Текст книги "Стабилизатор. Минск 2041"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Т-с-с. Смотрите.

Увлеченные беседой Марат и Гриша не заметили того, что не ускользнуло от цепкого взгляда девушки. На опушке леса ярко пылал костер, у которого суетились какие-то люди.

– Ложись! – приказала Вера. – Понаблюдаем.

Вербицкий и Бельский легли. Уже ползком добрались до девушки. Та задумчиво покусывала сорванную травинку.

– Привела! – прошипел Антидот. – В безопасное место, чтоб тебя… Сразу на эсэнэсовцев напоролись.

Марат с сомнением покачал головой. Люди на опушке не походили на Байдака и Петю. Одеты они были не в черные костюмы, а в камуфляжные брюки и разноцветные футболки. Вместо беретов – широкополые стетсоновские шляпы а-ля Индиана Джонс.

В отсветах костра была видна машина. Что-то вроде «джипа». Тускло поблескивали прутья установленной на кузове решетки.

Вера встала. Подняла руки и медленно двинулась к костру. Марат и Гриша последовали ее примеру. Когда до опушки оставалось метров пятьдесят, послышался лязг затворов.

– Стоять! Кто такие?

– Багор, своих не узнаешь? – крикнула Вера.

Вперед вышел рослый здоровяк с лихо закрученными усами. Он сжимал в руках автомат Калашникова с деревянным прикладом. Из тени, отбрасываемой полями шляпы, озорно сверкали черные глаза.

– Тебя, Вера, не узнать трудно. А парнишек откуда выкопала?

– Свои! В деле проверены.

– Ну, раз проверены, – Багор закинул автомат за плечо. – Тогда милости просим к нашему шалашу.

Беглецы приблизились к костру. Четверо мужчин в широкополых шляпах осмотрели гостей и продолжили заниматься своими делами. Вербицкий увидел, что все их внимание было сосредоточено на круглом пятачке земли, очень напоминавшем след, который оставляют кроты. Только значительно большего размера – не меньше метра в диаметре.

– Охотники на лярв, – прошептал Бельский, наклонившись к уху Марат. – Отлавливают этих тварей и потом продают. Или в зоопарки, или в НИИ. Эти парни тоже вне закона. Однако правительство смотрит на их шалости сквозь пальцы. Кого еще заставишь лярв ловить? Дело это хоть и прибыльное, но опасное.

Вера присела на корточки у костра.

– Как жизнь, Багор? Вижу, ты ничуть не изменился. И автомат старый, и машина на бензине.

– А на кой хрен мне «дробыш»? – ответил вожак охотников, ласково поглаживая приклад. – Чтоб заклинил в самый ответственный момент? Воля твоя, Вера, а лучше «калашникова» все равно никто ничего не придумает. Он мне не раз жизнь спасал. А что до машины… Плевать я хотел на экологию. Их чертово биотопливо в момент движок губит.

– Нарушаешь, – усмехнулась Вера. – Не сегодня, так завтра заметут. Собирался ведь к лесным братьям податься. Талашу обещал…

– Подумать обещал. Больше – ни-ни. Нас пока и здесь неплохо кормят. Кстати насчет кормежки. Я пока не дестабил и по правилам должен вас с потрохами сдать. Не сдам я, мои парни не упустят шанса лишний талер заработать. Решай, Вера, сколько будет стоить наше молчание.

Вместо ответа девушка приподняла край свитера, вцепилась в него зубами. Послышался треск разрываемой ткани. Вера протянула Багру белую карточку с магнитной полоской.

– Подавись!

– О! Кредитка на сто талеров! – улыбнулся Багор. – Неслыханная щедрость. Живут же дестабилы!

– На эти деньги мы могли бы купить оружие, – процедила Вера сквозь зубы. – Или дать в лапу охранникам исправлагов, что те помогли освободить наших друзей. Тебе не стыдно, Багор?

– Стыд не дым. Глаза не выест. Можете валить на все четыре стороны. Мне пора заниматься делом.

Вера встала.

– Что ж, Багор. Желаю тебе поскорее определиться. Мы уходим.

– Вера, мне очень хотелось понаблюдать за охотой, – взмолился Марат.

Он и сам не успел понять, как вылетели эти слова. Теперь девушка прилюдно отругает его за стремление к развлечениям. Не стоило этого говорить. Ох, не стоило. Вера отнеслась к просьбе Марата вполне демократично. Пожала плечами.

– Что ж. Полюбуйся на нашего заклятого друга Багра в деле.

– Если остаетесь – больше ни слова! – приказал Багор и обернулся к своим людям. – Начинаем!

Один мужчина пошел к машине и вытащил из кузова полиэтиленовый пакет. В нем оказался окровавленный кусок мяса, крест-накрест обвязанный веревкой. Он швырнул приманку на взрытую лярвой землю. Вперед выступил другой охотник. Прижал к плечу хромированный приклад диковинного вида ружья со стволом большого диаметра и замер в ожидании. Остальные охотники с автоматами наизготовку встали вокруг приманки на расстоянии трех метров. Тишину нарушало лишь потрескивание веток в догоравшем костре.

Вербицкий впился взглядом в кусок мяса. Он видел, как капавшая с него кровь впитывается в землю. Неужели лярвы настолько чувствительны к запаху крови? Если да, то они могут дать фору акулам.

Шли минуты, а рядом с приманкой не наблюдалось и намека на движение. От нечего делать Марат начал исподтишка смотреть на Веру. Невольно залюбовался ее профилем, гордо вскинутой головой и вздымающейся от волнения высокой грудью. Следовало признать – таких красоток он еще не встречал. Вербицкий улыбнулся. Только такой придурок, как он мог переметнуться на тридцать лет в будущее, чтобы там влюбиться. Вера перехватила взгляд Марата. Сурово насупилась, но сохранить грозный вид не смогла. Улыбнулась Вербицкому. В этот момент лицо девушки сделалось мягким и беззащитным. Такую Веру Марат видел впервые. Жаль, что пока он не может защитить ее. Вышло так, что в роли защитницы выступает сам Вера.

Вербицкий собирался подойти к девушке. Искал для этого благовидный предлог, но этому помешало едва различимое шуршание. Кусок мяса сдвинулся на несколько сантиметров. Из-под земли выпрыгнула рука с хорошо знакомыми Марату конусовидными ногтями. Скрюченные пальцы вцепились в приманку.

Охотник резко дернул за веревку, вырвав у лярвы мясо. Вербицкий сообразил в чем суть – монстра вынуждали показаться на поверхности. Он не ошибся. Земля зашевелилась. Брызнул фонтан сухих комьев. Лярва высунулась по пояс. Это была страшно худая, жилистая старуха. Обвислые, сморщенные груди ее безобразно колыхались. Седые, сбитые в колтуны волосы, закрывали большую часть лица. Различить можно было лишь горящие желтые глаза, да черную дыру оскаленного рта. Новый рывок веревки. Увидев, что добыча ускользнула, лярва рванулась вперед. Поразительно быстро передвигаясь на четвереньках, она добралась до мяса, прижала его к груди и обвела людей полным ненависти взглядом.

Марат оцепенел. По спине пробежала стая холодных мурашек. Почему они ничего не делают?! Что если лярва бросит мясо и накинется на них? Он хотел попятиться, но ноги словно одеревенели и ни в какую не желали двигаться. Главное не смотреть ей в глаза. Опустить голову. Не позволять себя гипнотизировать.

Прежде чем Марат претворил свой план в жизнь, раздался громкий хлопок. Из ствола ружья незнакомой конструкции вылетела серебристая сеть. Она накрыла лярву. Охотники рванулись к плененному монстру, чтобы затянуть сеть. Судя по звону, она была металлической. Оказавшаяся в ловушке тварь рычала и билась, но все было бесполезно. Охотники справились с задачей.

Багор наблюдал за действом с полным равнодушием, флегматично сложив руки на груди. Когда все закончилось, он коротко бросил подчиненным «Грузим!» и обернулся к Марату.

– Вот и все. Как тебе?

– Впечатляет.

– То-то! – Багор улыбнулся. – Так может лучше к нам, чем к лесным братьям? Мне люди нужны.

Марат не успел ответить. Раздался сдавленный крик одного из охотников. Его сбила с ног вторая лярва, выпрыгнувшая из ямы, словно чертик из табакерки. Это была молодая девушка. С отличной фигурой, упругой грудью и безумным взглядом. Она уселась на поверженного охотника сверху и ткнула его в грудь растопыренной пятерней. Охотник захрипел. Вербицкий не верил свои глазам – лярва сжимала в руке трепещущее сердце мужчины. Наклонив голову, она впилась в сердце зубами. Тело несчастного несколько раз дернулось и замерло.

– Вот сука! – завопил другой охотник, вскидывая автомат. – Сейчас я тебе…

Нажать на курок он не успел. Лярва отшвырнула надкушенное сердце и одним прыжком оказалась рядом со стрелком. Не обращая внимания на оружие, взмахнула рукой и охотник выронил автомат. Упал на колени, прижимая руки к распоротому горлу. Тугая струя крови ударила лярве в лицо. Она затрясла головой, как собака, выбравшаяся из водоема.

Два охотника, тащившие сеть с лярвой к машине, застыли, как парализованные. Не сделали даже попытки снять автоматы с плеча. Зато Багор оказался на высоте. Ствол его «калаша» плюнул очередью. Лярва покачнулась, но восстановила равновесие и двинулась на усача. Из ран на ее груди хлестала кровь. Новая очередь задержала тварь только на пару секунд. Лярва добралась-таки до Багра, а тот выстрелил уже в упор. Никаких видимых результатов. Руки лярвы обхватили дымящийся ствол автомата. С непостижимой легкостью вырвала «калаш», зашвырнула его в кусты и протянула руки к горлу Багра. На его счастье именно в этот момент жизненные силы покинули лярву. Она упала на своего убийцу, повалив его на землю. Матерясь на чем свет стоит, Багор пытался выбраться из-под мертвой лярвы.

Новая беда не заставила себя ждать. Пользуясь замешательством охотников, старая лярва сумела выбраться из сети. Действовала она молниеносно. Первый удар нанесла не вставая с колен – в живот ближайшему охотнику. Тот с криком рухнул на землю. Зажал рану, пытаясь удержать ползущие наружу внутренности. Лярва прыгнула на последнего охотника. Сжала его виски ладонями. Рывок. Хруст шейных позвонков. Мужчина упал со свернутой на сто восемьдесят градусов головой.

Марат наконец смог сдвинуться с места – помогло понимание того, что ситуация полностью вышла из-под контроля. Еще не осознавая, что делает, он бросился к Вере и заслонил ее собой. Тут прогремел выстрел. Стрелял Бельский. Он явно целился лярве в голову, но промахнулся. Пуля оцарапала твари щеку. Лярва, коснулась пальцами раны, уставилась на Антидота. В глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. В это мгновение она стала очень похожей на обычную старуху. Впрочем, приступ человечности длился недолго. В глазах лярвы вспыхнули огоньки ярости. Она двинулась на Гришу, сверля его злобным взглядом. Вербицкий увидел, что Бельский пытается нажать на курок, но не может этого сделать. Под гипнотическим взглядом мутанта рука Гриши опустилась. Повисла, как плеть. Пальцы разжались, пистолет упал.

Марат выругался про себя. Антидот стоял совсем рядом. Он привлек внимание чудовища, поставив тем самым под удар Веру. О себе Вербицкий в этот момент не думал. Он вскинул руку, пытаясь выстрелить, но быстро осознал, что обязательно промахнется. Рука тряслась. Лярва приближалась. Вербицкий почти смирился с тем, что погибнет, когда взревел двигатель «джипа». За рулем сидел Багор. Поняв, что не сумеет быстро добраться до автомата, он принял самое верное решение. Машина понеслась на лярву. Удар чудовищной силы подбросил мутанта в воздух. Лярва отлетела к деревьям и… Поднялась на ноги. Багор крутанул руль, направляя «джип» на чудовище. Из-под колес брызнула земля. Машина ударила лярву, припечатав ее к стволу сосны. Багор дал задний ход, затем резко переключил передачу. Массивная стальная решетка на капоте «джипа» ударила лярву в живот. Эхо вопля монстра разнеслось по ночному лесу. Из-под капота машины вырвались клубы пара. Лярва задергалась. С каждым разом все медленнее. Уронила голову на грудь. Седые волосы повисли над капотом.

Багор распахнул дверцу. Не вышел, а скорее вывалился из машины. Стоял, наблюдая за агонией лярвы, пока не услышал стон раненого товарища. Того, которого мутант ранил в живот. Шатаясь, как пьяный, Багор подошел к нему и опустился на колени.

– Ты как?

– Хреново, командир… Кишки на земле валяются, а боли почему-то не чувствую. Холодно только.

– Ничего. Ты выкарабкаешься, – заверил Багор друга. – Бывали ведь у нас передряги и посерьезнее.

Раненый ничего не ответил. Перестал стонать. Багор наклонился, провел ладонью по лицу охотника, закрывая ему глаза. Потом опустился на землю и обхватил голову руками. Вера тяжело вздохнула, подошла к Багру, положила руку ему на плечо.

– Если бы не ты, нас не было бы в живых.

– Что мне с того? – простонал Багор. – Я потерял всех людей!

– Они сами выбрали свой путь. Охота на мутантов – занятие рискованное. Парни знали, на что идут.

– Раньше мои ребята тоже погибали. Но чтоб сразу четверо… Я соврал ему. Такого еще не было!

– Возьми себя в руки. Их надо похоронить. Если не этой, так следующей ночью лярвы вернутся. Ты же не хочешь, чтобы они сожрали тела твоих людей?

Багор встал.

– Нет. Ни за что. В кузове есть две лопаты, а на соседней поляне – развалины фермы. Оттуда надо натаскать кирпичей.

– Хорошо, – Вера обернулась к Вербицкому. – Марат, помоги Багру. Я и Бельский натаскаем кирпичей.

Вербицкий взглянул на Веру с укоризной. Почему с Бельским, а не с ним? В глазах девушки он успел поймать странное выражение. Как будто она тоже сожалела о том, что намеренно упустила шанс остаться с Маратом наедине. Вера словно оттягивала момент, когда они смогут поговорить без свидетелей. Почему? Ответа у Вербицкого не было. Тяжело вздохнув, он подбросил в костер сухих веток. Вооружился штыковой лопатой, помогая Багру рыть могилы. Задачка была не из простых. Дерн приходилось в буквальном смысле вырубать. Оставалось только поражаться силе лярв, которые с такой легкостью передвигались в слежавшемся грунте.

Багор работал молча. Вербицкий не рискнул задавать расстроенному охотнику вопросы. К тому времени, когда четыре ямы были готовы, Вера и Антидот успели натаскать приличную гору битого кирпича. Изобретательный Гриша облегчил работу, используя для переноски металлическую сеть. Кирпичным крошевом устлали дно могил. Тела завернули в брезент, опустили в ямы. Присыпали новым слоем кирпича. Когда над верхушками деревьев поднялось солнце, на опушке леса желтели четыре холмика.

Багор отыскал в кустах свой автомат, поднял ствол вверх и дал короткую очередь. Вспорхнули с веток несколько напуганных птиц.

– Прощайте, дружки, – тихо проронил Багор. – Пусть земля вам будет пухом.

Решив проблему мертвых, занялись делами живых. Бельский и Вербицкий помогли Багру откатить машину от сосны. Мертвая лярва упала. Чтобы поднять заклинившую кнопку капота, Багру пришлось воспользоваться лопатой. Осмотрев повреждения, он покачал головой.

– Радиатор всмятку. Нет у меня больше машины… И команды тоже нет.

Вера молчала в упор глядя на охотника. Тот сунул руку за пазуху. Вытащил кредитку, протянул девушке.

– Возьми. Мне партизанские талеры не нужны.

– Это еще почему?

– Человек предполагает, а Бог располагает, – вздохнул Багор. – Он решил все за меня. Я иду с вами.

Сборы были недолгими. Багор запихнул в рюкзак свои пожитки из машины, раздал автоматы убитых товарищей. Достал из кузова канистру. Наполнил ее бензином из бака, старательно облил «джип» и чиркнул спичкой. Заплясали языки пламени. Повалил черный дым. Запахло жженой резиной.

Вера двинулась к лесу первой. Антидот, Багор и Вербицкий шли рядом. Все были погружены в свои мысли и не расположены к болтовне.

Вербицкий с интересом рассматривал деревья, кусты и мох, пытаясь отыскать детали, которые свидетельствовали бы, что он идет по лесу будущего. Не нашел ничего. Лес был самым обычным. По давней белорусской традиции не очищенным от упавших деревьев и сухих сучьев. Впрочем, к чему очищать? Механический уничтожитель леса переработает все в труху. И мертвое, и живое. Размышляя так, Марат сделал очень радостное открытие. Раз власти пошли на такую экстраординарную меру, значит разобраться с партизанами-дестабилами не так-то просто. Они уничтожали леса от злобы и бессилия!

– Вас, ребята, как звать-величать? – неожиданно спросил Багор.

– Гриша Бельский.

– Марат Вербицкий.

– А я, признаться, уже и подзабыл, какие они, мои настоящие имя и фамилия. Лет десять уже как только на Багра и отзываюсь. Прикончили бы меня сегодня лярвы – никто бы и не узнал, что на самом деле я – Багров Федор Ильич.

– Такого прикончишь! – не оборачиваясь, усмехнулась Вера.

– Тут ты права. Предлагаю за это выпить. Заодно и корешей моих погибших помянем.

Багор отстегнул от ремня фляжку, отвинтил пробку и сделал внушительный глоток. Фляжка перекочевала к Грише. Он, не церемонясь, приложился к горлышку раза три и передал фляжку Марату. Не обошлось без напутственного слова.

– Вот это самогон! Ментовское пойло и рядом не стояло. Из чего гоните-то?

– Картошка. Не та, конечно, что на колхозных полях высаживают. Экологически чистую и жрать невозможно, и топливо из нее – полная хрень. Короче для крепких напитков не годится. То ли дело бульба лесных братьев – пальчики оближешь. Растят ее без соблюдения всяких технологий, прямо в лесу, поэтому и брага из нее – любо-дорого. Вера в курсе.

– Это точно, – девушка взяла фляжку, сделала маленький глоток. – Экологи из дестабилов, прямо скажем – никакие. Окружающую среду загрязняем, едим, что под руку попадет, воду только из луж хлещем, пьем самогон и курим. Но ведь должны же мы чем-то от остальных отличаться!

Пришел черед Вербицкого. Хлебнув самогона, он убедился – напиток действительно сильно отличается от гадости, которой его потчевали Байдак и Петенька. Самогон Багра был одновременно крепким и мягким.

– Это, наверное, потому, что картошку в хозяйствах плохой водой поливают.

Вербицкий тут же пожалел, что решил высказать свой взгляд на проблему. Полез со свиным рылом в калашный ряд. Вера, Багор и Бельский захохотали одновременно. Марат старался не подавать вида, что обиделся. Однако это было написано у него на лице и вызывало еще большее веселье. Багор с трудом подавил смех, вытер рукавом выступившие на глазах слезы и хлопнул Вербицкого по плечу.

– Ну, брат, уважил. Просветил. И что б мы без тебя делали?

Краткая речь Багра вызвала новый взрыв хохота.

Глава 9. Чем дальше в лес

Лес становился все гуще. Приходилось продираться через ряды колючего кустарника. Он напоминал акацию, но точно определить породу Марат не мог, а спрашивать у спутников не хотел – его могли опять поднять на смех.

Только Вера чувствовала себя в чаще, как дома – находила едва заметные проходы, своевременно пригибалась. Мужчинам приходилось сложнее. Они явно не имели опыта путешествий по лесным дебрям. Вербицкий даже позлорадствовал, когда увидел, что Бельский и Багор мучаются также, как он. Шипы акацияподобного кустарника, рвали одежду, оставляли царапины на коже, которые тут же начинали зудеть.

Несмотря на то, что кроны деревьев плотно переплелись, солнечные лучи ухитрялись проникать в просветы между ветвями. Было жарко. Пот разъедал царапины не хуже чем серная кислота.

А девушка все не сбавляла темпа. Казалось, что усталость ей неведома. Когда маленький отряд вышел на поляну, щедро усыпанной брусничными кустиками, Багор не выдержал.

– Верочка, давай передохнем. Отдышимся. Не гони лошадей.

– Ладно, – Вера с видимой неохотой села. – Только десять минут. Нам еще километра три пройти надо.

– Десять так десять, – Антидот собрал горстку ягод и отправил в рот. – Я как раз подножным кормом позавтракать успею.

– Не советую, – Вера сорвала ягоду и принялась катать ее между пальцев. – Брусника только разжигает аппетит. Если хотите ее использовать, то уж лучше разотрите листья и смажьте царапины. Брусничные листья известным противовоспалительным эффектом.

– Лесная аптека, – буркнул Антидот, выуживая из кармана бутылку с остатками эсэнэсовского самогона. – Я знаю средство получше.

Приняв на грудь, Гриша угостил сигаретой Багра, чиркнул зажигалкой и выпустил облачко дыма.

– А куда ты, собственно, нас ведешь, Вера? В безопасное место, значит к партизанам? Ох, не сказал бы я, что с дестабилами так уж безопасно…

– Я никого не волоку на аркане! – отрезала девушка. – Особенно тебя. Можешь валить на все четыре стороны.

– Пошутил, – Бельский примирительно выставил вперед ладони. – Ну, пошутил. Всю жизнь мечтал податься в партизаны. Как там, в старой песенке:

Все, кто загнан, неприкаян,

В этот вольный лес бегут,

Потому что здесь хозяин —

Славный парень Робин Гуд!

– Талаш, – уточнил Федор, попыхивая сигаретой. – Местного Робин Гуда зовут Талаш.

Вербицкий слушал разговор вполуха. О Талаше он узнает очень скоро. Сейчас его больше интересовал процесс ассимиляции. Он не позволит больше смеяться над собой. А для этого следовало внимательнее присматриваться к окружающим предметам. Например, к той же пачке сигарет, которая лежала у Бельского на коленях. Девственно белая. Без всяких опознавательных знаков. На типографской краске в две тысяче сорок первом экономили. Он вспомнил, что не видел в тамбуре поезда привычной картины – мужики не курили. Возможно, работягам в синих комбинезонах это удовольствие было вообще недоступно. Белоруссия будущего четко разделила общество на плебеев и патрициев. Последним можно было все. Первые жили по четкому распорядку. Без спиртного, табака и прочих излишеств, вроде круглосуточного электричества и полноформатного телевещания.

А разве не все к тому шло? Разве люди твоего времени не были тошнотворно толерантными? Они, братишка Марат, и заложили фундамент этого гнилого общества. Своим коронным принципом «моя хата с краю» посеяли ветер и пожали бурю. М-да. Имелась и другая буря. Мирового масштаба. Узнать бы с чего началась и чем закончилась Третья Мировая война. Он спросит об этом, но чуть позже. Когда сможет хоть как-то определиться со своим положением и научится не задавать вопросов, которые окружающим кажутся глупыми. История Третьей Мировой подождет. Тем более, что на Беларуси война мало отразилась. Судя по всему, Мария Ильинична была права: привыкшие жить на военном положении белорусы встретили новое испытание стоически. Стоп. Чудес не бывает. Не может не сказаться на Белоруссии ситуация в стальном мире! Политическая и экономическая изоляция страны еще означает, что она оказалась в благодатном вакууме. Если только… Стена. Великая Стена! Если она была построена до войны, то… Браво, Марат! Ты докопался до истины. Дошел своим умом. И что дальше? Что тебе до Великой Стены и прочих извращений нового времени? Вместо того, чтобы размышлять над проблемами космического масштаба, подумай о себе. Ты и без Великой Стены и Третьей Мировой войны в полном говне!

Вербицкий вздохнул. У него не было аргументов для спора с внутренним «я».

Лучше заняться чем-то полезным. Например, поближе познакомиться с местным оружием. Автоматы, которые здесь называли «дробышами» были похожими на ППШ своим барабанным магазином. При этом имелись и серьезные отличия от пистолета-пулемета Шпагина. Марату как-то доводилось держать в руках шпагинское творение и главным, что его поразило, был его вес. «Дробыш» оказался значительно легче. Раза в два. Скорее всего, из-за незнакомого Вербицкому металла, из которого были изготовлена большая часть деталей автомата. Он выглядел немного темнее алюминия, наверняка не уступал в прочности и стали, но был не таким тяжелым. Смесь технологий будущего и… Лучших достижений прошлого. Ведь если бы не круглый барабан, то выглядел бы этот автомат, как «калашников».

Пользуясь тем, что Вера занялась приготовлением лекарства из листьев брусники, а Гриша и Федор наперегонки ей помогали, Марат занялся изучением принципа действия «дробыша». Призвал на помощь воспоминания о срочной службе и сделал вывод: в случае крайней необходимости, он худо-бедно сможет стрелять из чудо-автомата. Особенно понравился откидной приклад с насадкой из мягкой резины. Достаточно было легкого нажатия, чтобы мощная пружина отбрасывала приклад в специальные пазы. «Дробыш» становился очень компактным. Вернуть приклад в прежнее положение можно было одним движением пальца. Еще не выпустив ни одной пули и будучи по натуре пацифистом, Вербицкий, как ни странно, влюбился в автомат.

Из воинственного транса его вывела Вера. Она придвинулась к Марату и протянула ему на раскрытой ладони горстку зеленой брусничной каши.

– Натри царапины. С личной гигиеной, да и лекарствами у нас не очень. Любая ранка быстро загнаивается.

– Конечно. Спасибо.

Вербицкий коснулся пальцев девушки. Намеренно не убрал руку сразу. В течение нескольких секунд они так и сидели: не разнимая рук, глядя друг другу в глаза. Марату очень хотелось ощущать прикосновение Веры, как можно дольше. Не думать ни о чем. Просто любоваться лесной красавицей. Однако он почувствовал, что краснеет. На щеках Веры тоже выступил румянец. Она поспешили отстраниться. Встала.

– Вербицкий, ты задерживаешь остальных!

– И в мыслях не было, док, – Марат поспешно втирал в кожу брусничный экстракт. – Я уже готов!

Отдых хоть и был коротким, но после него четверка пошла быстрее. К полудню, когда солнце заняло свое место в зените, Вера замедлила шаг и принялась осматриваться.

– Ты че, заблудилась? – поинтересовался Багор.

– Нет. Просто не хочу сваливаться, как снег на голову.

– А никто тебе и не позволит!

Зычный, с насмешливыми нотками голос принадлежал парню лет двадцати, который вышел из-за ствола сосны с «дробышем» наперевес. На нем был характерный для дестабилов наряд – растянутый свитер, затертые джинсы и поношенные кроссовки.

– Привет, Вера. Ты в своем амплуа: в воде не тонешь, в воде не горишь. Сбежала?

– Как видишь, Валентин.

Вербицкий нахмурился. Валентин оказался рослым, плечистым пареньком, очень похожим на Элвиса Пресли. Черноволосый, кареглазый, с правильными чертами лица он, конечно же, производил на девушек неизгладимое впечатление. Когда же Валентин улыбнулся Вере улыбкой подходящей для рекламы зубной пасты, Марат почувствовал настоящий укол ревности. Черт бы побрал этого красавчика. У него что-то было с Верой. А почему бы и нет? Ты рассчитывал, что девушка будет дожидаться, пока на ее горизонте появится орел из прошлого? Нетушки, Марат. Это – две тысячи сорок первый год. Симпатичные девушки здесь влюбляются в своих современников. Ты – в пролете.

От этих мыслей Вербицкий окончательно вышел из себя и зло буркнул:

– Ну, долго мы еще будем здесь стоять?

– Сколько надо, столько и постоишь. Это мне решать! – Валентин тоже помрачнел. – Для начала – все сдать оружие.

Марат хотел возразить, чтобы продемонстрировать сопернику презрение, но Багор и Антидот безропотно выполнили приказ. Даже Вера отдала трофейную дубинку. Вербицкому пришлось последовать их примеру. Он отдал свой «дробыш».

– Теперь можно идти, – объявил Валентин, удовлетворенный покорностью гостей. – Талаш как раз на месте. Примет вас.

Чтобы скрыть улыбку, Марат сделал вил, что раскашлялся. Примет. С таким почтением говорят о министре, который, изнемогая от дел государственных, все же снизошел до рядового посетителя. Хорошо слово. Просителю сразу становится ясно: своей никудышной просьбишкой он отрывает от дел чрезвычайно занятого человека. Вот и Талаш, решающий глобальные проблемы партизанского движения вынужден будет принимать невесть кого. Как бы от расстройства не забыл нацепить корону и накинуть мантию…

Следующий партизан появился не так бесшумно, как Валентин. О его приближении оповестил треск кустов и тяжелое дыхание. Чуть ли не под ноги Валентину выкатился приземистый, розовощекий толстяк в камуфляжном костюме, который едва не лопался по швам.

– Валик, ты ползунов не видел?

– Я пока не приставлен твои припасы охранять. Не видел.

– Эх, чтоб им пусто было! – толстяк рухнул на четвереньки и принялся ползать по мху, высматривая что-то под кустами. – На минуту оставил, а они, падлы котел перевернули и деру дали…

– Это наш повар Ваня Пирожок, – представил толстяка Валентин. – Раззява, каких свет не видывал, но готовит отлично.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны – прошептал Антидот на ухо Марату.

Вербицкий хотел ответить своей искрометной ответить шуткой, но придумать ничего не успел. Из-за кустов донеслось треньканье гитары и приятный баритон запел:

Коммунисты мальчишку поймали,

Потащили его в КэГэБэ.

Ты откройся, кто дал тебе книгу

Руководство к подпольной борьбе?

Ты зачем совершал преступленья

Клеветал на наш ленинский строй?

– Срать хотел я на вашего Ленина, —

Отвечал им герой молодой.

Сердце Марата радостно затрепетало. Он слышал эту диссидентскую песенку в исполнении своего любимца Бориса Гребенщикова. Лучшей рекомендации дестабилам и придумать было нельзя. Они могли бы зваться по-другому, могли преследовать самые разные цели, быть воплощением самого дьявола, но для Вербицкого эти парни моментально стали своими. Может, это выглядело наивно и опрометчиво, но теперь Марат полностью доверял лесным братьям. Плохие люди не станут петь хорошие песни. Точка.

Еще через несколько шагов кусты и деревья расступились. Певец устроился на пеньке у края расчищенной от деревьев поляны и, не обращая внимания на гостей, продолжал напевать о злобных коммунистах и смелом пареньке. Длинные волосы исполнителя были перехвачены потертой зеленой лентой. На бледном, покрытом россыпью веснушек лице застыла мечтательная улыбка. Всю одежду этого дестабила составляли длинные шорты цвета хаки, желтая майка без рукавов, да резиновые тапочки. Гитара его была очень старой и постоянно расстраивалась. Парень то и дело останавливался. Высунув от сосредоточенности язык, подкручивал колки и начинал петь сначала.

– А вот и наше хозяйство! – гордо объявил Валентин. – Как говорится, милости просим.

Вербицкий осмотрелся. Первым что бросилось в глаза, были ямы площадью в пару квадратных метров каждая. Хаотично разбросанные по поляне, успевшие порасти травой по краям, они явно были вырыты не лопатами. Об истинном назначении этих ям оставалось только догадываться. Некоторые так и остались просто ямами, другие дестабилы использовали их для своих целей – застелили жердями, набросали сверху еловых лапок и мха, с боков прорыли канавы-входы. Получились неплохие землянки. Имелись тут и три навеса. Сидевшие под ними группы людей занимались разными делами. Кто-то чистил оружие, кто-то оживленно болтал, кто-то просто дремал в теньке. Всего на базе было около ста человек, включая женщин и детей, сбившихся в кучку вокруг какого-то старика с длинной патриаршей бородой.

Марат заметил, что оружие у партизан было очень старым. Вербицкий даже не поверил своим глазам, когда узнал «шмайсеры» и винтовки Драгунова. Мелькнула мысль: уж не на съемочную ли площадку фильма он попал?

Валентин провел вновь мимо детей и Марат, услышал голос бородача.

– Первую очередь Великой Белорусской Стены «Белстенстрой» построил в две тысячи двадцать пятом, когда наше правительство окончательно разругалось со всеми странами, включая Россию и Китай. Сооружение ее преследовало цель создать в центре Европы неприступный бастион, перекрывавший любые виды транзита и отгораживающий наш народ от остального мира. Сразу после сдачи первой очереди Стены в Белоруссии был запрещен интернет, конфискованы у населения радиоприемники, взяты под полный контроль спецслужб телефонная связь и телевидение…