимая Анне руку. Рука была холодная, почти ледяная. Ну еще бы, так одеваться…

Я прикрыл веки и посмотрел на Анну через Сумрак.

На какой-то миг мне показалось, что я вижу ауру Иного – Светлую, но какую-то встрепанную, безумную, будто на живую нитку сшитую. Но – только показалось. Вот оно, трехсуточное глазение через Сумрак… Я поморгал. Потом, не удержавшись, посмотрел сквозь второй слой.

Ничего не изменилось. Ну, только очки исчезли, как и следовало ожидать. Под правым глазом, как я и думал, был здоровенный синяк.

(Вообще-то при взгляде через второй слой у Анны исчезла вся одежда – но я деликатно не опускал взгляд ниже ее подбородка.)

– Я смешно выгляжу? – спросила Анна. – Вы так… смотрите. Это из-за очков? У меня конъюнктивит. Доктор велел носить очки даже вечером.

Да уж, я прекрасно понимал, что это за конъюнктивит. Ревнивый соперник Алексея… а может быть, и нетрезвый папаша Анны…

– Нет-нет, извините, – сказал я. Смял сигарету и спрятал в кармане, чтобы не мусорить. – Ну, пока, Алексей. Отчет сдашь сам, хорошо? Увидимся!

– Увидимся! – с облегчением сказал Алексей.

Я сел рядом с водителем и попросил:

– Давай в гостиницу.

Тот усмехнулся, выруливая со двора.

– Не стал мешать парню с девушкой общаться? Молодец! Кури, если надо. Разрешаю!

Я с облегчением достал сигареты.

Командировка заканчивалась. Может быть, и без особых удач – но и без проколов.

* * *

…Только когда машина с киевлянином вырулила на шоссе и скрылась из виду, Алексей вздохнул с облегчением.

Хороший ведь парень!

И немногим его старше.

И немногим сильнее.

Но какую-то неловкость в его присутствии Алексей ощущал непрерывно. Неужели из-за того, что тот украинец? Да чушь какая, к ним месяц назад норвежец по обмену опытом приезжал – отличный мужик оказался, прекрасно с ним все сошлись!

– Я испугался, что он тебя… почувствует, – сказал Алексей, не глядя на Анну. – Это Антон из Киева. Пятого уровня.