Текст книги "Война сказок"

Автор книги: Сергей Сухинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3

Меч, со свистом рассекая воздух, серебряным кругом промелькнул точно в том месте, где только что стоял Пекарь. Мгновением позже туда же обрушились две здоровенные сучковатые дубины – неповоротливые тролли запоздали и едва не выбили меч из рук Черного Всадника.

Уилл бросил в сторону своих партнеров по бою разъяренный взгляд. Огоньки его глаз, светящиеся в бурой мгле под шлемом, стали такими пунцовыми, что тролли невольно отшатнулись, едва не сбив друг друга с ног.

– Так нечестно, – заявил Уилл. Одним движением могучей, окованной железом руки он повернул своего черного коня в сторону Пекаря – тот стоял у старой сосны, посмеиваясь и опираясь мускулистыми волосатыми руками на длинную палку. – Я говорю вам, сэр, так нечестно! Еще никогда мы, назгулы, не пользовались чьей-либо помощью, кроме собственного меча! Эти олухи мне только мешают, и поэтому я заявляю решительный протест…

Не договорив, он дернул поводья и бросил своего страшного коня в сторону Пекаря. Саманта охнула и прижалась лицом к плечу Робина. Сейчас копыта сомнут отважного биохимика…

Но вместо предсмертного вопля она услышала громкий звон. Многочисленные зрители откровенно захохотали – кое-кто даже заулюлюкал, выражая свой восторг.

Осторожно открыв глаза, Саманта увидела, что черный конь сиротливо стоит у сосны, озадаченно поматывая головой, закрытой чешуйчатым покрывалом из металлических пластин с двумя узкими прорезями для глаз. Уилл, раздраженно ворча и постанывая, ползал среди сухих корней дерева в поисках слетевшего шлема. Без него он казался безголовым – только два пунцовых огонька глаз светились над местом, где у человека находилась бы шея.

Как и все назгулы, Уилл неважно видел при свете дня. Минут пять он, подбадриваемый зрителями (а на поляне в лесу собралась почти половина сотрудников Станции), безуспешно рыскал в траве – и наконец наткнулся на шлем. Мигом надвинув его на мглистое облачко над плечами, назгул поднялся, опираясь на длинный меч, и рванулся к лошади. А тем временем Пекарь, ловко орудуя длинной палкой, успешно отбивал наскоки двух огромных троллей, беспорядочно размахивающих дубинами так, что ветер свистел. Пекарю было явно скучно, он откровенно зевал, вызывая этим восторг и аплодисменты, и, стоя на месте, одним движением отводил в сторону могучие удары.

– Ну, так и я бы смог, – завистливо прошептал Робин, следя блестящими от возбуждения глазами за боем. Его смуглое, как у индейца, лицо дышало подлинным упоением от необычного зрелища. Саманта невольно поймала себя на том, что любуется этим четким медальным профилем с высоким покатым лбом, тонким, чуть горбинкой носом и полуоткрытыми сочными губами. Длинные прямые волосы спускались Робину на плечи и делали его чем-то похожим на юных средневековых рыцарей, которыми она восхищалась в детстве, перелистывая старинные фолианты.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Саманта чуть повернула голову в сторону и увидела, что Элдис, сидящий невдалеке на высоком пне, не сводит с них насмешливых и неприязненных глаз. Несмотря на прохладный осенний день, он, как всегда, был одет в легкий супермодный наряд. На сей раз его худая нескладная фигура была затянута в трико из серебристого с черными разводами шелка, а на плечах молочным светом сияла гэла – короткая накидка в форме спиральной галактики. Гэла, сотканная из дорогих нитей паутины венерианских крапчатых жуков, обладала способностью собирать рассеянную энергию солнечных лучей, отдавая ее при понижении температуры в виде тепла – так что Элдис мог позволить себе демонстрировать свой супернаряд и при десятиградусной температуре. И все же смотреть на него сейчас, под низкими серыми облаками и при порывистом ветре, было как-то неуютно.

Робин по-своему истолковал обмен взглядами между своими товарищами. Ревниво встряхнув темной гривой волос, он вышел вперед, засучивая рукава грубой кожаной куртки.

– Эй, Пекарь, дайте и другим размяться! Я уже закоченел, глядя, как вы развлекаетесь…

Кто-то из зрителей обидно засмеялся. Биохимик, повернув к мальчику добродушное красное лицо, покрытое крупными каплями пота, неожиданно прыгнул вперед на добрых три метра, ускользая от размашистых ударов троллей.

– Ну что ж, малыш, разомнись, а мы посмотрим!

Робин и мигнуть не успел, как у него в руках очутилась тяжелая дубовая палка, любовно отполированная руками Пекаря. И сразу же он очутился среди двух огней – вконец разъяренные тролли шли на него плечом к плечу, занося дубины для сокрушительного удара, а сбоку скалой надвигался Черный Всадник, успевший оседлать своего звероподобного коня. Мальчик расставил ноги пошире для устойчивости, легко перебросил палку из руки в руку… и с ужасом почувствовал, что не знает, как встретить противников. То, что казалось минуту назад простым в исполнении Пекаря, – прыжок в сторону от разящего клинка, удар одним концом палки в живот первого тролля, а другим по голове второго, – казалось сейчас совершенно невозможным…

Робину показалось, что его ноги приросли к земле, в горле же стало горько и сухо. С трудом он заставил себя сделать два шага вперед, чтобы встретить троллей, пока сзади не напал Уилл. Откуда-то слева на него со скоростью курьерского поезда понеслась огромная сучковатая дубина, грозя размозжить голову. Быстрым движением кисти Робин встретил дубину концом своей палки, стараясь отвести удар вверх – и еле устоял на ногах. Ему почудилось, что он голыми руками пытается остановить мчащийся грузовик, но все же мощная палица просвистела у него над самой головой. Острая радость пронзила мальчика – ага, все-таки могу! – и только чей-то отчаянный визг за спиной помог ему вспомнить о втором тролле. Стремительно повернувшись, он едва успел развернуть палку так, чтобы хоть немного самортизировать удар палицы. Дубовое древко сухо треснуло, но выдержало, а сам Робин полетел на землю и несколько раз перевернулся через голову. Придя в себя, он с трудом разлепил забитые пылью глаза и увидел прямо перед собой слоноподобные ноги рассвирепевшего тролля. С зычным криком тот размахнулся, чтобы прикончить дерзкого мальчишку.

У Робина оставался единственный шанс – подождать, пока палица нависнет над ним, а затем резко перекатиться в сторону. Он напрягся, ожидая, и вдруг почувствовал острейшую боль в правой руке – боль, от которой у него перехватило дыхание. Нет, похоже, увернуться не удастся! На мгновение он скосил глаза в сторону – несколько фигур из толпы неслись к нему со всех ног. Впереди был, кажется, Пекарь с развевающейся всклокоченной бородой. Нет, не успеют, не успеют…

Раздался сильный треск, чей-то громкий обиженный вопль – и грохот, как будто рядом упало высокое дерево. Робин приоткрыл глаза и с радостью увидел, что тролль катится по земле, получив от кого-то могучую затрещину. Неужели от Пекаря?

Внезапно догадавшись, он повернул голову направо и увидел нависающую над ним черную скалу, источавшую ледяной холод. Уилл?!

Черный Всадник тем временем вложил длинный меч в ножны и, что-то тихо бормоча, отъехал в сторону, чтобы дать возможность людям оказать Робину первую помощь. В этот момент среди низких октябрьских туч проглянуло солнце, все на миг засияло, и только мощная фигура назгула, казалось, еще больше подернулась сизой мглой.

Робина тем временем окружила галдящая, полная возмущения толпа. Пока Гилберт, высокий худой врач, накладывал ему повязку и делал уколы биовосстановителя, Пекарю крепко досталось. Он стоял, понурив буйно заросшую голову, и смущенно мял огромными ладонями грубый серый балахон с таким виноватым видом, что Саманте стало жаль наставника. Неожиданно гомон стих и в центр круга вошла изящная молодая женщина в строгом синем комбинезоне. Коротко стриженные волосы придавали ей несколько мальчишеский вид, но огромные серые глаза, глубоко посаженные под высоким, чуть выпуклым лбом, смотрели на биохимика сурово и осуждающе.

На минуту над поляной повисла тишина – начальница Станции мисс Нейла Эмингс пользовалась среди своих сотрудников непререкаемым авторитетом.

– Патрик, зайдите ко мне в Лабораторию через десять минут, – ровным, не терпящим возражений голосом сказала она Пекарю, не замечая растерянно смотрящего на нее снизу вверх Робина. – Из Центра получена срочная видеограмма – придется вечером собрать экстренное совещание… А с этим, – мисс Эмингс небрежно кивнула в сторону дезактивированных троллей, тупо застывших с дубинами в руках у старой сосны, – с этим мы разберемся чуть позже. Прошу всех сотрудников, занятых в вечерней смене, пройти на свои рабочие места. Сегодня предстоит сложная и ответственная работа. У меня все.

Инъекции биовосстановителя сделали свое дело, и минут через пять правая рука Робина перестала болеть, но настроение его от этого не улучшилось. Он по-прежнему сидел на траве, понурив голову, чтобы не встречаться взглядом с многочисленными зрителями, наблюдавшими его позорное поражение. Правильно говорит про него Саманта: «Робин Гуд согнул железный прут…»

– Ну, вставай, вставай, бесстрашный викинг, – услышал он тонкий насмешливый голос Элдиса. – Все давно уже разошлись… Еще простудишься на студеной земле, верно, Саманта?

Девочка, сидевшая неподалеку на сером от старости бревне, в гневе показала Элдису кулак. Она с сочувствием наблюдала за другом, но не знала, как ему помочь.

Небо между тем рассеялось. Лишь редкие облака скользили в вышине, окрашенные по бокам теплыми розовыми лучами солнца, уже склонявшегося к вершинам гор. От зубчатых густых елей, обступающих поляну со всех сторон, поползли сырые тени, пронизанные языками слоистого тумана. Сгустившийся воздух был насыщен горьковатыми запахами опавших листьев и папоротника.

Одним прыжком Робин поднялся на ноги и, чтобы размяться и согреть озябшее тело, покатился по поляне колесом – только серебристые подковки на сапогах засверкали. Молниеносно остановившись, он стал отрабатывать на месте боевые удары каратэ и китайской борьбы – верную атаку ногами, стремительные уходы в сторону от воображаемых противников, колющие удары плотно сжатыми ладонями. Саманта восторженно захлопала в ладоши, а Элдис презрительно поджал бледные губы и нажал пальцами на активные точки гэлы, увеличивая нагрев, – к вечеру заметно похолодало.

– Голову надо тренировать, а не ноги, – укоризненно произнес он, безуспешно пытаясь сделать «уголок», упершись руками в бревно. – Кому сейчас нужна эта дикость – стрелы, приемы каратэ, рубка мечами? Ну ладно, Пекарь – он человек дремучий, одно слово – биохимик, о точных науках и не подозревает… Но ты-то, Робин, был в своей школе одним из лучших в математических олимпиадах!

Элдис особенно едко произнес «одним из лучших», намекая, что сам он во всех подобных соревнованиях выходил победителем.

Саманта, сощурив глаза, немедленно перешла в наступление:

– Нечего задаваться – подумаешь, какой Галуа нашелся! Заметь, Робин, этот задохлик таскает под мышкой сборник киберпрограмм «Мамаши» – лишь бы кто-нибудь из старших похвалил его за усердие…

– Никакой я не задохлик! – вскочил на ноги Элдис, бледнея от ярости. – А насчет программ – не тебе, красавица, об этом говорить! Тебя-то Пекарь в последнее время к «Мамаше» даже не подпускает. Вечно он норовит сплавить тебя куда-нибудь в библиотеку, чтобы деточка почитала на ночь сказочки о дракончиках и ведьмах…

Он не успел договорить – Робин в несколько прыжков пересек поляну и одним рывком поднял его вниз головой, держа за тонкие серебристые ноги, как большого жука.

– Как ты думаешь, Саманта, доброшу я этого головастика во-о-он до тех кустов? – хладнокровно спросил он.

– Оставь его в покое! – кипя от обиды, закричала Саманта. Она подняла с травы большую голубую книгу с текстами программ. – Говоришь, сказочки почитываю? А ну-ка, давай посмотрим, кто кого!

Через минуту условия поединка были оговорены. Элдис и Саманта называли друг другу номера каких-либо программ и в течение десяти минут должны были вспоминать их тексты – разумеется, не заглядывая в книгу. А в это время Робин обязался подготовить массивы исходных данных и одновременно передать листочки с цифрами соперникам. Побеждал тот, кто быстрее решит свою программу. Правильность вычислений договорились проверить сегодня же вечером на «Мамаше».

– Номер пятнадцать! – звонко сказал Элдис, ухмыляясь во весь рот, – программа координации движения биороботов была самой сложной в этом сборнике. Даже «Мамаша» тратила на один расчет не менее минуты…

– Номер восемь, – подумав, ответила Саманта. Программа, которую она выбрала для противника, касалась распознавания образов в зрительном центре искусственного мозга «уродцев».

Элдис нахмурился – в этой программе было множество логических операций, которые ему не так хорошо запоминались, как арифметические… Ну да ладно! Пора показать этой наглой девчонке, кто есть кто!

Через десять минут вспотевший от усилий Робин передал соперникам листки со столбцами придуманных им исходных цифр и нажал кнопку секундомера на часах. Он уже раскаивался, что дал Элдису втянуть Саманту в эту неравную схватку. Всем известно, что в школе, где она учится, больше внимания уделяется биологическим наукам, нежели прикладной математике…

– Готово! – дрожащим голосом произнесла минуты через три девочка, молниеносно заполняя листок бумаги столбцами цифр. Ее лоб покрылся мелкими капельками пота, в ушах шумела кровь, руки тряслись от пережитого волнения, но сердце победно ликовало! В интернате ей удавалось заниматься математикой лишь урывками, уходя в парк подальше от бдительного Глаза. И все-таки она сумела решить в уме сложнейшую задачу!

– Что, готово? – удивился Робин, разглядывая тонкую вязь цифр, заполнивших почти треть странички. – Неужто решила?…

Элдис, выпучивший от напряжения свои рыбьи глаза, только минуты через две стал в бешеном темпе водить ручкой по клетчатой бумаге. Едва написав последнюю цифру, он тут же подскочил к Робину, выхватил у него из рук решение Саманты и впился в него пронзительным взглядом, что-то шепча себе под нос.

– Ты что? – опешил Робин. – Погоди до вечера, в девять часов я выйду на «Мамашу» и просчитаю обе задачи…

– Обойдемся без «Мамаши»! – прошипел Элдис, закусывая губы. – Я сам сейчас проверю…

Все киберпрограммы он знал наизусть – и особенно хорошо программу номер пятнадцать. И все же прошло не менее десяти минут, прежде чем он, проведя мысленный расчет дважды, заскрежетал зубами и отбросил бумажку в сторону.

– Черт побери, все правильно! Но этого не может быть!

Вглядываясь в трясущегося от унижения Элдиса, девочка только сейчас поняла, какую совершила в пылу борьбы ошибку. Конечно, Эмми Карлейн, имевшая индекс способностей по математике «шестнадцать», то есть «великолепно», могла позволить себе побить лучшего ученика чикагской школы вундеркиндов, имевшего всего лишь индекс «одиннадцать». Но Саманте Монти, судя по документам, довольно посредственной ученице по точным наукам, такие чудеса были явно не под силу.

Поймав взгляд Робина, полный безграничного удивления, девочка попыталась хоть как-то выйти из положения.

– А что здесь такого? – простодушно произнесла она, делая плавные гимнастические упражнения, чтобы немного согреться. – В математике я мало что смыслю, но счетные способности у меня неплохие…

– Неплохие? – взвизгнул Элдис, вплотную подходя к ней. – Кого ты хочешь надуть, малышка? Ни один простой счетчик такую сложную программу не осилит. Слишком много надо знать, чтобы в ней разобраться. А ты решила задачу в уме за три минуты! Нет, что-то здесь не то…

Погрозив вконец растерявшейся Саманте худым кулаком, Элдис большими прыжками унесся в сторону Станции, невнятно выкрикивая какие-то злые слова. Вскоре его тонкая серебристая фигурка исчезла за мшистыми стволами гигантских елей.

– Неосторожно, – прозвучал рядом чей-то сочный укоризненный голосок. – Ох, как неосторожно!

Робин буквально подпрыгнул, инстинктивно выставив руки вперед для обороны, но поляна по-прежнему была пуста, только мглистый туман еще ближе простер свои белесые языки над жухлой, потемневшей от предвечерней росы травой.

– Куда ты смотришь? – недовольно произнес тот же голос. – Прав был ваш Пекарь: тебя, Робин, еще учить и учить…

– Здравствуй, Сэмбо! – радостно сказала Саманта, замахав рукой маленькому человечку, уютно расположившемуся на небольшом березовом пне в трех шагах от них. – Прости, но я не успела рассказать Робину о нашем с тобой разговоре…

– Может, это и к лучшему, – философски сказал хоббит, потирая друг о друга озябшие голые пятки, розовыми пятачками выглядывающие из-под полосатых штанов. – Больше будешь знать – спокойней станешь спать…

– По-моему, наоборот, – Робин с изумлением глядел то на довольного хоббита, то на смущенную Саманту.

– Это по-твоему, – снисходительно усмехнулся Сэмбо. – А по-моему – все точно! Ну что, братцы, пошли?

– Погоди, Сэмбо, но мы должны рассказать Робину о нашем замысле, – улыбнувшись, напомнила девочка самоуверенному человечку.

– Это еще зачем? – проворчал хоббит, однако вновь уселся на пенек, смешно задрав вверх толстые ноги. – Ах, да… Я почему не стал ему рассказывать? Потому что это тайна. Это раз. И еще потому, что с тобой, Эмми, он и так пойдет, куда ты захочешь. Это два.

– Эмми? Почему Эмми? – удивился Робин.

– А почему бы не Эмми?… Ладно, я пошутил. Пошутить, что ли, нельзя? Мы с Эмми… то есть я хотел сказать, с Самантой, старые знакомые – вот и решили сделать одну штуку, пока эта худая щепка Нейла ушла на совещание из Лаборатории. Хочешь помочь нам, Робин? Признаюсь, с тобой нам будет как-то спокойней, хотя сегодня ты и осрамился в драке с этими дураками троллями…

– Сэмбо! – укоризненно воскликнула девочка.

– А что я такого сказал? Ничего особенного, я, по-моему, не сказал! Если вы оба считаете, что высказывать вслух свое мнение разрешено лишь вам, громилам…

– Ладно, Саманта, не придирайся, – устало прервал его Робин. – Что уж теперь… А насчет Лаборатории я не понял – вы что, намереваетесь туда тайком забраться? Зачем?

Девочка задумалась, бросая нерешительные взгляды в сторону Сэмбо, но тот сидел на пне нахохлившись и всем своим видом демонстрировал глубокую обиду.

– Хорошо, я попытаюсь рассказать… – наконец решилась она. – Как ты думаешь, Робин, зачем мы создаем на Станции злобных «уродцев» типа тех двух троллей, которые тебя чуть не убили?

– А-а… Это я уже от тебя слышал! Какая разница – зачем? Скажем, для того, чтобы оживить героев древних сказок, а затем возить сюда экскурсии с детишками, как в заповедник с дикими зверями. Интересно ведь увидеть тролля или дракона не в видео, а из окон автобуса! Что же здесь плохого?

– Вот ведь чепуху несет! – не выдержал хоббит, сердито поглядывая на юношу. – Автобус ему подавай с детьми! А ты подумал, что на нашей замечательной Территории и дорог-то нет, кроме Тракта?

– Да… – озадаченно почесал в затылке Робин, – это я как-то и не сообразил. Но при чем здесь Лаборатория?

– А при том. Ты сам-то в ней когда-нибудь был? Не был, и Саманта не была. Да что вы – из взрослых громил туда ходят всего четыре человека, и даже они… – хоббит выдержал эффектную паузу, – даже они каждый день предъявляют охраннику пропуска! Я из леса все отлично видел. Понятное дело, что там тайно что-то делают… или кого-то…

– Пропуска? – пораженно пробормотал Робин. – Вот это фокус – нет на Станции больше нигде ни пропусков, ни охранников… Но что за зверя там могут сотворить? Кстати, – он озадаченно хлопнул себя ладонью по лбу, – а вы-то сами кто такой?

– Много вопросов задает, – ворчливо сказал хоббит, недовольно поджимая губы. – Говорливый очень… Может, не будем его с собой брать?

– Нет, будем, – решительно возразила Саманта. Она поеживалась от холода: на поляне воцарилась мгла и промозглый туман окутал все вокруг серой пеленой. – Если мы хотим, чтобы Робин нам помог, мы должны ему все рассказать!.. Видишь ли, есть люди – и это хорошие и честные люди, я тебя уверяю! – которые считают, что Проект – это не просто создание нового Диснейленда детишкам на развлечение. Готовится что-то неожиданное и страшное! Ты и сам, наверное, заметил – ни в газетах, ни в видео о Проекте ничего не говорится. Это что, случайность? О нашей колонии на Марсе мы знаем куда больше, чем о том, что творится там. – Девочка кивнула в сторону Туманных гор, темной громадой врезающихся в небо, на котором стали проглядывать первые дрожащие капельки звезд.

– Ого! – восхищенно воскликнул Робин. – Значит, вы с Сэмбо – шпионы? То есть – тьфу, простите – разведчики?

– Вот именно, – буркнул нахохлившийся хоббит, – разведчики… Ты же любишь играть в разведчиков! Сколько раз я видел, как ты прятался с палкой наперевес вместо ружья в густых папоротниках – воевал с воронами, наверное…

– Сэмбо, Сэмбо, – вздохнула Саманта, – зачем ты так… Робин отважный парень и он во многом может нам помочь! И еще об одном я хочу сказать: мои друзья узнали, что на одном из закрытых заседаний сената Президент обмолвился, что Проект – это надежда нашего Западного мира на будущее.

Робин долго стоял, опершись на лук, и размышлял.

– Вот в чем дело… – тихо произнес он. – Это серьезно. Мой отец когда-то участвовал в марше Мира – меня тогда еще на свете не было. И после этого оказался безработным… Знаешь, Саманта, незадолго до его счерти я как-то вечером спросил – не жалеет ли он, что тогда, тридцать лет назад, прошел по всему побережью вместе с другими демонстрантами? Мол, все равно ничего в нашей политике не изменилось. А ты попал вместе с остальными в черные списки и вся твоя карьера пошла наперекосяк! Знаете, что отец мне ответил? «Сынок, – сказал он, потрепав меня по волосам, – всегда поступай так, как велят твоя совесть, а не так, как требует твой желудок или карман. Я не оставил тебе никакого наследства, кроме одного – нашей великой страны. Твое поколение должно уничтожить остатки взаимной ненависти и недоверия». Вот что мне говорил отец! Когда я уехал в вунд-школу, я часто там вспоминал слова отца, но что я мог сделать один?

– Теперь ты уже не один! – с воодушевлением воскликнула Саманта и протянула Робину обе руки.

– Ну вот, сейчас обниматься начнут! – сердито закричал хоббит, соскакивая с пня. – Время дело делать, пока ваша Нейла сидит на совещании, а они тут радуются! Знал бы я, что у нас так дело пойдет, ни за что бы к вам, громилам, не обращался – взял бы с собой двух-трех смышленых хоббитов, Бодора и Пота например… Нам пора идти, поняли?

Робин с трудом выпустил из рук прохладные ладони девочки – сердце его бешено колотилось. Еще никогда Саманта так не смотрела на него… Нет, нет, наверняка ему просто показалось – туман его обманул…

Через минуту поляна опустела. Крупные звезды одна за другой стали высыпать на бархатном синем небе, дрожа и перемигиваясь. Из-за сплошной стены могучих елей с шумом вылетела сова и сделала два круга над местом, где недавно беседовали люди и маленький хоббит. И только она могла увидеть, как из зарослей низкого кустарника выскользнула фигура, осторожными зигзагообразными шагами дошла до пня, на котором недавно сидел Сэмбо, и замерла в задумчивом молчании.

* * *

Мост к Лаборатории надежно охранялся – ребята не раз раньше видели синий отблеск стекол телекамер, спрятанных в ветвях соседних елей, и поэтому хоббит повел их другой дорогой. В тусклом свете звезд они углубились в густую чащу, с трудом различая впереди юркую фигурку бодро шагающего хоббита. Идти было трудно, могучие стволы деревьев плотно обступали еле заметную тропинку, выбрасывая навстречу идущим острые сухие ветви и обсыпая сверху колючим мусором. В темноте ребята то и дело спотыкались, и Саманта не раз упала бы в заросли папоротника, если ее вовремя не поддерживали бы крепкие руки Робина, замыкающего небольшую колонну. Попетляв среди еловых зарослей, тропинка начала резко спускаться в овраг и через десять минут вывела путников к ручейку, тихо журчащему среди густой осоки. Чаща отступила, и ребята наконец увидели небо, посеребренное светом только что взошедшей над горами луны.

– Теперь осторожней, – прошептал хоббит, подняв для значительности вверх указательный палец. – Дальше крадитесь, как мышки… Кто-то охраняет подъем к Лаборатории – у меня по спине аж мурашки всякий раз пробегают, когда я хожу в этих местах. А то, понимаешь, ломятся как лошади…

Ребята не стали обижаться. Хоббит говорил правду: ходить в ночном лесу они не умели. Стараясь ступать мягко, бесшумно – как Сэмбо, – они миновали сырое дно оврага, усеянное острыми камнями и травянистыми кочками, и начали крутой подъем. И сразу у обоих появилось ощущение, что за ними следят чьи-то недобрые глаза…

Вскоре ели отступили в сторону. Стало чуть светлее, и путники вошли в заросли орешника, сквозь который проглядывало большое серое здание Лаборатории. Дежурные огни мирно освещали его овальный фасад с высокой башней наверху. Небольшие узкие окна, напоминавшие бойницы древнего замка, были темны и угрюмы.

– Дальше идти нельзя, – чуть слышно произнес Сэмбо, настороженно оглядываясь по сторонам. – Один я, может, и проскочу незаметно, но вы – куда там! Пойдем через водосточную трубу.

Он сделал несколько шагов в сторону и показал рукой на темное круглое пятно, еле заметное в зарослях папоротника. Это была крышка одного из колодцев водостока.

Робин встал на колени, достал нож и не без труда приподнял покрытую налетом ржавчины холодную крышку.

– Фонарь надо было взять, – с тоской прошептал он, заглядывая в раскрывшийся перед ним провал, из которого поднимался тяжелый, застойный запах.

Хоббит вместо ответа хмыкнул и вынул из кармана курточки стеклянный кубик, который тут же зажегся мягким голубым светом. Робин увидел перила узкой металлической лестницы, круто уходящей вниз.

– Иди первым ты, – прошептал Сэмбо, опасливо поглядывая на лестницу. – Понимаешь, там, внизу, – вода, а я не очень хорошо плаваю.

Мальчик тем временем, присев на землю, уже поставил ногу на ступеньку. Еще секунда – и он скрылся в глубокой темноте. За ним начал спускаться хоббит.

– Ну, а ты что медлишь? – недовольно прошипел он Саманте. – Не бойся, с твоим ростом здесь не утонешь…

Собравшись с духом, Саманта последовала за хоббитом. Ноги заскользили по тонким металлическим ступенькам, и ей пришлось крепко вцепиться в холодные перила, чтобы не сорваться. Где-то там, внизу, раздался гулкий всплеск. Глухой, неузнаваемый голос Робина прогудел:

– Не трусь, спускайся – здесь неглубоко…

Воды в подземном туннеле действительно было немного. Медленный поток не достиг девочке и коленей – и только хоббит отреагировал на свое невольное купание невнятным ворчанием. Но запах, густой, едкий запах биологических компонентов, который она не раз ощущала, подходя к Родильне, был невыносим. Видимо, Сэмбо был прав, и там, в Лаборатории, делают не что-то, а кого-то… Но почему никто из сотрудников Станции ни разу об этом даже не обмолвился? Пекарь и тот старался выбрать другую тему для разговора, как только кто-нибудь из практикантов упоминал о Лаборатории. Ничего, скоро все прояснится…

Минут пять они медленно шли согнувшись почти в полной темноте по низкому бетонному туннелю, чуть освещенному голубым светом фонаря. Все старались дышать неглубоко, а Саманта даже зажала нос руками. Хоббит неожиданно начал гулко чихать, вызвав неудовольствие идущего впереди Робина. Наконец они уперлись в решетку, через которую бурным потоком низвергалась вода с органическими отходами, и увидели над головой свод точно такого же вертикального колодца, как и в лесу.

– Лезь вперед, – прошептал хоббит и, не выдержав, громко чихнул. – Поднимешь крышку ровно настолько, чтобы я пролез, а потом ждите моего стука. Надо еще разобраться, куда мы попали.

Хоббит отсутствовал, как показалось Саманте, целую вечность. Она буквально висела на скользких перилах в метре над потоком воды и, зажмурившись, считала про себя: «…Двести тридцать, двести тридцать один, двести тридцать два…» Голова кружилась, тошнота то и дело подымалась к горлу… Ну что же Сэмбо медлит? Уже нет сил вдыхать едкие испарения… Скорей бы выйти на свежий воздух! Робин, стоявший на лестнице под самым люком, тоже дышал тяжело, напряженно вслушиваясь – он боялся пропустить момент возвращения хоббита.

Наконец по крышке люка кто-то отчетливо ударил три раза – это был условный сигнал. Упершись коленкой в стенку колодца, Робин рывком сдвинул крышку в сторону и выбрался в темноту. Ему хотелось тут же лечь на жесткий каменный пол и дышать, дышать полной грудью, но он нашел в себе силы нагнуться и протянуть руку Саманте. Вскоре ребята лежали, беспомощно распростершись на полу. Жадно вдыхая свежий воздух, они мутными глазами обводили большую темную комнату, чуть освещенную через окна огнями дежурных ламп. Где-то в вышине зазвенели часы – они услышали тихие проклятия Сэмбо, стоявшего в двух шагах от них.

– Ну, что разлеглись! – сердито шептал хоббит, пытаясь поднять Робина за руку. – У нас времени всего полчаса – пока в Лаборатории никого нет…

– Ошибаешься, вы здесь не одни! – вдруг прокатился под высоким потолком чей-то мрачный и оглушительный голос.

Ребята, не помня себя от страха, вскочили на ноги, озираясь по сторонам. Хоббита рядом уже не было – как всегда, он успел испариться без следа при приближении опасности.

Некоторое время в комнате висела напряженная тишина. Затем у окна чуть дернулась занавеска, и высокая фигура в плаще шагнула ребятам навстречу. Робин тут же встал впереди девочки, сдернул с плеча лук и, молниеносно выхватив из колчана стрелу, натянул тетиву. Незнакомец в ответ поднял руку, тонкая голубая молния ударила в металлический наконечник. Стрела мгновенно вспыхнула. Робин понял, что остался безоружным.

Неровным, срывающимся от волнения голосом он спросил:

– Кто вы?