Текст книги "Бокал красного вина"

Автор книги: Сергей Трусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Трусов Сергей
Бокал красного вина

Сергей Петрович Трусов

Бокал красного вина

Фантастический рассказ

В книге – фантастические рассказы. Через необычные, причудливые и фантастические приключения героев автор дает глубокий анализ реальным жизненным явлениям, ставит различные проблемы взаимоотношений между людьми, увлекает юного читателя в мир познания и романтики, заставляет его задуматься над вопросами настоящей жизни.

Крепки традиции древнего рода Тавонтайров. Непоколебимы, словно стены фамильного замка, нависшего серой громадой над заливом Слепых Туманов. Минули века, похоронив в прошлом давние события и имена их очевидцев, а здесь все осталось по-прежнему. Казалось, само время покинуло эти места, отбросив надежду пролить свет на тайну замка. Лишь ветер с моря все так же неистово рвал в клочья белесую мглу, скрывающую хмурые башни с узкими бойницами.

* * *

Уильям проснулся рано. Гораздо раньше, чем следовало, и теперь слонялся без дела по огромному залу, увешанному портретами. Про себя Уильям называл этот зал кладбищем. Здесь находились портреты всех мужчин рода Тавонтайров, начиная с сэра Ричарда – доблестного рыцаря и страстного любителя псовой охоты. Ричард, Роджер, Генри, Каделл и множество других бородатых и безбородых лиц надменно взирали с потемневших от времени холстов. Вскоре здесь появится еще один – он сам, собственной персоной. Месяц назад у него родился сын, и по вековым традициям надлежало вывесить свой портрет. Почему именно так, Уильям не знал. Он не придавал этому серьезного значения, но коль уж так повелось, нарушать давно заведенный порядок не собирался. Как гласили семейные предания, таковы были все Тавонтайры.

Уильям взглянул на часы. В назначенное время съедутся друзья, и они отправятся на охоту. Он зажмурился, и ему почудился звук охотничьего рожка. Топот коней, лай собак, дыхание зверя...

На губах Уильяма заиграла улыбка. Охота будет проводиться по старинке, и в этом вся прелесть. Псовая охота Тавонтайров – тоже традиция.

Он взглянул на портрет сэра Ричарда. Нахмурив брови, тот смотрел сурово и чуть насмешливо. Безмолвный взгляд, всегда тревоживший Уильяма, будто между ними вдруг протягивалась незримая связующая нить.

Уильям медленно перевел взгляд на сэра Ричарда и вздрогнул от неожиданного ощущения. Странно, как он не замечал этого раньше? То самое выражение лица, словно оба Тавонтайра знали какую-то тайну. Знали что-то такое, что позволяло им смотреть свысока на нынешнего Уильяма. Портреты писались разными художниками, это несомненно, но взгляд... Взгляд был одинаковым.

Охваченный волнением, Уильям двинулся вдоль галереи портретов, пристально всматриваясь в поблекшие краски.

Каделл, Джаспер, Ленард...

Уильям пошатнулся и вытер платком лоб. То же самое у всех Тавонтайров! Чем дальше, тем менее заметно, словно странное выражение глаз со временем затухало, пока не исчезло вовсе. Наваждение. Редкая и жутковатая игра красок, солнечных лучей и собственного воображения. Вот висят три портрета – три брата. У двоих обычные лица, ничего особенного, ничего таинственного, а у самого старшего... будто в наследство от отца...

Тот самый взгляд!

Дверь неожиданно скрипнула, и Уильям резко обернулся.

– Сэр Дуглас Тавонтайр! – торжественно продекламировал дворецкий и, сделав шаг в сторону, почтительно поклонился.

– Уильям! – Младший брат почти вбежал, и они обнялись.

Дуглас жил в городе, и последнее время они виделись редко. Когда-то Уильям тоже жил в городе, но после смерти отца почувствовал вдруг, что не в силах покинуть этот старый заброшенный замок. "Зов предков", – подтрунивал Дуглас над привязанностью брата к холодным развалинам. Былое величие Тавонтайров кануло в Лету, и замок пришел в запустение. Теперь здесь хозяйничали Уильям с семьей, преданный Гаррет, да сквозняки, гуляющие по всем коридорам.

Дуглас был одет соответствующим образом – охотничий костюм, высокие сапоги, фетровая шапочка. Псовая охота. Правда, далеко не из тех, что устраивал его светлость Ричард Тавонтайр, но кое-что интересное им все же предстоит.

После обмена семейными новостями братья ненадолго замолчали, разглядывая друг друга. Оба они были высокие, широкоплечие – одним словом, настоящие Тавонтайры.

– Вижу, присматриваешь себе место, – с улыбкой произнес Дуглас, кивнув в сторону портретов.

– Да, семейка у нас бравая, – в тон ему ответил Уильям. – Боюсь, не впишусь в эту славную компанию.

– В самый раз, – заверил его брат, и они сели в кресла напротив друг друга.

Прямо перед ними пылал камин, и некоторое время братья молча смотрели в его глубину, очарованные жарким танцем огня.

– Послушай, – Уильям на мгновение замялся. – Я давно хотел тебя спросить. Что ты думаешь об этих наших традициях, слухах или легендах, называй как хочешь?

– Ну, некоторые не так уж плохи. Охота, например. Что касается всего остального – чушь. Впрочем, давай спросим Гаррета, он старше нас и утверждает, будто помнит нашего прадеда. Гаррет!

– Да, сэр.

– Вы слышали, что интересует моего брата?

– Конечно, сэр.

– И что вы об этом думаете?

– Простите, сэр, о чем именно?

– Ну хотя бы... – Дуглас задумался. – Почему Ричард Тавонтайр в своем завещании с таким упорством настаивал на неприкосновенности должности дворецкого. Вашей то есть. Вам, надеюсь, известно, что, согласно семейным обычаям, вас нельзя уволить?

– Простите, сэр, – тихо произнес Гаррет, – если мне подошла пора подыскать другое место, я... – Он осторожно прочистил горло и продолжал: Я бы мог порекомендовать своего племянника, он...

– Нет, нет, Гаррет, – вмешался Уильям. – Можете быть совершенно спокойны. Мы ценим вас, но все же хотелось бы услышать ваше мнение.

– Благодарю вас, сэр. – Гаррет поклонился. – Думаю, его светлость сэр Ричард Тавонтайр был добрым человеком.

– Вот и все, – расхохотался Дуглас, повернувшись к брату. – Надеюсь, ты удовлетворен?

– Да, да, Гаррет, – задумчиво произнес Уильям. – А как насчет той истории с колдуном и бочонком красного вина?

– Давно это было, сэр. Уж и не знаю, что сказать.

– Вас, Гаррет, тогда и в помине не было, не так ли? – с улыбкой осведомился Дуглас.

– Да, сэр. – Слуга склонил седую голову.

– Кстати, много ли осталось этого вина?

– На один бокал, сэр.

– Один бокал?! – разом воскликнули братья и переглянулись.

– Значит... – нерешительно начал Уильям, – я буду последним?

– Видимо, так, сэр, – согласился Гаррет и, прислушавшись к чему-то, добавил: – Собираются гости, сэр, вы позволите мне встретить их?

– Да, конечно. – Уильям отпустил старого слугу и, взглянув в смеющиеся глаза его светлости Ричарда Тавонтайра, покачал головой.

– Один бокал...

* * *

Все было готово. Гости, проверив последние мелочи, принялись седлать коней. Голодные собаки с нетерпеливым повизгиванием путались под ногами.

Наконец – рожок. Ворота замка распахнулись, и вся кавалькада всадников, сопровождаемая радостным лаем, устремилась по мосту к синеющему вдали лесу. Прискакавший оттуда человек сообщил, что загонщики обнаружили огромного вепря.

Братья скакали впереди. Чуть поодаль следовали слуги, а следом и гости. Оглянувшись на Гаррета, Уильям с трудом подавил улыбку. Для своих лет дворецкий неплохо держался в седле, но из-за длинной пики со сверкавшим лезвием походил на состарившегося Санчо Панса, возомнившего себя Дон Кихотом. Точно такие пики были у всех слуг – на охоте Тавонтайров не принято пользоваться огнестрельным оружием.

Возле леса всадники остановились и спешились. Здесь их ожидал старший егерь. По его лицу было видно, что он взволнован.

– Сэр, – он обратился к старшему Тавонтайру. – Прикажите пустить собак, зверь совсем близко.

– К чему такая спешка? – воскликнул подошедший Дуглас. – Этак мы мигом покончим с несчастной тварью и не почувствуем вкуса охоты. А ведь сегодня на редкость удачный день.

– Зверь очень сильный, – повернулся к нему егерь. – Ждать нельзя, мои люди видели его совсем недалеко.

– Отлично, – прошептал Уильям и крикнул: – Гаррет, пускайте собак!

Специально натасканные псы знали, что от них требуется. Через несколько секунд их беспорядочный лай уже слышался далеко в лесу. Дуглас, с интересом наблюдавший за всем, что происходит, не сразу понял, что тихий шепот егеря обращен к нему.

– ...ради бога, сэр, уговорите вашего брата воспользоваться этим. Егерь осторожно коснулся пальцами своего ружья. – Не годится ходить на вепря с копьями.

Дуглас взглянул на ружье, на пики в руках слуг и усмехнулся.

– Пустое. Вы ведь знаете, как мы обращаемся с этим оружием. Кроме того, Уильям ни за что не согласится.

– Да, да, – закивал головой егерь. – Ваш брат отчаянный человек. Настоящий джентльмен, но, знаете, я...

К ним подошел доктор Баркет, и егерь умолк.

– Знаете, Дуглас, меня давно мучает один вопрос. – Доктор взял младшего Тавонтайра под локоть, и они двинулись в лес за остальными охотниками. – Скажите, как бы отнесся ваш брат к просьбе, которая, возможно, покажется не совсем скромной?

– К какой именно, доктор? – осведомился Дуглас.

– Мне не дает покоя пресловутое красное вино. – Доктор задумчиво потеребил отворот куртки. – Я давно знаю вашу семью и с большим уважением отношусь к вашим традициям, но... Согласитесь, что как врач я не могу равнодушно относиться к различного рода снадобьям, прописанным вашему брату неизвестно кем.

– Я полностью разделяю ваше мнение, доктор, и бесконечно благодарен за заботу о нашей семье, но, если мне не изменяет память, однажды вы уже обращались с подобной просьбой.

– Да. – Баркет взглянул на него и отвел глаза. – Обращался. И просьба моя была удовлетворена. Ваш покойный отец распорядился выделить мне для анализа толику этого вина.

– Так в чем дело? Разве ваши опыты оказались неудачными?

– Не совсем так. Скорее вино оказалось неудачным.

– Что вы хотите этим сказать?

– Согласно легенде, этому вину уже несколько сот лет, не правда ли?

– Да.

– Несколько сот, – повторил доктор. – Ваш дворецкий выделил мне необходимую часть вина, но оно оказалось не более чем десятилетней выдержки.

– Гаррет? – удивленно переспросил Дуглас. – Но зачем?

* * *

Собаки обнаружили вепря довольно быстро. Окружив его плотным кольцом, они, дрожа от нетерпения и ярости, оглашали лес безудержным лаем. Самые смелые кидались к зверю, но тут же в страхе отскакивали прочь и, злобно рыча, бешено сверкали глазами, налитыми кровью.

Люди с пиками в руках осторожно приблизились.

Вепрь был ужасен. Слова егеря даже в ничтожной степени не соответствовали той необузданной силе и мощи, что таилась в испуганном и готовом на все звере. Прислонившись к стволу дерева, вепрь изредка, короткими прыжками, отпугивал зарвавшихся собак. Белые клыки и маленькие злые глазки не предвещали ничего хорошего тому, кто осмелился бы подойти поближе.

Охотники, опустив пики, медленно смыкали кольцо. Ошалев от воя собак и надвигающихся на него страшных фигур, вепрь бросился вперед. Рывок был сильным и стремительным, но люди были к нему готовы. Острые лезвия стаей смертоносных птиц встретили обезумевшего зверя и, разом клюнув, пригвоздили его к земле. Взмах ножа – и из рассеченного горла хлынула темная кровь.

Уильям, спрятав нож в сапог, провел ладонью по лицу. Посмотрел – рука была мокрой от пота. Люди, обступив мертвого вепря, обсуждали подробности схватки. Кто-то похлопал Уильяма по плечу, и обернувшись, он увидел брата.

– Поздравляю, ты был великолепен.

– Спасибо. – Уильям поднял свое копье. – Сэр Ричард Тавонтайр был бы нами доволен, как думаешь?

– Думаю, он не сделал бы этого лучше.

– Уильям, это было просто здорово!

– Вы родились слишком поздно, Уильям. Во времена, когда еще не изобрели порох, вам бы цены не было!

– Спасибо, друзья. – Уильям улыбнулся. – Без вас у меня бы так не получилось.

Напряжение, вызванное близостью смертельной опасности, спало, и он, наконец, расслабился. Грозный противник лежал недвижим, люди не пострадали, собаки целы. Уильяма охватило пьянящее чувство силы и бьющей через край жизни. Чтобы полнее ощутить этот самый дорогой момент охоты, он решил побыть немного в одиночестве.

Не выпуская из рук копье, Уильям брел по лесу. Вдруг его внимание привлек шорох справа. Обернувшись, Уильям застыл на месте. Метрах в шести-семи стоял вепрь. Поменьше, чем первый, но не менее опасный, а если учесть, что охотник был один, то...

Движение копья и прыжок зверя произошли одновременно. Вепрь со всего размаха налетел на лезвие пики, и древко обломилось, словно сухой прут. Уильям успел выхватить нож и ударить им в бешеный снаряд из плоти. Теряя сознание, он услышал три прогремевших рядом выстрела и крики людей.

Потом наступила ночь.

Дуглас, отбросив пистолет, бросился к брату.

– Пустите! – из-за спин охотников решительно пробирался доктор Баркет.

– Отойдите, Дуглас! – повелительно скомандовал он. – Принесите воды, быстро! Фэрфакс, аптечку!

Слуга доктора со всех ног кинулся куда-то в кусты и через минуту примчался с кожаным саквояжем.

– Все отойдите! Ему нечем дышать, дьяволы, я сказал всем отойти!

Люди нерешительно подались назад. Кто-то отвернулся.

Доктор, стоя на коленях перед Уильямом, отдавал хриплые приказания:

– Шприц... Еще кубик... Хорошо... Бинт...

Фэрфакс – в прошлом санитар – был опытным помощником доктора и не раз ассистировал ему в самых неожиданных ситуациях. Две склоненные над землей фигуры были сейчас единым слаженным организмом, выполнявшим свое дело.

Дуглас с лицом покойника неотрывно следил за действиями доктора, умоляя его совершить чудо.

Уильям лежал неподвижно и, казалось, уже не дышал.

Наконец Баркет поднялся, и Дуглас чуть не вскрикнул, заметив, как опустились руки врача.

– Что? – выдохнул он, и люди вокруг вздрогнули.

– Дуглас... – доктор запнулся. – Плохо. Я здесь бессилен.

– Умер?!

– Пока нет, но... Это может произойти в любую минуту.

– Не-ет! – прорычал Тавонтайр и схватил доктора за плечи. – Он не умрет! Он не может умереть, вы...

Он неожиданно задохнулся и, покачнувшись, закрыл глаза. Сквозь шум в ушах до него донеслись слова Баркета – всего лишь шепот в грохоте пульсирующей в висках крови.

– Если бы в клинике, а здесь... Возьмите себя в руки.

Дуглас смотрел в лицо доктора, но не видел его. Перед глазами плыло размытое изображение происшедшего только что кошмара. Раненый зверь в прыжке, Уильям с ножом, пистолет, бьющий в упор, потом снова зверь, Уильям, пистолет... Одно и то же вмиг прокрутилось несколько раз, и никак нельзя было остановить эту карусель, внести в нее изменения, предупредить, уберечь.

– Сэр...

Дуглас пришел в себя, стоя над телом Уильяма. Рядом находились доктор и дворецкий Гаррет. По щекам старика текли слезы.

– Я все слышал, сэр. Это ужасно. Простите, сэр, но если доктор прав, я обязан выполнить свой долг.

– Какой долг, Гаррет? – тихо спросил Дуглас.

– Красное вино, сэр.

– Вино? Какое вино?

Внезапно глаза Тавонтайра расширились, и он испуганно уставился на дворецкого.

– Оно при вас?!

– Да, сэр. – Гаррет дотронулся до фляжки на поясе. – Оно всегда при мне.

Некоторое время Дуглас не мог вымолвить ни слова, затем как-то обмяк, взглянул в лицо брата и спросил:

– Доктор, надежды нет?

– Сожалею, мой друг.

– Тогда... действуйте, Гаррет.

– Дуглас! – Баркет сделал шаг вперед, но, натолкнувшись на взгляд Тавонтайра-младшего, запнулся.

– В этой жизни, доктор, Уильяму уже ничем не помочь. Кто знает, может, в какой-нибудь иной это вино и принесет ему счастье.

Он приподнял голову брата и тихо позвал:

– Уилли...

Никто не заметил, как в руках Гаррета появился бокал. Наполнив его из фляги, слуга поднес вино ко рту умирающего. Все замерли, неотрывно следя за странной процедурой, свято выполняемой в семье Тавонтайров. С незапамятных времен каждому старшему мужчине рода перед смертью полагалось выпить бокал темно-красного вина. Оно, как говорилось в преданиях, было подарено Ричарду Тавонтайру колдуном в знак благодарности за какую-то услугу. С тех пор этот скорбный обычай ни разу не нарушался.

Осторожно, чуть не по капле, Гаррет влил вино в рот Уильяма и величественно выпрямился. Никому из присутствующих не был ясен смысл таинства, но именно поэтому оно вызывало уважение и даже мистический трепет.

Внезапно ресницы Уильяма мелко задрожали и распахнулись. Это было подобно ослепительной вспышке. Глаза, только что подернутые мутной пленкой, вдруг приобрели ясность и насмешливо глянули на сгрудившихся вокруг охотников. Губы изогнулись в кривой ухмылке, от которой люди в страхе отпрянули назад.

Было слышно, как кто-то торопливо шептал слова молитвы.

* * *

Маленький Фрэнк Тавонтайр – сын Уильяма – внезапно умолк. Привычная к детскому крику кормилица беспокойно взглянула на крохотное существо в кроватке и замерла от ужаса. Прямо на нее, чуть прищурившись, весело смотрели глазенки месячного ребенка. Хитро усмехнувшись, Фрэнк тут же закрыл глаза и, как полагается мальчику его возраста, снова ударился в плач.

– О господи, – прошептала изумленная женщина и, зажмурившись, помотала головой.

В следующую минуту она уже заботливо поправляла простыни, покачивала кроватку и тихо напевала колыбельную.

* * *

Замок Тавонтайров погрузился в ночь.

Сама скорбь вошла в комнаты вслед за гостями. Трагедия на охоте повергла всех в состояние растерянности и суеверного страха, причиной которого был прощальный взгляд умирающего. Вдова Уильяма уснула лишь после сильнодействующих таблеток снотворного из аптечки доктора Баркета. Сам доктор долго лежал в постели, ворочался, вслушиваясь в тишину замка. Наконец уснул и он.

Гаррет осторожно запер за собой дверь и, стараясь не шуметь, направился к выходу из замка. Флягу и бокал он тщательно вымыл, и теперь они покоились среди подобных им вещей в маленькой каморке под лестницей. Он ничего не забыл, не упустил ни одной мелочи и был на этот счет совершенно спокоен. Память у него была отменная, жаловаться на нее не приходилось. Он прекрасно помнил, как четыреста с лишним лет назад сэр Ричард возвращался с охоты в окружении друзей и слуг. По дороге к замку им повстречалась процессия из семи человек. Шестеро вооруженных всадников и один пеший, закованный в тяжелые кандалы. Лицо его густо покрывали кровавые подтеки, босые ноги были изрезаны об острые камни...

Гаррет помнил.

* * *

– Эй вы, стойте! – Ричард осадил коня, загородив дорогу.

Его попутчики окружили всадников со всех сторон.

– Кто вы? И кто этот человек? – властно осведомился Ричард своим зычным голосом, хорошо известным во всей округе.

– Мы слуги короля, ваша светлость, – вежливо пояснил один из стражников. – А этот человек преступник.

– Преступник? – усмехнулся Ричард. – В чем его вина?

– Он колдун, ваша светлость.

– Колдун? Ха-ха-ха-ха! – рассмеялся сэр Ричард, и верные друзья тут же последовали его примеру.

– Он состоит в сговоре с дьяволом, ваша светлость.

Ответом был новый взрыв хохота.

– Разрешите нам проехать, ваша светлость. Мы спешим.

– Куда же, черт подери? – давясь от смеха, спросил Ричард. – Уж не к его ли хозяину? – Он ткнул пальцем в закованного в кандалы человека.

– Его ждет очищающий костер, – сурово пояснил стражник, дернув для убедительности за цепь.

– Ну-ка, молодцы, – скомандовал доблестный Тавонтайр. – Отпустите этого парня, пока я не рассердился по-настоящему.

– Но ваша светлость... – стражник не договорил, так как почувствовал у шеи недвусмысленное покалывание копья одного из охотников.

– Иди, колдун, ты свободен, – снисходительно разрешил сэр Ричард, когда слуги короля скрылись в дорожной пыли, поднятой копытами королевских лошадей. – Впредь не попадайся этим псам.

– Ваша светлость! – воскликнул колдун. – Вы спасли мне жизнь, и я хочу отблагодарить вас. Я бедный человек, но я ученый человек и могу то, чего не могут другие. Пожелай, и я исполню!

– Чего мне желать? – весело отозвался Ричард. – Видишь тот замок – он мой! Лес – мой! Звери в нем – мои! Оставь свои сказки, колдун, мне ничего не нужно. Все, что есть в жизни лучшего – это охота, риск и опасность. Таких бы жизней десять, и чтоб в каждый раз, как заново. Держи, колдун, ты меня позабавил. Прощай.

Сэр Ричард бросил к ногам оборванца кожаный мешочек, в котором звякнули монеты, и пришпорил коня.

– Разреши прислать тебе бочонок вина! – крикнул вдогонку странный человек. – Пей его, как я скажу, и получишь все, что захочешь!

– Присыла-а-ай!.. – донеслось издали, и охотники ускакали.

* * *

Сколько лет минуло с тех пор! Сколько раз приходилось слуге изображать собственную смерть и вновь являться в замок в новом обличье. Теперь все вино кончилось, и сэр Ричард вступил в свою последнюю жизнь. Жизнь Фрэнка Тавонтайра. Но получила ли беспокойная душа сэра Ричарда то, чего желала, Гаррет так и не понял. Слишком разными они были: люди, колдуны и Гаррет.

Дворецкий оглянулся вокруг. Ни боли, ни сожаления, ни радости слуга не испытывал. Все это присуще людям и колдунам, а он создан последними, чтобы исполнить их волю.

Тело Гаррета вдруг поблекло и стало медленно расползаться в стороны. Вскоре сквозь него уже просматривалась каменная кладка стен замка. Еще секунда – и дворецкий исчез. Испарился.