Текст книги "Слушайте звезды !"

Автор книги: Сергей Трусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Трусов Сергей
Слушайте звезды !

Сергей Петрович Трусов

Слушайте звезды!

Фантастический рассказ

В книге – фантастические рассказы. Через необычные, причудливые и фантастические приключения героев автор дает глубокий анализ реальным жизненным явлениям, ставит различные проблемы взаимоотношений между людьми, увлекает юного читателя в мир познания и романтики, заставляет его задуматься над вопросами настоящей жизни.

Он поднялся на вершину холма и остановился. Тропинка круто убегала вниз и, попетляв в траве, пропадала из виду. Лишь присмотревшись, можно было различить тоненькую ниточку, уходящую к далеким холмам на горизонте, которые отсюда виделись совсем синими.

– Хорошо, – тихо вздохнул он и оглянулся назад.

Сзади, на сколько хватало глаз, тянулась бесконечная гряда таких же невысоких холмов. Волна за волной убегали они вдаль и сливались с небом, в котором уже поблескивали первые звезды. Холодало.

Заметив чуть в стороне несколько деревьев, человек направился к ним. Здесь бил ключ, и вода убегала в лощину, заросшую кустарником. Наломав веток, путник соорудил перекладину, под которой развел костер. Потом сел рядом и, положив голову на колени, с удовольствием наблюдал, как беснуется пламя, облизывая котелок.

Мир был удивителен. Деревья, звезды, огонь – все было необычно. Человек видел это, понимал, но ничему особенно не удивлялся. Где-то внутри жила уверенность, что так было всегда, так нужно, а значит, и удивляться здесь нечему. Странное было чувство, но человек привык к нему и упрямо шагал вперед, зная, что рано или поздно достигнет неведомой цели и все встанет на свои места.

Вода закипела.

Поужинав, он подбросил в огонь веток и лег на траву. Над головой перемигивались звезды. Глядя на них, он с улыбкой проводил воображаемые линии, составляя созвездия, какие заблагорассудится. Это было забавно, и он занимался этим каждый вечер, придумывая всякий раз новые названия. Вскоре он почувствовал, что засыпает. Он был рад этому – во сне приходили чьи-то голоса, разговаривали с ним, и он не думал об одиночестве. Голоса приходили каждую ночь, а на утро он не мог ничего вспомнить, хотя и знал, что в следующий раз они непременно появятся вновь. Так было всегда.

Он улыбнулся и сомкнул веки.

* * *

Гром.

Реальный мир, огромный и непонятный, испуганной птицей впорхнул в сознание и полоснул по глазам ярчайшим светом. Март проснулся и лежал, стараясь угадать, что происходит. Над головой пульсировало белое пламя, и с каждой вспышкой раздавался гудок, спросонья принятый за гром.

Повернувшись, Март нащупал выключатель. Поднялся, подошел к умывальнику, плеснул в лицо холодной воды. Затем, не зажигая свет, принялся неторопливо одеваться.

Коридор, как всегда, чист и пустынен. Металл, пластик, стекло. Звук шагов и расплывчатое отражение человека в матовом блеске стен. Поворот. Еще поворот. Еще. Дверь.

Март на миг остановился, шагнул внутрь.

– Привет, Эл!

Кресло развернулось, и пухлая ладонь качнулась в ответном жесте.

– Салют! Ты выспался?

– Да.

Все правильно. У человека за пультом – на груди полоска с именем: "Эл Южин". Уж который день Март просыпался с чувством, будто он актер, забывший роль перед выходом на сцену. И всякий раз какая-нибудь мелочь, словно шепоток суфлера, настраивала на нужный лад. Сегодня это – имя друга.

– Ничего? – вопрос был задан чисто для проформы.

– Ничего, – последовал ответ, но с вызовом.

Март кивнул. Обычный вопрос, обычный ответ. Но если исчезнет надежда, можно сразу открывать кингстоны и впускать сюда Космос.

Он сел в кресло и растворился в океане звезд, чьи мерцающие волны омывали экран внешнего обзора. Раньше он и Эл с ума сходили от вида этой бездны с огоньками. Каждый день одно и то же – безжизненная пустота, в которой только и было, что "ничего". Потом отчаяние и приступы тоски. Много всякого было. Даже...

Март поежился, припомнив, как чуть не совершил убийство. Оставалось немного – сорвать предохранитель и повернуть рубильник. Тогда в каюту Южина вошел бы Космос и разорвал бы его, как мыльный пузырь. Но Март чего-то медлил. Ждал. Потом случайно глянул на экран – и замер. И ничего ведь не увидел: та же пустота и звезды. Будто глаза чьи. Такой безмолвный осуждающий взгляд. Взгляд Космоса.

Март искоса посмотрел на Эла. Уткнувшись в книгу, тот беззвучно шевелил губами. Старые истрепанные страницы, точь-в-точь как настоящие, как делали когда-то на Земле. Эта, конечно, не из тех, но имитация первоклассная.

"И как ему терпения хватает? – подумал Март. – Ведь и сам не помнит, который раз перечитывает".

Когда-то его раздражала привычка Эла читать одно и то же по нескольку раз подряд. Манера есть, дышать, волосы, не знавшие расчески, – все раздражало. Теперь это позади, и даже Космос перестал нервировать. Они научились любить его, растворяться в нем, вглядываться в его спокойную тишину, которая помогает мечтать и думать.

Жаль только, не одно плохое уходит в прошлое...

Айна.

– Что? – Эл встрепенулся.

Оказывается, он произнес ее имя вслух.

Эл снова уткнулся в книгу.

Айна. Она осталась на Зеленом Ветре. На планете со странным названием, ласковым солнцем и прозрачной, чуть зеленоватой атмосферой. Она не поверила. Или не поняла...

Миллиарды людей расселились по Вселенной, по далеким ее уголкам, отделившись в колонии. Эра проникновения в глубокий Космос. Оказалась неизбежной утеря постоянной связи между людьми и... забвение. Да, забвение. Некоторые даже не знали, что в мире есть планета Земля. Планета, откуда все началось. Спорили историки, спорили философы, но факт оставался фактом – ни в одном атласе, ни на одной карте не значилась звезда под именем Солнце. Были картины, фотографии, старые иллюстрации, но самой Земли не было. Может, это и не столь страшно, если бы не издревле присущее людям желание увидеть родной берег. Именно вера в возвращение помогла первым мореплавателям совершить кругосветное путешествие...

Но это все из книг – моря, океаны, парусники. Конечно, и Март, и Эл видели немало морей и океанов, но на других планетах, не на Земле.

Эл захлопнул книгу и бросил ее на пульт. От неожиданности Март вздрогнул и неприязненно покосился на серый переплет. Книга только выглядела старой. И через триста лет она останется такой же.

– Ну, что приуныл? Все вспоминаешь?

Март кивнул.

– Брось. – Эл потянулся и вскочил из кресла. – Сейчас принесу чего-нибудь поесть, и все пройдет.

Он вышел, и Март снова погрузился в воспоминания.

...Однажды в одной из книг обнаружили записи, говорящие, что в Солнечной системе (в той самой, где Земля) был установлен радиомаяк. Расчеты показали – маяк должен существовать и по сей день, посылая свои позывные. Все было описано достаточно подробно, кроме местонахождения самого Солнца.

Когда Галактический Совет одобрил идею поисковых экспедиций, скептиков нашлось немало. Их доводы сыграли решающую роль. Мол, занятие почти безнадежное, успех маловероятен, а потому... И лишь немногие добились права на поиск. По-разному их называли: герои, сумасшедшие, мутанты и т.д. Все это ерунда, но Айна...

Вначале он глушил себя гипноснами, в которых она приходила, и ему казалось, будто он никуда не улетал. Вскоре обман опротивел.

Эл старался казаться циником. Что ж, значит, ему так легче. Только Март прекрасно знал, что это маска. Элу еще тяжелее – он оставил жену и дочь.

Дикость. Абсурд. Может, они и впрямь не люди, а какие-то мутанты, вбившие себе бредовую идею, перед которой померкли все человеческие радости?

Они знали, на что шли, но порой срывались, проклиная и себя, и весь мир. Проклинали искренне, без удержу, но...

Земля. Крохотный маяк в бездне, посылающий сигналы. Марту, Элу, другим "сумасшедшим", летящим своим курсом, людям, оставшимся ждать и верить. Всем. Откуда это в них? Ведь жили целые поколения до них, и не нашлось ни одного, кто положил бы жизнь ради надежды на несбыточное. Откуда? Это было всегда. Зрело. Ждало, чтобы выплеснуться наружу, погубить его самого, ради исправления ошибок, допущенных другими, такими же людьми, как он, рвущимися до поры до времени с безоглядным легкомыслием только вперед.

Смешно. Потеряли Землю.

Март с грустью усмехнулся и в следующий миг почувствовал, как задыхается от ярости, тоски и слез. Как огромной волной всколыхнулись в нем боль и ненависть к самому себе, к загубленной жизни, ко всему на свете. Ведь он же человек!

Руки вцепились в подлокотники кресла, из горла готов был вырваться крик, полный дикого отчаяния, как вдруг...

Солнца гаснущий свет. Блеклая синева моря вдали. И крик одинокой чайки в сумрачном небе. Легкое дуновение ветра – и на губах неуловимый привкус соленой воды. И запах...

Март застыл в кресле, глядя невидящими глазами прямо перед собой. Впереди был только Космос. Безвкусное, бесцветное, равнодушное ничто. То, что на мгновение вдруг встало перед ним, исчезло, не оставив и следа, но Март был уверен, что видел Землю. Настоящую.

– Что с тобой? Сидишь, словно тебя паралич хватил. – Эл появился из-за спины и поставил перед ним чашку с дымящимся кофе.

– Эл... – шепотом выдавил Март. – Я видел Землю.

Южин машинально взглянул на экран, но сразу отвернулся.

– Тебе показалось. Увидеть ее невозможно, сам знаешь. Если нам повезет, сначала сообщат автоматы, а уж потом увидим ее мы.

– Ты меня не понял, – отмахнулся Март. – Не там, а...

Он запнулся и, проведя ладонью у лица, неуверенно произнес:

– Я видел ее здесь.

Южин вздохнул.

– Мне это знакомо, Март. – Он отхлебнул кофе. – Я не хотел говорить, думал, галлюцинация, а потом... Уж слишком все ясно и четко.

– И ты видел? – удивился Март. – Что же ты молчал?

– Я же объясняю, считал галлюцинацией. Мы и так с тобой почти рехнулись, а тут еще это. Да, кстати, а что ты видел?

– Я? Море. Только далеко, а вблизи... просто небо. Вечер.

Эл усмехнулся.

– А я – лес. Утро. Прозрачный воздух и солнечные лучи. И хвоей пахло.

– И у меня. Только морем. Солью.

Они замолчали. За экраном внешнего обзора плыл Космос. Пустой, мертвый, бесконечный.

– Послушай, – прервал молчание Март. – А как часто ты ее видишь? Когда думаешь о ней? Вспоминаешь иллюстрации в книгах?

– Нет, когда злюсь.

– Интересно, откуда это?

– Не знаю, – пробормотал Южин, глядя на экран. – Помнишь Германа Лонски?

Март кивнул. Он помнил этого чудаковатого старика, избравшего местом жительства конечную станцию соединения пространств. Станции были чем-то вроде бакенов, по которым ориентируются суда, плывущие ночью. От одной до другой можно добраться кратчайшим путем, пройдя надпространство, а дальше либо следующая станция, либо ничего. Конечная остановка. Дальше только в обычном пространстве на фотонных двигателях.

Герман Лонски – вот кого можно назвать мутантом – предпочел человеческому обществу и нормальной жизни одиночество среди звезд. Почти все свободное время старик проводил на верхней смотровой палубе под прозрачным сферическим куполом. Сидел совершенно не двигаясь, жмурился, улыбался чему-то и беззвучно шевелил губами. После этого с ним было трудно говорить: он походил на тихопомешанного, нес несуразицу, утверждая, будто слушал звезды. Именно он и убедил их лететь в этом направлении. Мотивировал тем, что звезды там звучат лучше всего. Какое это имеет отношение к Земле, он не объяснил. Разумеется, ни Март, ни Эл не поверили ни единому его слову, но, собственно, им было все равно.

– А почему ты его вспомнил? – спросил Март.

– Он утверждал, что слушает звезды, но, мне кажется, это не все.

– Что же еще?

– Я думаю, он не только слушал, но и говорил с ними.

– Со звездами? – Март удивленно взглянул на Эла.

– Ну, не с самими звездами, – возразил Эл. – Старик немного поэт, потому так и выразился. Точнее было бы сказать – с Космосом.

– Я, признаться, не совсем понимаю.

Южин зажмурился и хрипло произнес:

– Моя дочь...

В рубке стало тихо. Потом, словно издали, до Марта донеслись слова Эла:

– Ты видел, как играют дети? Они живут в придуманном мире, а мы, как можем, помогаем им поверить в него. Игрушки, сказки... Порой доходит до того, что ни мы, ни они уже не знаем, где вымысел, а где действительность. Игра превращается в реальность, и ничто не переубедит ребенка в обратном. А мы радуемся, глядя на эту игру.

Он кивнул в сторону россыпей звезд и продолжал:

– Мы привыкли считать его не более чем пространством, в котором живем. А ведь он тоже может быть живым. Порой мне кажется, что не мы изучаем его, а он нас. Лонски, кажется, говорил...

– Лонски просто спятил, – осторожно вставил Март.

– Да, так все полагают, но мне иногда кажется...

Южин вдруг как-то сник и замолчал. Потом заговорил снова, но голос его звучал все тише и тише:

– ...он говорил, слушайте звезды, пытайтесь понять, а я... И еще эти сны. Мне кажется, я вижу одно и то же, но никак не могу вспомнить что. Будто меня осторожно готовят к чему-то... во сне, когда я спокоен и отдыхаю... или когда вот-вот сойду с ума, словно меня берегут.

Эл замолчал, глаза его закрылись, а губы почти неслышно прошептали:

– Тут какая-то связь... Мы дети его... Мы заблудились...

"Спит", – удивился Март. Все, что говорил Эл, было хоть и не совсем ясно, зато близко и знакомо. Те же мысли, ощущения, но он их осознал, лишь услышав этот странный монолог. Слова Южина приоткрыли в нем какую-то дверцу, откуда брызнул свет, осветив то, что творится в собственной душе. И про сны все правильно. И он видит в них одно и то же, но не может вспомнить что. Словно живет двумя жизнями и не знает, какая из них настоящая. Так было не всегда, а лишь после того, как их покинула надежда. Беспомощные дети заблудились и уже не чаяли найти дорогу.

Он почувствовал, как его тоже одолевает дремота. Удивился. Южин понятно, отдежурил вахту, а он? Он ведь недавно поднялся с постели, где провалялся часов двенадцать. А впрочем – ему вспомнилось – последнее время он спит все чаще и дольше, словно постепенно переходит из одной жизни в другую. Тоже свою... Постепенно... Будто привыкая...

Последнее, что запомнилось Марту, – это черная пропасть за экраном, на дне которой мягким светом горели ночники. Словно огромная постель, зовущая упасть в нее, зарыться с головой и утонуть в ней...

* * *

Луч солнца коснулся его век. Они затрепетали, вздрогнули ресницами, открылись. Он проснулся и некоторое время неподвижно лежал, глядя на потухший костер. Потом сел и ласково провел ладонью по мокрой траве.

– Роса, – произнес он, дивясь тому, что видит. – Обыкновенная роса, которая выпадает каждое утро, и вроде бы ничего удивительного, ведь так было всегда, а все-таки...

Он поднялся, подошел к ручью. Вода была холодной и прозрачной. Он умылся. Солнце уже взошло, и было пора отправляться в путь.

Дорога убегала вдаль, и он, отдохнувший, шел по ней легко и не спеша. Он почему-то был уверен, что скоро конец пути и он увидит то, ради чего так долго шел.

Он улыбался. Мир был светлым и доброжелательным. Он любил эти холмы, траву, небо и знал, что любим ими. Они встретились – два родных существа, искавшие друг друга.

Поднявшись на вершину холма, человек чуть не вскрикнул от радости и удивления.

Внизу, в голубоватой дымке, лежал город. Прекрасный чистый город. В нем жили люди. Они еще спали и видели сны. Разные. Быть может, кто-то летел сквозь пустоту, усеянную звездами, которые казались холодными и враждебными. А кто-то наверняка видел луговые цветы и траву, по которой так здорово пробежаться утром, когда проснешься и поймешь, что сон и явь теперь одно и то же.

Город ждал его.

Человек обернулся назад, чтобы окинуть взглядом пройденный путь и... Снова неожиданность! На фоне золотистого неба двигалась крохотная фигурка человека. Все ближе и ближе, и можно уже различить густую шевелюру, которую треплет ветер.

Человек нахмурил брови и пошевелил губами, словно что-то вычисляя.

– Эл Южин, – произнес он, и лицо его просветлело.

– Эл Южин! – уже громче повторил он и засмеялся.

Сбросив котомку, человек сел посреди дороги, предвкушая радость неожиданной встречи. Он подождет Эла. Они вместе войдут в город и скажут людям:

– Мы пришли. Мы нашли Землю.