Текст книги "Становление внутренней работорговли (СИ)"

Автор книги: Сергей Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сергеев Сергей Кузьмич
Становление внутренней работорговли

Как известно, Гугл знает всё. Статистика – поскромнее: она знает всё только о том, что своевременно запрошено. А если заранее не запрашивали – то и ответ поступит только спустя некоторое время после первого запроса. Нет спроса – нет и долго не будет ответа от статистики. Но без статистики – неизвестно, а что же делать? Поэтому – надо своевременно запрашивать!

Но что же делать, если о своевременном запросе не догадались? Тогда можно попробовать на основе имеющихся статистических данных получить хоть какие-то ответы на интересующие вопросы.

А вопросы такие: какие народы и в каком количестве населяли в I веке н. э. пространство Восточноевропейской равнины; дислокация словен и народа русь на этом пространстве в этот период; те же количественные данные, включая сведения о разговорных языках тех же народов – и в последующие периоды времени, включая современность.

Понятно, что средневековая статистика была не в состоянии ответить на эти вопросы, а современной статистике – просто никто их не задавал. Но из имеющихся статистических сведений можно попробовать получить количественные ответы, используя при этом ранее добытые сведения качественного характера.

Эти сведения существенно отличаются от распостраняемых официальной историографией. Так, в середине позапрошлого тысячелетия Восточноевропейская равнина представляла собой непроходимые лесные дебри, переходящие в кустарниковую степь только в Причерноморье и в Заволжье. Её по берегам рек и ручьёв населяли лишь немногочисленные земледельцы-северцы, а в глубине лесов и далеко на северо-востоке обитали совсем малочисленные охотники и собиратели из различных разрозненных угро-финских племён. Кочевники появились в причерноморской кустарниковой степи лишь в начале I тысячелетия, и это послужило для местных земледельцев, практиковавших и отгонное скотоводство, причиной сооружения огорожи из рвов, отвалы которых местами доселе сохранились в виде Змиёвых Валов. Севернее Карпат жили белобрысые овчары-словены, а ещё севернее, до самого Балтийского моря – близкородственные им совсем беловолосые охотники-балты. Позднее словены распостранились на весь Балканский полуостров, включая Пелопоннес, а балты – севернее Припяти на восток, до верховьев Днепра.

В середине I тысячелетия н. э. в Крыму обитали остготы – уцелевшие потомки киммерийцев. Часть остготов, освоившая промысел морских разбойников, образовала обособленный народ русь, обосновавшийся в восточном Крыму и на Тамани. Занятие морским разбоем потребовало от этого народа расслоения в соответствие с разными специализациями. Так, в его среде появились плотники-судостроители, судоводители, пираты и работорговцы. Судостроители перенесли своё производство в верховья рек, а судоводители освоили всю восточноевропейскую речную сеть, включая Балтийское море. Позднее на Балтике появились и другие конструкции судов, и свои судостроители. А на Восточноевропейской равнине судоводители столкнулись с северцами, обитавшими по берегам рек. Тут к делу подключились разбойники и работорговцы, отлавливавшие и затем продававшие северцев на черноморских берегах.

В ответ северцы развернули строительство укреплённых городов по берегам рек, что и является отличительной чертой роменско-боршевской археологической культуры. Однако эти города просуществовали недолго – в ходе усилившейся экспансии разбойники-русы разрушили их и пожгли, а на старых городищах кое-где поставили свои города. Северцы отошли в лесную глухомань, а оставшиеся на берегах рек – очутились в зависимости от разбойников и работорговцев из народа русь.

Работоргоцы сообразили, что работорговля на постоянной основе – гораздо выгоднее случайного отлова северцев, и перенацелили своих разбойников на создание постоянных общественных отношений. Так возникло множество государств с одинаковым названием "Русь", где бывшие разбойники установили свою власть над местными северцами. Для идеологического прикрытия власти в этих государствах были призваны священнослужители из числа старых знакомых – балканских словен.

Всё это краткое изложение показывает, что к концу I тысячелетия сложилась долговременная система общественных отношений, в которой каждый народ исполнял свою специфическую роль, что не способствовало смешению функций и появлению смешанного потомства. Итак, русы осуществляли властные полномочия, а также торговлю товарами и рабами, они же – занимались судовождением и судостроением. Словены были священнослужителями и писцами. Северцы производили продовольствие и предметы быта, а также сами были предметом торговли. Часть северцев обитала в лесной глуши и производила то же самое, но сама избегала участи быть проданной. Угро-фины и балты – по-прежнему обитали в лесной глуши вне досягательства властей и при незначительном влиянии достижений цивилизации.

Вот теперь, уловив взаимосвязь каждого народа с его профессиональной деятельностью, и можно на основе имеющейся статистики профессиональных групп перейти к оценке численности каждой составляющей в многокомпонентном сообществе людей, находящихся в зависимости от русов, потому и названном русскими людьми.

Крепостное право в России – существовавшая, начиная с русских государств XI века, система правоотношений, вытекавших из зависимости земледельца, крестьянина – от помещика, владельца земли, населяемой и обрабатываемой крестьянином. В Киевской Руси и Новгородской республике несвободные крестьяне подразделялись на категории: смердов, закупов и холопов. Объективная картина развития крепостного права на Руси от древних времен и до середины XVII столетия представляется следующим образом: княжеское и боярское землевладение, в сочетании с укреплявшимся бюрократическим аппаратом, наступало на личную и общинную земельную собственность. Прежде свободные земледельцы, крестьяне-общинники или даже частные собственники земли – "своеземцы" древнерусских юридических актов – постепенно становились арендаторами участков, принадлежащих родовой аристократии или служилому дворянству.

В Великом княжестве Московском, объединившем в своём составе большую часть древнерусских земель, получает развитие поместное землевладение, как система вознаграждения за военную или гражданскую службу. Служилое поместье в Российском царстве XV – начала XVII веков представляло собой земельный участок, находящийся в собственности государства, населённый лично свободными людьми, сельскохозяйственными работниками – "крестьянами", обязанными временно (до тех пор, пока земля записана за помещиком) отчислять определенную долю своих сельскохозяйственных прибытков, чаще всего натурой, но иногда и в денежном эквиваленте, не в государственную казну, а в пользу помещика. Раздача поместий была вызвана недостатком наличных денежных средств, чтобы оплатить услуги лиц, несущих военную или бюрократическую службу государству.

Кроме поместья, полученного временно, под условием службы, многие дворяне владели землёй на праве частной собственности, доставшейся в качестве приданого, по наследству, "благоприобретённой" и т. д. – "вотчинами". Но свою частную землю собственник возделывал или с помощью нанятых вольных работников, или поселяя на неё лично зависимых от него лиц – "холопов". Вотчинник не имел права переселить крестьян из государственного поместья в свои частные владения, потому что жители поместья ни при каких обстоятельствах не считались собственностью помещика, а исключительно свободными государственными налогоплательщиками, временно обязанными свои прямые выплаты в государственную казну заменить косвенными платежами – в пользу "помещика", то есть человека, служащего государству своим образованием или воинским умением, и потому взятого государством на содержание.

Юридическое оформление крепостного права началось в правление Ивана III с принятием свода законов единого российского государства − Судебника 1497 г. Статья 57 Судебника "О христианском отказе" ограничивала право крестьянского перехода от одного землевладельца к другому одним сроком для всей страны: неделей до и неделей после Юрьева дня (26 ноября). Условием перехода была уплата пожилого − компенсация землевладельцу за потерю рабочих рук. Причем, если крестьянин прожил год, он платил четверть этой суммы, если два года, то половину, если три, то три четверти, а за житье в течение четырех лет платилась вся сумма целиком. Пожилое составляло большую, но не одинаковую сумму в лесной и степной зонах. Приблизительно надо было отдать не менее 15 пудов меду, стадо домашних животных или 200 пудов ржи. Уже это предполагало наличие скрытой работорговли, как уплаты новым землевладельцем "пожилого" за своего нового крепостного крестьянина его старому землевладельцу, а дальше – к отработке крестьянином своих долгов новому землевладельцу.

Принципиальные перемены в положении крестьян наступили с воцарением династии Романовых. К этому времени сроки сыска беглых крестьян увеличились с 5-ти лет, объявленных ещё в царствование Федора Иоанновича в 1597 году, до 15-ти лет. Однако землевладельцы в многочисленных челобитных настаивали на праве отыскивать своих беглых арендаторов бессрочно, и царь Алексей Михайлович пошёл не только навстречу этим требованиям, но и намного дальше.

Дело в том, что во всех прежних указах о сроке сыска беглых крестьян речь шла исключительно о тех, кто ушёл с помещичьей земли, не внеся всех необходимых выплат помещику, оговоренных в порядных записях, то есть – о возвращении должников. Крестьянин, рассчитавшийся по своим обязательствам, был волен идти куда угодно, или оставаться на месте, или вовсе оставлять землепашество и выбирать другой род занятий, если позволяли средства и умение.

К работе Земского собора по подготовке кодекса были привлечены выборные люди, съехавшиеся более чем из 130 городов. Среди них насчитывалось до 150 служилых и до 100 тяглых лиц. Московских же дворян и придворных чинов на Соборе было сравнительно мало, потому что от них теперь также потребовали выборных, а не допускали на Собор, как прежде, поголовно всех. Это был демократический шаг со стороны верховной власти. Правда, Боярская дума и Освященный собор участвовали в работе в полном составе. Выработанный и утвержденный Земским собором документ известен как Соборное уложение 1649 г. и является одной из важнейших вех в истории развития российского государственного, гражданского и уголовного права.

В изданном в 1649 году Соборном Уложении появилось два принципиально новых обстоятельства. Во-первых, объявлялся неограниченный срок сыска беглых крестьян. Господин имел теперь право вернуть самого беглеца или даже его потомков со всем нажитым в бегах добром, если мог доказать, что именно из его поместья сбежал крестьянин. А во-вторых, даже свободный от долгов крестьянин терял право поменять место жительства – он становился "крепок", то есть прикреплён навечно к тому поместью, где его застала перепись 1620-х годов. В случае его ухода Уложение предписывало насильно возвращать прежде свободного человека обратно вместе со всем хозяйством и семьей.

Фактически, Уложение царя Алексея Михайловича совершило социальный переворот, лишив большинство населения страны права свободного перемещения и распоряжения собой, своим трудом и собственностью. Соборное Уложение 1649 года содержит целый ряд статей, приближающих вольного крестьянина к барщинному холопу. Его хозяйство всё решительнее признаётся собственностью господина. Здесь же, хотя ещё и неясно, и не вполне уверенно, но проскальзывает взгляд на крестьянина, как на личную собственность господина, утвердившийся впоследствии. Так, например, Уложение велит выданную в бегах замуж крестьянскую дочь возвращать владельцу её вместе с мужем, а если у мужа были дети от первой жены, их предписывалось оставить у его помещика. Так допускалось уже разделение семей, отделение детей от родителей.

Землевладельцам было предоставлено также право вотчинного суда и полицейского надзора над крестьянами. Крестьяне не имели права самостоятельно выступать в судах со своими исками, поскольку защищать эти иски мог только владелец крестьян. Заключение браков, семейные разделы крестьян, передача по наследству крестьянского имущества могли происходить только с согласия землевладельца. Также крестьянам запрещалось держать в городах торговые лавки, им можно было торговать лишь с возов. Так создавалась преграда для перехода крестьян к торговой деятельности.

Крепостные крестьяне в то же время считались и "казенными тяглецами", т.е. несли повинность в пользу государства. Владельцы крестьян обязаны были наделять их землей и инвентарём. Было запрещено лишать крестьян земли путем превращения их в холопов или отпуска на свободу, нельзя было насильно отбирать имущество у крестьян.

Уложение юридически оформило крепостное право, объявив бессрочный сыск беглых, и прикрепило посадское население к городам, ликвидировав беломестные слободы, которые были освобождены от посадских повинностей.

Во второй половине XVII в. многочисленные категории крестьян в России были объединены в две группы − крепостных и черносошных. Крепостные крестьяне вели свои хозяйства на вотчинных, поместных и церковных землях, за что несли различные феодальные повинности в пользу землевладельцев. Черносошные крестьяне или чёрные тяглые люди, государевы крестьяне – класс земледельческого населения России, сидевший на "чёрной", т. е. невладельческой земле. С развитием государственной власти на Руси общинные земли мало-помалу обратились в чёрные или государевы и считались за князем, но не как за частным собственником, а как за носителем государственной власти. Черносошные крестьяне пользовались землёй только как члены общины, получая в надел известные участки или выти. Эти крестьяне входили в разряд "тяглых людей", плативших многочисленные налоги и подати государству и находившихся под административно-полицейским контролем органов государственной власти, постоянно вмешивавшихся в дела "черной" волости. Поэтому не случайным было массовое бегство черносошных крестьян "от многих податей и от великих правежей" (взыскания недоимок).

В 1717 г. (при Петре) наступает новый этап в торгово-промышленной политике. Государство отказывается от монополии на продажу за границу ряда ходовых товаров. Владельцы мануфактур освобождались от службы, а с 1721 г. им предоставлялось право покупать к предприятиям крепостных. Тем самым было положено начало и применению крепостного труда в промышленности, и открытой работорговле.

В процессе проведения подушной реформы был образован новый разряд крестьян, получивших название государственных. В него вошли черносошные крестьяне Севера, однодворцы южных уездов, "пашенные люди" Сибири и Среднего Поволжья общей численностью 1 млн. душ. Правительство обязало их платить в казну сверх подушной подати, равной 74 копейкам (а для старообрядцев – вдвое больше), ещё и 40-копеечный оброк. Это означало включение государственных крестьян в сферу феодальной эксплуатации.

Поворотными вехами в истории русского землевладения послужили межевые инструкции 1754 и 1766 гг. и манифест 1765 г. Правительство впервые заявило здесь категорически, что земля, на которой сидят черносошные крестьяне, есть собственность государства. Старые права крестьян были прямо отвергнуты. С 1766 г. крестьянам было запрещено отчуждать земли под каким бы то ни было видом. Результатом провозглашения новых принципов первоначально явилось неопределенное брожение. Крестьяне продолжали отчуждать поземельные участки, несмотря на повторение строгих запрещений, но в то же время старые устои заметно поколебались; при неуверенности в прочности прав нельзя было оградить себя от всякого рода неожиданностей. В 1775 г. черносошные крестьяне были переданы в ведение казённых палат. Последние сразу начали проводить в жизнь принципы межевых инструкций 1754 и 1766 гг. Опыты уравнительного раздела земли между черносошными крестьянами вызвали общий переполох и массу жалоб со стороны населения, права которого на землю подтверждались купчими, духовными завещаниями или иными законными документами. Губернским директорам экономий пришлось отказаться от осуществления нового мероприятия, но под влиянием правительственных проектов у крестьян перепутались все правовые воззрения на земельную собственность. Предпринятое в 1830-1831 гг. "генеральное поравнение" окончательно закрепило черносошных крестьян за государством. Самое поименование черносошных крестьян постепенно исчезает и заменяется названием "государственные крестьяне".

Одновременно в стране вводилась паспортная система. Каждый крестьянин, уходивший на заработки дальше 30 верст от постоянного местожительства, должен был иметь паспорт с указанием срока возвращения домой.

С конца XVII и, особенно, с начала XVIII столетия крепостное право в России приобретает принципиально иной характер, чем тот, который оно имело при своем возникновении. Оно начиналось как форма государственного "тягла" для крестьян, род общественной повинности, а пришло в своем развитии к тому, что крепостные, лишённые всяких гражданских и человеческих прав, оказались в личном рабстве у своих помещиков. В первую очередь этому способствовало законодательство Российской империи, бескомпромиссно вставшее на защиту исключительно помещичьих интересов. По замечанию В. О. Ключевского, "Закон все более обезличивал крепостного, стирая с него последние признаки правоспособного лица"

Примечательно, что даже непримиримые идеологические противники одинаково именовали крепостничество "рабством". Так, Константин Аксаков писал в обращении к императору Александру Второму в 1855 году: "Образовалось иго государства над землёю, и русская земля стала как бы завоёванною... Русский монарх получил значение деспота, а народ – значение раба-невольника в своей земле". "Белыми рабами" называл русских крепостных крестьян А. Герцен. Тем самым и славянофилы, и "западники" – все прикидывались несведущими о существовании с давних времён колониального строя в России. Однако и шеф корпуса жандармов, граф Бенкендорф, в секретном донесении на имя императора Николая I признавал: "Во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т. д. – свободны".

Всё это является свидетельством того, что народ северцев, из числа которого только и состояло крепостное крестьянство, был самим бесправным народом в Российской империи. Во избежание попадания в рабство – всяким инородцам с ним опасно было вступать в родственные отношения. Поэтому с северцами и не смешивалось. А численность профессионального слоя русских крестьян с высокой степенью точности соответствовала общей численности северцев.

Однако это не обеспечивало наличие генетической чистоты северского народа, поскольку он в докрепостнические времена имел возможность вступать в родственные отношения с иноплеменниками. Кроме того, большое число северцев было либо вольными, либо беглыми. Всё это привело к полному растворению в северской среде угро-финских народов меря, мурома и мещёра, а также смешанного русо-балтского народа галиндов, и к смешению не знавших крепостничества северцев ВКЛ с балтскими народами аукштайтов и ятвягов, что привело к образованию народа литвинов, и к сосуществованию северцев Подолья с былыми кочевниками черкасами и прикарпатскими словенами в Королевстве Польском, что привело к возникновению малорусского народа.

ПОДВOРНЫЕ ПЕРЕПИСИ в России, в 17 – начале 18 веков.– это переписи главным образом тяглого (податного) населения по дворам. Общегосударственные подворные переписи проводились в 1646, 1678-79, 1710 и 1715-17 годах. Они осуществлялись назначаемыми правительством переписчиками. Сведения о населении собирались в процессе определения общей суммы налогов. Результаты подворной переписи фиксировались в переписных книгах. Учёт тяглого населения при подворной переписи был неполным. Неучтённое население достигало 25% населения, подлежащего регистрации. Тяглое население, разумеется, пыталось уменьшить размер податей, которыми оно облагалось на основе результатов переписи. Для обмана переписчиков существовали различные способы, и они были хорошо известны, перечислялись в наказах писцам, но это мало помогало. Самый простой способ, позволявший "дворы жилые писать пустыми", заключался в том, что посадские люди на период переписи просто уходили к своим родственникам или вообще на время уезжали из города, оставляя двор пустым. Часто крестьян "из многих дворов в один переводили", огораживали два двора одной изгородью, а иногда просто скрывали дворы от переписчиков.

Перепись 1710 г., произведённая при Петре, носила черты подворной переписи, но была сделана попытка записывать оба пола. Получилось. что от переписи 1678 до переписи 1710 численность податных хозяйств сократилась на 19,5%. Петр отверг результаты переписи 1710, приказал принимать подати по книгам 1678 и произвести новую перепись в течение 1716 и 1717 годов.

Особенно информативна перепись 1716 года. Сказано, кто и когда умер, кто нетрудоспособен, где находятся члены семьи в момент переписи. Кроме того, данные сопоставляются с переписями 1678 и 1710 годов. Однако эта перепись показала ещё худшие конечные результаты: число дворов уменьшилось на треть по сравнению с 1678 годом. После этого в стране подворное обложение было заменено подушной податью. Связано это было с тем, что некоторые помещики утаивали количество дворов или объединяли несколько семей родственников, а иногда даже и чужих друг другу людей в один двор.

По результатам подворной переписи 1646 года население России составляло 7 млн. человек, а 1678-79 годов – 10,5 млн. (в т. ч. 9,6 млн. крестьян, 0,5 млн. посадских жителей и 0,4 млн. неподатных групп населения).

Принимая во внимание предыдущий вывод о всецелой зависимости профессиональной деятельности населения от принадлежности к определённому народу, можно прийти к выводу о том, что численность северцев, частично смешанных тогда только с угро-финами и совсем незначительно – с галиндами, составляла 91,4 % всего населения Российского царства. Титульный же народ русь, к тому времени смешанный с кыпчаками и состоявший из неподатных князей с боярами и дворянами, по численности не превышал 1 % от общей численности населения, или 100 тыс. человек.. Примерно столько же было и потомков балканских словен – 0,5 % населения (50 тыс.) неподатного духовенства, да 50 тыс. неподатных чиновников и писцов. Остаётся предположить, что, за отсутствием других подходящих народов, и остальные неподатное и посадское населения Российского царства (служилые люди и ветераны, посадские ремесленники и торговцы) принадлежали в равной мере к русам и словенам. Тогда получится, что эти обозначенные в переписи 900 тысяч человек некрестьянского населения, или 8,6 % населения Российского царства – и составляли российскую часть пресловутого триединого русского народа.

Подворные переписи позволяют определить и естественный прирост населения. Поскольку переписи 1646-го и 1678-го годов проводились в тех же границах царства и по одинаковым правилам, то легко определить, что естественный прирост населения в допетровской России составил 50 % за 32 года. Это соответствует годовому приросту 1,275 %.

Первая подушная перепись (1-я ревизия) податного населения 1718 – 1727 годов

показала общую численность населения Российского царства, равную 14,56 миллиона человек. Это в 1,387 раза больше, чем в 1678 году. Средний годовой прирост населения за эти 49 "петровских" лет составил 0.67 %.

Если предположить, что в 20 начальных лет петровского периода, в отсутствие его гибельных реформ, средний годовой прирост населения был бы таким же, как и в допетровские времена, то в 1698 году общая численность населения Российского царства увеличилась бы в 1,29 раза и была бы равна 13,5 миллиона человек. Это означает, что за остальные 29 лет петровской эпохи население России увеличилось только на 1 миллион человек, а средний годовой прирост населения составлял 0,26 %.

Если бы в петровские времена был такой же средний годовой прирост населения, как и в допетровские, то за 49 лет население России увеличилось бы в 1,861 раза и составило бы 19,54 миллиона человек, что было бы на 5 миллионов человек больше, чем оказалось в действительности. Эти сгинувшие 5 миллионов жизней – цена "прогрессивных" реформ Петра "Великого".

Обидно – насколько больше подати могло быть получено в царскую казну! А в остальном – от рабов пользы меньше, чем от другой домашней скотины. Вот и не увеличивалось должным образом поголовье этого двуногого северского скота. Польза от него делается намного больше, если его продавать! Тогда появляется даже смысл его разводить!

С этим страна и вступила в свой 140-летний, как оказалось, период открытой работорговли, положивший начало 2-й волне колонизации России.