Текст книги "Дальше фронта…"
Автор книги: Сергей Скобелев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Извозчики, Владимир Кириллович, по-моему, так везде одинаковы. Они и лояльны-то вовсе не к нам, а к содержимому наших кошельков. Как и содержатели гостиниц, ресторанов и прочих постоялых дворов да шинков.
– Верно. Очень меткое наблюдение. Имел множество поводов к сравнению.
– А местное население в массе своей нас совершенно не любит, оттого и пользуется любым поводом как-либо уязвить «уруса». Обвесить, обсчитать, а то и обворовать, здесь такое за грех не почитают. А уж если обсчитают и обворуют нас с вами, то есть офицеров, так это уже едва ли не подвиг, законный повод для гордости. Бывал я, кстати, в Курляндии, так и там то же самое.
Рыков на некоторое время перестал есть и потянулся рукой к графинчику с водкой. Официант обозначил фигурой некое движение, но был остановлен коротким жестом.
– И чем же мы местным не угодили?
– А ничем не угодили. Мы здесь потому только, что турок они любят еще меньше. Всего-то. Мы – Империя, без нас было бы тут вовсе средневековье, кровная месть и разбойники в горах. И сейчас есть, но мы-то сильно баловать не даем… А они так сотни лет жили и далее жить желают.
Рыков немного удивился: поручик намного моложе его самого, с видимыми внешне повадками жуира, а вот, поди же ты, мыслит глубоко и интересно.
– Вы, Владимир Кириллович, как понимаю, повидали весьма более моего. Скажите, что, не так?
– Я, видите ли, ранее об этом не задумывался… Однако… Бывал и в Княжестве Финляндском. Картина, пожалуй, та же. Не любят нас, за исключением того тонкого слоя дворянства, что обучалось в русских гимназиях и университетах, и состоит на русской же службе. И те не то, чтобы любят, просто практично понимают, что лучше быть полковником имперской армии нежели сиятельным герцогом некой земельки, которую и на карте-то не сыщешь, а военные действия с таким же соседом в виде перестрелки возможно вести, не поднимаясь из-за обеденного стола… Ярчайший пример тому – полковник Маннергейм. То, что он швед, а не финляндец, дела, в общем-то, не меняет. Решительно не понимаю, чего не хватает тем же финнам: собственная администрация, суды и таможня, куда служить русские и православные не допускаются…
– Прибавьте к тому существенные ограничения для православных купцов и заводчиков…
– Есть еще и это? Не знал.
– Именно так. Местные купцы имеют огромные преференции. И, главное для нас, людей военных: инородцы губерний прибалтийских и кавказских воинской повинности в основном не подлежат, а если и служат, то только на собственной территории в составе национальных полков, только добровольно. И много мы их видим? Все налоговые поступления в Княжестве Финляндском остаются там же, и из этих сумм они вполне официально выплачивают в казну «откупные» за своих рекрутов.
– И слава Богу. Не желаете же вы, Борис Андреевич, научить хотя бы местных абреков современному воинскому искусству и пулеметному делу, а потом выпустить обратно в горы?
Лебедев коротко хохотнул:
– Отнюдь.
– Так что по мне пусть их. Я в недавнюю свою бытность и без них хлебнул шилом патоки. Половина мордвы и башкирцев – по-русски ни бельмеса. Но вернемся к нашим баранам…
– В смысле прикажете подавать?
– Что-с?
– Владимир Кириллович, запамятовали? Я ко второй перемене заказывал шашлык на ребрышках. Бараний, конечно.
– Простите великодушно. Да, можно и подавать. А насчет баранов – просто французское выражение, мой бывший полковой командир бил им через слово, вот и прилипло…
– Понятно. Представляете, будучи в отпуску в Смоленске, никак не мог втолковать в тамошнем храме желудка, первейшем по разбору, что шашлык есть блюдо из баранины, мне же предлагались на выбор говяжий и… свиной!
– Занятно. Так что же местные?
– Нас терпят, Владимир Кириллович, не более того. Я тут наблюдаю некоторый парадокс: по отдельности они могут быть внешне вполне лояльны и даже, до некоторой степени, приятны в общении, но стоит им собраться толпою… толпа здесь это более двух… Одна надежда – на Кавказе народностей столько, что в случае чего они с большей охотой будут сводить счеты между собою, нежели с нами.
– Под случаем вы подразумеваете?..
– Войну. В случае нашего отступления на большую глубину начнется такое…
– Да уж, могу себе представить.
– Простите, но пока что вряд ли. В горах и тени нашей власти нет, живут, как и сотню лет назад, сами по себе. Та же Чечня до сих пор отнюдь не «замиренный» край, как бы нам того не хотелось. Угон тех же бараньих стад, – Лебедев указал вилкой на тарелку с шашлыком, – регулярное и любимейшее занятие местных джигитов. Причем угонять стараются в основном у казаков, нежели у других соседей.
– Что же, казачки сдачи не дают? Никак не поверю. Служил с амурцами, народ дерзкий и решительный. Не думаю, чтоб и терские обсевки в поле.
– Дают, да еще как. Но тут тонкость. Угони чечен пяток баранов, скажем, у лезгина, так тот до той поры не остановится, пока не сведет счет, по его мнению, вчистую. То есть вернет себе те же пять баранов и прихватит еще что-нибудь в качестве компенсации моральной. Чечен с таким расчетом не согласится никак только потому, что «цифирь» сводил не он. Дело затянется, а если кто из них пострадает лично, то вполне может получится кровная месть. Невыгодно это, знаете ли. Горцы все, даром что джигиты, торгаши при этом отменные. А казачки что? Причешут разок со всего маху, да и оставят в покое по широте русской души…
– Да уж… Хотите сказать, что воскресни сейчас Михаил Юрьевич, ничего нового он бы для себя не увидел?
– Именно. В массе своей горцы языка нашего не знают и знать не хотят, обычаи и уклад жизни не уважают, к своим же требуют всяческого почтения. Законы соблюдают исключительно из-под палки и нарушают где только можно с небывалой азартностью. О вероисповедании вопрос отельный, его и в разговоре касаться рискованно.
– Грустная картина, не находите?
– Именно нахожу. Но оттого-то у нас на Кавказе много больше войск, нежели в той же Маньчжурии. И едва не половина штыков направлена в сторону гор, так сказать. Там уважают силу, а более ничего.
– Не все же настолько плохо…
– Все не настолько плохо, все еще хуже, чем вы думаете. Служба при штабе, видите ли, дает, в некотором роде, широчайший обзор и… время для анализа. В горах кавказских есть занятный обычай: раз лет этак в десять-двадцать появляется некий новоявленный имам навроде приснопамятного Шамиля. Таковой субъект непременно цепляет на первую попавшуюся палку зеленую тряпку и усиленно начинает строить некое мусульманское государство от Черного моря до Каспийского. Никак не менее, прочие размеры их решительно не устраивают. В последний раз, насколько я в курсе, подобная оказия происходила здесь в девяносто пятом, хотя и закончилась совершеннейшим пшиком, так что… Ждем-с. С тем учетом, что турки, как всегда, будут питать единоверцев деньгами и оружием.
– Не все же на Кавказе мусульмане, помилуйте! Те же грузины или осетины… Армяне в конце концов, хоть и вояки из них… – Рыков не нашел приличного к столу сравнения.
– А вот это поклонников полумесяца никак не волнует. Наоборот даже, полагаю, радует: есть кого грабить и резать. Далее грузинцы и армяне взвоют, и возопиют о помощи, припадут к стопам северного соседа, будут клясться в любви верности, как сгулявшая налево ветреная женушка. Россия же горцев в очередной раз приструнит, и все вернется на круги своя…
Рыков молча выпил рюмку водки и подцепил вилкой что-то с тарелки, не глядя. Картина вырисовывалась совершенно неприглядная, местами и вовсе жутковатая. Дело было в том, что помимо собственных наблюдений случались и беседы с офицерами, служившими в Туркестане. Рассказывали они примерно то же, что и Лебедев, только разве вместо грузин в повествованиях фигурировали киргизы и прочие местные племена, в остальном же – все то же самое, одно к одному…
Получалось так, что все окраины Империи оказались похожими на пороховую бочку. За исключением Дальнего Востока, где собственно туземного населения для какого-нибудь серьезного бунта было просто физически мало…
Глава 5
Пирамидальные тополя за окном, как стрелки часов, отбрасывали длинные тени.
– Что же, на сегодня все? – от графиков и таблиц у Рыкова уже рябило в глазах.
– Пожалуй… Но, похоже, начало получаться что-то стройное, а то пока что мы имели, говоря словами моего младшего, «помесь ужа и ежа».
– Остряк он у вас, право…
– Остряк… Не помешало бы ему это в кадетском.
– Продолжит династию?
– Как и первые двое. В гимназии-то, сами знаете, на казенный кошт – на более двух мест из ста. Так что получится в нашем роду очередной «потомственный личный дворянин» …
Рыков предпочел промолчать, чтобы не развивать не вполне удобную обоим тему. Личное дворянство в Российской Империи получал любой губернский секретарь или подпоручик, а вот с потомственным дело обстояло намного сложнее. Необходимо было найти себе достойную партию, а после выслужить шестой класс «Табели…», то есть в армии – полковничий чин, и угадать с потомством так, чтобы наследник мужского пола родился хоть на день, да после производства родителя в полковники. Именно мужского, так как по женской линии дворянство «не сообщалось». Обзаводиться потомством до этого славного события никто, понятно, воспретить не мог, но вот только мальчики записывались не дворянами, а разночинцами… Таковые по новому кругу также имели некоторый шанс выслужить себе «два просвета без звезд», но – вот в чем дело – как и родитель, годам как к пятидесяти, не ранее… Реальным же «потолком» для таких офицеров было звание полного капитана, о чем Климов в откровенном разговоре специально напомнил уже давно, явно желая выяснить, как «столбовой» дворянин Рыков относится к «потомственным личным». Некоторая прохлада в отношениях между двумя этими категориями не то, чтобы только в гвардии, но и в армии нет-нет, да и скользила…
– Итак, с делами окончено, – Рыков принялся собирать бумаги.
– Владимир Кириллович, завтра вечером непременно прошу не забыть…
– Конечно же, Игорь Николаевич.
– И хорошо. Поедите, раз в кои-то веки, домашнего…
Жизнь любого гарнизона, пусть даже самого малого, имеет свои незыблемые, хотя нигде и не записанные, правила и традиции. Этот несложный вывод был сделан Рыковым давно.
Существуют, конечно, праздники государственные и полковые, а также офицерские собрания по неким памятным датам. А есть еще и дни ангела батальонного командира и его супруги, на которых присутствие всех без исключения господ офицеров батальона обязательно. Правда, на тот же праздник уже к полковому командиру будут приглашены в обязательном порядке лишь офицеры от ротного и выше, прочие же – по нешуточному благоволению.
Приглашение поручика отпраздновать что-либо за столом самого господина полковника есть знак ему и всем прочим о несомненном фаворе. Не медаль на грудь, понятно, и не благодарность в приказе, но все же, все же… Выше в негласной табели поощрений стоит только приглашение некого «простого» поручика на охоту или же на партию в вист. Это в зависимости от того, есть ли господин полковник «охотник», «картежник», или еще каким особым пристрастием обладает. Не меньшими а, бывает, и много большими возможностями к неслужебным поощрениям обладает и госпожа полковница. А еще случается – «жалует царь, да не жалует псарь». Всем хорош офицер, да с полковым адъютантом в контрах. Случается… Случается еще множество сложностей и хитрых переплетений. И никуда от них не деться. Порою Рыков, чисто умозрительно, правда, всерьез завидовал штатским. Тем куда как проще: надумал инженер, взял, да и уволился с завода, поступил в службу на другой. А куда деваться вышедшему в отставку офицеру, оттого что иной армии и соответственно иного места службы вокруг как-то не наблюдается? А для перевода без явно видимого повода в иной полк надобно иметь «руку», и весьма неслабую притом…
Вот так-с. Вторая система отношений кроме первой, насквозь официальной. Обычаи и традиции. И, чем гарнизон меньше, тем более эти традиции соблюдаются. Сие также давно подмечено.
Вот вам и живой пример: у госпожи Климовой, Елены Сергеевны, день ангела. И, хотите ли вы этого или нет, сей день становится праздником для всего отряда, поскольку офицеров в отряде всего-то по пальцам рук пересчитать.
– В котором часу пребыть?
– В седьмом.
Это понятно. Кто же в предвкушении домашней кухни станет ужинать где-нибудь еще?
– Форма одежды – парадная?
– Что вы, право… Гм… Знаете, у нас раньше как-то таких вопросов не задавали. Пожалуй, что обыкновенная. Вне строя, как я полагаю…
На шутку было отвечено шуткой, но штатский человек юмор ситуации вряд ли бы смог оценить. Судите сами: офицерам положена форма парадная, повседневная, обыкновенная, служебная и походная, и все они, к тому же, различаются в деталях «для строя» и вне его. Парадная форма, конечно, как и всякая другая, одевалась только в строго регламентированных случаях. Всяко – не на празднование ничьих иных именин, кроме как членов Императорской фамилии. Служебная, понятно, для отправления служебных обязанностей в расположении части. При «обыкновенной вне строя» форме господин капитан в дополнение к постоянно носимому «Георгию» был обязан прикрепить к кителю все имеющиеся награды, а «обыкновенной для строя» следовало бы еще прибавить горжет, кушак и револьвер в кобуре с парадным шнуром – явное излишество для празднования именин…
Видавшие виды Рыков и Климов могли и этак шутить между собою, а вот у свежеиспеченных подпоручиков случалось, чего уж греха таить. То при повседневной форме заправят шаровары в сапоги, но при этом еще и прицепят эполеты вместо погон, то «обыкновенное» пальто украсят снаружи шашкой и кушаком как на парад. Происходило сие по свойственной юности невнимательности, или же проштрафившиеся в училище уставы и положения плохо зубрили. Закономерным итогом в данном случае представлялся домашний арест, взыскание по службе отнюдь не шуточное, неминуемый жирный «минус» в некоей графе послужного списка…
* * *
На следующий день Рыков немного закрутился с делами: в должности отрядного командира обнаружился тот существенный недостаток, что количество бумаг на столе, пусть этот стол был и в отдельном личном кабинете, оказалось непривычно большим. Почти случайно бросив взгляд на часы, он обнаружил, что уже четверть шестого, следовательно времени оставалось только что накоротке съездить в город для приобретения букета и какого-либо приличного случаю подарка.
Запрыгнув в коляску, он подумал, что с букетом никаких сложностей не предвидится: цветами торговали и на вокзальной площади, и на приморском бульваре. С подарком же было иначе. Для любого мужчины, согласитесь, ответ на вопрос, что подарить товарищу, много проще. Стоит лишь прикинуть, какой полезной вещи у него нет – удобной фляги, швейцарского ножика с множеством лезвий или чего-нибудь еще подобного. А что прикажите делать с женскими сувенирами? Да и опыт в этом деле, признаться, у капитана был весьма невелик. Досадуя о том, что уже не хватило ума спросить совета у мужа именинницы, Рыков решил, что первым делом следует озаботиться наиболее сложной задачей, поскольку букет – он и в Сухуме букет. От размышлений его отвлек Важа, уверенно направлявший экипаж по проверенному маршруту, в гарнизонный штаб.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
