Текст книги "Я – не заморыш"

Автор книги: Сергей Телевной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

4. Я потерял не родившегося брата, мама с папой расстались…

К тому времени, когда я только начал чуть соображать, что слабая воля в виде бомжа меня никуда особо не тянула, папа с мамой расстались. Может, у них прошла любовь… Так бывает: и у взрослых, и у моих ровесников. А может, мама с папой много слушали всезнающих родственников и незамужних подруг, которые талдычили каждый своё.

– Она тебе не пара, – говорили отцу про мою маму. – Какая-то не расторопная, забитая и песня у нее дебильная…

Мама уходила в край огорода, к торому подступало болото, и пела сквозь слезы «дебильную» песню:

 
Ты, река ли моя, чиста реченька,
Серебром ключевым ты питаешься,
От истоков струишься отеческих,
Меж камней-валунов извиваешься…
 

Почему пела про речку, не знаю. У нас болто за огородом, а за поселком – канал имени какого-то революционера. Вот… А про отца доброжелатели с другой стороны жужжали:

– Он тебе не пара! Неудачник, тряпка, слабак.

Примерно так говорили им друг о друге, и даже хлеще болтали. Там вообще было непечатное. Но я не буду здесь всё писать – это ж мои мама и папа! Я их люблю и уважаю, хотя им об этом не говорю.

А тут ещё облом! После меня, как планировалось, должен был родиться второй брат (или на крайний случай – сестра). А они не рождались, время поджимало, и папу могли забрать в армию – а там Чечня… Чего они, эти непонятные родственники, боялись? У папы всё равно определили дефицит веса. К тому же он сам был не против отслужить. А родня хотела второго ребенка. И случилось! Мама уже собиралась родить мне брата. В это время она ездила в вечно набитом и трясущемся автобусе на бухгалтерские курсы в райцентр. Ещё мой дед Кирилл, когда был живой, все говорил ей:

– Дочка, иди на курсы бухгалтеров. Будешь учетчиком на ферме. Лафа им в конторе сидеть!

Дедушка, как я рассказывал, к тому времени уже умер, а мама возьми и послушай его. И ездила в райцентр на бухкурсы в вечно переполненном автобусе.

– К техникумовскому диплому ещё и бухгалтерские курсы, это уже кое-что, – объясняла мама своё решение и осторожно помышляла об институте.

Так вот, ехала она в трясущемся автобусе и мечтала о втором сыне и высшем образовании. Но на этот раз не просто трясло автобус. В него врезался какой-то придурок на самосвале и завалил автобус в кювет. Маму там чуть не задавили. Но обошлось без жертв. Хотя, как без жертв? Маму увезли в больницу и сразу положили на сохранение. Это у нас семейное, что ли? Она со мной лежала на сохранении. Меня сохранила, правда, я запутался в пуповине. (Я уже рассказывал об этом.) И с братом моим мама попала на сохранение после аварии. Но не сохранила… А то ведь был реально брат.

Может, поэтому, что не сохранили мне брата, а отцу второго сына, родители мои и расстались. Они и до этого расходились, потому что со всех сторон, как я уже сказал, болтали им друг про друга всякие пакости. Они, молодые и неопытные, слушали эту нудню. Вот и расстались. А потом один раз встретились прямо на улице, обнялись. Мама плакала, отец еле сдерживался. Я, мелкий, радом стоял, а батя слёзы вытирал маме её зелёным длинный сарафаном. Я рядом стою и тоже реву. А они думали: куда идти? С одной стороны им мозги выносят, с другой нервы выматывают. И жилья своего нет…

Я не знаю подробностей, только не дали им, маме с папой, вместе жить. Наверное, судьба такая, как говорят старики. Я часто задумываюсь, почему случается всё так, а не иначе? Может, от воли зависит, которая, например, у меня наподобие бомжа-бурлака. Или реально судьба такая?

Она, судьба, мне кажется суровой теткой в сером балахоне, как в фильмах фэнтези. Руки скрестила, губы поджала и смотрит сверху. Потом извлекает свой когтистый перст (перст судьбы, значит) и указывает, куда надо идти. А на самом деле – туда и не надо. Потому что от этих указаний всё время возникают какие-то проблемы. У нас с мамой – тоже.

Я обо всех проблемах рассказывать не буду, потому что мама всегда говорит:

– Кому нужны чужие трудности, – она даже слово «проблема» старалась не произносить. Но они, эти проблемы, все равно возникали.

Короче, судьба с когтистым перстом делала житуху моих родителей несладкой. Вот они и разбежались. Папа подался на Урал, в Пермский край. Почему туда? Один мужик в Лесостепной приезжал, он шахтёром в тех краях работал – в Соликамске. Говорил, там хорошие бабки платят. Кстати, этот мужик, как потом оказалось, дед моего лучшего друга рыжего Дениски. Я о нём ещё расскажу. А папа до шахты не доехал, в Перми остановился. У шахтёров должно быть железное здоровья, а у отца желудок больной. Потому зацепился он в Перми. Большой город – большие возможности, от кого-то я слышал. Там целый миллион человек, значит, миллион возможностей.

А вот тётя Галя всезнающая говорила, что в тех краях половина людей – менты, половина – зеки. Что ли по полмиллиона? Они или бывшие менты, или бывшие зэки. Отец ни к одним, ни к другим не относился, потому его постоянно кидали… У бати были и есть золотые руки, и этими руками он кому-то квартиры под евроремонт отделывал, кому-то дачи с деревянными балясинами строил, кому-то иномарки ремонтировал. Короче, крутился. Но денег отцу скопить не получалось, потому финансами он помочь мне не мог. И даже не всегда ему удавалось звонить на Новый год и мой день рождения. То телефон украли у отца, то баланс не пополненный. Но я не верю, что он слабак и неудачник и что забыл про меня. Просто так гадина-судьба распоряжается.

Маме все говорили, особенно незамужняя всезнающая подружка Галя:

– Подавай на алименты!

А она всегда отвечала:

– Пусть Костя станет на ноги, он и без алиментов будет сыну помогать. – Но убеждала мама в этом скорее саму себя. – Он же отец моего ребенка – не чужой человек. Как я его буду наказывать?..

– Ну и дура! – это про мою маму.

А я считаю, что мама не дура. Просто у неё сердце мягкое. И это, думаю, хорошо для женщины.

У меня вот сердце тоже мягкое, но для пацана, считаю, это плохо. И воля наподобие бомжа слабая. Тут есть объяснение – потому что я кесаренок. И учиться мне не охота, и лень посуду помыть, и зарядку не хочется сделать… Безнадега.

А вот если сохранился бы у меня младший брат и если бы мама (сильно мягкосердечная) с папой (не очень удачливым) не расстались, тогда ты другое дело! Но…

Глава II

1. На стадионе вместо Звёздной Звезды – бараны и зоотехник

Короче, мама с мягким сердцем – это хорошо. Она и батю жалеет, и меня. Но пацану в наше время с мягким сердцем – никак нельзя. Я уже говори. Особенно, если оно мягкое, как подушка, от которой трудно отрываться. И с волей слабой – тоже нельзя, однако приходилось.

Но вот после майских праздников решился я. С большим трудом в 6 утра оторвал от мягкой подушки свою всклокоченную голову и, не умываясь, побежал на стадион. На 9 мая парад смотрел по телику. Сила! Хорошо бы в военный институт поступить и стать офицером. Но там физподготовка, математика, физика… Поэтому надо бежать на стадион – качаться, закаляться. Пока – физподготовка, а физика с математикой потом как-нибудь.

Вот и стадион. Он, правда, вытоптан козами и овцами. Бывают козлы, но реже. Я ж рассказывал, что мы живем в поселке, который – «ни к селу ни к городу». Тут перемешались ветхие фабричные трёхэтажки с частным сектором. А у частников хозяйство, скот – мелко-рогатый и крупно-рогатый.

Хотя, если честно, меня на стадион погнала все-таки не воля, а вот что. Случайно узнал: там по утрам занимается она!

Кто она и какая из себя? О-о-о! Волосы вьющиеся, синие глаза, весёлая, заводная. Короче – красивая, и зовут её Лена. Ну, Звёздная Звезда! Для удобства буду звать её Ленка. Потому что если Лена, это какие-то телячьи нежности, не по-пацански. Ленка – моя одноклассница. Отец у неё – местный воротила. Зовут его Артём Артёмович или Завмаг. У него – тот самый гипермаркет. Точнее просто поселковый магазин, который называется «Гипермаркет».

Кстати, я не сказал, что в это время – в 6 утра – мамы уже дома не было. Она ушла на подработку в офис к Завмагу – мыть полы. Вообще, по жизни она инженер. Институт, как и мечтала, окончила. Днем мать работает в райцентровской конторе – в производственно-техническом отделе (ПТО). Чертит там всякие схемы, сочиняет техзадания и пишет техусловия. А по утрам и по вечерам моет полы в офисе у Завмага. Ей надо ещё успеть вернуться домой, привести себя в порядок и к 9 часам – в свой ПТО.

А я в это время бежал трусцой по стадиону – ноги еле переставлял. Ленки почему-то не было видно. Но вот бывший колхозный зоотехник, небритый мужик из частного сектора выгнал своих коз и баранов пастись возле стадиона. Те норовили попасть на футбольное поле.

– Ты что животину мою пугаешь! – строго сказал он мне, когда я пробегал мимо стада.

Зоотехник немного знаком, зовут, кажется, дядька Мишка. Это тот, которого когда-то мой дед Кирилл хотел в женихи маме. Но не сложилось… «В этой жизни» мама у него покупает иногда козье молоко, когда я болею. Целебное, говорят, но, скажу по чесноку, на вкус гадкое. Я ответил мохнатому мужику на его предъяву:

– Здрасьте… Я не распугиваю… – Мне показалось, что я это сказал заискивающе. Аж самому противно стало.

А он:

– Ты мне зубы не заговаривай! Мать с утра тряпкой машет, а ты дурью маешься.

Откуда он, козёл, знает, что моя мама полы моет? Обидно мне стало за мать-поломойку. На втором круге я ему крикнул:

– Моя мама – инженер ПТО!

– ПТУ-ПТУ… Тебе только в ПТУ. – Он мне в след ещё сказал что-то про цвет моих соплей. Ну, не буду повторять – противно и обидно. У меня часто бывает насморк. Про ПТУ – он, может, и прав. Это профтехучилище, где на каменщиков, трактористов и слесарей учат. Папа его закончил.

Мама грозится мне часто:

– Не будешь хорошо в школе учиться, пойдешь в ПТУ на слесаря.

Слесарь в принципе – это хорошо. Я технику люблю. Что меня пугать?.. Хотя вот если бы офицером стать, вот это – да!

А за «соплю» я решил отомстить этому предводителю баранов. Обидно ведь… Но обиднее вот что: она – Звёздная Звезда Ленка – так и не появилась на стадионе. Ведь волю и сердце я для неё тренирую, для Ленки. Чтоб её покорить! Ленка мне очень нравится, аж до помутнения. Ну, она всем нравится. Понятно: стройная, красивая, синие глаза, вьющиеся волосы. Просто супер! Почему бы и не нравиться всем?

Звёздная Звезда к тому же отличница. Завмаг, её пахан, даже репетитора по английскому ей нанимает. А другие учителя и без того с ней возятся. Завмаг же незаменимый человек для школы. Мероприятия спонсирует, учителям подарки нехилые делает…

За Ленкой ухлёстывают все пацаны школы. Ну, так мне кажется. По крайней мере старшеклассники. Она даже на переменах отпочковывается от своих и тусуется с одиннадцатиклассниками. Там Ленка в кругу пацанов, кажется, покуривает. Ну, не буду наговаривать. А то получается – я стукач.

Кстати, про курево девчат завела речь на родительском собрании ещё весной – под конец третьей четверти – тётя Галя. У нас в классе её племянница Маришка учится:

– И сама курит, и наших девочек подбивает! – возмущалась бездетная мамина подруга по поводу Ленки.

– Ну, это не трагедия, – сказала наша классная Наталья Анатольевна. – Такая форма самоутверждения. С её внешними данными это, конечно, излишество. Сигареты просто баловство – не более чем желание быстрее повзрослеть, привлечь внимание старших ребят.

Так тогда наша классная Ленку оправдывала.

А я бежал себе и думал про Звёздную Звезду. Расстроенный, что на стадионе её нет, я с досады шуганул животных, которые лезли на стадион. Те – в рассыпную. А дядька Мишка за это палку в меня запустил. Конечно, не докинул))) Ха-ха!.. Я перемахнул через низенький ржавый заборчик и побежал к дому. Вот такая первая зарядка у меня получилась. Но все-таки взбодрился…

Мне показалось, что и сердце у меня как бы мужественнее стало, и воля железнее. Я Ленке это всё равно продемонстрирую. Как? Подумаю. Пацану с мягким сердцем и слабой волей – нельзя. Девчата сразу крест поставят. Известно.

2. «Меню подростка» и прогорклые орехи для ума

Я, честно говоря, пытался и раньше в школе характер проявлять, потому что начал осторожно мечтать стать офицером. А военным характер твердый надо иметь! Но классная не поняла моих намерений. На родительском собрании выдала моей матери:

– Ваш Кирилл стал неуправляемым! Упрямый, грубый, раздражительный, – высказывала она. – Надо что-то делать!

– Да все они такие, – вступалась за меня мать рыжего Дениски, который, в общем-то, тоже балбес. – Переходный возраст, трудные подростки.

Она работает воспитательницей в детском доме и, наверное, знала, что говорила.

– Вы знаете, не надо обобщать, – строго повела голову в сторону Денискиной матери классная. – Я педагог со стажем, всякое было. Я понимаю, субъективные трудности, физиология и всё такое… Кирилл такой худой, дерганый, всклоченный, и потом… прыщами своими озабочен.

Хорошо, хоть она не сказала, что я заморыш.

– Кстати, ваш Денис тоже не подарок, – перешла классная на Рыжего. – Возможно, родителям надо подумать о сбалансированном питании. Подойдете после собрания, я вам дам соответствующую информацию. Обратите внимание, что у нас район йододефицитный. Это отражается на умственных способностях. Элементарно орехи грецкие детям своим давайте…

Мать тогда спешила после родительского собрания в долбанный завмаговский офис – полы мыть. Сунула листок в сумочку и только поздно вечером вспомнила о нём. Это была ксерокопия «Меню подростка». Там завтрак, обед полноценный, ужин легкий и два перекуса: яйца, фрукты, орехи, сок, молоко, мясо, рыба, овощи, творог, кефир, снова мясо… Ну не фига себе! У меня аж слюнки потекли.

А мать сидела над этим драным листком и беззвучно плакала…

– Ма, не плачь, – сказал я и больше ничего не мог выдавить из себя.

– Ты уроки сделал, мучитель? – спросила она сквозь слёзы.

Я не хотел окончательно расстраивать мать и, конечно, же соврал:

– Да сделал, сделал. Нам мало задавали…

Мама вдруг тихо, гладя мимо листка с «Меню подростка», запела старомодную, кажется, времен моего деда Кирилла песню:

 
Ты, река ли моя, чиста реченька,
Серебром ключевым ты питаешься,
От истоков струишься отеческих,
Меж камней-валунов извиваешься…
 

А у меня на уме почему-то закрутилось неуместное:

 
Девочки и мальчики,
дуры и обманщики….
 

Дурацкая, но прикольная песенка мешала думать: что мне предпринять, как раздобыть этот паразитский сыр, мясо, рыбу? Может, и правда поумнею после орехов и сыра, начну хорошо учиться? Тут я ещё озадачился: а что сама мать ест в обед на работе? Чай, бутерброд с маргарином? Ну, у неё в отделе такие фифы сидят – все на понтах. Там с маргарином лучше и не показывайся – запрезирают…

Пока я думал про сыр-мыр, у мамы зазвонил телефон. Через приоткрытую дверь из её комнаты я слышал мамино:

– Какие орехи? Ты что, Галина! Неудобно… – Потом, спустя время: – Ну, пусть прибегает… Может, её Кирилл встретит? Не надо? Ну хорошо.

Я не понял, о чём речь, только догадался, что к нам кто-то прибежит. И мне не надо никого идти встречать. Ну, уже хорошо.

В нашу дверь постучались – звонок давно не работал. Это оказалась моя одноклассница Маришка – племянница всезнающей тёти Гали.

– Вот орехи, против йододефицита, – с порога сообщила Маринка, зыркнула в мою сторону и убежала.

Я вскрыл гремучий пакет, и мне тут же захотелось избавиться от своего йододефицита, повысить интеллект и зарядить железом мою не очень железную волю.

Мама позвонила тёте Гале, опять виновато извинялась и говорила: «Спасибо, Галочка, спасибо, Галочка…». Я в это время колол орехи при помощи двери – закладывал их межу косяком и дверью – хрясь! Готово!

– Ты что ж творишь, бестолочь, – прикрикнула на меня мать. – Дверь и так расшаталась, а ты… Лучше б взял отвёртку да подтянул петли.

– Мам, ну потом эти петли подтяну, – отмахнулся я.

Погрыз ядрышки, они мне показали горьковатыми. Мама тоже попробовала – орехи оказались старыми. Я съязвил:

– На тебе, боже, что мне негоже!

– Дареному коню с зубы не заглядывают, – ответила мне в тон мама. – Надо свои иметь.

Она высыпала содержимое на газету. Там оказалось даже несколько проклюнувшихся орехов.

– Наверное, где-то в сырости орехи держали, – разочарованно сказала мама. – А давай их посадим, Кир?

– Да поздно уже… Спать охота.

– Как возле телевизора тупо до полуночи сидеть, так спасть не охота, – с укоризной сказала мать и сама начала отбирать орехи, которые, на её взгляд, можно было посадить.

Я напрягся и психанул – фигней среди ночи занимается матушка.

– Мам, ну давай завтра, что ли?..

Мать не ответила. Мне с великой неохотой пришлось присоединиться к её дурацкой затее. Я смотрел на мать – она казалась мне одержимой! Мы с ней в ночи под фонарем набрали песка в соседнем дворе. Насыпали в ящик из-под рассады, натыкали орехов туда, присыпали и поставили на подоконник.

– Представь, Кир, если все орехи взойдут, это будет целая роща! – и добавила торжественно: – Роща Кирилла!

Название мне понравилось – Мы оба очень устали. Я рухнул на кровать и только успел представить эту рощу – на пустыре за нашим домом, – сразу провалился в сон. А там, во сне, надо же, мы с Ленкой прохаживаемся. Ну, и Маринка тоже виднеется в конце аллеи – это же она принесла орехи. Фигня, конечно, мне представлялась, лирика какая-то кисельная, розовые сопли. Я даже во сне это осознавал. И в том же сне я понимал: вот посадили мы с мамой орехи, почти до часу ночи не спали – значит, сила воли во мне укрепилась.

Хотя, конечно, она, сила воли, не шибко-то могла закалиться от одной посадки орехов. Потому я и решил продолжить свою беготню на стадион. Ну, про первую злополучную пробежку с разгоном баранов я уже рассказал…Решил продолжить.

3. Физику прогулял – напоролся на Амбала: надо добыть сигареты

Короче, после второй пробежки и второго разгона баранов с матами дядьки Мишки-зоотехника, пришёл я в школу. Конечно, опоздал, блин.

– Можно? – просунул голову в дверь.

– Этот в своем амплуа… – не оборачиваясь в мою сторону, сказала классная. Я просочился вдоль стены за свою парту. Естественно, моя парта – последняя.

Ленка проводила меня снисходительным взглядом и усмешкой. Или мне показалось? Ну, хорошо, хоть взглянула.

На перемене девчонки смеялись и ехидненько так смотрели в мою сторону.

– …А я вижу, он там своими макаронинами размахивает…

– Чем-чем?

– Макаронинами… Посмотри, у него руки-ноги как макаронины, – громка рассказывает Ленка. – Макаронинами и так, и этак – за козами гоняется…

– За какими козами?

– Да там у нас один скотовод коз и баранов пасет возле стадиона.

– Ну и компашка! Ха-ха-ха!..

– Я увидела эту козлоферму и, естественно, не побежала на стадион. Стою за кустами, смотрю и ухохатываюсь. А он там – макаронинами скотину распугивает…. Ха-ха-ха…

Короче, это Ленка про меня так прикольно рассказывала. Все ржали. Я бы тоже ржал, если бы не знал, что это про меня.

– Девочки, он же просто гадкий утенок, а вот потом из него выйдет… – вмешалась тихоня Маришка, середнячка и мышка. У неё и кликуха такая – Мышка. Это, кстати, племянница тёти Гали, которая нам орехи дала.

– Ой, Мышка, ты все ещё сказки про гадкого утенка читаешь?!

– Как раз ей по возрасту…

– А ты почитай, там ещё есть сказка про мышку-норушку…

Маришка умолкла, я – отдалился от Ленкиной стайки. Злился не на Ленку, а на Маришку – чего это она, мышка-норушка, вздумала меня защищать! Обойдусь без её помощи…

Однако про макаронины и коз, хотя вроде бы правда и со стороны смешно, но мне обидно. Ещё этот дядька Мишка со своим мелко-рогатым скотом, блин… Следующий урок какой? А… физика. Забыл про неё, да и учебника нет у меня. Кто-то стибздил или я сам посеял. Короче, в отместку за макаронины и коз я решил… прогулять следующий урок.

За школьной котельной кучковались старшеклассники, прогуливали уроки целой толпой.

– Эй, глист, иди сюда! – подозвал меня Амбал из 11-го класса.

Подхожу.

– Курить хочешь?

– Ну да, – признался честно.

Я вообще-то уже покуриваю, иногда приходится окурки собирать.

– Тогда давай закурим. Сегодня курим твои, – сказал Амбал.

– У меня нету…

– Это твои проблемы, – лениво сквозь зубы процедил Амбал.

Я молчал, весь сжался. Но страха показывать не хотел.

– Значит, так, заморыш, иди и раздобудь курева.

– А где я его возьму? – спросил, не обращая внимания на обидные погонялова. Заморыш, глист – это как будто не про меня.

– Ты что-то попутал, – также медленно процедил Амбал. – Я говорю раздобудь курева… А где – это твои проблемы.

Амбал – это, кстати, сын Вали, матери-одиночки, на которой хотели женить моего отца. Мелькнула мысль сказать Амбалу, что мы почти братья, но потом мне аж самому противно стало. Я понял, что сегодня не мой день. С утра – «макаронины», сейчас – «глист», «заморыш»… Лучше б на физике остался, слушал бы про закон Джоуля, как его там, Ленца. Или что мы сейчас проходим? Но делать нечего, стал соображать, как смыться из этой компании.

– Ну, я пошел…

– Куда?

– Сигареты добывать…

– Если смоешься, тебе трындец, – процедил Амбал.

– Давай, я с ним, – вызвался из компании Хлюст. Это младший брат Амбала. – Посмотрю, как он будет добывать курево.

– Ну смотри, смотрящий, – дал добро Амбал брату.

Я пытался соображать, как быть? Где брать сигареты? И вообще, как сделать так, чтобы Амбал отвязался?

– Время пошло, – процедил Амбал.

– Ты что загрузился? Бабок нет, что ли? – Это смотрящий за мной Хлюст подал о себе знать.

– Ну нет, конечно… Откуда у меня деньги? – огрызнулся я зло.

Хлюст хоть и старше меня года на два, но даже я, заморыш, с ним справлюсь, есди что. Тот смеялся, скалил прокуренные зубы. Врезать ему про меж глаз, что ли? Я посмотрел на него со злостью. Мысленно отследил полет моего кулака – прямо в челюсть! Но… не решился. Хлюст брат же Амбала…

– Ладно, ты не кипешуй, – примиряюще сказал Хлюст, явно заценив мой злющий взгляд. – Могу подсказать, где взять сигареты.

– Где?

– Сейчас в «Гипермаркете» будут товар разгружать, подойди, попросись помочь. Там грузчик Сергей. Он мужик с понятиями, хотя и бухарик.

– Не, я в «Гипермаркет» не могу…

– Что, слабо?

– Там у них в офисе матушка моя подрабатывает. Продавщицы увидят, донесут ей…

– Не увидят, мы со двора зайдем. Я знаю, в какое время машины с товаром приезжают.

Мы, как и обещал Хлюст, зашли в «Гипермаркет» со двора. Дядька Сергей сидел, откинувшись, на каких-то ящиках, курил.

– Кажется, бухой, – говорит Хлюст. – Если бухой, это хорошо. Он не любит работать, когда вмажет.

– Дядь Сергей, я тебе помощника привел.

Грузчик смотрит на меня оценивающе:

– Ты что такого чахлого мне притащил? Он же батон колбасы не подними.

Хлюст одобрительно засмеялся вместе с дядькой Сергеем:

– А ему колбасы не надо, ему пачку сигарет, – в тон продолжил Хлюст.

Разговор про колбасу был лишним. Мне и так жрать хотелось, а сейчас аж голова закружилась и затошнило.

Но тут грузчик яростно заводил бровями, замахал ластами:

– Брысь отсюда, Завмаг идет…

Хлюст метнулся за ящики, а я не успел.

– Что здесь делает этот заморыш? – спросил у грузчика хозяин магазина, он же – отец Ленки Артём Артёмович. – Э-э-э… Стоп, ты кто? Из Ленкиного класса, что ли? – обратился тот ко мне.

– Да он, это самое… – хотел внести ясность грузчик Сергей.

– Помолчи, да? Опять с утра набухался? Я тебе обещал выгнать с работы? А ты еще и построннних запустил…

– Обещал, – согласился грузчик. – Но я этих заморыша сюда не звал.

– С тобой разберусь завтра. Штраф обеспечен. Иди, машину разгружай.

Грузчик поспешил смыться с глаз долой, а я остался.