Текст книги "Пустошь(СИ)"
Автор книги: Сергей Майданюк
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Пронеслась ударная волна.
Глава II. Деловой центр
Пыль, поднятая разорвавшимися бомбами, ещё не скоро спадёт. Пожар, объявший развалины столичного города, ещё не скоро потухнет. Жизнь, стёртая ядерным апокалипсисом, ещё не скоро возродится.
Вот так, шестого июня две тысячи четыреста третьего года, была развязана и моментально завершена последняя мировая война, и которая принесла столь неутешительные последствия для всего человечества.
Вероятно, вы, читатель, хотите узнать о судьбе Алексея Липатова. Что же, я с радостью утолю вашу жажду любопытства. Следуйте за мной, здесь недалеко.
Начнем нашу прогулку с длинной узкой улицы, по которой шёл Липатов этим утром на работу. Нет, проходить весь путь мы не будем, а лишь отдалимся на два здания от офисов, оглядимся вокруг да побредем в сторону конторы Василия Аркадьевича. Нам повезло, что часть города, в которой жил и работал Липатов, была расположена на окраине делового центра, а потому разрушена в результате ударных волн, а не от точечного попадания боеголовки.
Вспомним, как выглядела эта дорога до падения бомб: справа возвышался двадцатиэтажный небоскреб, слева через однополосную дорогу располагался почти втрое меньший торговый центр. В отличие от высотки, центр были далеко не новоделом: в контрасте с модными стеклянными зданиями это было старомодное сооружение из кирпича, покрытое слоем бордовой краски.
А сейчас перед нами стоят лишь полыхающие развалины. Верхние этажи небоскрёба вырвало с корнем ударной волной и отбросило в сторону офисов, окна повыбиты, по всему зданию торчат огромные пламенеющие дыры. Улица, по которой только несколько часов назад ещё ездили автомобили, сейчас наглухо завалена обрушившимися кусками строений, горящими остовами машин. А от торгового центра вообще остался один фундамент да небольшая надстройка.
Но я отвлекся. Читатель, следуй за мной. И будь аккуратен, эти завалы труднопроходимы.
Шаг, ещё шаг.
Шаг.
Шаг.
Как же поразительно, оглушительно тихо вокруг.
Ещё несколько шагов.
Забавно сознавать, что застывшую немую картинку, установившуюся по всему миру, лишь мы чуть колыхаем своими образами, сознанием. Колыхаем абсолютную тишину.
Я объяснюсь. Вспомните вашу последнюю ночь. Тихо. Но вдруг ловите себя на мысли, что слушаете мерное тиканье настенных часов (а может, и нет). Эти удары едва слышны, но всё же пробиваются до сознания в своем явном мерном ритме. Постепенно они как будто затихают, сливаются с общим фоном ночи, и вы перестаёте их слышать так же отчетливо, как раньше. Спите дальше. Но вдруг до вашего уха доносится шум промчавшегося автомобиля (а может, и нет). Вы невольно начинаете прислушиваться к звукам улицы, и тишина вновь слегка отступает, открывая дорогу калейдоскопу новых тонов. Ухо улавливает шум ветра, редкий говор птиц или эмоциональную перепалку ночной компании, проходящую под окнами. Снова засыпаете, отстраняясь от едва колышущих уши звуков.
То, что вы слышали в ночном полотне, эти самые малоявные шумы, мешающие спать, человек привык звать тишиной.
Но как же мы забавны в своей любви называть явления тем, чем оно на самом деле не является. Людская тишина – это приглушенное бурление жизни, это успокоившаяся гладь воды после безумного шторма. И в этом заключается вся прелесть нашего восприятия, мой друг! Когда море успокаивается, бурлящие волны, ещё мгновения назад столь бесноватые и непокорные, начинают постепенно спадать и входить в состояние божественного покоя. Но не останавливаются! Читатель, вспомни как выглядит спокойная водная гладь, вспомни это ровное синее зеркало. Оно безмятежно, но не статично, оно и замерло да стихло и в то же время неспешно движется в своем природном ритме.
Человеческая тишина – та же вода. Она смиренна, но не беззвучна, в её общей немоте всегда проскакивает искра жизни. И мы воспринимаем эту тишину, как должное умиротворённое молчание, как абсолютное безмолвие. И в этом наша прелесть, дружище! Как бы мы, люди, не разнились в своих мнениях, титулах, исповеданиях – все мы чувствуем мир в его непрерывном движении.
Но что будет, если это движение вдруг остановится? Что будет если течения замертво встанут, а звуки исчезнут? Вот тогда мир и столкнется с абсолютной тишиной. Тяжелым, но лишенным наполнения античеловеческим безмолвием.
Ледяным безмолвием.
Абсолютная тишина – лёд, сковавший движение воды. Здесь действуют элементарные законы природы: всё началось с холода. Холод сковал верхушку водной глади, покрыв ее прозрачной тонкой коркой. Со временем корка стала все разрастаться и разрастаться, превращаясь во что-то гигантское, масштабное, обнимала своей тяжестью живительное бурление. Наконец, превозмогая время, ранее едва различимая пленка превратилась в твердый безжизненный белый прозрачный пласт, стянувший все живое. Пласт, который давит, и давит, и давит. Стягивает все в одну точку да налегает на неё всем своим весом. Лёд изо всех сил пытается переломать то, что не успел обезмолвить.
И это – особо страшный процесс. Ведь перелом идёт не за счет приложенных сил.
За счет отсутствия каких-либо сил.
В этом и заключается весь страх абсолютной тишины, читатель. Античеловеческое безмолвие может воздействовать на нас не воздействуя! Людям не свойственно жить богемной жизнью, чтобы ощущать себя Человеком нам надо постоянно подвергаться какому-либо сопротивлению. Иначе мы теряем всякий комфорт. Любой хороший разведчик подтвердит мои слова. Вот ты только представь: вы вместе с братьями по оружию прочесываете лес в поисках объявившегося в нем неприятеля. Под ногами легонько хрустят обвалившееся ветки, на ветру слегка шумят качающиеся кроны деревьев, вокруг раздается счастливое щебетание птиц. Разведчик старается полностью сконцентрировать свое внимание на поставленной задаче, абстрагироваться от мешающих звуков, то есть, он сопротивляется. Но стоит только окружающей природе затаиться и прекратить давать о себе знать, как тут же разведчик невольно берется за автомат. Потому, что боец перестает чувствовать это необходимое напряжение, абсолютная тишина давит на него гораздо сильнее, чем любые другие звуки. И таких примеров тысячи.
Но вернемся с тобой ко льду. Превращение воды в лёд, не смотря на всю трагичность, это весьма естественный обратимый процесс. Рано или поздно, но лёд так же медленно, как и появился, так же медленно и растает, возвращая былую беглость течений. Всё гармонично.
До тех пор, пока не вмешается сила извне. Эдакий огромный аппарат с жидкий азотом, протянувшийся над всем морским простором. И который стоит только включить, как он тут же погрузит весь мир в бесконечный холод.
Такой аппарат, как ядерная бомба.
Ядерной бомбе идеально подходит роль всемирного резервуара с жидким азотом. За примерами далеко ходить не нужно, давай оглядимся.
Вспомним, как выглядела улица, на которой стоял офис Василия Аркадьевича до войны. В центре микрокомплекса располагалась трехполосная односторонняя дорога, выпуклым полукругом огибающая десятиэтажку и резко уходящая вправо вдоль рядов жилых домов. Напротив стеклянной высотки, в которой работал Липатов, на первых этажах таких же бизнес центров располагались мелкие магазинчики, питейные заведения и столь любимое Алексеем кафе. Даже в самый разгар рабочего дня на этой улице постоянно было очень людно: здесь постоянно кто-то куда-то спешил, а кто-то мерно прогуливался пешком в компании с приятелями, рядом с офисными зданиями стояли люди в деловых костюмах с кружкой кофе или электронной сигаретой и о чем-то оживленно болтали. По дороге плотным потоком двигались машины вместе с велосипедистами, летающий транспорт временами затмевал собой небо. Жизнь активно кипит.
А теперь ударим по этому идиллическому участку жидким азотом!
Вмиг исчезли все люди. Ни одного не осталось. Даже памяти. На всей улице не было ни обгоревших останков ни даже ядерных теней. Оборвался один жизненный пласт.
Темное рыже-зеленоватое небо перестал застилать собой воздушный транспорт, по дорогам прекратил свой путь и наземный. Вся техника стынет мертвыми остовами, валяющимися невпопад: что перевернуто, что раскурочено, от чего остался только бампер и некоторые механические внутренности, что похоронено под обломками рядом стоящих зданий, что провалилось под взорванный асфальт, что столкнулось друг с другом. От трехполосной дороги тоже осталось весьма мало. Некогда ровное черное с разметкой покрытие представляло собой растасканную по углам кашу серого вещества, которая постепенно сливалась с окружающим мусором из оседающей на неё пыли. Оборвался второй пласт.
Постройки так же раскиданы по кирпичикам, кто-то больше кто-то меньше. Особенно сильно досталось бизнес центрам, что с лавками на первых этажах: они обнажили свой арматурный скелет, хаотично побросав вокруг свою "оболочку". Большинство входов полностью завалило, из-за чего в здания можно было попасть только через второй или даже третий этаж по образовавшейся горке или спрыгнув с груд строительного хлама в появившийся проём в стене. Рабочему месту Липатова тоже досталось. Нижний этаж снесло под чистую, оставив лишь некоторые несущие конструкции, правую часть строения срубило наискось, окна повыбило взрывной волной. По всему периметру здания зияют огромные черные дыры, из которых торчат раскиданные в разные стороны атрибуты рабочего стола офисного клерка. Меньше всего пострадал жилой массив. Однако и эти дома стояли полуразрушенными мертвецами: с обвалившимися крышами, этажами, балконами, дырами и прочими апокалиптичными "радостями". Оборвался третий пласт.
И всё вокруг объято пожаром. Горят остовы машин, остовы зданий горят, обломки горят, помещения горят, сам воздух задыхается от вздымающихся клубов дыма, едкости гари. Горят разбросанные по этажам деловые бумаги, горят столы и кожаные кресла, пламенеют черные угли, что есть чудом уцелевшие человеческие останки в глубине сгорающих домов.
Старый мир бьётся в агонии. Он всё ещё пытается походить на свой прежний, живой облик хотя бы посредством огромного пожара. Повсюду слышен треск огня, грохот падающих предметов и частей зданий, завывания ветра. Но азотный механизм запущен. Старый мир остался одинок в своём стремлении жить, помощи ждать теперь неоткуда: все помощники давно тлеют или стерты с лица земли. И тут время берёт своё. И берёт достаточно быстро...
...Читатель, осмотрись ещё раз. Гляди. Прошёл всего месяц с того момента, как упали бомбы. Обнявший мироздание пожар постепенно потух, а погодя ещё несколько дней совсем выветрился наполнявший воздух чёрный дым и угарный запах. Прекратили тлеть не уничтоженные в момент взрыва предметы, угли, строительный мусор. Прекратили лететь в анархическом хаосе обломки старого мира. И даже ветер подозрительно затих.
Обломки. Радиоактивное рыже-зелёное небо. Тихое солнце. И мы с тобой.
Прислушайся. Ты слышишь что-нибудь?..
И я не слышу.
Добро пожаловать в пространство абсолютной тишины.
Сопротивление вымерло. Сознанию не за что зацепиться, кроме окружающей картинки. Хотя и на неё обращать внимание не стоит. Вокруг всё одно и то же, как на застывшей картине Брюллова.
Очисти своё сознание. Чувствуешь?
Да. Как будто весь мир сдавливает тебя. Силовое воздействие за счет отсутствия каких либо сил, вся суть абсолютной тишины. Механизм с жидким азотом успешно выполняет свою задачу. Теперь ты понимаешь.
Он добродушно глядит на вас и махает вам рукой, завлекая за собой в сторону дома, в котором встретил свой апокалипсис Алексей Липатов. Вы же пойдете за ним?
Впрочем, всё закономерно. Лёд ведь только в самом конце нашей ядерной истории сковал весь внешний мир. Задолго до начала бомбёжек лёд сковал мир внутренний, мир людей. Сковал очень крепко, на века и человечество попросту не смогло своевременно найти из этих пут выход.
Ты только вспомни, как это стадо просуществовало в последние четыре минуты своей жизни! Обезумевшее от страха смерти, бросившее приличия и всякую человечность, единоличное и тем самым единое в корысти стадо. Они буквально шли по головам друг друга, пытаясь спастись от надвигающейся катастрофы, а в итоге полегли всем скопом, как на скотобойне. Пока ты был занят событиями, которые в тот момент происходили вокруг Липатова, я охватил весь деловой центр (да и не только его) со всех возможных сторон и могу доложить полную картину произошедшего. Средних лет бизнесмен, расталкивая всех на своём пути, что есть сил прорывался сквозь толпу людей к спасительному жилому дому (в котором впоследствии укрылся Липатов). Он надеялся переждать взрыв на местной автостоянке на цоколе. Он не смотрел на тех, кто летел от его рук: парень с книжкой в руке, официантка из кафе, пожилые люди. Он толкал и толкал, пока резко врезавшийся в толпу автомобиль не подбросил его и ещё несколько человек в воздух. Тело бизнесмена впоследствии затоптали такие же безумцы.
Влюбленная пара, только заслышав звуки однотональной сирены и слова о грядущей войне, резко припустила через всю улицу в сторону двухполосной дороги, в конце которой должна была находиться станция метро. Времени было мало, парень понимал, что скоро со всех сторон хлынет людской поток и пробиться им будет крайне тяжело, и потому поторапливал девушку. Он оказался прав: стоило свернуть за угол, как людская масса в своём безумстве чуть было не снесла их. Но парень был не промах: не отпуская из рук своей любимой, молодой человек по мере возможностей аккуратно пробивался сквозь людской поток. Но люди были сильнее. В пылу борьбы за свои жизни, парень вдруг понял, что больше не чувствует ладони своей девушки и позволил себе громко её позвать. Но она не откликнулась, она давно уже вырвалась из его хватки и со всех ног припустила по едва образовавшемуся узенькому проходу в толпе. Юноше не суждено было этого узнать. Бешено озираясь по сторонам, от очередного столкновения с очередным бегуном он потерял равновесие и рухнул на асфальт. Юноша попытался встать, пытался найти девушку, полз в ту сторону, в которой, как ему казалось, находились и она и спасительная станция метро. Его затоптали.
Под вой сирен усталые глаза шофёра резко проснулись. Лихорадочно соображая, мужчина... ничего не вспомнил, но спасти свою шкуру как-то надо было. Мужчина вдавил в пол педаль газа и помчался по улице, не разбирая движений. Он громко матерился, покрывая трёхэтажным проклятых лезущих под колёса людишек, сбивая их десятками на своём пути. Наконец, не справившись с управлением, мужик на полном ходу врезался в такого же, как и он, водителя, крепко приложился головой об руль.
Младший лейтенант резко развернул свой летающий автомобиль и, не обращая внимания на голос командира, взял курс на окраину города.
Но были и такие, кто старался вытащить упавших под натиском потока людей и затащить их в укромное место. Были такие, кто пытался координировать движение людской массы. Но это – единственные самородки.
Но от ядерной боеголовки не спаслись ни те, ни другие.
Вы поднимаетесь по лестнице на шестой этаж. Вокруг грязь и мусор, голые стены скрошились, некоторые части лестничных проёмов отсутствуют и вам приходится перепрыгивать через провалы.
И, что самое ужасное, их нельзя в этом винить. Они лишь отражение установок общественной жизни. Как жаль, что чёрному эгоизму люди отдаются с самозабвением. Ведь это им выгодно, это приведёт их к успеху, это всегда раньше приводило их к успеху. Эта установка столь сильна, что человеку нет времени, чтобы подумать: а действительно я приобрету больше, чем потеряю? Но общество говорит тебе:
– Возможно ты и прав, но стоит ли того? Растрачивая себя для других ради призрачной выгоды, ради "признания совести", ты можешь полностью истончиться, а к желанному успеху не прийти. Все мы знаем, что от самопожертвования счастливы единицы, также знаем, сколько эти единицы жертвуют, загибаясь в муках. А также то, что ты в эти единицы вряд ли попадешь. Ну так и стоит это того?
И ты расслабляешься, зная, что всё давно просчитано за тебя. Ты принимаешь эти правила и становишься заведённой расчётливой машиной: это мне не выгодно, это я сделаю, и плоды этой работы мне принесут прибыль. Если кого-то не устраивает мой путь – смести, сломать, уничтожить. Действительно – в задницу самопожертвование, это удел слабаков! Так и происходит подмена понятий.
Нас встретил обвалившийся потолок в паре метров от входной двери. В груде мусора что только не лежало. Это и раздолбанный зеркальный потолок, снесенный в хлам и частично обрушившийся пол, лежащие в раскоряку куски кожаного дивана, вешалки, дорогих картин. Почерневший от огня ламинат (украшенный стеклянными вставками) плавно перетекал в гостиную комнату.
Стремление к футуристической роскоши было у Последних Людей всегда. Подсветка, однотонные и прозрачные поверхности, причудливой формы мебель, а в глазах ехидный блеск. Ах, как свойственен им культ материального и отрицания духовного, какая искусная работа была проделана над ними. Какой гениальный бутилированный жидкий азот, что подавался под видом полуторалитровой минералки. И который принимался за родник. Эгоизм стал нормой в новой системе ценностей, инвертировав людское сознание.
Мы задержимся здесь ненадолго, мне нужно слегка перевести дух. Немного посидим в гостиной, а после перерыва продолжим.
Что? Судьба Липатова? Ах да, конечно, я совсем о нём забыл. Он мёртв.
Глава III. Жилой комплекс
Наши сущности мерно плыли вдоль некогда стройных рядов разрушенных небоскрёбов. За прошедшее время мы успели отдалиться от делового центра на довольно приличное расстояние, а теперь шли вдоль спального района города.
А район был раскурочен как надо. После нескольких точных попаданий землю вокруг так разворотило, что немногочисленные здания, попавшие в самое пекло, едва ли стояли на своём фундаменте. То, что не разнесло на атомы, стояло искорёженными серыми маленькими коробками причудливых форм. Идти приходилось по уже привычному для нас строительному мусору вперемешку с уничтоженной автомобильной техникой. Под ногами не было видно асфальта. Лишь куски бетона да прочего хлама и земля. Дальше...
Шаг, ещё шаг.
Шаг.
Шаг.
Странно, голова стала чувствовать себя свободнее. Как будто пустота перестала давить. Но что могло жить в таком мире? Надо осмотреться...
Ещё несколько шагов.
Взгляд зацепился за распростертый на очередной груде столб с электронным информационным табло, расколотым на две части. Удивительно, но спустя столько времени железка пыталась подавать признаки жизни. Провода, в беспорядке свисавшие изнутри электроники, безнадёжно искрились, а по самому табло время от времени проходила быстрая, узкая, не длиннее пары сантиметров телевизионная рябь. Хм, видимо я ошибся. Абсолютная тишина хотя и царствовала в этом мире, но не была всеобъемлющей. Остался ещё оплот живой жизни. Даже, если это был уничтоженный электронный экран.
До войны по всему городу было установлено множество подобных информаториев. На таких экранах крутили рекламу, а в случае экстренной ситуации – обращения властей и спасателей. Именно в их плазме граждане могли увидеть лицо президента, предупреждающего об опасности ядерного удара.
Как это было. Стоял самый обычный летний день, все куда-то спешили. Людям было до фонаря, какая очередная новинка будет смотреть на них с рекламы, какую продукцию попытаются впарить на сей раз. Всё идет свои чередом, как вдруг привычные красочные клипы прерываются. На прикрепленном к столбу плазменном табло показывается высокий, чуть лысоватый дядька в строгом костюме – президент. Чутка помешкав, президент со всей строгостью и суровостью начинает зачитывать свой роковой текст:
– Граждане! Объявлена общегосударственная тревога. Ядерный удар по территории страны неизбежен. В течение ближайших четырёх минут шестьдесят межконтинентальных ракет должны достигнуть территории страны. Все жители должны укрыться в убежище.
Эти слова как магнит притягивают к себе всё новых и новых людей. Они стоят, как зачарованные, не могут поверить в то, что грядёт. А потом начинается паника. Со своих мест в безумном темпе трогаются машины, людской поток, поначалу небольшой, а затем всё более и более обширный, лавиной несется в убежища, бункеры, да куда угодно лишь бы подальше отсюда. И на весь этот хаос строго и безэмоционально глядит высокий, чуть лысоватый дядька в строгом костюме – президент.
А чем всё закончилось ты и так знаешь.
Но обратимся теперь к самому главному в этой зарисовке, а именно к лицу главы государства. Этот наморщенный, но якобы спокойный лоб, слегка напряженная шея, утрированная артикуляция губ во время чтения рокового сообщения, но аккуратно прилизанные волосы, но идеально сидящий пиджак. Противоречия, плохо прикрытая ложь. Мистер президент волнуется, мистер президент в панике, но всеми силами пытается это скрыть. И дело здесь не только в ожидании грандиозной бомбежки. В осознании действий, приведшей к этой бомбежке.
Заправитель думал, что будет таким же хитроумным, как Нерон, или князь Игорь, или как Людовик XI. Президент размышлял, строил планы, советовался с многочисленными министрами о том, как достичь многого, а за это бы ему ничего не было. Но в своём стремлении он не учёл самого главного: все прочие странодержатели мыслили так же. Мотивы и цели, конечно, разнились, но первооснова у всех была одна – добыть больше, больше! И не важно, чего именно.
Стоит ли их винить? Отчасти. Они – типичные старожилы, которые прожигают своё правление в "крупных" махинациях и "хитроумных" интригах. Так было и до них, ничего особенного. Только теперь эта "игра во власть" приобрела более крупные масштабы. Зачем нам Пикардия, зачем свержение дАрманьяков и объединение Франции. Мы теперь играем по-крупному, мы теперь играем на целые народы, государства, континенты! Да и игроков в географическом охвате значительно прибавилось, что задаёт игре особый тонус. Конкуренция, как извечный двигатель прогресса, работает и здесь.
Наша история движется по спирали. Время от времени, даже сам того не подозревая, правитель в современной ему обстановке повторяет уже совершенный когда-то давно поступок своего предшественника. К примеру, один хитроумный, как он сам себя считал, князь решил переиграть всех. Заполучив в свои руки весьма сомнительную информацию, что враги-то государевы давно не так сильны, как казалось, парень вдруг раскидывает головой:
"Да это же, чёрт возьми, идеальный шанс прославиться! Наберу пару самых верных приятелей с их войсками да как надаю по первое число супостатам! Тут тебе и воинская честь, и новые земли, и несметные богатства да роскошь. Да и Святослав им недавно надавал по шапке, что будь здоров, они не должны оправиться так быстро".
Самодовольный князь уже предвкушал свою славную победу. Ещё явнее он почувствовал её после первой удачной стычки с половцами. А затем с князем произошла Каяла. С каждым убитым русичем самоуверенность Игоря всё истончалась и истончалась, пока в конец не исчезла, а точка невозврата давно была уже пройдена. Эгоизм? Эгоизм! Положить всех верноподданных ради личного призрачного триумфа, это ли не тщеславие? Эдакий прообраз Коммуниста, который для великой цели готов на всё.
А что сейчас? Далеко и ходить не надо: двадцатые годы, Африка. Лидеры высокоразвитых стран вдруг решают раскинуть головой:
"Да это же, чёрт возьми, идеальный шанс усилить свой политический вес! Наберу пару самых верных приятелей с их войсками да как начну сеять мир да любовь по планете! Тут тебе и воинская слава, и новые земли, и несметные месторождения ресурсов. Да и время у нас динамичное, нельзя упускать свой шанс".
И главы ведущих держав начинают плести свою интригу: находить неугодных, критиковать их за "отсутствие гуманизма", "кровавые режимы", "притеснения меньшинств" и ещё бог весть какие надуманные грехи. А затем вводить войска и делать всем хорошо. Сначала всё проходит превосходно, они чувствуют свою победу. Её ощущение только усиливается после военных успехов в Северной Африке. А потом свершается Конго. Столкнувшись с резко противоположным и готовым оказать сопротивление мнением, силы высокоразвитых стран постепенно истончаются и истончаются, пока в конец не рушатся под противящимся началом. Вот так и раскручивается спираль.
Вот так мир и пал под напором мегатонных бомб. Политики так увлеклись "игрой во власть", что в конец утратили над собой контроль. Они швырялись друг в друга различными социальными постулатами, ставили ультиматумы один жёстче другого, стремились установить контроль над человеческим сознанием, а когда спохватились, то поняли, что тормозного пути в тихую гавань человечеству не хватит. Наконец, все они пали от самих себя, они просто не справились с тем содомом, который они старались навязать. Борьба за равноправие, обернувшаяся плохо прикрытым расизмом, идеи меньшинств, обернувшиеся идеологической травлей, даже интимные отношения стали предметом узаконенной инверсии. И вы хотите, чтобы мир терпел всё это? Нет, мир тоже живое существо. И, как все мы после тяжелого рабочего дня, захотел очиститься в душе. Даже, если душ эквивалентен взрыву тысяч и тысяч мегатонн!
И, самое главное, простые люди переняли манеры поведения власть имущих. Воистину, рыба гниёт с головы. Их эгоистичные игры стали становиться частью повсеместного быта. И становится необязательно приплетать серьёзные внешние мировые события, достаточно порыться в мелочах, как вдруг ты открываешь для себя, что подобные тщеславные противоречия давно проникли в повседневность. Но и здесь нельзя забывать о "законе спирали". С чего это я взял, что эгоизма не было раньше? С каких это пор люди далёких эпох стали кристально чисты, а в нынешнем поколении нет ничего святого? А всё гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. К прочим граням "светского общества" приплелась новая паршивая черта – псевдофилософичность. И я снова слышу твой упрек: "И что? И это тоже было раньше". Да, было. Но не преобладало.
Современность вывела мировосприятие на новый уровень (а мы, наконец-то, подходим к узловому понятию). Стремление найти во всём для себя выгоду в купе с деятельностью власть имущих привело к тому, что незыблемые столько времени человеческие ценности стали искажаться. Межличностные отношения приобрели вид деловых партнёрских соглашений, отклонения от общепринятых норм объявили нормальными, а представителей старых взглядов на жизнь заклеймили "отсталыми". Даже отношения между юношей и девушкой окончательно перестали быть объектом духовной силы и чистоты. Наряду с тем началось "улучшение" качества старых пороков, и самым страшным бичом всего и всех стала именно псевдофилософичность.
Все мы любим порассуждать о вечных вопросах бытия. Плывя по течению философской мысли, мы стремимся постигнуть сокровенное, скрытое, через процесс мышления приобщиться к Великому Познанию, к Великим Духовным Проявлениям. Через философию мы учимся житейским мудростям, узнаём, как правильно жить. И наконец, просветляемся, становимся лёгкими и невесомыми в своей мудрости.
У псвевдофилософии другой смысл. Да, основа та же – размышления, но отнюдь не созидательного характера. Она – оружие в руках интриганов и дипломатов, это – способ обмана. С её помощью интриганы путём "логических умозаключений" уводят простой народ от истины, доказывая свою правоту. С её помощью они доказывают истинность своей лжи и сами верят в это доказательство. И люди верят псевдофилософам, идут за ними и, что самое горестное, перенимают их методы. А затем увязают в своих оправданиях. Софисты.
С псевдофилософией человеку становится легче. Ты сразу становишься белым и ни в чём не повинным, но зато вокруг тебя постоянно сжимается невидимое кольцо зла. Представителей этого кольца ты видишь везде: это и ворчливая бабка у подъезда, это и вычурно одетый молодняк на улицах, это нахамивший продавец в магазине. А тебе легко, ведь это не ты виноват, а окружающее тебя общество и ты это знаешь! Ты это знаешь и сразу начинаешь выстраивать "правильную" точку зрению на происходящее.
И тут ты себя покажешь с лучшей стороны. Ты разгромишь эти отбросы общества, ты будешь гневным обличителем общественных пороков и будешь стоять в авангарде всей передовой общественности! Ты докажешь всем и себе в том числе всю ущербность и скудность противных тебе явлений, аргументируешь непогрешимость своих позиций, приговоришь к социальной анафеме антигуманные элементы. Ты просто станешь идеологическим лидером таких же прогрессивно мыслящих авангардных передовиков, как ты сам! И, наконец, Ты выйдешь из сего эпического противостояния безукоризненным победителем.
Если подобный пафос и канцеляризм мышления не схлопнет тебя раньше, "властитель дум". Если ты ещё останешься действительно свободным, а не набором красивых надуманностей. У нас есть примеры, у нас есть Липатов: помнишь его реакцию на хипстера, встреченного им на улице? О, как он брызгал слюной, какие эпитеты он приписывал простому парню, который хотел одеваться так, как ему нравится, который хотел быть частью субкультуры. А как Алексей по театральному отходил от пережитого "стресса". Или его отношение к спешащим людям: если ты стремителен и любишь совершать дела по телефону, то ты лишь жалкий биомусор. Алексею не дано было понять своих заблуждений. Он давно всех поделил на людей нужных и лишних, он давно "отворил в себе исток игры", он "властен жечь и созидать миры", и, наконец, он "различил в движенье постоянство". Алексей убедил себя в свой исключительности, скажем "спасибо" псевдофилософии! Это гениальное творение софистов смогло сделать из посредственности великого человека!
Эпицентр удара ядерной бомбы остался позади, наши сущности двигались в сторону новомодного футуристического района. Как же любили строители нашей эпохи всё заполнять высоченными застеклёнными зданиями. Но именно здесь они достигли особого масштаба: дома были никак не меньше шестидесяти этажей, их фундамент занимал воистину колоссальную площадь, и таких исполинов здесь насчитывалось целых четыре квартала. Самый верх и площадь с шестого по двенадцатый этажи занимали (а может, и нет) плазменные рекламные борды с клипами различных модных брендов. По крайней мере, так было. Сейчас это всё те же знакомые и набившие оскомину развалины.
Знаешь, мне всегда было интересно, как выглядят изнутри разрушенные высотки, а тут прямо уникальная возможность. Давай зайдем внутрь и осмотримся.
Глава IV. Небоскрёб
Сложный выбор, ты должен меня понять. Так долго ждать случая попасть в такое здание, а после всех лет ожидания получить такой роскошный выбор – дар речи сам собой теряется. Куда же направиться? Может, в то, что с голым каркасом наверху? Стоп, вижу там какие-то столы, стулья, техника... Нет, нет, нет. К чёрту эти офисные здания, меня от них уже начинает воротить. Может сюда, где вход засыпан и придется забираться по хламу через окно? Или во-о-он то, чёрное и извивающиеся, типа ДНК? Господи, какой выбор. Подожди, мой друг, дай мне несколько минут собраться с мыслями...
