355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Слюсаренко » Ночь человека » Текст книги (страница 5)
Ночь человека
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 23:21

Текст книги "Ночь человека"


Автор книги: Сергей Слюсаренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 8

Не было никакого леса. Был белый потолок, на котором играли радужные пятна от стекол соседнего дома. Было утро. И кто-то в это утро звонил в колокольчик. Нет, какой, к свиньям, колокольчик? Это мой дверной звонок и звонит он, как ему и положено. Громко шлепая босыми ногами по полу, чтобы стоящий за дверью и звонящий так рано и так нагло, понял, что я без фрака и спал только что, а он уже тут звонит, я подошел к двери.

– Кто там? – как можно более сонным голосом произнес я.

– Это я, Дуганов! – радостно сообщили за дверью.

Дуганов? Так мы на десять договорились… Стены на часах показывали одиннадцать. Нет, тут что-то не так. А! Наоборот! Часы на стене показывают! Интересно, из чего они варят таблетки от аллергии? При правильном маркетинге, экстази рядом не валялось.

Извинившись, я пропустил Дуганова в комнату. Как и ожидалось, никакого колокольчика у него в руках не было. Поговорили о погоде, о видах на урожай и на цены на евро. Очень кисло. Предложил кофе, на что Дуганов согласился с радостью. Пока я варил кофе, тот уныло смотрел во двор. Я не выдержал, благо уже совсем проснулся:

– Не тяните, говорите. Это я Гришиных отморозков побил?

– Да что вы! Я бы вас с конвоем уже в Лукьяновку засадил, если бы это вы. Тут сложнее. Скажите, вы точно в июле прошлого года в Новом Свете были?

– Шоп я сдох! – убедительно сказал я. А что я ещё мог сказать?

– Понимаете, есть одна неловкость во всем. Мы за Гришей уже давно ведем негласное наблюдение. Везде, где он бывает регулярно, установили камеры. Так вот. Точно в июле прошлого года, когда вы были в отпуске, кто-то, очень похожий на вас, мелькает на записи возле синагоги, которую Гриша посещает еженедельно.

– Но я, ей-богу, был в Крыму тогда! – сказал я правду.

– Да, я прекрасно знаю, где вы были. Мы проверили. Именно в тот день вы ходили в Грот Шаляпина, и наши люди даже нашли корешок квитанции, которую вы оплатили за вход в заповедник. Я не понимаю, почему вы на той записи?

Ну, что я мог сказать в свое оправдание? Я и сам в бреду живу. А еще и объяснять этот бред.

– Вы знаете, у меня нет никакого рационального объяснения не только происхождения этой вашей видеозаписи, но и ещё очень многого. Но вот какие-то обрывочные мысли – есть. Единственная зацепка тут – это некий господин Бланк. Я знаю только его номер телефона. Который вечно занят. Помогите мне найти этого человека, я с ним поговорю, и многое может проясниться.

– Может, мы сами с ним поговорим? Скажите только о чем! Мы все прекрасно выясним, и вам не придется беспокоиться, – с жаром предложил следователь.

– Я ни на мгновение не сомневаюсь, что вы сможете, – улыбаясь, сказал я. – Но, поверьте, я сам не знаю, что там и как. Только предчувствия.

– Я не знаю почему, но я вам верю. У вас есть Интернет? – Дуганов явно симпатизировал мне не на словах.

Интернет случайно нашелся. Дуганов энергично набил адрес какого-то невыразительного сайта и, попросив меня отвернуться, ввел пароль.

– Понимаете, это служебный логин, и я не имею права его разглашать, – оправдываясь, разъяснил он.

Потом, под мою диктовку, он ввел номер телефона и фамилию.

– Ха! Адрес вам надо. Нету такого номера телефона, – с нотками иронии произнес Дуганов. – Обманули вас, Стамин. Более того! Такого сочетания цифр нет ни в одном номере телефона на планете! Уж вы поверьте нашим базам данных!

– Но ведь я говорил по этому номеру! Он меня соединил! Правда, теперь все время занято.

– Когда вы звонили?

– Давно! Дайте подумать… – я действительно не очень ориентировался во времени, – сегодня какое? Ага. Ну, вчера вечером.

– А откуда у вас этот номер? – в голосе у Дуганова появились профессиональные следовательские нотки.

– От тети Лили, – сказал я глупость….

Дуганов, взяв Лилин телефон, пообещал разобраться.

День прошел в тупом ничегонеделании. Все вокруг казалось призрачным и нереальным. Как во сне. Какое-то зудение по телевизору про высокие трудовые достижения олигархов в борьбе за это. Вечный футбол клубов третьей лиги за выход в четвертьфинал и тому подобное. Ночь, мое пристанище, пришла быстро.

Человек стоял на горе и сердито глядел на меня.

– Ты чего шумишь, лес жжешь? Занятия другого себе не нашел? – сердито, но не зло, вопросил он. Не дожидаясь ответа, подобрал ветку с земли и пошел тушить. От огнеметного плевка занялась трава на поляне. Минут через двадцать удалось совместными усилиями справиться с мелким лесным пожаром. Благо, дождь был ночью.

Перепачканные копотью мы сидели на трухлявом бревне. Я даже и не стал спрашивать. Это тот самый колдун, которого мне надо было вывести из леса. Несмотря на отшельничество, не было в его облике ничего такого туристическо – монашеского, что присуще добровольным отшельникам. Аккуратно подстриженная борода, вытертые, но чистые джинсы. Правда, после пожаротушения в пятнах угля. И спокойный взгляд.

– Нечего тут сидеть, пошли ко мне, отдышишься, – предложил колдун. – Меня Аким зовут, а ты кто будешь?

– Меня зовут Зайер. Я за тобой пришел. Ждут тебя.

– Ничего, ждали, ещё подождут. Пойдем ко мне.

Аким, не дожидаясь ответа, зашагал по тропинке. И вправду, колдун. Я по ней полз только что на брюхе, отбиваясь от всякой мерзости. А он взял и зашагал в обратную сторону беспечно. И судя по всему, со знанием дела. Я, встопорщив шерсть на спине от ужаса, последовал за ним. Колдун петлял по тропинкам, ни на секунду не останавливаясь, чтобы осмотреться. Теперь ясно, кто тут их топчет. Домик его стоял на живописной полянке, не закрытый забором. Всей охраны – собака, дремлющая на крыльце.

– Ну, заходи, Майер, кофе выпьем, – пригласил в дом Аким.

Внутри дом выглядел потрясающе. Связки трав, развешенных под потолком, стопки старинных книг вокруг стола, обитая одеялом широкая горизонтальная доска возле русской печи. И сверкающий стеклянный шар на кованой подставке, украшающий эту обитую доску. Заметив мое изумление, Аким спросил:

– Что, нравится шар? Он у нас уже четыре поколения. Без него – никак!

– Помогает сосредоточиваться? Или будущее видите? – спросил я.

Аким вдруг громко захохотал. Он даже присел на красивый дубовый стул, изнемогая от смеха.

– Ну, не думал, что ты тоже в колдунов веришь! Да утюг это! В печи грею и катаю по ткани! Удобно!

– Да как не верить? И послали меня за колдуном, и видел я, как ты по тропе шел! Тут рационального объяснения точно не будет.

– Ну, на новом месте всегда трудно рациональное найти. Все в диковинку. А искать надо всегда самое простое решение. Надо знать куда ходить.

– Куда ходить? Легко сказать… Я там же ходил только что.

– Не где, а куда! Лес-то набивали гадостью для войны. Вот и ловит он на каждой тропе гостей. Только ждет он их в каждом месте со своей стороны. А ходить надо в нужном направлении, все хорошо и будет. Анизотропия тут. Запомни, Майер. Ищи простые решения, – повторил Аким.

Дуганов позвонил вечером. Он был явно озадачен, если судить по голосу. Как и обещал Дуганов, его ведомство навалилось на тетю Лилю. Вернее, засело вокруг её дома и стало наблюдать. За день к Лиле приходило несколько человек. Впрочем, все они не вызвали никакого подозрения после негласной проверки. А вот один… Не смогли они выяснить ни кто он, ни как и что. Да ещё и потеряли его в процессе слежки. Учитывая полную законопослушность Лили, её решили пока не беспокоить.

Все это изложил следователь прямо с порога. Чувствовалось в его рассказе что-то от азарта гончей, взявшей след. А мне было страшно.



Глава 9

…и рискованный прыжок выбросил меня прямо на плоский камень, зловеще нависающий над бухтой. Камень был сер и покрыт мелкой крошкой. Мои ступни, как обмотки у папуаса, защищали графитовые моноволоконные сандалии. Опасения, которые мучили меня перед прыжком, прошли. Подошвы полностью поглотили удар прыжка и позволили сохранить равновесие.

А внизу, в воде проходило жизнелюбивое действо – снимали кино. По больной прихоти или похоти режиссера, финальное объяснение героя и его возлюбленной проходило на мелководье. Прямо в осенней холодной морской воде. Камеры, софиты и прочая хитрая техника были расположены на самой кромке суши. Толстые кабели связывали аппаратуру со здоровенной армейской машиной – генератором. С моего места – скалы, нависшей над водой, было забавно наблюдать за всей этой кутерьмой. Вообще, ноябрь – не лучшее время для пляжных сцен, даже если они снимаются на юге. Стоя на возвышенности, режиссер прильнул к мегафону и что-то вещал главным героям, расположившимся в метрах тридцати от берега. Мелко тут было всегда.

Внезапно все затихли. Волна встала поперек моря. Именно поперек – практически перпендикулярно пляжу. И именно встала – спиной неведомого морского чудовища. Неподвижная, пугающая своей скрытой мощью. С её гребня ветер срывал ошметки пены. Несмотря на её ужасающие размеры, свет пробивался сквозь толщу воды и придавал всему иррациональный вид. Продемонстрировав свою мощь, волна обрушилась вниз и хлынула навстречу замершим людям. Не дожидаясь развязки, я ринулся в ледяную воду. Я видел, как троих сцепившихся руками человек несёт ко мне. Сейчас и меня, вместе с ними, рванет за собой этот жуткий вал воды. И рванул бы, если бы моя правая рука не вцепилась в шершавую оконечность подводной скалы. Она была похожа на ладонь великана, пришедшего мне на помощь. Хватка была настолько сильна, что, когда те трое налетели и намертво вцепились в мою одежду кто чем, оторвать меня от скалы не удалось.

– Вы и только вы отобрали у меня все! – орала, в полной истерике, главная актриса. Её вытащили на берег и даже не пытались приводить в чувство. Она сама, кого хочешь. Несмотря на свою недостижимую звездность и многомиллионные гонорары, выглядела она не очень. В отсутствие макияжа и компьютерной обработки её туловище было унизительно бесформенно и выглядело весьма непривлекательно. Живот нависал над бедрами белой складкой. А кто сказал, что модные актрисы выглядят иначе?

– Ваша сраная демократия уничтожила мой мир!! Вы даже очереди убили!! Я раньше стояла в очередях и с людьми общалась. А теперь с вами, козлами! Вы только про водку и думаете, – билась в судорогах протагонистка.

Судя по индифферентности обслуги, в истерике не было ничего нового. Режиссер, обняв меня за плечи, повел в сторону:

– Я просто не могу высказать, как вы много для нас сделали! – убедительно говорил он. – Мне неудобно, но я хочу вас отблагодарить.

Он, порывшись в карманах, достал купюру. Пятьдесят рублей. Потом, поняв неправильно мою реакцию, порылся ещё. Следующей была купюра в тысячу пятьсот рублей. Она была сложена вчетверо и явно перенесла стирку вместе с карманом, её хранившим. Режиссер, извиняясь, начал её разворачивать. Она трескалась и распадалась.

Я не выдержал и пошел к врачу. Мне его порекомендовали друзья. Парень был и в самом деле внимательный и серьёзный. Он грустно выслушал мои сны. Почти все. И грустно повертел в руках очки.

– Так что вы хотите от меня? – спросил доктор. Вернее, он, конечно, врач, но так уж принято – звать их докторами всегда.

– Я не от вас хочу. Я хочу от себя. Я хочу перестать видеть эти сны. Хочу понять – где граница между реальностью и сном. И ещё. Я хочу выспаться, – уже совсем тоскливо заключил я.

– Ничего странного в ваших снах я не вижу. Просто проекция дневных переживаний при гипертрофированной самооценке. Плюс, очевидно, накладывается отсутствие самореализации в повседневной жизни. У всех так. Или почти так, – сообщил врач.

В общем – сухой остаток. Таблетки от чиха не пить. Пить валериану. Не читать на ночь. И ещё пить таблетки. Те, что он прописал. И главное – побольше физических нагрузок. При этом он на меня посмотрел очень внимательно. Ну ладно, займусь. Буду бегать кросс. Тем более, что Дуганов сегодня опять пришел. Он принес фото таинственного визитера тети Лили.

Дуганов долго выспрашивал, знакомо ли мне это лицо, где я с ним встречался, и тому подобное. На все мои отрицательные ответы следователь согласно кивал головой. Потом мы пили пиво и говорили о политике. А ведь доктор мне говорил – никакой гадости на ночь. Нет, не вышло. Ну ничего! Аллергия идет на убыль, таблетки от неё не пью и все будет хорошо! И еще одно радует. Дуганов забыл у меня фото таинственного человека.

Утром, впервые за много дней пришедшим не из сновидения, а из обычного сна, я позвонил Лиле.

– Алё! Слушаю! – как всегда закричали в трубку.

– Здравствуйте, Лиля, это Бартези.

– Ой, здравствуйте, я прямо даже жду вашего звонка! Вы вот говорили, что Бланк ждет от вас звонка, а он-таки нет! Он приходил и говорил мне – откуда я дала вам его телефон и зачем. Ну, так я все и рассказала, и он, по-моему, недоволен! И я даже не знаю, что думать! А вы что, поругались с ним или как?

– Не беспокойтесь, Лиля, все в порядке. Просто оказалось, что мой телефон прослушивался и Бланк боялся, что это не я звоню. Вы же знаете, какая у нас работа, – врать так врать. – Я вот хочу вас об одном одолжении попросить. И после этого забудем о всяких деньгах. Позвоните Бланку, скажите, что я хочу с ним встретиться. Например, у «Самсона». Сейчас.

– Ой, ну вы меня просто насилуете! Так же не можно давить на старую женщину. Вот я сейчас все брошу и буду ему звонить, – стала упираться тетка. – А что, я вам потом больше не должна буду?

– Да считайте, что уже все забыли про деньги. Какие могут быть счеты между своими? – успокоил я.

Лету пришел конец. С середины августа заморосил дождь. Причем без всякой надежды на лучшее. В прочерченной капюшонами фонарей вечерней мгле ещё отсвечивали зелёным листья. Но ждать уже было нечего. Не потеплеет после этого до оптимистического июня или до зноя строгого июля. Уже ничего не будет. До самого апреля теперь месить. Сначала опавшие листья, смоченные августовскими дождями. Потом уже сплошной осенний субстрат, не вычищенный ленивыми дворниками. Зимой, если повезет, чуть припорошит снегом. Но не надолго. Потом опять сырость, морось, холод. Давно стали легендами ослепительно белые сугробы зим моего детства, санки, лыжи, коньки. Уже никто не помнит, что значит доиграться в снежки так, чтобы «в руки зашпоры зашли». Уже никто не строит снежных крепостей. Наверное, я старею, если вспоминаю это. Только в этот вечер пасти некоего Брика у фонтана «Самсон» приходится мне. Не люблю Подол. Что-то в нем оскорбительно провинциальное. Как будто волна серости налетела на Андреевский спуск и не смогла прорваться в верхний город. И тут осела и стала резвиться.

Никто, естественно, в назначенное время не пришел. Да я и не ждал особенно. Выдержав положенные для приличия полчаса, медленным шагом пошел в сторону порта, вдоль набережной. Минут через десять удалось выделить из случайных прохожих одного. Он, со скучающим видом, тщательно осматривал сгрудившиеся вдоль набережной речные лайнеры. И вид у него был нарочито скучающий, и изучал он корабли слишком тщательно. Ну, что же, от нечего делать будем прорабатывать именно эту линию. Я энергично зашагал в сторону Владимирского спуска.

Хвост не отставал, впрочем, наверняка уверенный в своей незаметности. Мимо Купеческого, снова полного скрипок, мимо припаркованных вокруг отеля автомобилей чудовищных цен, вперед, к метро. Тут уже пришлось импровизировать. Расчет был прост. Человек, следящий за мной, будет держать дистанцию. А на подходе к метро я прибавил в скорости, убедившись в сохранности хвоста. Спуск в метро, долгий и унылый, почти бег по коридорам и перронам. Опять подъем на эскалаторе, через другой выход из метро. Чувствую, что метрах в десяти за мной на ступеньках мой ведомый. А теперь – внимание! Последние метры эскалатора бегом, на выход, но так, чтобы клиент заметил, куда я иду. И сразу после выхода из метро – рывок в обратную сторону. На вход. Видя, как мечется на улице тот, который уже больше часа за мной следовал, спокойно из входа перехожу к выходу. Побегав туда-сюда несколько минут, человек уныло побрел от метро. Тут уже я за ним послежу.

Человек шел по улице. Потом вдруг нырнул в щель в заборе, огораживающем заброшенную стройку. Давно, когда ещё не было этого забора, через закоулки можно было шустро свергнуться с Липок прямо к Музейному переулку. Потом огородили и прохода не стало. Но вот мне показалось, что человек пойдет именно по тому пути, который знаком уже немногим. Ох, не люблю я заброшенные стройки. Особенно вечером в морось. Но делать нечего, прильнув ухом к забору, я выждал когда шаги стихнут, и нырнул в темноту. Я не ходил этой дорогой лет десять, с тех пор, как огородили, но ориентировался хорошо. Вот за той кучей кирпича, направо, держась рукой за приваренную к арматуре трубу, вниз по еле угадывающимся ступенькам. Урбанистический альпинизм. Главное – пока слышны шаги моего подследственного и, как мне кажется, не слышно моих. Да и преимущество у меня. Сразу, в нескольких метрах от начала, полуразрушенный спуск освещается окнами окружающих его домов. А я – в темноте призрачной стройки.

Вот уже видно, как Брик (а кто же ещё?) вышел на последний круг серпантина, отделяющий его от Музейного переулка. Надо перетерпеть и не высовываться на свет, пока он не выйдет на улицу. Вот он во дворе здания – на последнем рубеже между странной тропинкой-лестницей и городом. Так!!! Бегом, чтобы, пока он будет проходить подворотню, проскочить весь спуск. Ага, он далеко не ушел. Идет по переулку. Остановился возле витрины магазинчика очень модной одежды, вошел внутрь. Подождем. Что ему там надо? Уж не костюм от Трусарди покупать? Через полчаса моему терпению пришел конец. При близком изучении с улицы магазин выглядел обычно. Пара скучающих приказчиков, пара тряпок на вешалках. И никого кроме. Тем более, никаких бриков. Ушел, гад!!

Тренькание дверного колокольчика оторвало приказчиков от разглядывания каталога сотовых телефонов. Они были заметно удивлены посетителю.

– Здравствуйте, могу вам чем-то помочь? – спросил один из них. При этом он вышел навстречу, явно желая вытеснить меня наружу. Что же, вполне типичное поведение.

– Мне нужен носовой платок, в подарок, – не стесняясь, соврал я.

– Да, конечно, у нас есть, что вам предложить. Вот бельгийский батист, только что получили, – приказчик достал коробку из-под прлавка. В коробке лежала дюжина китайских платков. Впрочем, неплохого качества.

– Почем? – мне надо было как-то продолжать игру.

– Тысяча долларов за коробку, – с вежливой улыбкой произнес приказчик. – Вполне подходит для подарка.

– А один платок? – поинтересовался я.

– У нас нет цен на один платок. Мы можем вам продать один, но цена будет той же, – совершенно очевидно, что он так же стремился мне продать этот платок, как я его купить.

– Извините, а рубашку можно?

– Конечно, две тысячи долларов, – с готовностью ответил приказчик.

Рассматривать рубашку, явно синтетическую и местного пошива, мне не хотелось.

– Скажите, а костюм можно померить? Вот тот – черный? – меня мало интересовал костюм. Меня интересовало единственное укромное место в магазине – примерочная.

– Пятнадцать тысяч. Но вашего размера нет. Можем заказать, но нужно внести залог. Две стоимости костюма, – с готовностью ответили мне.

Я откланялся, сославшись на то, что подарок куплю завтра, потому что нет мелочи с собой, и ушел. Все, что мне надо было, я рассмотрел. У магазинчика не было никакого второго выхода, никаких подсобных помещений и уйти из него было нельзя. Если не воспользоваться примерочной кабинкой. Только она могла помочь Брику уйти от моего преследования. Как же он меня учуял?

Это был обычный космопорт, каких тысячи. Я прибыл обычным рейсом, формальности были действительно формальными. Штамп в паспорт, и я могу идти наружу. Единственное – странное замечание офицера:

– Вы поспешите, в темноте гулять не рекомендовано.

Ну и ладно, согласно описанию тут недалеко, а пока только одиннадцать утра по-местному времени. Дорога к базе проходила по живописной местности. Сначала вдоль ухоженных полей с помидорами. Потом постепенно сворачивала в сторону узенькой речки и превращалась в закрытую сверху кронами деревьев галерею. День был солнечный (правда, звезда здесь – не Солнце) и обещал оставаться таковым. База контроля представляла собой некое подобие крепости или, скорее, бункера. Построена она была первой экспедицией в расчете на агрессивность туземцев, однако, если верить докладным, так и не понадобилась. Как средство обороны. У входа меня уже поджидал Найденов – мой старый знакомый. Работали мы в разных ведомствах и не виделись уйму лет. Он был назначен руководителем поселенческой колонии. Его неподвластные контролю патлы ничуть не поредели и был он, как всегда, бородат и длинноволос.

– Ну вот, никогда не думал, что буду принимать тебя как инспектора! – тиская меня в объятиях, заявил он. – Теперь и не выпьешь с тобой толком. Скажут, что подкуп. С целью изменения доклада.

– А мы никому не скажем ничего! – перспектива быть принятым совсем официально меня не радовала.

Найденов сначала показал мне мое жилье. Выяснив, что я полон сил, предложил сделать первый обход. За десять лет со времени первого поселения здесь все приобрело обустроенный вид. По соглашению с правительством Харайи, так звали эту планету, нам был выделен участок в несколько сотен гектаров, где и построили земную колонию. Цели колонии – сугубо научные. Только что-то в отчетах с базы стало беспокоить земные службы. Вот и послали меня с инспекторской проверкой. Вот и водят меня, как свадебного генерала, по закоулкам и опытным огородам. Тоска…

Потом, набродившись по базе, мы пошли обедать. После была встреча с сотрудниками и обещание полного доступа ко всем документам и прочие формальности. Пора идти в свое новое жилище, отдыхать и собираться с мыслями. Но вдруг негромкая сирена разорвала привычный ход вещей. На неё никто не среагировал.

– Что за шум? – поинтересовался я.

Найденов объяснил, что это сигнал, предупреждающий о том, что через пятнадцать минут все входы на базу будут закрыты и загерметизированы. Сказано было совсем обыденным тоном, и я даже не отреагировал вначале.

– Подожди! Зачем герметизировать? Ведь тут ни заразы, ни жуков-комаров, ничего нет. Что за предосторожности? – удивился я.

– Вечером опасно. Приезжают местные, – объяснил Найденов.

– И что местные? На танцах девок наших кадрят? – вспомнил я наши, ещё студенческие, приключения.

– Да нет, они нами питаются. Надо предохраняться, – обыденно сообщил Найденов. Так просто, как будто каннибализм распространен больше, чем курение. Спокойны тон этого заявления пугал.

– А если кто-то остался снаружи?

– Именно так мы и узнали, что они едят наших, – тон оставался совсем спокойным.

Дальше я наверное поступил совсем нелогично. Я пошел в свой номер и забрал вещи. Подойдя к выходному шлюзу набрал код. Тот с шипением пропустил меня наружу. И тотчас захлопнулся за мной. По команде изнутри.

Тихий светлый вечер. До аккуратного леса далеко. И совсем пусто вокруг. Ан нет. За жестяными баками, недалеко от шлюза, раздавалось негромкое всхлипывание. Там сидела девочка лет пяти. Она прижимала к себе котенка и плакала.

– Ты чего сидишь? Почему снаружи осталась?

– Кузя убежал, а я за ним, – с трудом, не прекращая плакать, объяснила она.

– Пойдем, я тебя отведу.

Она впилась мокрой ладошкой в мою руку и не выпуская притихшего котенка потопала за мной. Никакие наборы кодов на шлюзе, никакое битье кулаками и крышкой бака в шлюз не произвели ответных действий.

– Не откроют, – тихо сказала девочка. – Сашка так остался весной. Не открыли.

От манипуляции с дверями меня отвлек гул мотора. Недалеко от базы остановился грузовик с кузовом, крытым тентом. Откинулся борт и оттуда стали выскакивать люди в темных комбинезонах. С оружием.

– Это местные, – тихо, безысходно прошептала девочка. – Все…



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю