Текст книги "Пятиборец"

Автор книги: Сергей Антонов

Соавторы: Андрей Денисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 8
О том, что умная голова важнее, чем быстрые ноги

Палач вдруг рухнул на колени, воздел руки вроде бы к Андрею и простонал:

–Не может быть! Пресвятая Дева, спаси и сохрани! – Выражение ужаса на его лице сменилось удивлением, а затем необычной для него робкой улыбкой. – Как ты сюда попал?

Брюсов понял, что заплечных дел мастер протягивает руки вовсе не к нему. Однако рассмотреть того,кто поверг палача в такое смятение, было невозможно – обе его руки по-прежнему были пристегнуты к подлокотникам кресла. Пользуясь передышкой, Андрей попытался освободиться. От напряжения у него вздулись жилы на висках и шее. Трон сотрясался и скрипел от его попыток вырваться. Сначала все его усилия казались напрасными. Но затем, наклонившись к одному из ремней, он зубами ослабил его натяжение, и вскоре ему удалось вытащить правую руку из тисков.

А Питер Бэквард, казалось, забыл о своем подопечном. Поведение палача, вот что было сейчас самым удивительным.

–Прости! Я не хотел этого делать, – с душевной болью в голосе умолял он кого-то. – Меня заставили! Лучше бы я сам пробил себе сердце.

Палач поднялся с колен и, покачиваясь, словно пьяный, шагнул в ту часть палаты, которая оставалась невидимой для Брюсова, решившего, что его мучитель сошел с ума, и мечтавшего о том, чтобы этот приступ безумия продлился как можно дольше.

–Отец, – послышался за спиной Андрея удивительно знакомый голос. – Здесь находится Тот-Кого-Ждали. Ты должен отпустить его, иначе сам очень скоро станешь гирудом. И все королевство Уайтроуз тоже погибнет. Спаси его!

Брюсов вывернулся настолько, насколько позволяло его новое положение, и выглянул за спинку трона. Она сильно мешала обзору, но главное ему рассмотреть удалось. У него за спиной стоял Марк, вернее, призрак Марка, с которым он уже встречался на Плато окаянных душ. Внезапно полупрозрачный силуэт подернулся зыбкой рябью, и привидение растворилось в воздухе.

Когда палач встал с колен и повернулся к Брюсову, его щеки были мокрыми от слез, а губы дрожали. Вид у него был настолько жалким, что Андрей неожиданно для себя сочувственно посмотрел на своего истязателя и спросил:

–Так, значит, ты убил родного сына?

–Я? Не совсем так, господин Брюс, – печально покачал головой палач. – Я был всего лишь исполнителем. Согласно королевскому эдикту, уничтожение обращенных гирудов возлагается в первую очередь на их родственников. Мы должны были подтвердить верность короне и Церкви.

И он рассказал Андрею, что десять лет назад жил в деревне, разводил лошадей. Ему помогали жена и сын, которые тоже были счастливы. Все рухнуло в одну ночь. Его сын не вернулся с пастбища. Утром на его поиски вышла вся деревня. Нашли, но он уже не был тем Марком, который ушел пасти табун. Он угодил в лапы имперцев и стал гирудом. Питер, будучи отцом неофита, по законам королевства, должен был сам его остановить, и ему пришлось собственными руками вогнать сыну в сердце осиновый кол. На этом беды не кончились.

Мать Марка, любимая жена Питера, сошла с ума. Наложила на себя руки. Он хотел последовать ее примеру. Возможно, это было бы наилучшим решением. Однако ненависть к гирудам, охватившая Питера после гибели сына, была слишком сильна, чтобы он мог отказаться от мести врагам рода человеческого. Он забил окна и дверь своего опустевшего дома. Раздал соседям всю живность и отправился в Ноулдон, чтобы верой и правдой служить врагам империи гирудов, чтобы смыть со своих рук кровь сына кровью ихприспешников, черных магов, ведьм и прочих еретиков. Его рвение было замечено Стальными сутанами, и вскоре он дослужился до звания палача Священной Экзекуции. Все считали его железным человеком без сердца и жалости, но в этот момент ему с трудом удавалось сдерживать рыдания:

–Десять лет, сэр. Десять долгих лет денно и нощно я пытал еретиков, принуждая их сознаваться в своих грехах. Ходил по лужам крови, сжигал их без числа на площади Спасения. И делал это с уверенностью в своем праве вершить наказание. Но сейчас, после встречи с Марком, ненависть моя куда-то пропала. Мне самому теперь не хочется жить.

Брюсов выслушал исповедь палача со смешанным чувством. Его личная трагедия вызывала жалость. А вот все прочее... Андрей на собственном примере убедился в том, насколько слепым может быть здешнее правосудие. Ему повезло. А что с остальными, не виновными ни в чем людьми, попавшими под колеса Священной Экзекуции? Теми, кто не удостоился чести быть спасенным случайным призраком...

Палач освободил вторую руку Брюсова и помог ему встать.

–Вы свободны, милорд. По крайней мере, я теперь для вас не препятствие.

–Но как отсюда выйти?

–Да, милорд. Об этом я и хочу вам сказать. Когда выйдете из этого коридора, свернете направо. Дверь будет в конце нового коридора. Однако путь к воротам лежит через внутренний двор, а там всегда полно стражи. Я сделал все, что от меня зависело. Да благословит вас Святая Дева. Надеюсь, она поможет вам выбраться отсюда.

Палач внезапно приложил палец к губам и взглядом указал Андрею на дверь. Она распахнулась. В пыточную палату вошел тюремщик:

–Господин Фарнам интересуется, готов ли еретик дать...

Он вдруг осекся на полуслове, увидев замешательство на лице палача. Видимо, почуял, что происходит что-то неладное. Попятился, но выскользнуть за дверь не успел. Брюсов прыгнул на тюремщика. Зажал ему рот ладонью и попытался затащить внутрь, но быстро понял, что переоценил свои силы, поскольку тот оказался гораздо сильнее его. Не подоспей вовремя палач, Андрею пришлось бы туго. А тот с легкостью одним ударом в челюсть уложил тюремщика на пол, а когда тот попытался подняться, пнул ногой под ребра, заволок на Трон и пристегнул ремнями к подлокотникам.

–Уходите же! – крикнул он отчаянно.

–А ты?

–Я остаюсь. Мое время пришло.

Питер Бэквард наклонился к тюремщику и сорвал у него с пояса связку ключей.

–С этим вы пройдете где угодно и куда угодно. Спешите же!

Брюсов со словами благодарности схватил кольцо с ключами и выбежал в коридор. Он уже знал расположение комнат. Всего здесь было четыре двери. Он сунул первый попавшийся ключ в ближайшую замочную скважину, но подошел только третий. Потянув на себя дверь, он шагнул в темницу и увидел медноволосую красавицу, с которой ему довелось прокатиться в карете Бевериджа. Девушка вскочила с пола, держа за один конец край зеленой шали, но не сдвинулась с места. Видимо, возникший на пороге ее темницы изможденный человек в заляпанной кровью рубахе не вызвал у нее доверия.

–Выходи. Ты свободна, – Андрей отступил в сторону и показал рукой на открытую дверь у себя за спиной.

Эсквилина, наконец, решилась сделать шаг вперед, но снова остановилась.

–Или тебе здесь больше нравится? – усмехнулся Брюсов. – Тогда оставайся.

–Откуда у тебя ключи?

–Нашел в коридоре. Так ты идешь со мной?

Эсквилина кивнула и двинулась вслед за освободителем. Брюсов отпер третью темницу и увидел Ригглера. Тот стоял на коленях лицом к окну, сложив перед собой руки ладонями внутрь, и молился Деве-Заступнице. Он был так поглощен этим занятием, что обернулся лишь после того, как Андрей положил руку ему на плечо.

–Твоя молитва услышана, вставай, монах Билли.

–Милорд? Ах, милорд! – Округлив глаза от удивления, Ригглер перевел взгляд с лица Брюсова на связку ключей. – Откуда у вас ключи?

Андрей отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.

–Опять тот же вопрос. Если я начну отвечать на него каждому встречному, мы никогда не выберемся из этой дыры. Следуй за мной, святой отец, и молись, чтобы эти ключи подошли к дверям, которые мы увидим.

Больше упрашивать монаха не пришлось. Он ринулся к выходу с такой прытью, что едва не сбил с ног Эсквилину.

Андрей с решительным видом направился в конец длинного коридора, где находилась камера, которуюон делил с Тритемием. Пораженный старик, уже не чаявший увидеть Брюсова живым и здоровым, в свою очередь засыпал его вопросами, но тот остановил его взмахом руки:

–Потом. Все потом. Идти сможешь?

–Конечно! Клянусь всеми законами механики, отсюда я ушел бы даже без ног!

Гиннес переоценил свои возможности. Едва он встал, как застонал от боли и упал бы, не подхвати его вовремя Андрей.

–Нога... Ничего, сейчас я соберусь с силами и...

Брюсов сильно сомневался в том, что даже напряжение всех сил поможет старику. Он подвел Гиннеса к монаху.

–Тебе поможет святой отец.

Монах Билли с готовностью подчинился, он уже успел сообразить, кто здесь главный. Беглецы направились к выходу, о котором поведал Андрею палач.

Выход находился в другом конце коридора, и уже в нескольких шагах от него стало понятно, что они на верном пути. Из щели под дверью пробивался дневной свет, а со двора доносились топот ног, хохот и конское ржание. Андрей едва сдержал радостный возглас. Вот то, что им нужно! С покалеченной ногой Гиннесу далеко не уйти. А если бы удалось добраться до лошадей...

Шансы вырваться на волю были ничтожно малы, но в их положении привередничать не приходилось. В конце концов, не воспользоваться случаем было бы глупо. Брюсов трезво оценивал положение. Для хорошей драки он был слишком измотан, Тритемий ослаблен, а Эсквилина – всего лишь девушка. Из монаха вряд ли получится хороший вояка. Нечего сказать, гвардия!

Андрей отпер дверь и хотел распахнуть ее, но остановился. Шум за нею однозначно говорил, что на внезапность рассчитывать не приходится. Он осторожно выглянул наружу. Перед ним расстилался освещенный заходящим солнцем прямоугольный двор. Брюсов замер, осматриваясь. Двор был окружен каменной стеной высотой в три человеческих роста. Небольшие деревянные ворота были закрыты.

В ожидании начала казни несколько экзекуторов в шлемах и кирасах поверх серых сутан с гоготом гоняли по двору тряпичный мяч. Их алебарды были прислонены к стене двора. Внимание Брюсова привлек человек, который не участвовал в игре, а наблюдал за ней, опершись на перекладину коновязи. Воин был настоящим великаном. Высокий рост и нечеловеческой ширины плечи делали его похожим на скалу. На перекинутой через плечо расшитой золотом перевязи у него висел длинный меч, на кирасе поблескивала гравировка в виде рыцарской перчатки.

Брюсов готов был поспорить, что великан со шрамом, пересекавшим лицо от переносицы до рта, офицер. Широкое, квадратной формы лицо с грубыми, но правильными чертами, властно сжатые губы. Глубокая вмятина на лбу от постоянного ношения шлема. Снисходительно-презрительное выражение голубых глаз. Вот кто из всей этой компании будет самым серьезным противником. Серьезным, если не сказать больше. Андрей сильно сомневался, что сможет дать достойный отпор гиганту, чьи руки словно были созданы для того, чтобы выжимать воду из камня.

Увлеченные игрой экзекуторы не заметили Брюсова, а тот вдруг понял, что мяч ведет себя как-тостранно, неправильно, словно пытаясь увернуться от ног солдат.

–Нам не пройти! – Тритемий схватил Андрея сзади за рукав. – Назад!

Брюсов не ответил. Он наблюдал за Стальными сутанами. Половина из них по-прежнему была занята игрой, остальные увидели застывших на пороге узников и бросились к алебардам. Экзекутор, владевший мячом, пушечным ударом отправил его в сторону напарника. Как вдруг тряпичный мяч, вопреки всем законам природы, изменил направление полета и непременно попал бы в лицо Андрею, если бы тот не выставил для защиты перед собой обе руки. Они тут же прилипли к мячу. Как ни пытался Эндрю его стряхнуть, у него ничего не получалось.

–Где нога и где мозга, дурень? – пропищал кто-то тонким голоском. – Бежать назад, быстро!

Брюсов никак не мог понять, кто называет его дурнем, до тех пор пока не поднял на уровень лица руки с прилипшим к ним мячом. То, что он принял за тряпичный шар, оказалось головой, причем живой! Круглые глаза смотрели на Андрея с нескрываемой насмешкой. Маленький рот, подернутые синевой губы, большие остроугольные уши с пучками жестких волос и непропорционально большой лоб. Ветер трепал седую шевелюру с застрявшими в ней комками грязи.

–Эй, растяп! – вновь запищала голова. – Гляделка будем играть? Бежать, я знать выход!

В ту же секунду Брюсов почувствовал, что его руки отклеились от головы и он свободен. Что за чудеса? Однако времени для размышлений не оставалось. Андрей решил, что разберется с говорящей головой позже, а сейчас самое время последовать ее совету. Он передал голову девушке.

–Бегите. А я попробую задержать этих чертей и нагоню вас.

Брюсов затолкал изумленную неожиданным подарком Эсквилину внутрь, захлопнул за собой дверь и повернул ключ.

–Ломайте, олухи! – взревел кто-то за дверью. – Или лучше отойдите в сторону!

Зычный голос, несомненно, принадлежал великану со шрамом на лице. Через пару секунд дверь начала содрогаться от мощных ударов. Андрей сделал несколько шагов назад. Он ничуть не сомневался, что первым в коридор ворвется офицер. Не помешало бы чем-нибудь вооружиться. Брюсов растерянно огляделся по сторонам. Кроме факела на кирпичной стене, ничего подходящего в обозримом пространстве ему на глаза не попалось. Он бросился к железному держателю, выхватил горящий факел, взвесил его на руке. Легковат и против меча не защита, но за неимением лучшего сойдет и это. Вытаскивая факел, Андрей заметил, что держатель в виде рыцарской перчатки с раструбом чуть покачнулся в стене. Он повис на нем и вырвал из кладки. Кусок железа в левой руке и пылающий факел в правой придали ему уверенности в себе. Будь что будет!

Следующий удар был таким мощным, словно в дверь ударили тараном. Еще удар, в полотне образовалась дыра, несколько рук вцепились в треснувшие доски и развели их в стороны. Как и предполагал Брюсов, первым в проломе появился великан со шрамом. Он выдернул из ножен длинный меч, поднял его над головой и ринулся на Андрея. Свистнул клинок. Опытный рубака явно намеревался рассечь противника надвое, но Брюсов принял удар на железную перчатку, одновременно уходя с линии атаки, и ткнул снизу факелом в лицо здоровяку. Рев, наполнивший коридор, стал свидетельством того, что удар пришелся в цель. Офицер на мгновение закрыл глаза и тут же был за это наказан. Андрей обрушил железную перчатку на голову великана, одновременно выбивая ногой меч из его руки. Верзила, обливаясь кровью, опустился на одно колено. Бежавшие за начальником Стальные сутаны наткнулись на него и попадали друг на друга.

Брюсов оглянулся. Его товарищи уже сворачивали в один из коридоров. Он поднял с пола меч и кинулся вслед за ними. Вскоре он увидел спину Гиннеса, которого тащил на плечах Ригглер. Эсквилина несла странную голову под мышкой.

–Направо повертывать, – вопила говорящая голова, – или гореть на костер!

Позади раздался топот драгун, которые, наконец, сумели восстановить порядок в своих рядах. Дверь в кабинет Бевериджа оказалась приоткрытой, но самого Великого Экзекутора внутри не было. Голова продолжала давать наставления, но Андрей уже и сам знал, что следует делать. Он хорошо помнил свою первую встречу с Иеффаем Бевериджем, поэтому ринулся к полке и принялся один за другим двигать толстые фолианты. На третьей книге потайной механизм сработал. Полка отъехала в сторону, беглецы ступили в открывшийся их взглядам коридор. Брюсов замешкался, надеясь отыскать механизм, возвращающий дверь в прежнее положение. Взгляд его упал на круглое отверстие в полке-двери. Очевидно, через него Беверидж наблюдал за теми, кого собирался допрашивать.

Вскоре нашелся и деревянный рычаг. Стоило слегка надавить на него, как дверь вернулась в прежнее положение. Вовремя. За перегородкой послышался грохот сапог и яростные вопли.

–Топать быстро, болванки! – нетерпеливо пищала голова.

Андрей нагнал Эсквилину и дал говорящей голове оплеуху.

–Еще раз обзовешься, брошу экзекуторам.

–Я требовать сатисфакций, – крикнула голова. – Ты оскорбить принц подземельных горбунов.

Несмотря на весь трагизм ситуации, Брюсов расхохотался:

–Обсудим в другой раз. Куда идти? Здесь тупик!

–Нет тупик, – обиженно пропищала голова. – Толкать эта стена, невежа...

Брюсов последовал совету, уперся рукой в стену. Она плавно повернулась на невидимых шарнирах. Беглецы ввалились в странную комнату и остановились, удивленно озираясь по сторонам. Помещение одновременно походило на кунсткамеру и лабораторию алхимика. У стен стояли полки, сундуки и пирамиды с магическими мечами, алебардами и шестами.

–Эй, умнота, заклинить стенка, – вновь подала голос болтливая голова. – Мне рука не доходить.

Андрей, как честный человек, вынужден был признать, что принц горбунов, вернее, то, что от него осталось, оказался неплохим советчиком. Юноша обвел взглядом полки и схватил первое, что попалось на глаза – какой-то кинжал с волнообразным лезвием. Когда он вставлял его в щель между полом и дверью, за ней уже слышались крики преследователей. Оценив толщину медных полос, Брюсов решил, что вращающаяся стена продержится достаточно долго, если ее подпереть еще чем-нибудь для надежности. В дело пошла подвернувшаяся под руку алебарда. Андрей показал мечом на дверь, которую заметил в конце комнаты.

–Эй, подземельный принц! Это выход, о котором ты говорил?

–Шакелас имя мне, – с невыразимым достоинством ответила голова. – Теперь ты знать, как называть.

–Хорошо, принц Шакелас, где выход?

–Выход, где вход. Сначала работать нога, потом голова.

–Что за ерунда? – возмутился Андрей. – Хочешь, чтобы я головой дверь проломил?

Быстрым шагом он направился к выходу, но в шаге от него наткнулся на невидимую преграду. Что-то не пускало его вперед, а когда Брюсов попытался пустить в ход меч, лезвие отскочило с таким звоном, будто невидимая преграда была сделана из камня.

–Что это, принц Шакелас?

–Магия, – ответил за горбуна Тритемий. – Довольно простая магия замков и запоров.

Он проковылял к двери, сделал несколько пассов руками, тихо произнес слова заклинания. На месте невидимой преграды в воздухе зажглись оранжевые письмена, вписанные в круги и треугольники.

–Подойти к двери может лишь тот, кто поставил эти магические печати, – констатировал Тритемий.

–И ничего нельзя сделать? – Андрей тревожно поглядывал на вертящуюся стену, которая уже начала содрогаться от ударов преследователей.

–Еще как можно, сын мой! – морщинистое лицо Гиннеса озарила хитрая улыбка. – Беверидж, оказывается, не прочь побаловаться магией. Ошибся он только в одном: не стоило хранить здесь посох, который он у меня отобрал.

Тритемий подошел к стоявшей у стены деревянной пирамиде с оружием, где среди мечей и алебард притулилось несколько магических жезлов, и вынул из подставки длинный деревянный посох с навершием в виде головы змеи с открытым зевом.

–Мой жезл снимет это заклятье! Только поспешайте, брешь в магической стене закроется очень быстро.

Слова Тритемия были прерваны звонким лаем. Вынырнувший из-под стола щенок рванулся к говорящей голове и вцепился бы в нее, если бы не расторопность Эсквилины. Девушка подняла Шакеласа над собой, а щенок заметался вокруг, тщетно пытаясь добраться до своей цели. Это был тандерхаунд – черный песик с белыми кругами вокруг глаз.

–Сгинуть, проклятый псин! – верещал Шакелас. – Или получать пинок!

Тритемий не стал дожидаться пока голова закончит свои пререкания с собакой – обитая медными полосами стена уже шаталась под ударами с той стороны. Он поднял посох над головой и направил на дверь. Прошептал заклинание и крикнул неожиданно низким для него голосом:

–Tolcytumotversitas!

Оглушительный взрыв, яркая вспышка. Поток горячего воздуха толкнул Андрея в грудь, а пыль запорошила глаза. Облако еще не успело осесть, а все уже увидели, что посох Тритемия не только пробил магическую стену: от самой двери осталась лишь груда мусора.

–Бежим, – скомандовал Брюсов и вдруг заметил, что Ригглер вместо того, чтобы бежать, стоит у полки как приклеенный и что-то на ней перебирает. – Брат Билли, что ты делаешь?

Монах сунул за пазуху клубок оберегов и бросился к хромающему старику, чтобы помочь ему добраться до выхода.

В этот миг вертящаяся стена рухнула. Первым в хранилище артефактов ворвался великан-офицер, на сей раз вооруженный обычным мечом, который в его руке казался игрушечным. Левая половина лица у него была красной от ожога, а шрам на щеке сделался из белого багровым.

–Брось меч, мальчишка, – рыкнул он, окинув Андрея полным ненависти взглядом. – Сначала надо до него дорасти. Сдавайся.

Брюсов салютовал великану трофейным клинком и насмешливо улыбнулся:

–Я бы рад, – произнес он виноватым тоном, – но я не привык сдаваться без боя.

–Воистинно! – воскликнул Шакелас. – Мы иметь принципы. Сдавай себя первый, пока не рано.

Офицер ринулся на Андрея. Клинки с лязгом встретились и заскрежетали один по другому. Первый же удар показал Брюсову, что он столкнулся с серьезным противником. Под его бешеным натиском ему оставалось только отступать.

–Эндрю, поспеши! – закричал Тритемий. – Сейчас закроется.

Андрей с великим с трудом отразил мощный рипост великана, однако тот продолжал наступать, прощупывая ловкими ударами все секторы защиты Брюсова. Он едва поспевал отбивать клинок противника,получил легкое ранение в руку, но в этот момент под ноги атакующему гиганту с лаем кинулся щенок-тандерхаунд.

Брюсов воспользовался секундным замешательством и отступил, не поворачиваясь к противнику спиной, в магическую брешь...