Текст книги "Сбой в системе (СИ)"

Автор книги: Сергей Свалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 

   Почему-то все мои осознанные воспоминания начинались именно с утра. Так и сейчас, я проснулся от писка будильника и вдруг вспомнил, что сегодня – понедельник, а вчера... Ох.

   Да, вчера... Воскресные вечера в последние дни особо впечатляли.

   Но, несмотря на это вчера, надо было собираться на работу.

   Я сполз с кровати, принял таблетку нейтрализатора («лучшее средство от похмелья, никаких побочных эффектов!») и ткнул на дистанционнике кнопку «Завтрак». Где-то на кухне загудела печка.

   Начиналось утро новой недели.

   Позавтракав, я захватил блок данных о последней работе и поднялся на крышу, где уже ярко вспыхивали кабины порталов, зашвыривая народ по рабочим местам. Очередь шаг за шагом двигалась вперед, и где-то электронным фоном что-то играло в наушниках – шаг, вперед, еще шаг – вперед. Все ближе и ближе к работе.

   Оказавшись в кабине, я привычно набрал код рабочего портала, глянул на часы и шагнул...

   И мир привычно разлетелся на куски, а меня размазало по огромной территории в полпланеты, одновременно раскинуло на множество ретрансляторов, пока я, наконец, не сделал первый шаг по пандусу портала нашей лаборатории буквально в паре километров от дома.

   На часах было около семи.

   Вечера

   А еще несколько секунд назад было около девяти.

   Только вот утра.

   По залу носились люди, и атмосфера была такая, словно вот-вот прибудет большой босс из столицы.

   Вдруг в толпе я разглядел Женьку:

   – Эй, что тут творится?!

   – А ты еще не понял?

   – Что не понял?

   – Лаги! Все системы перегружены! И слава богу что ты вообще смог ретранслироваться сюда... Знал бы ты какие пробки сейчас по региону... И ты давай не стой тут, а быстро дуй к шефу!

   И он убежал.

   Лаги...

   Ха!

   В кабинете шефа разрывались телефоны и на всех экранах что-то невпопад говорили люди.

   – О, Сашка. Добрался. Как твой проект?

   – Но что происходит?

   – Некогда объяснять. Как проект?

   – Отлично...

   – Сможешь его отцепить от сети и загнать в автоном?

   – Да.

   – Действуй! А что происходит... Что-то – происходит. Сеть падает в масштабах планеты. Мы врубаем все резервы, но и этого не хватает.

   – Ого...

   Задумчивый, я добрался до кабинета и врубил все системы.

   Операционка поздоровалась задорным девичьим голосом.

   – Петровича.

   Экран мигнул и вместо миловидной девушки в углу монитора появился лысоватый мужичок с усиками.

   – Петрович, отчет, – искусственный интеллект на мгновение задумался, а потом засыпал меня цифрами.

   – Петрович, проект на носитель, копию – в консервацию.

   Где-то за стеной заурчали вентиляторы, и вся система чуть завибрировала.

   Семь двенадцать на часах.

   Потом затихла.

   – Консервация закончена. Копия проекта – готова, – из моего стола вытек ярко красный кристалл памяти на серебряной цепочке.

   – Спасибо, Петрович, ты свободен.

   Лаги у них, ага... Ну нас так просто не возьмешь...

   Вдруг здание тряхнуло.

   – Пошла волна!.. – заорали где-то.

   Волна?

   Я вернулся в кабинет и вдруг почувствовал, как по всему зданию несется нечто... Какой-то странный поток, оставляющий ощущение щекотки в позвоночнике.

   И он уже почти рядом.

   Цифры секунд на часах прыгнули вперед, потом еще раз вперед, потом очень медленно – на новую цифру и, еще медленнее я рванул сквозь дверь, сквозь кабинет, сквозь воздух, сквозь какое-то зыбкое всё – рванул вперед, к электродам и к микроконтроллером проекта, окруженным многосекционной системой защиты, к...

   Прилепил электроды проекта ко лбу, привычно почувствовав отклик сенсоров под кожей, и ткнул в старт на экране.

   И упал сквозь кресло вниз и вперед сквозь оглушительный последний клик часов, после которого пропали все звуки, а я всё летел вниз, пока не упал в такое же кресло и в такой же мир вокруг.

   Почти.

   Только тут вместо окна – экран, на котором была такая же комната, и на часах было 19:15:34.

   Я сделал пару шагов по комнате, несколько раз присел, пока не освоился в новом мире и в новом теле.

   Хотя куда там новом...

   Несколько лет я работал над виртуальным рабочим пространством, полностью отражающим привычный мир. Перспективы у проекта были весьма приличные, однако вот эта самая комната, подключенная к сети, порождала гигантский трафик, сравнимый с ретрансляцией нескольких человек. И пока не ясно, что же было выгоднее – оставлять сотрудника дома или вот таким образом включать в офис.

   Но сети дохли от нагрузки уже не первый год, и часто доходило до того, что лаг ретрансляции доходил до часу, не говоря уже о задержках в пересылке обычных данных, а то и выпадения из общего пространства целых регионов.

   Сейчас же...

   Впрочем, надо было действовать.

   Проект был всё ещё включен в сеть и, вызвав консоль, я запросил шлюз – по черному пространству консоли пробежали строки, подтверждающие прием сигнала.

   Потом запросил центральный сервер дома – и снова увидел строки подтверждения.

   И такая тишина... При стандартном подключении здесь сновали вирты сотрудников, мелькали пакеты данных и в безумном темпе на разные голоса говорили между собой компьютеры.

   Я снова прошелся по комнате, посмотрел в окно на самого себя, сидевшего в кресле, на большие часы на стене и на муху, подвисшую в воздухе.

   Да что ж такое то!

   – Петрович!

   Тишина...

   – Ксюша! – та же история...

   Вызвал консоль.

   root@alex: status petrovich

   petrovich online, ping 32 ms

   root@alex: status main

   main hub online, ping 32 ms

   root@alex: time

   19:15:34

   root@alex: cd /petrovich

   root@alex: ls

   .

   ..

   root@alex: cd /main

   root@alex: ls

   .

   ..

   Опа...

   Система в порядке, все работает, но данных нет.

   Но как я в принципе тут могу быть, если данных нет?!

   Движением руки я свернул консоль и аккуратно потрогал стену.

   Реально, черт побери!

   Сам, лично, списывал все ощущения от прикосновений в проект, отлично знаю какие цифры и строчки кода стоят за этим...

   И вот теперь все пусто.

   Но до обалдения реально!

   Я резко выдохнул, шагнул к нарисованной двери и дернул за ручку.

   И вышел в коридор!

   А вот этого уже не бывает.

   На таком уровне цифровали только мой кабинет и только.

   Я шел по жутко реальному коридору, проводя пальцами по волокнам панелей на стенах и глядя в экраны окон, где был точно такой же коридор, но вот только по нему куда-то бежали люди и там застыло время на абсолютно всех часах.

   Портал в холле не работал, хотя и подсвечивал лампочкой готовности.

   Выйдя через дверь и пройдя двадцать этажей ступенек, я вдруг оказался в городе, на улицах которого не был уже очень давно.

   Тихонько дул ветер, принося почему-то запахи пластика и оберточной бумаги.

   В окнах домов замерла улица реального мира и ховер, идущий на посадку, а здесь же был лишь ветер и почти абсолютная тишина...

   Запах пластика исчез, но появился насыщенный вкус ужина.

   Я обошел квартал по огромной и безумно пустой улице, потом вернулся к обшарпанному зданию, где наша фирма снимала верхние этажи, достал из древнего газетного автомата последнюю листовку с перечеркнутым изображением портала и призывом чаще гулять по улицам.

   Теперь только и оставалось, что – гулять по улицам.

   Расправил листовку и сел на крыльцо.

   Над городом парили огромные часы, на которых зеленым светилось 19:15:34.

   Был только я – и город. И тишина, отдающая затхлостью.

   Пролетело сколько то секунд.

   Или дней?

   Белое солнце висело посреди яркого голубого неба, странные запахи сменялись давно забытыми вкусами и в окнах напротив, словно в водной ряби озера из давнего-давнего детства отражались застывшие люди.

   Меня так и тянуло смотреть в эти окна, в мгновения чужой жизни, застывшие ровно в пятнадцать минут и тридцать четыре секунды и снятые с огромнейшим разрешением, такие четкие яркие и живые и так отличающиеся от серо-стального города, в котором я провел почти всю свою жизнь и...

   Я встал и пошел к окнам, не отрывая взгляда от картинкок, становящихся с приближением все четче и четче, наконец, уже бежал, различая все более мелкие детали и чувствуя, как скачками растет разрешение съемки тех самых камер, которые очень давно были натыканы по всему городу, пока не... Отбросив все сомнения – прыгнул в это окно, в котором застыло закатное солнце, девушка идущая по тротуару и ховер, идущий на посадку и...

   С каким-то безумным треском пролетел сквозь окно... и... сперва растянувшись на тротуаре, а потом, поднимаясь и чуть не сбив девушку и...

   Картинка разделилась на тысячи осколков, как при ретрансляции, а потом сложилась снова.

   Я сидел у далеко не обшарпанного, но абсолютно нового здания офиса, полностью принадлежащего нашей фирме, смотрел на толпы жителей столицы и слушал данные от Петровича о проекте экспериментальной телепортации материи, вспоминая, что как раз именно так и было – всегда... А потом вдруг шел вместе с толпой под нудным осенним дождем к метро и глазел на до боли знакомую улицу, запруженную иномарками, а потом, уже на работе, мечтал о каком-то лучшем будущем и, вспоминая, что это тоже было – всегда...

   А на шее у меня висел ярко красный камень на серебряной цепочке, безумно похожий на стандартные кристаллы памяти и вдруг почему-то вспомнилось яркое, почти белое солнце, голубое небо, ветер и одинокий мужчина в центре огромного и пустого серого города из пластика и стали.

   Почему-то все мои осознанные воспоминания начинались именно с утра. Так и сейчас, я проснулся от писка будильника и вдруг вспомнил, что сегодня – понедельник, а вчера... Ох.

   Да, вчера... Воскресные вечера в последние дни особо впечатляли.

   Но, несмотря на это вчера, надо было собираться на работу.

   Я сполз с кровати, принял таблетку нейтрализатора («лучшее средство от похмелья, никаких побочных эффектов!») и ткнул на дистанционнике кнопку «Завтрак». Где-то на кухне загудела печка.

   Начиналось утро новой недели.

   Позавтракав, я захватил блок данных о последней работе и поднялся на крышу, где уже ярко вспыхивали кабины порталов, зашвыривая народ по рабочим местам. Очередь шаг за шагом двигалась вперед, и где-то электронным фоном что-то играло в наушниках – шаг, вперед, еще шаг – вперед. Все ближе и ближе к работе.

   Оказавшись в кабине, я привычно набрал код рабочего портала, глянул на часы и шагнул...

   И мир привычно разлетелся на куски, а меня размазало по огромной территории в полпланеты, одновременно раскинуло на множество ретрансляторов, пока я, наконец, не сделал первый шаг по пандусу портала нашей лаборатории буквально в паре километров от дома.

   На часах было около семи.

   Вечера

   А еще несколько секунд назад было около девяти.

   Только вот утра.

   По залу носились люди, и атмосфера была такая, словно вот-вот прибудет большой босс из столицы.

   Вдруг в толпе я разглядел Женьку:

   – Эй, что тут творится?!

   – А ты еще не понял?

   – Что не понял?

   – Лаги! Все системы перегружены! И слава богу что ты вообще смог ретранслироваться сюда... Знал бы ты какие пробки сейчас по региону... И ты давай не стой тут, а быстро дуй к шефу!

   И он убежал.

   Лаги...

   Ха!

   В кабинете шефа разрывались телефоны и на всех экранах что-то невпопад говорили люди.

   – О, Сашка. Добрался. Как твой проект?

   – Но что происходит?

   – Некогда объяснять. Как проект?

   – Отлично...

   – Сможешь его отцепить от сети и загнать в автоном?

   – Да.

   – Действуй! А что происходит... Что-то – происходит. Сеть падает в масштабах планеты. Мы врубаем все резервы, но и этого не хватает.

   – Ого...

   Задумчивый, я добрался до кабинета и врубил все системы.

   Операционка поздоровалась задорным девичьим голосом.

   – Петровича.

   Экран мигнул и вместо миловидной девушки в углу монитора появился лысоватый мужичок с усиками.

   – Петрович, отчет, – искусственный интеллект на мгновение задумался, а потом засыпал меня цифрами.

   – Петрович, проект на носитель, копию – в консервацию.

   Где-то за стеной заурчали вентиляторы, и вся система чуть завибрировала.

   Семь двенадцать на часах.

   Потом затихла.

   – Консервация закончена. Копия проекта – готова, – из моего стола вытек ярко красный кристалл памяти на серебряной цепочке.

   – Спасибо, Петрович, ты свободен.

   Лаги у них, ага... Ну нас так просто не возьмешь...

   Вдруг здание тряхнуло.

   – Пошла волна!.. – заорали где-то.

   Волна?

   Я вернулся в кабинет и вдруг почувствовал, как по всему зданию несется нечто... Какой-то странный поток, оставляющий ощущение щекотки в позвоночнике.

   И он уже почти рядом.

   Цифры секунд на часах прыгнули вперед, потом еще раз вперед, потом очень медленно – на новую цифру и, еще медленнее я рванул сквозь дверь, сквозь кабинет, сквозь воздух, сквозь какое-то зыбкое всё – рванул вперед, к электродам и к микроконтроллером проекта, окруженным многосекционной системой защиты, к...

   Прилепил электроды проекта ко лбу, привычно почувствовав отклик сенсоров под кожей, и ткнул в старт на экране.

   И упал сквозь кресло вниз и вперед сквозь оглушительный последний клик часов, после которого пропали все звуки, а я всё летел вниз, пока не упал в такое же кресло и в такой же мир вокруг.

   Почти.

   Только тут вместо окна – экран, на котором была такая же комната, и на часах было 19:15:34.

   Я сделал пару шагов по комнате, несколько раз присел, пока не освоился в новом мире и в новом теле.

   Хотя куда там новом...

   Несколько лет я работал над виртуальным рабочим пространством, полностью отражающим привычный мир. Перспективы у проекта были весьма приличные, однако вот эта самая комната, подключенная к сети, порождала гигантский трафик, сравнимый с ретрансляцией нескольких человек. И пока не ясно, что же было выгоднее – оставлять сотрудника дома или вот таким образом включать в офис.

   Но сети дохли от нагрузки уже не первый год, и часто доходило до того, что лаг ретрансляции доходил до часу, не говоря уже о задержках в пересылке обычных данных, а то и выпадения из общего пространства целых регионов.

   Сейчас же...

   Впрочем, надо было действовать.

   Проект был всё ещё включен в сеть и, вызвав консоль, я запросил шлюз – по черному пространству консоли пробежали строки, подтверждающие прием сигнала.

   Потом запросил центральный сервер дома – и снова увидел строки подтверждения.

   И такая тишина... При стандартном подключении здесь сновали вирты сотрудников, мелькали пакеты данных и в безумном темпе на разные голоса говорили между собой компьютеры.

   Я снова прошелся по комнате, посмотрел в окно на самого себя, сидевшего в кресле, на большие часы на стене и на муху, подвисшую в воздухе.

   Да что ж такое то!

   – Петрович!

   Тишина...

   – Ксюша! – та же история...

   Вызвал консоль.

   root@alex: status petrovich

   petrovich online, ping 32 ms

   root@alex: status main

   main hub online, ping 32 ms

   root@alex: time

   19:15:34

   root@alex: cd /petrovich

   root@alex: ls

   .

   ..

   root@alex: cd /main

   root@alex: ls

   .

   ..

   Опа...

   Система в порядке, все работает, но данных нет.

   Но как я в принципе тут могу быть, если данных нет?!

   Движением руки я свернул консоль и аккуратно потрогал стену.

   Реально, черт побери!

   Сам, лично, списывал все ощущения от прикосновений в проект, отлично знаю какие цифры и строчки кода стоят за этим...

   И вот теперь все пусто.

   Но до обалдения реально!

   Я резко выдохнул, шагнул к нарисованной двери и дернул за ручку.

   И вышел в коридор!

   А вот этого уже не бывает.

   На таком уровне цифровали только мой кабинет и только.

   Я шел по жутко реальному коридору, проводя пальцами по волокнам панелей на стенах и глядя в экраны окон, где был точно такой же коридор, но вот только по нему куда-то бежали люди и там застыло время на абсолютно всех часах.

   Портал в холле не работал, хотя и подсвечивал лампочкой готовности.

   Выйдя через дверь и пройдя двадцать этажей ступенек, я вдруг оказался в городе, на улицах которого не был уже очень давно.

   Тихонько дул ветер, принося почему-то запахи пластика и оберточной бумаги.

   В окнах домов замерла улица реального мира и ховер, идущий на посадку, а здесь же был лишь ветер и почти абсолютная тишина...

   Запах пластика исчез, но появился насыщенный вкус ужина.

   Я обошел квартал по огромной и безумно пустой улице, потом вернулся к обшарпанному зданию, где наша фирма снимала верхние этажи, достал из древнего газетного автомата последнюю листовку с перечеркнутым изображением портала и призывом чаще гулять по улицам.

   Теперь только и оставалось, что – гулять по улицам.

   Расправил листовку и сел на крыльцо.

   Над городом парили огромные часы, на которых зеленым светилось 19:15:34.

   Был только я – и город. И тишина, отдающая затхлостью.

   Пролетело сколько то секунд.

   Или дней?

   Белое солнце висело посреди яркого голубого неба, странные запахи сменялись давно забытыми вкусами и в окнах напротив, словно в водной ряби озера из давнего-давнего детства отражались застывшие люди.

   Меня так и тянуло смотреть в эти окна, в мгновения чужой жизни, застывшие ровно в пятнадцать минут и тридцать четыре секунды и снятые с огромнейшим разрешением, такие четкие яркие и живые и так отличающиеся от серо-стального города, в котором я провел почти всю свою жизнь и...

   Я встал и пошел к окнам, не отрывая взгляда от картинкок, становящихся с приближением все четче и четче, наконец, уже бежал, различая все более мелкие детали и чувствуя, как скачками растет разрешение съемки тех самых камер, которые очень давно были натыканы по всему городу, пока не... Отбросив все сомнения – прыгнул в это окно, в котором застыло закатное солнце, девушка идущая по тротуару и ховер, идущий на посадку и...

   С каким-то безумным треском пролетел сквозь окно... и... сперва растянувшись на тротуаре, а потом, поднимаясь и чуть не сбив девушку и...

   Картинка разделилась на тысячи осколков, как при ретрансляции, а потом сложилась снова.

   Я сидел у далеко не обшарпанного, но абсолютно нового здания офиса, полностью принадлежащего нашей фирме, смотрел на толпы жителей столицы и слушал данные от Петровича о проекте экспериментальной телепортации материи, вспоминая, что как раз именно так и было – всегда... А потом вдруг шел вместе с толпой под нудным осенним дождем к метро и глазел на до боли знакомую улицу, запруженную иномарками, а потом, уже на работе, мечтал о каком-то лучшем будущем и, вспоминая, что это тоже было – всегда...

   А на шее у меня висел ярко красный камень на серебряной цепочке, безумно похожий на стандартные кристаллы памяти и вдруг почему-то вспомнилось яркое, почти белое солнце, голубое небо, ветер и одинокий мужчина в центре огромного и пустого серого города из пластика и стали.